Я имею в виду, у Джеймса есть актерские методы, и Кристен не обучалась этому, но отношения, которые были у них в фильме, по большей, части это те отношения, которые были у них на съемочной площадке. Он действительно присматривал за ней, и он действительно направлял ее и когда мы приходили утром на съемочную площадку, вы знаете, это был такой маленький фильм, и было нечего настраивать кроме сцены с актерами.
Мы делали где-то сорок пять минут репетиции на площадке, чтобы смотрели, что мы могли сделать лучше, и в результате было много импровизаций. Первая сцена была самой импровизированной – Кристен импровизирует все. Это может быть довольно печально для автора, потому что она отчасти просто говорит своими словами. Она берет то, что написано на странице и затем просто вкладывает в это собственный смысл. Она не предупреждает тебя, что сделает это, она просто меняет слова. Она очень довольна импровизацией, но сцена, когда он первый раз приходит в ее дом, была почти полностью импровизирована. Когда она бросает бар, это было по сценарию, но я просто позволял им действовать, это было великолепно.
Как Вы упомянули, что у Гандольфини был свой актерский метод, я слышала, что Стюарт использовала свой, лишая себя сна и по большей части употребляя нездоровую пищу при подготовке. Вам приходилось сталкиваться с молодыми актерами, которые готовы настолько погрузиться в процесс?
Джейк Скотт: Ну, я сделал достаточно, чтобы не иметь этих проблем. Я думал в актерах, которых я встречал, молодых актерах, встречавшихся мне, есть много в ком я этого не чувствую – и это кажется несправедливым, потому что я не работал с ними.
Но я выбрал Кристен, потому что она была такая искренняя и честная. Ее критиковали за то, что она бывает очень раздражительна, и есть некоторые отрицательные вещи, было что-то негативное сказано о ее неестественной актерской игре, но она не неестественна, она - это она, и это - то, какая она есть. И она очень открыта, честна и подлинна в себе, и это действительно приводит к достоверности. И любой, кто достоин и желает сделать большую работу, всегда желает погрузить себя во что-то, как они.
Те, кто приходит сюда для, вы знаете, "другой" славы – есть многие, кто идет на это, из-за желания, чтобы их обожали – вероятно, им нечего делать здесь и делать эту работу.
Я сделал правильный выбор и это был мой первый опыт работы с кем-то молодым, кто был так полон решимости отдать всю себя девочке, которую она играла. И она проделала большую работу в Новом Орлеане, где я познакомил ее со стриптизершей, даже при том, что вы действительно не видите, что она исполняет стриптиз в фильме – я не хотел показывать это. Я чувствовал, что аудитория не должна смотреть стриптиз, это для меня было бы похоже на удар по больному месту и есть слишком много фильмов со стриптизом, где режиссер эксплуатирует это, и я чувствовал, что этот фильм должен быть о полной противоположности эксплуатации.
Но, тем не менее, она чувствовала, что ей необходимо поместить себя в то положение и фактически пойти в клуб и раздеться и узнать, что делают люди в приватной комнате, вы знаете, всю эту чепуху. И она сделала, она ужасно питалась, курила без остановки, не спала, не выходила на солнце и довела себя до действительно болезненного состояния.
В продолжение темы исследования, Ваш фильм также имеет дело с очень щекотливой темой потери ребенка. Были ли люди, с которыми вы и Кен Хиксон (сценарист) поддерживали отношения, чтобы узнать больше о последствиях и значении, например агорафобии (примечание переводчика: боязнь открытых дверей и открытого пространства) и супружеской измены?
Джейк Скотт: Нет. Я имею в виду, я читал много об этом, и я знал женщину, которая была частично агорафобом, а с точки зрения скорби, у меня есть мои собственные дети, и я сделал лучшее, что мог сделать, я действительно представил, на что это будет походить, если потерять одного из моих собственных детей.
Но скорбь была чем-то, что окружало меня много в последние несколько лет, и смерть была чем-то, что я испытал пару раз с утратой членов семьи. Но это было что-то, что действительно затронуло меня, когда я прочитал сценарий, и я просто извлек из этого опыта больше, и ничего более.
Потеря ребенка, об этом есть достаточно исследований, и вы находите, фактически, что чаще, браки не переживают ее. Когда мы были в Сандэнсе (примечание переводчика: фестиваль независимого кино), ко мне подошел человек не из кинематографа, но он был профессиональным игроком из Солт Лэйк или любителем фильма, который подошел ко мне со своей женой и сказал: "Я просто хочу поблагодарить вас за этот фильм. Мы потеряли нашего сына, и это очень правдиво, исходя из нашего опыта, и мы одобряем вас". И было удивительно слышать это, потому что, начиная с выхода фильма на DVD, поскольку это достигло более многочисленной аудитории, я получал много писем от людей, которые потеряли своих детей, и здорово, что это получилось правдиво, это замечательно.
В этом не может быть ничего более скромного для режиссера, не так ли?
Джейк Скотт: Так, это действительно так скромно, потому что фильм, по сути, выдумка, поэтому, когда ты имеешь дело с серьезным предметом, ты чувствуешь у себя преимущество и также ответственность, чтобы получить право делать это.
Я слышала слухи об альтернативной концовке. Действительно ли это верно? И если так, почему Вы приняли решение выйти с той, которую Вы сделали?
Джейк Скотт: Поскольку другое окончание было ужасно. Это была просто чушь! Кен (Хиксон) местами как старая тряпка, вы знаете, он - что-то вроде романтика, и он написал сценарий, который я действительно полюбил, но в нем были вещи, которые я действительно ненавидел.
В оригинальном сценарии вы видели дочь, и у Доу и у Лоис были кадры с дочерью, как бы взгляд в прошлое. В сценарии было отмечено, что девочка, которая играет дочь, также играет Мэллори, но с другой стрижкой. То есть это походит на двойника. Все заканчивают тем, что Доу, Лоис и Мэллори, живут вместе в Новом Орлеане как семья, и в конце фильма была эта сцена, где Доу сидит на диване и смотрит телевизор с Мэллори, и он массирует ее ноги, в то время как Лоис делает бутерброды на кухне. И я такой: "Вы не можете сделать этого! Это ужасно!".
С такими подростками, как Мэллори, я почувствовал, что история сработала, потому что к концу так или иначе она нашла, в себе силы измениться и пошла дальше. Возможно не полностью измененная, возможно все еще пробуя что-то менять, но попыталась идти дальше, пытаясь переместиться из этой ужасной жизни, что у нее была, и что она будет всегда так или иначе общаться с Доу, но она должна была стать самостоятельной.
Она никогда не могла поселиться с ними как дочь, это просто не сработало бы в тот момент, поскольку потребовались бы годы для нее, чтобы доверять им, и одна из тем фильма - доверие, о доверии и природе доверия, и вот по этой причине я решил, что будет слишком просто ей просто переехать к ним в конце. Это было бы глупо.
Для меня одними из моих любимых моментов в фильме были красивые тонкие необычные комедийные моменты между Джеймсом и Кристен, особенно когда они сидят возле кафе. Вы когда-либо думаете, что когда-нибудь вернетесь в жанр комедии, а-ля "Планкетт и Маклейн" (Plunkett & Macleane, 1999), или это просто сценарий для Вас?
Джейк Скотт: У "Планкетт и Маклейн" действительно не было сценария, сделать его – вот была проблема! Для меня все дело в сценарии, я действительно извлек свой урок на "Планкетте". Я не собираюсь делать это снова, это было ужасно. Речь о персонаже, о сценарии, они должны присутствовать во всем, вместо того, чтобы проявиться в конце. Но да, это совершенно ни при чем.
