Глава 40. Можно ли изменить место встречи, или нет?

Эдвард.

Люблю. Влюблен. Люблю? Влюблен? Люблю? Влюблен?
Люблювлюбленлюблюлюблювлебленвлюбленлюблю....
Люблю ли?
Я покупал три сотни роз, но не мог ответить на этот вопрос.
Я покупал пятьдесят коробок шоколадных сердечек Hershey's, но сердечки заставляли меня сомневаться в себе и в нас…
Люблю? Или влюблен?
Я загружал все это в машину, переживая и нервничая, как перед самым первым в жизни свиданием… Да что там - даже сильнее! Это было, наверное, самое важное, самое главное свидание, которое я мог представить, а я все еще…
И вдруг как-то все в голове успокоилось. Мысли пришли в гармонию. В грустную гармонию.
Потому что я понял, что влюблен. Безоглядно. По уши. Неотвратимо. Бесконечно. Но я еще не готов сказать "люблю"… потому что я боюсь Беллы. В ней было столько всего, что принято считать плохим - гордыни, вероломности, она ни с кем не считалась, шла напролом и всегда добивалась того, чего хотела. Как сегодня она добилась меня. И, более того, все это мне в ней нравилось. Но одновременно и пугало, потому что я вдруг понял, что я сам еще - не такой сильный, как она, я не могу нырнуть в омут с головой, не могу выйти на сцену и при всех признаться в своих ошибках, не могу, как Белла, рубить сплеча.
Я решил, что смогу сказать "люблю" лишь тогда, когда стану равным ей. По силе характера, смелости и способности делать то, что говорит сердце, не задумываясь о последствиях и о том, хорошо это, или плохо.
И первый шаг к слову "люблю" я намеревался сделать прямо сейчас, встретив Беллу в ее комнате в самой романтичной атмосфере, на которую только был способен. И сказав ей то, что она заслуживала услышать.
Что сложного было в этом поступке?
Кроме встречи лицом к лицу с женщиной, отношения с которой были такими сложными и страстными?
Встреча с ее мамой, конечно.

Рене. Это имя всегда пугало меня. Мне казалось, что Рене - это такая мама из сериалов про сложных детей, и, вообще-то, я не удивлялся тому, что Белла выросла такая отчаянная. Еще бы - с Рене в роли мамы.
И теперь я должен был встретиться с Рене лицом к лицу.
Я знал, что она дома, потому что ее машина стояла на подъездной дорожке, припаркованная, как обычно, неровно - так, что я не смогу подъехать к дому. Мне придется тащить все коробки и цветы отсюда. Окей. Возможно, Рене проникнется сочувствием и симпатией ко мне...
- Что надо? - ответила Рене, открыв дверь.
- Здравствуйте, миссис Хейл. Я Эд…
- Я знаю, кто ты, - смерила она меня взглядом, но в глазах у нее прыгали бесенята. - Я спрашиваю, зачем ты пришел.
- Я пришел, чтобы дождаться здесь Беллу и устроить ей сюрприз.
- Ты уверен, что она этого хочет?
- Да, иначе зачем бы она сегодня…
- Ладно, проходи, - снова перебила она меня, распахнула дверь, и исчезла в одной из комнат.
Фантастический прием. Впрочем, лучше, чем захлопнутая перед носом дверь.
Около сорока минут ушло у меня на то, чтобы перетащить в комнату все цветы, разложить по полу эти гребаные шоколадные сердечки, найти среди дисков Беллы подходящие. Прямо на ее постели я сервировал легкий ужин с шампанским - спасибо урокам Эсми, - и принялся ждать Беллу. Но ее не было. Я ждал полчаса, час, полтора. Потом не выдержал и спустился вниз.
Рене сидела на диване, по всей видимости, смотря двд с записью легендарного выступления Битлз на крыше студии Apple. Я в очередной раз подивился тому, как эта женщина упрямо не вписывается ни в одни рамки, которые я мысленно пытаюсь ей подобрать. Она даже довольно добро спросила у меня:
- Ну что, заждался?
- Да, - просто ответил я, - вы не знаете, где Белла?
- Нет, ее телефон отключен, - ответила Рене, сочувственно смотря на меня. - Ничем не могу помочь.
Я досмотрел с ней концерт до конца, и она предложила мне мохито и сигару. От мохито я не отказался. У меня появилось плохое предчувствие. Но Рене стала развлекать меня разговором, и я никак не могу собраться с мыслями и понять, что же не так, и почему я переживаю. Белла может быть с Анжелой… Но я чувствовал, что она не с Анжелой.
Разговор с Рене ошеломил меня. Она разоткровенничалась, рассказывая о совместной юности с моим родителями, и я вдруг понял, что я не имею ни малейшего представления о том, почему и когда началась вражда Калленов и Хейлов. Я всегда считал, что все было из-за Рене… А Рене сказал, что на самом деле все было из-за Эсми… Я понял, что окончательно запутался. Кто? Зачем? Почему? Может, ничего и не было? Чарли любил Рене, Карлайл люблю Эсми?
Я не хотел даже думать об этом. На часах было одиннадцать. Сколько часов я просидел здесь? Как давно мы могли бы уже помириться с Беллой? Но ее телефон был отключен.
- Миссис Хейл, я пойду… Если Белла придет, передайте ей… А впрочем, если она придет, я увижу свет в ее комнате.
Рене улыбнулась.

Медленно я вышел из дома Хейлов и перешел дорогу, отделяющую территорию Калленов от территории Хейлов. Что эта граница значила сейчас? Пыль, пустота, бессмыслица.
Все, что имело значение сейчас - ее отключенный телефон.
Я поднялся на крыльцо.

- Эдвард, - окликнул меня такой родной голос.
Это была Белла.
Заплаканная, закутанная в огромный вязаный свитер, замерзшая и растрепанная. Как эта встреча не походила на ту, что я нафантазировал себе и запланировал в ее комнате! Но она была тут, рядом со мной, и это было главное.
Я рванулся к ней, но Белла сделала шаг назад.
- Где ты был? - спросила она, и ее губы дрожали. Сейчас она совсем не была похожа на ту гламазонку, какой ее знали все. Она была расстроенной, потерянной... одинокой. И такой красивой.
Она опустилась на то самое кресло, где в памятный вечер, когда все началось, сидел я.
Мне кажется, это было так давно…
- Я ждал тебя у тебя дома. Сначала в твоей комнате. Потом с твоей мамой, в гостиной. Белла, где ты… - принялся объяснять я.
- Я ждала тебя в твоей квартире в Порт-Анджелесе, чтобы выяснить все окончательно. Мне казалось, что если мы и должны где-то встретиться, то только там, где есть только ты и я.
- Белла, почему, почему ты не вернулась домой? Розали должна была сказать тебе!
Она покачала головой.
- Я не видела Розали.
- Не видела? - ужаснулся я.
Я чувствовал себя героем мыльной оперы, таким сентиментальным героем, не способным на действия, и поэтому все время задающим неуместные вопросы. Мои самые худшие предчувствия оправдались. Все пошло не так. Я не контролировал ситуацию. Розали не была у нее, черт побери… и это значило, что у нее мог сколько угодно долго быть Блэк.
И я чувствовал, что мы говорим не на одном языке. Между нами была стена, и я не знал, как разбить ее. Все было в руках Беллы.
- Розали должна была прийти к тебе и задержать тебя, пока я готовлю сюрприз, - бессильно сказал я. - У тебя был Блэк?
- Джейк? Да. Был, - бесцветно ответила она.
- Он снова что-то сказал тебе?
- Он сказал, что ты разрешил ему войти. Вообще-то я ждала, что ты придешь сам. Почему ты не пришел? - выкрикнула Белла. Ее голос был надломанным, отчаянным. - Я ждала тебя, а ты послал его!
- Белла, я просто дал ему шанс попросить у тебя прощения за все!
- А вместо этого он стал снова признаваться мне в любви! Он, а не ты, которого я ждала! Он стоял передо мной на коленях, а я хотела видеть тебя!
- Но я ждал тебя здесь!
- Я не знаю, Эдвард… - устало сказала Белла. - Я была уверена, что ты приедешь в Порт-Анджелес. Но я просидела одна два часа в этой квартире. на нашей кровати. Допивая наше вино. И вспоминая наши дни в этой квартире. Нашу лучшую неделю. Мою лучшую в жизни неделю. И ты не пришел вспомнить все со мной и продолжить все.
- Белла, но я ждал тебя здесь…
- Нет, - покачала она головой, - нет, Эдвард. - Значит, просто.. не получилось. Знаешь, когда слишком много случайностей мешают любви, возможно, это знак, что стоит перестать пытаться переломить судьбу. Я сделала все, что могла сегодня. Я сделала такое, чего не ожидала от самой себя. И у меня больше нет сил бороться. Прости. Мне слишком больно, и я не могу продолжать дальше.
Я видел, как слезы скатываются по ее щекам, и опустился перед ней на колени.
- Белла, пожалуйста, прости меня. Я думал, что делаю все так, как надо. Я хотел быть великодушным. Дать шанс Блэку. Встретить тебя красиво. Сделать все красиво.
- Меня устроило бы и некрасиво… - тихо сказала Белла. - Я думаю, Эдвард, это символично - задумчиво произнесла она, - здесь все началось. Здесь и заканчивается. Не хватает только этого…
И она поцеловала меня.
Я никогда не думал, что поцелуи могут передавать другие чувства, кроме как страсть и влечение, или симпатию. Но я чувствовал, что это поцелуй был прощальным. Он был горьким, грустным. И он был окончательным.
- Наконец-то! - раздались голоса, и Белла резко отстранилась от меня.
Это были Элис с Джасом и Розали с Эмметом, причем, отметил я про себя, последние держались за руки. Невероятно. Все счастливы, кроме...
- Итак, вы счастливы? - радостно спросила Элис. Я посмотрел на этих четверых. Элис и Джас улыбались, а на лицах Розали и Эммета, скорее, было написано волнение. Розали, к тому же, выглядела виноватой.
- Ну же, счастливы?
- Нет, - коротко ответила Белла, строго посмотрев на Элис. Потом она повернулась ко мне, погладила по щеке, и вложила мне что-то в ладонь.
- Прощай, Эдвард. Простите все. Я хочу уйти, - и сделала шаг по направлению к выходу.
- Белла, подожди, это я во всем виновата, - попробовала остановить ее Розали. - Я должна была задержать тебя, но...
- Роуз, - мягко сказала Белла, - ты ни в чем не виновата. Так или иначе, нам, наверное, просто не суждено быть вместе. Ничего бы не вышло. Я рада, что хотя бы ты сегодня счастлива.
И она ушла. Никто не остановил ее, потому что мы понимали, что это бесполезно. И уважение, твердое уважение к этой маленькой, сильной женщине и ее решительным и смелым поступкам, уверен, поднялось в груди каждого, кто сейчас стоял на крыльце. Глаза Элис и Розали заблестели.
Когда Белла уже открыла дверь своего дома, я словно опомнился от охватившего меня оцепенения, и рванулся к ней.
- Белла, постой! - прокричал я. - Подожди! Почему ты оставляешь меня?
- Эдвард, - мягко сказала она, - тебе было достаточно просто сказать "люблю", когда мы вдвоем стояли на крыльце.
- Но...
- Но что бы ты ни сказал теперь, ты уже не сможешь изменить моего решения.
Она закрыла за собой дверь.
Четверо с противоположного крыльца смотрели на меня с жалостью, возможно, с презрением, или разочарованием, или сочувствием.
Мне было все равно. Впервые в жизни все равно, что они думают.
Теперь я понял, что я действительно люблю.
Люблю ее. Не потому, что она - это красивая, сексуальная, капризная Белла Хейл, о которой мечтает каждый.
А потом, что я восхищаюсь ей.
Люблю потому, что уважаю.
Люблю потому, что преклоняюсь.
Люблю потому, что она - единственная такая.

Но я уже никогда не смогу сказать ей этого.

Той ночью я сидел на подоконнике и наблюдал за тем, как Белла ходит по комнате взад-вперед. Ее тонкий силуэт скользил за окном, и ее метания и тревога передавались и мне.
На моем подоконнике лежали ключи от порт-анджелесской квартиры, которые Белла отдала мне на крыльце. Последнее, что осталось у меня от нее.
В четыре часа утра я увидел, как Белла выходит из дома и садится в машину.
Я побежал вниз, но когда я выбежал на улицу, ее машина уже отъехала слишком далеко.
Это был последний раз, когда я видел Беллу в Форксе.

Источник: http://robsten.ru/forum/20-84-1