...Я встречу это испытание с высоко поднятой головой.

При всём этом... Я был не в силах вынести её первой реакции. Белла будет добра, но не сможет скрыть тот первоначальный момент шока и отвращения. Так что я давал ей время собраться.

Я закрыл глаза, шагнув в солнечный свет.

Меня удивил шум фена, гудящего в общей ванной. Белла обычно не утруждала себя этим. Насколько я понял во время охранного – хотя и непростительного – ночного наблюдения, она засыпала с влажными волосами, и они высыхали естественным путем. Интересно, к чему такое изменение? В голову пришло единственное объяснение: Белла хотела, чтобы её волосы выглядели красиво. А поскольку завтра она собиралась встретиться со мной, выходит, она хотела мне понравиться.

Возможно, я ошибался. Но если я был прав... как досадно! Как мило! Жизнь Беллы ещё никогда не подвергалась более серьёзной опасности, но она старалась, чтобы мне, тому, кто являлся самóй угрозой её жизни, понравилась её внешность.

В её мыслях быстро проносились различные варианты будущего. Лицо Беллы мелькало в тысяче разных ракурсов, но всегда в серых тонах, лишённое света. Она выглядела более худой. Под скулами появились незнакомые впадины, под глазами – тёмные круги, а выражение лица казалось пустым. Я бы назвал его безжизненным, но только в качестве метафоры. В отличие от других видений.

- Что случилось? Почему она такая?
- Потому что ты ушёл. Она… не в порядке.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Она была моей первой любовью, но в то же время я тоже был ее первым, по крайней мере… серьезным увлечением. Такой расклад меня одновременно радовал и пугал. Конечно, для нее это был извращенный неправильный способ погрузиться в романтику. Потом я подумал, что для меня она будет и первой, и последней. А для человеческого сердца всё несколько иначе.

Упоминание дождя заставило меня взглянуть на небо, и я был потрясен тем, что уже начинало темнеть. Я не мог понять, как время закручивается и сжимается, когда я с ней? Неужели наше время уже вышло?

Белла стала краснеть и бессознательно ещё больше прятаться за волосами. Аккуратно, готовясь к любой неожиданной реакции, я перекинул её волосы за плечо, чтобы снова видеть её лицо. Единственная последовавшая реакция – её внезапно участившееся сердцебиение.

Она думала о себе, как о заурядной? Думала, что я по какой-то причине желаннее её? Согласно чьей оценке? Глупых, недалёких, ослеплённых людей, таких как Джессика или мисс Коуп? Как она могла не осознавать, что была самой прекрасной… самой потрясающей… Этих слов было просто недостаточно.

Пока я разгонял авто в направлении школы, она пялилась на дорогу. Тишину я смог вынести не больше пары-тройки секунд. Мне хотелось знать, о чём она думала этим утром. Между нами столько всего изменилось с тех пор, как в последний раз взошло солнце.

Какой-то древний, давно забытый инстинкт заставил меня протянуть к ней руку – в этот момент я почувствовал себя человеком как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я... не человек. И опустил руку.

возобновление перевода на Robsten.ru

Встретив её проницательный взгляд и прочтя в нём изумление и сочувствие, я внезапно затосковал по сну. Не потому что захотел, как раньше, забыться; не для того, чтобы избежать скуки, а потому что захотел увидеть сны. Может быть, уйдя из реального мира в мир снов, я мог бы провести несколько часов там, где нам с ней позволено быть вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.

Она провела кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки. Жар от её нежного лёгкого прикосновения не походил ни на что из того, что я испытывал прежде – это было почти чистое наслаждение. Стало бы таковым, если бы не мой страх. По-прежнему не решаясь вдохнуть, я следил за выражением её лица, пока она ощупывала холодный камень моей кожи.

Её заботливая улыбка немного изменилась, став шире, став теплее.

- Спасибо, – произнесла она, встречаясь со мной полным благодарности взглядом. – Уже во второй раз.

Белла, не колеблясь, запрыгнула в салон машины и захлопнула за собой дверь.

А потом посмотрела на меня с таким доверчивым и благодарным выражением, какого мне ещё не доводилось видеть ни на одном человеческом лице, и все мои жестокие планы рухнули.

Меньше, гораздо меньше, чем за секунду, я понял, что не смогу оставить её сидеть в машине, а сам выйти и расправиться с этой четвёркой. Что я ей скажу? «Отвернись? Не смотри?» Ага, сейчас! Когда она делала то, о чем я её просил?

«Зачем вообще нужно было возвращаться домой», – сыронизировала Розали.

«Ах, Эдвард, не могу спокойно смотреть на его страдания». Эсме разволновалась, и всё её веселье тут же ушло. Должна была разволноваться, воображаемая ею история моей любви с каждым мгновением всё больше походила на трагедию.

«Желаю вам повеселиться сегодня в Порт-Анджелесе», – жизнерадостно подумала Элис. – Дай знать, когда я смогу наконец пообщаться с Беллой».

«Ты безнадёжен. Не могу поверить, что вчера ночью ты пропустил игру, чтобы следить за тем, как кто-то спал», – проворчал Эммет.

У этой мелодии была история, и стоило мне увидеть её, как части встали по своим местам без особых усилий. История была о спящей на узкой кровати девушке, чьи густые тёмные, волосы разметались по подушке, путаясь и скручиваясь словно морские водоросли.

Я сел в машину и завёл мотор. Она не двинулась с места, упорно стояла снаружи под усилившимся дождем, а я знал, что она не любит холод и сырость. Её густые волосы намокли и стали почти чёрными.

- Я вполне могу доехать домой сама!

Конечно, она могла. Но никогда и ничего я не жаждал так сильно, как побыть с ней вдвоём ещё какое-то время. Не так категорично и незамедлительно, как жаждал её крови, а иначе. Желание другого рода – и боль другого рода.

В ста ярдах от меня Майк Ньютон опускал на землю безвольное тело Беллы. Она тяжело осела на мокрый асфальт. Глаза были закрыты, кожа – бледная, словно у трупа.

Я почти оторвал дверь машины.

- Белла! – крикнул я.