Глава 1

- Если ты немедленно не прекратишь, я тебя накажу, бесстыдница, - шепнул Роберт на ушко девушке, увлекая ее на танцпол.

***

Закрытая ознакомительная вечеринка в ночном клубе, вход только по пригласительным. Хотя съемки начались пару недель назад, сумеречная команда собралась в полном составе только сейчас.

- Друзья, - послышалось в динамиках, на сцене стоял Крис Вайтц, - не стану загружать долгими речами, по ходу работы мы познакомимся ближе с каждым из вас. Сегодня я хочу, чтобы вы все хорошенько развлеклись – впереди много работы. Я горжусь тем, что мне оказано доверие возглавить команду «сумеречных». Ваши взаимоотношения с кинокомпанией меня не касаются. Главное, отснять фильм еще круче предыдущего. Перед нами стоит нелегкая задача. Но мы справимся! Я верю в вас!

Новолуние. Второй фильм сумеречной франшизы.

Опять Роб играет роль Эдварда – влюбленного в обычную школьницу вампира-вегетарианца, страдающего от невыносимой жажды ее крови, сдерживаемую ценой невероятных усилий.

Он, Роберт Паттинсон, влюбленный в свою девушку актер, каждый день сжигающий себя ревностью, потому что пока он пропадает на тренировках в спортзале, она на съемках с Лотнером. Тей, конечно, еще год назад сразу понял их отношения, стараясь не вмешиваться, но в этот раз остаться в стороне не получится. В этом фильме у него главная роль, линия Эдварда второстепенна. К тому же, в банде оборотней прибыло: накаченные полуобнаженные актеры с примесью крови индейцев. Где уж Роберту тягаться с ними с его хиленьким прессом?

Он никогда не был «качком», не ставил себе цели нарастить мышцы. Но сейчас встал насущный вопрос. Режиссер Крис Вайтц настоял на его ежедневных тренировках. Впереди ждала Италия, где ему предстояло устроить перед зрителями, а главное перед его маленькой «Беллой», министриптиз, а их боссу не хватало кубиков на животе. Пришлось истязать себя тренировками, пока его девочка «играла в любовь» с главным оборотнем.

Он выматывал себя физически, чтобы иметь возможность спокойно забрать любимую со съемочной площадки, позволить ей принять душ, заказать ужин в номер или спуститься вместе с ней в ресторан отеля. Его выдержки хватало только на основные блюда, десерт все равно был под запретом тренера. Любимая тоже не давала ему спуска, внимательно следя за тем, чтобы он соблюдал режим.

 На сладкое он получал ее. Желание накрывало с головой, он теснее прижимал ее к себе в лифте, несмотря на камеры, шепча на ухо все, что собирался с ней сделать, стоит им только переступить порог ее номера.  Она, как всегда, млела под его взглядом, теряя остатки сил под его нашептывания. Из лифта Роб уже нес ее на руках или перекидывал на плечо, если ей взбредало в голову оказать сопротивление.

Это была их игра. Он добивался своей девочки, а она, под настроение, уступала сразу или спустя некоторое время, но всегда сдавалась на милость победителя. Она ощущала на коже нежные поцелуи или яростные требовательные торопливые объятия, в зависимости от того, насколько строптива она была, чего ей хотелось в данный момент.

Две недели для них пролетели, как один миг. Влюбленные наслаждались друг другом в те короткие вечерние и предутренние часы, когда принадлежали только друг другу. На все остальное время их похищали у самих себя.

Беспрецедентные меры безопасности. Так Саммит окрестил толпу телохранителей, которые тщательно оберегали ее от толп поклонников, и, к сожалению, часто разлучали ее с любимым.  По правде сказать, актеры в первый же день поняли, что меры кинокомпании не оказались напрасными. Около их отеля дежурила толпа многочисленных поклонников и папарацци, то же самое творилось на площадке. Чтобы пробраться к месту съемок им приходилось пересекать пару заградительных кордонов, но даже это не могло обеспечить полную безопасность. Пару раз за день охрана вылавливала нарушителей невидимых границ сумеречного мира.

В конце концов, после десятидневной борьбы с любопытством поклонников,  Вайтц понял, что проигрывает битву с ними и позволил присутствовать в определенные часы на площадке для более тесного общения с ребятами из съемочной группы. Как правило, это было раннее утро, когда бригада техников только настраивала оборудование. Все остальное время их тесный мирок был надежно огорожен огромными экранами, за которые выпроваживались любопытные.

Наконец, двухнедельное сумасшествие подошло к концу. Долгожданные выходные. Сегодня собралась вся команда, вечерний рейс доставил на съемки двух оставшихся Калленов – «Эллис» и «Эммета». КЭшли немного задержались по только им известным причинам.  По случаю полного комплекта актерского состава Вайтц организовал вечеринку.

Официальная часть мероприятия уже давно подошла к концу, все разбились на маленькие компании. Главная парочка сидела за столиком, девочка облизывала губки потягивая очередную (пятую?) порцию Мохито, предвкушая и дразня Роберта, сидящего напротив в ожидании желанного десерта – чего-то невероятно воздушного с вишенкой наверху.

 Он прожигал ее взглядом, нашептывая предупреждения, что сегодня малышка играет с огнем, но Криси только больше распалялась от его слов. Она зацепила пальчиком взбитые сливки, слизывая крем, дразня любимого. Роберт заерзал на стуле, пожирая ее глазами. Она откровенно заигрывала, прекрасно осознавая, что творит с ним. Нельзя так измываться над ним, не получив возмездия, он обязан предупредить малышку, что она напрашивается на неприятности дома. Роб встал, увлекая ее за собой на танцпол.

- Если ты немедленно не прекратишь, я тебя накажу, бесстыдница, - шепнул он на ушко девушке.

- Какое наказание меня ждет? – спросила она, в танце проводя руками по ребрам. Соблазнительно? Вызывающе! Детка, ты напросилась!

- Ремнем по соблазнительной попке, - шепнул он, чуть прищипывая упругие ягодицы. Сегодня, буквально через пару часов он сможет  отомстить ей за все,  что она творит с ним сейчас.

Возмездия достойно все в ней. Начать можно с внешнего вида. Казалось бы, все прилично: босоножки, джинсы, маечка. Но ярко алый лак на ногтях, невероятно обтягивающие джинсы, до безумия короткая майка, едва прикрывающая пупок. Плавные призывные движения в танце привлекают не только его взгляды. Она одурманена алкоголем, не соображает, что делает. Для нее нет никого, кроме него. Она облизывается, захватывая зубками нижнюю губу. Безумно сексуально. В его ушах зазвенело от желания немедленно остаться с ней наедине. Но исчезнуть сейчас они не имеют права, едва приехав, собравшись со старыми друзьями.

У них появился новый босс. Роб описал его, как вполне нормального парня, который не вмешивается в жизнь актеров. Нужно только следовать некоторым его правилам. Ребята слушали с интересом, с нетерпением ожидая встречи в более подходящей обстановке.

Кристен, развернувшись в его объятиях, прижалась к нему спиной, плавно покачивая бедрами в такт музыке, едва касаясь его. Он притянул ее к себе, теснее вжимаясь в ее упругую попку, лаская дыханием шею, медленно скользя руками вдоль ее ребер, опускаясь на талию, проводя по обнаженному участку ее тела.

- Поехали отсюда, - уговаривал он любимую, добавляя в конце нотку остроты, - или я буду любить тебя прямо здесь, на танцполе.

В ответ девушка замерла в его руках. Синяя жилка, пульсирующая на ее белоснежном горле, учащенно забилась под его губами. Иного ответа он не ожидал, наплевав на всякие условности, беря за руку малышку и уводя из мерцающей темноты в холод ночного Ванкувера. Она сегодня пьяна, это единственный выходной за две недели непрерывных съемок, поэтому он сам строго контролировал ее дозу, позволяя девочке расслабиться и совсем ни о чем не думать, даже о пустом бокале в руках.

Лифт медленно полз на их шестнадцатый этаж, внутри стояли камеры, он мог позволить себе лишь легко прикоснуться к ней, поглаживая ее ладонь, даря мимолетную ласку.

- Я люблю тебя, котенок, - шептал он ей на ушко, пока она плавилась под его взглядом, - я безумно желаю тебя, немедленно, сейчас. Не хочу больше ждать ни секунды.

Двери лифта отворились, выпуская влюбленных из стального плена. Любимая слишком поспешно направилась через холл к своему номеру, не оглядываясь, зная, что он неотступно следует за ней. Ее руки дрожали, не попадая магнитной картой-ключом в электронный замок. Он накрыл ее руку своей, с нежностью отнимая ключ, открыл дверь, вталкивая в номер любимую. Дверь захлопнулась, отрезая их от внешнего мира, погружая в темноту ночи.

Он опустился перед ней на колени, помогая избавиться от обуви. Он поглаживал ее ступни, мягко массируя их, даря расслабление, перетекающее в негу. Едва слышный стон был ему наградой. Руки сами потянулись к замку ее узких джинсов. Они плотно обтягивали ее, сдавливали нежную кожу, оставляли отметины. Избавляя от одежды, он ласково касался ее талии, разминая поврежденные участки, даря желанное ощущение свободы ее телу. Она подрагивала в его руках в нетерпении, но парень не спешил, вставая с колен, медленно стягивая с себя обувь, освобождаясь от джинсов и футболки одновременно. Она стояла там же, где он оставил ее. Маленькая самостоятельно избавилась от маечки, оставаясь в одном белье, слабо очерчивающим контуры ее тела.

Глаза давно привыкли к темноте, высоко стоящая в небе луна освещала номер не хуже любого другого источника слабого света.

Их манила широкая кровать, но Роб не спешил, даря ей умопомрачительные поцелуи здесь же у порога, где раздел ее, запуская руку в трусики.

- Хочу тебя, девочка моя, - шептал он, упиваясь ее готовностью принять его, - еще немного, маленькая… давай, хорошая моя, еще чуть-чуть, - подгонял он ее, стимулируя круговыми движениями ее чувственный бугорок, заглушая ее вскрики поцелуями. Она резко вздрогнула, натянулась в его руках, как струна, и обмякла.

- Боже, что же ты со мной делаешь, - выдохнула она ему в шею, приходя в себя.

Он лишь рассмеялся в ответ, подхватывая обессилевшую любимую на руки, опуская на белоснежные простыни. Открывшийся его взгляду вид полностью расслабленной любимой, всколыхнул в памяти Роба последние часы уходящего дня. Он нахмурился, как могла его маленькая девочка так откровенно заигрывать на публике?

- Ты заслужила серьезного наказания, Кристен, - строго сказал он. – Я предупреждал тебя, но ты не слушала меня!

- Роб, - со стоном сказала она, - просто возьми меня, я безумно тебя хочу!

- Я хочу, чтобы подобное больше не повторялось, малыш, - пытался донести до нее свою мысль Роб.

- Что плохого я сделала? – недоумевала она.

- Тебя глазами раздели все мужчины, что были в зале, а половина из них в мыслях занялись с тобой сексом прямо там, на танцполе, - терпеливо объяснял он.

- Мне плевать на них, -  с вызовом бросила она ему, - что хочу, то и делаю!

В девочке всегда просыпалась бунтарка, когда ей что-то запрещали делать. Сегодня бунтарка была в ударе, пробуждая в парне слишком много противоречивых чувств. Робу совсем не нравилось, что ее девочку разглядывает Лотнер, его волчья стая и остальная  огромная разношерстная толпа.

– Кристен, твое поведение сегодня было безрассудным, - шептал он на ушко любимой, присаживаясь рядом с ней на постель.

 Кристен отвернулась от него, всхлипывая в подушку, обидевшись на него. В глубине души она понимала, что он прав, но высокая доза алкоголя отправила все доводы рассудка в далекие дали, не позволяя реально взглянуть на вещи, увидеть свое поведение со стороны. Он перевернул ее, усаживая к себе на колени, притянул к себе, накрыл губы поцелуем,  проводя ладонью по икрам вверх, вдоль судорожно сжатых бедер. Девочка напряглась, сжавшись сильнее. Он опрокинул ее на постель, не давая вывернуться из крепких объятий, накрыл ее собой, уверенными движениями лаская руки, грудь, спускаясь вниз.

- Пусти меня, малыш, - молил он, пытаясь развести ее ноги, - котенок, все будет хорошо, я не сделаю тебе больно, - уговаривал он.

Любимая упрямилась. Он скользнул рукой в тесноту ее сжатых бедер, пробираясь к заветному комочку, зная, что сможет ее расслабить. Она зажалась сильнее, отвергая ласку. Роб понимал ее сопротивление – обида говорила в ней. Ему срочно нужно было исправлять так удачно начавшиеся выходные. Он пробрался к ее входу, проведя пальцем по складочкам, легко проскальзывая внутрь, она резко дернулась.

- Тшш, маленькая, прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, - шептал он ей на ушко, целуя в шею, разводя ногой ее колени, вводя пальцы глубже. Она выгнулась ему навстречу, капитулировав под его натиском и принимая его ласки, со стоном откинулась на подушки, царапая его плечи, переживая сладостные судороги.

Он целовал ее висок, лоб, глаза, маленький носик, опускаясь от губ к шее, груди, вновь возбуждая ее.

Девушка принимала каждую его ласку, отвечала на его поцелуи. Снимая с него боксеры, она скользнула рукой к его плоти. Роб перехватил ее запястье, поднимая руку вверх:

- Прости, котенок, но я не настолько терпелив, - обдал он ее шею горячим дыханием, - ты впустишь меня?

В ответ она обхватила  ногами его талию, предоставив полную свободу действий. Он лишь на секунду задержался на входе, вглядываясь в зеленые омуты глаз, затуманенные желанием, медленно скользнул внутрь, заполняя ее на всю глубину.  С ее губ сорвался блаженный стон. Роб заскользил внутри нее, постепенно увеличивая темп. Девушка извивалась под ним в ожидании развязки. Он сжал ее сосок губами, начиная покусывать, понимая, что не сможет долго сдерживаться, подгоняя малышку. Она издала сладостный вопль и судорожно сжалась. Он сделал пару толчков, продлевая ее удовольствие,  и опрокидываясь  в бездну своего удовольствия.

Первым очнулся он:

- Прости, маленькая, я не сделал тебе больно?

- Нет.

- Я люблю тебя, малышка.

- Я тоже тебя люблю, - шептала она сквозь сон.

Роберт притянул маленькую к себе, обхватывая ее руками. Он не дал ей возможности случайно выскользнуть из его объятий, переворачиваясь с ней на спину. Она, удобно устроившись на его груди, мяукнула что-то тихое и нежное в волоски на его груди и погрузилась в глубокий сон. Роб долго выводил узоры на ее спине, расслабляя, успокаивая, даря ощущение надежности и безмятежности, окутывая своей любовью.

И не заметив, сам глубоко заснул.