- Нет, - честно ответила я.

Я действительно не боялась, даже после того, что со мной случилось. Я не боялась того, что сейчас произойдет.
Джейкоб поднялся, стянул через голову футболку и подошел ко мне. Он взял меня за руку и заставил вставь с кровати. Джейкоб взял мое лицо в свои горячие ладони, как делал не раз, но сегодня он поцеловал меня в губы. Это был легкий, неглубокий поцелуй. Это было…Было приятно. Я ощутила вкус мяты и розмарина на своих губах. Джейкоб прервал поцелуй и провел подушечками пальцев по моей шее, по ключице, задев бретельку от майки. Я положила свои руки ему на грудь, ощутив гладкость смуглой кожи. Джейкоб снова наклонился и завладел моими губами. На этот раз поцелуй был другим. Я пыталась ему ответить, но не могла. Чувство утраты, горькое, как полынь, заполняло меня всю. Мы теряли что-то очень дорогое. Я всем своим существом почувствовало ту ниточку связывающею нас и с каждой секундой, она становилась все тоньше. Мы что-то делали не так. Мы чего-то не понимаем. То, что мы делаем, было неправильным. Одновременно мы отпрянули друг от друга.

- Белла, я… Я не могу! – Джейк был в растерянности, он был расстроен. – Я не смогу тебе помочь в этом.

Я смотрела на него, такого родного и дорогого. Я часто задавала себе вопрос: «Кем, является для меня Джейк?» Я начала вспоминать все эти годы. Вот Джейк первый раз заслоняет меня от удара. Вот Джейкоб встречает меня после школы. Учит драться и не давать себя в обиду. Я слышу его смех. Вот он ухаживает за мной, когда я болею. Я почувствовала тупую боль в сердце, когда мне пришлось с ним расстаться. Вот боль уходит, когда он вновь возвращается. Каждый год он делает мне сюрприз на день рождения. Каждое Рождество он рядом и готовит горячий шоколад на двоих. Джейкоб учит меня кататься на санках. А вот он учит меня плавать. Вот я встречаю его с работы. Я слышу нашу любимую мелодию, которую напевает Джейк. Я учу Джейка танцевать, я смеюсь, так как, несмотря на все мои старания, в танце он похож на медведя, сбежавшего из цирка. Я ощущаю тепло его объятий, которое прогоняет мои кошмары. Тепло, забота, любовь, опора, защита - все это давал мне только один человек – Джейкоб. Я так держалась за свою мать, боясь потерять для себя родного человека, потерять свою семью. Как же я была слепа! Джейк и есть моя семья. Он будет для меня всем, чем я захочу: отцом, матерью, братом. Я буду для него всем, чем он захочет. Но мы никогда не сможем быть любовниками. И это чувство было взаимным, я читала сейчас это в его глазах. Чувство дикой несправедливости, детской обиды, захлестнуло меня. Я так хотела быть к нему еще ближе! Еще крепче связать наши жизни. Я подбежала к стулу, на котором лежала моя ветровка и достала из кармана мой сложенный ножик, подаренный Джейкобом, с которым теперь не разлучалась никогда. Я понимала, что хочу сделать совершенно безумную вещь, но мне было наплевать, Джейк меня поддержит и поймет, я уверена. Я вернулась к нему все также стоящему посредине комнаты и ждущему от меня ответа. Я подняла одну руку вверх, а другой полоснула себя ножом по ладони. Вспышка острой боли, которой я была рада, и кровь мгновенно выступила у меня на коже. Я молча протянула нож моему Ангелу. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ни возражений, ни споров. Мы исправляли одну из несправедливостей по отношению к нам. Джейк разрезал свою руку. Мы приложили свои руки ладонь к ладони, переплетая свои пальцы, силой сжимая. Мы знали, что того, что мы хотели не случится. Но это было не важно. Важно, было то, что отныне, мы знали, кем мы являемся друг для друга. И кем будем всегда. Мы — семья, знающая цену - этого слова.

Два года спустя.

- Белла! Белла! – я обернулась на крик Милинды.
Наша с Джейкобом жизнь изменилась. Год назад в перестрелке был убит Кастет. Вся его банда разбежалась кто куда, лидера, который бы смог держать всех в ежовых рукавицах, не нашлось. Первый у нас появился Джеймс, один из бойцов Кастета. Джеймс поджидал меня, когда я возвращалась от матери. И еле успел увернуться от запущенного мной ножа. Я не собиралась его убивать, всего лишь хотела припугнуть - я не позволю больше никому застать себя врасплох. Джейкоб узнал Джеймса, хотя они не виделись уже много лет. Джеймс был старше нас на два года, но согласился слушаться во всем Джейкоба. С тех пор он жил с нами, потом мы приютили еще троих. Сначала появились Бредли и Милинда, затем малыш Дэймон.
Сегодня была моя очередь кормить собак. После отравления в живых осталось только семеро. Но за два года к стае прибилось еще одиннадцать. В нашей стране хватает бродячих животных. Впрочем, как и людей.

- Что случилось? – спросила я, отряхивая руки.

- Быстрее, Шальная, прошу! Он убьет его! – я устало вздохнула.

Парень Милинды, Бредли, наверняка опять под кайфом. Джейкоб дал Бредли последний шанс, чтобы исправиться. Джейк не потерпит в своем доме ни наркотиков, ни наркоманов. Я сурово посмотрела на Милинду. Она была совсем кроха, одного со мной возраста. Круглое лицо с россыпью веснушек, которое не очень гармонировало с черными прямыми волосами и черными узкими глазами. Мать Милинды была китаянкой, которая умерла при родах. Со своим отцом она не ужилась и уже три года жила на улице.

- Милинда, ты же знаешь, что Джейк не даст вам больше шанса.

- Мы уйдем, только успокой Красного дьявола, – обреченно ответила Милинда.

Эта кличка привязалась к Джейку из-за названия его мотоцикла. Сначала это было одно название - мотоцикл, но за полгода Джейк сделал из него красавца, но название не менял. Моим же прозвищем я обязана Джеймсу. Джеймс тоже мог попытаться успокоить Джейкоба, но я знала, что сейчас он этого не сделает. Мальчики повздорили из-за меня. Я не думала, что Джеймс может так долго держать злобу. Пять месяцев назад Джейкоб должен был участвовать в гонках на мотоциклах. Это были запрещенные гонки, известные определенному кругу людей. Вечером накануне гонок Джейкоба подкараулила шайка Барнса. Хавен Милтон тоже участвовал в гонках, он был неплохим гонщиком, но Джейк все равно был лучшим. Четверо на одного, и счет оказался не в пользу Джейка, к тому же, Питер Барнс никогда не играл по-честному. У Джейкоба было треснуто ребро, многочисленные гематомы и, самое главное, они сломали ему руку. В тот вечер, в больнице, Джейк просто протянул мне ключи, я также молча их взяла. Он всегда давал мне выбор, и я могла отказаться, но выигрыш в пять тысяч долларов, не оставлял мне другого решения. Мы с Джейком решили: если выиграем, деньги пойдут на лечение Самиры. У Самиры была ремиссия, но сейчас болезнь вернулась. Джеймс был против этого. Конечно, это было опасно, очень опасно, а Джеймс был в меня влюблен. Он не делал из этого тайны, я не делала вид, что не знаю. Но Джеймсу нас не понять, никому не понять. Гонки тогда я выиграла. И потом, когда Джейкоб поправился, мы все собрались и выследили шайку Барнса. Джейкоб дрался с каждым один на один. Когда дело дошло до Питера, Джейк не оставил на нем ни одного живого места. Возможно, мне нужно было его остановить, но я не сделала этого. Я просто стояла и смотрела. И самое ужасное, наверное, то, что не пожалела об этом ни на секунду.
Я направилась в сторону котельной, еще из-за угла услышав возмущенные крики Бредли. Бредли был самым задиристым парнем, которого я знала. Я остановилась в двух шагах от ругавшихся парней. Джейкоб одной рукой держал Бредли за воротник рубашки, а другую уже занес для удара.

- Джейкоб, – тихо позвала я.

Джейк остановился и отшвырнул Бредли от себя, тот неуклюже шмякнулся на пыльную землю.
- Убирайся! Чтобы ноги твоей не было на моей территории, - пригрозил Джейк и повернулся ко мне. – Пойдем, нам нужно поговорить.

Я последовала за ним в сторону кладбища для животных.
- Белла, пожалуйста, - это была Милинда.

Милинда не оставит Бредли, хотя я не понимала, за что она вообще его любила. Как говорится: «Ни кожи, ни рожи». Да и еще и характер ужасный, но быть на улице одним очень тяжело.

- Нет, Милинда. Его предупреждали, но ты можешь остаться, - сказала я тоном, не терпящим возражений и пошла догонять Джейка.

Он стоял возле молодого ясеня посаженного им когда-то. Деревце было невысоким, всего метра два. Джейк любовно перебирал маленькие листья сочно-зеленого цвета, но лицо его было напряжено больше обычного.

- Белла, я хочу тебя кое о чем спросить... Я хочу, чтобы ты знала - как ты скажешь, так и будет, – я вся напряглась от того тона, которым говорил со мной Джейк. Произошло что-то очень серьезное.
- Что случилось?

- Месяц назад к нам в приют приходила одна супружеская пара, они хотят усыновить ребенка постарше, так как сами не молоды, - он замялся, нервно взлохматив свои волосы.
- Они хотят усыновить меня.

Моя душа ликовала - вот оно счастье, осуществилось одно из заветных желаний! У Джейка будут родители. Но тут же давящая тоска подобралась ко мне. Мы расстаемся. Я не оставлю мать, и он об этом знает.
- Это же прекрасно, Джейк! Что тут думать? – я изо всех сил пыталась скрыть свое смятение.
Джейкоб усмехнулся, пытливо смотря на меня, его всегда было трудно обмануть.

- Белла, одно твое слово и я откажу этим людям. Джим и Тина Блэк, я их предупредил, что не смогу их сразу принять, а возможно и никогда. Единственное, что мне от них нужно – деньги. Белла, они богаты. Они очень богаты. Я откровенно им об этом сказал. Странные люди, но они все равно хотят меня усыновить.
Ох, Джейкоб, всегда оставался честен до последнего, даже во вред себе. Жаль, что я встретила его так поздно, прекратить врать я уже не могла. Наверняка Блэки хорошие люди, иначе Джейкоб не согласился бы, будь они даже трижды богаты. И я уверена, что они смогли разглядеть в нем то, что вижу я. Джейкобу нужны были деньги, его мечта — это возможность создавать детские центры, в которых дети действительно были бы счастливы, а также приюты для бездомных животных.

- Белла, прошу, пойдем со мной. Я дам тебе все, все, что так хотел дать и не мог. У моей принцессы будет все, что она пожелает. Не оставляй меня, – только со мной Джейк позволял себе быть настоящим. Я была единственным человеком, которого он просил.
Я крепко обняла своего Ангела.

- Джейк, ты же знаешь, я всегда с тобой, даже если между нами океан. Самире нужны деньги, ее дела совсем плохи. Малышу Деймону нужно найти хороший приют, пока ты не построишь свой. Бредли нужно устроить в квалифицированную клинику, пропадет ведь. И, возможно, я все-таки смогу отправить мать на лечение. Мы не можем упускать такой шанс для всех. И ты об этом знаешь. Мы будем видеться, как только у тебя будет свободное время. Я всегда буду ждать тебя.

Джейкоб посмотрел мне в глаза, передо мной уже стоял Красный дьявол: собранный, уверенный, жесткий, безжалостный.
- Да, ты права. Слишком много зависит от нас. Первым делом поможем Самире.

Но мы не смогли ей помочь. Даже самая дорогая клиника, самые лучшие врачи, не спасли ей жизнь. Самира знала, что у нее практически не осталось времени, хотя все ей твердили, что она поправится. Самира попросила меня прийти к ней. Последний месяц к ней никого не пускали, любая инфекция убила бы ее. Но в то утро, к ней пускали всех. Я шла по больничному коридору, мимо рыдающей Латифы и безутешного Боба. Самира попросила перевести ее в обыкновенную палату с окном, чтобы она видела небо, и отказывать ей, смысла не было.
- Самира, - позвала я, беря ее за руку.

Ее ресницы затрепетали, на лице расцвела вымученная улыбка. Господи, вокруг нее, было столько белых, прозрачных трубочек, поддерживающих хрупкую жизнь, еще бьющуюся в ней...
- Ты пришла, спасибо, - послышался тихий шепот.

Громко говорить сил у нее уже не было.
- Конечно, пришла. Как ты? – глупый вопрос, но я старалась.
- Не надо, Белла. Все нормально. Я хотела тебя кое о чем попросить.
- Все, что угодно, - не раздумывая, ответила я.
- Пообещай мне… пообещай, что позаботишься о моей семье. Я не говорю о деньгах. Не забывай моих родителей, люби их вместо меня, пожалуйста. – Самира сжала мою руку.
Она просила меня заменить им дочь, но это было невозможно.
- Я попробую, - пообещала я.

Впервые в жизни, когда нужно было соврать, я сказала правду. Я не хотел ее обманывать.

- Спасибо, – Самира вновь прикрыла глаза, разжав свою руку. – Белла, живи и радуйся жизни, не смотря ни на что… Я знаю, ты сможешь…

Это были ее последние слова. Ее сердце остановилось. Приборы запищали, в палату вбежал медперсонал, делая тщетные попытки запустить ее сердце. Я подошла к окну и распахнула его, впуская свежий утренний ветерок. И, не обращая внимание на крики медсестры, я судорожно вдыхала воздух, пытаясь унять нестерпимую боль в груди.
Я смогу. Конечно, смогу. Непременно.

- О, Боже! Это еще хорошо, что успели затушить огонь, иначе он бы перебрался на другие дома. Житья не было от этой алкашки. Себя сгубила, да еще пол квартала чуть за собой не унесла.
- Заткнись, дура! Не видишь, дочь ее стоит.

Голоса за моей спиной превратились в какой-то далекий гул. Я стояла и смотрела на носилки, на которых лежала моя мертвая мать. Она погибла из-за меня, если бы не моя мягкотелость, она была бы жива. Одно мое слово и ее давно бы насильно закрыли в клинике, а, возможно, и уже вылечили. Я всегда считала, что в каждой душе, есть место для каждого любимого человека. Место матери давно пустовало. Я не могла ничем его заполнить, все хорошие воспоминания стерлись беспощадной рекой времени. Но сейчас, глядя на останки своего дома, я знала, чем заполнить пустоту. И я очень постараюсь, чтобы таким чувствам, как жалость и мягкосердечность, места там не было.

Я круто развернулась и села в свое любимое кресло-качалку, любовно рассматривая гостиную нашего нового дома. После смерти матери меня отправили в приют, но я там пробыла всего четыре дня, Джейкоб забрал меня, сделав щедрое пожертвование. Мы купили дом на окраине Бостона, хотели немного уединения. Гостиная была просторной и уютной. Почти в каждой комнате, и здесь в том числе, был камин - мы с Джейкобом больше никогда не будем мерзнуть. Пол был покрыт черным ковром с высоким ворсом – моя маленькая прихоть. Мне кажется, что он идеально подходит к девственно белым обоям, которыми была обклеена вся гостиная. Я перевела взгляд на картину, висящую над камином, подарок моему Ангелу. Картина, нарисованная на ней, была просто идиллической: Джейкоб в смокинге, я в вечернем платье, так, как когда-то мечтали. Но вот платье! Ужас! Длинное, полностью закрытое, как у монашки. Но его выбрал Джейк, и мне не хотелось его расстраивать. Он мне такого барахла целый шкаф накупил. Я сразу заявила, что ходить в том, что он купил, не буду. И я уже кое-что прикупила, и по вытянутой физиономии Джейка, я поняла, что не прогадала.
Джейк учится в Колумбийском университете, но каждый свободный день он проводит со мной. Сейчас он был на каникулах. В сентябре к нему присоединиться Джеймс. С нами в доме кроме прислуги жила еще Хайди, беспризорница, пойманная Джейкобом за руку при попытке вытянуть его кошелек. Хайди учиться нигде не хотела, она не была любительницей напрягать мозги. А ее попытки залезть в постель к Джейку напрягали меня. Я была бы рада, если бы у них что-то получилось, но Джейку она была безразлична. Я пыталась втолковать, что из их отношений ей достанется только разбитое сердце, но пока все было безрезультатно. Сегодня мы ездили в детский центр, это был третий проект Джейкоба, построенный специально для детей-сирот с физическими отклонениями. По контракту проект должен был быть сдан сегодня, но произошел форс-мажор. Машины со специальным оборудованием для физкультурных залов задержались из-за непогоды, и, естественно, залы не были оборудованы. Вроде, ничего страшного, все можно было понять. Но Джейкоб как с цепи сорвался. Орал на рабочих, на подрядчика, если бы я его не увела, думаю, он на них бы с кулаками набросился. Джейк по натуре вспыльчив, но я никогда не видела, чтобы он вот так, без причины, набрасывался на людей. Позавчера он незаслуженно обидел Хайди. Неделю назад они с Джеймсом вернулись почти под утро в стельку пьяные. Джейкоб не любил терять контроль над собой или ситуацией, поэтому никогда не напивался до потери пульса, до того вечера.
Такие изменения я в нем заметила после того, как он вернулся из тюрьмы, где навещал своего настоящего отца.

- Не томи, Ангел, я же вижу, что-то не так.

Джейкоб отвернулся от меня и подошел к приоткрытому окну, через которое в комнату проникал тонкий аромат магнолии. Магнолия цвела два раза в году, первый раз в июне, второй в августе. Вторую волну цветения, я любила больше. Запах цветов в августе, был слабее. Легкий, нежный, необычайно мягкий аромат цветов дарил спокойствие и умиротворение. Но, похоже, сегодня ничто не могло помочь Джейку расслабиться. Он опустил голову к окну, прикасаясь к нему лбом.

- Рой и Келли Дженкинс не являются моими настоящими родителями.

- Что?! – ошарашено спросила я.

Джейкоб оттолкнулся от окна и повернулся лицом ко мне. Он достал из своего нагрудного кармана и протянул мне небольшую, немного помятую фотографию. На ней была молодая женщина, скорее девушка. Прямые длинные волосы цвета спелой пшеницы, собранные в конский хвост. Ясные светло-голубые глаза с тенью улыбки в них, прямой аккуратный носик. Лицо, было немного угловатым, но довольно приятным. Губы по детски надуты, руки выставлены вперед в попытке закрыться, она явно не хотела фотографироваться.

- Кто это? – не понимала я.

- Переверни фотографию.

Я перевернула ее, на обратной стороне размашистым, неровным почерком было написано «Келли Дженкинс – любимая жена»... Но она была белой. Джейкоб всю жизнь считал, что его мать была индианкой. Он был слишком маленький, чтобы хорошо ее запомнить.

- Где ты ее взял?
- Я приехал в тюрьму проведать Роя, и когда после нашей встречи он выходил из комнаты, это фото выпало у него из кармана. Я его поднял и, посмотрев, потребовал ответа. И я его получил. Меня подбросили к дому Дженкинсов сразу после родов, я был недоношенным, но довольно крепким ребенком, иначе бы не выжил. В тот вечер Рой сидел на заднем дворе дома, услышав шум, он вышел на дорогу и заметил отъезжающую машину, мимо воли запомнил ее номер. Говорит, что номер буквально впечатался в его память. Через полминуты он услышал детский плачь. Так, я оказался в семье Дженкинсов. – Джейкоб замолчал, тяжело вздохнув.

Я молчала, не хотела его торопить, это был трудный разговор.
Но Джейк не дергался и не нервничал. Он, словно статуя, стоял передо мной. А это значило одно, дело - дрянь.

- Мою настоящую мать звали Лией Квилтер. Молоденькая, глупенькая девочка, ей не было и восемнадцати, когда ей воспользовался один урод. Карлайл Каллен. Отродье, убившее мою мать и деда, лишь для того, чтобы избавиться от ублюдка порочащего его имя…
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, мне не нужно было зеркало, я знала, что бледна, как смерть. Джейкоб все говорил и говорил и с каждым его словом, я бледнела все больше. Мне казалось, что в моей жизни меня уже ничто не может потрясти. Я так ошибалась. Мои руки дрожали, наверное, если бы я встала, то не удержалась бы на ногах. Джейкоб был зол, он был в ярости. Черные глаза полыхали ненавистью: чистой, неприкрытой, лютой ненавистью. И я впитывала ее, как губка. Она проникала в меня сквозь кожу, текла по венам, распространяясь с потоками крови по всему телу. Карлайл Каллен – лишил моего самого родного человека всего, обрекая на смерть. Он играл Бога. Решал, кому жить, а кому умереть. Я встряхнула головой, прогоняя чувство дикого оцепенения. Джейк о чем-то меня спрашивал, но я не расслышала вопроса.
- Что, прости?

- Я хочу съездить в резервацию. Хочу увидеть, где жила моя семья. Если ты не против, прямо сейчас.
Я приложила максимум усилий и взяла себя в руки. Я была не против.

Всю дорогу до резервации Джейк рассказывал о своей семье, вернее, о своих корнях. Я никогда не задумывалась, что ему было так важно знать это. Джейкоб принадлежал к племени Сенека, что означает «горные люди», хотя его бабка была из племени Кайюга, но, как и у большинства, дети и внуки семьи, принадлежали племени отцов. Его бабушки не было в живых уже тридцать пять лет, его дед сам вырастил единственную дочь, так и не женившись.
Если честно, я ожидала увидеть маленькие хибары в чаще леса, но мы въехали в небольшое огражденное поселение с аккуратными белокаменными домиками. Центральная дорога поселка была заасфальтирована, везде было очень чисто. На территории резервации были расположены детский сад и школа, собственный парк развлечений для детей и зеленая зона. Жители резервации уделяли много внимания озеленению поселка. Джейк остановил машину возле одного из домов с красной крышей, который заметно выделялся на фоне остальных домов с синей черепицей. Джейкоб сказал, что договорился о встрече со старейшиной.
Нам на встречу вышел высокий, поджарый старик с длинными черными волосами с проседью, прихрамывающий на правую ногу. Одет он был в простые, синие джинсы и черную рубашку с коротким рукавом. Дряблая, смуглая кожа, покрытая глубокими морщинами, длинный, орлиный нос с небольшой горбинкой, плотно сжатые, полные губы, темные глаза, смотрящие на нас с опаской и недоверием.

- Джейкоб Блэк? – скрипучий голос старика был подобен не смазанным петлям.

- Квил Отера? – задал встречный вопрос Джейк.

Старик немного расслабился и, усмехнувшись, протянул ему руку для рукопожатия, на которое Джейк ответил.

- Я до последнего был уверен, что ты самозванец, мы не знали, что ребенок Лии выжил, иначе забрали тебя к себе. Но, увидев тебя воочию, убедился - ты истинный внук Билли Квилтера, ты похож на него, как две капли воды. Ты об этом знал?

- Нет, я ничего не знаю о своей семье.
Старый индеец нахмурил свой лоб и проговорил:

- У меня, кажется, где-то есть фотография Билли, но нужно поискать. А у Бетси, подруги твоей матери, должны быть ее фотографии, я спрошу. Твои мать и дед, были хорошими людьми.

- Я был бы вам очень благодарен, но сейчас я хочу взглянуть на свой дом, - попросил Джейк, и лицо Квила осунулось.

- К сожалению, твой дом не сохранили, за последние пять лет мы снесли все старые дома и построили новые. Если ты хочешь проведать своего деда и мать, кладбище находится за зеленой зоной. Ты не переживай, мы ухаживаем за их могилами. И, прошу прощения, но с вами пойти не смогу, старая рана разболелась, – пожаловался Квил, растирая больную ногу.

- Спасибо, в этом нет необходимости, - сказал Джейк и протянул старику свою визитную карточку, - если резервации или кому-нибудь из людей что-то понадобится, обращайтесь.
- Непременно, но пока у нас все хорошо, - сухо ответил Квил и взял визитку.
Распрощавшись со старейшиной, мы поехали к кладбищу, я молчала, видя, что Джейк был на пределе, я знала, что он очень хотел увидеть дом своей матери. Джейкоб резко нажал на тормоза, и я по инерции пошатнулась вперед.

- Джейк! – вскрикнула я, но он не обратил внимания и выскочил из машины.
Я выбежала вслед за ним, мы остановились возле детских качелей, на которых резвились дети. Двое мальчуганов лет семи пускали ярко-красного воздушного змея, всюду был слышен веселый, детский смех. Молодые индианки сидели на разноцветных одеялах, любуясь своими чадами.
Джейкоб стоял спинной ко мне и смотрел на детей. Я подошла к нему и легонько тронула за плечо.
- Мне жаль, что дом не сохранился.
- Дело не в доме, он не вернет мне родных, - голос Джека был натянут, как струна.- Она тоже заслуживала всего этого: растить ребенка, учиться, работать, как бы ей тяжело не было. Она бы вышла замуж за хорошего человека, родила бы еще детей. У нее был бы такой же маленький домик с белым заборчиком и клумбами. У нее была бы любимая собака или кошка. Она бы плакала на могиле своего отца, умершего в преклонном возрасте, но радовалась, что он увидел своих внуков и прожил долгую и счастливую жизнь. Она должна была печь печение и вязать носки для своих внуков. Она должна была жить! Моя мать должна была жить.
Я думала, что ненавидеть Карлайла Каллена больше, чем я уже его ненавижу, я не смогу, но, оказывается, я недооценивала силу этого чувства.

- Если не хочешь, мы можем не ехать на кладбище, - начала я неуверенно.

- Нет, нет, я очень хочу посетить могилу матери и деда, но перед этим, я бы очень хотел посетить могилу Карлайла Каллена.
Я не была потрясена, услышав это, вернее, я ждала этого.

- Ты хочешь его убить? – и, самое страшное, что этот вопрос я задавала скорее самой себе.
- Он не заслуживает легкой смерти. Я хочу его лишить самого дорого – его репутации, я хочу, чтобы его имя смешали с дерьмом! Я хочу смотреть, как он будет мучиться день изо дня, пока его сердце не выдержит, и он не сдохнет.

- Джейк, а как твои братья и сестра? – мне важно было знать ответ на этот вопрос.
По дороге в резервацию я пара часов изучала личные дела, собранные на каждого члена семьи Каллен. Та еще семейка: бездушная сучка, бабник и пустозвон, бесчувственный король, наркоман и шлюха. Но все-таки…

Глаза Джейка неистово заблестели, руки сжались в кулаки.
- У меня есть единственная сестра, которая стоит сейчас передо мной, больше никого. Слышишь, никого! У меня нет ничего общего с этой тварью!

Я знала, что так и будет, но почему-то легче от этого не стало. Но свое решение я уже приняла. И чего бы мне это не стоило, мой Ангел получит все, что пожелает.

- Ты знаешь, Белла, у меня было много любовников, но Эдвард - это просто мега-самец. Одно спасение, что я в него не влюблена, иначе... таких мужчин, как он, не забывают. Уж поверь, - довольно рассмеялась Клер.

И это была единственное, что мне в ней нравилось, ее смех. Заразительный, звонкий, приятно ласкающий слух. Мы сидели в уютном кафе под чудным название «Под крышей», где я целый час мастерски изображала радушие и безмозглость. Я никогда не понимала женщин, которые через неделю знакомства считали человека своим лучшим другом. Нашу с Клер встречу я подстроила в магазине женского белья. Господи, у этой женщины рот никогда не закрывался. Она умудрялась говорить, даже когда ела и, надо отдать ей должное, делала она это красиво. Клер была очень привлекательной женщиной. Молочная, идеально гладкая кожа, волосы цвета светлого каштана, вившиеся крупными локонами по ее утонченным плечам. Высокая, стройная, с довольно-таки пышной грудью. Но и этот секрет она мне поведала. Силикон - великая сила. Особенно, если мужик без мозгов. Хотя, по собранной информации и рассказам Клер, Эдвард Каллен дураком не был, это, конечно, немного усложняло мою задачу.

- Ах, Клер тебе так повезло. Просто идеальный мужчина. Ну, а как у него отношения со своей семьей? Должны же у него быть хоть какие-то недостатки. Может, он маменькин сыночек или зависим от своего папочки? – спросила я, поправляя свой парик из длинных черных волос.
Парик был высшего качества, даже такая модница, как Клер, не смогла его отличить от натуральных волос. Перед каждой встречей с Клер я наносила очень яркий макияж, это было необходимо, она не должна меня узнать, когда я буду выходить замуж за ее Эдварда. Тем более, что сейчас я жена богатого плантатора, а за Эдварда Каллена будет выходить бедная сиротка.
Большие, карие глаза Клер, искусно подведенные черной подводкой, живо заблестели, может, она и не любит Каллена, но он ей далеко не безразличен. Моя совесть, как маленький червь, точивший яблоко, сейчас точила мою душу. Клер мне не нравилась, но я все так собиралась украсть ее парня. Я медленно выпустила воздух из легких, прогоняя саднящее чувство.

- Зависим? Эдвард Каллен ни от кого не зависит. Он богат, как Крез. А на своих родителей ему наплевать, он не очень с ними близок, так же, как и со всей свой семьей. Единственный человек, который был ему небезразличен – это его дед, но он умер.

Эдвард, Эдвард... с каждым днем я все больше убеждалась, что выбрала идеальную кандидатуру для помощи в осуществление своего плана. Меня радовал тот факт, что я не смогу сделать больно такому бесчувственному ублюдку, как Эдвард Каллен.

- Белла, для твоего же блага сейчас будет молча проследовать за мной до машины, – Джейкоб никогда не повышал на меня голос, но сейчас я чувствовала – еще одно мое слово и он взорвется. Но меня это, конечно, не остановит.

- Нет, - твердо сказала я.

- Нет? Нет? Ты что совсем дура? Ты прекрасно знаешь, что Карлайл чудовище! Если он захочет, я даже трупа твоего не найду! – вот теперь он орал.

- Джейкоб, если Хайди тебе все рассказала, то ты знаешь, что план идеален, и мы сделаем то, что заслужил Карлайл без всяких потерь.

Джейк нервно провел рукой по своей небритой щеке и горько рассмеялся.

- Белла, Белла, война не бывает без потерь. Я не хочу, чтобы ты во все это лезла. Белла, тебе придется спать со своим врагом, ты это понимаешь?

- Да, понимаю, - просто ответила я, и это была правдой.

Джейкоб долго смотрел на меня. Его взгляд, обращенный на меня… в нем было столько нежности и душевной борьбы. Он меня не переубедит и он об этом знает, ведь если бы на его месте была я, он бы поступил также.

- Это твой выбор? – спросил он, сделав шаг мне навстречу, сокращая межу нами расстояние.

- Мой.

Я обняла Джейка, крепко притянув его за шею. Мы снова расстаемся… но он не обнял меня в ответ.

- Белла, я принимаю твое решение, но я его не одобряю. Скажу больше, я очень зол на тебя, но на себя я зол еще больше. Это я во всем виноват, один только я…

- Я тебе не понимаю… - и он не дал мне договорить, легонько прикрыв мой рот рукой.

- Я буду ждать, Белла.

Джейкоб наклонился и поцеловал меня в лоб, провел рукой по моим волосам.

- Будь осторожна, - сказал он и направился к выходу.

Но у самой двери, взявшись за ручку, он остановился и обернулся. Его лицо, было бесстрастно и равнодушно, но Джейка всегда выдавали глаза, и мне не нравилось то, что сейчас я в них увидела. Вина.

- Прости меня…- произнес он.

- За что? – потрясенно протянула я.