- Эдвард, наверняка задействованы подставные фирмы, а ты знаешь, как это бывает… - ответил Алекс с досадой в голосе и отпил свой кофе.

Мы с Алексом сидели в одном из самых дорогих итальянских ресторанов Бостона под названием "Bellissima", Алекс предложил пообедать здесь и обсудить некоторые вопросы бизнеса, в том числе и ситуацию, в которой оказался мой отец.
Да, я знал, как это бывает. Несколько подставных фирм покупают акции одной компании, незаметно и не спеша. Потом вдруг оказывается, что в руках одной крупной корпорации все акции, скупленные этими фирмами, разными, на первый взгляд, законными путями: продажа, наследство, банкротство, в общем, ни один антимонопольный комитет не подкопается. Мой отец нарушил первое правило успешного бизнеса: «Никогда не рискуй своим личным капиталом, для этого существуют банки и кредиты». Но он меня как всегда не слушает, все из-за его самоуверенности и веры в свою непобедимость. Черт!

- Алекс, ты все равно копай, я должен знать кто это. Пострадает не только мой отец, но и вся семья! – я, конечно, никого без денег не оставлю, но я не позволю, чтобы кто-то безнаказанно переходил дорогу Калленам.

- Эдвард, я все сделаю, дай только время.

А есть ли оно у нас, время? Самый опасный враг – это тот, которого не видишь!

- Эдвард, это переходит все границы! Кем она себя возомнила?! – я впервые в жизни наблюдал за истерикой матери.

Эсми Каллен ревела, как белуга, размазывая потекшую тушь по лицу. Ее всегда идеальная прическа превратилась в воронье гнездо, она выла и кричала не своим голосом. Причиной столь яркого выражения чувств, конечно же, была моя жена. Со дня суда прошло две недели, Белла отделалась, как и обещал мне судья, общественными работами и штрафом. Ей присудили сто двадцать часов общественных работ в реабилитационном центре для детей с онкологическими заболеваниями, этот центр был создан при поддержке благотворительного фонда моей матери. Я мог сделать так, чтобы Белла не ходила туда, но она отказалась, заявив, что заслужила это, и ей не трудно ухаживать за детьми. Однажды я заехал за Беллой в центр раньше положенного времени и нашел ее в комнате одной больной девочки. Я тихонько подошел к приоткрытой двери и молча наблюдал за ними пару минут. Больной девочке было лет десять, ее голова была абсолютно лысой, от химиотерапии. Девочка была очень худенькой, даже со своего места, я мог разглядеть на почти прозрачной коже ребенка синие линии вен. Белла с девочкой рисовали акварелью в альбоме, девочка сидела на кровати, откинувшись на подушку, Белла сидела рядом и помогала ей макать кисточку в краски. Голос Беллы, когда она говорила с ребенком, был наполнен нежностью и лаской, в нем не было ни капельки жалости, лишь доброта. Вдруг коробочка с красками, в которую девочка пыталась сама макнуть кисточку, накренилась и упала на желтое платье Беллы, оставляя разноцветное пятно на нем. Губы ребенка задрожали, из ее больших, красивых глаз цвета горького шоколада полились слезы. «Я испортила вам платье», - плакала она. Белла взяла маленькое полотенце и стала аккуратно вытирать слезы ребенку, совершено не обращая внимания на свое платье. «Ни одно платье в мире не стоит твоих слез, не надо плакать, пожалуйста», - попросила Белла, улыбнувшись девочке. Белла обращалась с ребенком легко и непринужденно, как будто всю жизнь ухаживала за такими детьми. Я ни на секунду не сомневался в том, что она будет прекрасной матерью.
Я поморщился от очередного крика своей матери.

- Она назвала всех, в том числе и меня, самодовольными сучками! Эдвард, я - твоя мать, она не имеет права так обо мне говорить!

Мама сидела на диване в гостиной и нервно теребила в руках мокрый от слез платок. Конечно, не имеет, даже если она на все сто права. В последний день пребывания Беллы в Центре приехали журналисты, чтобы взять интервью у моей матери о работе центра и будущих планах благотворительного фонда. Эсми в тот день опоздала, по дороге к центру у нее сломалась машина. Белла очень «любезно» дала интервью вместо моей матери. Она действительно обозвала всех членов фонда, в который входили жены самых влиятельных мира сего, самодовольными сучками за то, что они мнение общества ставят выше своих собственных детей. Также добавив, что благотворительностью они занимаются, дабы прославить свое имя, а не для помощи бедным и нуждающимся. А сегодня утром уже все газеты писали о таком откровенном интервью моей жены.

- Я поговорю с ней, такого больше не произойдет, - пытался я успокоить свою мать.

- Поговорить мало, ее надо закрыть где-то, подальше от приличных людей. Эдвард, твоя жена никогда не приспособится к жизни среди нас, она дикарка и плебейка.

- Не забывайся, пожалуйста, ты говоришь о моей жене!

- А как еще говорить о твоей жене?! Скажи нам, Эдвард! – ворвался в гостиную мой отец. – Я предупреждал тебя, но ты меня не слушал! Мы уже даже не в грязи, мы в дерьме, Эдвард, понимаешь?! Твой прадед в гробу переворачивается. От нашего доброго имени, ничего не осталось. Ничего!

На лице у отца не было ни ярости, ни злости, лишь отчаяние.
Из-за спины отца появилась Белла, на ней были простые джинсовые шортики и футболка с коротким рукавом из хлопка цвета хаки. В руках она вертела ярко-красную розу на длинном стебле. Мой отец все кричал:

- Твоя жена уничтожила нас!

Я смотрел на Беллу, которую мой отец не видел. Взгляд, обращенный на моего отца, горел янтарным огнем ненависти. Белла приложила к своим губам цветок, на ее лице заиграла улыбка, она расправила плечи и слегка ими встряхнула, вдохнув полной грудью. Было такое чувство, что Белла скинула со своих плеч какой-то груз или бремя. Мой отец все кричал и кричал, с каждым его словом Белла все больше расцветала, как роза, которую она держала. Нет, я ошибся, Белла не сбросила с себя бремя - она осуществила свою заветную, самую желанную мечту. Белла перевела на одну секунду свой взгляд на меня, но мне этого было достаточно, чтобы увидеть в них вину. Она взяла розу, которую держала в руках и бросила к ногам моего отца, как бросают цветы на гроб, когда хоронят человека и, развернувшись, покинула комнату.

- Успокойтесь оба! Белла никогда больше не даст ни одного интервью без моего согласия, - я не счел нужным продолжать этот разговор.

Я вышел на террасу, ища глазами Беллу. Она находилась в двадцати метрах от дома среди клумб из алых роз, присев возле одного цветка и вдыхая его аромат. Я пошел навстречу ей, слишком взвинченный и напряженный, чтобы заметить красоту великолепного сада.

- Белла, это обязательно было делать? – спросил я, подойдя к ней вплотную. – И что это было там, в гостиной?

- Я не сказала ни одного слова лжи, Эдвард. Тебе не в чем меня упрекнуть, - мягко сказала Белла, отойдя от меня на шаг. И самое абсурдное, что она сказала правду.

- Белла, своими выходками ты причиняешь боль моей семье, а значит, делаешь больно и мне. Для тебя эти слова ничего не значат? - черты лица Беллы исказила гримаса боли.

- Твои родители не заслужили такого сына, как ты, - прошептала Белла.

- А кто тебе дал право решать, кто кого заслуживает? За что ты ненавидишь моих родителей? Это просто твоя позиция, твой бой богатым, или тут что-то другое, Белла? Ответь мне! – требовал я.

Губы Беллы приоткрылись, она хотела что-то сказать, но так ничего и не сказала. Белла схватилась одной рукой за голову и слегка качнулась в сторону.

Я успел подхватить ее за плечи, иначе она бы упала.

- Белла, что с тобой? – испугался я.

- Голова закружилась, ничего, сейчас пройдет.

- Она и раньше кружилась? Почему ты мне ничего не сказала? – у Беллы в последнее время пропал аппетит, она плохо спала из-за кошмаров, Белла даже похудела, но по-прежнему отказывалась от моего заботливого участия.

- Все, Белла, я вызываю врача! – я подхватил ее на руки и понес в дом.

- Не надо никакого врача, со мной уже все в порядке, - встрепенулась Белла, когда я положила ее на кровать в нашей спальне.

- А я сказал, надо!

Я взял мобильный и телефон и вызвал нашего семейного доктора Пола Уитлока.

- Ты куда собралась? А ну, ляг обратно! Доктор будет через пятнадцать минут, - прикрикнул я на Беллу, когда она поднялась с кровати. - Белла, если понадобится, я привяжу тебя к ней.

Белла послушно опустилась на кровать и раздраженно фыркнула.

- Белла, любимая, может, ты…может, у нас…

- Нет! – выкрикнула она, сильно закусив губу. - Никаких детей, ты же обещал, что мы подождем, пока я не закончу учебу!

- Таблетки не дают сто процентную гарантию, и ты об этом знаешь, - строго одернул я ее.

Наш разговор прервал доктор Уитлок, постучавший в комнату. Я открыл дверь, впуская его в спальню. Пол Уитлок был из тех людей, которые с первого взгляда вызывают симпатию. В детстве он напоминал мне маленького гнома, у которого для каждого найдется доброе слово и улыбка.

- Добрый день! – поздоровался доктор, поправляя свои круглые очки - старая, давно известная мне привычка.

- Здравствуйте, доктор Уитлок, познакомьтесь - это моя жена, Белла, - она сдержано кивнула головой, приветствуя доктора.

- Как говорится, на что жалуетесь? – с усмешкой спросил Уитлок.

- Все нормально, доктор, просто Эдвард драматизирует, - сказала Белла, чем заслужила мой недовольный взгляд.

- Хорошо, миссис Каллен, давайте я решу нормально или нет, - попросил доктор, раскрывая свой чемоданчик, и достал стетоскоп.

Осмотрев Беллу, Уитлок стал задавать стандартные вопросы по поводу сна, аппетита и тому подобных вещей, на что получал разные ответы: от меня - негативные, от Беллы - позитивные.

- Милая, ничего страшного, но вам нужно будет соблюдать те инструкции, что я дам, и вы почувствуйте себя намного лучше, – сказал доктор. – Эдвард, можно поговорить с тобой наедине?

- Конечно, - сказал я Уитлоку. - Я сейчас приду, Белла, с кровати не вставай, - добавил я Белле.

- Всего хорошего, миссис Каллен! – попрощался доктор, и мы вышли в коридор.

- Что с ней? – не сдержался я.

- Эдвард, у Беллы на лицо все признаки сильного нервного стресса. Проследи, чтобы она принимала вот эти капли, - Уитлок протянул мне листок с рецептом, - но этого мало, ей нужен покой, спокойная и мирная обстановка. Я читаю газеты и думаю, что покой твоей жене даже не снится. Если не хочешь, чтобы ее состояние перешло в депрессию, оберегай ее от любого волнения. Отдохните, съездите куда-нибудь. Я проведаю миссис Каллен через пару дней. Надеюсь, что все наладится. Провожать меня не надо, – и похлопав меня по плечу, он направился к лестнице.

По коридору, навстречу мне, разминувшись с доктором, шел Гордон, водитель Беллы.

- Что ты здесь делаешь? – напал я, на него.

- К миссис Каллен приходил доктор, я хотел узнать, как она себя чувствует? – ответил Гордон, смело встретив мой взгляд.

- С миссис Каллен все в порядке, но это тебя не касается. Можешь вернуться к своим прямым обязанностям, - приказал я высокомерно, ставя этого выскочку на место. После случая с арестом я не мог спокойно смотреть на него.

- Простите, - проговорил Гордон и быстрыми шагами удалился.

Наглый сукин сын, я все-таки его уволю!
Я вернулся в спальню, Белла лежала на кровати и хмуро смотрела на меня.

- Белла, мы сегодня переезжаем, у нас есть собственный дом. Тебе нужен покой, а тут ты его не получишь. Я сейчас пришлю Нору, она сложит наши вещи, - Белла хотела возразить, но я поднял руку вверх, прося помолчать.

- Это не обсуждается, Белла! Ты отдыхай, после обеда мы уезжаем, - поцеловав ее в лоб, я вышел из комнаты.

Все, с меня довольно! Что-то держит Беллу там, в ее темном прошлом настолько сильно, что она готова пожертвовать нашим будущим, но я не позволю этому случиться. Мне надоела неизвестность и борьба с призраками. Я никогда не думал, что мне понадобится помощь этого человека. Деметрий. Он служил еще моему деду, я хотел его уволить, так как полагал, что не буду нуждаться в его услугах, но, похоже, я был не прав. Этот человек всегда вызывал во мне чувство опасности, он и его люди. Деметрий - бывший военный с железной хваткой, и мне не нравились его методы работы, но сейчас мне было на них плевать. Страх потерять Беллу был намного сильнее моих принципов. Зайдя к себе в кабинет, я достал свой блокнот из письменного стола и нашел номер его телефона. После седьмого гудка в трубке послышался суровый голос Деметрия.

- Мистер Каллен, чем могу служить?

Это было сказано так, будто Деметрий знал, что придет время, и мне он очень понадобится.

- Мне нужно знать все о моей жене: начиная с дня ее рождения и до сегодняшнего дня. Через два часа тебе доставят папку с информацией, которая тебе поможет.

Я положил трубку и, открыв свой ноутбук, начал вспоминать все, что говорила и делала Белла, все, что вызывало во мне тревогу и сомнения.

Через пару часов мы уже ехали в направлении поместья Мейсонов, которое теперь принадлежало мне. Мы проехали сквозь огромные, кованые ворота из изящных переплетений с замысловатым узором. Посредине ворот был выкован фамильный герб Мейсонов в виде грифона – мифического существа с головой, когтями и крыльями орла и телом льва.

Грифон олицетворял силу, бдительность и возмездие.

Машина ехала по выложенной из серого кирпича аллее, по обеим сторонам которой располагались величественные сосны. Поместье Мейсонов было больше поместьем моего отца, его территория насчитывала сто двадцать гектаров. Здесь был дом, с окружающими его фонтанами и садом, мини-аквапарк, сделанный специально для нас, дед любил баловать своих внуков, и огромное поле для гольфа, к этому виду спорта мой дед испытывал слабость, но я не разделял его восторга. У Гаррета Мейсона был собственный ангар с площадкой для посадки - личный самолет был всегда под рукой. Дед не любил оставлять надолго мою бабулю, Миранда Мейсон, одну - она была очень красивой женщиной, и Элис пошла вся в бабушку. Однако она унаследовала не только ее красоту, но и взрывной и непредсказуемый характер. Думаю, будь она жива, ей бы понравилась моя Белла. Одна ее выходка с фонтаном чего стоит. Перед домом расположены три белоснежных, мраморных фонтана: один по центру, с выходящей из морских волн полуобнаженной Афродитой, и два фонтана поменьше по бокам в виде маленьких херувимчиков с кувшинами, из которых льется вода. Статуя Афродиты была вылеплена с натуры Миранды, но дед об этом узнал уже после того, как фонтан был поставлен. Эту историю я узнал случайно, услышав, как о ней, вспоминая прошлое, перешептывались слуги. От ревнивого гнева моего деда Миранду спасло то, что скульптор была женщиной. Но фонтан дед все же не убрал. Почему? Я не знаю. К тому же, разглядеть в скульптуре мою бабку, было невозможно по одной простой причине - никому бы и в голову такого не пришло. Об этом мало кто знал. Я посмотрел на Беллу, которая внимательно разглядывала пейзаж за окном, я очень удивился ее решению жить с моими родителями, так как видел, как ей понравилось это поместье, когда привез ее впервые. Интересно, возможно, потребность в такой женщине, как Белла, заложена во мне на генетическом уровне, которая передалась мне в наследство от деда? Моя мать назвала Беллу плебейкой, а сама забыла, кем была ее мать. Миранда Лоусон работала горничной в доме Мейсонов, где и встретила моего деда. Думаю, в то время деду пришлось не сладко - жениться на женщине не своего круга, было намного тяжелее, чем сейчас.

На территории поместья отсутствовала конюшня, ее снесли много лет назад, а животных продали. После того, как Миранда, упав с лошади, потеряла ребенка и, в последствие, не могла иметь больше детей. Эсми была единственным ребенком у четы Мейсон.
Но, так как Белла и я не имеем слабости к этим животным, это нас совершенно не огорчает.

Машина остановилась возле парадного входа в дом, я помог Белле выйти из машины. За нами у дома припарковалась грузовая машина с тремя вещами, взятыми из дома отца. Это был портрет Беллы, мой новый письменный стол, и кресло-качалка из лозы, Белла купила его на какой-то барахолке в Чайнатауне.

Я взял Беллу под руку, и мы направились в дом. Особняк Мейсонов представлял собой трехэтажное, великолепное сооружение с одним правым крылом, и мел форум буквы L.
Кирпичные стены дома были украшены элементами из искусственного камня, выдержанными в светло-горчичном цвете. Главный вход так же, как и ворота, украшен семейным гербом. По фасаду дома шел тяжелый карниз, поддерживаемый полукруглыми колоннами, которые поднимались над мраморным крыльцом, а ближе к вечеру солнце отражалось в бесчисленных окнах мириадами огней.

Я повел Беллу в огромный, прямоугольный холл, пол которого был покрыт черно-серебристыми мраморными плитками, выложенный квадратным рисунком. Нас встретила мисс Талбот - экономка, которую я нанял после смерти деда.

- Мисс Талбот, проведите миссис Каллен в нашу спальню, – попросил я экономку.

- Эдвард, я сама знаю дорогу, я не инвалид! – бросила Белла, уже поднимаясь по лестнице, показательно пренебрегая лифтом.

За всю дорогу к поместью, Белла не сказала мне ни слова, лишь украдкой бросая на меня немного затравленный взгляд. Чем заставляла меня чувствовать себя виноватым, хотя должно было быть наоборот.

В отличие от кресла и картины, мой стол не влез в лифт, рабочим пришлось тянуть его на второй этаж по лестнице. Хотя это было и без надобности, но я решил им помочь, заодно проследив, чтобы его не поцарапали, а то моя львица потом меня поцарапает за этот стол. У Беллы какая-то маниакальная любовь к некоторым вещам, например, как к обуви на шпильке. Я объяснял себе это тем, что раньше у моей жены просто не было многих вещей.
Убедившись, что все на своих местах и кресло отнесли к нам в спальню, я отдал распоряжения по поводу легкого ужина, и отправился к Белле.

Наша спальня имела поистине королевские размеры. На белоснежных оштукатуренных стенах почти не было картин, и от этого комната казалась еще просторней. К спальне примыкала большая гардеробная. Через смежную дверь был вход в ванную комнату с массивной ванной в центре.

Огромная двуспальная кровать была прикрыта сверху золотисто-прозрачным балдахином. В противоположном конце комнаты возвышался белый мраморный камин, украшенный лепными гроздьями винограда. На дубовом полу были разбросаны несколько ярких ковриков, разных цветов и рисунков.

Белла сидела в кресле-качалке возле окна, со шторами из золотистой парчи. Кресло, конечно, не вписывалось в интерьер комнаты, но Белле оно очень нравилось и, если честно, мне тоже, особенно, когда мы не только сидели на нем. Последние мысли заставили меня помрачнеть еще больше, я тоже виноват в ухудшившемся здоровье Беллы, поэтому мне нужно умерить свой сексуальный аппетит. Ей нужно больше спать и отдыхать. Белла смотрела в окно за закатом солнца. Она часто так делала, ее взгляд, обращенный в красно-оранжевое небо, был наполнен такой тоской, как будто она скучала о ком-то, и каждый раз без причины, чувство ревности разъедало мне душу. Один непослушный лучик солнца, не желая покидать горизонт, вырвался и упал на Беллу, ее золотистые локоны вмиг покрылись тысячами ярких, искристых бликов. Я замер посредине комнаты, восторгаясь ее красотой.

- Эдвард, я хочу развода, – холодный, как морозное, зимнее утро, голос Беллы вернул меня на землю.

- Что ты хочешь?! - переспросил я, не веря тому, что слышу.

- Я хочу, чтобы ты дал мне развод, - повторила Белла, все также глядя в окно.

Я подошел к ней, присев, и положил руки ей на колени.

- Нет, ты не хочешь, - сказал я, как можно мягче, сдерживаясь, чтобы не закричать.

Вдруг Белла как будто ожила, скользнув с кресла, она спустилась на колени возле меня. Она взяла мое лицо в свои холодные ладошки, глаза лихорадочно блестели.

- Эдварда, послушай! Послушай, что я тебе скажу! Ты - самое светлое, самое чистое, что было в моей жизни, прошу, отпусти меня. Ты найдешь себе добрую, милую девушку, которая будет достойна тебя. Тебе не нужна такая, как я! Отпусти меня!

Я медленно убрал руки Беллы со своего лица и резко встал. Я отказывался воспринимать то, что я сейчас услышал.

- Белла, я не знаю, что с тобой только что произошло, я сделаю вид, что ничего не слышал, – сказал я, смотря на нее с верху в низ.

- Эдвард, я серьезно! Я хочу развода! – Белла поднялась вслед за мной.

- Причина? – процедил я сквозь стиснутые зубы.

- Я тебе уже сказала - я не достойна тебя, ты заслуживаешь лучшего! – с упрямством ослицы твердила Белла.

- Это не причина – это бред! Если тебе есть, что сказать, я слушаю! И ты так и не ответила на мои вопросы! – напомнил я ей.

- Мне нечего сказать тебе, Эдвард, все, что я хотела, я сказала, - Белла с силой сжимала руки в кулачки, тело натянуто, как струна, в глазах мольба. - Эдвард, прошу, не заставляй меня делать тебе больно.

Я неожиданно, одним движением схватил Беллу за плечи, заставляя ее вздрогнуть. Но по ее взгляду я понял, она этого ждала: взрыва, крика, скандала. Может, даже того, что я ударю ее. Нет, любимая, я не дам тебе повода меня ненавидеть.

- Белла, я не знаю, почему ты себя так ведешь, но даю слово, что выясню это. Постарайся запомнить раз и навсегда то, что я тебе сейчас скажу: ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете, я с тобой не разведусь, чтобы ты ни сделала. Как бы ты себя не вела и какую бы боль мне не причинила, я никогда, слышишь, никогда тебя не отпущу, даже если это превратит нашу жизнь в ад, – произнес я, четко проговаривая каждое слово. – И еще, Белла, я запрещаю тебе давать интервью журналистам без моего ведома!

- Ты не можешь мне запрещать что-либо, Эдвард, - уже с ледяной яростью в голосе прошипела Белла.

- Пока носишь это кольцо, - сказал я, взяв Беллу за руку, - и фамилию Каллен, ты - моя, а значит, будешь прислушиваться к тому, что я говорю!

Я отпустил ее руку и, развернувшись, вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь, давая выйти наружу скопившейся злости.

Я выбежал на улицу, пытаясь вдохнуть полной грудью, несмотря на наступающий вечер, этот тягучий, жаркий воздух. Я поднял глаза в небо, которое начали затягивать серые, грозовые тучи - будет гроза. Она просит развода! Это слово раскаленным железом жжет мое сердце. Я дал ей все, все, что мог и даже больше. Чего ей не хватает?! Зачем так со мной поступать?

- Мистер Каллен, мистер Каллен! – я обернулся на голос экономки. – Вас к телефону, там что-то серьезное, просили срочно подойти.

Яростный раскат грома и ярко вспыхнувшая молния озарили пасмурное небо, не предвещая мне ничего хорошего.

Я зашел обратно в дом и взял из рук мисс Талбот трубку телефона.

- Слушаю?

- Эдвард, почему ты не отвечаешь на мобильный? Срочно приезжай в главный офис, нам нужно лететь в Буэнос-Айрес. На «Анланте» произошел взрыв, возможно, есть жертвы! – звучал встревоженный голос Алекса.

- Выезжаю, жди меня!

Я - владелец судоходной компании, «Анлант» - был одним из моих нефтяных танкеров.

- Мисс Талбот, попросите подогнать машину, срочно! – приказал я. – И начальника охраны ко мне.

Я, было, уже ринулся к Белле, но в памяти вспыхнули ее жестокие слова, и я остановился.

- Вас ждет машина, - сказала экономка, пугливо глядя на меня.

- Передайте моей жене, что у меня проблемы на работе. Вернусь через пару дней.

Я вышел на крыльцо, где меня ждал белый «Мерседес», мой водитель, Карло, в черной униформе стоял, открыв для меня пассажирскую дверь. Начинал мелко моросить дождь. К машине подошел Спенс – начальник моей охраны.

- Меня не будет пару дней. В это время я запрещаю охране выпускать миссис Каллен за территорию поместья. И я хочу, чтобы ты за ней присматривал. Я понятно изъясняюсь?

- Да, мистер Каллен, я все понял, - грубым голосом ответил здоровяк.

Я сел в машину, и мы отправились к центральным воротам. Мелкий дождь перешел в ливень, о чем сообщала мне громкая барабанная дробь по крыше автомобиля.

- Мистер Каллен, за машиной бежит ваша жена! – раздался спокойный голос Карло, который явно пытался скрыть свое замешательство.

- Не останавливайся! – сказал я, почувствовав, что он начал притормаживать.

Эти слова дались мне с большим трудом, но Белла должна понять, что не все будет, так, как она хочет.

Послышался глухой удар и скрежет стекла.

- О, Боже! – воскликнул Карло, остановив, наконец, машину.

Я оглянулся назад, в заднем стекле была небольшая трещина. Белла запустила в стекло камнем. Я выскочил из машины, и она подбежала ко мне уже насквозь мокрая от дождя.

- Ты что, с ума сошла?! Ты что творишь?! – кричал я на нее, в тоже время, совсем не удивляясь ее выходке.

- Ты не поцеловал меня на прощание, - сказала Белла, убирая прилипшую мокрую прядь волос со своего лица.

- Знаешь, мне что-то не очень хочется целовать жену, которая требует развода – откровенно врал я. – Белла, возвращайся в дом, или ты хочешь простудиться?

Не смотря на летнюю пору, дождь был холодным, а поднявшийся ветер немилосердно хлестал, холодом пробираясь сквозь намокшую одежду.

Белла дрожащей рукой вытирала дождевые капли с лица.

- Конечно, я все понимаю, прости, прости за машину… Я просто хотела…

- Белла, иди в дом, я тебе сказал! Я приеду, и мы сядем и поговорим, а сейчас уходи, пожалуйста!

Белла еще пару секунд пристально смотрела на меня сквозь пелену дождя, как будто стараясь запомнить каждую клеточку моего лица, которое она и так прекрасно знала. Потом молча развернулась и медленно побрела к дому, словно не замечая разгулявшейся стихии.

Я с трудом заставил себя сесть в машину, в то время, когда всем своим существом хотел догнать Беллу, прижать ее дрожащие от холода тело к своей груди и целовать, целовать, пока голова не закружится от нехватки воздуха. Я сидел в тишине машины, вспоминая лицо Беллы: что-то не давало мне покоя, что-то было не так. Послышался оглушительный раскат грома, и салон машины осветил белый свет молнии, заставив меня подпрыгнуть на своем сидении. Я понял, что не так! Белла вытирала со своего лица не дождевую воду – это были слезы. Она плакала.

Это были самые кошмарные четыре дня в моей жизни. Четыре дня без нее, четыре дня в ссоре с ней. Слава Богу, взрыв на танкере обошелся без жертв. Но произошла утечка нефти в океан, пришлось остаться еще на два дня для локализации загрязненных участков. Митинг, устроенный природоохранной организацией «Гринпис», не давал мне вырваться раньше. Белла не звонила мне, я не звонил ей тоже, хотя десятки раз рвался это сделать.

Осталось еще пару минут, и я ее увижу. Самолет заходил на посадку в нашем поместье. Теперь наша ссора казалась глупой и совсем никчемной. Белла просто перенервничала, ее новая жизнь после свадьбы, арест, потом это интервью. Ведь она любит меня, я это чувствую. Значит, мы все выдержим, через все пройдем, надо только быть вместе.
Сумасшедшие дни, наполненные тревогами и проблемами, еще позволяют держаться, но с приходом ночи пустота и одиночество заполняют сердце. Вот самолет и сел, еще немного и я обниму Беллу, окунусь в ее золотистые пряди, вдыхая ее пьянящий запах. Я вышел из самолета и сразу увидел спорящих о чем-то Спенса и Джаспера. Что здесь делает мой брат? Я подошел ближе, у обоих были виноватые лица, Спенс побледнел.

- Мистер Каллен, я не знаю, как сказать, но… В общем, ваша жена сбежала, - ошарашил меня новостью Спенс.

- Как?! Я же приказал за ней присматривать! – это слово, «сбежала», пульсировало в моей голове, причиняя невыносимую боль.

- Эдвард, это я виноват. Я, конечно, знал, что Белла еще та актриса, но я не предполагал, что она умеет водить мотоцикл.

Мотоцикл?! Белла умеет ездить на мотоцикле?!

- Джаспер, ты можешь толком мне объяснить, что здесь произошло! – потребовал я, начиная терять терпение.

- Белла позвонила мне утром, сказав, что ей скучно, чтобы я приехал к ней, так как мы давно не виделись. Но попросила приехать на мотоцикле, чтобы я научил ее на нем ездить. Я приехал, мы весело поболтали, поиграли в покер, блин, Эдвард, твоя жена ободрала меня, как липку! – восторженно воскликнул Джаспер, весело блеснув глазами.

- Джас! – не разделил я восторга Джаспера.

- Извини. Потом Белла попросила показать ей ангар. Когда мы подошли к нему, Белла сказала, чтобы я зашел первым, и как только я вошел, дверь ангара захлопнулась за мной. Сквозь закрытую дверь я услышал ее слова: «Прости, Джаспер, тебя скоро найдут», и она исчезла. Свой мобильный я проиграл Белле в карты. Через час меня нашел Спенс, – закончил Джаспер.

- Дальше?! – обратился я уже к Спенсу.

- Миссис Каллен переоделась в мужские джинсы, похожие на те, в которых был Джаспер, надела его куртку и, надев шлем, промчалась на мотоцикле Джаспера, охрана еле успела открыть ворота. Никто и предположить не мог, что это ваша жена, - оправдывал своих людей Спенс. – Я отправил две машины в погоню за ней, подключил полицию - если ее заметит патруль, мне будет сразу сообщено ее место нахождения.