Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


More To Love Than This. Глава 1. Любить сильнее, чем прежде.
BPOV

Ты должна любить меня сильнее, чем прежде. Это - то, что он сказал мне, перед тем, как  хлопнуть входной дверью сегодня утром. Его отвращение убивало меня. Именно на это он и надеялся. Я видела это в его глазах, сияние триумфа, что ему в очередной раз удалось с легкостью унизить меня. И я позволяю ему это.
Я всегда позволяю ему. Приходится, ведь он – все, что у меня осталось. Он, ребёнок и эта свалка, которую мы называем домом. Мне некуда больше идти, некому помочь мне.
Элизабет заплакала, и я, робко расправив плечи, начала свой день. Я попыталась выбросить из головы недавние события  и сконцентрироваться на ребёнке, на её нуждах. Именно ради неё я остаюсь здесь и выношу это. Она стоит того. Она всегда будет стоить этого.
Это было именно то, чего ему так недоставало. Эта любовь, которую я испытываю к своему ребёнку - то, чего ему так недостает. Безоговорочное признание и любовь к ребенку являются чем-то, что он никогда не сможет понять, никогда не испытает, если продолжит в том же духе.
Но я все также продолжаю молча позволять ему.
- Доброе утро, любовь моя. - Я вытащила её из кроватки.
Я вздрогнула из-за резкой боли в ребрах. Я знала, они сломаны, как и то, что ничего не могу с этим поделать. Даже  поход к врачу не спасет - он только выпишет мне рецепт для анальгетиков, но купить их я не смогу по одной простой причине – у меня нет для этого денег. Поэтому я стиснула зубы в жалкой попытке проигнорировать боль. Я забрала свою малышку из её крошечной комнатки и отнесла в ванную.
- Хорошая ванна, чтобы начать день. - Ворковала я с ней, пока снимала её костюмчик для сна.
Придерживая ее одной рукой, я наклонилась и включила воду. Я позволила тёплой воде ополоснуть мои  окровавленные пальцы и надеялась, что этого достаточно для того, чтобы смыть кровь. Они опухли, но я сомневаюсь, что они сломаны. Чего я не могу сказать с той же уверенностью о пальцах ноги. Два на правой ноге определённо сломаны и, возможно, одна или две пястных тоже. Рентген, вероятно, показал бы красочный отпечаток ботинка, но этого не будет, я не собираюсь делать рентген вообще.
Я бы скользнула под струи тёплой воды вместе с ней, но если он узнает, что я купалась второй раз за эту неделю, мне не поздоровится. Он моментально почувствует мой запах, как только откроет дверь, сразу узнает аромат чистоты. Дабы сохранить хоть крупицу гармонии в нашем доме, я посадила только Элизабет в маленькую ванну. Я разговаривала с ней, пока мыла её. Она еще слишком маленькая, чтобы отвечать мне, она только плачет иногда, поэтому я всегда стараюсь её успокоить своими разговорами. Я шептала ей в крошечное ушко, какая она красивая, какая мягкая её кожа, как сильно я люблю её и как мне повезло с ней. Я надеюсь, что она верит мне, несмотря на то, что её жизнь началась с ада. Я не устаю повторять ей, насколько сожалею об этом.
Я смотрела с нескрываемой тоской на вытекающую из ванной воду, а затем обернула её в моё единственное чистое полотенце. Мне позволено иметь только два полотенца. Одно для неё, другое для меня, но только одной из нас позволено часто мыться. Моё полотенце – тряпка, которая висит в конце ванны. Её мягкое, чистое, пахнет солнцем и лавандой.
Я отнесла её в свою комнату и уложила на обитом пеленальном столике. Тщательно просушив кожу, я одела ей подгузник. Мне не разрешено иметь тканевые подгузники, она должна носить одноразовые, но я решила, что позабочусь об этом. Для меня имеет значение лишь ее комфорт. Я расчесала её волосики щеткой, хотя она пока вряд ли в этом нуждается. Крепко прижав её к себе, я похромала в сторону кухни. Я держала её на руках, и это помогало мне стоять более ли менее прямо – в таком положении боль в ребрах не была столь сильной. Я прекратила грудное вскармливание пару недель назад – молока не стало. Медсестра в клинике сказала, что, вероятнее всего, это произошло из-за стресса. Я солгала и сказала ей, что у меня не было никакого стресса. Она знала, что это ложь и вручила мне брошюру о различных прикормах. Я не могу кормить Элизабет грудью еще и потому, что моих сосков почти не стало. Он кусал их так часто и так сильно, что они потемнели. Сомневаюсь, что эти раны когда-нибудь смогут зажить. Элизабет хорошо приняла детское питание и это самое главное для меня.
Большая часть моего продовольственного пособия идёт на молоко для ребенка. Я не возражаю. Она нуждается в еде больше, чем я. Мой предатель-желудок выражает свой протест, но проигнорировав его, я беру бутылку с молоком из холодильника и ставлю её в кастрюлю с кипящей водой. Трата воды также входит в список дурных привычек - я должна быть очень осторожной с потреблением драгоценного ресурса. Он говорит, что ему и так достаточно трудно содержать меня, а ребенок вообще тратит впустую его деньги.
С Элизабет на руках, я помешиваю тёплую воду вокруг бутылки, чтобы заставить её нагреться более равномерно. Через несколько минут, я переместила ребёнка так, чтобы она лежала у меня на предплечье и проверила температуру воды пальцем. Когда она стала идеальной, я выключила плиту и отнесла малышку в гостиную, чтобы накормить.
Это моя любимая часть дня, время кормления. Она не закрывает свои глаза, держа их открытыми, ровно столько, сколько может, но, в конечном итоге, она перестает бороться со сном, когда её животик, наконец, полон.
Я отнесла её обратно в кроватку и накрыла одеялом до самого подбородка. Взяв её полотенце, я развесила его на двери ванной, чтобы оно высохло. Я использовала всё ещё влажную тряпку для мытья посуды, чтобы протереть засохшую кровь на моих пальцах и решила израсходовать ещё немного воды, чтобы хотя бы попытаться и вытащить весь ужас из своих волос. Он будет думать, что это расточительство, но я не могу терпеть эти спутанные клоки в моих волосах. Если у вас просто грязные волосы - это одно, а когда они цепляются за ваш затвердевший от высохшей крови скальп, это совсем другое. Я не могу допустить, чтобы из-за моей неряшливости заболела Элизабет. Я вытерплю любые последствия, если это гарантирует ее здоровье.
Я ополоснула тряпку и провела ею по своему лицу. Приятно, что ушиб под левым глазом, полученный мною на прошлой неделе, заживает. Со свежим, на щеке, всё не так гладко. Я не могу открыть правый глаз вообще, но меня это мало волнует. Отек сойдёт через несколько дней, а затем я буду в порядке. Я провела языком по глубокой ране во рту и поняла, что она всё еще слегка кровоточит. Она будет заживать немного дольше, чем та рана, которая на плече, потому что в ротовой полости всё время влажно, но ничего, и это пройдет. Я осторожно подняла свой свитер и осмотрела один сплошной синяк, которым являются мои живот и грудь. На этот раз кожа не потрескалась, и это вызвало у меня облегчение. В прошлый раз всё заживало намного дольше, и мне совсем не улыбалась мысль снова удалять с простыни по утрам струпья с гнойной кожей. Я решила рискнуть и помыть себя внизу тоже. Я заткнула слив в раковине и пустила в неё немного воды. Намочив тряпку в импровизированном бассейне, я провела ею между своих ног. Я вздрогнула от болезненного контакта воды с ранами. Моя кожа настолько чувствительна, что мне пришлось закусить ткань своего свитера, только бы не закричать, пока я промывала себя. Я знаю, что он порвал мою промежность, но ничего не могу сделать с этим. Я чувствовала, что между моих ног всё горячее и раздутое, вероятно, это инфекция. Интересно, почему он хочет заниматься сексом со мной, когда у меня там всё так плохо? Это причиняет мне боль, он знает об этом. Вряд ли этот процесс приносит ему наслаждение, поэтому не вижу никакого смысла. Но он говорит, что я его, и он может сделать со мной всё, что заблагорассудится.
Я ополоснула тряпку и повесила её на край раковины.
Я не могу увидеть свои глаза, когда смотрю на своё отражение в зеркале. Я даже не узнаю себя больше. Женщины, которой я когда-то была, больше не существует.
Раньше я говорила себе, когда стояла перед зеркалом в доме моего отца, вытирая кровь с моих губ или трогая новый синяк, что в один прекрасный день я убегу от всего этого. Я думала, что так и будет. По крайней мере, он обещал, что так будет. Но в действительности я только обменяла одного урода на другого. Это не моя ошибка, что мой отец сильно пил, но я сама выбрала эту, новую жизнь, поэтому оставалось лишь смириться с реальностью.
Мои глаза медленно путешествовали по телу. "Ты должна сильнее любить меня, чем прежде" - прошептала я и задалась вопросом, верю ли я в это. Я знаю, что не люблю его, никогда не любила, но он говорит, что всегда любил меня. Разве он не знает, что это не есть любовь?
Я люблю другого, и он знает это, именно поэтому он сотворил со мной весь этот ужас две ночи назад. Всё, что потребовалось - один телефонным звонок, одно сообщение с вопросом о моём здоровье, оставленные на автоответчике. Я просила Эдварда не делать этого. Я рисковала всем и использовала телефон, чтобы позвонить в клинику и попросить Эдварду никогда больше не делать этого. Он отказался давать мне обещание, но я надеялась, что он поверил мне, когда я сказала, что это может обернуться очень плохо для меня.
Я вошла в его комнату, заправила кровать и убралась. Скинула его грязную одежду в корзину и отнесла её в небольшую прачечную. Засыпала в стиральную машину порошок и включила. Я добавляю ополаскиватели, чего никогда не делаю для своей одежды. Это роскошь, которая разрешена только ему. Его одежда должна быть чистой, яркой и мягкой, моя же только чистой. Моющее средство вызывает зуд на моей коже, но я не ропщу. Я должна была выбрать, одежда ребенка или моя, и я сделала осознанный выбор. А зуд - это не так важно.
Я вернулась в прихожую и поправила ковёр так, чтобы все углы были ровными. Я сложила вчерашнюю одежду и поместила её в груду, которую я нежно называю «только три дня грязи». Ещё четыре дня до того, как мне разрешат всё это постирать. Следя за своей одеждой, я могу сохранить её относительно чистой. У меня есть семь наборов одежды, все на различной стадии загрязнения. Будучи аккуратной, я могу сделать так, чтобы они продержались подольше и всегда иметь, по крайней мере, один комплект, который я одевала только однажды. На самом деле это не имеет значения, потому что я ни с кем не вижусь. Нет никого, кто бы мог заметить, что я плохо пахну или, что моя одежда сильно воняет.
Я знаю запах, которым я пахну сейчас из-за инфекции, но я ничего не могу с этим поделать, только содержать себя в чистоте, насколько это вообще возможно. Это нелегко, когда тебя не допускают к воде. Когда идёт дождь, я стою на балконе и набираю воду в ведро, чтобы использовать её для стирки. В этом случае я могу выпить больше воды из-под крана, потому как трата не будет отражаться в счёте. Слава Богу, что дождь в Форксе - явление частое.
Я проверила ребёнка и когда увидела, что она крепко спит, пошла на кухню, чтобы поесть то, что положено для меня. Жалкие крохи, но этого должно быть достаточно.
Я взяла кастрюлю с водой и поставила её на плиту. Вытащила свой небольшой контейнер из холодильника и, взяв оттуда пакетик чая, кинула его в кастрюлю.
Это самая слабая чашка чая в мире, потому что я использую этот пакетик четвёртый раз, но это лучше, чем пить простую тёплую воды. Я схватила желанный аспирин и запила его с чаем. Он помогает мне немного. Я купила его вместо рулона туалетной бумаги на пособие с этой недели, так что ему лучше оказать мне помощь.
Я взяла коробку крекеров и яблоко из вазы на столе. Не знаю, угадала ли я с количеством калорий для поддержания собственной жизни. Тошнота не оставляет меня все эти дни, и я стремительно теряю вес. У меня бывает лихорадка, которая то появляется, то исчезает, я думаю, это неотъемлемая часть инфекции. Она не убьёт меня, поэтому я стараюсь её игнорировать.
Я лучше буду есть крохи, чем просить денег на еду. Я должна быть более умной и растянуть маленькое пособие как можно дольше, поскольку он сжимает узды всё сильнее.
Я тщательно помыла свою чашку, ловя избыток воды в большую кастрюлю, которая стоит под кухонным краном. Я могу использовать эту воду позже, чтобы постирать вручную свою одежду – еще один способ сэкономить воду. Только его одежду и одежду Элизабет позволено стирать в стиральной машине.
Я вытащила поднос с замороженной лазаньей из морозилки ему на обед. Ему нравится лазанья.
Обычно, Элизабет не спит долго, поэтому, когда она проснулась, я поменяла её пелёнки и дала немного охлаждённой кипячёной воды с несколькими каплями фруктового сока, чтобы подсластить. Ей настолько жарко, что волосики спутались и прилипли к шее. Жаль, что мне нельзя искупать её снова – душ бы помог. Вместо этого, я вытерла её влажной тканью и одела в лёгкое хлопчатобумажное платьице. Нельзя включать вентилятор в течение дня, поэтому я открыла окно в её комнате в надежде, что прохладный ветерок освежит её комнату для ночи.
В два месяца она весит почти девять футов. Мне запрещено возить её в клинику, чтобы взвесить точнее. В прошлый раз, когда я брала её, она прибавила несколько унций за неделю. Она растёт и это здорово. Но он не будет давать мне деньги на одежду для неё, так что, определенную сумму я всегда откладываю из продовольственного пособия. Те деньги, которые он даёт мне, хватает далеко не на всё, но думаю, в ближайшее время мы откажемся от памперсов, и тогда я смогу заменить их покупку на что-нибудь другое.
Я принесла её в гостиную и взяла одну из моих книг с верхней полки, над телевизором. Нет никакого смысла включать его, даже для фонового шума, он заблокировал все каналы, кроме погоды и новостей. Ни один из них меня не интересует. Мне разрешают слушать радио, когда Элизабет спит, я пытаюсь слушать его тихо, чтобы не потревожить её сон.
Уложив её на свои колени, я начала читать. Знаю, она не понимает меня, но чтение успокаивает нас обеих. Это единственная дозволенная мне роскошь. Я привезла все свои книги с собой, когда переехала сюда после свадьбы, и он позволил держать их тут. Но я читаю только то, что мне разрешают.
Сначала я злилась из-за того, что у меня не может быть личных книг или фотографий. Но теперь мне всё равно. Всё, что имеет значение для меня, это Элизабет. А она не нуждается в этих вещах. Она нуждается в своей матери, она должна быть чистой, тёплой и любимой. Она нуждается во мне, чтобы учить её, читать ей, чтобы просто быть с ней. Это всё, что имеет значение. Он может делать со мной всё что угодно, пока разрешает мне быть с ней.
Звонок телефона испугал Элизабет. Она не кричала, нет, но её глаза стали просто огромными.
- Это телефон, милая. Давай послушаем, кто нам звонит? – Предложила я ей так, будто она могла понять меня.
Звонки прекратились, и комнату заполнил его голос. «Вы дозвонились до Джейкоба Блэка. Меня нет дома, оставьте своё сообщение.»
Нет никакого упоминания обо мне или Элизабет, хотя мне и так никто не звонит. Мы не знаем никого, да и нас никто не помнит. Я слышу звуковой сигнал и с ужасом жду голос того, кто оставит своё сообщение. "Гм, это сообщение для Беллы." Говорит странно знакомый голос. "Белла, если ты получишь это сообщение, пожалуйста, позвони в «Olympia Family Medical Centre.» Моя мама, Эсми, я не знаю, помнишь ли ты её, но она собирается тоже тебе позвонить. Пожалуйста, перезвони, Белла. Ах, это - Доктор Каллен."
Он оставил номер для связи и повесил трубку. Я не понимала, что дрожу, пока Элизабет не начала извиваться, и я бросила взгляд на неё. Мои руки дрожали, а голова начала кружиться. Я должна отнести Элизабет в её кроватку прежде, чем приступ паники поглотит меня в свою пучину. Мне даже не удалось накрыть её одеялом, когда я поняла, что начинаю задыхаться. Я вернулась в гостиную и постаралась упасть на диван, а не на журнальный столик…
EPOV
В который раз я натыкаюсь на грёбаный автоответчик, но на сей раз, я решился оставить сообщение. Я сыт по горло этими грёбаными сообщениями. Я устал слышать его голос, мне больно от того, что на автоответчике не упоминается ни она, ни её дочь. Такое ощущение, что он скрывает ото всех  остальных жильцов дома. Может быть, именно этого он и добивается.
Я звонил раньше, но никто не отвечал на мои звонки. Одно и то же голосовое сообщение, и безжизненный электронный голос. И только его голос. Никакого упоминания о жене и дочери. Это съедает меня заживо. Не только потому, что он женился на ней, но и потому что он, кажется, делает вид, что их не существуют.
Я откинулся на спинку своего стула и глубоко вздохнул. Она просила не звонить ей, но я должен. Прошло три недели с тех пор, как она приводила ребенка на осмотр. Я знаю, потому что я прочитал карточку малышки. Я не должен был этого делать, но я сделал. Ребёнок Беллы не мой пациент, но мне нужно знать, был ли он в таком же ужасном состоянии, что и его мать. Но это было три недели назад, с тех пор ни её, ни ребёнка не видели ни в одной клинике.
Я звонил в регистратуру иммунизации штата Вашингтон и спросил, были ли сделаны Элизабет Блэк двухмесячные прививки - их не было. Она просрочила всего неделю, но я был обеспокоен. Никто не верит мне, даже мой собственный отец, а он тоже доктор. Он говорит, что я вижу лишь то, что хочу видеть. Говорит, что это потому что я люблю Беллу всю свою жизнь, поэтому я ищу причины «спасти» её, но она не нуждается в этом.
Я знаю, что я видел. Чёрные круги, впалые глаза на бледном женском лице, папа увидел бы это, если бы только вытащил голову из своей задницы. Он хороший врач, один из лучших, но он не 'видит' людей. Они просто пациенты для него. Что происходит с ними, когда они уезжают, его не касается. Он хорош для них в период госпитализации, очень хорош, но как только они выписываются и возвращаются к своим жизням, он сразу забывает про них. Именно поэтому мы ругаемся, потому что я смотрю на пациентов, как на людей. Он говорит, что это делает мою работу труднее, это стирает грани объективности. Он думает, что я не могу принимать трудные решения для них, потому что слишком мягкий. А я думаю, что он полон дерьма.
И именно поэтому он отказывается помочь мне со случаем Беллы. Я мог бы передать её дело социальным работникам, и они бы оказали ей необходимую помощь, но знаю - она будет всё отрицать, и после этого никогда не заговорит со мной. И так достаточно трудно заставить её приезжать в клинику, а если я обращусь в социальную помощь, я вряд ли вообще когда-нибудь увижу ее.
Я в тупике. Я не лгал в сообщении, когда сказал, что мама собиралась позвонить ей. Возможно, она уже сделала это. Я собрал анализы Беллы и запихал их назад в карту. Кинув карту в ящик стола, я снял свои очки.
- Гейл, не могла бы ты принести мне ещё кофе, спасибо. - Я бросаю карточку пациента на её стол и взял другую. – Миссис Джиллис, проходите. – Пригласил я её в приёмную.
Пожилая дама на костылях подняла голову и поднялась с кресла. Она передвигалась быстро, не смотря на ужасно неудобные костыли.
- Привет, доктор Каллен. - Улыбнулась она, когда проходила мимо меня.
- Эй, миссис Джиллис, вы просто метеор, не смотря на костыли. Может, нам стоит устроить гонки? Вы знаете мистера Хобсона? Он тоже на костылях, но думаю, вы бы надрали  ему задницу, - рассмеялся я и сел на свой стул напротив неё.
Она присела в кресло и ударила меня по руке.
- Ты всегда дразнишь старушку, - захихикала она.
- Кто дразнит? Я действительно думаю, что вы могли бы надрать его задницу. Мы могли сорвать куш! – Я рассмеялся и открыл её карточку. - Так, как бедро? – спросил я, и мы начали консультацию.
Через пятнадцать минут я отвёл миссис Джиллис обратно в приёмную и забрал у Гейл свой уже тёплый кофе. Она бы могла сделать мне новый, но у неё на это нет времени. Здесь ни у кого нет времени. Это - бесплатная клиника, вам не нужна страховка, чтобы прийти сюда, поэтому приёмное отделение всегда забито народом. Мне нравилось это.
Думаю, надо любить свою работу или ничего не выйдет.
- Пока вы были на консультации, звонила ваша мама, - сказала Гейл, когда я проходил мимо с мистером Гербертом. Она отдала мне почту и листок с номером телефона Эсми. - Она просила перезвонить ей сразу, как у вас появится свободная минута.
- Хорошо, спасибо. – Держа чашку с кофе в одной руке, я поклонился Гейл в качестве благодарности, но она уже назначала новую встречу миссис Джиллис, поэтому не заметила моего жеста. – Проходите, мистер Герберт. - Я подождал пока он сядет, а затем спросил, не ухудшается ли его кашель. Он отравился асбестом и скорее всего не доживёт до Рождества, он знает. Он не получил никакой денежной компенсации от работодателя, потому что тот обанкротился. Несколько лет спустя, когда все служащие заболели, они пошли искать своё медицинское страхование, и тогда выяснилось, что его у них никогда и не было. Их работодатель спустил все свои наличные, а их оставил оплачивать свои затраты на медицину самостоятельно. Вот как он попал сюда, воюя за жизнь.
Прошло двадцать минут, когда я урвал пару минут и перезвонил маме. Наткнувшись на её голосовую почту, я оставил для неё сообщение. "Мам, ты просила перезвонить, я звоню, но ты не берёшь, так что, перезвони мне.» Я рассмеялся в динамик и пошёл за своим следующим пациентом.
Я только проводил мисс Клементс из своего кабинета, пятнадцать минут спустя, когда мой телефон зазвонил. Я поспешил назад к своему столу и поднял его как раз вовремя.
- Привет, мам, - сказал я.
Я зажал телефон между плечом и ухом и побежал назад к стойке регистрации. Я потянулся за новой картой, ожидая того, что она хочет мне сказать.
Она тяжело дышала, и я напрягся. Что-то было не так, мама никогда не нервничала.
- Эдвард, ты должен приехать. Мы в чрезвычайной ситуации в центральной больнице Форкса. Твой папа осмотрел её, она в ужасном состоянии, - плакала мама, а я, кинув карточки пациентов, пытался найти ручку, чтобы записать то, что она говорит мне.
- Мама, кто в ужасном состоянии? Кто в больнице? – рявкнул я в телефон, наконец, находя ручку на столе Гейл. Она посмотрела на меня широко открытыми глазами, пытаясь понять, куда ей деть остальных моих пациентов.
- Белла, твоя Белла. Он избил её до полусмерти, Эдвард. - Она уже кричала, а я побежал.
- Я уже еду, мам, только держись, я еду. - Я бросил свой бейджик и удостоверение личности от клиники на стол Гэйл. – Мне нужно ехать, - сказал я ей, но она уже махнула мне, говоря, что я могу идти.
Я прибежал на парковку и начал требовать у инспектора, немедленно отдать мой парковочный билет. Нельзя терять ни секунды.
Я вбежал через дверь в отделение скорой помощи и понёсся к стойке регистрации.
- Привет, Эдвард, - произнесла медсестра. Я даже не узнал её из-за нервозности.
- Привет. Моя мать здесь с Беллой Блэк, - сказал я ей, и она начала смотреть данные в своём компьютере.
- Она в четвёртой палате. Твоя мама находится в приёмном покое, - начала она говорить, но я уже бежал.
Палата номер четыре находилась в отделении хирургии. Я бежал так, словно кто-то подпалил мой зад. Я нашёл маму и свою сестру Элис в приёмном покое, они обе тёрли платками носы и вытирали красные от слёз глаза. Мама подскочила и заключила меня в объятья.
- Как она? – спросил я Элис, смотря на неё через плечо мамы.
- Мы пока не знаем. Они привезли её сюда, но не хотят говорить нам, потому что мы не её семья, - хлюпнула Элис.
- Ты была с ней в машине скорой помощи? – спросил я маму.
Она покачала головой.
- Они не позволили мне.
- Хорошо, ты можешь мне сказать, в каком состоянии вы нашли её? – спросил я. Если я буду знать травмы, то пойму какой объем хирургической помощи ей окажут.
Я отвёл маму к Элис и посадил на стул. Он неудобный и не в лучшем состоянии, поэтому Эсми ёрзала в попытке устроиться поудобнее.
- Эдвард, место в котором она живёт ужасное, там чисто, но всё равно оно жуткое. - Она вытирала платком глаза, это разрывало мое бешено стучащее сердце.
- Мам, я не хочу знать какой дерьмовый дом у Беллы, я хочу знать какие у неё травмы, - требовательно спросил я.
Элис засопела из-за моей грубости, но я проигнорировал её.
- Гм, в общем, она в синяках, и один из её глаз раздут, он не открывается. Она кричала, когда медработник поднимал её с пола и помещал на носилки, поэтому, я думаю, что под её свитером тоже есть травмы. Она ужасно пахнет и выглядит безумно худой. Эдвард, её щёки настолько впалые, а волосы отвратительно грязные. - Она заплакала и уткнулась носом в мою шею.
Я обдумывал информацию, полученную от мамы. Её ударили, раз её глаз раздут и не открывается. Она была на полу, значит, была или без сознания из-за травмы головы, либо из-за потери крови. Она кричала, когда они перемещали её, значит рёбра или руки и ноги у неё сломаны или у неё травмы внутренних органов, возможно, всё вместе. Её запах меня тоже волнует. Я не хотел спрашивать, была ли она грязной, потому что не хотел знать этого. Я предполагал, что она почти не ест, потому что в прошлый раз, когда я видел её, она была уже слишком худой.
Я обнял Эсми и посмотрел через её плечо на Элис, которая вытирала глаза платком.
- Ты давно её видела последний раз? – спросил я.
Она задумалась на секунду.
- Я фактически не видела её после свадьбы. С тех пор я только говорила с ней по телефону. Она постоянно отказывалась от встреч со мной, теперь я знаю почему. - Она снова начала плакать.
Значит, Элис не видела её очень давно, возможно больше года, а моя мама вообще, по-моему, видела её сегодня впервые после школы. Я всё ещё не знал, почему она поехала к Белле, вместо того, чтобы просто позвонить ей по телефону. Надо будет позже спросить её об этом.
Я гладил спину Эсми и пытался решить, как поступить дальше. Если папа не будет её оперировать, нет никакого способа узнать о ее состоянии. Меня знают в больнице, так же как маму с Элис, поэтому обмануть какую-нибудь медсестру у меня не выйдет. Я могу заставить Эммета позвонить и изобразить её брата или что-то в этом роде, но я оставлю эту идею в качестве последнего средства. Не знаю, что написано в её карточке здесь, поэтому мы можем попасться, если там указанно, что у неё не ни братьев, ни сестёр.
Мой отец вошёл в приёмное отделение. Увидев меня, он сделал знак рукой, приглашая меня пройти в сестринскую. Я поцеловал маму в макушку и пошёл к нему. Он выглядел более мягким и заинтересованным, наверное, теперь он понимал и верил мне.
- Как она? – спросила я.
- Они всё ещё осматривают её. Эдвард, она в критическом состоянии, я должен предупредить тебя, она может провести здесь достаточно долгое время. - Он положил руку на моё плечо, и я чуть не упал.
Он никогда не прикасался ко мне прежде, он даровал поддержку. Я знал, что он заботился обо мне и моём брате и сестре, о маме тоже, но он действительно никогда не демонстрировал этого телесными способами.
- Что известно на данный момент? – спросил я, боясь услышать ответ.
- Переломы нескольких крупных костей, а также несколько пальцев ноги. Поверхностное ранение головы, кровопотеря средней степени тяжести, но никакого перелома черепа. Её скуловая кость и глазница в плохом состоянии, но рентген покажет, что вызвало повреждение нервов в её щеке и верхней губе, но они не могут сказать наверняка, пока опухоль не сойдёт немного.
Я почувствовал дрожи в коленках и стал оседать на пол.
- О, Боже, - пробормотал я, уткнувшись головой в свои руки.
- Тебе надо знать остальное? - спросил спокойно отец.
Мне действительно стоило подумать над ответом, прежде чем сказать :
- Я бессилен, пока не знаю, что с ней.
Я остался сидеть на полу, как будто чувствовал, что снова там окажусь, когда отец снова заговорит.
- Она недоедает и из-за этого её вес гораздо ниже нормы, поэтому иммунная система ослабла. Есть две большие раны в ротовой полости, рваная рана угла рта. Не хватает коренного зуба, и она может потерять ещё два или три с правой стороны. У неё будет ортодонтическая консультация, как только раны затянутся. Другие раны находятся в интимных местах, Эдвард, - сказал он осторожно и тихо.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я, хотя и сам мог предположить. Я был в ужасе. Конечно, он не причинил бы ей боль там? Ага, как же, он же сделал с ней всё остальное.
- Попытайся подумать сейчас, как врач, представь, что она твой пациент, а не твой друг, - сказал он. Он знал, что я не могу сделать этого, но продолжал. - Её левый сосок прокушен насквозь. Его надо будет сшивать. Я буду настаивать на пластике и не позволю обычному хирургу сделать это, хорошо? – предложил отец, и я был благодарен ему за то, что он проявляет участие. В конце концов, для него она была просто девушкой, которая ходила в школу с его детьми, и которая была больше подругой Элис, чем моей. Я никогда не давал ему поводов думать иначе. - Есть и другие раны, но сосок до сих пор кажется самым опасным, - пробормотал он, словно хотел скрыть эту часть от меня. Всё, что я мог сделать, это просто смотреть на него. Какое животное так прокусило сосок женщины? Как она могла кормить ребёнка?
Я не хотел знать остальное. Если это будет ещё хуже, чем уже есть, я не смогу.
Тошнота подкатывала к горлу. В ушах стоял грохот, когда меня начало рвать. Я слышал, как моя мать вздохнула, когда она подбежала ко мне и взяла меня за руку. Я слышал, что мой отец попросил уборщицу убрать за мной, слышал,  как Элис позвонила Джасперу и попросила обо всем сообщить Эммету, слышал, как мой отец сказал, что должен вернуться к Белле, что он останется с ней, ведь он предложил помощь в оказании необходимых манипуляций. Я слышал, его обещание позаботиться о ней.
С рвотой, капающей с моей нижней губы, со слезами, текущими по моему лицу, я повернулся к отцу и попросил его поверить мне сейчас.
- Я делаю всё что могу, Эдвард, я делаю. Теперь мы будем заботиться о ней, я клянусь. - Он сжал моё плечо, а затем исчез в коридоре.
- Давай, милый. - Моя мать помогла мне встать на ноги и усадила на один из этих ужасных стульев в приёмной. Она погладила мои волосы и посмотрела мне в глаза. Элис погладила мою руку и продолжила писать непрекращающийся поток смс, без сомнения, сообщая Роуз, что происходит здесь. Моя сестра была хорошей женщиной, она переживала за Беллу.
- ПРОКЛЯТЬЕ! - закричал я. Моя мать вскочила со своего места, в шоке от моей вспышки. – Где, чёрт подери, её ребёнок? – заорал я.

От переводчика: Привет всем читателям=) Я тут новичк, но очень надеюсь, что история найдет своих верных читателей. Всем добро пожаловать на [url=http://robsten.ru/forum/19-866-1]ФОРУМ[/url]=)
 И большое спасибо  Yani4ka) на оказанную помощь=)))




Источник: http://robsten.ru/forum/19-866-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: Чипка (22.01.2012) | Автор: Перевод - Чипка. Ред. - Juliet
Просмотров: 3375 | Комментарии: 33 | Рейтинг: 5.0/26
Всего комментариев: 331 2 3 4 »
1
33   [Материал]
  Вот это триллер . Спасибо за перевод .

0
32   [Материал]
  Жесть.

0
31   [Материал]
  Срань Господня! Сейчас я тоже вырву.

30   [Материал]
  Господи! Какой кошмар!:12:

29   [Материал]
  Бог ты мой 12 cray
Вот это начало... Даже боюсь представить,что будет дальше 4
Очень надеюсь, что эту жизнь писали не с реального человека! и очень уповаю на Эдварда! lovi06032

28   [Материал]
  Ничего себе...начало... 12

27   [Материал]
  12

26   [Материал]
  УЖАС!!!У меня просто нет слов!!! 12

25   [Материал]
  Кошмар 12

24   [Материал]
  УЖАС!!!!!!!!!

1-10 11-20 21-30 31-32
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]