Зверь, который внутри меня mp3

Как-то я разбирала в спальне свои украшения, показывая их Лилу и рассказывая историю их появления. Я показала ей свою свадебную диадему, которую дочка тут же потребовала надеть и долго вертелась перед зеркалом, похожая на сказочную маленькую принцессу. Любуясь своей взрослеющей на глазах удивительной дочерью, я невольно сравнивала ее с собой. Мы были очень похожи. Такие же выразительные глаза оттенка молочного шоколада, обрамленные длинными пушистыми ресницами, сказочное жемчужное сияние кожи, правильные гармоничные черты лица, каштановые кудри. Только я была бледной, моя кожа – молочно-белой, хотя и с ярким румянцем, а Лилу унаследовала от отца красновато-смуглый оттенок кожи, делавший ее еще привлекательнее. И цвет волос был немного другим: если мои отливали рыжиной, то ее были более темными и на солнце имели благородный оттенок старинной бронзы. В отличие от моей матери, застывшей в своем девятнадцатилетии навсегда, я после рождения детей стала выглядеть взрослее. Теперь мне можно было смело дать лет двадцать – двадцать пять.
Перебирая в шкатулке свои многочисленные кольца, сережки, цепочки и ожерелья (я с детства любила украшения, и мои тетушки, особенно Элис, это знали), я наткнулась на плетеный помолвочный браслет, который Джейк надел мне на руку, когда мне исполнился год. Я рассказала дочурке об этом незатейливом украшении. Девочке он так понравился, что я не смогла отказать малышке, которая обещала никогда его не снимать. Я совершенно не придала этому никакого значения и со временем забыла про браслет.

***
Время шло. Шпионы Вольтури больше не объявлялись, Элис не видела в их решениях ничего тревожного. Казалось, властители Вольтерры забыли о существовании волков. Хотя верилось в это с трудом. Лишь одно тревожное событие произошло в течение этих трех более-менее спокойных лет: из резервации пропал мальчик четырнадцати лет. Как говорил Сэм, потенциальный носитель волчьего гена – какой-то дальний родственник старого Квила Атеары по материнской линии. Но все указывало на то, что мальчишка просто убежал из дому в поисках приключений. По крайней мере, к этому выводу пришел дедушка Свон после почти двухмесячного расследования. Вроде бы даже нашлись свидетели, видевшие парнишку то ли в Сиэтле, то ли в Портленде.
Этой зимой детям исполнилось по шесть лет. Лето, с каждым годом набиравший темпы роста, выглядел лет на восемь, а Лилу и вовсе на вид была уже девушкой лет пятнадцати- шестнадцати. Как и я, она с помощью своего прадедушки Карлайла готовилась сдать экстерном экзамены в школе Форкса, естественно, под чужим именем, а Лето учился в школе, находившейся в резервации. Правда, учеба у него не клеилась. Как я ни старалась привить сыну любовь к знаниям, он при первой же возможности сбегал в мастерскую к отцу и дядюшке Сету. Я пыталась бороться с этим и даже несколько раз серьезно поругалась с мужем из-за прогулов сына в школе. Но все это ни к чему не привело, и я махнула рукой. К тому же сын переживал из-за своей необычной внешности. Среди черноголовых и смуглых индейских ребятишек он выглядел не просто необычно, а крайне странно. Из-за белоснежных волос, бледной полупрозрачной кожи и белесых, с розоватым оттенком радужки, глаз его дразнили «белой вороной» и «пудрой». А Лето, унаследовавший отцовский взрывной характер, будучи гораздо сильнее и физически развитее своих сверстников, мог попасть в большие неприятности. Недостатки школьного образования пытались восполнять я и Лилу, которую я просила время от времени позаниматься с братом. Дочке льстило мое доверие и нравилось чувствовать себя старшей сестрой, поэтому она делала это с удовольствием. Правда, Лето уроки радости не доставляли. Он попытался было протестовать, но я, предварительно серьезно поговорив с мужем, закончила эти споры раз и навсегда. Сын, поняв, что сопротивление бесполезно, наконец смирился.
Лилу стала настоящей красавицей. Тонкая изящная фигурка, длинные каштановые кудри до пояса, идеально правильные черты смуглого лица и удивительной красоты карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Вампирская сторона ее натуры усиливала ее обаяние, делая девушку просто неотразимой. Джейк говорил, что она даже красивее меня и истинная погибель для любого парня, и я чувствовала, как он по-настоящему гордится дочерью. Правда, характер у нее был совсем не простым. Да и чего можно было ожидать от такой взрывоопасной смеси? Упрямство, вспыльчивость и непреодолимое желание стоять на своем – все «любимые» черты своего волка я без труда узнавала в дочери. Лилу терпеть не могла, когда что-то решали за нее, и в спорных ситуациях договориться с дочкой могла лишь я. Джейк только разводил руками – нашла коса на камень. До сих пор найти общий язык с сыном у него получалось гораздо проще. Хотя я подозревала, что дело тут было не только в отцовском авторитете. Волчья кровь проявлялась в сыне все сильнее. Иногда я видела в его глазах что-то такое, что заставляло мое сердце пропускать удары, а по спине пробегать холодок. Будто из глубины детских глаз на меня смотрел кто-то древний и мудрый.
Как-то в июне Джейк пришел домой из мастерской, весь пропахший маслом и бензином, но в отличном настроении. Дела шли в гору, вампиры на территории волков больше не появлялись. Лето выдалось отличным: дожди стали редкими и стояла теплая тихая погода.
- Знаешь, какой сегодня день? – спросил мой муж, загадочно улыбаясь.
Я подняла глаза от салата, который готовила, и улыбнулась ему в ответ.
- Даже не представляю, что в нем особенного.
- Двадцать первое июня. День летнего солнцестояния. Наши посиделки у костров, помнишь? Правда, на них мы не были вместе целую вечность. Но сегодня я решил вас туда отвезти. Лето взрослеет, ему пора познакомиться со стаей.
Я нахмурилась, понимая, что, скорее всего, обращения сыну не избежать. Но надежда, она, как известно, умирает последней. Поэтому торопить события совсем не хотелось.
- А как же запрет на появление Лилу в резервации?
Этот запрет трехгодичной давности еще действовал. Я попыталась поговорить с Сэмом, потом со Сью. Все было бесполезно. Я словно говорила со скалой. Непроницаемые лица напоминали высеченные из темного дерева статуэтки. Самым обидным было то, что они даже не потрудились объяснить. На все мои доводы о том, что она такая же, как я и никогда никому не причинила и не причинит вреда, я получила многозначительное молчание. Сэм и вовсе просто отвернулся и ушел, а Сью погладила меня по щеке и только проронила:
- Ты знаешь сама. Просто подумай.
За три года я так и не поняла, что должна знать. Тем больнее и обиднее это было.
Джейк, видимо, прочитав мысли по моему лицу, беззаботно улыбнулся.
- Скала над Первым пляжем – это не резервация. Территория волков – да, но речь шла только о Ла-Пуш.
Но легче от его слов мне не стало. В груди упругим холодным кольцом свернулась тревога.
Джейк, пытаясь снять напряжение, обнял меня, прижал к груди и, жадно поцеловав, промурлыкал:
- Помнишь, как ты пришла в хижину молодого вождя? Аю-Тики…
- Да, но с первой брачной ночью ты меня обманул, - съязвила я, выскальзывая из рук любимого, приняв игру и решив подразнить своего волка.
- Я ни при чем! - возмутился он. - Это все твой папочка! Он обещал содрать с меня шкуру и прибить над камином!
- Ладно, ладно. Так и скажи, что струсил!
Я, поставив перед мужем ужин, поднялась на второй этаж посмотреть, чем заняты дети. Заглянув в комнату Лето, увидела сына, корпевшего над новой моделью автомобиля. Увлеченный своим занятием, он даже не обернулся. Перед дверью комнаты Лилу я на мгновение замерла, прислушиваясь, затем постучала.
- Мам, входи! - донесся из-за двери мелодичный голосок дочери. - Могла бы не стучать. Я тебя услышала еще у лестницы!
- Что делаешь?
- Читаю.
Дочка протянула мне толстенную книгу.
- «Консуэло». Я тоже ее люблю. И на сколько тебе ее хватит?
- Ну еще часа на два, - улыбнулась мне дочка, - а потом можно я на охоту? Роуз с Эмом звали! Ты же не любишь охотиться.
Я вздохнула. Девочка так и не смогла приспособиться к человеческой еде. Хотя, по счастью, в отличие от меня, она не испытывала отвращения к крови животных и с удовольствием участвовала в охоте вместе с кем-нибудь из семьи. Но больше всего она любила охотиться с Розали и Эмметом. «Дядя Эм такой забавный, всегда что-нибудь учудит», - говорила дочка.
- Хорошо, но не сегодня, - ответила я. – По-моему, у твоего папы планы на вечер, которые касаются всех. Давай завтра, ладно? Может, и я рискну к вам присоединиться.
Лилу надула губки. Она терпеть не могла, когда ломали ее планы.
- Мам, ну что он еще придумал? Это что, нельзя отложить? Я уже пообещала Роуз. Они тогда пойдут без меня. А мне придется идти с Эдвардом и Беллой. А Эд – он нудный.
- Лилу! Он твой дедушка! И он не нудный. Просто помешан на безопасности семьи.
- Мам, ну ты сама знаешь, как с ним непросто, - промурлыкала дочка, прижимаясь ко мне, - мне жутко не нравится, когда он роется в моей голове. А бабушка отказывается закрывать меня щитом. Может быть, ты попросишь? А?
Лилу, лукаво улыбаясь, ласкалась ко мне, словно игривая кошечка. Она и вправду иногда напоминала мне грациозную, прекрасную и немного опасную хищницу. С годами влияние вампирской части ее натуры становилось все сильнее.
- Ну уж нет. Меня тоже твоя бабушка никогда не прикрывала. Выкручивайся сама! Учить не буду!
Лилу разочарованно вздохнула.
- Ну что он там еще придумал?
- Мы едем на ночные посиделки стаи у костра. Все вместе.
- Боже! Только не это! Пикник со сворой прожорливых оборотней! Что я-то там забыла? И мне запрещено появляться в Ла-Пуш!
- Лилу, папа так решил. Это не обсуждается. Собирайся. И не наряжайся как на танцы. Это просто пикник. Да, и возьми куртку. Ночью на скалах будет холодно.
Я вышла из комнаты дочери, давая понять, что споры бесполезны. За спиной я услышала громкий шлепок книги о стену. «Бедная «Консуэло»», - с улыбкой подумала я.
Зайдя к сыну и объявив ему, что на сборы у него полчаса, я было направилась к лестнице, чтобы спуститься на кухню, но мой муж, незаметно подкравшись сзади, одним прыжком сграбастал меня в жаркие объятия и потащил к двери спальни, словно хищник добычу, щелкая зубами и облизываясь.
- Ну все, овечка, ты попалась.
- Какая я овечка?! – отбрыкиваясь, шепотом, чтобы не услышали дети, возмутилась я. - Я тоже хищник. Страшный и кровожадный!
Но мы уже дошли до спальни. Продолжать разговоры больше не хотелось. Закрыв дверь на ключ, Джейк бросил меня на кровать…
- Дорогая… - любимый хриплый голос вырвал меня из нирваны.
Я приоткрыла глаза. Вставать не хотелось.
- Пойди проверь, готовы ли дети, - буркнула я и перевернулась на живот.
Горячие губы пробежались по позвоночнику, рождая желание выгнуться кошкой и замурлыкать.
- Джейк, перестань. Ты же хотел на посиделки? Или передумал? Лилу будет счастлива. Она не в восторге от твоей идеи, - сказала я, вставая и направляясь в душ.
- Хорошо, миссис Блэк, - вздохнул мой муж. – Только если Лилу будет капризничать насчет того, какую надеть кофточку, я пас! Сама разбирайся!
- Ладно! - пропела я, подставляя лицо под горячие упругие струи.
Через час наш джип выехал на знакомую поляну. Джейк помог выйти мне, потом распахнул дверь для Лилу. Лето выскочил из машины сам, не дождавшись, пока она остановится, и уже бежал к костру. Навстречу ему быстрым шагом шел Сет, широко улыбавшийся и раскинувший руки в стороны. Сын с размаху повис у него на шее с восторженным воплем.
На поляне уже горели костры, между которыми перемещались парни и девушки, переговариваясь и смеясь. Пахло дымом, жареными сосисками и имбирным пивом. Меня переполняли противоречивые чувства: нахлынувшие воспоминания заполняли душу светом и теплом, но тугая спиралька тревоги напоминала о себе холодком по спине.
Я посмотрела на дочку, которая за всю дорогу не проронила ни слова, в отличие от брата, болтавшего без умолку в радостном возбуждении.
Прелестное личико Лилу было бесстрастно, губы сжаты.
«Упрямица, - подумала я, - вся в отца». Я обняла ее за плечи. Дочка посмотрела на меня, упрямо сдвинув брови, но я только покрепче прижала ее к себе и шепнула на ухо:
- Я с тобой. Ничего не бойся.
- Я не боюсь. Кого мне бояться? Этих… - Лилу осеклась.
Так, мне совершенно не нравился ее настрой. Под внешним бесстрастием клокотала обида и злость, я это чувствовала. Я сжала покрепче ее руку и показала (в который раз), как мы с Джейком стоим на скале в лучах восходящего солнца.
Но дочь упрямо помотала головой.
- Мне здесь не место. Я чувствую это. Лучше бы ты меня отпустила на охоту. И горло снова горит.
Меня кольнуло чувство вины перед ней. Я тоже уже жалела, что заставила Лилу приехать сюда. Тем более что когда мы подошли к костру, Сэм Адли вскочил на ноги и мрачно уставился на нас. Сидевшая рядом Эмили улыбнулась мне как-то виновато и дернула мужа за руку. Сэм нехотя сел, но его глаза горели мрачным огнем.
Стараясь не обращать внимания на его угрюмое лицо, я подвела Лилу к поваленному дереву, и мы уселись на него.
Наше появление не осталось незамеченным. Молодые оборотни толкали друг друга вбок, шептались и хихикали, показывая на Лилу. Я вспомнила слова Джейка: «Истинная погибель для любого парня». Я обняла дочь покрепче и стала смотреть на пламя костра.
И тут неожиданно я услышала за спиной глухой голос Сэма, дрогнувший от ярости:
- Джейк! Твоей дочери запрещено появляться в Ла-Пуш! Что она здесь делает?!
Я обернулась, не разжимая объятий, и почувствовала, как Лилу вздрогнула и сжалась, словно от удара.
Мой муж медленно подошел к Сэму и встал между нами, заслонив собой.
- Это не резервация. Запрет не касался всей территории волков. Причем эта поляна – в границах моей стаи, а не твоей!
- Ей здесь не место! Немедленно увези ее.
Мой волк посмотрел на Адли с открытым вызовом.
- Она останется. Я так хочу. Ты не смеешь указывать мне.
Вокруг тут же собралась целая толпа. Еще бы, зрелище было невиданное. Альфы двух стай балансировали на грани обращения и драки.
И тут Лилу, вырвавшись из моих рук, вскочила и, в один прыжок оказавшись рядом с отцом, бросила в лицо Сэму с презрением:
- Ты боишься меня, великий альфа? Боишься?
Сэм усмехнулся и хотел было отвернуться, но тут его взгляд упал на руку Лилу, точнее, на тот самый браслет, что я подарила ей.
Его смуглое лицо, казавшееся еще темнее в сумерках, побелело. Он протянул руку, чтобы схватить ее за запястье, но Джейк перехватил его с глухим рычанием.
- Не смей к ней прикасаться, Сэм Адли!
Сэм вырвал свою руку и прошептал бескровными губами:
- Откуда у нее это?!
Тут рядом с дочерью встала я.
- Это мой браслет, я дала ей.
И вдруг меня словно громом поразила догадка. Так вот в чем дело! Сэм и Сью… Они боялись не Лилу. Они боялись запечатления. Повторения нашей с Джейком судьбы.
Обида и горечь прожигали душу как кислота. Я схватила дочь за руку и почти бегом направилась к машине. Джейк метнулся за нами.
- Останьтесь, он не смеет…
- Ты не понял?! – я почти кричала на мужа. - Они боятся, что история повторится! Мы уезжаем! Нам тут не место: ни мне, ни дочери. Присмотри за сыном.
Я хлопнула дверцей, и джип сорвался с места. В зеркало заднего вида я видела Джейка, стоявшего с опущенной головой и сжатыми в кулаки ладонями. Сердце словно разорвали пополам, и из разлома медленно, пульсируя, вытекала кровь. Я с ужасом осознала, насколько хрупким и призрачным было мое счастье.
До дому мы доехали молча. Ни я, ни Лилу не проронили ни слова. Войдя в дом, дочь буквально взлетела по лестнице и заперлась в своей комнате. Я, понимая, что ей нужно просто побыть одной, села в темной гостиной на диван. Нужно было осмыслить произошедшее.
Теперь мне была ясна причина странного запрета. Сэм боялся, что кто-то из стаи станет жертвой импринтинга. А нареченной станет Лилу. Вот почему он так отреагировал на помолвочный браслет на ее руке. Он решил, что непоправимое уже произошло. И конечно же, прежде всего его поддерживала Леа, а значит, и ее мать, Сью. Все сходилось. Но, господи, какая глупость! Запечатление – это судьба. А от судьбы невозможно спрятаться или убежать, тем более обмануть ее запретами. Теперь мне все было понятно. Хотя легче от этого не стало. Теперь было важно не разрушить с таким трудом завоеванное доверие у дочери, не дать ей повода подумать, что мы ее предаем. А еще не допустить вражды между стаями. Как снова все сложно.
И тут я услышала, как наверху хлопнуло окно. Хруст ломающихся веток под окном и глухой удар о землю подтвердили мою тревожную догадку. Лилу сбежала через окно.
Я выскочила из дому, на ходу нащупав в кармане куртки мобильник, и, выхватив его, начала набирать номер Джейка. Какое счастье, что я заставила его взять с собой телефон.
Муж ответил не сразу. Но я была безумно рада услышать его родной хриплый голос и крикнула в трубку:
- Джейк! Лилу…
- Что? – глухо спросил муж.
- Она сбежала. Одна, в лес. До поездки она просилась на охоту. Я боюсь, что она наделает глупостей. Пусть Сет отвезет Лето к Сью. Я иду искать ее.
- Не волнуйся так. Мы с ребятами найдем ее. Лето отвезет Леа. Мы с Сетом не будем терять времени. В патруле сейчас Джаред с Полом, а ты знаешь его горячий нрав.
- Я позвоню отцу. Она может быть и на вампирской территории.
- Ладно, - с неохотой согласился Джейк.
Отец понял меня без лишних слов. Роуз с Эмметом действительно уехали на охоту, но далеко, к скалам Ренье. Туда Лилу не могла быстро добраться. Эдвард, Элис и Джаспер немедленно отправились прочесывать территорию. Мама побежала в лесной домик на тот случай, если дочка отправится туда, Эсми осталась в Большом доме. Доктор Каллен был на дежурстве, но отец позвонил и ему.
Я бежала по лесу, пытаясь включить почти забытые инстинкты. Запахи, звуки… Я старалась отсеивать ненужное, сосредоточившись только на одном – родном запахе моей девочки. Сердце неистово колотилось, пульс отбивал в висках частую дробь.
В моей душе, в самом дальнем ее уголке проснулось, лениво потягиваясь, то самое красноглазое чудовище, которое я давно загнала в тесную клетку и уже почти забыла про него. Я не хотела его будить. Но без его звериной сущности я была сейчас беспомощна.
Постепенно почти утраченные инстинкты взяли свое: я стала гораздо четче ощущать запахи леса и, казалось, начала слышать и ощущать биение сердца каждого живого существа в лесной чаще. Но моей целью была не охота. Сглотнув и подавив поднимающийся в горле пожар, я остановилась, принюхиваясь и прислушиваясь. Легкий ветерок, прошелестев листвой, наконец донес до меня родной запах. Лилу… Она была совсем рядом. Сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Я рванулась через заросли к источнику запаха. И тут же остановилась. Запах дочери был перекрыт другим, более сильным и желанным, от которого горло вспыхнуло нестерпимой болью. Там были люди. Я даже расслышала, как влажно и маняще бьются их сердца, перекачивая по жилам кровь.
Кровь… Я задержала дыхание, борясь с жаждой. Да… Как давно я не охотилась. Я уже думала, что избавилась от жажды навсегда.
И тут меня словно громом поразило. Лилу! Она охотится… на людей?! Стараясь производить как можно меньше шума, я втянула воздух. В горле снова полыхнуло, но я не обратила на это внимания. Судя по запаху и чуть слышному дыханию, Лилу была совсем рядом. Напрягая зрение до предела, я наконец разглядела притаившуюся за кустом можжевельника хрупкую фигурку. Лилу выглядела жутко. Ее глаза горели хищным огнем, губы кривились в оскале. Такой я ее не видела никогда. Мне стало страшно. А что если я не смогу ее остановить?! Или проснутся эти бедняги, мирно спящие в своей палатке и даже не подозревающие о смерти, притаившейся рядом?
Но усилием воли я подавила панику. Я должна. Она моя дочь. Моя малышка. Она не чудовище, не убийца. Просто испуганный и рассерженный ребенок. Я смогу ее остановить.
Осторожно подобравшись сзади, я прыгнула вперед, обхватив Лилу одной рукой поперек груди и зажав другой рот и нос. Мы покатились по земле: дочь рычала и пыталась вырваться из моих рук, но я не разжимала объятий, шепча ей на ухо ласковые слова. Наконец мне удалось прижать Лилу к земле. Я видела, как в ее широко распахнутые полубезумные глаза постепенно возвращается прежнее осмысленное выражение. Я продолжала шептать ей еле слышно, умоляя успокоиться. Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, тело дочки обмякло, она перестала сопротивляться, а из горла вырвалось судорожное рыдание. Я обняла ее настолько крепко, насколько осталось сил, покрывая мокрое от слез и испачканное землей лицо поцелуями.
- Девочка моя. Ну зачем ты?.. Зачем?.. - шептала я дочери на ухо срывающимся голосом, сглатывая слезы.
- Они считают меня чудовищем. Вот я и буду им, – похрипела Лилу, ее трясло, зубы стучали.
- Глупая. Ну с чего ты взяла?! Какое ты чудовище? Ты такая же, как и я.
- Ну почему тогда он так сказал?!
- Малышка. Я постараюсь тебе объяснить. Потом. Дело вовсе не в тебе. Я сама только сегодня поняла. А сейчас пойдем домой. Пойдем.
Дочка упрямо замотала головой.
- Нет. Отец меня возненавидит. Из-за меня теперь расколется стая. Я хотела убить… - голос Лилу сорвался, она разрыдалась на моем плече.
Я должна была увести ее отсюда. Во-первых, могли проснуться эти злосчастные туристы. Во-вторых, их запах начинал сводить с ума даже меня, что уж говорить о дочери, перенесшей такое потрясение.
- Так, девочка, - я постаралась взять себя в руки и заставить свой голос звучать твердо, – пойдем-ка, найдем тебе оленя, раз уж ты задумала сегодня охоту. Надо довести дело до конца.
Лилу подняла на меня заплаканные глаза.
- Ты правда будешь со мной охотиться?!
- Да, малышка. Я твоя мама. Я всегда буду с тобой. Что бы ни случилось.
Я встала и протянула дочери руку. Сжав ее ладонь в своей, я увлекла ее за собой в чащу.
Через сорок минут жертва была найдена и поймана. К счастью, нашему и тех злополучных туристов, сегодня ночью умер олень. Всего лишь олень.
Мы с Лилу сидели на полянке около бездыханного тела несчастного животного. Она прижалась ко мне всем телом, и время от времени ее все еще пробивала дрожь. На меня, словно огромная аморфная туша, навалилась усталость. Казалось, что не было сил даже на вздох.
Джейкоб и Сет нашли нас спустя какое-то время. Услышав удары огромных лап по земле и почуяв волчий запах, девочка дернулась в моих руках, словно хотела вскочить и убежать. Я прижала ее покрепче к себе и снова зашептала на ухо.
- Малышка. Не бойся. Это папа. И Сет. Они тебя не обидят.
Лилу подняла на меня беспомощные глаза. Жуткой хищницы, которую я видела в ее глазах несколько часов назад, не было уже и в помине. Была испуганная и растерянная девочка-подросток, которую мне всей душой хотелось заслонить от любой беды. Моя малышка, моя кровиночка…
Высунув морду из кустов и оценив обстановку, буро-рыжий волк глухо рыкнул, попятился, и через какое-то время из зарослей вышел Джейк в одних шортах. Сет перевоплощаться не стал и снова скрылся в кустах.
Мой муж подошел к нам и открыл было рот, но я покачала головой, указав глазами на Лилу. Джейк понял меня без слов и потянулся к дочке, чтобы взять ее на руки. Она сначала отшатнулась, но я, успокаивая, погладила ее по голове. Помедлив еще секунду, Лилу позволила Джейку взять себя на руки и, согреваясь, зябко прижалась к его горячей груди. Я, поднявшись на цыпочки, поцеловала мужа в щеку, благодаря за понимание. Как мы добрались до дома, я помню плохо. Джейк шел через лес, словно по проторенной дороге, безошибочно определяя направление, а я, напротив, цеплялась ногами за каждый неудачно торчащий корень дерева. «Прямо как моя мама, когда была человеком», - некстати подумала я.
Дома прежде всего я успокоила родных, позвонив отцу. Рассказывать подробности я не стала, оставив разговор на потом. Сил переживать это снова не было. После горячей ванны, Лилу отправилась в постель, попросив меня посидеть с ней, пока она не уснет.
Только у кровати дочери, держа ее за руку и шепча ей ласковые слова, я наконец осознала весь ужас того, что могло произойти сегодня в лесу. А если бы я не успела ее остановить? Как бы Джейкоб пережил, что его дочь стала убийцей? А договор? В один момент рухнуло бы все это хрупкое равновесие, которое сохранялось годами. Что было бы с нами? А с Джейком? С его стаей? Пусть странный, но привычный и знакомый мир разбился бы на мелкие осколки.
К горлу подступило рыдание, но я, боясь разбудить дочь, подавила его и глотала горькие слезы, не выпуская их наружу. Воздуха не хватало, легкие горели… начиналась запоздалая истерика.
От горячего прикосновения я вздрогнула. Опять не услышала, как он подошел. Джейк обхватил меня сзади руками, и я оказалась в теплом уютном коконе, совсем как в детстве. Хриплый любимый голос зашептал мне на ухо, рождая внутри миллионы горячих мурашек.
- Успокойся, родная. Все позади. Это я виноват. Не надо было тащить вас на эти дурацкие посиделки. Так все глупо получилось.
Я осторожно встала и, убедившись, что Лилу спит, потянула его за руку из ее комнаты.
Бесшумно закрыв дверь, я прислонилась спиной к стене.
- Джейк. Это случилось бы рано или поздно. Она не совсем такая, как я. В ней больше от вампира. И самообладание не на высшем уровне. Но она наша дочь. Не знаю, как нам с этим жить, – я всхлипнула. - Может, и вправду ей лучше было бы с Розали?
Мой любимый закрыл мне рот поцелуем. Оторвавшись с трудом от его нежных теплых губ, я упрямо продолжила:
- А если бы я не успела? Ее мог убить любой из стаи. И был бы прав. Думаешь, Пол пожалел бы ее только потому, что она твоя дочь? Что будет, если она опять сорвется? Может, нам уехать отсюда, а, Джейк?
Мой муж пристально посмотрел мне в глаза и грустно произнес:
- Я не могу бросить стаю. Как они без меня?
- А мы? Как мы без тебя? Они могут вернуться к Сэму.
Джейк покачал головой:
- Не думаю. В любом случае без меня им придется несладко. Мне Сет рассказывал, как они жили, пока меня не было. Ничего веселого. А еще Лето… если он обратится. Мне будет труднее с ним вдали от дома.
- Но если мы уедем, может, он и вовсе не обратится! И будет нормальным ребенком.
Мой волк посмотрел на меня с укором.
- Милая. Он никогда не будет нормальным ребенком. Так же, как и Лилу. Как ты и я. Не обманывай себя. А обращения не избежать. У него повышенная температура почти с рождения. Процесс запущен, как сказал бы доктор Клык. Не остановить.
- Но если не будет рядом вампиров…
- Это уже не имеет значения, - горько усмехнулся Джейк.
Отчаяние накрыло меня с головой. Закрыв лицо руками, я начала сползать по стене, но меня подхватили сильные горячие руки. Целуя мои щеки, губы, шею, путаясь губами в волосах, Джейк шептал:
- Родная, милая, успокойся. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Ну хочешь, мы уедем. Только я поговорю с ребятами. Надо подумать…
Прижавшись к груди любимого, я дала волю слезам.

***
Утром мы попытались поговорить с дочкой. Она сидела в своей кровати, подобрав под себя ноги, закутавшись в одеяло, и смотрела на нас как затравленный зверек. Мое сердце разрывалось от жалости. Но этого трудного разговора было не избежать. Джейк сидел, опустив голову, изредка поглядывая то на меня, то на сжавшуюся в комочек девочку.
Я села с ней рядом на кровать и погладила по щеке. Лилу всхлипнула. К моему горлу тоже подступили слезы. Но я собрала волю в кулак и начала:
- Девочка моя. Я знаю, тебе трудно и страшно. Но мы должны поговорить о том, что вчера случилось. Ты помнишь, мы рассказывали тебе о договоре?
Лилу кивнула, и ее плечи сотрясла дрожь. Я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться вместе с ней.
- Ты понимаешь, что было бы со всеми нами, соверши ты…
Я не смогла заставить себя выговорить это слово. Но она и так все понимала.
- Да, - тихий голос, почти шепот. – Я стала бы убийцей. И меня бы уничтожили волки.
Джейк сделал протестующий жест и хотел возразить, но я его остановила.
Сжав зубы, чтобы не расплакаться, я продолжила:
- Это так. Но не только.
Лилу не ожидала такого ответа. Она посмотрела на меня удивленно.
- Твой отец стал бы изгоем. От него могли отвернуться все, и ему осталось бы только погибнуть в смертельном бою с волком, убившим тебя. Подумай, что стало бы со мной и Лето? А Каллены вынуждены были бы уехать. И больше никогда не возвращаться в Форкс.
Лилу сгорбилась еще сильнее, словно каждое слово, произнесенное мной, давило ей на плечи. Но потом она подняла глаза и спросила:
- Почему все? Это ведь только я.
- Потому что мы семья. И мы отвечаем за тебя. И друг за друга. Если один нарушит договор – отвечать будут все.
- Но я видела… И Эдвард, и Джаспер, и Эммет, они тоже… Убивали…
- Это было до договора, - произнес тихо Джейк.
Но дочку ответ не удовлетворил.
- А Белла? Она стала вампиром. Как?
- На ее обращение дал разрешение я. Она умирала. Это не было убийством. Скорее, спасением.
Лилу помотала головой.
- Тогда что это за нерушимый договор? Если его можно нарушить один раз, почему нельзя другой? И третий? Почему?
Я не знала, что ответить дочери. Джейк тоже молчал.
Тишина стала гнетущей. Наконец я произнесла:
- Милая. В жизни нет ничего идеального. Нет абсолютного добра и зла. Проще всего выпустить зверя, что внутри тебя. Гораздо труднее запереть его в клетку. И жить по своим, а не по его правилам. Дело не в договоре, девочка моя. Дело в нас самих. Выбери сама, кто будет управлять твоей судьбой. Ты? Или зверь, который живет в тебе?

Большое спасибо нашей бете Тане tatyana-gr за редактирование главы.

ФОРУМ