Глава 2

С глаз Беллы словно упала пелена, и она увидела мир во всей его красе: предательство, боль потери, разбившиеся мечты и надежды на счастливую жизнь с любимым человеком… Вместо того, чтобы успокоить девушку и обрадовать её, сказав, что это только монтаж или нечто подобное, Эдвард подтвердил самые страшные её опасения: фотографии – не подделка.

Кому, как не ему – профессиональному фотографу, отличному специалисту по IT-технологиям и лучшему другу Беллы, – Эдварду Каллену, знать, что перед ним и на флешке оригинальные фотографии… если он сам их и сделал. Белла была опустошена и разбита: её жених, Джеймс Хеган ей изменяет. Бывший жених ей изменяет. А если он бывший, как он может теперь изменить ей? Она ведь так его любит… Точнее, любила. Белла уже не могла мыслить здраво.

– Как он мог?! Джеймс, как ты мог… – не переставая рыдать, повторяла Белла, обхватив голову руками.

Она сидела на полу в гостиной Калленов и никак не могла поверить в то, что это правда. Она бы сейчас отдала всё, что угодно, лишь бы это оказалось сном… Жутким кошмаром, проснувшись после которого, Белла узнает, что всё встало на свои места и что уже менее, чем через две недели она выйдет замуж за любимого человека. Но это не было сном… Это была горькая и до противного, банальная правда: любимый и лучшая подруга. Такая правда, от которой не хватает воздуха, разрывается из-за водоворота мыслей мозг, скручиваются все внутренности и хочется выть на луну… Боль, обида и гнев буквально съедали её изнутри.

Эдвард при каждом взгляде на неё, такую хрупкую и такую опустошённую, буквально кипел от раздираемой его ярости и ненависти к этому гнусному и низкому человеку. Будь его воля, он прямо сейчас бы отправился к этому ублюдку и разбил бы его смазливую физиономию об асфальт. А лучше бы сразу убил, задушив собственными руками, чтобы он никогда и никому не смог больше причинить такой боли, которую сейчас он видит в пустых, но прекрасных глазах его единственной и любимойдевочки.

Эдвард полюбил её с первого взгляда, как только увидел. Когда они с мамой переехали в этот дом несколько лет назад. Белле тогда было пятнадцать и, хотя для него, двадцатитрехлетнего парня, она была ещё ребенком, он ничего не мог с собой поделать. Он любил в ней все: её походку, её открытую и искреннюю улыбку, её заразительный и задорный смех, от которого тоже хочется смеяться, не переставая. Её шикарные длинные волосы, которые развевались на ветру, словно шелк. Её порозовевшие от смущения щечки, заливавшиеся румянцем по любому поводу и без него. Её розовые пухлые губы… Эдварду было стыдно даже представить, что он мог сделать с этими её губами, а уж про остальные части ее, уже округлившегося в нужных местах тела, он даже подумать не смел. Но не в силах справиться с собой, снова и снова фантазировал о девушке представляя ее податливое молодое тело в своих руках, считая себя чертовым извращенцем.

Самым большим его фетишем, были её искрящиеся жизнью и счастьем, прекрасные, бездонные карие глаза, в которых он мог потеряться на несколько минут. Сколько там было эмоций, сколько разных оттенков они приобретали в зависимости от ситуации. Когда она радовалась, её глаза напоминали глаза ангела: они были светлы и лучились беззаботным счастьем. Когда она сердилась или расстраивалась, они темнели, но от этого не становились менее прекрасными. В такие моменты Эдварду хотелось забрать у неё всю эту печаль и заботы, чтобы в этих удивительных глазах цвета шоколада, снова искрилось счастье.

Однажды посмотрев в эти коричневые омуты, он пропал… Пропал окончательно и бесповоротно. Пропал навсегда. Никогда в жизни – ни до, ни после встречи с Беллой, он никого не встречал с таким или хотя бы приблизительно таким же, выбивающим почву из-под ног, взглядом, который напоминал открытую книгу. Она была для него всем. Он любил её. Он боготворил её, и она была его кумиром навечно. Но Изабелла Свон всегда считала его только другом: умеющим поддержать, выслушать и всегда готовым прийти на помощь. Но только другом. Просто хорошимдругом и Эдвард ненавидел это слово. И, пока она была рядом с ним, пусть и в качестве друга, он был согласен и на эту роль. Но в глубине души, парень искренне верил и надеялся, что однажды он станет больше, чем просто друг. Белла не замечала или не хотела замечать все те знаки внимания, которые он оказывал ей на протяжении нескольких лет. Подарки, цветы, приглашения погулять, сходить на пикник, в театр или в кино, просто посмотреть на звезды на крыше небоскреба... В такие моменты девушка, сначала пристально смотрела на него, затем часто моргала, будто пытаясь избавиться от наваждения, а затем громко и заразительно смеялась, всегда повторяя одно и то же:

– Эдвард, ты чего?

Или:

– Мы же друзья, какие звезды? На звезды смотрят только влюбленные…

Или так:

– Нет, Эдвард, я не хочу потерять тебя как друга…

И ему не оставалось никакого другого выхода, кроме как соглашаться. Он боялся признаться в своих чувствах. Боялся, как раз этой её реплики: «Эдвард, я не хочу потерять тебя как друга». Боялся, если она узнает обо всем, они больше не смогут так часто видеться и общаться. А он просто не сможет этого вынести. Поэтому он и оставлял всё как есть.

А когда она, светясь от радости и счастья, прибежала к нему, чтобы рассказать«замечательную» новость о том, что встретила свою судьбу, в ту же секунду его мир рухнул. Его сердце разбилось вдребезги, и он не мог вымолвить ни слова несколько минут. И снова это её: «Эдвард, ты чего? С тобой все в порядке?» и этот пристальный взгляд, устремленный прямо в душу. Неужели она ничего там не видит? Хотелось закричать на весь мир: «Нет, Белла! Нет, черт возьми! Я, блядь, совсем не в порядке! Где твои глаза, Белла?». Но она уже рассказывала, кружась по комнате, какой замечательный человек Джеймс, как много у них общего и что он самый лучший на свете. Он пытался несколько раз намекнуть на то, что на свете есть много замечательных парней, и не стоит бросаться в омут с головой с первым встречным, но Белла сразу закрывала его рот своей изящной ладошкой и говорила, что она больше ничего не хочет слушать и продолжала громко смеяться.

– Я вас познакомлю, и он тебе обязательно понравится, вот увидишь, Эдвард! – беззаботно говорила она, даже не представляя себе, что он испытывал в этот момент, и как он ненавидел этого Джеймса всем своим нутром.

Как ему сможет понравиться, или как он вообще сможет посмотреть в глаза человека, который хотел забрать у него его любимую. А когда спустя несколько месяцев, она пришла хвалиться колечком, подаренным её женихом на помолвку и, подтвердив его самый страшный кошмар, сказала о том, что она выходит замуж, Эдвард буквально умер. Он просто стал живым трупом. Это был конец: то, чего он боялся больше всего на свете, случилось – его любимая выходит замуж.

И даже тогда, зная, что всё равно её потерял, он не решился признаться в своих чувствах. Он не смог: не тогда, когда в этих любимых глазах было столько счастья и радости. Он не мог лишить её этого: если ему и не суждено быть с любимой женщиной, то Беллу это не должно касаться, она просто обязана быть счастливой. По-другому просто и быть не может. И он даже не пытался помешать ей совершить ошибку. А то, что это действительно ошибка, Эдвард понял очень скоро.

Он познакомился с её женихом, и этого вполне хватило. Хватило, чтобы понять, что он за человек. Ему достаточно было только взглянуть на этого Джеймса, чтобы убедиться, что он не испытывает к Белле даже десятую часть тех чувств, что девушка испытывает к нему. И он начал за ним наблюдать. Сначала только на тех мероприятиях, куда его – Эдварда, приглашали, а затем он стал за ним следить, как гребаный сталкер. Он чувствовал, что что-то с ним не так, и вскоре его догадки подтвердились: у Джеймса была связь с подругой Беллы – Джессикой.

С виду всё было очень прилично: Джеймс и Джессика общались легко и непринуждённо, как давние друзья, ничем не выдавая себя. Но было одно «но», проверив которое, Эдвард окончательно убедился в своих подозрениях. Однажды он решил изменить маршрут своего вечернего следования и не поехал за Джеймсом, как обычно, а отправился за Джессикой и увидел, как она входит в дом, в котором жил Джеймс, но снова не было доказательств. Тогда под каким-то глупым предлогом он узнал у Беллы адрес Джеймса и, найдя в доме напротив хорошее место с отличным видом на окна и балкон Джеймса, стал ждать. Ждать ему пришлось недолго – всего четыре дня. А затем он всё увидел собственными глазами и снял на фотоаппарат, точно зная, что пойди он сейчас к Белле, она ему просто не поверит, а фотографиям от неизвестного человека поверит точно.

Потом, конечно, он признается, что именно он тот человек, который сделал эти фото и отправил ей. Но это будет потом после того, как она придет в себя. Эдварду было очень больно думать о том, как эти фотографии разобьют её сердце, но позволить Белле выйти замуж за такого мерзавца он просто не мог. Только через его труп. И потом он обязательно должен всё рассказать Чарли.

Он тряхнул головой, отгоняя все воспоминания, и снова посмотрел на Беллу. Она уже около двух часов сидела на полу в его гостиной и продолжала разбивать его, и без того уже разбитое сердце, своими тихими всхлипами. Подняв на него красные от слез, и пустые от отчаянья глаза, в которых промелькнуло озарение, девушка очень тихо спросила:

– Это ты? – и, не отводя взгляда, стала пристально смотреть, снова пробираясь в самые тайные уголки его раненой души.

– Да, – так же тихо ответил ей Эдвард и опустил глаза, не выдерживая этого взгляда.

– За что? – Белла тяжело вздохнула и опустила голову на руки.

– Белла, я не хо…

– Вопрос был не тебе, – она быстро перебила его, снова бросая на него этот затравленный взгляд, от которого Эдварда буквально выворачивало наизнанку. И продолжила безразличным тоном. – Почему просто не сказал?

– А ты бы поверила? – так же тихо, как и она, спросил Эдвард.

– Нет… – она снова тяжело вздохнула. – Я и сейчас не верю, – и её плечи затряслись от безмолвных рыданий.

Эдвард, больше не в силах выносить её страданий, сел на колени рядом с ней и прижал ее хрупкое тело к своей груди, крепко, но осторожно обнимая её, словно пытаясь защитить от всего мира. Так они и просидели до полуночи, не обращая внимания ни на что. Ни на стуки и звонки в дверь, ни на разрывающийся телефон Эдварда, ни на громкие и встревоженные голоса в холле. Когда Белла, совершенно вымотанная сегодняшним днем, наконец уснула, Эдвард поднял её на руки, отнес к себе в комнату, уложил на кровать и, укрыв одеялом, вышел. Найдя свой телефон, он обнаружил семнадцать пропущенных звонков от Рене, восемь от Чарли, шесть от мамы, и последние два – от Джеймса.

Джеймс. Именно с ним сейчас очень хотел встретиться Эдвард, чтобы показать, что происходит тогда, когда его любимой девочке больно. Но встретиться с этим мерзавцем в эту ночь ему не удалось. Как только он вышел за дверь своей квартиры, навстречу ему бросилась заплаканная Рене и до ужаса встревоженный Чарли.

– Эдвард, ты не видел Беллу? – всхлипывая, спросила Рене.

– Почему ты не брал трубку? Эдвард, что-то случилось? – настороженно задавал вопросы Чарли.

И оба уставились на него, понимая, что ему есть что сказать. Только как это сделать? Это разобьёт им сердце не меньше, чем Белле… Но он должен это сделать, должен всё рассказать. И он рассказал все с самого начала: про то, как подозревал Джеймса с самой первой встречи, про то, как следил за ним и Джессикой. Про фотографии тоже рассказал и все показал. Не рассказал только об одном: о том, что до беспамятства любит их дочь и готов ради неё на всё. Готов умереть за неё, если потребуется, не говоря уже про фотографии. Но Чарли всё понял. Он молча наблюдал за Эдвардом, пока тот рассказывал всё, что произошло. Наблюдал за его эмоциями, за его мимикой и языком тела, и понял, что так себя вести по отношению к другому человеку может только очень влюбленный человек. Более того, так себя ведет очень любящий человек, и этот человек действительно любит его дочь. Это было очевидно.

Когда, уже под утро, Рене убедилась, что Белла мирно спит в комнате Эдварда, она и сама решила устроиться рядом с ней: она не могла теперь оставить свою малышку, и хотела быть рядом, когда дочь проснется. Она вернулась в свою квартиру для того, чтобы переодеться в домашнюю одежду и пойти обратно к своей девочке. Уже направляясь к входной двери, она увидела, что Чарли после его долгих раздумий и размышлений в течение всей сегодняшней ночи всё-таки решился и пригласил Эдварда к себе в кабинет.

– Эдвард, сынок, я хочу с тобой очень серьезно поговорить…

Рене не расслышала, что ответил Эдвард, но она и не хотела подслушивать мужские разговоры. А в том, что там будут именно такой разговор, она не сомневалась. Чарли не успокоится, пока не накажет Джеймса. И уже открывая дверь в холл, она снова услышала голос своего мужа:

– Сейчас главное не наделать глупостей, и Белла ничего не должна знать….

Рене закрыла дверь и пошла в квартиру Калленов. Она на секунду замедлила свой ход, думая, где же Эсме – мама Эдварда. Но затем, вздохнув с облегчением, вспомнила, что она уехала на несколько дней в Чикаго к своей тете. Ну, и слава Богу, что она не видит всего этого кошмара, происходящего в их семье.

К вечеру следующего дня, в прессе и по телевидению бурно обсуждали шокирующие новости: Изабелла Свон разорвала помолвку и отменила свадьбу со своим женихом – Джеймсом Хеганом, никак не комментируя случившееся. Предположения были абсолютно разные, но все так или иначе, склонялись к тому, что виновником расставания был Джеймс: одни предполагали, что Хеган женат, и у него есть дети. Другие – что он бывший наркоман, и у него «тёмное» прошлое. Третьи вообще выдвигали версию, что он наемный убийца, и Изабеллу ему заказали, но он в неё влюбился и не смог осуществить свой план, однако она, узнав об этом, рассталась с ним. Озвучивалось еще много других предположений, ни одно из которых не было даже близко похоже на правду.

Открыв глаза, Белла не сразу поняла, где находится и что делает в чужой постели, но как только её рассеянный взгляд сфокусировался на близком и дорогом лице, реальность снова накрыла её с головой. Она вспомнила, что вчера случилось, и крупные слезы с новой силой потекли по её припухшему, после вчерашних рыданий, лицу. Единственное, что она могла сказать в тот момент, было её отчаянное:

- Мама, прости… - и, всхлипывая, она уткнулась в плечо самого родного человека. Наверное, единственного человека, который не предаст никогда.

- Тише, тише… Ну что ты, малышка, за что я должна тебя простить? Это ты нас прости за то, что, когда ты обо всем узнала, нас не было рядом.

Белла отрицательно покачала головой, выражая свое несогласие, но сил на то, чтобы что-то возразить у неё не было. Ей было просто уютно и тепло в этих нежных и любящих объятьях. Постепенно всхлипы стихли, но Рене продолжала раскачивать свою девочку из стороны в сторону, как в детстве, когда она была совсем малышкой. Она ласково гладила её по голове и повторяла все те слова, которые может сказать только мама:

- Успокойся, Белла… Жизнь продолжается… Мы с тобой… Ты ещё будешь так счастлива, что и представить себе не можешь. Всё будет хорошо, малышка… Всё будет хорошо…

Когда Белла немного успокоилась они, обнявшись, пошли в свою квартиру, где, расхаживая из угла в угол, их ждали Чарли и Эдвард. Но стоило Белле только посмотреть на отца, как её снова захлестнула новая волна эмоций и она бросилась в его объятья, рыдая уже в голос… Эдвард почувствовал себя лишним, он знал, что им нужно побыть наедине и принять случившееся, как гнусный факт. Это всем просто нужно принять, чтобы двигаться дальше. Он развернулся и направился к входной двери. Но, уже открывая её, почувствовав, что его кто-то тянет за рукав, остановился.

- Спасибо, Эдвард. Спасибо тебе за всё… – сказала Рене, с благодарностью гладя на него. – Если бы не ты… - она закрыла глаза и, опустив голову покачала ей, с сожалением добавляя: – Если бы не ты, я не знаю, что бы с ней было потом…

- Не за что, Рене. Я действительно не хотел, чтобы всё вышло именно так… Но позволить ей… – он тяжело вздохнул. – Позволить ей выйти за него замуж я не мог.

- Ты всё правильно сделал, Эдвард. Мы с Чарли тебе безмерно благодарны. Было бы намного ужаснее, узнай она всё после свадьбы, она бы этого просто не пережила. Спасибо. – С едва заметной улыбкой она погладила его по руке. – И тебе нужно отдохнуть, ты всю ночь не спал.

Молча кивнув Рене, Эдвард вышел в холл и направился в свою квартиру, но не для того, чтобы отдохнуть, а для того, чтобы ещё раз наедине с собой обо всем подумать… А подумать было над чем: не просто так они с Чарли почти всю ночь разговаривали. И эти разговоры касались не только гнусного поступка Джеймса. Но через некоторое время его размышления прервал Чарли: буквально вломившись в его квартиру и с порога, запыхавшись, он с нескрываемым страхом в глазах выпалил:

- Эдвард, мне нужна твоя помощь, и как можно скорее…