Вы посещали фансайты, чтобы помочь себе понять, что Вы могли бы изменить и одновременно с этим не вызвать раздражение ярых фанатов «Сумерек»?
Билл Кондон: Я бы не пошел и не спрашивал людей. В тот момент я был удивлен, потому что казалось, было важно, что сестрам Денали, которые по происхождению были русскими, идет настоящий блонд. В книге одна из них была рыжеватой блондинкой, и я не считал, что это было правильным. Мне нравилось то, как актеры, благодаря этим волосам, хорошо смотрелись вместе. В первом трейлере был показан кадр с ними, и у многих людей возникла мысль: «Что он сделал?!».

Вы разрушили фильм, изменив цвет волос!
Билл Кондон: Точно, и это стало для меня сюрпризом, потому что я не думал об этом, как о важной корректировке. Просто чувствовалось, что визуально это будет работать лучше.

В «Рассвете» много новых актеров, но главный состав исполнителей был задействован в Саге еще до Вашего прихода. Как Вы приспособились к этому? Это сильно отличалось от нормы.
Билл Кондон: Это так, но это также справедливо для всех режиссеров, которые работали с ними. Насчет того, когда я пришел в эту Сагу. Я думаю, что все они очень гостеприимные актеры, что я действительно оценил. Они работали с разными режиссерами тоже. Я думаю, они в некотором роде предвкушали это: «Ну, что этот собирается нам сказать об этом?» Это в некотором роде похоже на первый день в школе, немного страшновато, а потом ты обосновываешься на новом месте, начинаешь работать, и у тебя завязываются с ними отношения.

Но Ваш основной костяк актеров знает своих героев очень хорошо. Вы спорили насчет того, как вещи должны выглядеть на экране?
Билл Кондон: Я так не думаю. Они знают это хорошо. Я очень часто принимал их идеи, потому что они знают это очень хорошо, и очень многие из них настолько сообразительны.

И они знают поклонников. На съемочной площадке этого фильма Вы имели дело со многими фанатами?
Билл Кондон: Да. Я немного пересекался с ними. Когда ты очень занят, это похоже на то, как будто у тебя нет достаточно времени, чтобы записать все это. Но у нас была экскурсия на площадку, я полагаю. В монтажную комнату, конечно. Это был великолепный день, когда представители основных блогов пришли к нам. Было весело.

Они внесли какой-нибудь вклад?
Билл Кондон: Да, как ни странно! Кто-то заметил орфографическую ошибку в приглашении, о которой я не буду вам говорить, ее даже Стефани Майер не увидела. Поэтому это было здорово. Это было интересно. Это было впечатляюще, потому что они были совсем как соколы, они могли увидеть все.

Как Вы взялись за франшизу, у которой уже было три режиссера, и сделали ее своей? Вы до сих пор снимаете свои собственные фильмы.
Билл Кондон: Безусловно. Это то, почему я был открыт к этому. Очевидно потому, что три других фильма были такими различными. У меня перед лицом было доказательство, что есть возможность для каждого режиссера сделать свой собственный фильм. Я думаю, что если бы было больше господствующей атмосферы, господствующего подхода, которые вы пытались сделать подходящим, то я, возможно, был бы заинтересован в этом меньше.

У каждого фильма свой особый характер, который отличает их от прежних частей.
Билл Кондон: Очень разные. Действительно разные.

И в книгах изменение в стиле не так очевидно до тех пор, пока вы не дойдете до четвертой книги.
Билл Кондон: Да, совершенно верно. Потом это сумасшедшим образом становится другим.

Насколько хорошо осведомленными о «сумеречном» феномене Вы были?
Билл Кондон: Я видел фильмы.

Нет книг, которые Вы прочитали?
Билл Кодон: Нет, я не читал книги.

Что Вы думаете насчет того, что экранизация четвертой книги впереди, миллионы долларов уже заработаны на фильмах, а люди все еще со всей пылкостью относятся к каждой вещи этой Саги? Что в этих сериях такого, что побуждает к страстному увлечению?
Билл Кондон: Для себя я знаю, что это такое. Когда твое воображение цепляется за что-то, и ты теряешься в этом мире, это доставляет огромное удовольствие, особенно когда видишь, во что это превращается. Я думаю, это часть этого. Я думаю, что в общем в фильмах есть удивительный элемент фантазии. И я думаю, что женщины не настолько фантазируют, насколько делают это мальчики-подростки.

Это верно. Мы не получаем эти фантазии на экране, как они. Все подается для них.
Билл Кондон: Верно! Особенно в этих блокбастерах, все они - мальчишеские фильмы. Я думаю, это часть этого.

Вам также нужно было показать достаточно секса для взрослой аудитории, не переходя при этом границ. И как вы двигались по этой тонкой грани?
Билл Кондон: Внимательно. Я думаю, потому что история движима потрясающей любовью двоих, которые чувствуют друг друга, и в этом так много нежности. Это не мальчишеская версия горячего секса. Это удивительная физическая близость. Я думаю, однажды ты осознаешь, что это становится естественным. Я знаю, что когда вы впервые разговаривали о том, как собирались экранизировать четвертую книгу, показав эту тему, были целая дискуссия о том, что вы не можете делать это выше рейтинга PG-13. Но исходный материал был близок к рейтингу R.

Что Вы должны были сделать, чтобы убедиться, что фильм не заходит в границы R-рейтинга?
Билл Кондон: Удивительно, но ничего не делалось с кровью, впечатлительной сценой рождения и со всем этим. Что касается постельной сцены, то, возможно, была немного более разгоряченная атмосфера, которую мы немного сократили.

Не было странно, что MPAA (примечание. переводчика: MPAA, англ. Motion Picture Association of America, Американская ассоциация кинокомпаний, известная собственной системой прокатных рейтингов фильмов) больше волнует, насколько благоразумно вы отнесетесь к сексу, чем к жестокости на экране? Как Вы думаете, почему это так? Это не из-за аудитории. Это ведь MPAA так волнуется, верно?
Билл Кондон: Я так думаю. Я не знаю. Это трудно. Я действительно не понимаю этого, но я должен сказать, что это прошло через весь мир. Была такая же реакция в Германии, Англии, Ирландии. Никто, кажется, и глазом не моргнул на сцену рождения.

Я считаю, что вы справились с этим очень хорошо.
Билл Кондон: О, хорошо.

Я не знаю, как Вы смогли сделать все по книге. Вы должны были сделать некоторые изменения. И я понимаю, что сценарист Мелисса Розенберг хотела, что бы вы сделали большую часть того написанного, но Вы не захотели этого.
Билл Кондон: Нет, нет, нет, она знает это лучше, чем я.

Но Вы сценарист.
Билл Кондон: Да, но все еще… Я имею в виду, что так много всего было в наших беседах. Она знает, как говорят герои. Это ее дело, знаете? Она так хороша в этом.

И фактически Стефани Майер была на съемках фильма, пока другие нуждались в ней все это время.
Билл Кондон: Точно. Я думаю, она была (на других съемочных площадках) совсем немного. Но здесь она была все время. Мы вносили изменения, и это было похоже на что-то такое: «Стефани, я собираюсь домой. Пойдем домой». Она невероятно стойкий человек.

Являлся ли тот факт, что рядом с Вами на площадке был автор популярных романов, который все тщательно изучал, еще одной горой на Ваших плечах?
Билл Кондон: Да, но я должен сказать, что она была очень вежливой. На съемочной площадке она была открытой, понимающей. Это не вопрос изучения всего или предвидения. Мы действительно ценили ее.

Было ли что-то, о чем она сказала Вам, пока вы были на площадке, и Вы потом изменили это?
Билл Кондон: Да, я думаю, было много вещей, но к тому времени они были маленькими. У нас было много разговоров относительно развития сценария и всего процесса, и поэтому мы одинаково понимали это.

Я знаю, что на начальной стадии вы разговаривали о 3D сумасшествии и рассматривали идею того, что, возможно, «Рассвет» пойдет по этому пути. Вы все хотели работать с этим форматом?
Билл Кондон: Когда я в самом начале подключился к работе, я не был большим поклонником, но у меня была такая идея относительно второй части фильма. Это первый раз, когда мы внутри мыслей вампира – потому что эти фильмы рассказаны с точки зрения Беллы. Сама идея использования 3D, возможно, является хорошей для того, чтобы проснуться и вдруг увидеть мир так, как его видит вампир.

Это было бы оправданно.
Билл Кондон: Это могло быть оправданно. Я только всячески хотел сделать это для второй части, не для первой. Но факт в том, что когда вы снимаете два фильма, потом вносите какие-то детали, возникает мысль: «Хорошо, через час мы закончим делать это, и приступим к 3D…» Это было таким громоздким. Мы просто не могли понять способ того, как это сделать.

И они никогда не думали о том, как сделать переработку в 3D-формате?
Билл Кондон: О, нет. Я надеюсь, что нет.

Они не работают. Зрители не любит их.
Билл Кондон: Нет, они действительно не работают. Они и не должны. Это действительно удивительно, как они могли быть забракованы.

Вы снимали обе части в одно и то же время. Что происходило в Вашей голове в тот момент? Вы, как режиссер, пытались понять и собрать сцену к сцене. Как Вы справились с этим?
Билл Кондон: Я думаю, это типично для любимого фильма. Честно.

Но тут два фильма снимались вместе.
Билл Кондон: Не совсем так. Это был один фильм, очень длинный, на 250 страниц сценария. Я имею в виду разрыв между частями… это просто продолжается, вы понимаете, что я имею в виду? Это не было так сложно, как вы, возможно, думаете. Я думаю, труднее для Кристен, которой утром нужно было быть девушкой-подростком, а вечером – вампиром. Я не знаю. Я нашел это типичной работой во время съемок фильма.

Почему Вы не захотели поставить такой жанр фильмов на первое место в Вашей работе?
Билл Кондон: (смеется) Это трудно. Много причин. Я начал с фильмов ужасов. Я хотел сделать это снова. Я хотел сделать что-то в этом жанре. Даже романтический аспект в этом действительно привлек меня. Мне очень сильно понравилась книга. Я думаю, мне понравилась идея того, что это были отношения с публикой, что есть люди, которые вовлечены в это. Я думаю, это было большим-большим соблазном.