Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Все люди"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Журавлик - гордая птица. Глава 6. Часть 1. Огромное счастье и большая потеря Изабеллы

 

Привет. Ну, вот и ты! Я так тебя ждала!
Твой первый громкий крик разрезал пустоту.
Ты на руках моих, и твоего тепла
Мне хватит, чтоб прогнать тоску и темноту.

В тебе смешались все знакомые черты:
Вот цвет моих волос – пушок на голове,
Но папины глаза себе оставил ты.
В их зелени тону, как в луговой траве.

Ты только будь со мной, ты только не предай,
Я сберегу, клянусь, тебя от бед любых.
И в солнце, и в метель всегда я рядом, знай.
Ты – тот, кто мне важней всех радостей земных!

     Белла стояла и у окна и наблюдала, как  хлопья снега медленно кружатся в воздухе, падая на землю и сплетаясь в белое пушистое покрывало. Зима - её любимое время года. Она улыбнулась, вспоминая, как они с бабушкой отмечали католическое Рождество у Энни, приняв  приглашение разделить с ней праздничный ужин. Потом был Новый год. И миссис Каллен была в эту ночь у них, встретив праздник в компании девушки, Танечки и четы Журавлёвых вместе с их младшей дочерью. За папу Изабелла не волновалась – как она и предполагала, он быстро нашёл с Анной общий язык. А вот в собственной матери девушка не была так уверена, и в первые минуты знакомства Маргариты с бабушкой Эдварда она немного напрягалась, ожидая, что мама поднимет тему внезапного бегства Каллена–младшего. Но, как ни странно, Маргарита только вежливо поздоровалась с Энни, кинув на ту странный испуганно–виноватый взгляд, природу которого Белла понять так и не смогла. Не посчитав нужным и дальше размышлять на эту тему, Изабелла просто радовалась атмосфере спокойствия и доброжелательности, в которой проходило их тихое семейное застолье. На то, чтобы позвать миссис Каллен в новогоднюю ночь к себе домой, было несколько причин. Первая: ни один человек, по мнению девушки, в такой праздник не должен находиться в одиночестве. Вторая, и не менее важная: в последнее время Энни стала чувствовать себя хуже, поэтому девушка решила как можно больше времени находиться рядом с ней.
     Несколько раз за короткое время Белла, придя навестить пожилую женщину, заставала ту лежащей на диване с бледным лицом, забывшуюся в какой–то болезненной дремоте. На все вопросы встревоженной девушки Энни отвечала, что находится в таком возрасте, в котором прилечь ненадолго днём – явление вполне нормальное. А потом, появившись в очередной раз на пороге квартиры миссис Каллен, Изабелла обнаружила на кухонном столе начатые упаковки сердечных лекарств и препаратов, понижающих давление. Рядом лежал свежий рецепт на новую порцию таблеток. По всей вероятности, миссис Каллен просто забыла убрать лекарства, опять неважно себя почувствовав. Выстроив в голове несложную логическую цепочку, Белла поняла: если не признающая «этой химии» Анна Каллен обратилась за медицинской помощью, значит, с её здоровьем что-то действительно не так.
     В ближайшее время девушка решила связаться с Эмметом по телефону, чтобы оповестить того о возникшей проблеме. И сейчас она размышляла о том, как сделать, чтобы Эммет, появившись здесь, не узнал о том, что Изабелла ждёт ребёнка.  Она понимала, что он примчится из Америки быстрее ветра (и примчится не один, а с родителями), как только узнает о сложившейся ситуации - слишком доброе и отзывчивое сердце у этого здоровяка, чтобы проигнорировать тревожные вести, касающиеся его бабушки. Не сомневалась девушка и в том, что брат Эдварда, увидев её огромный живот, поймёт, чей это ребёнок.
     Но у судьбы были свои планы. И поэтому события всего сутки спустя стали разворачиваться по совершенно другому, продиктованному этой самой судьбой, сценарию, подтверждая известную истину про человека предполагающего и Бога располагающего.
                                                                                   * * *
      Этот  день Белла решила провести с миссис Каллен. Они сидели в гостиной, обсуждая решение девушки взять с начала семестра академический отпуск в институте. Рожать будущей маме предстояло в середине января. До Нового года она упорно посещала лекции, твёрдо решив доучиться до конца текущего семестра. Николай Журавлёв, зная, какой упрямой может быть его дочь, ещё в ноябре вызвался возить Изабеллу в институт и забирать вечером домой на собственной машине. Приложив максимум усилий, мужчина постарался изменить свой рабочий график, чтобы подстроиться под расписание Беллы. И девушка была ему за это безумно благодарна, потому что упорство упорством, а толчея в электричках и метро отнимала у неё больше сил, чем сама учёба. И сейчас Энни, переживавшая за Беллу не меньше, чем родители и родная бабушка, не скрывала своей радости от того, что академический отпуск, наконец, вступил в свои права, и одной проблемой в жизни Изабеллы Журавлёвой стало меньше. Она с восторгом раскладывала перед девушкой целую охапку распашонок, малюсеньких комбинезонов, чепчиков, купленных для правнука.  
     Очень долго пол ребёнка не был известен – малыш при каждом обследовании умудрялся поворачиваться так, что врач, проводивший ультразвуковую диагностику, никак не мог порадовать Изабеллу, рассказав, кто проживает у неё в животе. Но с тех пор, как в начале декабря всё–таки выяснилось, что будет мальчик, Энни с энтузиазмом начала скупать огромное количество детских вещей. 
     Изабелла проводила руками по мягкой ткани очередных ползунков и улыбалась, пытаясь игнорировать горький комок в горле. Как бы далеко она не загоняла мысли об Эдварде, они всё равно возвращались к ней. Она думала о том, что где–то там, в другой реальности, они могли бы сейчас вместе с ним сидеть на этом мягком диване в уютной гостиной, вместе могли бы перебирать детские вещички, вместе ожидать появления на свет сына. Их сына. Их общего сокровища. Но это там, в другой жизни. А здесь и сейчас Эдварда Каллена не было рядом с Изабеллой Журавлёвой. Здесь и сейчас она готовилась стать матерью–одиночкой, пусть и с кучей родственников. И, в который раз отбросив в сторону несбыточные мечты, девушка, как она делала уже не единожды, дала себе обещание любить своего мальчика за двоих. В такие моменты в ней поднималась волна неизмеримой любви к малышу, уютно устроившемуся у неё в животе. Бешеное желание заботиться о нём и защищать от невзгод этого мира настолько поглощало её, что сама девушка удивлялась силе и полноте этих чувств. Это было что-то невообразимое, что-то, о чём она никогда не знала прежде. И пусть она до сих пор любила отца своего ребёнка, но та любовь, которую Белла питала к чуду у неё под сердцем, была во сто крат сильнее, чем безумная тоска  по мужчине, бросившему  её несколько месяцев назад.
    Размышления Изабеллы прервал тихий болезненный стон рядом с ней. Повернувшись к Энни, она увидела, как та судорожно вцепилась рукой в спинку дивана и тихо шептала побледневшими губами:
- Белла, девочка. Скорее… Лекарство – в верхнем ящике над телевизором…
- О, Господи, Энни! Я сейчас! – затараторила девушка, подбегая к модулю у стены и выдвигая отсек с лекарствами.
      Опрометью кинувшись на кухню, она принесла оттуда стакан воды и протянула его женщине вместе с таблетками. 
- Где болит, миссис Каллен? – встревоженно спросила Белла, смотря, как Анна запивает лекарство водой.
- Голова, - прошептала Энни, смотря куда–то мимо Изабеллы странным расфокусированным взглядом. - В груди сильно колет. И тошнота…
     Дыхание женщины стало неровным, поверхностным. Девушка не на шутку перепугалась, мысли метались в голове, как стая встревоженных птичек. Схватив телефон, она, путаясь от страха в кнопках, всё же смогла вызвать «неотложку». Оператор, попросив перечислить симптомы и дав указания, как действовать в ожидании медиков, велела ждать, а потом повесила трубку.
     Придав Энни полусидячее положение, как велела женщина–оператор, Белла открыла окно, чтобы обеспечить доступ в комнату свежего воздуха. Затем накапала в чашку настойку пустырника – единственный найденный у Анны  препарат из перечисленных диспетчером  «скорой» списка разрешённых к применению в доврачебных условиях средств. Когда Белла, попросив миссис Каллен не делать резких движений, собиралась соорудить прохладный компресс, внезапно ожил лежащий на кофейном столике мобильный телефон Анны. 
- Да? - ответив на вызов, произнесла девушка срывающимся от волнения голосом.
- Белла! - услышала он радостный голос Эммета.  – Ты у нас? Это здорово! У меня сюрприз! Я уже подъезжаю  к дому. Вырвался к бабуле на недельку!
- Эммет… - Слёзы текли по щекам, судорога сводила горло, мешая говорить.
- Эй! – голос парня стал серьёзным. - Что случилось? Что–то с Энни?
- Ей плохо! Очень! Я вызвала «скорую»…
- Я подъехал, поднимаюсь! – прокричал он и внезапно отключился.
     В квартиру Эммет попал вместе с врачами «неотложки». Те, оценив ситуацию, заявили, что забирают Анну в стационар, объяснив, что гипертонический криз, особенно в таком возрасте – это далеко не шутки. Эм, подбежав к бабушке и схватив её за руку, только ошеломлённо смотрел на женщину. При этом парень сам был бледен как полотно и, как показалось Изабелле, вот- вот мог грохнуться в обморок от переживаний. Миссис Каллен только молча смотрела на внука и безуспешно пыталась выдавить улыбку. Вместо этого на лице женщины после каждой попытки вновь и вновь появлялась гримаса боли, а в глазах плескалась беспомощность. Наконец, Эммет повернулся к Изабелле. Он уже открыл рот, намереваясь что-то спросить, но тут его взгляд упал на живот Беллы.  Когда пять минут назад Эммет вошёл в квартиру, то сразу ринулся к бабушке. Поэтому заметил интересное положение Изабеллы лишь сейчас. Парень побледнел ещё больше, если это вообще было возможно в его ситуации, потом помотал головой, посмотрел девушке в глаза и спросил мягко: 
- Мы ведь поговорим потом, хорошо?
   Изабелла только кивнула, не в силах найти сейчас нужные слова. 
Эм развернулся к Энни, погладил бабушку по щеке и прошептал: 
- Всё будет хорошо, гренни. Я найду лучших врачей. Trust me, pleas! Верь мне, пожалуйста!
  И миссис Каллен смотрела на своего старшего внука, цепляясь за его слова, как за последнюю надежду. А Эммет нежно смахнул маленькую слезинку, скатившуюся из уголка глаза пожилой женщины, и уступил место врачам «скорой», вернувшимся с носилками, чтобы переместить Анну в машину.
                                                                                 * * *
     Изабелла сидела на маленьком диванчике возле палаты интенсивной терапии. Рядом, вытирая мокрые от слёз глаза, примостилась Танечка. Она примчалась в больницу после звонка внучки и теперь ждала вердикта врачей вместе с Беллой. Мимо них, меряя шагами коридор, туда–обратно метался Эммет, периодически  разговаривая по телефону с отцом. Когда его телефон молчал, он, не делая попыток присесть, безумными от переживаний глазами скользя по голым больничным стенам, что–то бормотал, мешая русские и английские слова. Руки у парня тряслись, и Эм сжимал их в кулаки, стараясь остановить дрожь. Вот уже два часа они втроём ожидали, когда из палаты, где находилась Энни, появится врач и скажет им хоть что-то о состоянии женщины. Ещё в машине «скорой» она потеряла сознание и так и не пришла в себя, когда её помещали в реанимацию. Несколько раз мимо них пронеслись медсёстры, скрываясь за дверьми реанимационного отделения. Наконец, когда Изабелле уже начало казаться, что прошла вечность с тех пор, как они оказались в больнице, появился пожилой доктор. Подойдя, он долго молчал, видимо, решая, с чего начать разговор. Белла затихла, сильно сжав руку Танечки. Эммет подскочил к мужчине и пристально посмотрел тому в глаза, ожидая вердикта.
- Ваша бабушка так и не пришла в сознание, – сказал, наконец, врач.
- Она жива? – шёпотом спросил Эм.
Доктор кивнул.
- Да, но… Мне жаль, но она впала в кому. Пациентка перенесла сильнейший гипертонический криз. Её организм не справляется с последствиями.
- Но как? Почему это произошло? – с ужасом вопрошал Эммет, глядя на врача несчастными растерянными глазами. – Энни всегда была такой бодрой. Когда в последний раз я говорил с ней по телефону, она в приказном тоне сказала мне, чтобы я не спрашивал о её здоровье, потому что так я становлюсь похож на глупую курицу–наседку, а не на нормального парня.
Эммет ошеломлённо покачал головой.
- Скажите, в последнее время Анна Каллен страдала гипертонией, чувствовала боли в сердце?
- Да, - ответила Белла. - Я узнала об этом совсем недавно, совершенно случайно обнаружив на столе упаковку с таблетками. Она всё отмахивалась, говорила, что в её возрасте от этого мучаются многие.
- Скажите, что мы можем сделать сейчас? – спросил Эммет. Глаза его были полны непролитых слёз. – Деньги или дорогостоящие лекарства - не проблема…
- Я помню, - перебил его лечащий врач Энни, - что вы, молодой человек, интересовались, можно ли перевезти вашу бабушку в какой-нибудь крупный медицинский центр. И я говорю: «Нет и ещё раз нет!». Анна сейчас в таком состоянии, что дорОга, даже самая комфортная и щадящая, может убить её. А лекарства… Что ж, список слишком дорогих препаратов для лечения пациентки, которыми, к сожалению, не располагает наша больница, я вам дам. Со своей стороны могу заверить вас, что мы делаем и будем делать всё возможное, чтобы помочь вашей бабушке. 
      Доктор по-доброму, но с укором смотрел на Эммета, словно осуждая того за недоверие. Парень только кивнул и поднял глаза к потолку, пытаясь остановить новую порцию слёз. Пожилой врач на секунду мягко сжал плечо Эма, потом, развернувшись, зашагал в сторону реанимационной палаты, где находилась его новая пациентка с привычным русским именем – Анна, но с такой необычной для здешних мест фамилией – Каллен.
      Изабелла молчала. Молчала и плакала. Рядом заливалась слезами её бабушка – за то время, что они общались с Энни, женщины сблизились и даже успели стать подругами. А Белла была в ужасе: та, с которой они ещё недавно пили чай, мило болтая, и перебирали обновки для её сына, лежала сейчас без движения на больничной койке. И девушке казалось, что она буквально видит, как жизнь тонкой струйкой вытекает из быстро  слабеющего тела миссис Каллен.
      Внезапно поясницу Беллы пронзила острая боль. Приступ был такой силы, что девушка согнулась  пополам. 
- Господи! Что это?! – воскликнула Изабелла, смотря, как её джинсы намокают от жидкости, стекающей по ногам. Рядом с ней быстро образовалась  прозрачная лужица.
- Э-э, Белла, - протянул удивлённый Эммет, который на какое-то время даже забыл о том, что только что плакал, – ты же ведь не описалась? Нет?
Татьяна Тимофеевна ахнула, потом засуетилась.
- Воды отошли! – произнесла она громко. - Срочно в гинекологию! Самой тебе идти опасно, я позову кого–то из медперсонала. 
 Танечка помогла девушке сесть на диван и принять удобное положение.
– Расслабься, ласточка моя, всё будет хорошо, - прошептала бабушка ласково, и, оставив внучку на попечение Эммета, умчалась искать помощь.
- Ты рожаешь, что ли?! – в голосе Эма звучала паника. - Вот прямо сейчас?!
Низ живота закрутило в болезненной схватке. Изабелла, закусив губу, еле сдерживалась, чтобы не застонать. Секунд через тридцать неприятные ощущения почти исчезли.
- О, Боже! – Эммет бегал вокруг девушки. - Только не надо здесь, пожалуйста! Здесь есть место, где принимают малышей?
- Ты спрашиваешь про роддом? – процедила Белла, скрипнув зубами от боли, когда новая схватка настигла её примерно через пять минут. – Есть. И довольно приличный. Так говорят, по крайней мере.
- Ну да, ну да, точно. Прости, мой русский язык не так совершенен, как иногда кажется, – бормотал Эммет, держа Изабеллу за руку. В речи его, видимо, от волнения сейчас особенно чувствовался акцент.
 Потом, растерянно покачав головой, Эм продолжил, шепча теперь себе под нос:
- Эд, какой же придурок! Это ты сейчас должен быть на моём месте. От твоих слов она должна сейчас чувствовать себя спокойней и уверенней. А ты сбежал, не узнав самое интересное…
    Сквозь дымку боли от очередной схватки до Беллы вдруг дошёл смысл слов Эммета: парень, конечно же, догадался, чей это ребёнок. Он мог запросто  проговориться брату и своим родителям. А этого она допустить никак не могла. Её вдруг накрыла неожиданная злость, подстёгиваемая болезненными ощущениями.
- Эммет Каллен! – рявкнула девушка так, что Эм подскочил на месте и чуть не свалился с диванчика. – Мне плевать, что ты знаешь о том, кто отец моего ребёнка! Мне плевать, что до тебя никак не дойдёт, что я на самом деле РОЖАЮ! Но если ты хоть словом обмолвишься об этом Эдварду и кому–то из своих родных, мало тебе не покажется!
- Но... как же?  
- Я сказала, не смей! – шипела Изабелла, тяжело дыша. – Восемь с лишним месяцев назад твой брат сделал свой выбор, уйдя, не поговорив со мной. Он просто… Просто исчез, оставив жалкое письмецо, в котором запутанными фразами попытался донести до меня одно: мы слишком разные.
- Мы из разных стран, - девушка остановилась, переводя дыхание. - Мы из разных миров. Меня бы это не испугало. Он же посчитал это достаточно веским аргументом, чтобы наплевать на то, что было между нами. А ещё там был какой–то бред о том, что я не рассказала ему всей правды о себе. И это сильно смахивало на лишний повод отвязаться от глупой, надоедливой Беллы… Когда–то я поклялась себе, что смогу воспитать сына одна, что я справлюсь. И обещание своё  сдержу. И это - мой выбор! Ты меня понял?! 
- Понял. Ты только успокойся, – Эм поднял руки вверх,  желая показать, что сдаётся под столь эмоциональным напором девушки. 
- Это мальчик? – вдруг спросил он, тепло глядя на корчившуюся в очередной схватке Изабеллу и улыбнулся, когда та кивнула, смахнув катящиеся слёзы. – Мой племянник…
     Договорить он не успел, потому что подоспели несколько медсестёр с каталкой. Уложив на неё Изабеллу, он поспешили к лифту, намереваясь перевести роженицу в корпус, где находился родильный дом. Татьяна Тимофеевна семенила следом, зорко следя, чтобы каталку, на которой лежала её внучка, везли осторожно. Им вслед смотрел Эммет, грустно качая головой и думая о том, как несправедливо, как неправильно обошлась с этой девочкой жизнь. Он уже знал, что примет и будет уважать решение Изабеллы оставить рождение ребёнка в тайне. Эм понимал, что это – её право не делиться такой новостью с тем, кто поспешил отвернуться от девушки и в результате потерял шанс обрести своё счастье. Эммет просто надеялся. Надеялся на то, что у Эдварда когда–нибудь хватит смелости вернуться и посмотреть в глаза той, которой он умудрился причинить столько боли. Эм так хотел, чтобы у его брата хватило ума исправить то, что он натворил, уйдя почти по-английски. Он всей душой желал, чтобы наступило такое время, когда Эдвард сможет вымолить у бывшей девушки прощение. И ещё одно Эммет Каллен знал точно: он не оставит своего племянника, что бы Белла не думала на этот счёт.
     Вздохнув, парень вспомнил о том, что его родители  будут здесь только часов через одиннадцать, чтобы находиться рядом с Энни. А пока  он единственный, кто оставался с ней. Поэтому  Эм отправился на поиски врача Анны, спеша забрать у него список необходимых лекарств и выпросить разрешение всего на несколько минут посетить реанимационную палату, чтобы хоть одним глазком взглянуть на бабушку.
                                                                                     * * *
     Белла вот уже двенадцать с лишним часов мучилась от схваток, которые со временем стали длиннее и интенсивнее. Роды были долгими и тяжёлыми, как часто случается, когда на свет появляется первый ребёнок. Взмокшая и обессиленная, она сквозь дымку боли слышала слова врача и акушерки рядом с ней: «Раскрытие – примерно восемь пальцев… Сейчас будем тужиться…» И она старалась, изо всех сил напрягая своё измученное тело. Потом где–то рядом: «Ну, вот и головка!» Затем – инструкция: «Давай, мамочка, ещё раз…» Опять сильная боль… А потом, спустя несколько мгновений, её сын наконец увидел свет, закричав во всю силу своих крошечных лёгких.  
- Ух ты, горластый парень, - улыбаясь, заметила молоденькая медсестра, стоявшая рядом с врачом и акушеркой. Тёплый пищащий комочек осторожно положили на грудь девушки. Белла почувствовала, как по коже потекло что-то тёплое, пока её мальчик барахтался у неё на груди, двигая ручками и ножками.
- Что это? – прошептала Изабелла пересохшими губами. – По мне что-то течёт…
  Акушерка добро усмехнулась.
- А это, мамочка, ваш сынок решил вас опИсать, – ответила она, готовя Беллу к послеродовым процедурам.
   Девушка улыбнулась, нежно провела ладонью по головке ребёнка, испачканной слизью и её собственной кровью. Она поняла, насколько теперь изменилась её жизнь, только когда ощутила под пальцами родное тепло и смогла поверить в то, что ОН настоящий. Тот, кто толкался ей в живот, кто плясал по её мочевому пузырю, заставляя заглядывать в туалет гораздо чаще, чем раньше. Тот, кто давал ей повод вставать среди ночи к холодильнику, пробуждая желание съесть то, чего в обычное время девушка на дух не переносила. Тот, ради  кого она прошла через боль. Тот, кто стоил всего этого, потому что теперь он был рядом с ней. Её сын, реальный, под её руками, на её груди. Её мальчик. Её. И больше ничей.
 

     Ещё через несколько часов в одном из соседних больничных корпусов, так и не приходя в сознание, покинула этот мир Анна Каллен. Но Белла узнает об этом только через несколько дней от пришедшей её навестить Танечки. 
 

     А пока молодая мама, которую вскоре поместили в послеродовую палату, была поглощена  ощущениями от знакомства с сыном. Белла вспоминала, как ей принесли его, уже чисто вымытого и завёрнутого в пелёнку и тонкое одеяльце. На маленькой головке уже имелись волосики, цвет которых был на несколько тонов темнее, чем волосы Эдварда. Он скорее был схож с цветом волос самой Изабеллы. А вот глаза… Белла где–то слышала, что многие дети рождаются с радужкой серого цвета, и лишь несколько месяцев спустя она окрашивается в собственный, заложенный природой оттенок. Видимо, это был не их с сыном вариант, потому глаза её новорождённого ребёнка были зелёными, как и глаза его отца. Напрасно девушка вглядывалась в радужку мальчика, надеясь отыскать там  малюсенькие коричневые крапинки как свидетельство того, что в будущем цвет глаз поменяется и станет карим. Их не было. Только чистый зелёный, напоминающий оттенок летней травы.  
     Белла, покачав головой, улыбнулась, вспоминая такое родное детское личико, сморщенное и красное, как и у большинства детей, только что появившихся на свет. Потом глаза начали понемногу слипаться – молодую маму клонило в сон. И когда усталость всё-таки взяла верх, Изабелла заснула. А счастливая улыбка так и осталась блуждать на её губах, придавая лицу детское и наивное выражение.



Источник: http://robsten.ru/forum/67-2210-1
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Все люди" | Добавил: mumuka (08.04.2016) | Автор: mumuka
Просмотров: 744 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/6
Всего комментариев: 1
0
1   [Материал]
  comp  Эх, круговерть жизненная...

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]