Эдвард целует меня губами, от которых пахнет кофе и ощущается его бодрящий вкус. Впервые мне особенно тяжело уезжать из дома от Эдварда и Джека, но, по крайней мере, у меня есть кольцо. Знак верности и преданности. Подтверждение, что я вернусь. Я ещё привыкаю ощущать вес одного единственного, но крупного бриллианта на том самом пальце, когда держу в руке микрофон или просто что-то делаю, или снимаю кольцо, чтобы оно не контактировало с водой. Фактически постоянно находясь на связи, для места проведения свадьбы мы с Эдвардом выбираем ранчо слегка за городом, которое сдают в аренду именно для всяких торжеств. Я уже представляю, как можно будет развесить гирлянды над столами, наняв декораторов, и что в атмосферу вполне впишутся фиолетовые салфетки и чехлы на стулья. Но скатерти должны быть белыми, только белыми.

Эдвард целует меня губами, от которых пахнет кофе и ощущается его бодрящий вкус. Впервые мне особенно тяжело уезжать из дома от Эдварда и Джека, но, по крайней мере, у меня есть кольцо. Знак верности и преданности. Подтверждение, что я вернусь. Я ещё привыкаю ощущать вес одного единственного, но крупного бриллианта на том самом пальце, когда держу в руке микрофон или просто что-то делаю, или снимаю кольцо, чтобы оно не контактировало с водой. Фактически постоянно находясь на связи, для места проведения свадьбы мы с Эдвардом выбираем ранчо слегка за городом, которое сдают в аренду именно для всяких торжеств. Я уже представляю, как можно будет развесить гирлянды над столами, наняв декораторов, и что в атмосферу вполне впишутся фиолетовые салфетки и чехлы на стулья. Но скатерти должны быть белыми, только белыми.

Эдвард останавливается перед микрофоном и начинает петь с первыми аккордами музыки. Его бархатно-хриплый голос разносится по залу, струится между столиков и врезается в меня, невидимку, его бывшую и прямо сейчас одну из многих. Он не знает, что я здесь, смотрю на него, слушаю и не могу отвести взгляд. Что каждая фраза, каждое пропетое слово заставляют меня прокручивать в голове все моменты и даже те, что казались незначительными. Всё с ним было значительно. Все сообщения без исключения. Все текстовые пожелания доброго утра и в одном часовом поясе, и в разных, говорящие, что обо мне думают. Все звонки, повторяющиеся, пока я не отвечу. И секс по видеосвязи, пока у нас ещё в принципе был секс.

Элис ничем не отличается от Розали. Мой выбор кого-то в партнёры на том или ином этапе жизни всегда становилось тем, что они просто принимали. Принимали мои отношения и человека, не говоря мне, если он казался им парнем с подвохом. С моими двумя бойфрендами всё было в порядке, а с Эдвардом лучше, чем в порядке. Да, я знала, что встретила мужчину с именем, что в наших отношениях может быть соперничество, и, наверное, оно всё-таки присутствовало. Незримо, неочевидно, а скрыто. У кого чаще концерты. Кто преимущественно дома, но продаёт больше билетов. Кто талантливее. Эдвард был и остаётся лучшим из нас двоих. Я проиграла ему. И проиграла его самого.

Я слышу чей-то смех. Нет, не чей-то, а Эдварда. Смех так ударяется в спину, как будто Эдвард либо переместился и говорит с кем-то, кто стоит в паре метров от меня, либо его просто очень рассмешили. Замечательно, что он смеётся. В этом и смысл тусовок. Повеселиться и напиться. Он всё делает правильно. Меня передёргивает, и я обдумываю план побега. Или исчезновения за спиной бывшего. Может и прокатить. Я оглядываюсь украдкой, медленно двигая головой, чтобы проверить. Я так чертовски была уверена, что Эдвард занят. Но его спутница теперь стоит напротив, общается не с ним, а он смотрит на меня. Не просто смотрит, а пожирает глазами. Его взгляд... Может, он злой, а может, просто изучающий, изменилась ли я. В груди от этого взгляда через пространство ноет так глубоко, что это можно сравнить с предвосхищающей сердечный приступ болью. Отец Эдварда умер именно из-за него.

Нам кажется, что мы знаем, что происходит с другими, но нет. Никогда не знаешь, что происходит в чужой голове. У всех идёт своё сражение, которое нельзя увидеть.

Эдвард Каллен словно стал частью меня. Больше, чем просто партнёром или другом. В своё время мы вместе впервые попробовали пиво, а несколькими годами раньше прокатились на американских горках, и впоследствии в средствах массовой информации нас часто считали парой не только на льду, но и за пределами катка, но это никогда не было правдой. А теперь мне предстоит выдержать и то, что мужчина, в которого я влюблена, больше не является моей парой в том единственном смысле, в каком это понятие было к нам применимо.

Эдвард Каллен словно стал частью меня. Больше, чем просто партнёром или другом. В своё время мы вместе впервые попробовали пиво, а несколькими годами раньше прокатились на американских горках, и впоследствии в средствах массовой информации нас часто считали парой не только на льду, но и за пределами катка, но это никогда не было правдой. А теперь мне предстоит выдержать и то, что мужчина, в которого я влюблена, больше не является моей парой в том единственном смысле, в каком это понятие было к нам применимо.

Эдвард Каллен словно стал частью меня. Больше, чем просто партнёром или другом. В своё время мы вместе впервые попробовали пиво, а несколькими годами раньше прокатились на американских горках, и впоследствии в средствах массовой информации нас часто считали парой не только на льду, но и за пределами катка, но это никогда не было правдой. А теперь мне предстоит выдержать и то, что мужчина, в которого я влюблена, больше не является моей парой в том единственном смысле, в каком это понятие было к нам применимо.

Это были последние слова, сказанные мне отцом. Последний раз, когда я видела его и маму и разговаривала с ними. Я выбрала Эдварда и с тех пор ни разу не оглядывалась назад. Мы оказались на борту самолёта, направляющегося в Италию, в тот же самый вечер. У меня не было почти ничего из своих вещей, но я и не хотела их. Я хотела лишь Эдварда и с годами убедилась в этом. Открыв для себя новую жизнь без ограничений, границ, чьих-то правил и решений, принимаемых за меня. Обретя дом, где мне истинно хорошо, несмотря ни на что, и любовь, которая началась с пяти касаний.

Это были последние слова, сказанные мне отцом. Последний раз, когда я видела его и маму и разговаривала с ними. Я выбрала Эдварда и с тех пор ни разу не оглядывалась назад. Мы оказались на борту самолёта, направляющегося в Италию, в тот же самый вечер. У меня не было почти ничего из своих вещей, но я и не хотела их. Я хотела лишь Эдварда и с годами убедилась в этом. Открыв для себя новую жизнь без ограничений, границ, чьих-то правил и решений, принимаемых за меня. Обретя дом, где мне истинно хорошо, несмотря ни на что, и любовь, которая началась с пяти касаний.

Ещё когда я была подростком, мама опасалась, что однажды я встречу парня, у которого есть всё. Или у которого будет всё. Благодаря состоятельным родителям. «Состоятельность порождает чувство власти и развращает человека», – говорила она и добавляла, что я должна быть осторожна. Я пообещала ей это. А теперь передо мной, вероятно, именно такой человек, о котором и были все предостережения и страхи.

Ещё когда я была подростком, мама опасалась, что однажды я встречу парня, у которого есть всё. Или у которого будет всё. Благодаря состоятельным родителям. «Состоятельность порождает чувство власти и развращает человека», – говорила она и добавляла, что я должна быть осторожна. Я пообещала ей это. А теперь передо мной, вероятно, именно такой человек, о котором и были все предостережения и страхи.

До планирования поездки я уж точно не разбиралась в якорях, но теперь знаю, из каких составных деталей они обычно состоят. Так вот, «рога» это нижняя часть якоря. Именно они и соприкасаются с грунтом на дне моря или океана, погружаясь в рельеф при приведении механизма в действие. Вот как можно описать понятие «стоянка на якоре».

До планирования поездки я уж точно не разбиралась в якорях, но теперь знаю, из каких составных деталей они обычно состоят. Так вот, «рога» это нижняя часть якоря. Именно они и соприкасаются с грунтом на дне моря или океана, погружаясь в рельеф при приведении механизма в действие. Вот как можно описать понятие «стоянка на якоре».

Серьёзный, ответственный и целеустремлённый, Эдвард всегда и во всём невероятно отличался от Джаспера. Когда-нибудь по прошествии ещё некоторого времени я надеюсь увидеть рядом с собой именно такого человека. Того, на кого можно будет всецело положиться и позволить себе быть немного слабой.

Поддавшись на россказни друга, журналистка Изабелла Свон отправляется в дом на вершину горы. Сумеет ли она узнать, кто там живёт, и чем это для неё обернётся?