Isabella’s POV

1964 год.

С самого утра я думала, что это будет самый обычный день. На самом деле, он был почти таким же обычным: скучным и мрачным. На завтраке бедную старушку Гвен вырвало на меня геркулесовой кашей, а ненормальная тетка Долли поставила мне подножку с криками «Долли бить», когда я хотела пойти в комнату переодеться. Мой выбор был не велик, поэтому мне пришлось надеть халат и теплую кофту сверху. Мне было все равно, в чем я одета, окружающим меня людям тоже было все равно. Всем будет плевать, как я одета, потому что они одеты точно так же.

По секрету сестра Мирттл рассказала мне, что сегодня в лечебницу приезжает новый пациент. Он такой же ненормальный, как и все мы и ему, кажется, двадцать шесть лет. Сестра говорила, что убил более десяти женщин. Я поежилась.

Почему-то, мне казалось, что жить здесь не так уж и плохо. Наверное, дело в том, что я просто не знаю другой жизни. Если ты ведешь себя хорошо, делаешь то, что тебе велят, то тебя не наказывают. Меня никогда не наказывали. Я всегда вела себя хорошо и ничего никогда не нарушала. Тем более, сестра Мария, главная здесь, очень любит меня. Она разрешает мне рисовать, именно она научила меня читать и писать. Для многих это женщина – самое настоящее зло, но я обожаю и люблю её. Она заменила мне моих родителей, которых я… убила.

Психологи сказали, что я неуравновешенная. Что мне нельзя находиться в обществе, что я опасна для окружающих. Поэтому, когда мне было всего одиннадцать лет, они отправили меня жить сюда. Я помню, как сделала это поздно ночью. Мне было очень страшно, но терпеть такое отношение к себе, особенно со стороны родителей, я больше не могла. Эта лечебница мне нравится намного больше, чем дом моих родителей. Я люблю сестру Марию и остальных монашек больше, чем моих покойных родителей. Здесь, в этой психиатрической больнице для душевнобольных преступников, я получаю намного больше любви.

Мои родители никогда не любили меня. Мне было всего десять лет, когда отец, в очередной раз, напившись, начал распускать руки. Я до сих пор помню, как это было больно. После этого я рассказала своей матери, но она лишь ударила меня и приказала больше не нести подобную чушь. Потом это повторилось через несколько месяцев. Мать куда-то ушла из дома, оставив меня с отцом наедине. Я не знала, куда она ушла и на какой срок. Мама очень любила пропадать на несколько дней или недель. Последние месяцы она этого не делала, поэтому я могла не бояться отца, зная, что в её присутствии он может лишь ударить меня. Но тут она ушла, и отец вновь сделал это. В этот раз было не так больно, но я плакала и сильно кричала.

После того, как отец закончил и приказал уйти мне в свою комнату, у меня появился план. Тогда я не знала, что все обернется тем, что попаду сюда. Я прекрасно знала, что мне будет мало смерти отца. Мать тоже хорошенько любила поиздеваться надо мной. За любое неправильное слово или ошибку она жестоко наказывала меня.

Дождавшись подходящего момента, я глубокой ночью спустилась на кухню, чтобы выбрать нож…

— Белла, — позвала меня сестра Мария. Меня все всегда назвали Беллой. Я ненавидела имя Изабелла, потому что мои родители всегда называли меня так. Людям, которые меня так называют, мне хочется ударить их, но я всегда себя сдерживаю.

Она стояла возле двери, держа в руках цветные карандаши и альбом для рисования, улыбаясь мне. Я улыбнулась ей в ответ и подошла к ней.

После завтрака мы должны были идти в главную комнату и под ужасную песню, которую никогда не выключают и проигрывают сто раз на дню, должны заниматься своими делами. Хм, ну как сказать? Не совсем не делами. Если сидеть в этой большой комнате и смотреть, как остальные больные бьются головой об стену, то тогда это «дела». К счастью, что мне разрешают то, чего нельзя другим.

— Добрый день, сестра Мария, — поприветствовала её я. Она передала мне альбом и карандаши, и, взяв за руку, повела в общую комнату.

Все уже были здесь. Кто-то бился головой об стену, кто-то, сидя на диване, скулил. А кто-то, кто более нормальный, реально занимался делом, читая какую-нибудь книгу.

У меня здесь не было друзей. Я могла нормально поговорить только с сестрой Марией или остальными монашками. Я была единственным ребенком в лечебнице, так как детского отделения тут нет. Когда меня привезли сюда, то сестра Мария долго не хотела меня брать. Нет, не потому что я ей чем-то не понравилась, а из-за того, что здесь нет других детей, но ей пришлось меня взять. Она постаралась сделать так, чтобы мне было в лечебнице хорошо. У нее не было своих детей, поэтому она так старалась и у нее, между прочим, неплохо получилось.

Пройдя до конца комнаты, я села за самый дальний стол и открыл альбом. Он был совсем новый, потому что недавно свой старый я весь изрисовала. Обложка у него была яркая, и он был очень толстый.

Рисовала я неплохо. По крайней мере, так говорили мне монашки. Одна из них даже сказала, что не окажись я здесь, может быть стала прекрасной художницей. Я лишь усмехнулась на это. Мне кажется, я бы никогда не стала художником.

Стол, за которым я сидела, стоял возле окна, открывая хороший вид на лес. Прекрасно, попробую нарисовать лес.

Неожиданно из холла мы услышали мужской крик. Скорее всего, это новый пациент, но те, кто совсем ненормальные, начинают паниковать ходить по комнате, нервно теребя свои волосы на голове.

Два охранника привели мужчину, который пытался убрать их цепкие руки. Но ничего не получалось, охранники были сильнее его. Он так же, как и я, был одет в больничную одежду, только ещё на нем были штаны. Я не видела его лица, потому что он опустил голову. Только русые волосы, которые на солнце переливались рыжеватым цветам.

— Садись, — грубо сказал один из охранников, грубо толкая его на небольшой диванчик, который находился недалеко от моего стола. Понимая, что сопротивление бесполезно, парень, молча сел на него, все ещё не поднимая головы.

Я не могла объяснить, почему он привлек мое внимание. Я перевернула страницу альбома и, взяв простой карандаш в руки, начала рисовать его. Я была рада, что он сидел неподвижно. К счастью, он поднял голову только тогда, когда я уже почти закончила рисовать его. По-моему, получилось очень похоже.

Он не смотрел на меня, потому что сверлил глазами дверь. Увы, но я не смогла увидеть его лица.

Ко мне начала подходить Долли, поэтому я быстро закрыла альбом.

— Долли хочет узнать, что рисует Белла, — сказала она. Эта маленькая, сгорбившаяся и неприятная на вид женщина, всегда говорила о себе в третьем лице. Кажется, она попала сюда из-за того, что придушила своих детей и сестру своего мужа. Её муж рассказал сестре Марии, что Долли раньше была нормальной, не говорила о себе в третьем лице, была хорошей матерью для своих сыновей и прекрасной сестрой. Никогда не горбилась, как делает это сейчас.

Половину головы Долли себе побрила, после того, как убила сестру и детей. Меня распирало любопытство, мне очень хотелось узнать, какой Долли была до появления сюда. Поэтому, пока я ждала сестру Марию в её кабинете, я нашла папку с личным делом Долли. Ну, не совсем нашла… папка лежала на столе и буквально манила меня посмотреть. Я была очень удивлена, когда увидела её фотографию из «прошлой жизни». Казалось, женщина, которая смотрела на меня с фотографии, не может быть той, которая убила свою родню. Она была очень красивая. На фотографии она сидела на диване в гостиной с двумя трехлетними мальчиками, её детьми.

Очень сложно поверить, что когда-то Долли была такой красивой и женственной. Мне стало её очень жалко.

Но самое странное было в Долли – её страсть к книгам. Сестра Мария рассказа мне, что раньше она увлекалась литературой. И даже сейчас, будучи такой ненормальной, она часами могла сидеть где-нибудь в уголке с книгой в руках.

— Лес, — ответила я. — Я нарисовала только лес.

Не буду же я говорить, что нарисовала того мужчину?

Я открыла первую страницу альбома и показала ей.

— Долли нравится, — смотря на рисунок, говорила она.

Я ей слабо улыбнулась и кивнула.

— Спасибо, — поблагодарила я её и снова посмотрела диван, на котором сидел тот мужчина. Кажется, я очень сильно покраснела, когда поняла, что пара удивительных зеленых глаз, смотрят именно на меня. Теперь я прекрасно смогла рассмотреть его лицо. По-моему, я ничего красивее я в жизни не видела. Он… он был прекрасен и совсем не подходил для этого места. Я не могла поверить, что этот красавец глядит своими изумрудами на меня.

Неужели этот красивый парень убил более десяти девушек? Смотря на него, я не могла в это поверить. Другое дело Долли. Любой, кто посмотрит на нее, поморщиться от отвращения и убежит от нее, куда глаза глядят. И они даже не поверят, что она когда-то была красивой.

Отругав себя за то, что я без стыда рассматриваю его, я отвернулась и уставилась в окно. Время доходило до обеда, а это значит, что скоро мы пойдем кушать. От этой мысли мой желудок заурчал. Утром я ничего не делала, так как там давали невкусную кашу.

Я все ещё ощущала на себе взгляд незнакомца. Может, он так смотрит на меня, потому что планирует, как убить меня? Я усмехнулась. Ну, что за мысли, Белла? Ты и так окружена убийцами и открою тебе секрет – ты сама убийца, забыла? Из-за этого ты здесь находишься. Этот парень просто убил больше людей, чем ты.

Неожиданно песня, которая играет в этой комнате всегда, перестала играть. Я обернулась, чтобы посмотреть, что случилось с музыкой. Тот незнакомец стоял около проигрывателя, держа пластинку этой песни в руках. Он тяжело дышал; его плечи медленно опускались и поднимались.

— Уведите его! — услышала я крик сестры Марии. Он сопротивлялся, когда охранники схватили его. Он был слишком слаб, чтобы ударить их. Может, сестра Мария накачала его чем-то? Увы, но для меня это останется загадкой.

***

— Что ты читаешь, Долли? — поинтересовалась я у женщины. Последние полчаса Долли сидела за столом в общей комнате и тихонько читала, не обращая внимание на то, что твориться вокруг. Она настолько сильно увлеклась чтением книги, что даже не сразу заметила меня. Она настолько легко может уходить в тот мир, где она переживает не за себя, а за героев, про которых она читает. В тот мир, где может быть хорошо.

— Мастер и Маргарита, — просто ответила Долли и снова погрузила в тот мир. Ей очень нравится эта книга. Наверное, она будет читать её до тех пор, пока не запомнит наизусть…

Дверь в общую комнату открылась, и я увидела встревоженное лицо сестры Марии. Осмотрев все комнату, она встретилась взглядом со мной. Сестра махнула мне головой, призывая идти за ней.

Дверь в общую комнату открылась, и я увидела встревоженное лицо сестры Марии. Осмотрев все комнату, она встретилась взглядом со мной. Сестра махнула мне головой, призывая идти за ней.

Когда мы оказались в её кабинете, она села за свой стол и вздохнула.

— К нам переводят ребенка, — сказала женщина и опустила глаза в пол. Она казалась очень печальной и расстроенной.

Что? Ребенка? Но зачем? Если сестра Мария пять лет назад согласилась взять меня, то это не значит, что она должна открывать здесь детское отделение! Тем более, ребенку здесь не место!
Я даже не знала, что мне сказать на это. У меня как будто кончился словарный запас.

— Но… зачем?

Она снова вздохнула и налила в кружку немного воды.

— «У вас здесь психиатрическая больница для душевно больных преступников», — цитировала она кого-то. — «А это девочка и есть душевно больная преступница»!

Значит, это девочка…

Боже, мне так не хотелось, чтобы ещё один ребенок был здесь. Мне здесь очень нравится, но только потому, что у меня было ужасная жизнь до лечебницы. А вдруг у этой девочке были друзья? Прекрасные родители? Может, она ходила в школу и ей нравилась её жизнь? Может, она не специально сделала что-то ужасное, из-за чего её направляют сюда?

Господи, да что за чушь я несу? Конечно же, её не просто так хотят отправить сюда! Из-за ничего или случайностей сюда не отправляют. Ведь перед тем, как принять решение отправлять девчонку сюда или нет, с ней должны были работать психологи, так?

— Что она сделала? — поинтересовалась я.

Интересно, она тоже убила своих родителей или сделала чего похуже?

— Зарезала младшего брата, а на какой-то вечеринке у подруги, ночью, перерезала бритвой всем девочкам горло, — печально сказала сестра Мария.

Ну… да, это намного хуже того, что натворила я.

— Ей четырнадцать, всего на два года младше тебя, — продолжила монашка, осушая свой стакан воды.

Не знаю почему, но вместо сострадания и жалости к девчонке, я чувствовала любопытство. Мне было интересно, почему и за что она сделала это со своим братом и подругами.
Знаю, я ненормальная, но именно из-за этой причины я нахожусь здесь.

— Ещё девочка призналась психологам, что её посещают видения, — сказала сестра Мария. — Видения будущего.

У меня загорелись глаза. Я поняла, что мне будет очень интересно пообщаться с этой девочкой.

— И эти видения сбываются? — робко спросила я. Черт, я прекрасно понимала, что они не могут сбываться, так как все это чушь собачья, но мне было настолько интересно, настолько хотелось в это верить…

Или я просто окончательно схожу с ума…

Сестра Мария грустно рассмеялась и покачала головой.

— Мэри, так зовут девочку, рассказывала, что видела, как соседская девочка, с которой она дружила, подошла слишком близко к большой собаке, а та её загрызла. Девочка пыталась предупредить мать, но та ей не поверила. И знаешь, что случилось через неделю?

— Девочку загрызла собака.

— Именно. Доктор Сноу, психолог Мэри, не знает, правду ли сказала девочка или нет, потому что ещё не спрашивал у миссис Брендон, её матери, о видениях, но планирует сделать это в ближайшее время.

В кабинете наступило молчание. Я смотрела в окно, думая, подружимся ли мы с этой девочкой. У нас всего два года разницы, поэтому, возможно, мы будем друзьями, потому что других детей здесь нет.

— Не многовато ли больных в один день? — нарушила тишину я, все ещё смотря в окно. Я так хотела выйти на улицу, не помню, когда в последний раз чувствовала лучи солнца на своей коже. Сейчас была середина июля, на улице было жарко.

— Она приедет завтра.

Что ж, завтра, вероятнее всего, у меня появиться подруга.

— А что это за больной, которого я видела в общей комнате сегодня утром? — поинтересовалась я.
Сестра Мария несколько секунд сидела, молча, глядя на меня так, будто я сказала какую-то глупость.

— Очередной преступник, Белла! И держись от него подальше! — неожиданно взорвалась она. —Теперь можешь отправляться обратно в общую комнату!

Итак, теперь я поняла, что тот мужчина не просто очередной преступник…

ficbook.net/readfic/1586141/4510344#part_content

Прошло три недели с тех пор, как я переехал сюда. Три недели с тех пор, как я вырвался
из ада, которыми были моя старая работа и квартира. Когда босс попытался повесить на меня увольнение одного из моих коллег, потому что не хотел иметь дело с менеджером по персоналу. Я понял, что настало время убираться подальше.
В тот же день мой арендодатель повысил плату. И это было последней каплей.
В течение трех недель я уволился и переехал.
Мой новый дом находился не в лучшем месте на земле, но здесь было достаточно дружелюбно. Многие люди провели здесь большую часть своей жизни, и все, казалось, жили, занимаясь собственными делами.
Меня это устраивало. Это было умиротворяющее и немного непривычно, так как большую часть своей жизни я провел в городе, и что-то более тихое было приятной переменой.
Так было, пока я не обнаружил раненого кота в моем гараже.
Я плохо ладил с животными. В свое время я убил несколько золотых рыбок, которые жили у меня, а все пушистое вызывало приступы аллергии. Кот сидел, свернувшись калачиком за одним из ящиков, которые мне было лень убирать, и глядел с опаской, как я таращился на него. На его передней лапе была большая рана, и кровь засохла на пыльной шерсти. Судя по всему, бедняга находился здесь недолго.
Нацепив очки, я медленно пополз вперед. Кот жалобно мяукал, но не двигался, боль в
лапе, очевидно, победила неприязнь ко мне. Я протянул руку, словно получая одобрение, прежде чем прикоснуться к нему. Когда он не попытался укусить меня, я принял это, как знак согласия.
- Откуда ты пришел? - спросил я, до смешного писклявым голосом, который большинство людей
используют при общении с животными. Кот взглянул на меня, и его взгляд, казалось, говорил: «Почему ты так разговариваешь со мной, человечишка?» Я сразу почувствовал себя полным кретином. Отдернул руку от надменного существа и попятился от него.
- Я… э… вернусь, - сказал я, в то время, как кот продолжал глазеть на меня.
Я был так рад, что живу один, было бы унизительно, если бы кто-то увидел, до какой
степени меня пугали кошки.
Когда я вернулся в дом, я не знал что делать дальше. Должен ли я перенести его или позвонить кому-то, чтобы его забрали? После нескольких минут раздумий, я решил, что глупо с моей стороны думать, будто существует какая-то кошачья скорая помощь, которая могла бы забрать его у меня. К счастью, общение с котом не вызвало аллергию, поэтому я мог бы сам отвести его к ветеринару. После быстрого поиска в Google, я неохотно взял несколько прекрасно отглаженных полотенец, с которыми я был не прочь расстаться.
Десять минут и около тридцати царапин спустя, с котом в коробке на пассажирском сиденье я был на пути к ветеринару.
Это слишком для спокойной жизни.

(п.п.) Генезис (греч. génesis)- происхождение, возникновение; в более широком смысле - зарождение и последующий процесс развития, приведший к определённому состоянию, виду, явлению.

Я приоткрыла глаза и поняла, что окутана кромешной тьмой. А кроме того понятия не имею, что творится вокруг меня.

Где я?

С твёрдой уверенностью я могла сказать лишь, что нахожусь в постели. Вытащив руки из-под пушистого, толстого, стеганого одеяла, я ощутила под пальцами нежную прохладу ткани, но только собралась сесть, как рядом вдруг застонал глубокий мужской голос, и большая рука сжала мою талию, не позволяя двигаться.

Твою ж мать!

Рука была такой тяжелой, что едва позволяла дышать, а, когда я попыталась освободиться, - как будто было мало - мои бедра заблокировала большая нога.

Теперь я реально застряла в тисках чужого мужского тела.

Мне не потребовалось долго напрягать извилины, чтобы вспомнить, как я попала сюда. Ну, в эту кровать, если уж на то пошло.

Я зашла в один ночной клуб Сиэтла и заинтересовалась парнем, стоявшим возле бара. Он определенно стал самым легким моим завоеванием, ну, по сравнению с прошлыми.

Как его звали-то?

Марк?

Митч?

Майк.

Он только что расстался с женщиной, которая изменила ему после четырех лет отношений. Друзья дружно убеждали бросить ее, но он не решался.

Я могла заметить таких за милю: застенчивых, уязвимых, одиноких типов с серьезными намерениями.

Когда я познакомилась с Майком, он, казалось, опешил оттого, что такая девушка может говорить с парнем вроде него.

Что ж, я точно не была гадким утенком… больше не была.

Я выполнила свою обычную задачу на "отлично": убедила его, что я достаточно хорошая девочка, внимательно выслушала обо всех его проблемах, поговорила на интересные нам обоим темы, пробралась в его сердце… а затем, наконец-то, в постель. Чтобы после этого сказать: "Прощай!"

Это был испытанный и проверенный план.

На выполнение такого плана обычно уходило несколько недель. Время требовалось, чтобы убедить парня довериться мне, учитывая, что большинство из них были либо болезненно застенчивы, либо подавлены горем.

Хотя этот Майк был готов назвать меня своей девушкой уже в момент нашей первой встречи. К концу ночи он уже клялся мне в любви, хотя фактически все время оплакивал свою бывшую подружку Джессику. От осознания того, что использую в своих интересах его уязвимость, я чувствовала себя почти паршиво.

Почти.

Он немного колебался, не решаясь пригласить меня к себе домой, но согласился, когда я пообещала познакомиться с его родителями.

Уломать его было слишком легко! Если честно, игра не стоила свеч.

Парню чертовски повезло! И это не было преувеличением. Его навыки в постели были значительно ниже плинтуса самой спальни. Верховодила все время я, а он только лишь лежал и смотрел. И кончил через три минуты, мило извинившись передо мной. Ну, по крайней мере, ему достало благопристойности для этого.


Я пошевелила ногой, пытаясь вынырнуть из жесткой мужской хватки. Лицо Майка было так близко к моей голове, что я задыхалась от запаха дешевого одеколона, приобретённого, вероятно, в Target или где-то в подобном месте.

Мне удалось на дюйм приблизиться к краю кровати верхней частью тела, когда после моей мучительной попытки высвободить талию тяжелая рука Майка ослабила захват. Но его ноги все еще придавливали к матрасу нижнюю часть моего тела.

Полностью освободившись от его руки, я подтянула туловище и опустила руки на пол рядом с кроватью.

Какие только вещи я не проворачиваю, чтобы вовремя свалить!

Осторожно я стала вытягивать свои ноги из-под ног Майка, неловко повернулась, и грудная клетка откликнулась болью из-за долгого неудобного положения.

Наконец, мои колени приземлились на пол возле кровати, и я потихоньку поползла, пытаясь разыскать свою одежду. Нащупав ножку стула и свисающее с него шелковистое платье, я встала.

Простыни вдруг зашелестели, и я замерла.

- Ммм, Белла…- услышала я стон Майка.

Дерьмо.

Ощутив возможность безопасного перемещения, я скользнула в платье, в котором была в клубе, прихватила туфли на каблуках, сумочку и, осторожно шаря носком ноги по полу, стала пробираться к двери.

Добравшись на ощупь, по стеночке до выхода, я повернула ручку двери, и она издала жуткий скрип.

Простыни снова зашуршали.

Все затихло, как только я остановилась. Открыв дверь пошире и моля Бога, чтобы она не скрипнула, я выскользнула наружу, с облегчением выдохнув, поскольку неосознанно задерживала дыхание.

Мягко затворив за собой дверь, я мысленно вскинула руку в победном жесте.

Свобода!

И вдруг поняла, что не надела нижнее белье. Мои глаза расширились, когда я вспомнила, что бросила его где-то на полу.

Ха, да пусть забирает. На память.

Усмехнулась я про себя, выходя из передней апартаментов Майка.

Я стала почти экспертом в области ночных побегов. Это всегда было тем, чего эти парни не ожидали. Мое тело работало словно часы.

Такой была моя жизнь в течение последних нескольких лет: каждый месяц новый парень, если не считать моего последнего завоевания - Майка.

Кроме неожиданно появляющихся романов в моей жизни присутствовали две фантастически лучшие подруги: Элис и Розали. Они были, в значительной мере, опорой в моей жизни. Поскольку являлись не только лучшими подругами, но также моими деловыми партнерами. Мы втроем сравнительно недавно занялись бизнесом, объединив наши сбережения и открыв модный ночной клуб под названием "Touch&Go". Конечно, мы воспользовались финансовой помощью богатого отца Розали, которого она практически держала в своих цепких пальчиках.

Почувствовав знакомую вибрацию в сумочке, я открыла её и, нащупав среди случайных предметов металлический корпус телефона, достала его, раскрыла и поднесла к уху.

- Алло? - сказала я, забыв проверить на дисплее номер звонившего.

- Ты где? - прошептал сильный женский голос на другом конце линии.

Я тут же безошибочно определила, что это голос Розали.

- Почему мы разговариваем шепотом? - прошептала я в ответ, направляясь в противоположную от дома Майка сторону.

- Я подумала, что ты пытаешься ускользнуть от парня, с которым осталась, - ответила Роуз уже нормальным голосом.

- Я уже сбежала, - ответила я тоже в полный голос.

- Сколько баллов по шкале Беллы? - спросила она.

- Пять, - ответила я, не раздумывая.

- Ай… - усмехнулась Роуз. - Тебе обязательно было подбирать его во время своей работы?

Я заколебалась на мгновение, размышляя, какой ответ будет правильным.

- Нет…

- Белла, предполагалось, что мы должны были оценить масштаб конкуренции, возникшей через дорогу от нашего клуба.

Почти в то же время, как открылся наш ночной клуб, прямо через улицу открылся еще один, причем нас об этом никто не предупредил. Этот «Satyr» открылся спустя всего три недели после нашего открытия! И начал уводить наших клиентов! Мы столько времени потратили на изучение Сиэтла, пытаясь найти оптимальное место для клуба, поскольку в городе уже работало множество подобных заведений. Конечно, мы не хотели конкуренции с другими клубами, даже учитывая то, что они преуспевают, если собраны вместе. Было решено, что мы весело проведем время и добьёмся заслуженной популярности с помощью старомодного и доброго сарафанного радио. И, как чёрт из табакерки, появился «Satyr», чтобы отхватить добрую половину наших потенциальных клиентов.

«Satyr» функционировал уже в течение двух недель, и Розали отчаянно желала сделать туда вылазку, чтобы удостовериться, насколько велики наши потери, но мы никак не могли выкроить время, чтобы выбраться туда не в ущерб своей работе. Решились мы на проверку, когда в нашем собственном клубе была довольно вялотекущая ночь, и, войдя в «Satyr», были ошеломлены! Владельцы потратили нереальную сумму на оформление клуба, придав ему эффектный евро-стиль в голубых тонах с мигающими огнями и телевизионными экранами, свисающими с потолка.

Разделившись для тайной инспекции, мы разошлись в разные стороны, и я на какое-то время отвлеклась. А конкретно на Майка…

- Мое упущение, - ответила я Розали, придав нотку раскаяния своему голосу.

Я шла к ближайшей дороге в поисках такси.

- Но я-то сделала часть своей работы! И узнала кое-что о владельцах, - сказала она.

- Да? - мое любопытство взлетело до небес.

- Это два молодых парня, богатые детки с трастовым фондом, которые, вероятно, заскучали и решили раскошелиться на создание чего-то развлекательного, - в ее голосе чувствовалось явное раздражение. - Я слышала, что они сделали ставку на рекламу клубных увеселений для девушек. Наверное, чтобы проще было попользоваться и послать их потом ко всем чертям. Они выглядят как чмошники для меня. Я имею в виду, кто ещё может назваться Сатиром?

- Сатиры – распутная свита Диониса в Древнегреческой мифологии. Проводят время в пьянстве и охоте за нимфами. Они обычно изображаются как полулюди-полукозлы, крепкие и волосатые. А ещё наглые и похотливые! Конечно, если на самом деле подразумевался сокращенный вариант "satyriasis", то да, безусловно, это о чмошниках,- ответила я, недоумевая, действительно ли они вложили этот смысл в название своего клуба.

Роуз помолчала несколько секунд.

- Я не поняла, что ты только что сказала, но у меня они ассоциируются с засранцами.
Я закатила, было, глаза, но заметив припаркованное возле отеля такси, быстро направилась к нему. Усевшись в салон, я подробно рассказала таксисту, куда меня отвезти, и вернулась к разговору с Роуз.

- Ты вернешься туда? - спросила Роуз.

- Таков был план, - ответила я, придав голосу немного твердости.

- И ты точно не собираешься ловить на один крючок двух парней за ночь, не так ли?

Я рассмеялась.

- Роуз, я не машина.

- Не знаю, не знаю… иногда я думаю, что ты и есть машина,- осторожно заметила она.

Я нахмурила брови.

- И что это должно означать?

- Ничего…- она замолчала, меняя тему.- В любом случае, Элис сейчас тоже здесь. Мы возьмем напитки в баре и будем присматривать за тобой.

Неужели Роуз считает, что у меня не возникает никаких эмоций, когда я расправляюсь с этими парнями? Конечно, я никогда по-настоящему не влюблялась ни в кого из них и, вполне вероятно, оставляю их с разбитым сердцем, но это вовсе не значит, что я ничего не чувствую, поступая так.

На самом деле, я чувствую. Даже слишком. И, кажется, никогда не смогу выкинуть из головы боль и смущение из моего прошлого.

В средней школе я была наивной, застенчивой и сексуально неразвитой девушкой. Все девчонки вокруг опережали меня в этом вопросе на миллионы световых лет, а я сидела без дела, слушая молодежные мужские группы и фантазируя о любви, браке и детях.

В частности, о любви, браке и детях только с одним человеком.

С Эдвардом Калленом.

Он был, как сказал бы один из моих бывших, эталоном мужчины.

Худой и спортивный парень, с зелеными глазами и спутанными бронзовыми волосами, в которые так и хотелось запустить пальчики. У нас с ним было много совместных уроков в течение четырех лет школьной жизни, но он, казалось, никогда и не догадывался о моем существовании. Но, конечно, прекрасно знал о существовании любой другой особи женского пола в школе. И знал их намного ближе, чем мне бы того хотелось.

Каждый месяц он менял девушек. Менял просто как перчатки. Его «аромат месяца», как все их тогда называли.
Иногда девушки были даже из нашего класса. И хотя я отчаянно любила его, я всё же понимала, что ни за что не хотела бы стать его мимолётной парфюмерной новинкой…

Я хотела быть его единственным ароматом.

Из-за смущения я никогда не могла заговорить с ним, ну, кроме вынужденного общения в классе. К концу четвертого года обучения, уже будучи в старшем классе, я настолько устала быть невидимкой для него, что, напившись на вечеринке, предложила ему себя. И как он поступил?

Он отверг меня.

Эдвард Каллен никогда и ни от кого не отказывался. А вот мне «посчастливилось» стать той, кто предложил ему себя и услышал в ответ «нет».

Я понимаю, что была пьяна, и все происходило так нелепо, в ванной, но именно тогда разрушилось все, во что я верила.

После того случая я поклялась, что никогда больше не позволю ни одному мужчине снова эмоционально разрушить меня.

Я единственная, кто будет контролировать эмоции.

-Хорошо, увидимся, - ответила я Розали и повесила трубку.

Зайдя внутрь нашего клуба, я заметила Элис и Розали, сидящих в VIP-секции, расположенной вдоль стены и разделенной на маленькие зоны отдыха полупрозрачными занавесками. Подруги задернули свою, но я успела их увидеть и присоединилась к ним, закрыв за собой занавесь.

Они обе выглядели сногсшибательно, как всегда! На Элис было бежевое платье без бретелей, а Роуз красовалась в откровенном наряде, сверху донизу состоящим из полос, как у зебры.

Элис скрестила ноги и повернулась ко мне, в руке держа Piña Colada.

- Это ты… - она, казалось, оценила мою внешность. - Ну, ты выглядишь так, будто весьма интересно провела время, - и застенчиво улыбнулась.

- Эээ… - это все, что я смогла произнести в ответ, прежде чем устроилась в нашем маленьком уголке на красновато-коричневом диване рядом с подругой.

Элис свободной рукой пригладила мои волосы, которые до сих пор, вероятно, находились в полном беспорядке.

- Хочешь немного моего напитка? - предложила она.

Я посмотрела на Розали, которая наблюдала за нами, попивая виски со льдом.

- На самом деле, я предпочла бы немного напитка Роуз.

Розали хихикнула, а затем передала свой стакан мне. Я сделала глоток и вернула напиток ей.

- Все так плохо, да? - спросила она.

Я вздохнула и прислонилась к спинке сиденья, тоже скрестив ноги.

- Как дела в клубе?

- Так хорошо, как только может быть ночью в четверг, - ответила Элис, откинувшись на сиденье.

Мы сидели в уютной тишине, пока Розали не начала активно ерзать.

- Святое… дерьмо! - вдруг изумленно воскликнула она.

Мы с любопытством уставились на нее.

Она указала левой рукой в сторону бара. Хотя занавес скрывал нас ото всех, мы могли видеть происходящее. Присмотревшись, мы рассмотрели двух высоких мужчин, разговаривающих с нашим барменом. Один из них был довольно крупным и мускулистым с темными вьющимися волосами, насколько я смогла разобрать, другой же стоял к нам спиной и выглядел худощавым, но подтянутым.

Прекрасная задница…

Предполагаю, она указывала на одного из этих парней, но я не была уверена на какого именно.

- Большой парень уже тут, - сказала она, продолжая показывать в их сторону. - Я собираюсь познакомиться с ним.

Мы с Элис дружно промолчали, изумленно открыв рты.

Розали никогда не липла к парням. Всегда они подкатывали к ней первыми. Похоже, она совсем отчаялась, если решилась первой подойти к парню в баре. Для нее сделать первый шаг было очень неловко, все равно, что оказаться не в своей тарелке.

- Ты шутишь? - все также ошеломленно спросила я.

Она встала.

- Почему? Мне не следует этого делать? - спросила она обеспокоено.

- Тебе удалось нас удивить, вот и все, - вмешалась Элис.

- Сообщи нам, как все пройдёт, - сказала я Роуз, и она кивнула в ответ.

Улыбнувшись, она подошла к занавесу, немного отодвинула его, и мы смогли отчётливо разглядеть происходящее в баре. Тут же мужчина, ранее стоявший к нам спиной, обернулся.
О... мой Бог!

- Остановись! - закричала я.

Розали мгновенно замерла.

- Что?! Что такое? - выпалила она.

Тот небрежно опирающийся на стойку бара и разговаривающий с высокой женщиной с внешностью амазонки мужчина, был тем самым парнем, которому я позволила управлять своими подростковыми фантазиями, тем самым мужчиной, мысли о котором преследовали меня и после окончания школы, тем, кто повлиял на всю мою жизнь.

Мое сердце затрепетало быстрее, угрожая выпрыгнуть из груди, и я почувствовала, как маленькая капелька пота сползает по задней части моей шеи.

О, нет, Белла, не делай этого. Пожалуйста, не делай этого.

Один только его вид уже заставил меня вернуться к себе прежней. Неловкой, неуклюжей, пугливой. Я почувствовала, как снова теряю контроль над эмоциями.

- Белла… Белла, ты в порядке? Ты выглядишь так, словно тебя сейчас стошнит.

При звуке своего имени я затолкала все намеки на появление меня прежней подальше в гроб, который давно закрыла наглухо.

- Да, я в порядке, - поднявшись, я подошла к Розали и продолжила: - Ты видишь парня, стоящего рядом с тем мужчиной, к которому ты собралась подойти?

Элис тоже встала рядом с нами.

- Да, а кто это? - спросила Розали.

- Помните, я рассказывала вам о парне из средней школы, в которого я была по уши влюблена? - спросила подруг я, задергивая занавес.

- Единственный придурок, который оттолкнул тебя? - недоуменно уточнила Элис.

- Так вот это он! - закончила я.

- Какого черта он здесь делает и почему он так дружелюбно болтает с моим симпатичным парнем? - сердито спросила Роуз. - Хочешь, чтобы я попросила Феликса прогнать его?

Феликс работал вышибалой в нашем клубе и уже успешно прогнал нескольких придурков, которые появлялись постоянно в течение нескольких недель после открытия. В конечном счете, мы все были рады, что наняли его.

Часть меня хотела вышвырнуть мою давнюю навязчивую идею с глаз долой, но другая - непослушная часть - хотела немного поразвлечься.

Я не могла отрицать, что мечтала все эти годы узнать, каково это будет - вернуть ему должок. Унизить его так же, как он когда-то унизил меня, и удовлетворить мою бездонную потребность в признании.
И вот он здесь, словно преподносит мне шанс сделать это на блестящем серебряном блюде с моим именем, вырезанным по краю, даже не подозревая об этом.

И внезапно меня озарило.

- У меня есть идея получше.

Сделав несколько размеренных глубоких вздохов и совершенно безрезультатно стараясь унять волнение, я взялась за ручку массивной двери, приготовившись войти, чтобы раз и навсегда изменить текущий ход событий.
"Нужно  перестать быть трусихой, в конце концов! Хватит топтаться, всё уже давным-давно решено. План просто блестящий и обдуманный бессонными ночами буквально до мелочей. Ну сколько можно тянуть кота за хвост!" - напутствуя себя таким образом, я мысленно улыбнулась, немного взбодрившись. Усатые и мурчащие пушистики - моя страсть, а сейчас мне предстояло пообщаться (должна заметить, очень тесно) с самым главным "котом" шоу-бизнеса, редким и богатым гостем дорогого ночного клуба Лос-Анджелеса Эдвардом Калленом.
В моих ушах навязчивым фоном продолжал звучать наш с Шарлиз недавний разговор, произошедший в помпезной гостиной  фешенебельного заведения для взрослых - "Райское наслаждение", занимающегося, как это иногда бывает, помимо танцевальных кардибалетных увеселений, предоставлением услуг недвусмысленного толка.
Я стояла перед сидящей в кожаном кресле хозяйкой и внимательно слушала её инструктаж:
- Это твой первый клиент, зовут его Эдвард, и он эстет. Поэтому выбор пал на тебя, Белла. Кто не рискует, тот... Будь умницей, покажи ему всё, на что ты способна. Впрочем, уровень умений у тебя наверняка на нуле, - пробурчала Шарлиз себе под нос. Было не совсем понятно, чем именно она озадачена: мною - неумехой или обострению собственного сумасбродства. - Эдвард щедрый, жаль только, что приезжает редко... Короче говоря, твоя задача: оправдать его и моё доверие.
Что я могла ей ответить? Моя надежда на собственный успех была не менее сильной, но, по правде говоря, я вкладывала в это слово несколько иное значение, чем Шарлиз. Представить только выражение её лица, узнай она о масштабе моей... махинации, скажем так, которую я дерзко собиралась провернуть на её территории. Ну уж нет, лучше всего для Шарлиз пребывать в нирване счастливого неведения и неиспорченного настроения.

Я поступила на работу в "Райское наслаждение" совсем недавно - только сегодня днём, если быть точной. Не слишком рассчитывая на то, что меня примут, я свято верила в удачу и случай, который как известно, капризен до невероятности. Но, как ни странно, всё получилось в почти зеркальном соответствии с начальными пунктами моего плана, основательно укрепив его несколько шаткий фундамент и мою настойчивую надежду на победу.
Оказывается, отдела кадров тут нет, и "директриса" сама, единолично, принимает девушек на работу самой разнообразной "специализации".  "Крыша" этого ночного клуба была, видимо, достаточно могущественна, чтобы позволять ему спокойно существовать без лишнего камуфляжа деланного благонравия и суеты.
Придирчиво оглядев мою фигуру, пышно взбитые волосы и специально ярко накрашенное лицо, Шарлиз, похоже, осталась довольна. Значит, недаром я провела за интернетом, а потом около зеркала столько времени, стараясь придать себе максимально подходящий для подобных мест облик. Что-то типа Леди-вамп или Женщина-кошка...
Так или иначе, настоящая "я" надёжно скрылась под толстым слоем грима и затерялась в несвойственных мне по жизни супер-пупер мини, лаковых сапогах по самое не балуйся и туго обтягивающей майке.
Кто бы мог подумать, что старый добрый тренд "Джулия Робертс из фильма "Красотка" ещё на вершине хит-парада?
Одно радует: на улице осень, и можно скрыть всё это безобразие под длинным плащом.
- Тебе нужно поработать несколько недель на собственный имидж. Ну ты понимаешь, про что я говорю, - Шарлиз - статная миловидная дама за сорок с холодным деловым взглядом - была вполне себе доброжелательна и не скупилась на советы. Тонко улыбнувшись, она потянулась за лежащей на столике пачкой сигарет. Уверенным движением вскрыла её и снова подняла глаза на меня. - Если тебе удастся найти запоминающийся образ, то в дальнейшем о зарплате можешь не беспокоиться.
К счастью, моя хозяйка не подозревала, что если всё пойдёт как надо, то моё пребывание в этих стенах ограничится несколькими часами. И, естественно, ни минутой дольше.
- Белла, один вопрос, - положив ногу на ногу и расслабленно откинувшись на спинку кресла, Шарлиз щёлкнула зажигалкой и закурила.
Я проворно изобразила на лице что-то вроде учтивого внимания:
- Я слушаю...
- Какого чёрта ты сюда явилась? Неужели скромная девочка порядочных родителей проигралась в рулетку? Или бойфренд проигрался, и ему дуло в рот засунули, поставив на счётчик? Что случилось-то? За милю видно, что ты не из наших. Но учти, за один день здесь не разбогатеть.
Не видя иного выхода, я решилась на признание. Нужно было срочно обескуражить Шарлиз, затушить якобы наивной искренностью её разгорающийся интерес к моей персоне и отвлечь от разбора причин, почему я докатилась до жизни такой.
- У меня нет бойфренда, - я почти что скорбно развела руками. - И никогда не было. Я подумала, что вы должны знать...
- Святые угодники,  - Шарлиз поперхнулась дымом и надсадно закашлялась. - Такого в моём доме ещё не водилось... Это что - розыгрыш? Подумать только...
- Да уж, - начав уставать от нашего разговора, я зябко повела плечами, понимая, что в следующие свои фразы мне необходимо вложить весь имеющийся запас убедительности.
Грозной субмариной на поверхность норовила всплыть правда. И очень некстати.
- Шарлиз, прошу вас, вы ведь ничего не теряете, а я согласна на любую работу. Я неплохо танцую, стриптиз в том числе... - просто махровая ложь, но в качестве первого попавшегося аргумента сойдёт.
- Ты ещё больше раззадорила мой интерес. Зачем это тебе, а? - стальной крючок её любопытства  цепко впился в меня, не позволяя дёрнуться в сторону.
- Пусть это останется моей маленькой тайной, можно? Пожалуйста, вы не пожалеете... - тихо попросила я и состроила умоляющую гримаску. Всегда действовало безотказно, вот и сейчас Шарлиз, ретировавшись под напором моей мольбы, перестала докапываться до истины, ограничившись  долгим внимательным взглядом и сомнительностью в голосе с лёгким налётом скепсиса.
- Ты большая оригиналка, Белла, и, надеюсь, понимаешь что делаешь. Ну ладно... Но только никакого криминала, понятно? А в остальном - дело твоё. Ты принята на работу. Иди, тебя осмотрит доктор, и вечером приступишь. Я подумаю куда тебя пристроить.
Экспрессивная радость оттого, что мне удалось продвинуться вперёд на целый размашистый шаг, вскричала внутри меня троекратное "Ура!". Вообще-то, без ложной скромности, шаг семимильный, принимая во внимание виртуозную сложность моей задумки. Как бы там ни было, неоспоримым являлось одно: самое главное сделано, я проникла в "Райское наслаждение", а остальное уже будет зависеть только от одной меня.
... И вот он наступил - долгожданный вечер. И вот он - красавец, молодой бизнесмен, хозяин огромного мультимедийного продюсерского центра Эдвард Каллен, от которого меня отделяет один поворот ручки и всего-то пара метров. Безумием было надеяться, что Шарлиз отошлёт к Эдварду именно меня, но, с другой стороны, почему бы и нет? Вполне закономерно, что новенькую свежую "изюминку"  должен был "слопать" самый влиятельный клиент.
В любом случае, я собиралась пробраться в комнату, где расположился Эдвард.
Тайком или легально.
Покосившись на собственные ноги, втиснутые в туфли на десятисантиметровых шпильках, я поймала себя на мысли, что в обширную зону моих переживаний входит ещё и страх как бы устоять на этих ходулях, не упав в самый ответственный момент. "Как только войду - сразу же надо снять обувь", - дала себе последние наставления я и, в последний раз глубоко вздохнув, преисполнившись решимости, потихоньку толкнула дверь. Она открылась бесшумно. Таинственный полумрак комнаты и наполняющая её полнейшая тишина обволокли меня, словно густой и тягучий шоколад.
"Удачное сравнение, - метеором пронеслось в голове, - и пахнет чем-то сладким. Парфюм у него такой или же здесь принято чем-то обкуривать помещение?"
Прищурившись, я безуспешно попыталась разглядеть мужской силуэт в кресле, на диване, на широкой кровати... Да где же он? Неужели моя затея не осуществится, и драгоценное время прохладной струйкой песка вытекает из моей сжатой в кулачок ладони? Неужели всей громаде моего плана суждено беспомощно полететь к чертям?
После недавнего яркого света коридора глаза сейчас работали почти вхолостую. Сделав ещё несколько осторожных шагов вглубь комнаты, я неожиданно споткнулась обо что-то, валяющееся на полу, устояв лишь по счастливой случайности. Расценивая это как шанс - намёк на то, что удача продолжает мне потворствовать, я приободрилась, рассчитывая продержаться ещё немного, всего-то минут пятнадцать, прежде чем можно будет преспокойно ускользнуть прочь.
Только вот под ногами... Что это такое?
При близком рассмотрении мягкий тёмный комок, об который я споткнулась, оказался из... пиджака, синих джинсов, тонкой змейки галстука.
Очень мило. А где же сам мистер Супер Эд?
Но внезапно, словно отвечая на переполох моих мыслей, со стороны кровати, с кривовато спущенными шторками балдахина, донеслись невнятные звуки. Судя по ним, Эдвард был, мягко говоря, не трезв. Спасибо за подарок, Судьба!
Когда я медленно отвела в сторону тяжёлую ткань драпировки, моему взору предстало зрелище достойное кисти знающего толк в натурщиках художника: Эдвард, укрывшись простынёй почти до плеч, раскинувшись, лежал на спине. Его нос выводил рулады, одна рука заведена за голову, другая расслабленно свешивалась с матраса... Недопитая бутылка виски, проливая своё содержимое на ковёр, валялась около прикроватной тумбочки, высокий торшер, с небрежно брошенной на него белой рубашкой, почти не излучал света...
Живописно и, несомненно, впечатляюще, не спорю. Но момент истины настал, и больше не было причин медлить.
Ты виноват, Эдвард. Ты и никто другой.
И наконец-то пробил долгожданный час твоей расплаты.
Мой спящий "клиент" даже не пошевелился, когда я, проворно достав из ящика тумбочки лежащие там секс-наручники, осторожно защёлкнула их на мужских запястьях, приковав Эдварда к железным прутьям кровати. Надёжно и не дёрнуться.
Потом неторопливо начала спускать простынь ниже, ниже, ещё ниже... Отбросив её на пол, я не смогла не залюбоваться картиной открывшегося вида. Да... Идеальная, пропорционально сложенная фигура: изумительное сочетание накаченного торса, с проступающими кубиками пресса, широких плеч, узких бёдер и длинных, мускулистых ног... Я нервно сглотнула. От Каллена, облачённого в одни боксёры, перехватывало дух, накатывала слабость и, кажется, начинала кружиться голова.
Поражаясь собственной смелости, кончиком указательного пальца я едва ощутимо провела по груди этого великолепного образчика мужской красоты. Удивительно, какая невероятно нежная и теплая кожа у Эдварда. И вид совсем по-детски беззащитный, когда он спит. Бронзовые пряди спутанных волос... Длинные и густые ресницы, словно бахрома, отбрасывают тень на чуть впалые щёки с модной сейчас трёхдневной щетиной... А губы такие мягкие, расслабленные, влекущие...
До безнадёжности нестерпимо хотелось дотронуться до них своими - легко, невесомо, словно пёрышком провести.
Здесь, в реальности, а не на страницах таблоидов, Эдвард был отчаянно прекрасен, словно древний языческий бог, и это стало для меня откровением.
Парадоксальные, диковинные по своей сути мысли, отвлекали, мешая собраться, но, усилием воли, я справилась - превозмогла этот эмоциональный хаос, вовремя "вырулив" на финишную прямую своей задумки.
Теперь нужно, не мешкая, включить полную скорость.
Стараясь больше не разглядывать Эдварда и не срываться на чувства, а так же призывая себя помнить о том, что невинный вид - обманчив, я положила свои пальцы на верхнюю кромку серых боксёров.
"С маленьким кармашком сбоку" - непонятно зачем с готовностью зафиксировала память. Будущее, конечно, штука непредсказуемая, но покупать Эдварду нижнее бельё я не собиралась ни при каких обстоятельствах.
Только на секунду в голове пронеслось невразумительное: "Может, не нужно?", но руки уже сами потянули боксёры вниз. Пришла пора действовать. Я знала чего хочу, и что мне необходимо сделать.
Время громко и бесстрастно тикало дорогими часами Эдварда.