Глава ВОСЬМАЯ

ШТУРМ

Часть вторая

       Сняв бронежилет, в котором выглядела чересчур массивно, я протянула его Гейбу и решительно направилась в комнату. Вполне так симпатичную, небольшую, но светлую, с кроватью, столом, стулом, несколькими игрушками. О том, что это всё же тюремная камера напоминали только унитаз и раковина, примостившиеся в углу, и решётка на окне. На кровати, забившись в угол и зарывшись головой в подушку и одеяло, рыдал совсем маленький ребёнок. Лет трёх, максимум четырёх. Ричард, бормоча что-то утешающее, попытался погладить его по спине и тут же отдёрнул руку.

        – Ничего себе! Да он током бьётся!

       – Потому что он тебя боится. Выйди, пожалуйста.

       Ричард встал, пожал плечами и ретировался из комнаты. Проследив за ним взглядом, я увидела, что Гейб стоит в дверях, внимательно за мной наблюдая. За его спиной столпились остальные оборотни.

       – Он здесь всего два дня и плачет не переставая, – сказала кудрявая малышка, бесстрашно прижавшаяся к Стивену, словно он был её любимым родственником. Интересная реакция.

       – Ты не знаешь, как его зовут?

       Девочка помотала головой. Конечно, судя по рассказу Вэнди, они все тут безвылазно сидят в своих камерах и друг с другом не общаются. Ладно, придётся импровизировать.

       – Привет, малыш. Меня зовут Рэнди.

       Никакой реакции.

       – А как зовут тебя?

       Всхлипы. Ладно, рискну. Я положила ладонь на вздрагивающую спинку. Ничего. Странно, а Ричарда вроде бы заметно током тряхнуло. Я осторожно погладила малыша. Всхлипы стихли. Я продолжала гладить. Мальчик зашевелился, высунул голову из-под сбитого в комок одеяла и через плечо стал с изумлением рассматривать мою руку, которой я продолжала его гладить. Потом поднял на меня свои заплаканные серые глазёнки и прошептал:

       – Тедди.

       – Всё хорошо, Тедди, – приглаживая его взлохмаченные русые волосы, прошептала я. – Мы пришли, чтобы спасти тебя. Мы вернём тебя обратно к маме.

       Глазёнки Тедди снова налились слезами, губки задрожали. Порывисто обхватив меня за шею, он прижался ко мне всем своим дрожащим тельцем и зашептал мне в ухо.

       – Мама меня не хочет. Я плохой. Я делаю больно.

       Моё сердце защемило от жалости. Когда-то и я была на его месте. Я тоже стала плохой, и мои родители от меня отказались. Но я была уже достаточно большой, чтобы это пережить. А каково такому крохе? И что же теперь с ним делать? Не оставлять же здесь.

       Я подняла глаза на Гейба и поняла, что он всё слышал, и понял, о чём именно я подумала. Насколько наши с малышом Тедди судьбы схожи.

       – Думаю, нужно сначала выяснить факты, – и Гейб пожал плечами. – Возможно, его дезинформировали.

       Да, возможно. Если такого малыша похитили, например, то вполне могли внушить ему, что он не нужен родителям. С другой стороны, если он бил своих родителей током… Может, они действительно сами от него отказались?

       – А как это можно узнать?

       – Думаю, тут должен быть кто-то, кто в курсе всех подробностей. Пирс, спроси любого из этих людей, кто тут главный, и притащи его сюда.

       Пирс исчез. Я встала с малышом на руках, продолжая поглаживать его по спинке и слегка его покачивая. Он был такой маленький, такой лёгонький, хрупкий и горячий. Человеческий детёныш. Смертный. Уязвимый.

       Я начала понимать Гейба, который так надо мной трясся.

       Мой взгляд остановился на кудрявой девочке, которая с улыбкой смотрела на окружающих. Просто удивительная реакция. Надеюсь, ребёнок не сошёл в плену с ума, потому что как иначе объяснить её поведение? Плач Тедди и насторожённость старшей девочки больше подходили для данной ситуации.

       Малыш на моём плече окончательно расслабился и заснул. Конечно, сейчас уже хорошо заполночь, к тому же он наплакался. Не прекращая поглаживать его, я вышла в холл. Когда я проходила мимо Гейба, он сочувственно покачал головой и погладил малыша по головке. И тут же отдёрнул руку.

       – Как ты умудряешься его держать? Почему тебя током не бьёт?

       – Не знаю. Я ничего не чувствую.

       В это время Ричард обратился к девочкам.

       – А вас почему здесь держат?

       – Я вижу будущее, – всё так же улыбаясь, сказала младшая. – И я видела вас. Видела, что вы нас спасёте. И меня, и маму, и папу.

       – Твои родители тоже здесь?

       – Да. Нас привезли вместе. Потом меня поместили сюда. Я не знаю, где они сейчас, но я видела их рядом с вами. Прямо здесь. Нас всех вместе.

       – Если её родители здесь – нужно их найти, – Ричард повернулся к Гейбу. – Может, они в подвале? Его мы ещё не осматривали.

       – Почему?

       – Он был заперт не только на замки, но и на засовы. Так что изнутри никто бы не смог появиться. Поэтому мы оставили его на потом.

       – Ладно, сейчас Диллон притащит главного, у него-то всё и узнаем.

       Потом Гейб повернулся к старшей девочке.

       – А твои родители тоже здесь?

       – Я не знаю. И у меня только папа. Вы правда пришли нас спасти?

       – Ну, если честно, то мы ищем свою родственницу, которую похитили эти люди. Но и вас, конечно же, тоже освободим. Уверен, что вас не имеют права здесь держать только потому, что вы – не такие как все.

       Девочка обдумала его слова.

       – А ваша родственница тоже… другая?

       – Нет. Она обычная. Но её дочь – другая. Поэтому похитили их обеих. Девочке удалось сбежать отсюда три дня назад. Теперь мы ищем её маму.

       – Три дня назад? Так вот почему нам решётки на окна поставили? И поэтому теперь двор с собаками патрулируют? И ещё прожектор этот…

       Мы переглянулись и подумали об одном и том же – теперь понятно, как Вэнди удалось сбежать. При теперешней охране ей бы это точно не удалось.

       – Видимо, поэтому, – кивнул Гейб.

       Девочка задумалась. Она внимательно оглядела нас всех, дольше всего задержав взгляд на мне. Или на Тедди, сложно сказать. Потом она решительно подошла ко мне и коснулась моей руки.  Удовлетворённо кивнула, наверное, почувствовав, какая я холодная по сравнению с её просто огненной ладошкой. А потом спокойно положила руку на ножку Тедди.

       Не сразу, но до нас дошло, что именно она хотела нам показать.

       – Тебя не бьёт током? – первым сообразил Стивен.

       – Да. И не только это.

       И она раскрыла ладонь, на которой вдруг затанцевало маленькое пламя. Оборотни ахнули.

       – Вот из-за этого я здесь. То, что меня не бьёт током, мало кому известно. А вот это… Я показала тому, кого считала другом, хотя не должна была этого делать. Как результат – я здесь.

       В этот момент из-за угла показался Пирс, неся на плече какого-то мужчину в пижаме. Руки и ноги у него были связаны. Когда Пирс снял его с плеча и посадил на пододвинутый Адамом стул – я и не заметила, откуда он его взял, – а Гейб вынул у него изо рта кляп, я его узнала. Именно он в новостях лил крокодиловые слёзы, притворяясь отцом похищенной девочки.

       – Вот, – доложил Пирс. – Все говорят, что именно он здесь главный.

       – Он наблюдал, как у Вэнди брали анализы, – сказала я.

       Видя недоумение оборотней, я напомнила про сюжет в новостях, о котором Вэнди должна была бы упомянуть, рассказывая про наши приключения, и как она его там опознала. Приняв мой рассказ к сведению, Гейб повернулся к человеку, который смотрел на него вызывающе.

       – Что вам нужно? – недовольным тоном произнёс тот.

       – Для начала – ответы. А уж там будет видно.

       – Я не собираюсь отвечать ни на какие ваши вопросы! – запальчиво заявил наш пленник.

       – Вы, кажется, не поняли. Власть сменилась. Теперь я здесь главный, а вы – пленник. И как с вами станут обращаться, тоже зависит исключительно от вас. Итак, будете отвечать?

       – Нет!

       – Пирс, – вмешалась я. – Покажи ему «Европу».

       Возможно, Пирс не в курсе этой довольно жестокой детской игры. Ничего, я ему объясню. Гейб, по крайней мере, посмотрел на меня с удивлением. Но, видимо, более молодой оборотень всё же был в курсе, поскольку со злорадной улыбкой взял пленника за уши и приподнял над полом. Тот завизжал. Подержав его секунды три, Пирс разжал руки, позволив тому снова упасть на стул. Гейб заулыбался.

       – Знаешь, мы может показать тебе не только Европу, но и все остальные континенты. И дать тебе достаточно времени, чтобы как следует их рассмотреть. Готов к новым путешествиям? Или всё же ответишь на наши вопросы?

       – Отвечу, – едва ли не прохныкал бывший босс. Он как-то весьма быстро сдулся.

       – Хорошо. Первое – что вы вообще здесь делаете?

       – Мы изучаем мутантов. Нам привозят… образцы, и мы их изучаем. В основном – пытаемся определить, что привело к их мутации, и как это предотвратить или вылечить!

       – Очень благородно. Значит, «мутации»…

       – Ну, как-то они появляются такими. Мы и родителей изучаем – чаще всего у тех всё в порядке. Значит, дело именно в мутациях, а не в наследственности.

       – И как долго вы исследуете «образцы»?

       – Обычно два-три месяца. Иногда до полугода.

       – А что с ними происходит потом? – я видела, что Гейб едва сдерживается. Меня тоже передёрнуло, когда он назвал детей образцами. Как нечто неодушевлённое. Я ведь тоже могла стать одним из «образцов».

       – Мы их возвращаем. Наше дело – только собирать и исследовать данные. Мы никого не убиваем, нет! За ними приезжают, и мы передаём и их, и все собранные данные.

       – Так, ладно, с этим более-менее разобрались. Теперь другой вопрос – где родители этих детей?

       – Здесь. Их камеры в подвале. Детей нам, как правило, привозят вместе с родителями.

       – Как правило? А что, бывают исключения?

       – Да. Иногда. Когда родители тоже мутанты – их отвозят в другое место. Здесь у нас нет подходящих условий для их содержания.

       – Кажется, я поняла, почему Роджер ищет свою семью не в том месте! – воскликнула я. – Его везли не сюда.

       – Верно, – кивнул Гейб. – Это многое объясняет.

       Он вновь продолжил допрос.

       – Где содержат остальных пленников?

       – Я не знаю!

       – Пирс!

       – Нет! Не надо! Я расскажу вам всё, что мне известно, только не делайте мне больно!

       – Продолжай, – кивнул ему Гейб, жестом останавливая Пирса, который снова потянулся было к ушам допрашиваемого. Тот, с явным разочарованием отступил.

       – Мы здесь лишь проводим исследования. Изучаем. Раз в месяц сюда приезжают из главного офиса и забирают результаты и собранные анализы. Тогда же увозят тех, кто уже был полностью обследован. Время от времени привозят новые образцы. В остальное время у нас нет с ними связи. Мы просто проводим обследование и всё! Я просто учёный!

       – Доктор Менгеле тоже называл себя «учёным», а по сути был палачом, – хмуро обронил Ричард.

       – Я не причинял им боли! – вздрогнув, воскликнул «исследователь».

       – Причинял, – буркнула девочка с пирокинезом. Гейб повернулся к ней и усмехнулся.

       – Можешь его стукнуть, если хочешь.

       – Хочу! – девочка быстро подошла к «учёному» и с размаху врезала ему ногой по лодыжке. Потом, немного подумав, врезала ещё раз. – А это за малыша Тедди.

       – И за меня! – младшая девочка тоже стукнула его. И если от первых двух ударов он лишь вздрагивал, то от третьего громко охнул и дёрнулся – ботинок малышки врезался точнёхонько в косточку на его щиколотке. Я злорадно заулыбалась – знала, насколько это может быть болезненно.

       – Мать мальчика тоже здесь?

       – Да, конечно.

       – Ребёнок уверен, что мать от него отказалась.

       – Она и отказалась, – пожал плечами доктор. – Только это уже не играло роли. Её тоже привезли для исследования.

       – Почему она сразу не отказалась от него? Почему терпела так долго?

       – Его мутация проявилась недавно. До этого он был нормальным ребёнком.

       Я не могла понять такую мать. Три года растить ребёнка, а потом вот так просто от него отказаться? В конце концов, она могла надевать резиновые перчатки, чтобы дотронуться до него! Да мало ли способов? Ну как можно отказаться от своей кровиночки? Впрочем…

      – А может, она ему не родная?

      – Родная. Анализ ДНК мы теперь делаем в первую очередь.

      – Почему? – меня это действительно заинтересовало.

      – Чтобы зря не обследовать приёмных родителей. Был у нас случай лет десять назад, тогда родители решили сдать свою дочь, которая внезапно изменилась после какой-то странной болезни. Только вот девочка успела сбежать до того, как её забрали. Поэтому нам привезли только родителей. Мы уже успели провести несколько тестов, потратили время и расходные материалы, как вдруг  выяснилось, что ребёнок был приёмным. И тест ДНК показал это однозначно. Пришлось тех людей отпустить, взяв подписку о неразглашении или что-то в этом роде.

       – И вы не боялись, что они всё про вас расскажут?

       – Нет. Они же сами пытались сбагрить нам своего приёмыша. При этом сообщив всем окружающим, что девочка умерла. Им самим невыгодно было выставлять себя в таком неприглядном виде. Да и с самим фактом усыновления что-то у них было нечисто, потому-то они так долго это и  скрывали. Так что они молчат, и будут молчать и дальше. А как всё же жаль, что я так и не заполучил ту девочку, – его голос стал мечтательным. – Вы не представляете, какое это было чудо! К нам всё же попало немного её ДНК, я смог провести исследования. Вы знаете – у неё было двадцать пять пар хромосом!

       – Правда? – моё любопытство не было праздным.

       – ДА! – похоже, доктор пребывал едва ли не в экстазе. – На две пары больше, чем у обычных людей. Даже у мутантов такого не бывает. Ах, я бы отдал свой глаз, только бы увидеть воочию это чудо!

       – Давай! – я протянула к нему раскрытую ладонь.

       – Что? – доктор вынырнул из своих мечтаний и непонимающе уставился на мою руку.

       – Глаз давай! Твоё желание осуществилось – ты видишь перед собой то самое чудо. Теперь плати, раз обещал!

       Доктор в шоке уставился на меня, потом перевёл взгляд на спящего на моём плече ребёнка. До него стало доходить, что я совершенно спокойно держу его, не испытывая при этом никаких неприятных ощущений.

       – Ты… Ты… – он не мог выдавить из себя ничего членораздельного, с ужасом глядя на меня и пытаясь отползти вместе со стулом.

       – Рэнди, вынуть для тебя его глазик? – услужливо поинтересовался Пирс.

       – Не надо… – заскулил доктор, и я вдруг почувствовала мерзкий запах. По пижамным штанам расползлось мокрое пятно.

       – Фу! – я отшатнулась, а потом покачала головой, отвечая Пирсу. – Не надо. Орать ведь начнёт, а здесь ребёнок спит. Зачем мне его глаз?

       – Заспиртуешь, и будет у тебя трофей, – подкинул идейку Стивен.

       – Достаточно! – остановил нас Гейб. – А то он ещё и обгадится тут у нас. Ты лучше скажи, ссыкун, где у вас ключи от подвала?

       – Зачем тебе ключи? – удивился Ричард. – Выломаем, как остальные двери, и всё.

       – Есть у меня кое-какие планы на них, – загадочно произнёс Гейб. – Итак, где ключи? Не забывай, билет в Европу у тебя с открытой датой.

       – В комнате охраны все ключи, – всхлипнул доктор. – Только не трогайте меня больше, пожалуйста.

       – Была охота пачкаться, – буркнул Пирс, в то время как Адам, бросив: «Сейчас принесу», исчез.

       – Он телепортируется? – удивлённо глядя на то место, где только что стоял Адам, поинтересовалась старшая девочка.

       – Нет, – ответил ей Гейб. – Он просто двигается очень быстро. Ну что, пойдёмте в подвал, выручать ваших родителей.

       – А с этим что делать? – Ричард кивнул головой на жалкое создание в пижаме, съёжившееся на стуле.

       – Да пускай сидит здесь, куда он денется? Не тащить же его с собой. Слишком уж он… ароматный…

       И мы отправились в сторону подвала, ведомые Ричардом. Стивен посадил свою новую подружку на плечо. Другая девочка взяла меня за свободную руку.

       – Как тебя зовут? – спросила я. В принципе, давно бы нужно было это сделать, но как-то всё время что-то отвлекало.

       – Дженнифер. А ты – Рэнди, да?

       – Верно.

       – А я Сара! – сообщила вторая девочка с довольным видом восседая на плече Стивена.

       Оборотни тоже представились. Я с некоторым волнением посматривала на Тедди. Не слишком ли крепко он спит. Вокруг него довольно шумно, а он спокойно сопит на моём плече. Потом до меня стало доходить.

       – Вам ведь здесь снотворное дают на ночь, верно?

       – Да, – кивнула Дженнифер. – Типа витаминки. Но я довольно скоро сообразила в чём дело и перестала их пить. Выплёвывала в унитаз потихоньку.

       – И я тоже. Только в раковину. Они считают, что мы тут совсем глупые.

       – Вы молодцы! – похвалила я девчушек. – Жаль, что вы не могли общаться друг с другом, иначе сбежали бы вместе с Вэнди.

       – А куда бы я побежала? – пожала плечами Дженнифер. – Папу схватили вместе со мной, а других родственников у нас нет.

       – И я бы осталась. Я ведь уже знала, что вы придёте и спасёте нас. Так что я просто ждала. И вы пришли!

       – Сара, а если ты видишь будущее, то почему же вас схватили? Разве ты не видела этого? Разве не смогла предупредить родителей?

       – Я же не вижу всё своё будущее, – вздохнула девочка. – Только кусочки. И в основном про других людей. Про себя очень редко.

       – А ты тоже кому-то про это рассказывала.

       – Да, – Сара тяжело вздохнула. – Сначала только маме и папе. Они мне поверили. Папа говорил, что у его прабабушки была сестра, которая тоже видела будущее. Но он велел мне никому об этом не рассказывать. А я не послушалась.

       – И кому же ты рассказала.

       – Нашей соседке, миссис Мартин. Вообще-то я её не люблю. Она неприятная. Но у неё был такой чудесный пёсик. Карликовый пудель. Его звали Коко. Иногда она разрешала мне с ним играть. А потом я увидела, как его сбила машина…

       – И ты попыталась её предупредить?

       – Да. Я попросила её не выпускать Коко просто так бегать. Даже предложила самой его выгуливать, на поводке. Но она отказалась. Сказала, что я просто хочу выманить у неё деньги за выгуливание пса. Я ей сказала, что я бесплатно, а она ответила, что её не проведёшь, что сначала я буду гулять бесплатно, а потом потребую за это деньги. В общем, она всё равно стала выпускать его во двор, и однажды он погнался за котом, а у миссис Мартин не настоящий забор, а живая изгородь из кустов, и кот протиснулся снизу, а Коко – вслед за ним, он же маленький совсем. И они выбежали на дорогу. И Коко сбила машина.

       – А миссис Мартин тут же вспомнила про твоё предупреждение?

       – Да! И разболтала всем вокруг, что я ведьма. Папа, когда узнал, то сказал, что мы должны срочно переезжать. Но мы не успели…

       – Мне жаль. Ты не смогла спасти Коко, но ты же старалась, верно?

       – Верно. Но я теперь знаю, что никому нельзя об этом рассказывать. Никому!

       В это время мы подошли к двери в подвал. Она была открыта. Войдя, мы прошли по недлинному коридору, миновав ещё пару решётчатых дверей, так же открытых нараспашку. И, в конце концов, свернув за угол, поняли, что достигли своей цели.

        В коридор выходило десять дверей. Толстых, металлических, с небольшими зарешеченными окошечками. Все двери были распахнуты, из некоторых выглядывали люди. А посреди коридора стоял Адам, держа в руках связку ключей, и растерянно смотрел на нас.

       – Каро здесь нет, отец. 

Жду ваших впечатлений на форуме