Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


ФУНТ ПЛОТИ. ГЛАВА 37, ЧАСТЬ 2

Изабелла решительно вошла в гостиную, не сумев разобрать ни слова из явно разгоряченного спора между Филом и ее матерью, стоявшей у большого окна на стороне дома.

Бабушки нигде не было видно, что порадовало Изабеллу. Она не заслуживала слушать то, что пришлось бы, будь она здесь. И тот факт, что ее мать ворвалась в дом Наны подобным образом, да еще и в день Благодарения, заставлял Изабеллу скрежетать зубами от злости. В само деле, и кто здесь родитель?

Изабелла остановилась, выпрямив спину, и скрестила руки на груди с выражением ненависти на лице, когда Рене поймала ее взгляд. Она не дала матери сказать, что та собиралась.

– Я думала, ты должна сейчас быть у родителей Фила? – огрызнулась она. – И какого хрена ты делаешь здесь?

Рене уставилась на нее в ответ.

– Не говори так со мной, Изабелла.

– А ты не говори мне, что делать, – ответила та. – Как ты смеешь так врываться в мою комнату, в дом бабушки?

В изгибе губ Рене отразилось сожаление.

– С бабушкой все хорошо, Изабелла. А вот ты меня беспокоишь, приводишь в ярость, если честно.

– Почему?

– Почему? Потому что моя дочь не разговаривает со мной, не отвечает на звонки. Моя дочь, которая не только работает в чертовой тюрьме, но еще и ошивается с… с… этим…

– Поаккуратнее, – предупредила Изабелла, когда Рене махнула рукой в сторону двери.

– Я твоя мать и я…

– И?

Рене побледнела, в ее глазах мелькнула боль.

– Я здесь, чтобы положить конец этому фарсу, который тут происходит.

– Фарс, – фыркнула Изабелла от слов матери. – Большей глупости ты придумать не могла?

– Глупость – это то, что ты рискуешь своей карьерой и репутацией ради какого-то… опасного бандита, пустого места, который…

Изабелла подскочила к матери, остановившись в считанных дюймах от нее.

– НЕ СМЕЙ так говорить о нем!

Близость Изабеллы и ярость, сочившаяся из каждой ее поры, заставили Рене замолчать.

– Успокойтесь, – сказал стоявший рядом с ней Фил. Он потянулся к ее плечу, но быстро опустил руку. – Вы обе, пожалуйста, успокойтесь.

Рене сглотнула и взяла себя в руки.

– Можешь не верить, но я делаю это, потому что люблю тебя, Белз, – тихо сказала она. – Он тебе не пара.

– Ты даже не знаешь его, черт подери, – огрызнулась Изабелла. – Ты не дала ему ни единого шанса.

Рене уставилась на нее в неверии.

– И как я должна была это сделать, если ты все делала у меня за спиной, Изабелла…

– И как же сложно догадаться, почему я это сделала!

– Потому что знала, что это неправильно! – ответила Рене. – Бога ради, Изабелла, ты могла потерять работу!

– Думаешь, я этого не знаю?

Лицо Рене исказилось от непонимания.
– Тогда почему же ты…

Изабелла облизнула губы и ткнула пальцем в сторону матери.

– С тех пор, как я начала работать в Артур Килл, ты только и делала, что заставляла меня чувствовать себя сущим разочарованием. С тех пор, что бы я ни делала, было не так для тебя, даже мужчина, которого я люблю – причина твоего разочарования во мне.

Рене моргнула.

– Ох, да брось, ты не любишь его…

– Всем своим существом, – спокойно ответила Изабелла.

Рене несколько раз открыла рот, но не произнесла ни звука.

– Ты понятия не имеешь, через что я прошла за последние несколько месяцев, мама, – добавила Изабелла сквозь ком в горле. – Как тяжело мне было столкнуться со своими самыми сильными страхами в Килл, противостоять тому, что не давало мне спать по ночам последние шестнадцать лет.

Рене поморщилась.

– Изабелла…

– Но Каллен был рядом, был со мной, помогая, заботясь обо мне, как никто другой. – Изабелла подняла глаза к потолку, злясь, что ее мать посмела заплакать. – Когда я уехала отсюда той ночью, именно Каллен заботился обо мне, и ни разу не сказал и не сделал ничего, что оправдывает такую ограниченность с твоей стороны.

– Он преступник, Изабел…

– Как папа?

Комната будто сама собой сжалась, когда Рене резко ахнула и пошатнулась назад. На ее лице отразилось полное потрясение, но блеск в ее глазах говорил Изабелле, что она поставила шах и мат. Рене некуда было деваться, не на что опереться. Ее нетерпимость и лицемерие яйца выеденного не стоили. И она знала это.

Изабелла сунула помятый конверт матери в грудь.

– Мне интересно, – размышляла она. – Неприязнь отца дедом вынудила тебя бросить любимого мужчину или наоборот, подтолкнула к нему в объятья?

Изабелла стояла и ждала, пока Рене смотрела на конверт в своих руках. По тому, как она не торопилась открывать его, было понятно, что она знает, что лежит внутри, и от этого кровь Изабеллы начала закипать.

– Ты должна была сказать мне, мама. Не бабушка должна рассказывать мне о прошлом отца, – сказала она со злостью. – Вместо того чтобы судить меня, судить Каллена, ты должна была с самого начала быть честна со мной. – Она старалась сдержать слезы, ненавидя слабость, которую они выражали. – Как ты могла солгать? Как ты могла заставить меня чувствовать себя такой… одинокой?

– Я не хотела этого, Изабелла, – сказала Рене. – Я не сказала тебе, потому что хочу лучшего для тебя.

– Лучшее для меня – это Каллен, – ответила Изабелла, понимая по тону матери, что та считала совершенно иначе. – Может, он и совершал ошибки, дурные поступки, но он хороший человек, и я люблю его, как ты любила папу.

Рене помотала головой и закрыла глаза.

– Это не имеет значения, Изабелла, ты рискуешь слишком многим!

– Чем, например? – вскричала она, вскинув руками. – Твоей репутацией?

– Нет, – огрызнулась Рене. – Своей!

Изабелла смотрела, как Рене села на диван, открыла сумку и достала оттуда конверт.

– Я получила это вчера по почте, – сказала она, протягивая его Изабелле.

Озадаченная, она забрала у нее чертов конверт и открыла, доставая содержимое.

Как только она увидела, что лежит внутри, перед глазами все потемнело. Колени ослабли, живот свело.

Нет.

Она чувствовала, будто без парашюта падает в глубокую, темную нору, в которой не видно дна.

Беспомощная.

Фотографии.

Вот, на что она смотрела.

Фотографии Изабеллы и Каллена.

Вместе. Смеются. Возле библиотеки. Заходят в ее дом. В центральном парке. На Кале. Покупают хот-доги.

Изабелла пролистала фотографии, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, пока она рассматривала их совместные фотографии.

– Кто? – прохрипела она.

– Я не знаю, Изабелла, – тихо ответила Рене. – Но кто-то потратил немало времени, следя за вами. – Кто-то передает свое послание, и это ужасно пугает меня. Зачем им это делать, Изабелла? Насколько он опасен?

– Каллен не опасен! – взорвалась Изабелла. – Господи, мам! Он защищает меня! Защищает с тех пор, как мне было девять!

Рене вздрогнула от реакции Изабеллы, но выражение ее лица быстро сменилось недоуменным.

– Что ты имеешь в виду?

Изабелла сглотнула, понимая, что только что сказала.

– Ты не поверишь мне, даже если я расскажу, – тихо ответила она. – Ты не веришь ничему, что я говорю или делаю.

– Неправда, – возразила Рене. – Просто я…

– Что, мам? – фыркнула Изабелла в раздражении. – Волнуешься? Боишься? Знаешь, что? – Она взмахнула фотографиями, подчеркивая свои слова. – Я тоже, но жизнь продолжается, и Каллен не опасен!

– Эти люди делают фотографии не просто так, Изабелла, и я хочу знать зачем! Почему они прислали их мне?

В мгновение, пока Изабелла смотрела в перепуганное лицо матери, а ее слова отражались от стен, все вдруг стало предельно ясно. Кто станет следить за ней и Калленом? Кто чего-то добьется, заполучив их совместные снимки?

Фотографии не были интимными. Вовсе нет. Они не целовались, не обнимались ни на одном из снимков, из чего следует вопрос, как долго за ними следили, и, что еще важнее, кто мог знать, что стоит послать их Рене, как возникнут споры и обиды с обеих сторон?

– Черт, – прошептала Изабелла себе под нос, когда кусочки картинки стали собираться воедино. – Мне нужно поговорить с Калленом. – Она развернулась и быстро пошла к двери, торопясь к нему.

– Изабелла, погоди!

Она остановилась, сделала глубокий вдох и неторопливо обернулась.

– Поговори со мной, Белз, – просила мать с болезненным выражением лица. Она жестом указала на фотографии в руках Изабеллы.

– Позволь мне помочь тебе. Я… я хочу все исправить. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, – Рене сжала руки в кулаки от огорчения и боли, заметной по напряжению плеч. – Мне невыносимо, что у нас такие отношения. Я хочу… я хочу вернуть свою дочь. Пожалуйста.

Изабелла опустила взгляд в пол, борясь с желанием подойти к матери и найти утешение в ее объятьях. Боже, она так устала. Они никогда раньше так не ругались, никогда не были так далеки друг от друга. Даже после смерти отца Изабеллы, когда Рене погрузилась в себя, бывали моменты надежды и проявления привязанности.

Отчасти сердце Изабеллы желало, чтобы было решение для разделявшей их ерунды, но она знала, что этого не произойдет.

Слишком многое было сказано. Не существовало достаточно большого моста, по которому можно было бы преодолеть разделявшую их пропасть.

– Пока ты не примешь, что Каллен будет частью моей жизни, – с грустью начала она, – я не могу этого сделать, мама.

Не дожидаясь ответа Рене, Изабелла поспешила наверх, желая поскорее вернуться к Каллену, сказать ему, что все будет хорошо. Нуждаясь в нем, в том, чтобы чувствовать его запах и ощущать мягкость волос. Чувствовать его губы на коже и слышать его голос возле уха.

Мне нужно идти.

Коридор стал казаться ей длиной в милю.

– Он там, – бормотала она сама себе, потирая грудь, где обосновалась тупая боль. – Он обещал.

Она открыла дверь в спальню, остановившись на пороге, задержав дыхание.

Пусто.

Она позвала его по имени.

Тишина.

Он обещал.

– Изабелла, прошу, – тихо молила мать из коридора, следуя за ней наверх.

Но Изабелла не слышала ее. Она лихорадочно спешила в ванную. Пусто. С сердцем, колотящим в ребра, она вернулась в спальню, выкрикивая его имя.

Его сумки нет.

– Каллен! – позвала она снова, промчавшись мимо матери, которая продолжала бормотать слова вроде «награда» и «любовь», и помчалась вниз, спеша к задней двери.

Курит. Он курит. Он обещал.

– Каллен? – Задняя дверь распахнулась, открывая перед ней лишь толстый слой снега в саду.

Пустота. Тишина.

– Эдвард?

– Изабелла?

Она развернулась, чуть не упав, когда увидела взволнованное лицо бабушки.

– Нана, где он?

Она печально помотала головой.

– Я не знаю, милая. Я думала, он в твоей комнате.

– Нет. Его там нет, – хныкнула Изабелла. – Он обещал мне, Нана.

Изабелла стала трясущимися руками доставать телефон из кармана джинсов, помчавшись с кухни к главному входу.

– Пожалуйста, сними трубку, – шептала она, пока не включилась голосовая почта.

Ее паника достигла невероятных масштабов, когда она распахнула парадную дверь и не увидела ничего, кроме холодной пустоты. Господи, она чувствовала, будто молчание снега задушит ее. Дыхание вырывалось из ее груди большими вздохами, окруженными серым паром в ледяном воздухе, а взгляд отчаянно искал высокую, широкоплечую фигуру среди белого снега.

Смотря сквозь слезы страха и злости, Изабелла все же смогла рассмотреть ряд больших следов, шедших вдоль подъездной дорожки от ее дома.

Прочь от нее.
 

=PoF=

 


– Ты говорил с ним? – спросила Ванесса с надеждой, крепко прижав к уху телефон.

– Да, – ответил он с усталым вздохом.

Ванесса принялась в волнении обкусывать ноготь.

– Он… он?..

– Сам не свой.

Ванесса осела в кресло-качалку, стоявшую в углу спальни ее сына, и спрятала лицо в ладони. Ее сердце саднило. Саднило так сильно. Она бы все отдала, чтобы утешить своего Джейкоба, обнять его и сцеловать все следы боли, которую она причинила ему, когда ушла. Дыхание вырывалось из нее сбивчивыми вздохами, которые она пыталась приглушить синим одеялом, пахнущим детской присыпкой.

– Не плачь, – тихо сказал он. – Прошу, не плачь. Мы уже так близко, Несс. Не сдавайся.

– Он никогда меня не простит, – прошептала Ванесса сквозь слезы. – Джейкоб никогда не простит меня.

– Нет, простит.

– Я так устала.

– Я знаю, милая, но мне нужно, чтобы ты продержалась еще немного.

– Мой сын…

– Будет в безопасности, обещаю, – прорычал он. – Я не позволю ничему случиться ни с тобой, ни с твоим сыном. – Его голос стал решительным, твердым, приобретя тон, который Ванесса много раз слышала от человека, с которым долго жила, но больше не знала.

– Думаешь, Джейкоб поможет?

Наступила недолгая пауза.

– Я думаю, он сделает что угодно, чтобы снова увидеть тебя.

Ванесса издала болезненный всхлип, но она успела зажать рот рукой, чтобы приглушить его.

– Правда?

– Правда, – ответил он. – С ним все понятно. Поверь мне.

Ванесса сделала глубокий вдох и посмотрела на спящего темноволосого ангела, который был всем ее миром.

– Хорошо, – выдохнула она.

– Ты мне доверяешь? – осторожно спросил он.

Ванесса помолчала, обратившись к своему сердцу за ответом, и нашла в нем то, в чем и не сомневалась.

– Да, – прошептала она. – Доверяю.

– Умница, – ответил он с облегчением. – Только этого я и хочу.

– Спасибо тебе за все, – пылко отозвалась Ванесса.

– Пожалуйста, – ответил он с улыбкой. – И тебе спасибо. Мы бы не смогли… я бы не смог ничего сделать без тебя.

– Пожалуйста, – повторила его слова Ванесса, смеясь сквозь слезы. – Я лишь надеюсь, что этого достаточно.

– Будет. Поспи, Несс, – тихо сказал он. – Я буду на связи.

 

 

 

=PoF=

 


Дисплей телефона Изабеллы осветил всю комнату, когда она снова нажала на повтор набора номера.

Голосовая почта.

Она устало моргнула тяжелыми веками мокрых от слез глаз.

Ни слова от него за последние двенадцать часов. Ни сообщения, ни звонка. Одна только тишина.

Голова болела, сердце разбилось вдребезги, тело было измотано от волнений, но спустя долгие часы размышлений, реки пролитых слез и сотни пройденный шагов, она поняла, что не винит Каллена ни в чем. Как она могла? Она не могла винить его за то, что он нашел выход, путь побега. Она не могла винить его за то, что он сбежал от ненависти и осуждения.

Нет, она вовсе его не винила. Она не могла винить его больше, чем винила себя.

Потребовалось шесть часов, нескончаемые звонки и бесчисленные сообщения, отправленные ему, чтобы она поняла это. Но она поняла.

Каллен мог казаться непробиваемым, бесстрастным, безразличным, но Изабелла знала, что он совсем не такой. Он был чувствительным, как и она, даже больше, безнадежно открытым и ранимым.

Если кто и виноват в этой ситуации, так это сама Изабелла, которая поставила Каллена в такое положение, в котором ему было явно некомфортно, и она ненавидела себя за это. Она должна была развернуть машину назад, когда у нее была такая возможность. Она должна была прислушаться к инстинктам и увидеть тревогу в глазах Каллена. Она хотела показать ему, что он достаточно хорош для нее, доказать себе, что она может ему помочь, что она достаточно сильна, чтобы поддержать его.

Она была так эгоистична.

Нане Бу, всегда говорившей голосом разума и любви, в итоге удалось ее успокоить, увидеть и понять причины ухода Каллена.

Да, он обещал, тихо говорила она Изабелле, опустившей голову ей на колени. Да, она верила его словам, но на самом деле, им не верил он сам. Он сказал это, потому что она его заставила. И это не значит, что он солгал. Это просто напросто значит, что она достаточно важна для него, чтобы он произнес их.

Он знал, что она нуждается в этом, и дал ей это. Она бы не стала говорить со своей матерью, если бы он этого не сделал, а Изабелла была рада, что все-таки сделала это.

Хотя нельзя сказать, что тем самым она многого добилась.

Рим, в конце концов, не один день строился. Их разговоры после ухода Каллена были неловко коротки, вымучены и сдержанны, но, тем не менее, разговор все же был. Вернувшись, Изабелла по выражению лица матери видела, что та понимала, что именно ее отвратительное отношение вынудило его уйти. И, признавала она это или нет, но она должна была чувствовать себя виноватой хотя бы отчасти.

– Как ты могла? – спросила Изабелла пораженным голосом.

– Я…

Изабелла не стала ждать, когда она скажет что-то еще.

Изабелла перевернулась на спину, крепко прижимая к груди телефон. Глянув в окно, она увидела, что снег так и не перестал падать тяжелыми хлопьями. Она не могла не мучиться мыслью о том, где сейчас Каллен, но, что еще важнее, в безопасности ли он.

Она звонила в аэропорт, но их бронирование не было изменено. Она не знала, отправился ли он домой другим рейсом, но что-то подсказывала Изабелле, что он этого не сделал. Собрав сумку, она решила, что уедет от Наны и полетит домой, как и собиралась, следующим вечером. Бабушка, конечно же, уговаривала ее остаться, напоминая, что день Благодарения нужно проводить с семьей, но, честно говоря, после всего случившегося Изабелла просто не могла оставаться в одном доме со своей матерью.

Семья или нет, ей нужен был покой, тишина и время на размышления.

Как и Каллену.

Господи, что же он, должно быть, чувствовал, слыша все то, что наговорила мать Изабеллы. Ее сердце разбивалось снова и снова, когда она вспоминала опустошенное выражение его лица. Ему было больно, и она не могла это прекратить. Его самые сильные страхи, страхи, которые были очевидны с самого отлета из Нью-Йорка, были выпущены на волю, когда приехала Рене.

Ее нетерпимость и отвращение, обличенное словами, раздавили последние капли уверенности в себе, которую Нана Бу и Изабелла помогали ему восстановить весь предшествующий день и вечер.

Изабелла закрыла глаза. Боже, как же ей хотелось просто обнять его и заставить почувствовать себя лучше. Она хотела сказать ему, что любит его, что безумно сожалеет обо всем.

Даже если он больше никогда не захочет иметь с ней ничего общего, Изабелле было нужно сказать ему это.

Дисплей телефона засветился, отразившись вибрацией в ладони. Изабелла радостно улыбнулась, зная, кто звонит, не глядя на экран.

– Здравствуй, Нана, – тихо сказала она.

– Здравствуй, моя дорогая, – тихо ответила она. – Как ты?

– Устала.

Нана вздохнула.

– Мне тошно даже думать, что ты одна в такой день, мой ангел.

– Ничего страшного, Нана, – ответила она. – Я все равно благодарна за то, что ты есть в моей жизни.

– А я за то, что ты есть в моей, Изабелла. – Наступила короткая пауза. – Номер ничего?

Изабелла улыбнулась. Номер в отеле «Дрейк» был более чем «ничего». Это был личный номер Наны Бу, роскошный, шикарный номер, который они снимали во времена политической деятельности ее дедушки. И только при таком условии Нана согласилась на отъезд Изабеллы – она должна была провести ночь в этом номере.

– Превосходно.

– Не забудь вызвать обслуживание номеров. Я позвонила им, так что проблем не будет.

– Я не хочу есть, Нана.

– Я знаю, милая, но попробуй ради меня, хорошо?

– Хорошо, – Изабелла перевернулась на бок и прижала колени к груди.

– Он знает, где ты, не так ли?

Изабелла закрыла глаза и обняла себя свободной рукой.

– Я отправила ему сообщение, сказав, что попросила на ресепшен впустить его, но…

– С ним все будет хорошо, Изабелла. Ему просто нужно время.

– Я знаю, – прохрипела Изабелла. – Я знаю.

– Прости, – сказала Нана Бу. – Просто я очень волнуюсь за вас двоих.

– Со мной все хорошо, – солгала Изабелла. – У нас обоих все будет хорошо.

– Пожалуйста, дай мне знать, если я могу тебе как-то помочь.

– Дам, – ответила Изабелла со слезами в голосе. – Спасибо, Нана. Я люблю тебя.

– Ох, дорогая, я тоже тебя люблю, очень. Счастливого дня Благодарения.

Изабелла не смогла сдержать улыбки.

– И тебе счастливого дня Благодарения.

– Доброй ночи.

– Доброй.

Закончив разговор и видя, что сообщений от Каллена так и не пришло, Изабелла позволила себе обронить еще немного слез. Слез за Каллена и за боль, которую он, несомненно, испытывал. Слез злости по отношению к матери за то, что она сделала с ее любимым, слез за Нану и ужасную ситуацию, участницей которой та невольно оказалась.

Слез от страха, когда она думала о фотографиях и последствий их существования, слез за ее папочку.

Господи, как же она скучала по нему, как же нуждалась в том, чтобы он все исправил.

Она так сожалела, что его нет рядом.

Так сожалела обо всем. И так устала.

Но не успела она впустить в разум еще хоть одну мысль об ужасной неразберихе, в которой она оказалась, ее окутал блаженный, спокойный сон.

 

 

 

 

 

=PoF=

 


Раздался звук.

На задворках сознания Изабеллы, где-то между тьмой и светом, реальностью и сном, отчетливо раздавался какой-то звук.

В полудреме она взмахнула рукой, чтобы выключить будильник в попытке прекратить…

ТукТукТук

Сморгнув остатки сна, не дававшие ее глазам распахнуться, Изабелла села, не понимая, что происходит, и медленно соображая, где она находится.

Отель, Чикаго.

Сжимая в руках разрядившийся телефон, в теплой и промокшей от испарины одежде, она слезла с кровати и прислушалась к разбудившему ее звуку.

Тишина.

Она включила прикроватную лампу, осветившую комнату изящным, приглушенным светом. Она прислушалась снова, раздраженно хмурясь, жалея, что не может заставить мозг сосредоточиться. Она сделала глоток воды.

Ничего.

Тишина.

Ну конечно, ее ждала только тишина. Чего еще она ожидала?

Может быть, это со…

ТукТукТук

Неторопливо, осторожно, Изабелла встала и вышла из спальни в большую гостиную, включая на ходу свет. Кто это, черт возьми? Она не могла припомнить, чтобы вызывала обслуживание номеров, но, возможно, это сделала Нана Бу. Она всегда заботилась о внучке. Это в своей бабушке Изабелла любила больше всего.

Ругая себя за то, что долго провозилась, Изабелла подошла к двери, потирая лицо и вместе с тем поправляя свалявшиеся волосы.

ТукТукТук

– Погодите секунду, – сонно выкрикнула Изабелла. – Иду.

Не глядя в глазок и провозившись с бесчисленными замками на двери, Изабелла продолжала говорить, адресуясь своим ногам, когда наконец смогла ее открыть.

– Простите, – извинилась она, подавив зевок. – Я спала. Что-то случ…

Слова застряли в горле, когда ее взгляд поднялся к высокой нежданной фигуре, стоящей перед ней.

Он даже не стоял, он осел, тяжело опираясь на дверной косяк, а с его волос капала вода, стекая по усталому, небритому лицу.

Его красивому, совершенному лицу.

Господи, как же он чертовски красив.

– Каллен, – прохрипела Изабелла, потрясенная, едва стоящая на ногах, и уверенная, что все еще спит. – Где… что…

Ее взгляд в неверии прошелся по его телу. Его одежда промокла, прилипая к сильному телу, а костяшки пальцев побелели от холода. Губы посинели, и, посмотрев на него, окончательно проснувшись, она поняла, что он дрожит.

Облегчение и шок уступили место панике.

– Господи, ты весь замерз, – воскликнула она, придя в чувства. – Заходи и…

– Нет, – прохрипел он, качая головой и облизывая воду с губ. – Не могу.

Сердце Изабеллы дрогнуло.

– Почему?

Он неотрывно смотрел в пол.

– Потому что я… я должен… блядь… – Он содрогнулся всем телом, и из его груди вырвался болезненный звук.

– Каллен, ты заболеешь, – поторопила Изабелла. – Пожалуйста…

– Нет! – громко возразил он, слишком громко для спящего отеля. – Мне нужно… – он опустил подбородок к груди. – Сначала мне нужно кое-что сказать.

Изабелла почувствовала, как у нее подкосились колени, и оперлась о дверь для поддержки. Кое-что сказать? Она сглотнула. Вот оно, подумала она. То, чего она боялась больше всего.

Он уходит навсегда.

О господи. О боже. Ее сердце пропустило несколько ударов, внутри все сжалось, готовясь к удару его слов.

– Хорошо, – проговорила она. Прокашлялась и выдохнула. – Но пожалуйста, дай мне сначала кое-что сказать.

Она восприняла его молчание как знак согласия, хотя он так и не оторвал взгляда от роскошного синего ковра под их ногами. Закрыв глаза и молясь, чтобы у нее получилось, она задумалась обо всем, что хотела ему сказать.

– Мне так… так жаль, Каллен, – невнятно начала, понимая, что ее слова никак не помогут исправить ситуацию и усмирить гнев, который он наверняка испытывает. – О господи, прости меня за все. Я не должна была тебя привозить. Я повела себя эгоистично и жестоко и… Моя мать была… Черт… все ее слова – чушь, Каллен, поверь мне. Она единственная в нее верит. Она так боится меня потерять, и… я не знаю… Господи. Мне плевать на нее. Я ненавижу ее за то, что она сказала. Ненавижу за то, что заставила тебя сомневаться во всем, что я тебе когда-либо говорила. И я не виню тебя. Я не виню тебя за то, что ты ушел, потому что поступила бы так же, и я сожалею, что не смогла защитить тебя от того, чего ты так боишься. Прости, что… боже, Эдвард, я чертовски сожалею.

Изабелла уперлась лбом в дверь и шмыгнула носом, глотая слезы.

– Я люблю тебя, – выдохнула она. – Так сильно люблю.

Несмотря на сон, Изабелла чувствовала себя измотанной, обессиленной и ужасно боялась, что видит его и говорит с ним в последний раз. Но она сказала все, что могла. Честно говоря, она могла объясняться и извиняться до посинения, но если он еще не понял, как сильно она сожалеет, то уже не поймет никогда. Ей оставалось только молиться, чтобы этого было достаточно.

– Я тоже прошу прощения, – проговорил он, заставляя Изабеллу поднять голову и посмотреть на него. Он же продолжал смотреть себе под ноги. – Прошу прощения… за многое.

– Тебе не за что…

– Дай мне, блядь, закончить, – огрызнулся он, зажмурившись от расстройства.

Изабелла замолчала и ответила кивком.

– Мне нужно высказаться, чтобы ты не перебивала и не спорила со мной, хорошо?

– Хорошо, – слабо согласилась Изабелла.

– Мне, блядь, есть за что извиняться, за очень многое, Изабелла, – процедил он сквозь зубы, упершись кулаком в стену. – Я.. просто… ты… ты… бля, ты все для меня… и… я сожалею, что был таким идиотом, чтобы поверить… что достаточно хорош для тебя.

Изабелла поджала губы и зажала рот рукой, пытаясь сдержать слова возражения.

– Я сожалею, что я слабак. Я не могу… блядь, я просто… ты иногда ломаешь меня, Белла. То, что ты говоришь мне… То, как ты… любишь… меня.

Он коснулся своей груди и неторопливо моргнул, будто мысль о том, что она любит его, все еще была совершенно неправдоподобна.

– Они делают что-то со мной, твои слова, заставляют испытывать чувства, которые никто и никогда не заставлял, – продолжил он. – Ты заставляешь меня чувствовать то, что никто заставлял.

Он замолчал и переступил с ноги на ногу.

– Прости, что я совершал дерьмовые поступки, и был уебищем, я и есть уебище. Я не могу стереть свои ошибки, Белла. Меня бесит это, но я не могу. Они есть, что есть, и я тот, кто я есть из-за них.

Его тело, казалось, еще больше оперлось о дверную раму, а голова опустилась под тяжестью того, что творилось в его сложном мозгу. Изабелла стояла на месте, отчаянно желая делать, как он велел, и также отчаянно желая прикоснуться к нему, успокоить его.

– Я сожалею, что ушел, – прошептал он. – Я не должен был, я знаю, что обещал, но это было… ток чертовски сложно. – Он уперся лбом в стену и покачал головой, тяжело дыша. – Я ужасно боялся, что… Господи, я знал, что я должен был просто, блядь, оставаться в комнате и не слушать, но… черт… Я хотел знать, что твоя мать думает обо мне. – Он невесело рассмеялся. – Кто знал, что я такой мазохист, а?

По лицу Изабеллы потекли слезы, пока она смотрела, как чудесный парень разрывается перед ней на части.

– Я схватил сумку и ушел, – смущенно признался он. – Выскользнул из дома, как чертов трус, а я и есть трус, и я сожалею. Просто я не знал, что еще делать, Белла. Я просто чувствовал, будто стены сходятся и сжимают меня со всех сторон.

– Эдвард, – прошептала она.

– Мне стало так дурно, когда я услышал ее, – продолжил он. – Дурно, потому что я знал, что она права. И я знаю, что ты не согласна, но она твоя мать, Белла, и она заботится о тебе. Она не хочет, чтобы ты была с кем-то вроде меня, и я понимаю это, правда, понимаю. Черт, меня это убивает, но… я понимаю.

Он повел плечом.

– И я решил, что всем будет лучше, если я попросту уйду. – Его длинные ресницы коснулись скул, когда он прикрыл глаза. – Я вообще не должен быть здесь, черт возьми.

Он стоял молча, неподвижно.

Изабелла слышала только лишь стук своего сердца, колотящегося в ее грудной клетке. Кожа покрылась испариной, внутри еще туже сжался узел беспомощного ужаса.

– Тогда… почему ты здесь? – спросила она, позволяя себе взглянуть на его лицо. Ее голос казался незнакомым, звучал будто издалека.

Уголок губ Каллена приподнялся в кривоватой улыбке.

– Выйти за ту дверь, Белла, было самым сложным шагом, который я когда-либо совершал.

Он прижал ладонь к груди поверх своего сердца.

– Когда я ушел… Появилась эта… боль, будто… Я не знаю, она была… у меня перехватило дыхание. И чем дальше я уходил от тебя, тем больнее становилось. Белла, я… я думал, что умираю.

– Малыш, – вздохнула Изабелла сквозь слезы. Ей хорошо было знакомо это чувство. Она не чувствовала ничего кроме боли, с тех пор, как поняла, что он ушел.

– Я шел и шел, – продолжил Каллен. – И становилось все больнее и больнее. Я был так чертовски зол на себя, Белла. Я знал, что должен идти дальше, и я пытался. Ты должна поверить мне, я пытался изо всех сил. Но… мое сердце… Господи, оно… оно, блядь, разбивалось.

Он слегка пошатнулся, встав прямо, насколько позволяло измученное тело, и впервые посмотрел на Изабеллу.

Ее сердце перестало биться, когда они встретились взглядом.

Зелень в его глазах потускнела, что ужасно пугало ее.

– Я не подхожу тебе, Белла, – сказал он с тоской. – Мне ненавистно, что от меня столько проблем, что тебе пришлось защищаться от людей, которые должны быть счастливы за тебя. У меня есть проблемы, я злобный ублюдок и у меня ужасный характер. Я еще не всю херь рассказал о себе, и я даже не знаю, с чего начать, потому что мне до хера страшно, что ты убежишь от меня, и я знаю, что я эгоист, если жду, что ты этого не сделаешь, хотя сам понимаю, что для тебя так было бы лучше всего.

– Эдвард, я…

– Погоди, – перебил он, задыхаясь, делая неустойчивый шаг к ней. Он был так близко, что Изабелле пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть на него – ее глаза оказались на одном уровне с его точеной челюстью.

– Просто… пожалуйста… Персик… я хочу… – расстроено выдохнул он. – Я хочу поступить правильно. Я знаю, что должен уйти. Я знаю, что должен был сесть на самолет и улететь домой, а не стоять на пороге отеля четыре часа напролет под снегопадом. Я знаю, что ты заслуживаешь лучшего. Я все это знаю, Белла. Но правда в том… правда в том…

Изабелла закрыла глаза, покачнувшись в его сторону.

– Что?

Она содрогнулась, почувствовав, как его ледяная ладонь коснулась ее шеи и нежно прошлась к щеке.

– Правда в том, Белла, – прошептал он губами возле ее уха. – Что мне страшно. Мне так чертовски страшно уйти… потому что я, правда, не знаю, как, блядь, жить без тебя.

Изабелла сжала его руку, упершись головой в плечо, и издала тихий, болезненный вздох облегчения.

– Я твой, Белла, – пробормотал он, проведя носом по ее виску. – Я не могу… Я не могу без тебя, потому что я твой. Ты должна это знать. Господи. Скажи мне, что знаешь.

– Я знаю, – всхлипнула она. – Я знаю, потому что я тоже твоя. И всегда были только ты и я.

Из легких Изабеллы вышел весь воздух, когда тело Каллена тяжело навалилось на нее, заставляя попятиться в номер. Изабелла сумела захлопнуть дверь ногой, когда он уткнулся лицом в ее шею и задрожал, бормоча слова, которые она не могла разобрать.

Он обхватил ее за талию и крепко сжал. Сильнее, чем прежде. Но ей было все равно.

В этот момент Изабеллу не волновало ничто, кроме мужчины в ее объятьях. Красивого, сломленного мужчины, который не мог без нее жить.

– Я люблю тебя, – сказала она, сжимая мокрые волосы у него на затылке. – Я люблю тебя.

– Белла, – прохрипел он. – Я… Белла… Не заставляй меня уходить. Пожалуйста.

– Никогда, малыш, – пылко заверила она. – Никто тебя у меня не отнимет.

– Белла, – его тело судорожно содрогнулось.

– Давай согреем тебя, милый. Пожалуйста, дай мне тебе помочь. Ты весь замерз.

Он неохотно отшагнул назад, чтобы расстегнуть куртку, которую она сразу же сняла с его плеч. Промокнув, она тяжело плюхнулась на пол с громких шлепком в тот же момент, когда Каллен бросил свою сумку. Он молча стоял, глядя себе под ноги, с его волос стекала вода, а Изабелла принялась раздевать его. Он был потерян.

Не говоря ни слова, Изабелла взяла полураздетого Каллена за дрожащую руку и повела в ванную.

Оставив его у двери, она включила все пять больших душевых насадок. Ненавидя пустое выражение его лица, она сняла с него ботинки с носками, расстегнула джинсы и помогла снять нижнее белье, прежде чем раздеться самой.

Они были обнажены, но между ними не возникало сексуального напряжения, не было отчаянных прикосновений и безумных поцелуев.

Держа его ладонь в своей, Изабелла потянула его в душевую, отодвинувшись, чтобы вода коснулась сначала его тела. Пока они стояли под потоками теплой воды, она неторопливо прибавила горячей, чтобы не обжечь его замерзшее тело. Он окончательно продрог, вся его кожа покрылась мурашками.

– Иди сюда, – пробормотала она, прижимая его к себе. – Дай мне согреть тебя.

Он обнял ее, опустив голову ей на плечо.

– Прости, – сказал он, дрожа.

– Шшш, – успокоила Изабелла. – Не извиняйся. Теперь ты здесь.

– Я… я… не мог это сделать, – он помотал головой у нее на плече. – Я не мог уйти. Я знаю, что должен был, но не мог.

– Я знаю, малыш. Все хорошо.

– Мне так страшно, Белла. Блядь. Так страшно. – Его голос сорвался, он притянул ее ближе, нависая над ней, отчего ее спина слегка прогнулась назад.

– Не бойся, – сказала она, поглаживая его по спине. – Я здесь.

Каллен пытался пододвинуться ближе, но ближе уже было некуда.

– Я не могу… Я не могу потерять… ты… черт, ты все для меня. Я… боже… больно… думать об этом.

Его пальцы впивались в ее тело, его голос охрип.

– Помоги мне, – просил он. – Помоги мне. Я не могу… дышать.

– Эдвард. Успокойся, малыш. Пожалуйста.

Сдвинувшись, как могла, удерживая их обоих на ногах, Изабелла сумела усадить его на пол душевой, опустившись вместе с ним, не разделяя рук и ног.

– Просто дыши, – сказала она, как могла спокойно, чувствуя, как в глазах снова начинают собираться слезы.

Она еще никогда не видела его в таком состоянии. Все преграды, с которыми ей приходилось сталкиваться, вся бравада и наглость, безразличие, злость и ненависть, рушилось перед ней, покидая его тело с каждой каплей воды, касавшейся его, стекая по его продрогшей коже и исчезая в водостоке как грязь.

Она прижимала его к себе, обхватывая руками за плечи, а ногами вокруг поясницы, а он прижимался своей колючей щекой к ее груди. Его плечи содрогались и опадали, дыхание вырывалось из него вздохами и всхлипами.

Изабелла услышала его стон в момент, когда содрогнулось его тело.

О боже.

Он плачет.

– Малыш, я здесь, – успокаивала она.

Она провела ладонями по его спине и шее, изо всех сил стараясь его успокоить, пока сама пыталась держать себя в руках.

– Все хорошо, милый. Я рядом.

– Я… я… Белла, – запинался он сквозь всхлипы. – Мне нужно…. Мне нужно…

– Что? – спросила Изабелла, целуя его в шею. – Что угодно, Эдвард. Все что угодно.

– Оно не… я не могу.

– Скажи мне.

– Господи, это… это… это здесь, – он потянулся за ее рукой и прижал ее к левой стороне своей груди.

К своему дико колотящемуся сердцу.

– Чувствуешь? Я никогда не чувствовал… ничего подобного. – Он облизал губы. – Больно. Блядь. Это повсюду.

– Твое сердце? – спросила Изабелла. – У тебя болит сердце?

Он кивнул, поморщившись.

– Оно твое, – простонал он, пока Изабелла наблюдала, как горячая воды стекает по его лицу, совершенным губам, смешиваясь со слезами.

– Все… оно, Белла, – продолжил он, быстро моргая намокшими ресницами. – Теперь я знаю. Я знаю, что оно… Я не могу без тебя.

– Ты никогда не будешь без меня, – возразила она, целуя его в волосы, мочку уха. – Обещаю.

– Белла, я…

– Что, Эдвард?

Каллен приподнял голову, прижавшись носом к ее переносице, обхватил ее руками, сидя рядом с ней в потоках горячей воды, открыл рот, и, глядя ей в глаза, выдохнул:

– Я… я… люблю тебя, – прошептал он.

 

 

 

 



Перевела RebelQueen

 



Источник: http://robsten.ru/forum/19-957-193
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: RebelQueen (13.04.2014)
Просмотров: 4206 | Комментарии: 54 | Теги: Фунт плоти | Рейтинг: 5.0/90
Всего комментариев: 541 2 3 4 5 6 »
0
54   [Материал]
  Высокомерная и предвзятая Рене  хотела дочь запугать и увести, а Белла постояла за себя и не поддалась ей................................. 
Снимки Пит заказал - да,  видно через мать стремился подловить их, Эд сбежал от неприятия и бабушка ее поддержала, а он появившись, весь мокрый и продрогший тут же объяснился с нею.......................................   
Да и наконец произнес заветные слова.............................................  


-1
53   [Материал]
  Огромное спасибо за перевод  JC_flirt

52   [Материал]
  О спасибо давно не была в этой теме. Фанфик замечательный и перевод потрясный. А момент на котором глава закончилась - это ж просто "вау!!" hang1

51   [Материал]
  Спасибо! Ну в том что он ее любит как то не сомневалась, вроде сразу понятно или это в каком другом смысле? А кто же фоточки наделал и что за это теперь всем будет?

50   [Материал]
  Господи, этот фанф шедевр! Прочла все главы. Влюбилась в героев. Последняя глава до слез довела. Плачу. Никто понять не может из-за чего. Слезы за Каллена и Беллу. Слезы радости. Ведь он признался ей в своих чувствах. Эта глава в моем сердце.. Спасибо огромное! Буду ждать продолжения.

49   [Материал]
  good

48   [Материал]
  Ох! Как больно за него стало ! Он так уязвим и сломлен! Но Белла своей любовью возродит его и соберет всего его по кусочкам и склеет. Аж у самой ком к горлу подошел. Спасибо за долгожданное продолжение, мы Вас не забываем и вы о нас не забывайте. Спасибо и ждем проды.  good hang1 lovi06015 lovi06032 girl_wacko

47   [Материал]
  Спасибо за продолжение)

46   [Материал]
  Спасибо за продолжение! lovi06032

45   [Материал]
  Эх, так трогательно, так красиво!! Спасибо за новую главу! ;)))

1-10 11-20 21-30 31-40 41-50 51-54
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]