Мне досталась в этой пьесе очень маленькая роль,
В ней всего четыре слова: «Мы прорвемся, мой король».

Умение ценить каждую минуту и умение ей наслаждаться, не знаю, было ли это рецептом счастья или просто уникальным талантом, но пока мы находились в Италии, я безоговорочно следовала данному пути. Не оборачиваться назад, не думать, что будет через неделю или месяц, главное то, что сейчас, главное, по достоинству оценить любой, даже самый незначительный, пережитый момент.

Я не знала, что будет завтра, мне вполне хватало сегодня. После бешено сменяющихся событий, дней, наполненных сомнениями, страхами и разочарованиями, я с удовольствием погрузилась в абсолютно другой мир. Не существовало ничего правильней, даже не смотря на сложившуюся ситуацию, даже не смотря на мое навязчивое желание немедленно убраться из Италии. Все это легко растворялось в минутах проведенных рядом с Эдвардом.

Когда я думала, о том, что прошлого нам уже не вернуть, я не ошиблась. Все было по-другому. Это как переиграть жизнь заново, исправить ошибки, все потерять и получить возможность вновь обрести. Все было по другому. Иначе, ценнее, дороже. Мы следовали по этому пути слишком близко к самому краю пропасти, почти разрушив все, почти все потеряв. Почти. И от того теперь особенно остро чувствовалось значение нашего воссоединения. В каждом жесте, взгляде, слове, даже в тишине. Мы были чрезвычайно осторожны в своих разговорах, стараясь не возвращаться к прошлому, чтобы одним необдуманным жестом не воскресить старые обиды.
На следующий день я попыталась выяснить у Эдварда, о каком даре говорил Аро, после того, как взял меня за руку. Как то с трудом верилось, что во мне есть что-то бесценное, и уж тем более удивительное. Это как прожить всю жизнь, передвигаясь на двух ногах, а перед смертью узнать, что ты, оказывается, умеешь летать.

-Расскажи мне, что он имел в виду, и что во мне есть такого потрясающего? - попросила я, когда мы спустились вниз. Устроившись с ногами в глубоком кресле, я внимательно посмотрела на Эдварда, настырно желая устранить пробел моих знаний о себе. Он улыбнулся, подошел ближе, и наклонившись ко мне, провел ладонью по изгибу шеи.

- Думаю, Аро говорил о щите. Редкий дар, который встречается у вампиров. На тебя невозможно воздействовать. Я не могу читать твои мысли, и он тоже не может.

Я старательно игнорировала тут же вспыхнувшее желание от его прикосновения, придерживаясь намеченного пути, но не удержалась и запрокинула голову назад, требуя продолжить ласку.

- Нет, ты можешь, - возразила я.
- Потому что ты сама позволяешь.

Я резко поднялась и сделала несколько кругов по гостиной, собираясь с мыслями. Потом замерла рядом с Эдвардом и встретившись с ним взглядом, произнесла.

- Я ничего такого не делаю, - с сомнением протянула я, все еще не теряя надежды найти этому логическое объяснение.

- Просто ты пока не умеешь контролировать свои способности, - усмехнулся он. - И получается у тебя это непроизвольно, но на тебе никто не сможет применить свой дар, пока ты сама этого не захочешь.

Я узнала от него еще несколько моментов связанных с моим так называемым даром, например, то, что я могу защищать не только себя, но и других, но быстро потеряв к этому интерес, заключила:

- Лучше бы я умела читать мысли, - свой дар, в отличие от Аро, я не сумела оценить по достоинству, за исключением того, что никто не посмеет без моего ведома влезть голову.

- Эдвард рассмеялся, прижимая меня спиной к себе, и легко подул на шею, от чего я передернула плечами и тоже улыбнулась.

- Это довольно утомительно и надоедает. Ты даже представить себе не можешь, что крутиться в головах у людей, хотя в основном их мысли одинаковы.

Его ответ заставил меня вернуться к неприятной теме.

- Почему же ты тогда не можешь прочитать мысли Аро?

- Аро — древний вампир, и умеет их блокировать, - спокойно ответил он. - Тебе интересно о чем он думает?

- Пожалуй, - в этом моменте я схитрила. Мне было не просто интересно, и это объяснялось не банальным любопытством. Больше всего в душе мне хотелось убраться отсюда подальше, наконец, поставить точку и забыть обо всем. Именно Италия являлась для меня тем самым пунктом назначения, который нам необходимо было преодолеть, прежде чем окончательно перевернуть страницу прошлого. А пока мы находились во Флоренции, история была не завершена.

Я как могла уговаривала себя, что мои сомнения безосновательны, и чтобы не показаться слишком мнительной, прервала разговор на эту тему стремительным поцелуем. В конце концов, Эдвард знал гораздо больше об этой семье, и если он не проявляет беспокойства, то и мне не следует ни о чем думать. Я делала лишь первые шаги в таком не простой для меня плоскости, как доверие. Мне хотелось научиться полагаться на него, а не подвергать сомнению каждое произнесенное слово. Мои размышления были прерваны его настойчивыми ласками, как и раньше, его близость заставляла тут же забыть обо всем. Стоило Эдварду чуть сильнее прижать меня к себе, и все мысли растворялись в желании. Иногда это было больше похоже на наваждение. Временами мне казалось, что он специально пользуется своим влиянием на меня. Иногда он действительно им пользовался. Но как бы там ни было, игнорировать его я не могла и не хотела, с удовольствием отзывалась на его поцелуи, оставляя все проблемы на момент, когда дыхание выровняется, а по венам перестанет разливаться горячее, как огонь, влечение.

На вилле, в доме Аро было много комнат. Комнат, которые когда-то использовались по своему прямому назначению, но сейчас бездумно пустовали. Кухня, столовая, спальня, ванная — помещения, придуманные заботливыми архитекторами для удобства человека, но ненужные для вампира. По сути, для Аро это было лишь имитацией человеческой жизни, как и для меня, и для других. Иллюзия необходимости быта, уюта, теплого камина, мягких кресел и удобных кроватей. Музей в котором все было сделано лишь для видимости. Однако одна комната действительно привлекла мое внимание. Во время моих долгих путешествий по дому и разглядывания старинных предметов антиквариата, я наткнулась на музыкальную гостиную. Стены в комнате были обиты плотной темно-красной материей, тяжелые портьеры закрывали окна, наполняя пространство таинственным полумраком. Паркет из благородного красного дерева отливал тусклыми бликами, а посредине комнаты стоял огромный концертный рояль. Стоило мне его увидеть, и на ум тут же пришли сказанные когда-то давно слова Элис. При первой же возможности, я и отвела туда Эдварда.

- Сыграй, пожалуйста, для меня, - я взяла его за руку и потянула к инструменту. – Я так многого о тебе не знаю, что мне становится обидно.

Я хотела еще что-то добавить, но в тишине комнаты мои слова утонули в его поцелуе. Он подхватил меня за талию и прижал к лакированному дереву.

- Все, что хочешь, - прошептал он, и с этого момента началась прелюдия.

Он начал играть для меня, наверное, самую лучшую музыку на свете, но только через несколько минут, я поняла, что сегодня сама буду музыкальным инструментом. Только для него. Он медленно принялся меня раздевать. Как музыкант перебирает клавиши перед концертом, Эдвард с благоговейным трепетом расстегивал пуговицу за пуговицей моего платья, пока оно не упало к ногам. Его пальцы нежно гладили обнаженную кожу, едва касаясь. Неуверенно, будто примеряясь. В моей душе зародились первые ноты желания, еще тихие, но постепенно набирающие силу.

Сначала это была спокойная размеренная мелодия, наполненная нежностью и умиротворением. Тело отзывалось на каждое его прикосновение отдельными звуками, которые сливаясь воедино, рождали на свет удивительную симфонию.

Всего одно движение и я оказываюсь сверху на закрытой крышке рояля. Его ладонь скользит по моей спине, повторяя линию позвоночника, опускается ниже к бедру. Выдох. Между тонами и полутонами прикосновений есть огромная разница, и эту разницу я ощущаю каждым сантиметром кожи. По белым клавишам тела он играет пронзительную музыку удовольствия, а перебирая черные, затрагивает тонкие струны души. Я вдыхаю его аромат, и от этого все внутри переворачивается.

Он выводил главную тему произведения, касаясь нетерпеливым поцелуем моих губ и набирая темп, добавляя экспрессии и колорита. Тягучие звуки нежности сменились быстрыми и отчаянными страсти. Я чуть отклоняюсь назад, чтобы позволить ему продолжить исполнение. На мне уже нет нижнего белья, я чувствую гладкую поверхность рояля.

Мелодия становится прихотливей и витиеватей, она взмывает вверх и обрушивается на нас глубокими, низкими нотами. Напряжение возрастает. Я притягиваю его к себе, обвиваю ногами. Где-то у самого края, когда нет сил ждать, когда желание штормовым прибоем бьется внутри, я ощущаю его в себе. Наши взгляды встречаются, звучание набирает обороты, воплощаясь в резких сильных пассажах. Аllegro non troppo. Глубже, громче, неистовей. Я стремительно его обнимаю, мои пальцы путаются в его волосах, с губ срывается короткий стон. Эдвард крепко держит меня за талию, осыпая шею и грудь поцелуями. Я выгибаюсь навстречу, чувствуя его в себе. Наконец, все на секунду замирает, наше дыхание смешивается в последнем такте, и утоленная жажда разливается мягкими звуками финала. Я обессилено опускаю голову к нему на плечо, обвивая его шею руками.

Это была лучшая музыка на свете. Музыка любви, расчерченная на нотном стане языком ласк и поцелуев, исполненная на октавах обнаженного тела, в темпе хрупкой нежности и бушующей страсти. Невообразимая симфония близости, чувственности и хрустального счастья.
Продолжая придерживать меня за талию, Эдвард взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

- Если ты еще когда-нибудь решишь уйти от меня – я тебя убью, - тихо произнес он.
Я улыбнулась, хотя в его голосе не было и намека на шутку.

- Хорошо, - я кивнула. От его слов внутри разлилось острое чувство, которое я никак не могла идентифицировать, оно было похоже на благодарность, на повиновение, на признание. Щемящее чувство необходимости друг в друге. Как только я попыталась представить что когда-нибудь его не будет рядом меня поглотило тоже самое чувство.

Потом он долго играл на рояле, что-то очень нежное и грустное, а я сидела рядом прямо на полу, в его рубашке, и, закрыв глаза, слушала. Благодарная за моменты, наполненные музыкой и любовью. Опьяненная тишиной и мягкими звуками. Счастливая от того, что он рядом. Просто рядом.

Чуть позже я поднялась наверх, чтобы переодеться. В последнее время мне хотелось выглядеть особенно соблазнительно, чтобы даже в самой непринужденной беседе, ловить полный желания взгляд Эдварда, который лучше любых слов говорил о его чувствах. Снова мысленно поблагодарив Элис с Розали за то, что они занялись моим гардеробом, я медленно перебирала свои откровенные наряды.

Сигнал мобильного телефона неожиданно вернул меня с небес на землю. Я даже не сразу поняла откуда раздался столь непривычный звук, будто данному устройству нет места в моей жизни. Первым желанием было просто не обращать на него внимания, но решив, что это может быть кто-то из непоседливых женщин Калленов, я открыла свою сумку и быстро извлекла аппарат на свет. Нетерпеливо нажав на несколько кнопок, я прочитала пришедшее сообщение. Буквы заплясали перед глазами. Присев на самый краешек кровати, я перечитала текст еще раз, а потом еще и еще. На всякий случай проверив телефонный номер на случай ошибки, я вернулась к сообщению. Безликим шрифтом на цветном экране было выведено всего несколько слов.

«Останься одна и позвони по этому номеру. Срочно».

Мне потребовалась секунда, чтобы собраться мыслями и принять решение, как поступить дальше. Чтобы не повторять своих предыдущих ошибок, первым моим желанием стало пойти и немедленно рассказать о странной смс Эдварду, но адресат, приславший его, внушал доверие, и то обстоятельство, что написал он именно мне, исключало обращение к Каллену. В груди что-то неприятно заныло от нехорошего предчувствия. Прикусив губу, я смотрела на яркий экран, словно он мог подсказать, что мне делать. Звонок не предвещал ничего хорошего. Как во время грозы на горизонте скапливаются темные тучи, так и сейчас происходило нечто, что было способно поставить под удар только что приобретенное счастье.

Я быстро взглянула на часы висящие на стене, прикидывая в уме хватит ли у меня времени незаметно уйти на несколько минут, чтобы сделать звонок. Если остаться в доме, то Эдвард непременно меня услышит. Натянув первое, что попалось под руку и прихватив телефон, я распахнула дверь, ведущую на балкон, и легко перемахнув через перила, спрыгнула в тень фруктового сада.

Отойдя на безопасное расстояние, я укрылась за стволом дерева и, выдохнув, набрала номер. Мне ответили почти сразу.

- Белла? - не утруждая себя излишними приветствиями, уточнил он, хотя этого и не требовалось. Уверенна, что ему не составило труда понять, кто звонит.

- Да, - я не узнала собственного голоса, столько в нем было тревоги и отчаяния.

- Я знаю, что ты одна, поэтому слушай меня внимательно, - он говорил спокойно и твердо, с присущим ему безразличием и холодностью. - Завтра Эдвард уедет, а ты останешься во Флоренции.

Я прижалась спиной к шершавому стволу и закрыла глаза. Вот и началось.

- Это невозможно, - выдохнула я. - Он никогда не оставит меня здесь одну.

- Сделай все, чтобы вышло именно так, как я сказал, - с нажимом посоветовал мужчина. - От тебя требуется только это, и чтобы Эдвард ничего не узнал.

- Что случилось? - в уме я перебрала уже сотню вариантов, но каждый был хуже предыдущего. - Скажи мне.

- Сама все вскоре узнаешь, - усмехнулся он. - Ты к этому имеешь самое непосредственное отношение, так что я надеюсь, не подведешь. Запомни, завтра ты останешься одна, приложи к этому весь свой театральный талант.

- Что происходит? - тихо зарычала я. Меньше всего мне хотелось играть вслепую, а тем более с ним. - Почему я должна слушать тебя? Почему должна делать, как ты говоришь?

Я задавала вопросы и сама понимала их никчемность, чтобы не случилось мне все равно придется поступить, так как он сказал, но сама ситуация и моя неосведомленность безумно нервировали. Я не ждала ответов, но к своему удивлению их услышала. Всего в нескольких фразах, четких и лаконичных мне обрисовали положение дел.

- Белла, - пауза, будто он собирался с мыслями. Короткий вдох. - Сейчас все зависит от тебя, будь умницей, не задавай лишних вопросов и главное, не подведи.

Его голос на мгновение наполнился теплыми интонациями, от чего мне стало еще хуже. Так и не дождавшись моего ответа, он быстро произнес:

- Вот и хорошо. Рад был тебя слышать, - после чего отключился.

Времени на то, чтобы все как следует обдумать у меня уже не оставалось, и я поспешила вернуться в дом. Мысли ураганом проносились в голове, словно в наказание, сводясь лишь к одному. Если бы я сразу согласилась встретиться с Эдвардом, когда мы с Элис и Джаспером возвращались к Калленам, ничего бы не было. Не было бы Италии, Флоренции, Аро, королевских семей, странных звонков. Ничего. Я сжала сильнее зубы, проговаривая про себя проклятия.

Мозг с математической точностью просчитывал мои дальнейшие действия. Все возвращается на круги своя. Когда то я точно так же делала вид, что ничего не происходит, улыбалась, хотя внутри творилось черт знает что. И слишком хорошо помнила, чем это закончилось. Происходящее больше походило на сюжет сюрреалистического фильма, который я никак не могла адекватно воспринимать. Изящная головоломка подкинутая красавицей Судьбой прихотливо извивалась и никак не желала сложиться в конечный результат. Вместо страха за будущее пришла злость и обида, едкая досада за то, что все никак не может наладиться и не войти в спокойное русло.

Источник: http://robsten.ru/forum/20-944-1