Никогда не смей уходить от меня, Джейкоб Блэк! mp3

Мои родители, Элис и Джаспер вернулись лишь через два дня. Об этом сообщила Эсми по телефону, попросив меня и Джейкоба прийти в Большой дом, чтобы встретить их.
Все это время мы с моим любимым волком бессовестно бездельничали. Собственно, как и полагается молодоженам в медовый месяц. Правда, наше счастье было омрачено глупым случаем со мной, а также тревогой и ожиданием, связанным с этой странной поездкой моих родителей и Элис. Но несмотря ни на что мы были счастливы. Горячечное возбуждение и безумная страсть первых дней, которая, как лесной пожар, чуть не сожгла дотла нас обоих, сменились тихой радостью от безраздельного обладания друг другом. Мы, смакуя, наслаждались каждой минутой, проведенной вместе, каждым вздохом, поцелуем, прикосновением. Постепенно все глубже врастая друг в друга, мы переставали удивляться произнесенным в унисон одним и тем же словам, угаданным в точности желаниям и порывам. Мне казалось, что я действительно начинала не то чтобы слышать мысли своего любимого, но предугадывать их, улавливать их общий смысл. Это было чудесно и удивительно.
Наконец мы смогли изучить подаренный нам на свадьбу дом. Он оказался большим и просторным. На первом этаже была гостиная с большим камином, украшенным золоченой решеткой, последним напоминанием о былой роскоши отделки этого дома, ведь Эсми постаралась до неузнаваемости изменить весь интерьер, чтобы Джейкобу ничто не напоминало о его «нежно любимой» Розали. Гостиную украшал большой кожаный диван цвета топленого молока, красиво оттенявший нежно-персиковый оттенок стен и драпировок на окнах и белоснежный пушистый ковер на полу из темного дерева. К гостиной примыкала кухня, специально оборудованная для нас по последнему слову техники, сверкающая полированными поверхностями огромного холодильника и других бытовых приборов, а также серебристо-голубыми фасадами мебели. На втором этаже располагалось наше «гнездышко», как ласково окрестил Джейк спальню. Она напоминала мне мою комнату в сказочном родительском домике в глубине леса: светлые сиреневые стены, сливочно-кремовый ковер на полу с высоким мягким ворсом, в котором ноги утопали почти по щиколотку, и огромная кровать с белым полупрозрачным пологом. В спальне имелась ванная комната, довольно простая, выдержанная в бело-голубых тонах, единственным предметом роскоши в которой была большая сверкающая ванна-джакузи – чудо сантехнического искусства, оборудованное даже подсветкой. Я небезосновательно подозревала, что к этому чуду приложила свои волшебные ручки Элис, так же как и к огромной гардеробной, в глубины которой я даже боялась заходить, чтобы не потеряться. На втором этаже была комната с большим французским окном, выходившим на лесную опушку. Это был кабинет со стенами, заставленными стеллажами с книгами и украшенными картинами, в центре комнаты находился массивный письменный стол и красивое резное кресло с бархатной спинкой. Но туда мы почти не заходили, так же как и в гостевую спальню. Наша с Джейком жизнь проходила между спальней, кухней и гостиной, где мы на большой плазменной панели смотрели наши любимые фильмы.
Когда утром позвонила Эсми и сообщила о приезде моих родителей, меня охватило чувство тревоги и радости одновременно. Я радовалась возвращению родных из страшной Вольтерры, но меня мучила неизвестность. Что за новости привезут они из этого проклятого места? Вряд ли хорошие. Но тот факт, что они возвращаются целые и невредимые, не мог не радовать. Я тут же побежала будить Джейкоба, который еще спал сном младенца после очередной бурной ночи.
Чмокнув любимого в щеку и ловко ускользнув от его горячих рук, попытавшихся сгрести меня в охапку, чтобы снова затащить в постель, я пропела ему на ухо, что завтрак ждет, и унеслась вниз на кухню.
Джейкоб спустился как раз вовремя, я уже успела разогреть отбивные, приготовленные моей заботливой бабушкой, и сварить кофе.
Услышав его шаги, я посмотрела на лестницу и, застыв с кофейником в руке, залюбовалась его смуглым телом, освещенным лучами утреннего солнца, его неброской, но мужественной и проникновенной красотой. Мое счастье, сбежав по лестнице и увидев меня, просияло своей белозубой улыбкой. Джейк взял у меня из рук кофейник, поставил его на стол, и я попала в горячий плен его сильных рук, а мои губы вспыхнули под его нежным и требовательным поцелуем. Дыхание остановилось, сердце пустилось вскачь... Неимоверным усилием воли подавив подымающееся желание, я оторвалась от любимых сладких губ и прошептала задыхаясь:
- Джейк, нам нужно позавтракать и идти. Родители и Элис… приезжают. Звонила Эсми.
Обжигающие оковы распались. Джейкоб нахмурился и посмотрел на меня, пытаясь угадать мое настроение. Я с улыбкой погладила его по щеке.
- Вроде все в порядке. Подробности потом.
Мы ели молча, любимый все время смотрел на меня, пытаясь прочесть в моем взгляде чувства, которые я испытывала. Затем я убрала посуду в посудомоечную машину и поднялась в спальню, чтобы одеться. Не углубляясь далеко в недра своей гардеробной, я взяла с полки первые попавшиеся джинсы, футболку и свитер, оделась, расчесала спутанные после ночи волосы и спустилась в холл. Джейк тоже успел одеться, благо его одежда еще с вечера в живописном беспорядке была разбросана по дивану и ковру в гостиной, так как до постели мы вчера дошли не сразу.
Через двадцать минут, показавшихся мне вечностью, бывший джип Эммета, перешедший окончательно в наше владение, уже въезжал на гравийную дорожку перед Большим домом.
Эсми вышла встретить нас на порог, ее прекрасное лицо было взволнованным и счастливым одновременно. Я поняла, что она, как и я, одновременно радуется и тревожится за своих любимых детей. Моя вечно молодая «бабушка» обняла меня и поцеловала в щеку. На мой вопросительный взгляд она покачала головой.
- Нет, милая, они еще не приехали. Проходите в дом, твой дедушка говорит с Эдвардом по телефону, они уже подъезжают.
Пройдя в знакомую гостиную, декорированную в светло-бежевых тонах, я увидела Карлайла с телефонной трубкой. На его лице читались радость и облегчение. С души упал камень. Значит, с ними все в порядке.
- Дети, вы не голодны? Я приготовила завтрак! - раздался из кухни голос Эсми. Мне снова стало стыдно. «Господи, теперь она будет спрашивать меня об этом через каждые полчаса всю жизнь!» – подумала я, злясь на свою глупость.
Джейкоб, поняв мою досаду, подмигнул мне и ответил:
- Нет, спасибо, мы только что позавтракали. Я очень строго слежу за диетой Несси, можете поверить.
Я обняла свою бабушку, вышедшую из кухни, и, прижав руку к ее щеке, снова показала ей наш разговор, в котором просила не рассказывать отцу о случившемся. Эсми заговорщически мне улыбнулась и прижала палец к губам, подтверждая свое обещание хранить молчание.
Карлайл, закончив говорить по телефону, тоже меня обнял, поцеловав в щеку, и уважительно пожал руку Джейкобу. Потом он со сдержанной радостью произнес:
- Звонил Эдвард, они уже подъезжают. С ними все в порядке. Ну подробности, естественно, только по приезде.
Не находя себе места, я мерила шагами гостиную как зверь в клетке.
Наконец мучительное ожидание закончилось. Издалека послышался рокот двигателя автомобиля, под колесами захрустел гравий, входная дверь распахнулась, и в дом первой вихрем ворвалась Элис, за ней вошел невозмутимый, как всегда, Джаспер, и, наконец, я с бьющимся от радости сердцем увидела Эдварда, обнимавшего одной рукой за плечи Беллу.
Завизжав как ребенок, я тут же повисла на шее у отца, одновременно другой рукой обнимая маму. Моему счастью не было предела.
Когда первые восторги, поцелуи и объятия закончились и все расселись, сгорая от нетерпения услышать рассказ о том, что случилось, Элис многозначительно посмотрела на Эдварда, как бы предоставляя ему право объяснить все первому.
Родной бархатный голос отца звучал напряженно, но в то же время спокойно.
- Я прошу у вас всех прощения за то, что мы не рассказали вам сразу обо всем. Но это знание, поверьте, не принесло бы вам ничего, кроме горя и тревоги. Теперь мы можем вам все рассказать. Элис снова увидела страшное видение о битве между армией новорожденных, созданной румынскими вампирами, и легионом Вольтури. Битве, которая привлечет к нашему миру внимание людей, и породит страшную войну человечества против бессмертных. Люди научатся убивать нас на расстоянии и мгновенно. Наш вид будет поставлен на грань уничтожения. В отличие от того видения, что она увидела в Вольтерре после нашего вынужденного решения примкнуть к итальянцам, оно было более ярким и детальным. Хотя судя по скупым подробностям, которые я разглядел в ее видении, от этих страшных событий нас отделяют десятки лет. У нас было два варианта: либо попытаться поговорить с румынами, либо известить Вольтури. Конечно, мы помнили о том, что Стефан и Владимир были на нашей стороне, когда решалась судьба Ренесми. И первым нашим порывом было обратиться именно к ним. Но когда Элис попыталась разглядеть, что будет с нами, если мы отправимся в Румынию, она увидела, как изменится наш мир под властью румынского клана. Оказывается, они мечтают не только о свержении итальянцев. После своей победы они намерены выйти из тени и установить господство над родом человеческим. Я видел это сам в видении Элис, и поверьте, наш мир сейчас – это просто рай на земле.
Отец замолчал, на его лице я видела отражение того ужаса, что открылся ему благодаря дару его удивительной сестры. Совладав с волнением, Эдвард продолжил:
- Тогда мы решили, что это видение должны увидеть Вольтури, чтобы попытаться предотвратить этот Апокалипсис.
- И что же Аро? - потрясенно спросил Карлайл, и его лоб прорезала скорбная складка.
Вместо Эдварда, ответила Элис.
- Он, конечно же, был встревожен. Но не удивлен. Оказывается, его соглядатаи докладывали ему о тайных планах, вынашиваемых Владимиром и Стефаном. Он долго совещался с братьями. Никаких подробностей об их решениях, естественно, нам не сообщили, но Эдвард увидел все сам.
Элис с гордостью посмотрела на моего отца. Он, перехватив инициативу, продолжил:
- Да, я видел его замыслы. Пока ничего определенного они не решили. Но Аро всерьез задумался об ужесточении конспирации. Он даже начал строить планы полного запрета охоты на людей, постепенного установления контроля над банками крови и расширения их сети, чтобы обеспечить всех бессмертных донорской кровью. Но он, естественно, понимает, что такие меры встретят жесточайшее сопротивление, и не готов устанавливать новый порядок огнем и мечом. Пока не готов…
Папа многозначительно замолчал, и его лицо омрачилось.
- А обо мне он не вспоминал? – спросила я с дрожью в голосе, и по позвоночнику у меня пополз липкий холод, а Джейкоб сжал кулаки, по его лицу прокатилась темная волна гнева.
- Как же, - с горьким сарказмом ответил отец, - он просил передать тебе поздравления со свадьбой, сожаления относительно твоего несостоявшегося вхождения в клан Вольтури и надежду на сохранение дружеских отношений.
Я судорожно сглотнула и покрепче прижалась к родному горячему плечу.
- Да и еще, - сказал, помолчав отец, - в голове Аро промелькнула мысль, которая испугала меня еще больше, чем видения конца света. Он снова лелеет мечту о твоем даре, детка, причем как о своеобразном «оружии возмездия».
- Ну уж нет! – глухо и грозно произнес Джейкоб, прижимая меня к себе так, что я не смогла дышать, - теперь никто и никогда не сможет причинить Несc вреда.
- Пап, мой дар больше не проявлялся ни разу, - еле выдавила я из себя.
Отец мрачно усмехнулся и покачал головой.
- Я сказал об этом Аро и даже позволил ему убедиться в этом самому. Но он не поверил.
Вся моя радость и счастье померкли в одно мгновение, а сердце, казалось, остановилось, как птичка, замерзшая на лету в лютый мороз. Видимо, увидев мое удрученное и растерянное выражение лица, мама подсела ко мне ближе и, взяв мои руки, попыталась утешить.
- Милая, ты в безопасности. Вольтури не посмеют идти с нами на противостояние, особенно сейчас, когда наш мир так хрупок и ненадежен. Им выгоднее числить нас среди друзей, чем среди врагов. Поэтому Аро, конечно, будет строить всякие планы и козни, но ва-банк не пойдет. И теперь ему придется сначала справиться со стаей. Ты ведь теперь тоже квилет.
Произнося эти слова, мама с благодарностью посмотрела на Джейка, а он прямо засветился от гордости.
Молчавший все это время Джаспер вдруг произнес:
- Только вам с Джейкобом лучше всего будет остаться в Форксе. В Лондон возвращаться я бы не советовал. Там без защиты семьи и квилетов вы будете уязвимы. Это может толкнуть Вольтури на новые провокации.
Я беспомощно посмотрела на Джейка, потом на отца и маму. Нет, не то чтобы мы горели желанием покинуть Форкс, по плану мы должны были наслаждаться медовым месяцем еще пару недель. Но потом мы хотели уехать в Лондон, чтобы продолжить учебу. А теперь мне придется снова жить как в осаде.
Отец, уловив мои мысли, ободряюще мне улыбнулся.
- Все не так уж и плохо. Ты же сама хотела подольше остаться здесь. Поживете пока в своем новом доме, а там посмотрим. Я съезжу в Лондон, чтобы уладить дела, оформлю тебе академический отпуск, сошлюсь на твое здоровье. Карлайл подготовит нужные документы. А Джейку и так вроде бы не очень нравилось в университете. Когда все уляжется, ты вернешься в Лондонский университетский колледж или переведешься в любой университет Штатов.
- Несс, он прав, - голос моего мужа был глухим. – Нам лучше остаться здесь. А еще лучше – переехать в Ла-Пуш. Там ты точно будешь в полной безопасности.
- Несси будет жить в хибарке твоего отца?! - возмущенно прозвенели серебряные колокольчики, Элис даже вскочила на ноги от возмущения. – А чем плох подаренный вам дом? Он стоит почти на границе.
- Да, Джейк, - поддержал сестру Эдвард, - кстати, границы можно и пересмотреть так, чтобы маршруты патрулирования обеих стай захватывали ваш дом.
- Это не вам решать, - резко и грубо оборвал их Джейкоб. – Несси – моя жена. Я сам знаю, что лучше для ее безопасности.
У меня внутри внезапно начала подниматься ледяная волна ярости. Я, скрипнув зубами, вскочила на ноги и встала между отцом и мужем.
- Прекратите говорить обо мне в третьем лице! Меня что, здесь нет?! Или я неразумный ребенок?! Я сама выберу, где мне жить!
Мама попыталась меня обнять, чтобы успокоить, но я выскочила вон из дома, сбежав по ступенькам, и пошла к реке. Меня разрывала на части обида и злость на Вольтури, своих родных, Джейка, саму себя и весь мир. Господи, ну почему все так сложно? Ну почему я не могу быть просто счастлива рядом со своим любимым?! Ведь я ничего не хочу от судьбы – ни власти, ни привилегий, ни особых способностей! Я стремлюсь жить простой и понятной жизнью.
- Потому что ты не простая смертная, - послышался родной бархатный баритон отца у меня за спиной, - ты не можешь этого изменить. Ты особенная. И поэтому твоя жизнь никогда не будет простой и легкой. Слишком много тебе дано от рождения, и слишком многого всегда будет требовать от тебя судьба.
- Я просто хочу, чтобы нас все оставили в покое, – я развернулась лицом к отцу и, хотя внутри у меня все кипело, проговорила это спокойно и жестко. - Понимаешь, папа? Все. Если вы будете постоянно вмешиваться в нашу с Джейком жизнь, это будет причинять ему страдания. А значит и мне. А я этого не хочу. Мы построим свою жизнь сами. Без посторонней помощи.
Лицо отца исказилось от боли. Я понимала, что своими словами и мыслями причиняю ему невыносимое страдание. Он, чьей целью жизни была безопасность и благополучие его единственной и безумно любимой дочери, никак не ожидал услышать от меня такие слова. Мое сердце разрывалось от стыда и мук совести.
Но так было нужно. А иначе ради чего было это все? Посвящение, свадьба… Ничего бы не изменилось. Джейк снова остался бы «волком на побегушках» - домашним питомцем, которого продолжали терпеть только ради меня. Этого я допустить не могла. Мой бедный Джейкоб слишком долго страдал, принеся в жертву мне всю свою жизнь, перенося пренебрежительное отношение моей вампирской родни, непонимание стаи, став, по сути, изгоем среди своих, и так и не найдя места среди исконных врагов. Если все останется так, как и было, у нашей любви нет будущего. Вспыхнувшая во мне внезапно ярость высветила это, как разряд молнии. Теперь я это видела совершенно отчетливо. И единственной возможностью спасти нашу любовь было начать новую жизнь вдали от родных.
Отец смотрел на меня глазами, полными страдания, но, читая мои мысли, не мог не понимать, что все эти горькие раздумья – чистая правда. Когда-то, еще до моего рождения, он, зная, что теряет любимую, даже был согласен, чтобы она родила ребенка от Джейкоба. Лишь бы спасти ей жизнь. Он знал, что такое жертва ради любимой. Он знал. И понимал. Но принять этого пока не мог.
Резко развернувшись, Эдвард стремительной походкой пошел в сторону дома.
Невыносимая боль пронзила все мое существо. Я только что разбила сердце собственному отцу. И матери тоже, так как она, конечно же, слышала весь разговор, хотя и находилась на крыльце дома. Вампирский слух…
Я прижалась спиной к холодной шершавой ели и, судорожно хватая воздух ртом, словно выловленная из воды рыба, глотала жгучие соленые слезы. Так плохо мне еще не было никогда.
Услышав за спиной шорох, я обернулась и увидела Джейка. Он стоял, не смея подойти ко мне, боясь сделать мне еще больнее своей жалостью. Я еще раз удивилась, насколько тонко мы чувствовали друг друга. Я посмотрела на него отчаянными глазами и покачала головой. Мне сейчас нужно было побыть одной. Мой любимый весь сжался, словно испытывал ту же боль, что и я, и понуро побрел в сторону дома. Не в силах больше сдерживаться, я сползла спиной по влажному стволу, обдираясь об жесткую кору, и, закрыв руками лицо, разрыдалась. Капли вчерашнего дождя падали на мое лицо, смешивались со слезами, добавляя к их горечи запах смолы.
***
Через какое-то время я вернулась к дому. Джейкоб сидел на ступеньках, подперев подбородок руками. Увидев меня, он вскочил, но прежде чем подойти, настороженно посмотрел мне в лицо. Я грустно улыбнулась своему любимому, давая понять, что истерика прошла. Не заходя в дом, мы сели в джип, и Джейкоб увез меня прочь от родных, до боли знакомых стен. Перед тем как машина повернула с подъездной дорожки, я обернулась и окинула Большой дом прощальным взглядом. У меня сжалось сердце, как будто я видела его в последний раз. Но вернуться мне не захотелось.
В этот вечер мы в основном молчали. Поужинав и включив телевизор, мы с любимым уселись на диван в гостиной. Обняв меня за плечи одной рукой, другой он бесцельно щелкал пультом от телевизора, перескакивая с канала на канал. Наконец он остановился на каком-то канале, где шли старые черно-белые фильмы. Мне было все равно, я вообще не смотрела на экран. Подобрав под себя ноги и положив голову на колени своему мужу, я снова и снова вспоминала свой разговор с отцом, и мне становилось все хуже.
Я чувствовала всем сердцем, какую боль ему причинила. Но вместе с тем я ощущала свою правоту. Я не могла поступить иначе. Оставить все как есть было бы проще всего. Снова спрятаться за спины своих родных, заставить их биться за меня, рисковать своей жизнью. Снова заставлять Джейкоба мучится и страдать. Нет, этого больше не будет. Мы с моим мужем в состоянии постоять за себя сами. Если Аро снова захочет заполучить меня, ему придется убить только нас двоих. Мои родные не пострадают. Это было справедливо. Детство давно закончилось. Пора было становиться взрослой и принимать зрелые решения, пусть непростые и болезненные, зато не продиктованные детским эгоизмом и желанием возложить решение своих проблем на плечи других.
Наконец мой любимый не выдержал игры в молчанку.
- Котенок, зачем ты так с Эдвардом? Он же тебя любит безумно. И Белла… Как она будет без тебя жить? Не говоря уже о других.
Я закрыла ему рот рукой.
- Так надо. Они должны понять, что я выросла. И отпустить меня. Мне надоело быть избалованным ребенком, за которого все решают взрослые. Я хочу жить своей жизнью. С тобой. Только с тобой.
- Так ты из-за меня?! Господи, я десять лет живу так. И ради тебя готов жить так вечно!
- Я знаю. И поэтому должна так поступить. Ради тебя. Ради нас.
Я перебралась к своему волку на колени и обхватила его за шею. Совсем как в детстве, подумалось мне. Он обнял меня, и от нежности к моему любимому по моим щекам снова полились слезы. Он начал целовать мои щеки, глаза, пытаясь успокоить этот поток, но слезы лились и лились. Теперь, когда он был рядом и я ощущала его тепло, с каждой упавшей слезинкой мне становилось немного легче.
- Они поймут, - сквозь всхлипы шептала я, - поймут и простят. Папа, он знает, что такое жертвовать собой, и мама… Они обязательно меня простят.

******
Наутро я позвонила отцу, чтобы сообщить о нашем отъезде в Лондон. Он, помолчав, видимо, подбирая слова и пытаясь справиться с собой, довольно сухо ответил:
- Как знаешь. Ты взрослая. Тебе решать. Только обещай мне не делать глупостей. Если ты почувствуешь малейшую опасность, ты сразу же мне сообщишь. Обещаешь?
- Да, папа. Обещаю. Дай трубку маме.
Мамин голос дрожал, как будто она плакала.
- Ренесми. Почему ты хочешь уехать?
- Мам, папа все знает. Он тебе объяснит. Так нужно, мам. Прости меня, я знаю, как тебе больно. Имей я возможность, я никогда бы с вами не рассталась. Но иначе нельзя. Передай остальным, я всех очень люблю…
Тут мой голос предательски сорвался из-за подступившего к горлу рыдания. Джейкоб обнял меня за плечи, придавая уверенности.
- Мам, я буду часто звонить. Обещаю. Только пока не надо приезжать к нам. Когда я буду готова, мы снова увидимся. А пока…
- Несси, - трубку снова взял отец, - наш дом в полном вашем распоряжении. Мы останемся в Форксе, пока я не подберу для вас подходящее жилье. Скажи, в каком районе вы хотели бы поселиться, наверное, поближе к университету?
- Пап. Мы снимем квартиру, я не хочу жить в нашем доме на Санди-Роуд. Не надо покупать нам дом. Мы сами справимся.
- Но на что вы будете жить?
- Джейк пойдет работать. Я тоже могу подрабатывать медсестрой в больнице или лаборантом на кафедре. Мы не пропадем, пап.
Отец замолчал. Видимо, он просто не находил слов.
Рыдания рвались наружу, и я больше не могла продолжать этот тяжелый разговор.
- Все, пап, пока. Поцелуй маму, и Элис, и Эсми… всех. Простите меня. Я люблю вас.
Я захлопнула телефон и бросила его на диван. Посмотрев на своего мужа, я увидела в его глазах странное выражение. Он смотрел на меня так, как будто увидел впервые в жизни. Хотя так оно и было. Не было больше избалованной, капризной девочки – полукровки Несси. Она осталась в прошлом. Я стала другой. Я, словно бабочка, разорвала наконец свой защитный кокон, сплетенный моими заботливыми родителями и родными, и впервые выбралась на свет.

******
Ближайший рейс из Сиэтла на Лондон был завтра в семь вечера. Нам предстояло еще съездить проститься с Чарли и, конечно, в Ла-Пуш. Мы не могли уехать, не повидавшись с Билли и Сью, Сетом и Леа, а Джейкоб, кончено, хотел проститься со стаей.
Утром мы поехали в Форкс. У Чарли был выходной, и он встретил нас на пороге своего дома. Мы вошли внутрь, и я с умилением увидела все те же нелепые ярко-желтые шкафчики на кухне, старый продавленный диван. Только телевизор был большим и новым – подарок Беллы на день рождения Чарли (причем старый приказал долго жить как раз накануне).
Чарли, постаревший и успевший обзавестись хотя и небольшим, но солидным брюшком, чего не было заметно в элегантном смокинге, в котором он был на свадьбе, стал метаться по гостиной, пытаясь найти что-нибудь съедобное. Но увы, в отсутствие Сью, все еще боявшейся за Леа и снова переехавшей в Ла-Пуш, еда в доме Свонов не водилась. Мы успокоили его, что не голодны, и сразу перешли к делу. Услышав про наш отъезд, Чарли нахмурился.
- Вы же собирались пожить еще две недели здесь.
- Ну да, - ответила я не очень уверенно, - но возникли проблемы в университете. Мы улетаем завтра.
- Жалко, - дедушка почесал лоб в задумчивости, - ну на каникулы-то будете приезжать?
- Конечно! – с воодушевлением заверила его я, хотя в глубине души сильно в этом сомневалась.
Прощаясь, Чарли обнял меня и, посмотрев в глаза, тихо спросил:
- Ты уверена в том, что так будет лучше?
Я немного опешила. Ведь впрямую я не говорила дедушке о своем решении покинуть родителей и всю свою вампирскую родню. Но мудрое сердце Чарли само подсказало ему ответы.
- Да, Думаю, да. Ты же понимаешь, Джейкоб, он… - слова кончились, я просто прижалась к груди деда. Он погладил меня по голове. Он понял меня и без слов.
Следующим пунктом нашего маршрута был Ла-Пуш. Я стояла на пороге скромного домика Билли Блэка, пока Джейкоб выкатывал коляску Билли на улицу. Мы решили поговорить на свежем воздухе, не теснясь в крошечной гостиной.
Темное лицо Билли, изрезанное морщинками, было невозмутимым, но глубоко в его удивительно живых темных глазах я видела радость.
- Несси, - обратился он ко мне, и от звуков его низкого гортанного голоса у меня все затрепетало внутри, - я отлично понимаю, как непросто тебе было принять такое решение. Честно говоря, я меньше всего надеялся на такой поворот. Мне казалось, что мой бедный сын всю жизнь будет обречен жить бок о бок с… - он запнулся, видимо, собираясь по привычке сказать «кровососами».
Я молча положила руку на его плечо и улыбнулась ему. Он взял мою руку в свои шершавые горячие ладони и пристально посмотрел мне в глаза, как будто хотел убедиться, что я не передумаю.
После Билли мы заехали в дом Клируотеров. Дома были Сью и Леа, Сет снова был в дозоре. Оставив меня на попечении моей названой матери и сестры, Джейкоб с видимым удовольствием сбежал в лес, чтобы попрощаться со стаей. Сью накрыла на стол, мы пили чай с вареньем и почти не говорили.
Наконец моя названая мать, посмотрев мне в глаза как-то испытующе, проговорила:
- Ты не боишься жить вдали от твоих родных? Ты ведь привыкла к их поддержке и заботе?
Я ожидала такого вопроса, поэтому ответила, почти не задумываясь.
- Боюсь. Не буду врать. Я вовсе не такая храбрая, какой меня считает Сет. Но мы вместе. Это главное. И мой Джейк наконец сможет быть счастлив.
Строгое лицо Сью осветила сдержанная улыбка.
- Ты так молода. Но у тебя очень доброе сердце. Я, не скрою, долгое время недолюбливала тебя. Мы все: и Сэм, и Леа, и большинство волков – считали тебя ошибкой природы, монстром, который не имеет права на существование. Запечатление Джейкоба мы воспринимали как проклятье. Только Сет, добрая душа, спорил с нами всеми до хрипоты. Никто из нас не верил в то, что Джейкоб может быть счастлив с тобой. Я молилась духам, чтобы они освободили бедного Джейка от этого проклятья. Даже когда ты спасла жизнь моей дочери и стала частью племени, в моей душе оставались сомнения, но теперь я вижу, у вас есть надежда.
С благодарностью я накрыла своей ладонью ее жилистую смуглую руку.
Леа, молчавшая все это время, посмотрев на меня исподлобья, глухо и хрипло, с трудом подбирая слова, произнесла:
- Я так и не сказала тебе спасибо. Не будь тебя, меня бы уже не было в живых.
Я было протянула руку к ней, но она резко встала и отошла к окну. «Между нами ничего не изменилось», - горько подумала я.
- Не стоит, Леа. Знаю, что мы никогда не сможем быть друзьями. Это выше твоих сил. Как ни жаль.
Она порывисто развернулась ко мне всем телом и горячо заговорила:
- Друзьями?! Зачем? Понимаешь, все мое естество кричит о том, что ты враг. Я не могу с этим справиться. И не хочу. Я не мой мягкотелый братец. Так было и так будет. Мы и холодные – смертельные враги. И то, что в тебе есть часть человека, ничего не меняет. Все, что я делала, защищая тебя и твою мать, было для Джейка и ради Сета. Не для тебя. Прости.
Закончив, она выскочила из дома, хлопнув дверью.
Сью смущенно посмотрела на меня, чувствуя вину за поведение дочери.
- Все в порядке. Это правда. Горькая правда. Но я рада и ни секунды не сожалею, что спасла ей жизнь.
Тут дверь распахнулась, и в дом вошли Джейк и Сет, голые по пояс и мокрые от дождя, который, как и всегда в Форксе, начинал идти сегодня уже в сотый раз.
- Привет, ма, - просиял Сет, - Несс, сестренка, я так рад! А что это с Леа? Она вылетела как ошпаренная.
- Пустое, - ответила Сью, - как всегда, бесится из-за пустяков. Ты же ее знаешь. Садитесь есть. Вы ж, как всегда, голодные.
Парни уселись за стол, я же отошла к окну, чтобы освободить им место.
Слушая вполуха их шуточки и изредка отвечая невпопад, я думала о словах Леа и Сью. Конечно, резкие слова моей «сестры» звучали обидно. Но они были правдой. С которой нужно было попытаться жить. Зато слова Сью о том, что она видела в наших с Джейком отношениях надежду, очень ободряли меня.
По дороге к нашему дому Джейкоб рассказывал мне последние новости о жизни стаи. Но я почти не слушала. Мое сердце болезненно сжималось. Я прощалась не только со своими родными. Я оставляла здесь часть себя. Почти физически я ощущала, как моя душа разрывается пополам. Я с кровью отдирала себя от тех, к кому приросла всем сердцем. Но наше будущее этого стоило.
Мы собрали вещи, Джейкоб отнес их в машину. В последний раз я окинула взглядом нашу спальню, еще хранившую запах нашей любви.
Когда мы проезжали мимо поворота на Большой дом, Джейкоб остановил машину. Я вопросительно посмотрела на него.
- Мы не можем так уехать. Ты должна с ними попрощаться. Они не заслужили такого отношения.
Я посмотрела на моего мужа, как затравленный зверь.
- Я не смогу.
- Сможешь. Ты сильная. Я буду рядом.
Я молча кивнула, а мое истекающее кровью сердце сжалось еще сильнее.
Нас никто не встретил. Видимо, моего появления ждали меньше всего. Первым, услышав шум подъезжавшего автомобиля, спустился Карлайл. Увидев нас, он позвал Эсми, она тут же прибежала и немедленно заключила меня в объятия. Дедушка стоял рядом и молча гладил меня по плечу.
- Мы попрощаться… - мой голос предательски дрожал, - а где родители, Элис, Джаспер?
- Эдвард и Белла в своем домике. А Элис с Джаспером на охоте. У вас есть немного времени? Я сейчас им позвоню.
- Не надо, мы поедем. Передайте им, пожалуйста, что мы заезжали проститься. Я обещаю, все будет хорошо. Я всех вас очень люблю!
- Мы тоже тебя любим, - раздался из-за спины родной бархатный голос, и, повернувшись, я увидела отца и маму, входящих в дом.
- Но как вы узнали? – изумилась я.
- Отец услышал твои мысли, как только вы решили заехать, - ответила мама, обнимая меня и Джейка. - Мы все равно собирались в аэропорт, чтобы проводить вас. Но тут же примчались сюда.
- Тем более что кому-то нужно забрать машину, чтобы не ехать за ней специально, - закончил отец, нежно мне улыбаясь.
Снова у меня глаза наполнились слезами. Они простили меня.
****
Мы прощались в аэропорту Сиэтла. Мама держала меня за руки и не хотела отпускать. Отец обнял меня за плечи и поцеловал в макушку, холодя своим дыханием. Они оба говорили мне что-то, брали с меня какие-то обещания, я кивала в ответ, но в голове у меня была только одна мысль. Они меня простили…
После того как мы сели в самолет, я, сняв куртку, нащупала в кармане что-то, чего там раньше не было. С удивлением я достала оттуда кредитку. «Папа, - подумала я с улыбкой, - ну конечно, как я могла решить, что меня отпустят просто так. Даже страшно подумать, сколько нулей у цифры, обозначающей сумму на этом счете…» Повертев ее в руках, я молча положила ее обратно, решив, что не прикоснусь к этим деньгам, пока не придет крайняя нужда.
Мы сидели рядом, я, положив голову на крепкое родное плечо, закрыла глаза и пыталась ни о чем не думать. Моя рука бессознательно гладила руку Джейка.
Внезапно у меня перед глазами возникла яркая, почти реальная картина. Я стояла на крыльце домика под черепичной крышей, совсем такого, какой привиделся мне в ванне перед свадьбой. Мне было очень тяжело и тревожно. Мой Джейкоб уходил от меня прочь, я что-то кричала ему вслед. Потом он обернулся и, виновато улыбаясь, помахал мне рукой. Я разрыдалась и, пытаясь унять жуткую боль в сердце, прижала руку к груди и упала на колени. Потом картинка сменилась. Я увидела, как Джейкоб, перевоплотившийся в волка, в отчаянном прыжке взметнулся вверх и вперед, навстречу невидимому врагу, раздался оглушительный грохот выстрела, и мой любимый упал на траву, обагряя ее своей кровью из простреленной груди. Когда ко мне вернулось обычное зрение, я потрясенно посмотрела в глаза моего мужа. У него в глазах я увидела непонимание, боль и необъяснимый страх от увиденного.
- Что это было, Несс? - глухо спросил он.
Я не сразу нашла слова. Но потом взяла его лицо в свои ладони и, приблизившись почти вплотную, пристально глядя ему в глаза, прошептала, как заклинание.
- Никогда, слышишь! Никогда не смей от меня уходить, Джейкоб Блэк! Запомни это. Никогда. Иначе мы погибнем. Оба.

Большое спасибо нашей бете Тане tatyana-gr за редактирование главы.

ФОРУМ

Источник: http://robsten.ru/forum/20-2934-1#1460218