НАЧАЛО ГЛАВЫ >>>

Капля крови подействовала подобно отрезвляющей волне.

За полтора года сопротивления жажде я выработал необычную привычку: кровь, которая должна действовать на вампира как самое грозное искушение, отталкивала меня. Не физически – боль в горле по-прежнему оставалась нестерпимой, это никогда не отнять. Но морально – я всегда с момента своего перерождения принуждал себя останавливаться, задерживать дыхание и уходить, если совсем тяжело.

Поэтому первое, что я сделал, почувствовав запах крови – остановился. Я все еще страдал потребностью убить, сломать, раздавить, раздробить, уничтожить… поэтому все, на что хватило моего самообладания, - выработанной многомесячным трудом принудительной привычки, - это замереть. Затуманенным жаждой смерти зрением наблюдая за нелепыми прыжками Стоуна, слушая его ругань и визг, я благодарил дом за его размер, позволяющий производить любой шум в этом крыле с тем, чтобы в другом крыле ничего не было слышно.

- Я еще ни разу не убивал в своей жизни человека, ты - первый, кого мне хочется, - прохрипел я глухим от ненависти голосом, когда Стоун пропрыгал мимо; в голове все еще теснились сводящие с ума картинки того, как этот не человек, не мужчина бьет хрупкую, беззащитную девушку, мою Беллу. - Беги, пока не поздно. – Пока я еще могу себя удержать.

Джейсон не слышал, его разум был поражен болью. Мыслепоток ослабевал, в то время как страдания усиливались, – крепко же он приложился. А сколько гонора была в его попытке меня запугать! И вот, всего лишь пара сломанных пальцев превратила его в девчонку.

Я смотрел на его мучения с презрением. Выбирал момент, чтобы добавить – к примеру, сломанная челюсть очень ему пойдет, это прервет поток раздражающих ругательств. Я сжал руку в кулак, кожа чесалась от потребности размозжить мерзкий череп. Пальцы левой руки намеревались схватить, проткнув не только рубашку, но проникнуть сквозь мышцы, сжимать, сминать, ломать.

Я тратил огромные усилия только лишь на то, чтобы удержать себя на месте, не совершить непоправимое. Я понимал, что не смогу остановиться, если начну избивать врага – я жаждал смерти, а не побоища, убить, а не покалечить. Но едва ли не впервые в своей жизни, когда появился подходящий повод заслуженно ударить кого-то, я не мог этого сделать.

Если бы я был человеком, я бы бросился на него тотчас же, ярость сжигала, разрывала на части мое сознание, зверь во мне хотел крови, мести, смерти, требовал возмездия. Но я не был человеком. Мне пришлось напомнить себе, что любой мой удар станет смертельным. Я ведь поклялся самому себе, что никогда не стану чудовищем.

Я крепко зажмурился, отчаянным усилием беря себя в руки. У меня была другая цель, я пришел сюда не за местью, а за вызволением. И я никак не мог оставить следы своего присутствия в чужом доме, если не хотел разоблачения. Я должен сделать все аккуратно, как будто меня здесь не было. Я обещал быть осторожным - Элис, семье, Белле… себе, в конце концов. Белла не станет счастливой без меня, я просто обязан был о себе заботиться ради ее будущего благополучия.

Джейсон был нужен мне живым, - в противном случае как я узнаю, где он скрывает улики? Как верну компанию банкиру?

Я почувствовал возвращение контроля как раз тогда, когда начал понимать: время на исходе. Пора заканчивать и убираться, пока охрана не пошла прочесывать дом, - я же отключил все видеокамеры, это означало, что оставаться здесь становится опаснее с каждым мгновением.

Ринувшись к ковру, я сдернул его со стены, обнажая сейф. Я бы мог сорвать дверцу одним движением, но зачем оставлять повод для сплетен?

- Код, живо! – рявкнул я, оборачиваясь к Стоуну – тот сидел на полу, скрючившись в неестественной позе возле дивана. Пальцы его правой руки были искривлены, словно их свело судорогой, и в крови. Левой он зажимал запястье, укачивая болящее место как в колыбели. Лицо искажено от страдания. Пистолет валяется далеко.

Моя реплика, однако, выдернула его из боли, вернула способность думать.
- Никогда! – выплюнул он с отвращением. В его голове отчетливо отобразилась часть нужной мне комбинации цифр.

Отодвинуть щиток, набрать длинную цифровую последовательность. Я проговаривал вслух, чтобы убедиться, что ни в чем не ошибся:
- Два, четыре, ноль, семь, один, девять, девять, шесть. – Его день рождения. – Дальше!
- Пошел ты! – выругался Джейсон, но уже не так уверенно.
- Ноль, два, ноль, три… - Я остановился, силясь прочитать продолжение, но испуг Джейсона мешал мне сделать это. – Ноль, два, ноль, три. Дальше что?! Думай об этом, думай, - принудил я, выдавливая информацию усилием воли – телепатия очень помогала. Проникнуть в голову врага было легко, заставить его хоть на секунду вспомнить о цифрах – и они были мне доступны.
- Один, девять, шесть, восемь, – закончил я уверенно. День рождения его матери. Как примитивно.

За моей спиной с каждой названной цифрой шок набирал обороты, заслоняя собой боль и разочарование.
- Ты что, мысли читаешь, недоумок?! – завизжал Джейсон, пытаясь подняться, но это ему не удалось. Он едва мог приподниматься и падать, продолжая стонать сквозь ругательства.

Я повернулся к нему лицом, растягивая губы в зловещей улыбке.
- А если да, то что? – нажал я на него, наслаждаясь выражением замешательства и страха на мерзком лице. В конце концов, телепатия – это еще не признание в вампиризме, я ничего не нарушил. В мире полно людей с паранормальными способностями. А немного устрашения будет Стоуну полезно, чтобы стал сговорчивее – время истекало.
- Тебе не открыть! – изрыгнул он, стараясь не думать о следующих необходимых действиях – я удивился, что Стоун так быстро мне поверил. Любой другой решил бы, что я шучу.

Но время шуток кончилось: я нажал ввод, сейф… нет, не открылся. Наружу выехал маленький металлический квадрат с углублением в центре. Даже если бы я не читал мысли, я бы знал, что это означает, также как и причину, по которой Стоун спешил отползти.

Мы поменялись ролями: он больше не угрожал, а валялся у моих ног, поверженный и разбитый, хотя не я сломал ему пальцы, а он сам. Я догнал его быстро, схватил цепочку, которую он сдернул с шеи и пытался спрятать под палас. В его расширившихся глазах отразился ужас, смешанный с кипящей ненавистью. Он намертво вцепился в ключ, искривляя губы, словно собирался плюнуть мне в лицо. Только его реакция на мою вампирскую натуру способствовала тому, что мне удавалось, благодаря быстрой реакции, добиться своего, - будь я человеком, пришлось бы хуже.

- Сам отдашь или сломать тебе вторую руку? – прорычал я, отдирая ключ от цепочки.
- Пошел ты к черту! – сопротивлялся он, не понимая, почему так получилось, что жертвой стал он, а не я. Весь его шикарный план провалился, и сейчас он был униженным и почти убитым.

Мне пришлось воззвать к самой светлой своей стороне, чтобы не задушить его тотчас же. Гадливость, нежелание прикасаться к этому ничтожеству частично мне в этом помогла. Я с отвращением отстранился. Джейсон остался сидеть, глядя больными, безумными шакальими глазами на то, как я открываю его сверхзащищенный сейф.

«Копии. Копии. Копии», - его мысли заполнились торжеством, убежденностью, что зачистить все я не смогу.

- И копии найду, - пообещал я, наслаждаясь его побледневшим и вытянувшимся лицом. Быстро просмотрел документы, но не стал отбирать нужные – взял все что есть, Чефалу разберется. На фотографиях не стал заострять внимание – уже знал, что там. В голове Джейсона прочитал об остальных тайниках, в которых припрятаны факты, хотя теперь это было нелегко – Стоун отчаянно боролся с собственной памятью, и в клубке его перемешанных с борьбой воспоминаний было сложно отследить необходимую информацию. В конечном итоге, Стоун скатился в пронизанные ненавистью оскорбления, за которыми нельзя было прочитать ничего. Он лишь посылал в мой адрес бессмысленные угрозы всякий раз, когда я называл вслух места, которые он хотел от меня скрыть.

Схватив первую попавшуюся сумку для документов, я бросил в нее найденные фотографии и сел за компьютерный стол. Предстояло стереть улики из личных папок, а также подготовить передачу компании – и все это за пару минут, так как охрана уже спешила сюда. Мне пришлось напрячь все свое воображение, чтобы решить труднейшую задачу – не выпуская из виду врага, оформлять бумаги, в которых я ни черта не смыслил. Я едва не пропустил момент, когда Стоун подполз к пистолету, - ради экономии времени я даже не встал, просто метнул со стола первое, что попалось под руку, точным попаданием отправляя оружие под диван (теперь пусть попробует достать). Стоун лишь разочарованно заворчал, продолжая валяться на полу, нянчась со своими сломанными пальцами, как со смертельной раной. Мне некогда было задумываться над тем, отчего он оказался таким слабаком, я со скоростью пули изучал ящики стола, взламывая замки в поисках всего необходимого. Повезло: в третьем ящике я нашел не просто подходящие документы, а полностью готовые, оформленные для передачи акции и документ, подтверждающий возврат компании прежнему владельцу, и даже с подписью Стоуна – не хватало только подписи Чефалу. Я моргнул, не веря, что мне повезло – самый крупный выигрыш за сегодня. Видимо, Стоун и сам рассчитывал вернуть компанию? Я скривился, представив, на что он собирался ее обменять… желание заполучить Мелиссу было его личной одержимостью. Будто вещь, которую эти два недочеловека передавали вперед-назад.

Я взглянул на стонущего ублюдка, уловив в его мысленном бреде, кроме разочарования, странное торжество: будто бы я сделал ему какое-то одолжение, - кто знает, может, он просто сошел с ума. Время вышло, некогда было задумываться над мелочами. Я покинул кабинет, на огромной скорости заглянув в подвал, где в надежном местечке был припрятан оригинал пленки с уликами против Чефалу, - если бы не мои способности, никогда бы не нашел. Когда я незамеченный покидал дом, раздался визг сигнализации – подонок все же добрался до кнопки вызова охраны. Да только он опоздал, я уже находился далеко.

Стоило оказаться в лесу, где свежий воздух немного прочистил мне мозги, раздался звонок Элис.

- Поздравляю! – затараторила она со скоростью пулемета, ее голос был полон искреннего воодушевления. – У тебя получилось! Видения менялись как в калейдоскопе, но я не стала тебя допекать – просто доверилась, как ты и просил меня. Ты просто потрясающе талантлив! Я не ожидала такого успеха, не видела его. Но твоя непредсказуемость и удача, как всегда, на твоей стороне. Ты поразительный!

Я был не в том состоянии, чтобы праздновать – слишком много узнал, и печаль событий легла на мои плечи тяжелым грузом.

- В будущем все в порядке? – спросил я усталым голосом: я действительно чувствовал себя морально измотанным, и вина за то, какие испытания в мое отсутствие пришлось перенести Белле, съедала душу и сердце. А ведь я мог это предотвратить… если бы в тот момент не был человеком.
- Не вижу его на твоем пути, он исчез, - ликовала Элис. – Здорово у тебя все получилось! Ты молодец!
- Неужели не станет меня преследовать? – удивился я, это было совсем не похоже на Джейсона Стоуна, а за короткое время я смог хорошенько его узнать (хотя предпочел бы теперь стереть эту ночь из памяти). Он не из тех, кто отступает после поражения.
- Не вижу, - успокоила Элис. – Да и не имеет это значения, очень скоро мы все будем от него далеко! Будущее стало светлым и прекрасным, беспокоиться совершенно не о чем! Я вижу свадьбу, вижу вас с Беллой вместе, без преград!
- А, ну тогда отлично, - я немного расслабился. Если Элис не видит ничего дурного, если она вновь в позитивном настроении, значит, можно пока подумать о приятном. Позже, когда все успокоится и Белла получит свободу, я еще вернусь к вопросу Джейсона Стоуна, и тогда он от меня не уйдет.

Я побежал медленнее, глубоко вдыхая лесной воздух, чтобы смыть любые воспоминания о запахе ублюдка, - если бы я мог спать, мне бы теперь обеспеченно снились кошмары, как Белле. Мерзостность Стоуна производила сильное впечатление. Не представляю, каково Белле было с ним встречаться, говорить… терпеть. Даже Чефалу казался агнцом рядом с ним, - у банкира присутствовало хоть какое-то подобие, пусть и извращенной, чести. Джейсон же был воплощением дьявола – низким, порочным и абсолютно бездушным человеком, не брезгующим ничем в достижении цели, успешным и от многолетней безнаказанности опустившимся на самое дно. Чефалу стремился действовать в рамках закона, где это возможно – Джейсоон Стоун плевал на закон всегда. Чефалу убил человека своими руками всего раз в жизни, под влиянием сильнейших эмоций – Стоун совершал убийства сам, систематически и с удовольствием, без каких-либо угрызений совести. Чефалу любил только одну женщину, и после ее смерти остался верен ей – Стоун вообще ни к кому не испытывал привязанности, он использовал женщин и унижал, практиковал принуждение и причинение телесных повреждений.

Я мог много еще провести параллелей, но мне не хотелось даже думать об этом – слишком неприятным оказалось погружение в разум молодого ублюдка.

Нет, я не оправдывал Чефалу – он был порядочный злодей и принес много боли разным людям. Но, встретившись с еще более мерзким типом, стал относиться к отцу Мелиссы почти снисходительно.

Я пытался прийти в себя, но было сложно: эта ночь изменила меня, я больше не буду прежним. Я словно прозрел, убедившись, что не был главным страдальцем, лишенным всего, - Белла пережила куда худшие испытания. Я повзрослел, и теперь смотрел на все предыдущие события новыми глазами, принимая во внимание факты, о которых раньше не знал. Хорошо это или плохо, но мне требовалось время, чтобы осознать.

Миллионы вопросов теснились в голове. Как я теперь буду смотреть Белле в глаза, зная, что ей пришлось пережить? Стоит ли посочувствовать, утешить или лучше ничего не говорить? Я мог бы умолять о прощении, но боялся, что данная тема окажется болезненна.

Теперь понятно, почему Белла побоялась сказать мне о ребенке, еще когда я был жив, - решила, что я не смогу ее понять, хотела уберечь меня от разочарования.

Понятно, отчего она не захотела уехать с Карлайлом, – бедная девочка, ей было стыдно, страшно и горько, она просто не посмела ничего рассказать.

Она самоотверженно боролась за мою жизнь и свободу, принеся себя в жертву, отказавшись от всего. И сейчас я отчетливо понимал, что, делая это, Белла не была ни слабой, ни бесхребетной – она стала настоящей Героиней в моих глазах. Проявила огромную волю, не только защитив меня, но и полюбив зачатого таким ужасным способом ребенка, не отказавшись от него.

Я уже был возле дома, слышал стук сердца любимой, ее взволнованное перемещение по комнате, - она не спала, несмотря на то, что близилось утро, - но все еще не принял никакого решения по поводу своего поведения. Знал точно только одно: чей бы ни был ребенок, Белла его любит, и я обязан тоже полюбить его, - только так я смогу загладить часть вины за то, что не смог спасти ее от страданий и позора, только любовью смогу излечить ее боль.

С этим единственно верным решением я запрыгнул на крышу и спустился по чердачной лестнице в коридор. Я направился прямиком в кабинет Бернарда Чефалу. Банкир тоже не спал. Выкуривая одну сигару за другой, он нервно поглядывал на часы – весь прошлый день и вот уже почти всю ночь. Его мысли были заполнены думами обо мне и о том, что будет, если я принесу документы, и если я не вернусь. Ему хотелось, безусловно, получить компанию… но он не верил, что это вообще возможно. А вот реакция Стоуна была опасной, ее нельзя было просчитать, и Чефалу понимал, послав меня в логово врага, что играет ва-банк. Или все, или ничего – Джейсон был прав, Бернард отчаялся. Старость одолела его, он уже не смог бы вернуть компанию сам. И я, страстно мечтающий освободить Мелиссу, готовый ради этого на все, стал находкой для него, удачно попавшейся под руку.

По сравнению с Джейсоном разум Чефалу был более хладнокровным, расчетливым и более… предсказуемым. Но это не означало, что банкир готов сдаться без боя. Я скривился, узнав, что банкир провел день, придумывая причины для невыполнения нашего соглашения. К примеру, одним из вариантов он довольно правильно рассчитал, что раз я по документам мертвец, значит, у меня есть причина таковым оставаться, - и он планировал воспользоваться этим неглупым предположением. К счастью, в отличие от Джейсона, который не стал бы ничего выдумывать – просто забрал свои слова назад и выставил меня за дверь, - Чефалу пока не смог подобрать приемлемого для него варианта. У него сводило зубы от того, что он обязан будет выполнить уговор. Но то, что он чувствовал это обязательство, - хотя наша сделка не была закреплена документально, - окрыляло.

Я сделал свои шаги по-человечески громкими. Это шокировало банкира – он ведь ожидал, что я пересеку двор, наблюдал за воротами через камеры наблюдения. Он даже рассчитывал немного потомить меня перед закрытыми дверями, но я, как настоящий сюрприз, явился, в который раз заставив банкира задуматься над надежностью системы охраны.

Не постучавшись, я вошел в кабинет Бернарда Чефалу. Шок в его лице быстро сменился маской надменности и презрения – он был уверен, что раз уж я вернулся так быстро, значит, ни с чем, и собирался вылить на мою голову ведро дерьма. Но его самоуверенность растворилась сразу, как только я бросил на стол сумку, и из нее веером высыпались документы. Челюсть банкира, сведенная судорогой раздражения, открылась; рука с сигарой застыла в воздухе, Чефалу забыл выдохнуть дым.

На несколько мгновений время для него остановилось.

Шок был длинным, я даже устал ждать.

- Они? – уточнил я (после грязного мыслепотока Джейсона слушать мысли Чефалу было почти что облегчением, - по крайней мере, он не заставлял меня ревновать).

Банкир отмер и суетливо зашевелился: нетерпеливо нацепил на нос очки, схватил бумаги, быстро бегая по строчкам глазами. Он не мог поверить, у него просто не укладывалось в голове.

«Они!» - я прочел ответ в его мыслях, из которых недоверие уходило, постепенно сменялось эйфорией. Чефалу даже растерял всю свою спесь на радостях и стал похож на обычного, получившего подарок человека. Ненависть ко мне угасла, задвинутая почти что признательностью: – «Проклятье, парень доказал, что умеет держать слово. Он совершил невозможное».

Но это длилось недолго, банкир быстро пришел в себя: движения стали медленными, а мысли осторожными. Он вновь искал повод меня провести. Компания – это всего лишь цена за мою жизнь, которую я только что заработал. А за Мелиссу придется еще потрудиться не год и не два, выполняя различные поручения. Ну прямо как золотая рыбка и жадный старикашка…

- Со Стоуном будут проблемы? – Фамилия прозвучала как ругательство, так сильно банкир ненавидел молодого конкурента.

Откуда я мог это знать? Скорее всего ему наложат гипс на правую руку. Что касается возможной мести, то вряд ли у него есть теперь чем козырять. Поэтому я и ответил вполне уверенно:
- Нет.

Для меня была странна и неприятна догадка, немедленно пришедшая банкиру в голову.
- Мертв? – предположил он с чувством злорадного удовлетворения.
- Жив, - коротко ответил я, не вдаваясь в детали.

«Жаль», - направление мыслей банкира очень мне не понравилось. Он откинулся на спинку стула, оценивающе разглядывая меня. – «На что еще он сгодится?» - Вновь задымил сигарой. Тянул время.

Я не собирался играть с ним в гляделки, я хотел свою Беллу назад – как мы и договорились. Поэтому на глазах у побледневшего и пораженного Чефалу молча собрал документы, засунул их в сумку и повесил ее на плечо – слишком быстро, чтобы банкир успел мне воспрепятствовать.

Такого развития событий банкир не предвидел.

- И что это значит? – пренебрежительно выплюнул он, выражение глаз стало темным и жестким.

Привыкший не доверять никому, Чефалу и в этот раз не подвел, тут же заподозрив меня в махинациях или шантаже – я ведь теперь знал все его секреты. Эйфория исчезла, остались страх, сожаление и ненависть. А еще то самое чувство, которое посещает загнанного в угол беззубого пса и которое стало в последний год еще одним личным врагом Чефалу – беспомощность.

- Гарантия выполнения нашего соглашения пока побудет у меня, - сжал я челюсти, ненавидя фарс, в котором вынужден участвовать, но который необходимо довести до конца, даже если мне не нравятся банкирские игры. - Отдам папку после выполнения сделки.

Мысль о пистолете, как о средстве спасения, спонтанно возникла в голове банкира. Один выстрел – и нет проблем.

- Оригинал фотографий спрятан в надежном месте, - заверил я его, пока он не совершил преступление, невыгодное нам обоим. - Получишь письмом, когда мы с Мелиссой будем достаточно далеко, чтобы гарантировать нашу защиту.

Лицо Чефалу побагровело. Злость вскипела, но он молчал. Просто буравил глазами, ненавидя меня за предусмотрительность, которой он не ожидал, за ум, за то, что недооценил меня как противника, и я так легко его переиграл. За то, что слишком расслабился, доверился мне, посчитав наивным влюбленным юношей, неспособным просчитать его характер. Ха, да я знал о нем все еще до того, как получил телепатию в награду к другим потрясающим способностям.

Мы смотрели друг на друга долго, никто не отводил глаз. Я был совершенно спокоен, просто ждал, пока приступ злой досады пройдет, и хитрец сможет продолжить разговор на равных, - жаль, что уважение приходилось выколачивать силой. Банкир же кипел, но больше частью лишь оттого, что не сумел вытянуть из меня большей выгоды – просчитался. Слишком легко, на его взгляд, я добился своего. Мало помучился.

Но, несмотря на испытываемую ко мне ожесточающую ненависть, банкир не мог избавиться от удовлетворения, что все для него сложилось наиболее хорошо. Благодаря моему появлению он добился обеих целей: получил компанию назад, а теперь и спрячет дочь от загребущего молодчика. Конечно, банкир предпочел бы выдать Мелиссу замуж за вариант похуже – счастливое замужество с любимым человеком его не устраивало. А совсем идеальный вариант, это если бы Джейсон оказался мертв: тогда и дочь отдавать не надо, а можно оставить ее при себе, продолжая разрушать жизни ее и ребенка до самой смерти, придумывая все новые и новые издевательства.

Но, как говорится, вариантов не оставалось, и получившийся расклад банкира, несмотря на показную злость, устраивал. Если нельзя получить все, то хорошо получить хотя бы половину. Возврат компании – неплохая цена за непослушную дочь, которая не оправдала его доверия, и от которой так или иначе он собирался избавиться как от раздражителя и помехи. Надежда сломать Мелиссу, которой он тешил себя долгие годы, уже умерла.

Напряжение копилось в голове банкира, в его теле, даже в его утяжелившемся дыхании… а затем лопнуло как мыльный пузырь. В какую-то секунду он просто р-раз – и признал поражение. Сдался перед очевидным превосходством и удачным для меня стечением обстоятельств.

- Ну что ж. – Бернард Чефалу, поломав собственное сопротивление, растянул губы в наигранной улыбке. Если бы я не слышал мысли, посчитал бы ее почти приветливой. – Добро пожаловать в семью! – Он встал и деловито направился к выходу из кабинета, с трудом подставляя мне спину – доверие не входило в число его привычек. - Пойдем, я познакомлю тебя с твоей невестой.

Я бы рассмеялся над подобной формулировкой, но банкир, в силу своего закостенелого характера, был до смешного серьезен. Он выдерживал роль до конца: если не получается выиграть, то надо хотя бы что-то испортить. И, вынудив меня и Мелиссу участвовать в запланированном им цирке, он получал последнюю капельку удовлетворения за неудачу. Это было даже забавно – смотреть, как он тужится, изображая из себя дружелюбие и сердечность, подпитываемые не искренней благодарностью за оказанную услугу, а совершенно реальным страхом, что «джокеры» находятся в моих руках. Если забыть уродливое прошлое, которое обеспечил Чефалу мне и Мелиссе, я бы мог даже получить удовольствие, играя выданную роль забавы ради.

Я не стал возражать банкиру – его условие совпадало и с моим желанием: как можно скорее покончить с формальностями. Если для него так уж необходимо собственноручно организовать и провести свадьбу дочери, то мы легко отделались. Всего несколько дней, маленький фарс – и Белла свободна. Уверен, банкир будет особенно счастлив, когда приедет остальная часть моей семьи (а в этом я не сомневался) – на этой веселой ноте я чуть не захохотал. Радость от того, что испытания закончились, перекрывала собой все.

И, как символ начинающейся новой светлой жизни, взошло солнце, скользнув первыми чистыми лучами в кабинет, освещая спину стареющего, побежденного банкира.

От автора: это одна из самых долгожданных для меня глав! С нетерпением жду ваших комментариев))))