Звонок моего будильника разбудил нас в шесть утра. Я застонал, а Белла выругалась. Господи, это было потрясающе – проснуться рядом с ней и услышать, как она ругается из-за того, что я вынужден покинуть постель. Как будто разом исполнились все мои рождественские желания.
Я поцеловал ее в макушку, проклиная свое несвежее утреннее дыхание, и выскользнул из постели.
Принял душ, побрился и оделся быстро и тихо. Хотя в клинике мне нечего было делать раньше восьми, да и ехать до нее всего минут пять, но я знал, что Белле нужно будет в ванную, она захочет начать день с душа, поэтому чем быстрее я освобожу ванную комнату, тем лучше. Я хотел помогать ей, хотел как можно чаще быть ей опорой.
Закончив, я спрятал свою грязную одежду, натянул носки и ботинки и надел через голову шнурок со служебным удостоверением личности.
- Доброе утро, красавица, - поприветствовал я Беллу, пока она со стоном потягивалась. – Как насчет прогулки до ванной? – спросил я, и она улыбнулась. – Буду считать, что это было согласием, пойдем.
Мы действовали точно так же, как накануне. Я поднял изголовье кровати до упора, и когда Белла освоилась в сидячем положении, мы спустили ее ноги с кровати и подождали, пока ее перестанет тошнить. Этим утром все прошло быстрее, тошноты почти не было, и Белла выглядела довольной собой, встав на ноги быстрее и легче, чем в прошлый раз. Я сказал ей, что она хорошо выглядит, и она чуть слабее сжимала мою руку, когда мы шли к ванной. Сегодня она установила новый личный рекорд, три минуты десять секунд, и буквально сияла, когда я посадил ее в кресло и завез в душевую кабину. Точно так же, как вчера, я оставил ее одну, сказав, что вернусь, когда она выключит воду.
Пока она была под душем, Боб, чья смена уже заканчивалась, помог мне перестелить ее постель. Он сообщил мне хорошие новости о ее показателях в течение ночи, поддразнил меня по поводу того, что я нарушаю больничные правила, когда сплю в одной кровати с пациенткой, и перед тем, как уйти, пожелал мне удачного дня на работе. Шейла сменила его, как раз когда я бросал грязное постельное белье в корзину в коридоре. Она показала мне расписание Беллы на сегодня, а я занес его в дневник моего сотового телефона. Вначале должен был прийти стоматолог, чтобы посмотреть рентгенограмму, которую сделали в пятницу. Казалось, это было так давно. Я был уверен, снимок подтвердит, что заживление идет хорошо.
Потом у нее будет лечебная физкультура с Сандрой, и в карте было записано, что сегодня она собирается работать над ступней Беллы. Это должно помочь ей стать более независимой, поэтому я был доволен, что Сандра начнет с этого. После ланча был назначен шестидесятиминутный сеанс у Керри, с которого, как я надеялся, начнется психическое исцеление Беллы. Мне тоже следовало договориться о встрече с «местным головоломом», и я внес это в свое расписание.
В два часа она должна была посетить отделение аудиологии для тестирования, позволяющего исключить серьезное повреждение органов слуха вследствие удара по голове и травмы лица. Я не особенно беспокоился о результатах этой проверки, так как Белла говорила, что не испытывает никаких проблем со слухом, но все же я хотел бы увидеть письменное заключение специалистов.
Часом позже ей нужно было встретиться с Амброзом, чтобы он мог оценить рубцевание раны на лице. Там не было больших изменений, поэтому я не имел представления, как это пройдет. Я даже не знал, как сама Белла относится к зазубренной линии, пересекающей ее рот и щеку. Она ничего не говорила об этом, хотя, разумеется, видела рубец в карманном зеркале, а потом ежедневно в большом зеркале в ванной комнате.
Похоже, она должна была освободиться примерно в четыре, что было замечательно, так как я заканчивал в полпятого и мог успеть вернуться в больницу и отвезти Беллу на прогулку в сад, на солнышко, до обеда и прихода посетителей. Я попросил Шейлу достать мне комплект для теста ДНК и кресло-каталку, и она пообещала, что все это будет ждать меня, когда я вернусь во второй половине дня.
Услышав, что вода в душевой кабине выключилась, я повторил по порядку вчерашние действия. Помог Белле надеть штанишки, когда она вытерлась и стояла возле раковины. Потом она с моей помощью вернулась в палату и села в кресло, готовая к своему дню.
Было уже начало восьмого, и нас ждал завтрак, который принесли, пока мы находились в ванной. Сидеть и завтракать вместе с Беллой перед тем, как уйти на работу, было очень приятно, и я представил себе, как это могло бы происходить каждый день. Завтракать вместе перед отъездом в клинику, обедать по окончании моего рабочего дня. Возвращаться домой, к ней, ложиться вместе в кровать каждый вечер… Обсуждать достижения Элизабет и то, что я видел и делал на работе, как провела день Белла. Это совпадало с моим представлением о нирване, и я сообщил об этом Белле.
Она широко улыбнулась – так широко, как только могла – и сказала мне, что это звучит божественно. Я заметил, как, закончив завтрак, состоявший из овсянки и апельсинового сока, она снова и снова крутила на пальце свое кольцо обещания, и она объяснила, что любит его и не может перестать им любоваться.
- Я чувствую ровно то же самое к тебе, красавица, - сказал я и забрал поднос с ее коленей. – Мне нужно идти.
- Я буду скучать, - шепнула она печально.
- Я тоже. Но ты ведь будешь весь день посылать мне сообщения, правда? – спросил я, внезапно встревожившись, что на целый день потеряю контакт с ней.
- А это будет хорошо? – спросила она. – Я не хочу беспокоить тебя во время работы.
Я улыбнулся, наклонился к ней и нежно прижался губами к уголку ее губ. – Ты даже не представляешь, Белла, как сильно беспокоишь меня, - шутливо сказал я. – Звони, присылай сообщения, пиши мне на электронную почту, черт, можешь вызвать такси и записать его стоимость на мою кредитку, если захочешь навестить меня, - я засмеялся, а потом оторвался от нее и взял свой мобильник и ключи. Достав бумажник, я положил кредитную карту поверх ее бумажника. – Это на случай, если тебе что-нибудь понадобится.
- А если я когда-нибудь смогу приехать к тебе? – спросила она тихо.
- Буду ждать этого с нетерпением, - ответил я. Я не хотел уходить от нее, но знал, что чем дольше с этим тяну, тем труднее будет уйти. – Я должен оторвать себя, как прилипший пластырь, любовь моя. Если я сейчас не уйду, то вообще не смогу покинуть тебя, - сказал я честно. – Я люблю тебя, звони мне, если тебе что-нибудь понадобится, не имеет значения, важное или нет, просто позвони, и я буду здесь, - заверил я ее. Еще раз прижался губами к ее волосам, помечтав буквально полсекунды о том времени, когда смогу по-настоящему поцеловать ее в губы, попрощался с ней и вышел из палаты. Услышав ее «до свидания», сказанное несчастным шепотом, я чуть все не отменил.
Оказавшись в коридоре, я прислонился к закрывшейся за мной двери и глубоко вздохнул. Шейла взглянула на меня с сочувствием и пообещала сообщить мне на пейджер, если что-нибудь случится.
Я ненавидел каждый свой шаг к выходу по коридору. Ненавидел веселое приветствие Дона: «Удачного дня!» - донесшееся до меня, когда я проходил мимо стойки регистратора. Ненавидел ярко сиявшее солнце, пока шел к своей машине. Ненавидел саму машину, и когда опустился на водительское сиденье, уронил голову на руль и вздохнул.
- Не хочу этого делать, - пробормотал я мрачно и повернул ключ зажигания.
Я извинился перед моей любимой машиной, когда ехал по направлению к клинике. По правде говоря, она замечательная, и я люблю в ней каждый дюйм. Это черная BMW Х5, совершенная во всех отношениях, кроме одного - рядом со мной в ней не было Беллы.
Клиника встретила меня тишиной. Первые пациенты должны были прийти на прием не раньше, чем через полчаса, поэтому у меня оставалось время, чтобы поболтать с Гейл и Кейт и поблагодарить Саймона за то, что он закрыл собой брешь, образовавшуюся в результате моей внезапной отлучки.
Все были добры ко мне и спрашивали о Белле и Элизабет. Мне пришлось пообещать привезти малышку на следующий день, а Беллу – как только она будет к этому готова. Когда обмен любезностями закончился и начали приходить первые пациенты, я взял с собой в кабинет чашку кофе и приготовился к рабочему дню. Я распечатал список моих пациентов и приколол его к доске над моим письменным столом. Разложил инструменты и застелил чистой простыней смотровой стол сбоку от окна. Положил мобильник сверху на кипу медицинских карт моих пациентов и изо всех сил пожелал, чтобы он зазвонил. Мобильник упрямо молчал. Ублюдок.
Ровно в восемь тридцать я вышел в регистратуру и взял со стойки Гейл верхний файл из стопки с пометкой «доктор Каллен».
- Миссис Рейнольдс, - вызвал я и подождал, пока пожилая седая дама вошла в мой кабинет. – Как вы себя чувствуете сегодня, миссис Рейнольдс? – спросил я, пока она тяжело усаживалась в кресло.
- О, не так уж хорошо, доктор Эдвард, не так уж хорошо, - сказала она, и я открыл ее карту.
- Прошло уже три недели, как вы начали курс антибиотиков, и у вас по-прежнему нет улучшения в плане боли и воспаления? – спросил я.
- Нет, никакого улучшения. Но хватит об этом. Мэри-Эллен Портни сказала, что видела вас в Костко с крошечным ребенком на руках. Что это значит, доктор Эдвард? – она расплылась в улыбке, а я застонал.
Я понял, как пройдет мой рабочий день. Миссис Портни была записана на полдвенадцатого, а ее золовка, миссис Ричардсон, – на час тридцать. Это будет долгий, долгий день сплетен.



Эдвард ушел только десять минут назад, а меня уже занимала мысль послать ему СМС. Новизна ощущений от обладания собственными средствами связи, наверное, сохранится у меня довольно долго, учитывая, что я, должно быть, вхожу в двадцатку людей на земном шаре, у которых никогда раньше не было сотового телефона.
Медсестра Шейла спросила, не нужно ли мне чего-нибудь, когда заглянула проверить, как у меня дела, и я попросила, чтобы она достала из шкафа сумку с лэптопом Эдварда. Мне очень не нравилось то, что я не могу передвигаться без посторонней помощи, но сегодня утром путешествие в ванную и обратно далось мне легче, поэтому, возможно, такое положение вещей сохранится не слишком долго.
У меня был доступ в интернет, когда я училась в выпускном классе, поэтому я примерно знала, что делать. Кое-что, конечно, изменилось, но основы остались прежними. Когда лэптоп загрузился, я открыла почтовую программу Эдварда и провела целый час, сочиняя и отправляя благодарственные письма всем членам семьи Калленов.
Я неукоснительно подписывалась в конце каждого письма, чтобы быть уверенной в том, что все адресаты поймут – это пишу я, хоть и с аккаунта Эдварда. Мне было интересно, сообщил ли он им всем номер моего мобильного телефона, а еще я гадала, скоро ли Эсме привезет ко мне Элизабет.
В девять я набрала первое сообщение для Эдварда. Я поблагодарила его за кольцо, за телефон и написала, что вот-вот начну свой тур по осмотрам и опросам. Пожелала ему хорошего дня на работе и подписалась: «Люблю. Белла», - надеясь, что он поймет – я действительно его люблю.
Через десять минут пришел Майкл, стоматолог, с моей рентгенограммой. Он сказал, что моя челюсть выглядит неплохо и что у меня не должно возникнуть особых проблем с жеванием. Он спросил, продолжают ли шататься мои задние зубы, и я тщательно обследовала их пальцем, нажимая тут и там, как он говорил, но они сидели крепко.
Он ушел, сказав напоследок, что вряд ли у меня возникнет необходимость еще раз обратиться к нему, но оставил мне свою визитку – на случай, если мне что-то понадобится в будущем. Я поблагодарила его; мне не терпелось с ним распрощаться, чтобы наконец-то открыть сообщение, сигнал о котором прозвучал вскоре после прихода Майкла.
«Я так по тебе скучаю, я увяз здесь. Надеюсь, посещения врачей проходят хорошо. Звони мне в любое время, если я понадоблюсь. Люблю. Эдвард», - таким был его ответ, и я прижала телефон к груди и улыбалась, как идиотка, когда вошла Эсме.
- Ах, вот теперь я вижу влюбленную женщину. Доброе утро, моя дорогая! – сказала она, передавая мне Элизабет, и поцеловала меня в макушку.
- Доброе утро! – ответила я и улыбнулась Элизабет. Сегодня она была одета в маленький комбинезон. Он был синим, но повсюду на нем были сердечки, и это выглядело восхитительно. В волосах у нее была синяя ленточка, а на запястье – золотой браслет. – Что это? – спросила я.
Эсме улыбнулась мне, положила большой пакет на мою кровать и подтащила пластиковый стул, чтобы сесть напротив меня.
- Знаешь, мы с Карлайлом думали, примешь ли ты это от нас. Наши девочки носят такие, ты видела. У Элис браслет с розовыми розочками, а у Рози – с белыми сердечками. Конечно, у них взрослый вариант, но мы подумали, что обе наши новые девочки должны иметь такие браслеты. У меня тоже есть, посмотри. Что ты думаешь? – спросила она, как будто я собиралась рассердиться.
Я улыбнулась как можно шире.
- Огромное вам спасибо, за все, - сказала я. – Вы уже столько сделали для нас, вы не должны покупать нам вещи вроде этой.
- Ох, успокойся. Я хожу по магазинам, вот чем я занимаюсь, - она хихикнула и достала из пакета маленькую коробочку, обтянутую белым атласом. – А это твой. Пожалуйста, скажи, что ты будешь его носить! – она подала мне коробочку, и я осторожно открыла ее.
Внутри был красивый золотой браслет, точно такой же, как у Элизабет. Только на ее браслете были выгравированы две маленькие синие птицы, с каждой стороны пластинки для имени, а на моем не было никакой гравировки, кроме моего имени, но зато там был маленький золотой замочек, свисающий справа от замыкающего колечка, прямо рядом с пластинкой.
- Красивый, - сказала я, снимая браслет с атласной подушечки. – Ты уверена? – спросила я Эсме.
Она кивнула на мою левую руку:
- Ты носишь кольцо обещания, принадлежавшее моей матери, Белла. Если ты дала обещание моему сыну, а он – тебе, значит, ты теперь тоже Каллен. Нам хотелось бы, чтобы ты носила его – конечно, если ты не возражаешь. Мы не хотим, чтобы это выглядело, как правило, только потому, что мы все носим такие браслеты, - торопливо добавила она, и я поняла, что, возможно, обидела ее.
- Я не имела в виду ничего такого, - сказала я тихо. – Я не думаю, что это правило, мне кажется замечательным то, что вы хотите присоединить и меня. Большое спасибо! – и я продела руку в браслет.
- Он все еще велик тебе, но мы тебя откормим в самое ближайшее время, - усмехнулась она. – А теперь скажи мне, был ли ужасно романтичным момент, когда он вручил тебе кольцо? – она захихикала и вопросительно посмотрела на меня.
Я вложила свой палец в кулачок Элизабет и позволила ей засунуть его в рот и жевать. Она казалась довольной уже тем, что просто лежала у меня на коленях, поэтому я снова перевела взгляд на Эсме и задумалась, как ответить на ее вопрос.
- Думаю, что да, был. Он поцеловал меня, - робко призналась я.
- О, дорогая, это чудесно! Поздравляю. Было ли это так приятно, как ты ожидала?
- А тебе не кажется странным, что это мы об Эдварде?
- Ничего подобного, - сказала она, придвигая свой стул ближе. Она взяла в руки флакон с лосьоном и начала втирать лосьон в мою правую ногу. Ощущения были такими волшебными, что я была в состоянии только сидеть смирно, предоставив ей свободу действий. – Хоть это и мой сын, но теперь он мужчина, а ты женщина. И вы любите друг друга с подросткового возраста, поэтому любая мать порадовалась бы тому, что ее дети счастливы. А поскольку твоей матери нет с нами, я радуюсь и вместо нее, - она подмигнула мне.
- Тогда да, это было так приятно, как я ожидала. Я чувствовала покалывание везде, до кончиков пальцев ног, - хихикнула я. – Но губам было больно, поэтому я думаю, что пока этот поцелуй побудет первым и единственным.
- Ну что ж, я рада, что это было незабываемо. Нам придется постараться, чтобы ты снова почувствовала себя лучше и тебя выпустили отсюда домой, начинать новую жизнь вместе с нами, - сказала она.
- Сегодня уже приходил стоматолог, он сказал, что моя челюсть в порядке. Мне нужно жевать немного больше, чтобы мышцы снова заработали, когда боль полностью пройдет. Так что это хорошая новость. Кажется, у меня еще будет лечебная физкультура, а во второй половине дня мне придется пройти проверку слуха, - сообщила я ей.
- Вау, похоже, ты будешь занята, а я беспокоилась, что ты заскучаешь, - засмеялась она. – Если тебе нужно начинать жевать, может быть, я могу сделать кое-что, чтобы немного помочь с этим. Какое твое любимое блюдо? – спросила она.
- Даже не знаю… Вообще-то, мне нравится паста, - сказала я, пожав плечами.
- О, уроки итальянской кулинарии, это интересно. Предоставь это мне, - улыбнулась она. – Вижу, здесь появился телевизор, это тебя немного развлечет, а еще Эдвард говорил, что у тебя теперь есть мобильный телефон. Он собирался прислать мне по электронной почте твой номер, чтобы я могла добавить его к своему списку. Что еще мы можем сделать, чтобы тебе было комфортнее?
- Ничего не нужно, правда. У меня есть все, что может понадобиться, - сказала я со слабой улыбкой.
- Отлично. Тогда просто наслаждайся малышкой, а я закончу наносить лосьон. Нет ничего хуже, чем потрескавшаяся и шелушащаяся кожа летом, - пробормотала она и налила себе на руки новую порцию лосьона.



К десяти часам утра я практически выдохся. Все женщины, пришедшие сегодня ко мне на прием, расспрашивали меня об Элизабет. В городке, бедном событиями, новости распространяются быстро. Я стискивал зубы, когда очередная пациентка спрашивала меня, сколько месяцев малышке, когда она родилась, кто ее мать и как я сумел втайне от всех жениться и стать отцом. Я игнорировал подобные вопросы, поскольку это совершенно никого не касалось, но после четвертого такого случая меня буквально затрясло.
Наложив повязку на глаз мистера Гарвина и выдав ему рецепт на глазные капли, я как раз помогал ему дойти до регистратуры, когда Джейк Блэк, никем не остановленный, вошел в клинику через главный вход. Я мгновенно напрягся.
- Спасибо, доктор Каллен, - сказал мистер Гарвин, а я пробормотал в ответ пожелания скорейшего выздоровления.
Я неотрывно смотрел на Джейка, пока он приближался. Шагая навстречу мне, он широко ухмылялся.
- На пару слов, - прошипел он.
- Гейл, проводи, пожалуйста, миссис Генри в мой кабинет, я буду через пять минут, - сказал я пораженной сотруднице регистратуры. Не думаю, что она знала, кто такой Джейк, но вполне могла догадаться, что не все в порядке в Стране Чудес, - Попроси Стива присоединиться ко мне в комнате отдыха, если тебе не трудно, - небрежно добавил я.
- Разумеется, босс, - сказала она и начала набирать номер нашего специалиста по женскому здоровью Стивена Гловера. Он был единственным мужчиной, дежурившим сегодня, которому я мог довериться, и я хотел, чтобы он был в комнате на тот случай, если мне понадобится защищаться. Мне нужен был свидетель, чтобы меня не обвинили в том, что я ударил первым.
- Сюда, мистер Блэк, - сказал я Джейку и пошел впереди него по коридору, показывая дорогу в комнату отдыха. Когда мы оба оказались внутри, я предложил ему сесть, но он отказался. Я прошел вглубь комнаты, к раковине, и прислонился к стене. – Что я могу сделать для вас? – осторожно спросил я.
Он не приближался, но я видел, что его поведение изменилось, когда он заговорил:
- Ты, гребаный ублюдок! Копы только что заявились ко мне на работу! – заорал он.
Я ожидал чего-то в этом роде, но не думал, что он придет сюда, как только они поговорят с ним.
- Понятно. Что ж, могу заверить вас, что я их не посылал, это не имеет ко мне никакого отношения, - сказал я ровно. Стив подошел к приоткрытой двери и постучал, чтобы дать понять Джейку, что он здесь. Я видел его. – Привет, Стив, это Джейк Блэк. Джейк, это Стив Гловер, мой друг. Стив, Джейк – муж моей подруги, Беллы. Заходи, мы просто беседуем, - пригласил я его, и он кивнул, чтобы я знал – он понимает ситуацию.
Именно у Стива я просил совета, когда впервые догадался, что Белла в беде и ее обижают. Он не был знаком с Беллой, но кое-что знал о положении, в котором она оказалась. Понимая, что сейчас происходит, он собирался молча присутствовать в качестве свидетеля. Это было как раз то, чего я хотел.
- Привет, Джейк, рад познакомиться, - осторожно сказал Стив, входя в комнату. Он подошел к стойке и начал готовить себе кофе, повернувшись к нам спиной. Его намерения были ясны нам обоим. Он здесь, он не уйдет, но не собирается участвовать в разговоре.
- Неважно, - злобно сказал ему Джейк и снова повернулся ко мне. – Это всего лишь ее слова против моих – что я когда-нибудь бил эту суку, - сказал он.
- Понимаю, - мой ответ только еще больше взбесил его.
- Держу пари, понимаешь, мать твою, - пробормотал он. – Думаешь, ты лучше меня, но это вранье. Она моя жена, а ты трахаешь ее, поэтому из нас двоих засранец ты, а не я. Она моя, я заплатил за нее, она вышла за меня, и я не развожусь с ней. Придет время, и я снова заберу ее домой, и она больше никогда не подойдет к тебе, - яростно проговорил он.
Я не смог подавить смешок, сорвавшийся с моих губ. Я понимал, что злю его, но мне было плевать.
- Ты и правда веришь в эту чушь, а? – спросил я, не ожидая ответа. - Во-первых, я лучше тебя, потому что никогда за всю мою жизнь не ударил женщину и не собираюсь этого делать. Во-вторых, я не трахаю ее, но это только наше с ней дело, а вовсе не твое. Пока что она твоя жена, но это не продлится долго. А потом она будет свободна и сможет быть с тем, с кем захочет, и буду ли это я – ей решать. Она никогда больше не будет иметь дела с тобой, она не собирается возвращаться к тебе домой, не хочет видеть тебя и разговаривать с тобой. Я думал, ты понял это, когда тебе вручили судебный запрет, но, наверное, английский был у тебя в школе вторым языком? – спросил я. Я видел, что его кулаки сжимаются и разжимаются, и знал, что должен остановиться, пока он не взорвался. – А теперь убирайся от нее к чертовой матери и никогда больше не возвращайся, - сказал я ему.
- Ты не сможешь доказать, что я когда-нибудь сделал что-то с этой сукой. Запомни мои слова, Каллен, как только этот гребаный судебный запрет будет снят, я прикончу ее. А ты будешь следующим, - он ткнул пальцем в моем направлении, повернулся на каблуках и вышел.
Я шумно выдохнул сквозь зубы и, наклонившись, оперся руками о колени, чтобы восстановить самообладание, прежде чем буду вынужден признаться Стиву, как чертовски близок был к тому, чтобы его потерять.
- Ничего не скажешь, симпатичные у тебя друзья, - сказал Стив, ставя передо мной на стол чашку кофе. – Не самая блестящая пуговица в банке, да? (прим. пер.: «Not the brightest button in the tin» - англоязычное выражение, примерно соответствующее нашему «Звезд с неба не хватает», другими словами, парнишка туповат.) – спросил он, похлопывая меня по спине.
Я выпрямился и взял предложенный им стул и чашку.
- Да уж. Определенно не самая, - согласился я.
- Он сказал, что никогда не трогал ее, а потом угрожал ее убить. Да, ты можешь считать себя настоящим победителем, приятель, - сказал он мне с усмешкой.
- Спасибо, - сказал я и поднес чашку с кофе к губам. – Извини, что втянул тебя в это.
- Да ладно тебе. Я все равно скучал, все утро разглядывая влагалища, - засмеялся он.
- Не зря мне почудился запах тунца, - сказал я со смехом. Это была наша с ним дежурная шутка. – Спасибо, дружище.
- Надеюсь, ты сделал заявление? – я кивнул. – Хорошо. А Белла? Она тоже, да? – я снова кивнул. – Отлично. Допивай свой кофе и возвращайся к работе. Я не могу сидеть здесь целый день и держать тебя за руку, - хохотнул он.
- Нет уж, спасибо, а то как мне потом объяснить запах Белле? – засмеялся я и отодвинул стул. – И не трудись говорить мне, что мой кабинет пропах смертью.
- Я и не собирался, поверь мне. У тебя только что был такой неприятный посетитель, что я не стал бы говорить ничего подобного в такой момент, - сказал он почти серьезно. Но я был не настолько легковерен, чтобы не ожидать подвоха. Мы подошли к двери, он повернул направо, а я налево. Я успел сделать только три шага, когда расслышал его бормотание: - Сегодня твой кабинет в любом случае пропах не смертью. Сегодня в нем пахнет так, как будто там пукнула старая дама, - он смеялся над собственной шуткой, пока за ним не закрылась дверь его кабинета.
Проходя мимо Гейл, я подмигнул ей.
- Здравствуйте, миссис Генри, прошу прощения за долгое ожидание. Чем я могу вам помочь сегодня? – спросил я, опустившись в свое кресло и взяв в руки авторучку.
- Знаете, доктор Каллен, это все моя задница. Я не могу покакать, - сказала она, и я улыбнулся.
Уж лучше бы старая дама пукнула.



Эсме качала Элизабет в коляске, пока Сандра занималась со мной упражнениями.
- Если ты будешь делать это хотя бы по несколько минут каждые два часа, ты почувствуешь явное улучшение буквально через два-три дня, - убеждала меня Сандра, пока я нажимала пальцами ноги на спинку кровати. – Вот так, а сейчас немного сильнее, - командовала она, а я снова нажимала. – Хорошо. Теперь вытяни пальцы и держи их так в течение десяти секунд.
Я вытянула пальцы ноги и вздрогнула, когда боль прошла через ступню к голени и достигла колена.
- От этого болит вся нога, - пожаловалась я.
- Я знаю, так и должно быть. Это мышечная боль, и она постепенно пройдет, когда ты начнешь больше двигаться. Это ключ ко всему. Как только ты сможешь перенести вес на ногу, ты начнешь вставать чаще и на более долгие промежутки времени, - пообещала она и надавила ладонью на свод стопы. Когда инфекция полностью пройдет и твое равновесие восстановится, мы отправим тебя в реабилитационный бассейн. В состоянии относительной невесомости, с уменьшенной нагрузкой на ступню и поврежденные ребра тебе будет гораздо легче.
Мне совсем не понравилась идея насчет бассейна, но мысль о невесомости показалась очень привлекательной, особенно когда Сандра снова нажала снизу на мои пальцы.
- Почему мне не наложили гипс на пальцы или на ступню? – спросила я.
- Не было смысла, - ответила она, нажимая сильнее. – Они заживут самостоятельно, просто на это понадобится некоторое время. У тебя переломы без смещения, - успокоила она меня. – Я хочу, чтобы ты поднимала эту ногу немного выше, когда будешь стоять и ходить, в течение ближайших нескольких дней. Это поможет разработать мышцы, и они не будут такими напряженными, - сказала она, похлопывая меня по голени. – Интересный синяк у тебя на ступне. Надави мне на руку.
- Одиннадцатый размер, - пробормотала я мрачно, пытаясь согнуть пальцы ног и надавить ими на ее руку, как она просила (прим. пер.: в американской системе размеров обуви одиннадцатый соответствует нашему сорок третьему).
- Ублюдок, - буркнула Эсме.
- Хорошо, - сказала Сандра. – Итак, я хочу, чтобы ты надавливала пальцами ноги на спинку кровати по три минуты каждый час, а еще – чтобы ты вставала и двигалась как можно чаще. Как только ты получишь благоприятное заключение от аудиолога, мы сможем заняться твоими проблемами с равновесием. Я подожду, пока не увижу отчет, однако думаю, что ты испытываешь головокружение только из-за долгой неподвижности. Но мы подождем и увидим.
- Спасибо, - сказала я.
- Не за что. Завтра утром мы встретимся снова. И не забывай, мне нужно от тебя по несколько часов в день хорошей основательной игры на DS.
- Буду играть, - пообещала я.
Как только Сандра ушла, Эсме снова села на пластиковый стул рядом с моей кроватью. Ты делала все очень хорошо, моя дорогая, - добродушно сказала она.
- Я чувствую себя немного лучше. Не такой слабой, - ответила я и потянулась, чтобы взять с тумбочки свой мобильный телефон. «Новых сообщений нет», - разочарованно прочитала я на экране.
- Почему бы тебе не послать ему сообщение? Расскажи ему, как прошла твоя лечебная физкультура – ручаюсь, он ждет, - предложила Эсме.
- Ты так думаешь? – переспросила я, но сама уже начала набирать текст.
- Да. Он все равно проверит все записи, точно так же, как сделал бы его отец, но он захочет услышать от тебя, как все прошло, - хихикнула она.
Я нажала «отправить» и положила мобильник на колени.
- Им действительно нравится читать записи в моей карте, да? – я засмеялась.
- Это как тяга мотылька к огню. Они ничего не могут с собой поделать. Им просто необходимо знать, что происходит. Если бы это не было так мило, это могло бы раздражать, - сказала она, кладя Элизабет мне на руки. Она подала мне бутылочку и салфетку. – На днях ей исполнится три месяца, ведь так? Хочешь, я запишу ее на прием к доктору Гесту? Вероятно, ты не сможешь дойти до его кабинета, но мы можем раздобыть кресло-каталку, и ты сама отвезешь ее, - предложила Эсме.
- Да, пожалуйста. Мне бы хотелось, спасибо. Я не очень-то много могу сделать для тебя, правда, моя маленькая? – сказала я Элизабет, когда она начала сосать смесь из бутылочки. – Так не должно было случиться, ты знаешь, - бормотала я, ни к кому особенно не обращаясь. – У меня был план. Я хотела быть как Элис и уехать в колледж. Хотела знакомиться с людьми, веселиться и влюбляться. Она знала, чего хочет, даже когда нам было по двенадцать или тринадцать лет. У меня это заняло больше времени, но я знала, что хочу получить хорошую работу и снять квартиру в городе. Мы собирались быть соседками. Она не знала, но я хотела Эдварда, даже когда мы были такими молодыми, хотя даже я не знала, что это означает, - я хихикнула. – Я хотела красивую одежду, и друзей, и танцы. Хотела показать Чарли, что я не бесполезная, что усвоила то, чему он пытался меня научить. А потом все пошло неправильно. Не ты, моя девочка, не ты неправильная, ты идеальная. Но что-то, ситуация, моя жизнь –сбилось с правильного пути, - говорила я малышке. Взглянув на Эсме, я заметила, что она осторожно промокает глаза салфеткой. – Я хочу быть хорошей. Она не ошибка, - сказала я, и Эсме кивнула и похлопала меня по руке. – Я сделала несколько ужасных вещей, - призналась я. – Мне пришлось делать ужасные вещи, Эсме, жуткие вещи… Эдварда вырвало, когда он узнал о них, - сказала я, и она ахнула. – Он думал, я не слышу, но мне было слышно, как его выворачивало после того, как он узнал. Но я все равно не жалею, что родила Элизабет, - закончила я твердо.
- Ты и не должна жалеть об этом, - сказала Эсме. Она сидела на краю кровати и перебирала пальцами волосы Элизабет. Малышка посмотрела вверх, пытаясь найти ее, и я улыбнулась.
- Она знает тебя.
- Тебя она тоже знает, дорогая. Она бывает по-настоящему довольной только с тобой, - сердечно сказала она. Не думаю, что это правда, но все равно было мило с ее стороны сказать так.
- Я бы хотела, чтобы она была от Эдварда, - искренне призналась я. – Чтобы мой план сработал. Хотела бы раньше поговорить с Эдвардом, прислушаться, когда Карлайл говорил, что может помочь мне. Хотела бы позволить вам помочь мне, когда вы предлагали. Хотела бы уехать в колледж и снять квартиру, и узнать Эдварда, и сделать все правильно вместе с ним. Хотела бы, чтобы она была его. Чтобы я была его, - бормотала я.
- Еще не поздно, моя дорогая, - добродушно сказала она. Она заправила прядку волос мне за ухо и положила руку на мое плечо. – Это никогда не слишком поздно. Мы поможем тебе пройти через это, и потом ты получишь свой шанс. Не сомневаюсь, что ты – та, кто ему нужен, вы обе нужны ему. Я знаю это уже давно, Белла. Но я думала, что ты сделала свой выбор, выйдя замуж за Джейка по любви. Конечно, мне было больно за Эдварда. Он был так расстроен, когда ты вышла замуж, но теперь я знаю, что тебе нужен Эдвард. Он ждал тебя, Белла. Я не знаю, осознанно ли он делал это, но он ждал тебя. Я никогда не видела его таким, как сейчас, никто его таким не видел. Он совсем другой, уже теперь. Я беспокоилась, что он лишен эмоций, думала, не допустили ли мы какую-нибудь ошибку, когда он рос, потому что пока он был в колледже, кажется, он ни с кем не завязал отношений. И потом, когда он вернулся и начал работать в клинике, я волновалась, что он не мог найти себе пару, потому что замкнулся в себе. Но он не замкнулся, он ждал тебя, красавица.
Я плакала. Кто бы удержался от слез, услышав что-то подобное?
- Надеюсь, я не разочарую вас всех, - пробормотала я.
- Никогда. Ты уже подарила нам Элизабет, - улыбнулась она.
Мы обе посмотрели на спящую малышку.
- Она такая идеальная. Что если я испорчу и ее? – прошептала я.
- Ты никого не испортила, дорогая. То, что с тобой делал твой отец, а потом Джейк, происходило не потому, что с тобой было что-то не так. Это с ними что-то не в порядке. Они не знают, как любить, не знают, что такое забота о другом человеке. Но мы знаем, и мы покажем им. Ты просто должна позволить нам. Всем нам, - добавила она тихо.
Послышался тихий стук в дверь, и в палату вошла Шейла, а с ней мужчина в темно-синей униформе.
- Белла, этот человек пришел, чтобы взять у тебя контракт? – спросила она, удивленно приподняв брови.
- О, правильно. Спасибо, Шейла, - сказала я ей, и она вышла. – Можешь передать мне ту папку с рецептами, если тебе не трудно, Эсме? – попросила я, и она подала ее мне. Я взяла копию контракта из-под обложки и отдала мужчине.
Он положил книжечку с квитанциями и конверт на передвижной столик. Надписал конверт, а потом положил в него контракт. Заполнил через копирку квитанцию, повернул ее ко мне и попросил расписаться в нужной строчке. Я сделала это. Он оторвал копию квитанции и отдал ее мне. Потом попрощался и ушел. Все это заняло буквально одну минуту. Я прочитала бланк, который он дал мне. Там было сказано, что он должен немедленно доставить конверт мистеру Бенсону. Я вздохнула и мрачно улыбнулась Эсме. – Все вот-вот станет еще противнее, - сказала я ей.
Она пожала плечами и улыбнулась.
- Пусть все идет своим чередом, - сказала она твердо и вдруг хихикнула: – Я маленькая, но храбрая.



К полудню я был разочарованным, капризным, голодным, больным и уставшим от ответов на вопросы о моей личной жизни. Практически каждый пациент спрашивал или уже знал от кого-то, видевшего меня с Элизабет, о том, что у меня теперь есть семья. У всех были добрые намерения, но я выдохся.
- Я собираюсь на ланч, - сказал я Гейл и бросил файл моего последнего пациента на кипу, лежащую на ее стойке. – Вернусь через полчаса.
- Передавай привет от меня, - хихикнула она.
Я оставил этот комментарий без внимания. Я не собирался в больницу. После десятиминутного, в лучшем случае, свидания с Беллой, возвращаться в клинику было бы еще труднее. Я поехал в город и направился прямо в кафе «A Work in Progress» (прим. пер.: что-то вроде «Ведутся работы»). Я скользнул за столик, и официантка принесла мне кофе, пока я просматривал меню.
Я заказал бекон, сыр, помидор, горячий бутерброд и кока-колу. Попросил лэптоп, и она принесла его мне, пока я ожидал свой заказ. Это было самым привлекательным в этом заведении. Бесплатный выход в интернет и бесплатное пользование лэптопом, если ты заказал еду. А поскольку все приходили сюда по этой причине, никто не хотел разговаривать с другими посетителями. Это было просто отлично для кого-то вроде меня, особенно в моем сегодняшнем настроении.
Я открыл свою почту и улыбнулся, увидев, что Белла использовала ее, чтобы послать благодарственные письма всей семье, в том числе и на мой адрес в клинике. Это было сюрреалистично - использовать мой электронный адрес, чтобы послать сообщение мне же на другой адрес.
Я удалил ее сообщения из папки «отправленные», зная, что иначе обязательно прочитаю их, затем открыл то письмо, которое она послала мне.
Дорогой Эдвард,
«Спасибо» было бы недостаточно.
В юности я считала, что любовь заставляет думать о ком-то словами, далекими от секса. Секс в моем представлении был просто физической потребностью, свойственной людям, чем-то, что мужчинам нужно от женщин. Я жаждала любви, в то время как девочки вокруг меня хихикали и мечтали о своем первом сексуальном опыте. Но не я. Предметом моих мечтаний были тихие разговоры, общие секреты, молчаливое уважение и время, проведенное вместе. Предметом моих мечтаний был ты.
Я всегда задавалась вопросом, что было бы, если бы ты тоже любил меня. Я часто наблюдала за тобой, когда мы оба были школьниками. Когда ты разговаривал с кем-то, я представляла себе, что ты разговариваешь со мной. Когда ты прикасался к кому-то – я хотела бы, чтобы ты прикоснулся ко мне. Когда о тебе упоминали в школьной газете, я сохраняла вырезку, когда ты побеждал в школьных соревнованиях, меня переполняла гордость. Без тебя школа стала совсем другой. Мне больше нечего было ждать с нетерпением. Некого высматривать в толпе. Не за кем наблюдать.
Когда ты приезжал домой на каникулы или в гости, я могла снова видеть тебя и чувствовала себя целой. Элис всегда была так взволнована, когда ты приезжал, и мне нравилось, что она всегда рассказывала мне о твоих планах, поэтому я тоже могла планировать. Мне становилось лучше уже от того, что я была в одном доме с тобой. Правда, это было и болезненно – из-за того, что я хотела, и что, как я думала, ты найдешь без меня.
Но ты всегда приезжал домой один.
Я знала, что ты работаешь в клинике. В рекламном проспекте клиники, присланном по почте, было и твое имя. Когда я заболела, я хотела видеть именно тебя, хотела, чтобы именно ты помог мне, и в тот первый день я пришла из-за тебя. Я так рада, что сделала это. Так счастлива, что наконец-то узнала, каково это, когда ты любишь меня. Так благодарна тебе за то, что ты дал мне шанс, которого, как я думала, у меня никогда не будет.
Надеюсь, меня будет достаточно.
Со всей моей любовью и уважением,
Белла.

Мой бутерброд остыл к тому времени, когда я добрался до него, но мне было все равно. Я читал и перечитывал письмо снова и снова, пока не выучил его почти наизусть. Я понятия не имел, как на него ответить, и даже не знал, надо ли отвечать. Отхлебнув из стакана и еще раз откусив от бутерброда, я нажал на «ответить».
Я не мог позволить ей думать, что не получил ее письмо или проигнорировал его, поэтому я написал ответ.

Дорогая Белла,
«Спасибо» совсем не обязательно.
В моем первом воспоминании о тебе ты была маленькой девочкой с косичками, забравшейся слишком высоко по перекладинам гимнастического комплекса на нашем заднем дворе. Ты всегда стремилась залезть повыше, а я всегда хотел поймать тебя, если упадешь. Но ты никогда не падала, и у меня не было возможности дотронуться до тебя.
Даже когда ты стала старше и спотыкалась и падала на катке возле химического блока, я не мог поймать тебя при падении. Ты была всегда на шаг впереди меня или я всегда был слишком далеко позади.
Но теперь, когда бы я ни понадобился тебе, я буду рядом, готовый поймать тебя и Элизабет. Я больше не дам тебе упасть, детка. Я не позволю тебе забраться слишком высоко и не дам тебе свалиться.
Я наконец получил возможность удержать тебя и никогда не отпущу.
Ты – это больше, чем достаточно для меня, больше, чем я заслуживаю, больше, чем я когда-либо мог пожелать.
Я предлагаю тебе все, что имею, всего себя, и надеюсь, что ты знаешь, как сильно я люблю тебя.
Эдвард.

Я нажал «отправить» раньше, чем струсил и пошел на попятную, и вернулся к своему бутерброду. В клинику я возвратился за две минуты до срока и энергично схватил файл следующей пациентки со стойки.
- Миссис Долич, - пригласил я, заглянув в приемную. Я провел ее к себе в кабинет, пружинисто шагая и подмигнув по дороге Гейл. – Чем я могу помочь вам сегодня, миссис Долич?
- О, доктор Каллен, мне было в последнее время так грустно, очень, очень грустно, - сказала она, печально качая головой. – Вы были так одиноки, такой красивый мальчик, но теперь вы нашли девушку, и у вас есть ребенок! – ликующе воскликнула она, и я съежился.
- Правильно, ведь вы живете по соседству с миссис Портни, да? – хохотнул я. – Давайте вы скажете мне, что я могу для вас сделать сегодня, а я расскажу вам о моей Белле и нашей Элизабет, - предложил я ей, улыбаясь. Я понял, что если не могу победить их, то придется попытаться к ним присоединиться (прим. пер.: здесь использована слегка перефразированная английская поговорка: «If you can't beat 'em, join 'em» - если не можешь победить их, присоединись к ним).