Он шепчет Аро что-то похожее на «скоро вернусь», но не сводит с меня глаз. Делает шаг в мою сторону. Мне страшно, что сердце вот-вот выскочит из груди и упадет, трепеща, на пол между нами.

Мой милый, очаровательный старший брат — парень с золотым сердцем, но недалекий и тупой как пробка, позорил меня с телеэкрана. Словно Форрест Гамп без возможности разбогатеть: колесо еще крутится, но хомяк уже сдох.

Мне не нравится, что я не могу перестать смотреть на Эдварда, когда он рядом. Что приходится постоянно бороться с желанием ослабить его галстук или откинуть со лба эти невероятные волосы. Не нравится, как громко колотится сердце, стоит Эдварду оказаться в метре от меня. Готова поспорить, он даже может услышать.

Надо мной нависли камеры — теперь я не могла встать при всем желании. По щеке уже скатилась первая слеза, как вдруг я увидела, что виновника моего падения сорвало с места. Его заменил очень разозленный Эдвард. Судя по виду, он был готов обнажить клыки — если бы у него имелись таковые.

Губы девушки двигаются, а я вспоминаю, как Белла, смущаясь, прикусывает зубами нижнюю губу. Каждое слово, которое собеседница произносит в протяжной аристократичной манере, звучит для меня с нежным американским акцентом Беллы.

Зрелище вышло комичное. Эдвард нахмурил брови, будто не понял значения слова, — я даже подумала, что так и есть. Затем глаза стали огромными, как блюдца, а челюсть отвисла. Эдвард явно умирал от желания сказать миллион вещей, но они в процессе создали пробку в горле, и он только задыхался.

Мое отражение изменилось, и мне это нравилось. Черты лица стали мягче, глаза постоянно блестели. Я выглядела счастливой. Я была счастлива. Еще никогда я не чувствовала себя так искренне и глубоко влюбленной, и, что важнее, настолько любимой.

Я еще не бывала в Чикаго, но следовало догадаться — движение здесь не лучше, чем в Нью-Йорке. Такси едва тащилось, и Эдвард, поглядывая на часы, все барабанил пальцами по колену.

Взглянув на нее беспристрастно, я не мог не признать, что она горяча. Сногсшибательна. Натуральные волосы и грудь были настоящей редкостью в моем мире. Однако в прошлом я спал и с гораздо более красивыми женщинами, но не женился ни на одной из них. Белла вообще не выглядела знакомой.

Пораженная внезапным приступом одиночества, я заставляю себя задернуть занавески и забраться в постель. Прошло всего несколько недель. Я еще не успела по-настоящему дать Англии шанс. Страна красива, увлекательна, она захватывает воображение. Но порой хочется поделиться впечатлениями. В такие моменты я скучаю по Джейку.