И был исход.

Были слезы на могиле, и мягкие объятия, простое утешение, без фраз и лишней суеты.
Обычное человеческое участие.

«Танк» продолжал поддерживать «Крысу» ни как, не настаивая, на продолжении их отношений.

Теперь со смертью «Игруна» все стало не важным.

Своей нелепой смертью «Игрун» на многое, открыл глаза, окружающим его при жизни людей, на бренность и мимолетность существования нашего в этом мире.

Мы только гости в этом мире тленном.

И то, что жизнью мы зовём,

Быть может, только сон обыкновенный.

И самым страшным стал момент для «Крысы», когда «Танк» освободил ее, не стал настаивать на своем праве Господина.

Он просто подошел к ней в коридоре офиса и, приложив ладонь к ее щеке два слова произнес.

"Ты свободна!"

И мир обрушился вокруг нее, теперь она была и «Танку» не нужна.

«Крыса» осталась одна.

Она жила, как будто бы жила. Вставала по утрам и вечерами спать ложилась, но ни кому не нужною была.

А «Танк» смотрел и будто ждал чего, но ни когда не пресекал черты возникшей между ними со смертью этого дрянного мальчишки.

«Крыса» продолжала исполнять свою работу, был слит клиент и вынесенный приговор устроил всех. Всех, кроме клиента, конечно.

И был момент когда «Крыса» измученная одинокими бессонными ночами, упала в обморок.

Врачи, карета, нашатырь, удар ладони по столу и окрик полный боли и отчаянного беспокойства – «Ты, завтра же переезжаешь ко мне и будешь жить под моим контролем. Нет, больше сил смотреть, как ты себя живую положила в могилу рядом с ним».

Был сбор вещей, как на войну лишь только самое необходимое. Зубная щетка, прокладки, три пары туфель, на перемену платье и куча нижнего белья.

«Крыса» села скорей упала на край кровати обессиленная, все слишком быстро завертелось и ей хотелось тишины.

Тишины, в которой мысли смогут встать в какой-нибудь порядок.

«У меня есть дочь. Она живет со мной. Сейчас момент когда ты можешь сказать мне, нет. И если ты хоть малой долью своей души, сомневаешься, что сможешь принять ее, скажи и я уйду»

«Крыса» долго смотрела в глаза «Танка».

Ей было страшно, жутко страшно.

Но страшнее было одиночество, в котором ей придется остаться с уходом из ее жизни «Танка».

Не отрывая взгляда, она протянула руку за сумкой, поднялась и сделала шаг, на встречу «Танку».

Шла позади его, не отставая. Шла в новый мир, что был обещан ей судьбой.

Прошла зима, и весенние капели тоже были позади.

«Крыса» жила в доме «Танка», не зримо, не заметно, стараясь не нарушать уклада и порядка в доме.

В ее жизни поменялось все. Теперь покорною судьбой была она довольна. Он обучал ее, и мягко управляя, давал ей наставление быть во всем угодною ему.

Для девочки она была чужой, и «Крыса» не настаивала на обратном, она ждала.

И были слезы обычные девчачьи слезы, и мягкое касание руки по-матерински прижимая голову девочки к груди.

«Захочешь говорить, я буду слушать, а нет, то помолчу с тобою рядом просто так».

Все конец!

Черный чай на завтрак, кусок вчерашнего пирога с замерзшей рыбною начинкой.

С утра уже усталые глаза жены. Жены, которая кажется вечно беременной.

Босая, беременная на кухне жена, чьей то мечтою, быть может, но не моей, не моей.

Ожидается рождение еще одного отпрыска.

Дети это хорошо, дети это куча подарков в старости, тех самых подарков, которых ты не увидишь в зрелости.

Подзатыльник сыну лоботрясу, потерявшему вчера последние ключи от дома.

Сбор вечно капризной дочери в сад, и ни каких гвоздей.

Очередное пустое обещание положить пораньше вечером, спать эту занозу.

Теща с ее радикулитом, и этот ее радикулит похож на огромный половник которым она каждый день,
съедает очередную порцию твоих мозгов.

Куча стираного белья сваленного на гладильную доску. Как будто кто собирался его когда-нибудь погладить.

Поиск носков в этой куче, находятся, но все из разных пар. Находится, наконец, то пара к первому носку,
остальные обратно в кучу.

Носок один целый, второй, … а … с ним, не искать же снова в этой куче.

Все, это, в клубок скрученное белье плавно после разового мятого надевания перекочуют опять в стиральную машину и будут опять выстираны и свалены в кучу на гладильной доске.

Жизнь по накатанной дороге, бег по кругу, без начала и конца.

Устал, устал, устал.

Автомобиль, давно переживший своих сверстников, лишь чудом не становящийся грудой металлолома, по меньшей мере, раз пять в каждом году своего долгого существования.

Газета объявлений.

Газета объявлений о наличии возможных вакансий.

Поиск работы последние две недели, проклятые две недели, семью кормить, жене рожать, тещу лечить.
А мне в петлю залезть.

Прости Боже за мысли греховные посетившие мою голову в это прекрасное светлое утро.
Солнце должно радовать?

Наверное.

Глаза болят, очки солнцезащитные сломала дочь, заноза.

Надо читать объявления о вакансиях.

Заставить себя звонить, идти по указанным адресам и не напасть на очередную аферу или обман.

Каким по счету будет объявление, по которому найду работу, пусть временный заработок, десятым, двадцать пятым или сотым.

Нужна работа, нужна работа, нужна работа.

«Срочно требуется юрист … экономист … водитель … врач … директор по цветочному украшению могильной галереи!»

Вот, кажется оно, «Фирма срочно нуждается в надежном сотруднике, занятость связана с материальной ответственностью, судимых, пьющих, не чистых на руку просим, не беспокоится!»

Один телефонный звонок, « Вы пятый, но все равно Вам лучше прийти и посмотреть, вдруг Вас, что то не устроит».

Записанный наполовину адрес, последних слов не слышал. Не долгая поездка, найти не так трудно.

Крупная фирма.

Огромное здание, рецепшен, блондинка.

Где инкубатор, в котором их выращивают?

Смазливый парень, взмах руки, указывающий направление.

Клянусь порванным носком, на своей стертой ступне, я видел маникюр на его через, чур, ухоженной, руке.

А где этот инкубатор, что выращивает этих парней? И почему меня там не было?

А далее длинный переход, две пары охранников с металлоискателями и вот, наконец, то двор.

Огромный мужик, с лицом «Держиморды».

«Держиморда», с планшетом в руке, вопросы, ответы как в тумане.

Глаза, «Держиморды» как ножи. Скорее скальпели, вскроют, проверят, из чего ты сделан, из чего состоишь.

Удар по плечу, чуть не снесший меня с ног, «Ну вроде подходишь, завтра документы принесешь, проверим, если все хорошо, заполнишь формуляры, и будем рады сотрудничать!»

И ВСЕ?

Теперь домой? И что мне делать целый день?

Пойду гулять по парку.

Двор, металлоискатели с охранниками, длинный переход, рецепшен, парень с ухоженными руками, блондинка.

Где инкубатор?

Знакомый жест, ОНА, и взгляд знакомый, до боли, из под ресниц, ОНА.

Как мог забыть о ней за столько лет?

Ведь только с ней был счастлив, только с ней летал под облака.

Был, с нею, праздник в жизни, и дни ни когда не похожие один на другой.

Сам ушел.