Я ждал сто лет
Но я бы еще миллион лет подождал тебя
Ничто меня не приготовило к этой радости быть твоим
Если бы я не знал, как это чувствовать тепло твоего прикосновения
Если бы я не видел как ты улыбаешься и краснеешь от этого
Или как ты изгибаешь губу, когда очень сосредоточена
Я бы не знал тогда, ради чего я живу
Ради чего я вообще жил

Твоя любовь - это моя переворачивающаяся страничка
На которой остаются только слова любви
Каждый поцелуй как строчка проклятия
Каждое прикосновение как предопределяющая фраза
Я перестаю быть тем, кто я есть ради тебя, какая ты есть
Ничто не делает меня сильнее, чем твое хрупкое сердце
Если бы я никогда не узнал, как это чувствовать себя быть твоим
Я бы не знал, ради чего я так долго живу
Ради чего я жил.

Мы привязаны к истории, о которой мы должны рассказать
Когда я увидел тебя, ведь я знал, что наша история закончится хорошо
Шепча мы усмирим злобные строчки
Все будет как в историях, где одно перышко ставит королевства на колени

I've waited a hundred years
I'd wait a million more for you
Nothing prepared me for the privilege of being yours
If I had only felt the warmth within your touch
If I had only seen how you smile when you blush
Or how you curl your lip when you concentrate enough
I wouldn't have known what I was living for
What I've been living for

Your love is my turning page
Only the sweetest words remain
Every kiss is a cursive line
Every touch is a redefining phrase
I surrender who I've been for who you are
Nothing makes me stronger than your fragile heart
If I had only felt how it feels to be yours
I wouldn't know what I've been living for all along
What I've been living for

We're tethered to the story we must tell
When I saw you, well, I knew we'd tell it well
With the whisper we will tame the vicious scenes
Like a feather bringing kingdoms to their knees

Новая глава**

Я ждал сотню лет,

Но я бы согласился ждать ещё тысячу (1) лет ради тебя.

Я не мог и надеяться на то, что мне будет даровано право принадлежать тебе.

Если бы я только почувствовал раньше тепло твоего прикосновения,

Если бы я только заметил, как ты улыбаешься, когда смущена,

Как изгибается линия твоих губ, когда ты пытаешься сосредоточиться,

Я бы знал, для чего живу,

Ради чего я жил всё это время.

Твоя любовь начинает новую главу в книге моей жизни,

На наших страницах - лишь самые нежные слова;

Каждый твой поцелуй - строчка курсивом,

Каждое твоё прикосновение - фраза, меняющая смысл...

Я отказываюсь от того, кем я был, ради того, кем являешься ты.

Ничто не делает меня сильнее, чем твоё хрупкое сердце.

Если бы я только мог почувствовать раньше, как это - принадлежать тебе,

Я бы знал, для чего я жил всё это время,

Ради чего я жил...

Мы неотделимы от истории, которую нам нужно рассказать.

Когда я впервые увидел тебя, я понял, что у нас всё (2) получится.

Шёпотом мы укротим безудержные события нашей пьесы,

Как легкое пёрышко подчиняет себе целые королевства...

AMAGANSETT, N.Y. – Поклонники «Сумерек» должны напомнить себе, что Эдвард Каллен – не настоящий парень. Нет мудрого не по годам, романтичного вампира с легкомысленно-торчащими волосами, наделенного музыкальной чувствительностью, чтобы написать колыбельную, которая доводит до обморока женщин всех поколений.

Этот сверхъестественный персонаж, сыгранный Робертом Паттинсоном, не существует в действительности.

Но Картер Барвелл, кино-композитор, выпускник Гарварда, который аранжировал первые «Сумерки» и возвращается в эпопею в заключительном фильме, реален.

Как и мифический Эдвард, 56-летний Барвелл бледный, задумчивый, с напряженным взглядом. Как и Эдвард, Барвелл выбрал дом, который не только изолирован, но также имеет окна размером во всю стену, из которых открывается вид на замечательный пейзаж. Как и Эдвард, Барвелл предан семье. И, если быть справедливым, то именно Барвелл, а не Эдвард, написал песню, которую мы сейчас знаем как «Колыбельная Беллы», для своей реальной спутницы жизни, художника Кристины Скиулли. Часть ее Барвелл сочинил, когда он и Скиулли были в ссоре несколько лет назад. Песня была способом завоевать ее снова (теперь они женаты).

Годы спустя, режиссер Кэтрин Хардвик заговорила с Бареллом о аранжировке «Сумерек». Она поняла, что поклонники ожидают, что в фильме будет колыбельная, написанная вымышленным Эдвардом для его любимой, Беллы, песня, которая упоминается в любовном романе Стефани Майер. Барвелл понял, что песня, которую он уже написал для своей жены, возможно подходит. Эта противоречивая и страстная мелодия вызывает эмоции, которые можно было бы испытать, когда влюбляешься в свою жертву.

Барвелл, который сидел в своем уединенном доме в Хэмптоне все последние недели, объяснил, что он не просто отдал этот кусочек Хардвик. Сначала он спросил разрешения на использование песни у жены.

«Я должен был показать ей «Сумерки» с этим музыкальным сопровождением, - сказал Барвелл, ссылаясь на черновик, который он показал жене, - Ведь, насколько я понимаю, это была ее музыка».

Это была та музыка, которая превратила Барвелла в героя «сумеречного» сообщества, странной и преданной стаи, которая была в восхищении от каждой книги вампирской саги Майер, и, в некоторых случаях, создавала сайты для обсуждения фильмов.

Эти преданные поклонники так сильно полюбили мечтательную и противоречивую музыку, которая сопровождает Эдварда, когда он взбирается на деревья и злится на свою вампирскую сущность, что они на страницах Web-сайтов требовали возвращения Барвелла в заключительном фильме.

После того как режиссер Крис Вайц пригласил композитора Александра Деспла во второй фильм «Новолуние», а Дэвид Слэйд нанял Говарда Шора для «Затмения», некоторые из наиболее несгибаемых поклонников Саги выступили на Facebook с обращением о возвращении Барвелла во франшизу, окончание которой будет осенью. Музыка ко второму и третьему фильмам была прекрасной, но она не нашла такого отклика у поклонников, какой имела музыка Барвелла.

«Это будет означать, что «Колыбельная Беллы» может вернуться (как и должно быть – она должна была быть темой всей Саги) и, надеюсь, мы сможем увидеть в кадре , Эдварда (Роба) играющего ее. Кроме того, я думаю, его музыка на сегодняшний день лучшая из трех фильмов. Пожалуйста, пожалуйста, верните его!», - призывает один поклонник на странице Мелиссы Розенберг на Facebook.

Другой поклонник ответил, незадолго до того как было объявлено, что Барвелл приглашен в «Рассвет», - «Полностью согласен, что Картер Барвелл должен вернуться в 1 и 2 части… Это было бы глазурью на торте… Его музыка для меня – это 50% того за что я люблю «Сумерки»… Колыбельную Беллы не следует забывать - это навсегда часть Беллы и Эдварда».

Падение в музыку к фильмам

Если вы – Барвелл – очень закрытый человек, который стирает свои фотографии в интернете, и упивается своим пребыванием за кадром, – это обожание поклонников и вовлеченность становятся неудобными.

Барвелл из Коннектикута, после окончания школы провел несколько лет в колледже в Бостоне, в индустрию киномузыки попал в начале 80-х, когда друг попросил его, если ему это интересно, помочь написать музыку к фильму.

Он ехал в Гарвард не совсем зная, чего бы он хотел для себя (он называет его карьеру в «Лиге Плюща» – «случайным блужданием»), но он играл в местных группах и знал к тому времени, когда окончил школу, что хотел бы заниматься музыкой. Он говорит, что в Гарварде это было просто. Ему было разрешено экспериментировать, и он даже смог попасть в Массачусетский технологический институт, чтобы учиться в школе-лаборатории СМИ.

Оказалось, что друг работал над первым фильмом Братьев Коэн «Просто кровь». Братья, получившие «Оскар», продолжили нанимать Барвелла, чтобы он создавал музыку ко всем фильмам от «Большого Лебовски» и «Фарго» до «Железной хватки».

Также Барвелл поддерживал отношения с режиссерами Спайком Джонзом, который пригласил его для «Адаптации» и «Там где живут чудовища», и Биллом Кондоном, работавшим с ним над «Боги и монстры» и «Кинси», и который встал у руля финального «Рассвета».

На кухне Барвелла стоит «Эмми» за его работу над недавним сериалом HBO “Mildred Pierce.’’ «Это пришло вчера», - сказал Барвелл, его видимо смутило, что статуэтка занимает такое видное место.

Дискомфорт Барвелла с наград переходит на обсуждение его «сумеречных» поклонников, которые пишут ему тысячи писем. Он пожимает плечами, признав, что и понятия не имел на что обрекает себя, когда подписал контракт на аранжировку первого фильма. Он просто хотел работать с Хардвик, которая в то время была режиссером независимого кино для Summit Entertainment (которая до «Сумерек» считалась небольшой компанией).

«Она сказала, это был больше фильм, чем подростковый роман», - вспоминает Барвелл свои первые обсуждения с Хардвик.

Он работал в тесном сотрудничестве с режиссером и ее молодыми актерами, чтобы получить музыку специально для читателей «Сумерек», некоторые из которых представили в интернете собственные версии колыбельной для Беллы. Барвелл даже работал с сестрой Роберта Паттинсона, певицей Лиззи Паттинсон, которая исполнила легкий вокал в запоминающейся сцене, в которой Эдвард впервые ловит на себе взгляд Беллы.

Вскоре после выхода «Сумерек» странные новые поклонники Барвелла – большинство из низ были молодыми женщинами – хотели отблагодарить его за созданную колыбельную, и хотели изучить мелодию сами. Они присылали на электронную почту вопросы, проблемы и благодарности для него.

«Они говорили, - «У меня проблемы с левой фортепьянной частью», - вспоминает Барвелл, добавляя, - я пытался отвечать на все и всем».

Когда Кондон, известный по «Девушкам мечты», был приглашен как режиссер «Ломая Рассвет», участие Барвелла не требовало размышлений. «Я сказал бы, что буду работать с Биллом в любом случае, - сказал Барвелл, - в дополнение к тому, что он выдающийся режиссер, он – просто замечательный парень».

Кондон, который вышел на связь по телефону из Лос Анжелеса, сказал, что был взволнован возможностью вернуть Барвелла и его колыбельную во франшизу. Кондон сказал, что предоставил Барвеллу шанс вернуть другие музыкальные темы из первого фильма, но Барвелл отклонил это предложение, сказав, что Белла и Эдвард заслужили новую музыку. «Он сказал, что они теперь старше. Тогда они были подростками».

Кондон назвал одной из причин любви режиссеров к работе с Барвеллом, то что его музыкальные инстинкты приятно нелогичны. Например, в «Рассвете», когда Эдвард должен превратить свою Беллу в вампира, сцена выдержана в напряжении и действии, Барвелл пришел с более романтичной музыкой. Он видел в решении Эдварда обратить Беллу акт любви.

«У него есть весьма интеллектуальная склонность, - сказал Кондон, - Он невероятно красноречивый композитор. Эти вещи не всегда идут вместе».

Вдохновленный в последний момент

У Барвелла было примерно девять недель, чтобы написать 80 минут музыки для фильма, который он называет «мелодрамой». «Это действительно походит на оперу».

Он признался, что застрял в конце фильма, где фактически показывается как Белла становится вампиром. Барвелл сказал, что когда эта часть отснятой пленки прибыла к нему, это было просто лицо актрисы Кристен Стюарт и долгие минуты тишины. Никакого диалога, только изображение Беллы в боли становящейся бессмертной.

Барвелл рассказал, что когда он достиг крайнего срока для последней музыкальной части, это были выходные Урагана Ирэн (п.п.: Ураган Ирэн достиг восточного побережья США 28 августа 2011 года). Он остался дома, несмотря на эвакуацию Хэмптона, для того, чтобы он мог использовать каждую лишнюю минуту, чтобы закончить свою работу. Вскоре после того как его жена уехала с детьми, он лишился электроэнергии. Тогда, при свечах, рассматривая сердитые волны, наносящие ущерб пляжу прямо за окном, он написал музыку, сопровождающую заключительные моменты человеческой жизни Беллы.

Разговор о драме

Кондон сказал, что это - его любимая часть музыкального сопровождения. И, конечно, очень ожидаемая колыбельная, которую Барвелл написал для второй части «Рассвета». Роберт Паттинсон сам исполнит ее в фильме.

Конечно, Барвелл не может сказать о фильме больше. Он поклялся хранить тайну, и до последнего дня не знал больших подробностей о второй части. Он говорит, что скоро планирует работать над этим, сочиняя на рояле в своем крошечном кабинете, где клавиатура расположена под двумя мониторами, что позволяет ему смотреть фильм и играть в то же самое время.

В то время Барвелл готовился к премьере первого «Рассвета», надеясь, что поклонники его одобрят. Пока он пережидает это, он вернулся к себе, своей семье, своему огромному пианино, и тишине – почти как кто-то другой кого мы знаем.