Глава ТРИНАДЦАТАЯ

ОДИН  ГОД  К  ТЫСЯЧЕ

29 октября 2020 года, четверг

     – Нет-нет, не нужно переворачиваться, тебе станет больно!

     Я недовольно заворчала и снова попыталась привычно улечься на живот, но крепкая рука нежно, но решительно удержала меня за плечо, мягко принуждая лечь обратно на спину. Это заставило меня нахмуриться и открыть глаза. Сердитая гримаса тут же сменилась радостной улыбкой.

     – Фрэнк!

     – Доброе утро, Солнышко, – ласково улыбнулся он мне в ответ. – Извини, что разбудил.

     Я огляделась, слегка прижмурившись от яркого солнца, бившего в окно. Я – дома, в своей кровати, а Фрэнк сидит на её краешке, придерживая меня за плечо. К своему неудовольствию я обнаружила, что он надел футболку, которая, конечно, всё равно обтягивала и подчёркивала его прекрасную мускулатуру, но всё же без неё он нравился мне больше. Жаль, но ничего не поделаешь – не может же он всё время ходить полуголым, как бы мне этого ни хотелось.

     – Судя по солнцу – утро уже давно наступило, пора вставать, – я потянулась, а потом села в кровати. Рука Фрэнка тут же переместилась мне на спину, придерживая.

     – Как самочувствие? – поинтересовался он.

     Я мысленно проинспектировала своё тело.

     – Практически нормально. Нога почти не болит. Думаю, сегодня смогу ходить сама.

     – Посмотрим, – покачал головой Фрэнк. – Не стоит форсировать события. Тебе нужно в ванную?

     – Да, – стараясь не смущаться, кивнула я. – И ещё – я очень есть хочу!

     – Ещё бы, ты же вчера не ужинала, – вынимая меня из-под простынки и неся в ванную, покачал головой Фрэнк.

     – Ты тоже.

     – Нет, я перекусил в самолёте, – ставя меня возле унитаза, ответил он. – Солнышко, я рассчитываю на твоё благоразумие – не пытайся пока ходить сама, ладно? Позже попробуем вместе.

     – Хорошо, – кивнула я, но, оставшись одна, подумала, что насчёт стояния я обещаний не давала. Поэтому, держась за раковину, осторожно перенесла вес со здоровой ноги на больную.

     Больно, но не очень, вчера было гораздо больнее. Я перенесла на больную ногу весь вес – это было равносильно нагрузке при ходьбе. Хмм... пожалуй, несколько шагов я вполне бы осилила. Думаю, этого вполне хватит, чтобы убедить маму, что я в порядке.

     – А где мама и папа? – спросила я, когда Фрэнк выносил меня из ванной.

     – В клинике. Твоей маме делают очередное переливание. Это дело не быстрое, так что предлагаю позавтракать и тоже отправиться туда же. Там всё ей и расскажем. Ты ведь хотела, чтобы Джеффри был рядом?

     – Да, пожалуй, это было бы идеально, – я оглядела свой измятый костюм и вздохнула: – Видок у меня, конечно... Но, выбора-то всё равно нет.

     – Почему же нет? – Фрэнк открыл дверцу шкафа, и я увидела на полках стопки футболок, брюк, свитеров и, похоже, даже белья.

     – Но откуда?

     – Твой отец принёс рано утром. Думаю, это вещи кого-то из твоих родственниц. Он и мне кое-что принёс. Этого должно хватить на то время, пока мы здесь. Правда, у кого-то из твоих родственников очень необычный вкус.

     Фрэнк, слегка приподняв штанину, чтобы продемонстрировать мне носок, и у меня зарябило в глазах. По неоново-салатовому полю были разбросаны не менее яркие ромашки.

     – Неужели кто-то из наших носит что-то подобное? – у меня реально отпала челюсти.

     – Это ты ещё трусы не видела, – хмыкнул Фрэнк. – Я даже не знал, что такое для взрослых выпускают. На них Мишки Гамми, представляешь?!

     Нужно будет обязательно спросить у отца, у кого он раздобыл такое странное белье для Фрэнка. Точнее – носки, не буду же я про трусы спрашивать. И тут до меня кое-что дошло.

     – Ты был здесь, когда папа принёс мне одежду?

     – Ну, да, – пожал плечами Фрэнк. – Я здесь всю ночь был. Сначала я собирался уйти, когда ты уснёшь, но стоило мне встать, как ты начинала метаться и пытаться перевернуться на живот. Так что я остался. Рядом со мной ты спала тихо-тихо.

     – Я чувствовала себя в безопасности, – пробормотала я, пытаясь представить себе реакцию отца, когда он обнаружил, что Фрэнк ночевал в моей комнате. Хотя, судя по тому, что Фрэнк всё ещё здесь – особых репрессий не последовало. Ладно, не буду придумывать проблемы, которых пока нет.

     Фрэнк продолжал нянчиться со мной, как с инвалидом. Хотя я уверила его, что вполне способна сама сделать пару шагов, он предложил приберечь эти шаги на потом, после чего поднёс меня к шкафу, а когда я выбрала, во что переодеться, отнёс обратно на кровать. Подождал за дверью, пока я переоденусь, сам застегнул мои босоножки, хотя с этим я вполне могла бы справиться и сама, а потом отнёс на кухню. Тут уж я не возражала – лестница мне пока была явно не по силам. Усадив меня на стул, Фрэнк достал из холодильника пакет с кровью, перелил её в стакан и поставил передо мной.

     – Приятного аппетита.

     – Спасибо, – улыбнулась я. – А откуда пакет?

     – Роб принёс. Утром он сходил в клинику и сдал кровь. Сказал – не хочет отставать от близнецов. А потом занёс для тебя пару пакетов. Он уверен, что его кровь вкуснее моей.

     – Я не заметила разницы. Но пусть верит в это. Он славный малый. – Я взяла стакан и уже привычно проглотила густую солоноватую жидкость. – Такими темпами я скоро в вампира превращусь...

     – Не всякий, кто пьёт кровь – вампир, – усмехнулся Фрэнк. – Вот я, например, тоже порой её пью. Но это же не делает меня вампиром. Хотя мы с ними в каком-то смысле родственники.

     И, по́ходя бросив мне такую информационную бомбочку, спокойно начал рыться в холодильнике.

     – Ты яичницу будешь с беконом или грудинкой?

     – С грудинкой, – машинально ответила я, а потом меня прорвало: – Ты пьёшь кровь?! Вампиры – ваши родственники?! Они что, существуют на самом деле?!

     – Конечно, существуют, – Фрэнк надел мамин фартук и начал невозмутимо резать грудинку. – А чему ты так удивляешься. Если существуем мы и существуете вы, то почему бы не существовать и им?

     – Ничего себе... А феи и гномы тоже есть? А тролли? А драконы? А...

     – Погоди, погоди! – Фрэнк жестом остановил мой словесный поток, потом выставил на плиту самую большую из найденных сковородок и кинул в неё кусок масла. – Может быть и они есть, я не знаю. Но с вампирами встречался лично, а кроме них – ещё с одним видом оборотней, только те превращаются в волков. В принципе, отрицать существование фей и гномов тоже не возьмусь, но сам я их не видел.

     – Значит, вампиры существуют... И они ваши родственники... И ты пьёшь кровь... Сюрприз за сюрпризом...

     – Мой отец ведь говорил, что мы – потомки инопланетян, верно?

     – Говорил.

     – Так вот, они имели лишь крылатую форму. И питались только кровью животных. А мы, полукровки, имеем два облика – обычный, человеческий, и крылатый, инопланетный. В человеческом облике мы едим обычную пищу, – и, словно в подтверждение своих слов, Фрэнк закинул в рот кусочек грудинки. – А в крылатой форме – пьём кровь животных. Правда, сейчас мы редко принимаем её так надолго, чтобы успеть проголодаться. Но эта особенность у нас есть, и никуда уже не денется.

     – Так, это понятно, – я потёрла висок, рассеянно наблюдая, как Фрэнк ловко разбивает яйца на сковородку, где уже шкворчала грудинка. На втором десятке я сбилась со счета, мотнула головой и продолжила: – А вампиры? Ты сказал – они ваши родственники. Это как?

     – Я сказал – в каком-то смысле родственники. У нас общие предки, если это можно так назвать. Мой отец был рождён таким, какой он есть – полукровкой, наполовину человеком, наполовину – гаргульей, а вампиры были созданы из людей, случайно. И созданы они были через укус: у некоторых гаргулий был яд – результат мутации. И от случайного укуса появился первый вампир, потом создавали других – гаргульям нужны были жены, а человеческие женщины для них были слишком хрупкими. Ну и в какой-то момент всё вышло из-под контроля, вампиры начали неконтролируемо создавать себе подобных, так что гаргульям пришлось основательно сократить их численность, пока те не уничтожили всех людей. Наши предки были гораздо сильнее вампиров, собственно, мы тоже, когда в крылатой ипостаси.

     – И не только вампиров, нас тоже, – покачала я головой. – Рэнди вон как Линду отделала.

     – Линду? – поднял Фрэнк брови, снимая сковороду с огня. – Сколько тебе яиц?

     – Три, нет, четыре. – И, наблюдая, как Фрэнк аккуратно, чтобы не растеклись полужидкие желтки, перекладывает часть яичницы на тарелку, пояснила. – Линда – бывшая дяди Гейба. Она не смогла пережить свою отставку после появления Рэнди, вот и вызвала её на поединок. Шантажом. Украла Лаки, собаку Рэнди, и пригрозила убить. На равных победить не смогла, поэтому обратилась, а пантерами мы намного сильнее. В общем – сподличала. А тут ещё Томас влез, и Линда его ранила. Вот тогда-то Рэнди впервые и обратилась.

     – Вот оно что, – задумчиво протянул Фрэнк. – Я слышал, что Коул связался с Рэнди после её первого обращения, но не знал подробностей.

     – У нас есть видео, Томас записал всё на телефон. Я тебе покажу при первой же возможности, как только доберусь до ближайшего компа – наши-то мы отсюда в Литл-Рок забрали. О, боже! ВИДЕО!

     Я застыла в ужасе, уронив вилку в тарелку и даже не замечая, что брызги желтка заляпали стол.

     – Что? – перепугался Фрэнк. – Что случилось?

     – Видео! Оно же у нас в почте! А я даже не помню, вышла ли из неё в тот вечер, ну, когда увидела тебя с крыльями. Я поняла, что ты точно такой же, как и Рэнди. И пересматривала видео. Фрэнк, а что если те люди залезли в папин компьютер? Те, что сидели у нас в засаде? Там же всё! И обращение Линды, и обращение Рэнди, ВСЁ! Если эта запись попадёт к людям!.. А я даже не помню, вышла ли из почты. Не помню, не помню...

     – Тшш... Тише, Солнышко, успокойся, – руки Фрэнка обняли меня, чуть покачивая, баюкая. – Подожди паниковать раньше времени. Сейчас я свяжусь с Тайлером, дай мне минутку.

     Фрэнк задумался, глядя вдаль.

     – Он говорит, что нашёл этой ночью троицу каких-то типов в вашем магазине, связал и отнёс на территорию базы, к остальным. Дай ему чуть-чуть времени, сейчас он всё проверит.

     – Проверит?

     – Сбегает к вам и узнает, добрались ли они до компьютеров или нет. Кстати, они взломали заднюю дверь, так что Тайлер поменял там замок, ключи отдаст, когда вы вернётесь.

     – А... а как же сигнализация? Я же включала её утром, уходя в школу, это я помню точно. Как они вообще смогли войти?

     – Видимо, отключили её. Это же профи, не какие-нибудь банальные воришки или хулиганы.

     – Профи, а замок сломали?

     – Солнышко, я не знаю. Может, не смогли вскрыть, или ещё что? Может, думали, что твои родители зайдут через главный вход? Не знаю. Кстати, можешь выдохнуть. До компьютеров они не добрались, просто поднялись в вашу квартиру, заглянули в комнаты, не входя, наверное, просто проверили, нет ли там кого, а потом обосновались внизу. У них же был приказ схватить людей, а не делать обыск, возможно, этим потом занялась бы другая команда. Но теперь этого не будет, ваше видео в безопасности. Так что успокойся и кушай дальше.

     Фрэнк поцеловал меня в макушку, ловко вытер забрызганный стол и, усевшись напротив меня, снова взялся за вилку. А я задумалась, как долго мне будет ещё аукаться вся эта история, и по какому поводу я запаникую в следующий раз? Хорошо, что рядом Фрэнк, ему удаётся каждый раз меня успокоить. Ладно, он прав, нужно успокоиться и продолжить завтрак. Я тоже взялась за вилку.

     – На чём мы остановились? О чём говорили перед тем, как я вспомнила про видео? Я что-то потерялась.

     – О вампирах.

     – А, да, точно! Вы их гораздо сильнее.

     – И ещё на нас не действует их яд. Видимо, потому, что некоторые из наших предков тоже были ядовиты. Наверное, есть нечто в нашей ДНК, что этому яду противится. Хотя нечто вроде аллергии всё же присутствует – место укуса какое-то время чешется.

     – Тебя кусали вампиры?

     – Меня – нет. Но Энжи разок укусили.

     – Энжи? 

     – Сестру Эрика. Она замужем за вампиром.

     – Ничего себе! И муж её укусил?

     – Нет, не он. Его отец. Не делай такие большие глаза, он вовсе не нападал на неё. Просто когда он её нашёл, она была смертельно, по человеческим меркам, ранена, и он попытался спасти ей жизнь, обратив. Он же не знал, что это не нужно – Энжи исцелилась сама. А поскольку она потеряла память, то вампиры забрали её к себе, сделав членом семьи. Пока мы нашли её, она успела влюбиться в своего будущего мужа.

     – Но... у вас же радар! И телепатия! И вообще – как вы умудрились её потерять? Её похитили? Но если она исцелилась, значит, уже переродилась. Разве можно похитить перерождённую гаргулью?

     – Ох, сколько вопросов сразу! Думаю, лучше, если она сама тебе всё расскажет, в подробностях, теперь-то вы обязательно познакомитесь. Но если коротко – она сама сбежала из дома и закрылась, тут уж никакой радар не поможет. А, потеряв память, даже не знала, как открыться. Мы долго считали её погибшей, а она не знала, кто она такая, пока впервые не обратилась. Это произошло, когда смертельная опасность грозила её новой семье – тут уж обращение происходит автоматически, без участия сознания, инстинктивно.

     – Как у Рэнди, да? Поэтому она тогда превратилась? Не тогда, когда Линда чуть её не прибила, а когда ранила Томаса?

     – Да. Инстинкт защитника у нас, видимо, развит сильнее, чем инстинкт самосохранения. Так произошло с моим отцом, с Энжи, а теперь и с Рэнди.

     – Так, это понятно. Но почему она вообще сбежала и закрылась?

     – Закрылась – чтобы сразу не нашли, иначе не удалось бы сбежать. А сам побег... На первый взгляд повод был глупейший – ей не разрешили поехать к бывшей однокласснице на день рождения через полстраны, время было неподходящее. Но вообще-то, если разобраться, повод был, и самый что ни на есть важный: не сбеги она – не встретила бы своего вампира и не спасла бы его от гибели. Судьба порой разыгрывает невероятные комбинации, сводя половинок.

     – Ну, конечно! – я вдруг вспомнила рассказ Дэна про половинок, там, в убежище, когда Ричард встретил Эбби, тогда ещё в облике умирающей старушки. – Половинки! И Энжи встретила его слишком рано, потому что иначе он бы просто погиб. Точно, Дэн же про них говорил, просто я не сразу это вспомнила.

     И я словно бы вновь услышала слова Дэна: «Джейми вылечил умирающую Настю, Дани спасла всю семью своего мужа, включая его самого, от гибели, Фрэнк вынес тебя из огня».

     Тогда я как-то не особо вслушивалась в имена, лишь осознала сам факт встречи половинок раньше времени, когда откладывать эту встречу – значит, дать погибнуть одной из половинок. Но теперь я сообразила, о ком шла речь, ведь Дани – то имя, которым Дэн называл Энжи. И тут до меня дошло, что и остальные имена мне знакомы.

     – Джейми вылечил умирающую Настю, – повторила я вслух. – Так твой отец говорил про родителей Эрика?

     – Верно. Когда Джейми случайно встретил Настю – такие встречи всё время происходят именно «случайно», – и узнал в ней свою половинку, ей было всего одиннадцать, и жить ей оставалось меньше месяца. Тяжёлый, а в то время и неоперабельный порок сердца. Но наша кровь творит чудеса – ты её сама видела, от её болезни давно не осталось и следа. Пятеро крепких, здоровых детей – прекрасный результат их брака. Кстати, для нашей семьи это пока рекорд, обычно в семьях по три-четыре ребёнка, не больше. Хотя, о чём это я? После того, как нашлась Рэнди, у её родителей теперь тоже пятеро.

     – Да, им повезло, – вздохнула я. Мне подобное, увы, не светит. Наши женщины бесплодны, а значит – я тоже. Понимает ли это Фрэнк? Насколько он вообще осведомлён об особенностях нашего вида?

     Меня вдруг накрыло осознание того, насколько я неподходящая половинка для Фрэнка. Если гаргульи, действительно, могли иметь детей только от половинок, то у него вообще не осталось шансов завести ребёнка. Нашем мужчинам в этом деле проще. Бедный Фрэнк. Так долго ждать половинку, чтобы в итоге получить меня...

     Да, но зато я бессмертная, и ему не придётся оставаться одному после моей смерти. Эта мысль заставила меня воспрянуть духом.

     – О чём задумалась? – услышала я. Конечно, от Фрэнка не укрылись мои мысленные метания. От него, похоже, ничего не скроешь. Я и не собиралась.

     – Я подумала – как же тяжело, наверное, твоим родственникам терять свою половинку.

     – Да. Это страшно. Как ты понимаешь – у меня прямой доступ к мыслям и чувствам моих родных. И я знаю, что они пережили. Но всё это уже позади, всё изменилось.

     – Изменилось? Что?

     – Ты не знаешь? Я думала, что отец рассказывал Рэнди, когда её нашли.

     – Может быть. Но я познакомилась с ней лишь вчера, мы едва перекинулись парой фраз, и это не было обсуждением смертных жён гаргулий.

     – Да, конечно, что-то я не сообразил.

     Фрэнк встал, собрал со стола грязную посуду и начал её мыть. Я хотела сказать ему, что у нас тут есть посудомоечная машина, но залюбовалась его ловкими движениями и передумала. А Фрэнк продолжал развивать свою мысль дальше.

     – Помнишь, я говорил, что наши предки обращали человеческих женщин в вампиров, чтобы те соответствовали им физически? Это было не единственное преимущество обращения – их женщины становились ещё и бессмертными. Практически.

     – Ну, да, вампиров же можно убить, – пробормотала я.

     – Дело даже не в этом. Просто ни вампиры, ни мы не вечны.

     – Ка-ак? Я считала, что вы тоже бессмертны! – Я была просто в шоке. Неужели Фрэнк всё же смертен? Неужели я ошиблась? Неужели мне придётся его потерять?

     – Солнышко, успокойся! – сильные руки подхватили меня и уже привычно усадили на колени, а я вцепилась в ткань футболки, отчаянно стараясь прижаться к нему как можно сильнее. – Тише, тише, я не собираюсь умирать в ближайшее время, успокойся!

     – Тогда что ты имел в виду?

     – То, что мы не застываем навеки. Так лишь кажется со стороны. Мы стареем, да, но безумно медленно. Всего на год за тысячу оборотов Земли вокруг Солнца. Я имею в виду – после того как «останавливаемся», мы всё равно меняемся. Но это практически незаметно.

     – Незаметно... – я начала успокаиваться. До этого я даже и не осознавала, как меня трясёт. – Нет, подожди, это заметно, и даже очень! Я видела Роба и Тайлера, они намного моложе тебя, хотя и перерождённые уже. Это заметно! Очень!

     – Стоп-стоп, не начинай снова паниковать. Сейчас я попытаюсь тебе всё объяснить. Вот, смотри, насколько я успел понять, вы с самого рождения растёте в три раза медленнее людей, пока не станете взрослыми. После чего перерождаетесь и дальше уже не меняетесь, так?

     – Так.

     – Кстати, то, что вы после перерождения не меняетесь – вовсе не факт. Изменения могут происходить так же медленно, как и у нас, и со стороны просто незаметны, если прошло не так много лет.

     – Не так много? Деду Алексу, дяде Гейбу и дяде Ричарду уже более трёх тысяч лет! И ещё паре десятков моих родственников – больше двух. Разве это «немного»?

     – Чтобы заметить изменения – да, немного.

     – А твоей семье сколько?

     – Моему отцу полторы тысячи. С мелочью.

     – Во-от! Ваша семья в два раза моложе нашей, откуда же ты можешь знать про «один год к тысяче»?

     – Солнышко, а кто был до твоего деда?

     – Мы не знаем. Его мать была человеком, а кто отец – неизвестно, его никто не видел, ну, кроме моей прабабушки. Но она умерла при родах, а всё, что от неё удалось узнать до того – это то, что её соблазнил «царь леса». Так что наша «нечеловеческая» родословная прослеживается только начиная с моего деда.

     – А мы можем проследить свою родословную на сотни тысяч лет назад. Мой отец прекрасно знал своего отца, а от него – обо всей его семье. И эту самую пропорцию «год к тысяче» тоже узнал от него. Но наши предки-инопланетяне были такими с рождения, и имели только крылатую форму. А, начиная с моего отца, когда вид гаргулий скрестился с человеческим видом, стали рождаться мы, полукровки, оборотни, имеющие две ипостаси – крылатую и человеческую. И, кроме того, наше взросление тоже имеет несколько вариантов – человеческую, инопланетную и промежуточную.

     – Всё, я запуталась окончательно и бесповоротно! – я стиснула виски пальцами, дурашливо скорчила рожу и скосила глаза к переносице.

     – Это я виноват, напустил тумана, – улыбнулся Фрэнк. – Сейчас объясню более понятно. Мы уже выяснили, что у вас бывают лишь два варианта, два возраста – взрослый и не взрослый, так?

     – Так. У нас всё просто.

     – У нас не намного сложнее. Наши дети практически ничем не отличаются от человеческих. Немного сильнее, крупнее, быстрее, но это не особо бросается в глаза. И болезни их не берут. Таков Эрик и малыш Джереми, младший братишка Рэнди. Потом мы перерождаемся, где-то в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет, девочки, как оказалось, гораздо раньше – в четырнадцать.

     – Девочки вообще раньше взрослеют.

     – Да, это так, – Фрэнк улыбнулся гордым ноткам, проскользнувшим в моём голосе. – Так вот, переродившись, мы не останавливаемся, а продолжаем расти дальше, но уже медленнее, примерно на один физический год за три календарных, здесь наш вид совпадает с вашим. Именно в такой стадии сейчас находятся Тайлер, Роб и близнецы – братья Рэнди, – да и сама Рэнди тоже.

     – Я помню, что именно это больше всего удивляло нас – то, что Рэнди, обратившись, продолжила взрослеть. Конечно, до того момента, как она отрастила крылья – это было гораздо удивительнее, – хихикнула я. – В последнюю неделю дядя Гейб и Рэнди, а так же всё, что с ней связано – главная тема обсуждений в нашей семье.

     – Не удивительно. Я сам ещё не в курсе всех подробностей, ведь мы о ней узнали-то всего три дня назад, о самом её существовании. А у меня вообще именно в эти дни мысли были заняты кое-кем другим. – Лёгкий чмок в мою макушку. – Но даже я в курсе, что она тут у вас навела шороху.

     – Это да… Жду – не дождусь, когда смогу с ней познакомиться поближе. Но ты не дорассказал про ваши странности с возрастом.

     – Да какие там странности. В общем, обратившись, мы взрослеем ещё какое-то время, пока не становимся примерно такими, как я или отец. После этого мы практически не меняемся. Изменения происходят столь медленно, что понадобятся многие тысячелетия, чтобы их заметить.

     – Вы с Дэном выглядите ровесниками…

     – А ведь он старше меня почти на полтысячелетия. Но со стороны это вообще не заметно. – Фрэнк вытер руки и снял фартук. – Ну, что ж, мы позавтракали, пошли «сдаваться» твоей маме. Готова?

     – Вообще не готова. Я в ужасе от того, что придётся ей всё рассказать. Ты же видел, как папа вчера отреагировал. А он взрослый, сильный мужчина. Здоровый. А мама… Она же уже старенькая… Я боюсь…

     – Солнышко, ты же понимаешь, что сделать это всё равно необходимо.

     – Понимаю. Но от этого не легче…

     Фрэнк встал со мной на руках и направился к двери. И тут я поняла, что в процессе разговора мы ушли в сторону, утеряв важную мысль.

     – Фрэнк, так что с жёнами-то? Ты сказал, что вы их больше не теряете. Но как? Разве вы можете делать их бессмертными?

     – Не мы, – улыбнулся он. – Но кое-кто определённо может. Просто мы не сразу до этого додумались.

     Я припомнила весь наш разговор, и до меня, кажется, дошло.

     – Вампиры? Они же могут делать бессмертных, да?

     – Верно. Знаешь, мы ведь и не видели раньше вампиров, никто из нас, кроме отца. Они жили скрытно, а нам и в голову не приходило их разыскивать. Пока Энжи не свалилась им на головы. В прямом смысле.

     – В прямом?

     – Ну, вообще-то она выпала из самолёта. Точнее – её выбросили из него. Долгая история, как-нибудь расскажу. Вот она-то, пожив среди вампиров, а потом, узнав историю нашего происхождения – она же всё это в то время забыла, – и предложила воспользоваться методом наших предков. И после этого несколько наших жён уже стали бессмертными.

     – Так ты это имел в виду, говоря «срочная вампиризация», когда дядя Ричард нашёл Эбби? Я тогда не поняла, что это за слово, решила позже переспросить и забыла.

     – Да, именно это я и предлагал. Думал, хоть так удержать половинку Ричарда. Я же не знал, что ей это не нужно.

     – Погоди, а Настя? Ты сказал, что жёны уже стали бессмертными… А она что, не хочет?

     – Хочет. Точнее – планирует. Просто ждёт, когда переродится Эрик. То же самое и с Элли, мамой Рэнди. Но они обязательно станут бессмертными, и их половинкам не придётся их терять.

     – Их укусят? – Я слегка содрогнулась.

     – Нет. Это раньше, в древности, укус был единственным способом. Но для обращения нужно лишь, чтобы яд вампиров попал в кровь, а для этого не обязательно кусать. Достаточно простой инъекции.

     – Что-то вроде прививки? – рассеянно кивнула я, наблюдая, как мы приближаемся к клинике. – Ох, Фрэнк, что-то меня снова потряхивает...

     – Всё будет хорошо, обещаю. Я буду рядом.

     Понимая, что через это всё равно нужно пройти, я тяжело вздохнула и смирилась. Фрэнк занёс меня в холл и остановился, осматриваясь. Из одной двери выглянул дядя Джеффри.

     – Ники, Фрэнк, доброе утро.

     – Доброе. Как мама? К ней можно?

     – Мама? Прекрасно. Скучает под капельницей. Можете пройти к ней.

     – А не лучше ли подождать? – Я всё ещё старалась как-то оттянуть объяснение. – Когда переливание закончится...

     – Оно продлится ещё минимум полчаса... – начал дядя Джеффри.

     – И я уже сказал маме, что ты здесь, – подхватил отец, появляясь из другой двери, ведущей в палаты. – Пойдёмте, ей не терпится вас увидеть.

     И мы пошли в сторону палаты, поскольку отсрочить визит было уже невозможно. Перед приоткрытой дверью я жестом попросила Фрэнка поставить меня на пол, после чего, вцепившись в его руку, сделала пробный шаг. Вполне терпимо. Криво улыбнувшись выжидательно глядящим на меня мужчинам, давая понять, что со мной всё в порядке, я зашла в палату, стараясь ступать как можно ровнее. Пройдя семь шагов – я считала! – я, пряча вздох облегчения, уселась в кресло, стоящее возле кровати, и сосредоточила внимание на лежащей на ней пожилой женщине. Она, в свою очередь, не менее внимательно смотрела на меня.

     – Привет, мам, – робко улыбнулась я, взяв её свободную от капельницы руку.

     Мои мысли скакали, перебивая друг друга. Кто начнёт рассказ о моих приключениях? Что именно нужно рассказать? Мама, наверное, удивилась, увидев меня здесь? Хотя удивлённой она не выглядела. Ах, да, она же ждала меня. Она, наверное, знала, что я ночевала дома. Но как отец объяснил моё появление здесь? А мама выглядит хорошо. Не пойму, что изменилось, вроде бы ничего, но... Что-то всё же определённо изменилось – то ли блеск в глазах, то ли цвет лица...

     – Доброе утро, доченька, – улыбнулась мама мне в ответ, прерывая мои размышления. – Ты не представишь мне этого молодого человека?

     Обернувшись на стоящего рядом Фрэнка, я сообразила, что всё ещё держу его за руку, фактически приведя с собой в палату.

     – Мама, это мой Фрэнк, – с гордостью представила я его.

     – Твой? – она подняла одну бровь.

     – Мой! – повторила я.

     – Разрешите представиться, мэм, – Фрэнк вдруг опустился на одно колено и, забрав у меня мамину руку, поцеловал её. – Фрэнсис Кэмерон. Я люблю вашу дочь и клянусь беречь и лелеять её до конца своих дней.

     От дверей раздался кашель – было такое чувство, словно отец поперхнулся от неожиданности. А мама внимательно вгляделась в лицо Фрэнка и вдруг спросила:

     – Так это вы спасли мою девочку?

     – Ты знаешь? – ахнул отец.

     Я тоже смотрела на маму в растерянности – чего-чего, а подобного вопроса мы точно не ожидали.

     – Ах, Синклер, – улыбнулась она. – Ты настолько привык к тому, что превосходишь меня, как и любого человека, во всём, что забываешь – я всё же не глухая и не слепая. Вы с Джеффри и Коулом, конечно, старались говорить потише, но не настолько, чтобы я вас не услышала.

     – О, боже... – пробормотала я, слыша за спиной стон отчаяния.

     – Мы собирались тебе рассказать, правда, – отец подошёл к кровати и, опустившись рядом с ней на колени, забрал мамину руку у Фрэнка и прижал к своей щеке. – Просто хотели сначала показать тебе Ники. Что с ней действительно всё в порядке.

     – С ней явно не всё в порядке. Доченька, почему ты прихрамываешь?

     Ну, вот, а я так старалась идти ровно!

     – У меня ожог на ноге, но он уже почти зажил. Мам, честно, спроси дядю Джеффри.

     – Я верю. Ты стараешься беречь одну ногу, но, в принципе, наступаешь на неё довольно уверенно.

     – Это всё кровь Фрэнка! – с гордостью воскликнула я. – Она волшебная!

     – Да, это так, – мама с улыбкой кивнула. – Сегодня первый день за... не помню, сколько лет, когда я не чувствую боли в спине. И давление в норме, и зрение улучшилось. И в целом я чувствую себя просто замечательно. Эта кровь, действительно, волшебная.

     – Мам, я так рада!

     – Я и сама рада. А теперь, может, расскажете мне, что же всё-таки произошло? Я слышала лишь обрывки разговоров – достаточно, чтобы понять всё в общих чертах, но не более того.

     – Ты так спокойно реагируешь, – покачала я головой. – А мы так переживали, боялись тебе рассказать...

     – Знаете, первое, что я услышала обо всей этой истории, это: «Ники в порядке, Дэн передал, что Франциско спас её». – Мама вопросительно взглянула на Фрэнка, и он кивнул, подтверждая, что речь шла о нём.  – После этого я могла достаточно спокойно ловить обрывки разговоров, пытаясь понять, что же произошло, ведь ты, доченька, была в порядке и спасена. Остальное было уже не так страшно. Зря ты сразу мне всё не рассказал, Синклер.

     – Прости, Элоиз, я верил, что так будет лучше. Я был неправ.

     – Просто больше никогда не скрывай от меня ничего, что касается моего ребёнка. И уж тем более – не ври.  

     – Хмм... Кажется, я начинаю понимать, почему ты так легко приняла мои слова, что Ники позвонила мне вечером с сообщением, что у неё всё в порядке. Ты поэтому не стала настаивать на личном разговоре с ней?

     – Да. Ты так отчаянно старался уберечь меня от волнений, что я решила позволить тебе это. Поскольку я уже была в курсе, что всё страшное позади. Так вы расскажете мне, что же случилось на самом деле?

     – Даже не знаю, с чего начать, – пробормотал отец в растерянности.

     – Начните со взрыва.

     – Ты и это знаешь?!

     – Знаю. Мне позвонила миссис Клиффорд, хотела поблагодарить Ники за своё спасение. Она не дозвонилась на наш домашний номер, но у неё был ещё и номер моего мобильного.

     – Как она? – я действительно переживала за старушку, вмиг потерявшую всё, что имела.

     – На удивление спокойна. Больше всего переживает из-за Макса, она очень любила своего кота. А дом... Конечно, он был ей дорог, но когда едва не потеряешь жизнь, смотришь на вещи несколько иначе. Она собирается переехать к дочери в Хот-Спрингс. Прежде лишь этот дом, наполненный воспоминаниями, удерживал её в Литл-Роке, но теперь она хочет быть рядом со своими близкими. А страховая компания вернёт ей деньги за утраченное имущество.

     – Я рада за неё, – Я, действительно, была рада за старушку. Для неё произошедшее было страшным потрясением.

     – Но, доченька, как же ты смогла вынести её? Она, конечно, совсем крошечная, но всё же...

     – Мам, это не я. Это Фрэнк. Он спас нас обеих. Он вынес нас прямо из взрыва. Укутал своими крыльями – знаешь, у него есть крылья, как у Рэнди, только ещё больше! И на нас с миссис Клиффорд ни одна искорка не попала! А сам Фрэнк опалил себе волосы, и ему пришлось коротко постричься, видишь. А у него были такие красивые волосы! Почти как у дяди Гейба, только чуть-чуть покороче. И бороду ему тоже пришлось сбрить, но вот о ней я не жалею – она скрывала его прекрасное лицо. Мам, видишь, какой мой Фрэнк красивый! И почти всё его лицо было скрыто под бородой, только его глаза были видны. У него такие красивые глаза!..

     Я притормозила, услышав бормотание отца.

     – Я спокоен, я спокоен, я совершенно спокоен...

     – Пап, ты чего?

     – Нет-нет, всё нормально, Ники. Мы уже поняли, что твой Фрэнк очень красив.

     – Это вы ещё его уши не видели, – надулась я, чувствуя, что красоту моего Фрэнка, похоже, вовсе не оценили по достоинству. – Не эти уши, другие.

     – Я, вообще-то, видел, – хмыкнул отец. – Уши как уши, такие же, как у Дэна или Роба.

     – Никакого сравнения! Но тебе этого не понять, ты же мужчина.

     – Куда уж мне.

     – Синклер, прекрати дразнить девочку. Ники, так что же случилось в доме миссис Клиффорд?

     И я начала свой рассказ. Про то, как решила отнести ей формочки для кексов тем же вечером, не дожидаясь следующего дня, на который у меня были другие планы. Как нашла её без сознания, а Макса мёртвым, как удивилась горящим свечам, как увидела в окно мистера Бродерика, а потом поняла, что же за запах я почувствовала. Мне пришлось вернуться к событиям понедельника, когда бедняга Бастер попал под колеса машины миссис Клиффорд – оказалось, что мама об этом уже знала, миссис Клиффорд рассказала ей по телефону, а вот папа – нет, а ведь именно это послужило началом всей цепочки последующих событий. И как я поняла, что не успею выбежать до взрыва, а потом меня унёс «ангел».

     – Ангел? – поднял брови отец.

     – Я же подумала, что умерла. И потом – у него был нимб! Сияющий! Правда, вскоре я поняла, что это волосы у Фрэнка горят...

     – Но как же ты успел спасти Ники, – мама с удивлением и благодарностью смотрела на Фрэнка.

     – Я был неподалёку. Я вообще практически всё время был рядом. Ну, не то чтобы совсем рядом, просто так, чтобы видеть Ники. И когда почувствовал запах газа...

     – Ты наблюдал за мной? – Я прижалась к руке Фрэнка и подняла на него глаза. – Так это был ты? Нам, на крыше? Я думала, что мне показалось.

     – Это был я. Просто, когда понял, что ты меня заметила, скрылся из виду. А вообще-то, я мысленно прорешал все твои задачи и едва удержался от искушения подсказать тебя, когда ты запнулась на одной из них.

     – Не люблю физику, – вздохнула я. – Понимаю, умею решать, но не люблю!

     И тут до меня дошло, что в тот вечер я не только видела силуэт на крыше. Был ведь ещё тот чудесный сон – лёгкий поцелуй и тихий шёпот: «Спи спокойно, Солнышко. Я рядом». Но теперь я осознала, что это, наверное, был вовсе не сон. Нужно будет спросить Фрэнка, только не сейчас, не при родителях. Отец и так вон стонет, глядя на нас. И сейчас он одарил Фрэнка не самым ласковым взглядом. Ну, зачем он так? Если бы Фрэнка не было рядом – он бы меня не спас! Наверное, отец осознаёт это, потому и молчит. Вздыхает, фыркает, косо смотрит, но молчит.

     – Я косвенно виноват в том, что Ники похитили, – между тем сказал Фрэнк моим родителям. Я ошарашенно вытаращилась на него – он серьёзно? – Ведь именно это и привлекло внимание той организации к Ники. То, что она оказалась снаружи взорвавшегося дома без единой царапинки. Но я не мог поступить иначе…

     – Не говори ерунду! – не выдержала я. – Виноват мистер Бродерик, и только он! Мало ему было того, что он уже натворил – так нужно ещё было растрепать всем и каждому, что он видел меня в доме в момент взрыва. Если бы он промолчал – ничего бы не было!

     – Ники права, Фрэнк, – в глазах отца уже не было ни следа недовольства. Он серьёзно смотрел на Фрэнка. – Без тебя мы потеряли бы нашу дочь. И не твоя вина, что её похитили.

     – Может, вы расскажете мне о похищении? – попросила мама. – Подробнее?

     И я продолжила свой рассказ. Когда я дошла до «агентов» Хантера и Эскевария, Фрэнк попросил меня поподробнее описать, как они выглядят. После этого достал из кармана телефон, принял входящее сообщение и показал мне на экране две фотографии.

     – Они?

     – Да. Только лица у них тогда были посамоувереннее. А здесь они какие-то напуганные.

     – Ну, не всё же им кого-то пугать, теперь их очередь бояться, – злорадно ухмыльнулся Фрэнк, убирая телефон. – По крайней мере, они тоже среди наших пленников и попадут в руки властей. Я просто хотел убедиться, что они не избегнут наказания.

     – Надеюсь, никто из них его не избежит, – вздохнула я. – В общем, мне сделали укол, и я уснула…

     Дальше пошёл рассказ о моём пробуждении, момент с ожогом я сгладила, как могла, постаравшись перескочить его побыстрее и сведя всё к «малозначительной травме». Судя по взглядам родителей – мне это плохо удалось. Зато появление спасения в лице Фрэнка я описала очень подробно и, наверное, слишком восторженно, ну и ладно, имею право.

     Фрэнк вступил в разговор с рассказом о том, как искал меня после того, как получил сообщение от Эрика, как потом к нему обратился Дэн с просьбой спасти похищенную девушку, которая оказалась именно той, кого он сам искал. Всё это он мне уже рассказывал, но я с удовольствием послушала ещё раз, тем более что некоторые мелкие подробности были и для меня в новинку.

     Дальше рассказ перешёл на наше пребывание в укрытии, в ожидании конца операции по захвату корпорации, названия которой мы так до сих пор и не выяснили – а было ли оно у неё вообще? Маму очень заинтересовал рассказ об остальных спасённых пленниках, особенно о найденной половинке дяди Ричарда. К тому моменту, как я дошла до знакомства с родителями и братом Эрика в самолёте, капельница практически опустела, и в палату заглянул дядя Джеффри, чтобы отсоединить её.

     – Как приятно находиться рядом с пациентом и ничего не чувствовать, – подмигнул он маме. – Ну, Элоиз, ты сегодня просто расцвела, хоть в астронавты записывай. Но после обеда – добро пожаловать на очередную процедуру. Исчезновение боли не означает, что сама болезнь уже отступила, тут нужно закрепить успех.

     – Ох, Джеффри, я действительно чувствую себя сбросившей лет двадцать. Готова горы свернуть. Пойду, напеку пирогов – нужно же хоть как-то отблагодарить этих чудесных мальчиков за то, что они для меня сделали. Кстати, Фрэнк, какие пироги ты любишь?

     – Большие, – ухмыльнулся Фрэнк.

     – Это понятно, – с улыбкой оглянувшись на отца, кивнула мама. – Других не делаю, в такой-то семейке. Но я спрашивала про начинку. Ники любит с мясом, а вот Синклер – сладкие, с вишней.

     – Я тоже люблю с мясом. Но и от вишнёвых не откажусь.

     – Фиг тебе, а не вишнёвые, – буркнул отец. – Ешь с мясом, раз любишь. С вишней – мои!

     – Синклер, – мама укоризненно покачала головой.  

     – А что? Раз он всё равно с мясом любит – зачем на мои покушаться?

     – Элоиз, ты только, пожалуйста, без энтузиазма, – попросил дядя Джеффри. – Противни пока всё равно не поднимай.

     – Не будет, обещаю, – ответил за неё отец.

     – И, Ники, – дядя Джеффри повернулся ко мне. – Рад, что тебе сегодня намного лучше. Но ногу пока всё же побереги, договорились?

     – Договорились, – опередил меня Фрэнк.

     Отец искоса глянул на него, но ничего не сказал. Присев на корточки, он стал привычно помогать маме обуться.

     – Ну, дорогие мои пациентки, рад сказать вам, что вы свободны. Единственная рекомендация обеим – просто поберегите себя. Синклер, Фрэнк, рассчитываю на вас.

     И он направился к двери.

     – Дядя Джеффри! – окликнула я его. – Скажи, а что там с Кайлом? Как он?

     Вот мы и узнали реакцию мамы. Она, похоже, тоже всех удивила.
     А поскольку в этой главе очень много того, что знают те, кто читал мои предыдущие книги (но не знает Ники, так что Фрэнк должен был это ей рассказать), то я выложила всю главу целиком, не разбивая на части.
     Жду ваших впечатлений на форуме