Глава 21

   — Я так рад нашей поездке, — сказал Эдвард, Белла ответила ему широкой улыбкой, пока он вел машину в сторону Сиэтла.

Белла улыбнулась в ответ.

   — Я тоже, — согласилась она, вздохнув свободно, — Целая неделя!
   — Ну, мы можем расслабиться, отдохнуть и насладиться концертом сегодня вечером. Я действительно не могу дождаться, когда увижу оркестр, — восхищенно произнес Эдвард голосом, наполненным волнением.

Белла протянула руку и провела ладонью по его щеке, улыбаясь его искреннему волнению.

   — Я люблю тебя.

Глядя на его красивое лицо, она не могла представить свою жизнь без него. Он был всем ее миром. И если раньше она любила его не настолько сильно, то последние несколько недель после похорон Билли доказали, что она никогда не захочет быть вдалеке от него.

Его действия, его забота также показывали, как он сильно любит ее. Когда он нежно улыбнулся на ее слова, ее глаза наполнились слезами, и ей вдруг нестерпимо захотелось назначить дату свадьбы. В этот самый момент ей как никогда ранее захотелось выйти замуж за Эдварда, чтобы знать, что они принадлежат друг другу всеми возможными способами.

Не отрывая взгляда от дороги, Эдвард перенес ее руку от своей щеки к губам, оставляя благоговейный поцелуй на ладони.

   — Я тоже люблю тебя, малыш. Больше, чем ты можешь себе представить.

Белла решила, что за время этих внезапных выходных она поговорит с ним о дате свадьбы. Ей неважно было, где состоится бракосочетание. Она просто хотела выйти за него замуж. К сожалению, у Элис случилась бы истерика, если бы они так поступили, а в ее деликатном положении...

Заметив, что Белла внезапно притихла, Эдвард повернул голову и увидел, что она заснула, ее рука все еще находилась в его. «Бедняжка», — с нежностью подумал он. Ей действительно нужен перерыв. Чтобы расслабиться и насладиться временем наедине, не беспокоясь о работе, Джейкобе или Виктории.

На следующий день, после того, как привезли Викторию, Карлайл позвал их к себе в кабинет, чтобы рассказать новости.

   — Эсми звонила мне несколько минут назад. Приезжал Чарли, и Виктория написала заявление.
   — Как она себя чувствует?
   — Она хорошо поспала, и сон ей был очень необходим. У нее все болит из-за синяков и ссадин, но через несколько дней станет лучше. Эсми говорит, что сначала она была очень тихой и замкнутой, но это понятно, после всего, через что ей пришлось пройти.
   — А что с Джеймсом? — спросил Эдвард.
   — Судя по всему, Виктория рассказала Чарли про избиения, которые начались с самого начала их отношений.
   — Бедная девочка, — пробормотала Белла, не сильно удивленная информацией.

Карлайл кивнул, соглашаясь.

   — Когда его арестовывали, в трейлере нашли наркотики. Теперь ему будет предъявлено обвинение в хранении наркотиков, а также нападении и избиении.
   — Ладно, — яростно сказал Эдвард, — Чем на дольше его упекут, тем лучше.

После работы они поехали в дом его родителей, чтобы проведать Викторию. Они застали Викторию, задумчиво сидящей на веранде. Ее глаза были все еще опухшими, а синяки под ними стали еще темнее. В течение нескольких дней следы постепенно исчезнут. Душевные раны заживать будут дольше.

   — Эй, — тихо сказала Белла, не желая ее напугать.

Виктория повернула голову и улыбнулась им.

   — Привет.

Белла присела на соседний стул. Эсми принесла несколько чашек и заваренный чай. Она поставила посуду и села рядом с Викторией.

   — Я сказала Виктории, что чай — самый лучший сейчас напиток для нее. Он помогает расслабиться и содержит много антиоксидантов, — Эсми улыбнулась Виктории.
   — Я, правда, никогда раньше не пила чай, — тихо проговорила Виктория, — Мне понравилось.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил Эдвард.
   — Немного ноет, особенно глаз, а так я в порядке, — ответила она, делая еще один глоток чая.
   — Карлайл сказал, что приходил мой отец, — Белла внимательно следила за ее лицом.
Виктория кивнула и глубоко вздохнула.
   — Да. Он очень добр ко мне. Не давил не меня, дал время подумать и все решить.
   — Да, он хороший человек, — улыбнулась Белла.
   — Я все ему рассказала. О каждом разе, когда он бил меня, принимал наркотики и даже про совершенные грабежи, — у нее в глазах появились слезы, — Мне так стыдно!

Эсми осторожно сдала ее руку.

   — Дорогая, здесь нечего стыдиться. Ты не сделала ничего плохого.
   — Но я знала о его преступлениях и молчала!
   — Виктория, ты ничего не могла сделать, — успокоил ее Эдвард,   — Твоей единственной семьей был Джеймс. Он подчинил тебя, не разрешал ни с кем общаться, постоянно запугивал тебя, если ты не соглашалась с ним. Ты просто жертва обстоятельств. Надо быть чрезвычайно смелой, чтобы попытаться вырваться из этого ужаса, не имея поддержки за спиной.

Виктория посмотрела на них, а слезы застилали глаза.

   — Почему?
   — Почему что, Виктория? — спросила Белла.
   — Почему вы помогаете мне? Почему помогаете совершенно незнакомому человеку?
   — Ты не чужая, ты наша пациентка, — улыбнулся Эдвард.
   — И виделись всего несколько раз. Это просто не имеет смысла, — воскликнула она.

Виктория не могла понять доброту Калленов. За всю ее жизнь никто ничего не делал для нее просто так. Она не могла вспомнить время, когда не жила в приемных семьях. Все что она знала о своей настоящей семье, так это то, что ее мать умерла от передозировки, когда ей было всего три года. Об отце никто не знал. И с тех пор она постоянно жила в приемных семьях. Какие-то были хорошими, какие-то плохими, но были и совершенно ужасными. Просто каждый раз, когда она попадала в приличный дом, что-то постоянно происходило, и она шла дальше по программе. И так продолжалось до ее шестнадцатилетия, когда она встретила Джеймса.

Сначала казалось, что он — подарок давно про нее забывшего милосердного бога. Он был красивым, сексуальным и уделял ей то внимание, которое она жаждала получить. Она дал ей почувствовать себя красивой и любимой. Он был на пять лет старше нее, и совсем немного потребовалось времени убедить уехать с ним. Зная, что властям нет до них никакого дела, потому что были заняты тысячами других «неотложных» дел, поэтому она упаковала свои скудные пожитки и уехала.

Первые месяцы они жили, словно в раю. Он посвятил ее в прелести секса и если и бывал иногда груб, Виктория принимала это, как часть его натуры. И если ее что-то не устраивало, она оставляла все как есть, потому что не знала иного.

Первый раз он поднял на нее руку спустя несколько месяцев их отношений. Они жили в парке трейлеров в Неброско, и Джеймс выпивал с другими мужчинами. Виктория устала и отправилась спать. Вскоре после этого вернулся Джеймс, пребывая в любовном настроении. Когда она сказала, что слишком устала для секса, Джеймс ударил ее по лицу. Виктория шокировано смотрела на него, а когда он потребовал удовлетворить свои потребности, она уступила. Так как ее часто избивали в детских домах, Виктория решила, что заслужила.

Почти год спустя Виктория обнаружила, что беременна. Когда она сообщила новость Джеймсу, он пришел в ярость и избил ее. Ночью у нее началось кровотечение. Со смертью ребенка что-то внутри Виктории умерло также. И Джеймс постоянно начал ее избивать. После этого она выполняла все его требования и принимала его наказания. Ей некуда было идти, о ней некому было заботиться и заступиться.

Когда она снова забеременела, то почувствовала первые ростки надежды. Она была полна решимости защитить этого ребенка всеми силами, что были у нее. Она на цыпочках ходила вокруг Джеймса, отчаянно пытаясь ничем его не разгневать. Она проявила мудрость и как можно дольше держала при себе новость о ребенке, потому что Джеймс пришел в ярость, когда узнал про беременность. И на этот раз Виктория сопротивлялась столько, сколько могла. Удивленный таким напором, Джеймс отпустил ее, сказав, что ребенок, которого она носила под сердцем, был только ее, и помощи от Джеймса жать не стоит. Для ребенка она старалась сделать все, что могла: ела, когда получалось, ходила на осмотры, когда было возможным. Затем, они как-то оказались здесь, и сейчас она находилась в прекрасном доме, в окружении людей, которых, казалось, волновало, что происходит с ней и ее ребенком. За всю жизнь, никто не был обеспокоен ее судьбой.

Вчера вечером, когда она плакала, она почувствовала руки Эсми, которая гладила ее по волосам, успокаивая, и Виктория задумалась, какого это, чувствовать любовь и заботу матери. Сквозь слезы она ощущала тепло, которого никогда не чувствовала ранее. Глядя на Эсми, Виктория задавалась вопросом, как сложилась бы ее жизнь, имей она такую мать, как Эсми.

Эсми легонько сжала ладонь Виктории.

   — Это и не должно иметь смысл, дорогая. Просто знай, ты можешь оставаться с нами столько, сколько захочешь. Мои дети уже выросли и разлетелись из родного дома, и мне дорога твоя компания.
   — Я не смогу отплатить вам, — прошептала она, — У меня ничего нет, нет денег.
   — Немедленно перестань говорить глупости. Разве похоже, что нам нужны деньги? Отплатить ты можешь, позволив мне заботиться о тебе и родив здорового малыша. И общением со мной. А когда ребенок родится, мы примем любое твое решение.
   — У тебя была мечта, когда ты была маленькой? — с любопытством спросила Белла.

Виктория кратко улыбнулась, прежде чем ответить.

   — В детстве я хотела стать школьным учителем. Для маленьких детей, я имею в виду. Мне всегда нравилось находиться, окруженной малышами. Они не дразнили меня, потому что я носила одежду, которая была мне не по размеру или вышла из моды, — задумчиво произнесла она. Потом печально вздохнула, — Но я даже не окончила среднюю школу, так что теперь мои мечты неосуществимы.
   — Эй, нет ничего не возможного, Виктория, — сказал Эдвард, — Школу ты можешь закончить заочно, пока ребенок будет еще маленьким, а потом попытаться поступить в колледж.
   — На какие деньги? — произнесла она немного с горечью. Без денег это невозможно. Ей необходимо будет найти работу, чтобы поддерживать своего малыша, а не пытаться воплотить недосягаемые мечты.
   — Давай не будем сейчас об этом беспокоиться, идет, дорогая? Ты устала. Как насчет хорошей ванны, а я принесу ужин тебе в постель? Или же, если ты хочешь, можешь присоединиться к нам с Карлайлом, — предложила Эсми.

Виктория кивнула и вышла из комнаты, поблагодарив еще раз Беллу и Эдварда за помощь.

   — Ты справляешься с этим, мам? — спросил Эдвард, обеспокоенный, не слишком ли он пользуется добротой матери.
   — Конечно, справляюсь. Я честно сказала, что мне немного одиноко после того как ты и Элис ушли из дома. Несчастная Виктория никогда не знала матери и была лишена материнской заботы и любви. Надеюсь, что мы видели конец того человека, что причинил ей боль.
   — Я тоже, — согласился Эдвард.

Белла говорила с Чарли о том, что будет дальше с Джеймсом.

   — Я пытаюсь нарыть на него все, что могу, чтобы упечь его как можно на дольше. Виктория дала мне много полезной информации, и я связался с полицией других штатов, где, по ее словам, он совершил преступления.
   — Думаешь, она в безопасности от него?
   — Я подам за нее прошение на запрет приближаться к ней. Там не будет никаких проблем, учитывая все, что он с ней сделал. Единственное, что меня беспокоит, это то, что его могут отпустить под залог.
   — Нет!

Чарли пожал плечами.

   — Можно надеяться, что нет, но он может получить слишком милосердного судью, который подумает, что показания сфальсифицированы или преступления возможно подходят для выпуска под залог, и подпишет бумаги.
   — Когда у него слушание?
   — Зависит от количества нерассмотренных дел, поэтому рассмотрение может занять от двух до трех недель, минимум. И в это время он будет сидеть за решеткой, где и заслуживает.
   — И чем дольше, тем лучше, — прокомментировала Белла.

Эдвард вернулся из своих мыслей, потому что они въехали в Сиэтл. До Fairmont оставалось несколько километров пути. Он заказал столик в престижном ресторане после концерта. Затем он планировал отвезти Беллу обратно в отель и надеялся провести остаток ночи, занимаясь с ней любовью. От этой мысли он непроизвольно заулыбался.

Когда они подъезжали к отелю, он протянул руку и убрал прядки волос от лица Беллы.

   — Белла? Малыш?

Белла пошевелилась и открыла глаза, немного дезориентировано.

   — Что? Уже приехали?
   — Осталось пару минут.

Сев, Белла провела рукой по волосам и посмотрелась в зеркало. Она ни за что на свете не хотела появиться в Fairmont со слюной на подбородке. Она была счастлива, что на этот раз появится в отеле в более презентабельном виде, чем в первый раз, и начала входить в раж от отдыха. Увидеть Рене было здорово, но еще лучше ночь здесь. У нее были прекрасные воспоминания о нем, и она надеялась сделать их еще лучше.

Сон в машине, казалось, зарядил ее энергией, и она даже начала подпрыгивать от нетерпения, когда Эдвард открывал дверь их номера.

   — Все, как я помнила, — выдохнула она счастливо, когда вошла в номер и прошла сразу в спальню. Эдвард с улыбкой наблюдал, как она снова открывала их маленькую гавань покоя.

Белла развернулась и запустила пальцы ему в волосы, притягивая его тело к себе. Эдвард сразу же обвил руками ее талию, оставляя легкие поцелуи на виске.

   — Ты догадываешься, чего мне сейчас хочется? — кокетливо осведомилась Белла.

Эдвард почувствовал, как его тело отреагировало на ее слова. Господи, она заводит его, словно переключая тумблером.

   — Что? — улыбнулся он в ответ.

Она изящно облизала его нижнюю губу, прежде чем зажать ее губами, а потом и мягко потянуть. Эдвард тихо застонал от ее провокационного действия. Выпустив его губу, она немного отстранилась.

   — Я хочу начать наши выходные, занявшись с тобой любовью на этой королевской кровати. Сейчас! — возбужденно потребовала она.

С тихим рычанием Эдвард быстро лишил их одежды и приступил к выполнению желаний Беллы.

*** *** ***

Положив трубку, Эдвард вернулся в спальню.

   — Это консьерж, — сказал он Белле, которая заканчивала макияж в хорошо освещенной ванной комнате, — Лимузин прибудет через пять минут.
   — Почти готова, — крикнула она в ответ.

Вместо того, чтобы вести машину, а потом изо всех сил искать место где припарковаться, Эдвард нанял лимузин на всю ночь. Он подумал, что это добавит романтики. Он даже прикидывал, что может взять в лимузине Беллу. Он никогда не делал этого прежде. Звучало заманчиво.

Он надел смокинг и расправлял лацканы, когда услышал шаги за спиной.

   — Я с нетерпением жду... — он замолчал, когда мельком увидел вечерний наряд Беллы. — Господи, ты невероятна! — выдохнул он от удивления.

Белла была одета в черное коктейльное недлинное платье, которое обтягивало ее в фигуру во всех нужных местах. Платье было без бретелей с лифом в форме сердца, которое обнимал ее грудь подобно рукам любовника. Атлас демонстрировал все ее изгибы и заканчивался чуть выше колена зубчатым краем. Вокруг талии был ультратонкий декорированный кристаллами пояс, который делал акцент на груди и бедрах. На ее ногах были тонкие черные чулки и черные шпильки. Она надела серьги и колье, те, что он подарил ей на Рождество, а на пальчиках находилось только его кольцо. Она легко завила волосы, спадавшие мягкими волнами на спину. Макияж был легким, но эффектным, на ее великолепных карих глазах был сделан основной акцент.

Белла почти рассмеялась над написанном на лице Эдварда изумлением, которое быстро превратилось в желание. Она должна была признать, что Эдвард выглядел очень соблазнительно в этом смокинге. Она боролась с желанием предложить ему остаться здесь, но сразу же отказалась от этой идеи. Сексуальное напряжение добавит наслаждение к вечеру, особенно если она начнет давать небольшие намеки на то, как они могут закончить вечер.

   — Нам уже пора? — невинно поинтересовалась она, наслаждаясь искорками в его глазах. — Ммм, я надеюсь, платье не спадет, потому что под него я не надела лифчик, — она была в восторге от тихого стона Эдварда, когда она тонко поддразнила его.

Решив, что отступить сейчас будет лучшим решением, Эдвард вывел ее из спальни, прежде чем сдастся и разорвет это маленькое черное платье на мелкие кусочки. Он должен быть терпеливее и немного подождать. Господи, они занимались любовь всего пару часов назад. Она превращала его в перманентно возбужденного подростка. Особенно в таком наряде.

   — Готова, любимая? — когда она кивнула, он взял ее за руку и помог спуститься в холл под пристальными взглядами многих других гостей. Он хотел наорать на мужчин, которые открыто глазели на Беллу. Швейцар открыл дверцу лимузина, и Эдвард пропустил ее, присаживаясь рядом. В салоне находилась заказанная бутылка игристого вина и тонкие хрустальные бокалы.
   — Шампанского? — спросил он, беря в руки бутылку.
   — Да, пожалуйста, — она захихикала, сделав глоток пузыристой жидкости, — Я чувствую себя такой представительной. Шампанское в лимузине, шофер и великолепный мужчина рядом. Мне невероятно повезло.

Эдвард улыбнулся и нежно ее поцеловал.

   — Это мне повезло. Ты так красива, что у меня буквально дыхание перехватывает.

Соблазнительно улыбнувшись, она пробежалась кончиками пальцев по его галстуку-бабочке, задевая пуговицы рубашки. Она наклонилась и оставила поцелуй на его горле, чуть выше ворота, вдыхая его сладкий аромат.

   — Ммм. Ты вкусно пахнешь, — произнесла она.

Не желая испортить ее макияж, Эдвард уткнулся носом в ее плечо, дразня маленькими поцелуями сгиб шеи, наслаждаясь ее ускоренным дыханием. Хорошо, небольшое вознаграждение, чтобы подогреть его. Облизывая кожу чуть ниже ушка, он услышал мягкий стон удовольствия.

   — Нравится? — прошептал он в кожу.
-Ты знаешь, что да, — выдохнула она.

Он покрывал поцелуями шею и плечи, а его рука медленно стала двигаться по прикрытой нейлоном ноге. Его пальцы упивались нежностью, продвинувшись выше по колену на бедро, и встретились с подолом ее платья. Медленно проникли под материал и стали подниматься выше, заставляя девушку задышать чаще. Сам Эдвард уже находился на грани и понимал, что должен вернуть себе контроль до того, как они доберутся до концертного зала, но он слишком наслаждался своими действиями, чтобы остановиться прямо сейчас.

Его пальцы прошлись вверх и, когда он собрался убрать руки и сесть спокойно, чтобы вернуть себе здравомыслие, вступили в контакт с ее кожей, еще более мягкой и нежной, чем материал чулок. Воздух резко и с шумом покинул его легкие, когда он понял, что на ней был пояс для чулок. Появившаяся картинка была настолько эротичной, что он вынужден был вытащить из-под платья руки и немного отодвинуться от Беллы, чтобы не наброситься на нее. Тяжело дыша, Эдвард отодвинулся от девушки, умоляя свое тело успокоиться и приводя мысли в относительный порядок.

   — Что случилось, милый? — спросила Белла, ее дыхание было утяжеленным. И она прекрасно понимала, что случилось. Она специально надела чулки и этот пояс. Сегодня она находилась в режиме соблазнительницы.
   — Ты же прекрасно знаешь, в чем дело? — парировал он, приходя в себя. — Не думаю, что ты хочешь, чтобы на публике я ходил с каменной эрекцией в штанах, или я не прав?

Белла захихикала над его недовольным выражением лица.

   — О, несчастный малыш. Мне жаль, что я не могу тебе помочь, — дразнила она.
   — Ты этому причина, и ты это знаешь, распутница.

Концерт, как они и ожидали, был фантастическим, хотя он и отвлекался несколько раз за вечер, когда она клала руку ему на бедро или начинала выводить небольшие круги на его ладони. После они поехали ужинать в ресторан. Он находился в нескольких минутах езды, поэтому у них совсем не было времени немного подурачиться. Они не торопясь поглощали заказанную еду, хотя Эдвард с трудом сдерживался и отводил глаза от Беллы, особенно когда она наклонялась, предоставляя отличный вид на его личные небеса, спрятанные под материалом.

И когда он уже не мог больше выдержать ее соблазнения, он наклонился и предложил:

   — Давай уйдем. Ты сводишь меня с ума, — тихо ей на ухо прорычал он. Белла кивнула в знак согласия.

По просьбе Эдварда на обратной дороге к отелю водитель опустил экран, предоставляя им полную конфиденциальность.

Притянув Беллу ближе к себе, Эдвард с жадностью набросил на ее губы, сбрасывая сексуальное напряжение, причинявшее практически боль.

   — Господи, малышка, ты так меня заводишь, — пробормотал он, прежде чем приникнуть голодным поцелуем к ее устам, снова и снова. Отставив, наконец, ее губы, он переместил губы и язык ниже по ее горлу, и ниже, к плечам.

Белла откинулась на сидение, содрогаясь всем телом от удовольствия под действием поцелуев и ласк Эдварда.

   — Ох, Эдвард, — выдохнула она, когда его ладонь достигла ее груди, поглаживая кожу через материал платья. Она запустила пальцы ему в волосы, когда он стал мягко посасывать кожу ее горла.
   — Ты такая красивая, — прошептал он напротив ее кожи, — У меня перехватывает дыхание. Каждое утро, когда я просыпаюсь рядом с тобой, убеждаю себя, что уже не сплю, и ты не сон. Я так люблю тебя, Белла. Обожаю тебя. Поклоняюсь тебе.

Она притянула его губы к своим, в нужде ощутить его вкус, показать, насколько она любит его. Его рука уже более требовательно перемещалась по ее телу, скользнув по талии и ниже по ноге. Они практически лежали на широком сидении, мягкий бархат которого приятно холодил разгоряченную кожу.

Без предупреждения рука Эдварда достигла лифа платья и потянула его вниз, обнажая ее грудь, а соски мгновенно сильнее напряглись, внезапно оказавшись на прохладном воздухе. Скомкавшееся платье эффектно приподнимало грудь для удовольствия Эдварда. Эдвард уставился на нее, медленно втягивая воздух в себя. Не в силах противостоять очарованию, он захватил губами один сосок, посасывая его, одновременно перекатывая пальцами другой.

   — О, Боже! — вскрикнула Белла, запрокидывая голову, поскольку желание острыми стрелами пронзило ее тело. Она была возбуждена, и находилась на грани удовольствия. Каждое облизывание, каждый укус, каждое прикосновение к ее груди завязывало узел в животе все туже и туже. — Эдвард, я... Я... Боже... Я думаю... Я сейчас...

Тело Эдварда дернулось в ответ на ее слова, и пришлось приложить титанические усилия, чтобы не кончить в ту же секунду. Она никогда не доходила до оргазма только при ласках груди, и он отчаянно хотел увидеть, как это произойдет сегодняшним вечером.

   — Отпусти себя, малыш. Позволь этому случиться, — призвал он, возобновив свои действия. Дыхание Беллы было рваным и безудержным, когда он сжал ее грудь, зарывшись в нее лицом. Соединив их вместе, он облизывал дорожку от одного соска к другому, прежде чем взять один в рот и легко укусить, а другой немного покрутить потянуть одновременно.
   — Оох! — застонала Белла, невидимая лента между ее сосками и центром натягивалась с каждым его движением.
   — Да, детка. Кончи для меня. Я хочу это видеть, — убеждал он. Он начал лизать и дуть на соски, ставшие крайне, почти болезненно, чувствительными, — Я люблю тебя, — пробормотал, начав сильнее посасывать.

Белла тихо застонала, когда невидимый шнур лопнул, и чистое удовольствие разлилось по ее телу, пульс бешено зашкаливал. Эдвард внимательно наблюдал, как ее губы приоткрылись от экстаза, хватая так необходимый воздух, а тело покрывалось очаровательным румянцем. Он не представлял, что-то на свете может быть прекраснее.

Он ласково поглаживал ее кожу, помогая спуститься с высот удовольствия, и гордясь, что именно он вознес ее на небывалые вершины.

Пытаясь восстановить дыхание, Белла устало поцеловала его и прислонила лоб к его.

   — Такого никогда не было, — сказала она, в ее голосе слышался страх.
   — Понравилось? — спросил он, прекрасно зная уже ответ.

Она улыбнулась ему.

   — А ты как думаешь? Даже не знала, что такое возможно.

Мягко погладив ее грудь, он услышал, как ее дыхание восстанавливалось.

   — Я тоже, но уверен, что очень рад произошедшему. Твоя грудь невероятна.
   — Боже, я люблю тебя, — выдохнула она ему в губы. Она опустила руку и прижала к его эрекции.

Эдвард зашипел от тепла ее руки. Возбуждение достигло максимальной отметки.

   — Белла, пожалуйста. Позволь мне заняться с тобой любовью, — взмолился он. Белла расстегнула молнию, запустила руку в штаны и, взяв в руку его достоинство, нежно сжала. Эдвард застонал и дернулся в руку,
   — Пожалуйста, малышка. Я близко, и должен быть внутри тебя, — выдохнул он, убирая руку от себя, понимая, что еще несколько движений, и он не выдержит.

Сжалившись над ним, Белла оттолкнула его назад, чтобы он лег на спину. Глядя в перекошенное от желания лицо Эдварда, она зацепила его штаны и спустила вместе с нижним бельем к лодыжкам. Его эрекция теперь была свободна, упруга, и ужасно болела. Не в силах сдержаться, Белла наклонилась и поцеловала кончик пениса, прежде чем взять в рот головку.

   — Господи, детка! — застонал он, выйдя из ее рта. — Я слишком долго ждал, и я хочу быть в тебе.

Подумав, что у них есть вся ночь, Белла улыбнулась и откинулась назад. Медленно, очень обольстительно она подняла подол платья, обнажая сливочные бедра, заключенные в черное кружево, удерживаемое черным поясом. Сердце Эдварда почти выскочило из груди, когда он увидел кружевные трусики, едва ли что-то прикрывающие. Его член дернулся в ожидании быть погребенным в ее тепле.

   — Боже, детка, — простонал он, — Они должны быть запрещены законом.

Белла хихикнула, радуясь его реакции.

   — Тогда бы ты не почувствовал, какой возбужденной ты делаешь меня, — вместе со словами она стянула мешающий предмет гардероба. Он прижал ее тело к себе таким образом, чтобы его эрекция упиралась точно ей в центр. Их языки яростно сплелись, и она начала раскачиваться против него, делая их обоих безумно дикими.
   — Белла! — выдохнул он, поскольку жар ее центра опалял его. — Пожалуйста. Позволь мне войти в тебя.

Сев, Белла приподнялась, взяла в руку его достоинство и ввела в свое тело, и они оба застонали от удовольствия и облегчения того, как он плавно заполнял ее. Как только он полностью вошел, Белла перестала двигаться, давая себе насладиться ощущением его в себе, а неторопливое покачивание движущегося автомобиля добавляло наслаждения.

   — В тебе так хорошо, малышка, — прошептал Эдвард, — Так хорошо.

Белла молча кивнула, полностью соглашаясь, затем качнула бедрами круговым движением, наслаждаясь вырвавшимся из Эдварда стоном. Его руки ласкали кожу над чулками, прежде чем поднять платье еще выше, чтобы он смог коснуться нежной кожи ее живота. Дыхание Беллы застопорилось в горле, пока его пальца прослеживали изгибы бедер и живота, и ее движения становились более хаотичными.

Посмотрев на него сверху вниз, Белла поняла, что в своей поспешности они даже не разделись. Эдвард снял пиджак, но все еще был одет в галстук и рубашку, а также брюки, несмотря на то, что они оплетали его лодыжки. Что касается ее самой, то она лишилась только трусиков, хотя платье и было безобразным образом скомкано на талии. Она сочла их внешний вид безумно возбуждающим и эротичным и начала еще сильнее двигаться на нем.

Эдвард закусил губу, чтобы остановить накатывающее удовольствие. Она выглядела настолько греховно и горячей, ее грудь подпрыгивала в такт ее движений, а ноги, покрытые черными чулками и касавшиеся его талии, просто сводили с ума. Желая, чтобы она снова вознеслась к небесам, раньше него, он взял ее грудь в одну руку и щелкнул по соску ногтем, а другую опустил к сосредоточению ее женственности.

   — Ах! — простонала Белла, продолжая двигаться над ним, его длина ласкала ее внутренние стеночки при каждом движении. А в дополнении с его пальцами она почувствовала, что ее тело все ближе и ближе к освобождению. Не в силах сдержать хныканье, вырывающиеся из приоткрытых губ, она наклонилась и положила руки ему на грудь, увеличивая силу и угол проникновения. Глядя в заполненные страстью глаза, она скользила вверх и вниз, дрожь удовольствия распространялась от места их соединения по всему телу.

Когда Эдвард схватил ее бедра и с силой опустил на себя, одновременно резко двигая бедрами вверх, Белла закричала, поскольку дрожь возбуждения превратилась в приливную волну, которая прошлась сквозь ее тело, когда она перешла через грань, ее тело задрожало от силы экстаза. Она ощутила, что Эдвард все еще двигался внутри нее, и наслаждение удерживало ее. Сенсибельная перегрузка сделала ее очень легкой.

Стеночки Беллы начали ритмично сокращаться на его налитом кровью члене. Для него это было слишком, и, громко застонав, он вошел в нее еще глубже и излился. Каждой своей по́рой он чувствовал удовольствие, почти причиняющее боль силой своей интенсивности.

Не чувствуя в теле ни одной косточки, Белла упала ему на грудь, пока оба пытались восстановить дыхание. Руки Эдварда сомкнулись на ее талии, он оставил поцелуй на ее макушке и убрал выбившиеся волосы. Движение лимузина убаюкивало, поэтому Эдвард всеми силами старался держать глаза открытыми.

   — Детка? — прошептал он.
   — Хм?
   — Мы должны вернуться в отель, прежде чем уснуть.
   — Хорошо, — пробормотала она ему в грудь, но не сдвинулась ни на миллиметр.

Нежно улыбнувшись, он попытался сесть. Практически без ее помощи, Эдвард откинулся на спинку сиденья, Белла же все еще обнимала его, положив голову ему на плечо. Он поцеловал ее в щеку и попытался снова ее разбудить.

   — Просыпайся, малышка, — мягко произнес он, — Нам нужно привести себя в порядок, прежде чем вернемся.

Белла села и сонно улыбнулась ему, даря нежный поцелуй.

   — Ммм, я люблю тебя.
   — О, малыш, я тоже люблю тебя, — пробормотал ей в губы, — Ты сможешь поспать, когда мы вернемся в номер.
   — Ммм... Ты вымотал меня.

Эдвард усмехнулся.

   — Ты сама напросилась. Ты набросилась на меня.

Смеясь, Белла слезла с него и огляделась в поисках трусиков. Она собиралась надеть их, когда почувствовала руку Эдварда на своей, и повернулась к нему в недоумении.

   — Оставь их, — попросил он хриплым голосом.

Несмотря на усталость, тело Беллы мгновенно откликнулось на его просьбу. Ночь собиралась быть очень длинной. И жаловаться она не собиралась.

Не отрывая от нее взгляда, Эдвард попросил водителя доставить их обратно в отель. Перетянув ее к себе на колени, они неторопливо целовались всю обратную дорогу.

И лишь ранним утром полностью исчерпанные оторвались друг от друга.

*** *** ***

   — Готов к «Допросу с пристрастием от Рене»? — пошутила Белла, как только капитан самолета объявил о посадке в аэропорте Джексонвилля.

Эдвард поднес ее руку к губам, оставляя поцелуй на каждом пальчике.

   — Конечно, готов. Неужели все настолько серьезно?
   — Ты и не представляешь, — рассмеялась она.
   — С нетерпением жду это, — улыбнулся он в ответ.

Белла с силой сжала руку Эдварда, когда самолет пошел на посадку. Она ненавидела эти моменты, но присутствие Эдварда немного сглаживало ситуацию. Она широко зевала, когда они получали свои вещи. Было уже поздно, и, учитывая, чем они занимались ночью, поэтому Белла была очень сонной и уставшей.

   — Вот, я возьму их, — Эдвард схватил сумку Беллы и последовал за ней по проходу к выходу.

Эдвард понял, что Рене их увидела. Визг женщины из толпы народа приготовил их к встрече.

   — О, Господи. Держись, — предупредила Белла, полушутя.

Рекомендации оказались очень вовремя, потому что Рене приближалась к ним, расталкивая всех вокруг, захватила в короткое объятие Беллу, а затем развернулась и повисла на шее Эдварда, выбивая весь воздух из легких.

   — Ох, мам? Если ты хочешь, чтобы мы поженились, то он должен хотя бы дышать, — сказала Белла, краем глаза уловив приближающегося смеющегося Фила, который заключил Беллу в объятия.

К облегчению Эдварда, Рене отпустила его и сделала шаг назад, улыбаясь от уха до уха.

   — Так здорово, наконец-то, познакомиться с вами, — сказал Эдвард, пожимая руку Фила.
   — Ох, я так взволнована, что вы оба здесь! — воскликнула Рене, взяв их обоих за руки. Она бросила взгляд на Эдварда, а потом переключилась на Беллу. — Итак, детка, ты сорвала куш, заполучив Эдварда, не так ли?

Про себя Белла тихо застонала, заливаясь румянцем.

   — Мама! — она посмотрела на повеселевшего Эдварда, который с легкостью прочитал выражение лица Беллы.
   — Думаю, я тот счастливчик, что сорвал куш, Рене, — улыбнулся Эдвард.

Рене посмотрела на него и вздохнула.

   — Красивый и обаятельный, — обняв обоих, она повела их из аэропорта, — Пойдемте, голубки. Уже поздно, да и выглядите вы уставшими.

Стояла прекрасная благоухающая ночь, и Белла обрадовалась, что надела футболку.

   — А раньше ты был в Джексонвилле, Эдвард? — спросила Рене.
   — Во Флориде, но не в Джексонвилле.
   — Ну, поблизости есть несколько неплохих пляжей. Уверена, вам с Беллой очень понравится несколько часов на солнце.
   — Прекрасно звучит. Последние недели были довольно беспокойные, — согласился Эдвард, взяв Беллу за руку.
   — Очень жаль услышать о Билли. Как Чарли справляется?
   — Лучше, чем я ожидала, хотя и знаю, что он очень сильно скучает по Билли, — ответила Белла, решив помалкивать о Каре. Вряд ли Чарли оценит то, что она сплетничала о его развивающийся личной жизни.
   — Они столько лет были друзьями, — печально сказала Рене.

Приехав к Рене и Филу, Белла на мгновение задалась вопросом, будут ли с Эдвардом спать в разных комнатах, и уже готовилась отстаивать свою точку зрения.

Неудивительно, Рене сообщила им, что ее комната уже готова для них.

   — Уже поздно, и вы оба устали, поэтому ложитесь спать, а завтра утром еще успеем насплетничаться, — предложила Рене, обняв и поцеловав их, и пожелав им спокойной ночи.

Когда они легли в постель, Белла сразу угодила в его объятия.

   — Не пойми неправильно, не против, если мы не будем заниматься любовью, пока находимся здесь? — спросила она, глядя на него. — Просто мне как-то странно, заниматься подобным в одном доме с мамой.

Эдвард засмеялся и прижал еще ближе.

   — Конечно, нет, любимая. Я понимаю тебя. Пока мне достаточно держать тебя в своих объятиях. Пока не вернемся домой, разумеется, — закончил он с сексуальной улыбкой.
   — Итак, у тебя уже сложилось небольшое представление о Рене. И что ты думаешь? — спросила она с любопытством.
   — Я влюбился в твою маму. Надеюсь узнать ее ближе за несколько следующих дней. Сомневаюсь, что она сможет мне надоесть.
   — На другое я и не надеялась, — согласилась Белла, закрывая глаза.

Подарив последний поцелуй, Эдвард выключил свет, и через несколько минут оба погрузились в глубокий сон.