Солнце полностью скрылось за завесой облаков, так что сложно было определить, село оно или нет. Слишком поздно для того, чтобы это понять. Я поднимаюсь на верхнюю палубу яхты, когда вместо солнечного диска во всей его красе на горизонте уже едва видны лишь розовые и жёлто-оранжевые оттенки заката, отражающиеся в волнах Адриатического моря недалеко от хорватского побережья. Отсюда не видно непосредственно суши, мы находимся на значительном удалении от неё, но в целом наш маршрут предполагает перемещение между островами в течение семи дней. В хорватские воды мы попали с территории соседней Черногории, а именно из живописного Которского залива. Порт Монтенегро является самой удобной точкой, чтобы начать путешествие в Хорватию, заправившись беспошлинным топливом. Так или иначе способ сэкономить. Я не скряга, нет, и зарабатываю достаточно, но пригласить родителей и близких в небольшое заграничное путешествие по случаю моего Дня рождения всё равно удовольствие не из дешёвых. Пусть каждый и внёс свою лепту. Ну, за исключением детей, разумеется. У моей младшей сестры их уже двое. Сыновья, которым семь и пять соответственно. Кроме того, с нами её муж и две мои ближайшие подруги. Итого, включая меня, девять человек. Первой нашей остановкой стал город Сплит, находящийся в центральной части побережья. Это второй по величине город Хорватии, где современные здания из стекла и бетона соседствуют со старинными особняками, а модные бутики выходят витринами на древнюю городскую площадь. Там и на острове Брач, со всех сторон обдуваемом свежим морским ветром, мы были вчера, а сегодняшний день провели в гавани Вела-Лука, а вечер в открытом море, катаясь на каяке. Я знаю, что экипаж планирует переход на архипелаг Ластово в ближайшие несколько часов, чтобы бросить якорь в бухте ранней ночью. Это будет третий день нашего путешествия.

- Белла. Ты чего тут одна? Внизу уже начинают накрывать ужин. Мы все ждём только тебя.

- Да, Мэдисон, прости. Пойдём.

Мы с сестрой спускаемся по лестнице, когда по всей яхте разносится громкий крик. Крик кого-то из экипажа. Определённо.

- Человек за бортом.

Голос не принадлежит никому из тех, кого я люблю, и моя первая мысль это надежда, что все они на судне. Мэдисон уже заканчивает преодолевать ступеньки и бежит в ту сторону, откуда раздался крик, но я отстаю, потому что боюсь упасть посреди витой конструкции, поэтому, оказавшись рядом с близкими, мне не удаётся увидеть, что происходит в воде. Тем не менее, они все здесь, значит, там некто, кого мы не знаем. Но, Боже, надеюсь, он жив и находится там не слишком долго. В противном случае всё может быть плохо. Несмотря на то, что морю ещё далеко до остывания. И что насчёт акул? Тут водятся акулы?

- Мэдисон, ты что-нибудь видишь?

Сестра обнимает детей, которые обеспокоены, и не успевает мне ответить, потому как всё тот же голос велит всем отступить назад. И вот тут я наконец вижу бедолагу. И гидроцикл неподалёку от нашей яхты. Мужчина. Это мужчина. Кажется, в сознании. Хоть и промокший. В шортах и чёрном спасательном жилете на голое тело. Держался на поверхности, вцепившись в свой транспорт? Мужчину опускают на палубу, и он не двигается, смотря в сторону моря, что не позволяет различить черты лица, но есть в нём что-то знакомое. Впрочем, вряд ли. Скорее это просто обман зрения. Из-за темноты. Говорят, что где-то в мире у каждого человека есть тот, кто является его почти полной копией.

- Отойдите. Ещё.

Все расступаются, но я не двигаюсь с места, тогда как мужчина садится, отказываясь от протянутой руки стюарда. Врач, присутствующий на корабле, протискивается мимо меня с медицинской сумкой. Я и слушаю, и смотрю на пострадавшего во все глаза. Он выглядит, как Эдвард Каллен. Точнее, как его более взрослая и возмужавшая версия. Да, волосы отросли и, намокнув, кажутся чёрными, а лицо прилично покрыто щетиной, но глаза, проглядывающие очертания скул, губы, подтянутое тело... Нет, я не хочу, чтобы это был он.

- Сэр, вы можете рассказать, что с вами произошло? Понимаете, где находитесь? Сэр?

- Да. Гидроцикл заглох, и я больше не смог его завести. Должно быть, я отключился, а ваша... - он осматривается вокруг себя, не поднимая головы, и кажется несколько дезориентированным. Наверное, это и нормально. Если он, возможно, обезвожен и в какой-то степени спал. - А ваша яхта разбудила меня, и я упал в воду. Уверен, мои друзья уже ищут меня. Мне нужно только позвонить им.

- Что ж, зрачки реагируют содружественно, давление в норме, и будет замечательно, если вы сможете сказать своё имя, что наверняка совсем успокоит детей и всех остальных присутствующих.

Моё сердце, кажется, подступает к горлу в этот самый момент. Или, наоборот, обрушивается куда-то вниз. Я не совсем уверена, что ближе к истине. Он же тем временем переводит взгляд от врача к моим племянникам. Мэдисон хотела их увести, когда мужчину только вытаскивали, но они так и не поддались. И я, пожалуй, понимаю это. Они всё равно видели, что происходит, и ограждать их было бы странно. Взросление-то неизбежно. И рано или поздно они начнут узнавать и о более худших вещах, случающихся с людьми во всём мире.

- Эдвард Каллен. Простите, что вот так оказался тут. Я позвоню другу, и меня заберут.

- Не извиняйтесь, Эдвард, - вдруг говорит мой отец, пока я пытаюсь как-то справиться со своим участившимся дыханием, - такое могло произойти с каждым. Знаете, вы как раз к ужину и можете присоединиться к нам. Это моя жена, Рене, дочь Мэдисон с мужем Эриком, их сыновья Диксон и Мэттью, моя дочь Белла и её подруги Элис и Розали. На яхте есть ещё одна свободная каюта, которую вы можете занять. Вы никого не потесните. Ведь правда же, Белла?

- Да... Да, всё в порядке. Конечно, я... - я смотрю на отца. Он узнал Эдварда Каллена или не узнал? Это было давно, но... Хотя восемь лет немалый срок. Можно и забыть кого-то, если он больше не попадается тебе на глаза. Скорее всего, это легко. Правда, я не забыла. Не вышло. - Вы не проводите его? - обращаюсь я уже к стюарду. Он кивает, и, моргнув, я осознаю, что Каллен пристально смотрит в мои глаза. Просто в ожидании, не более того. Я уж точно стёрлась из его головы. Здесь нечего помнить.

Его провожают, когда он встаёт без посторонней помощи, и близкие мне люди тоже расходятся кто куда. Точнее, мальчишки убегают наверх, а мы просто поднимаемся вслед за ними в неторопливом темпе. У обеденного стола мама заговаривает с ещё одним стюардом о том, чтобы отложить ужин минут на двадцать. Он даёт понять, что всё передаст, прежде чем уйти с полученным поручением. Я провожу рукой по волосам, не зная, что делать дальше. Но одновременно всё очевидно. Надо просто одолжить Эдварду Каллену сотовый телефон. Друзья узнают местонахождение и наверняка заберут своего приятеля ещё ночью. Ну или к утру. Вряд ли он уплыл сильно далеко от их судна. Хотя чёрт знает, на какие расстояния хватает топлива в баке гидроцикла. И, может быть, Каллен ещё и заправлялся. Где-то в гавани. Там есть вся инфраструктура.

- Никто же не против, что я так сказала? Просто он наверняка голодный, и подождать немного вполне по-человечески.

- Да, Рене, вы правы. Я, пожалуй, пойду подберу ему что-нибудь из своих вещей, - говорит Эрик, соглашаясь с моей матерью. Я только закатываю глаза. Он никогда с ней не спорит. Просто идеальный зять. Который отставляет свой безалкогольный напиток на барную стойку и отлучается в сторону жилых помещений.

- Не уверена, что хватит еды, мам.

- Да брось, Беллз. Шеф-повара всегда готовят с запасом, а я не против поделиться, если потребуется, - вмешивается Роуз и подмигивает мне. Элис смеётся, но у неё есть парень, так что в этом смысле другие мужчины ей безразличны. Да и Элис со своими короткими тёмными волосами не похожа на тех, кто в своё время нравился Эдварду Каллену. А вот Розали вполне в его вкусе. Блондинка, модельная внешность, притягательные глаза. Именно такие девицы и скрашивали его досуг. Я знаю, потому что видела его с ними много раз.

- Так, ладно. Я к себе. Увидимся через двадцать минут.

Я иду в каюту, расположенную между комнатой Мэдисон и её семьи и спальней, которую выбрали Элис и Роуз. Эдвард Каллен теперь тоже где-то поблизости. Сам факт его присутствия спустя столько лет странным образом переворачивает всё внутри меня. Мысли, волнение, надежды. Всё словно возвращается. Хоть ничего и не было. Ничего такого, что действительно имело бы значение. Тем не менее, иногда его глаза смотрели на меня буквально в упор, и я мечтала о том, чтобы их красивый и сексуальный обладатель однажды подошёл ко мне и просто поцеловал. Даже если только один чёртов раз. Но вместе с тем Эдвард Каллен внушал чувство опасности, производил впечатление человека, связавшись с которым, есть риск оказаться втянутой в неприятности, и мой отец всегда думал о нём и его компании именно это. А я размышляла ещё и о том, что даже если бы Каллен счёл меня достойной своего внимания, это всё равно не продлилось бы сильно долго. Около него постоянно ошивались красотки, и он не стеснялся прилюдно заигрывать с ними, лапать и касаться. Я подрабатывала в баре, учась в университете. В том же, что и Каллен, а само заведение находилось в нескольких кварталах от нашей общей альма-матер. Папа-полицейский время от времени наведывался ко мне на работу в мои смены. И нередко видел развязное поведение того, кто втайне мне нравился. Того, кто однажды просто исчез, разом перестав появляться и в колледже, и в баре. Я слышала разговоры об отчислении, но, может быть, то были просто слухи. Невозможно знать наверняка, учитывая, что я не дружила с Эдвардом Калленом, а лишь подносила пиво за столик, который он занимал вместе со своей компанией. Ну и коктейли его спутницам. Да и то он наверняка наведывался в бар не только в мои смены. В любом случае я так и не рассказала об испытываемых чувствах ни одной живой душе. На словах я соглашалась с отцом, что от плохишей одни проблемы, но внутри себя грезила об Эдварде Каллене, как о мужчине, который наверняка хоть с кем-то да может стать и быть хорошим. У меня всё ещё есть его фото. Сделанное исподтишка на довольно большом расстоянии. Не в баре, а в коридоре университета. Просто читающий что-то парень. Может быть, это фото и является причиной, по которой я рано или поздно расставалась с мужчинами, с которыми сходилась в последующие годы. Они засыпали, а я иногда открывала снимок, приближая изображение и подолгу рассматривая. Я не распространялась об этом, разумеется, но всё равно со временем меня охватывало ощущение, что я изменяю им, просто храня фотографию парня, который даже ни разу не прикасался ко мне. Прекращать отношения было правильным поступком. Ведь я всё равно не представляла, что выйду за кого-то из них двоих, если вдруг придёт время.

Из мыслей и воспоминаний меня выдёргивает звук то ли удара, то ли непонятного столкновения. Я вздрагиваю, а сразу следом слышу голоса племянников, которые чуть ли не перебивают друг друга.

- Извините.

- Извините, сэр.

- Ничего, это всего лишь мяч. Вот, держите, - из коридора доносится ещё один голос. На этот раз не детский, а мужской и вкрадчивый. Голос Эдварда Каллена. Ставший ниже, чем раньше, но по-прежнему узнаваемый. Господи, он звучит столь ласково и добро, будто с детьми только так и надо. Я же в свою очередь уже устала повторять им не играть тут в мяч. Мой тон был разным от просящего до требовательного, но они всё продолжают, а перед незнакомцем вдруг снизошли до извинений. - Ну пока.

Снаружи становится тихо, и я решаю, что путь наконец чист. Прошло уже достаточно времени, так что, наверное, мы всё-таки сядем за стол. Хотя лучше бы без Эдварда Каллена. Впрочем, я тут, очевидно, в меньшинстве, учитывая гостеприимство родни и подруг, уже проявленное ими в первые же минуты знакомства. Тем не менее, можно немного и потерпеть. Всё равно он и сам явно хочет уехать, вернувшись к исполнению своих планов на отдых. Может быть, найти его, чтобы связаться с друзьями ещё до ужина? Я выхожу из каюты, раздумывая, и тут вижу мужчину в двух шагах от меня. В джинсах и рубашке в чёрную и белую вертикальные полоски. Такую я уже видела на Эрике, так что и брюки совершенно точно принадлежат ему. Даже в чужих вещах Эдвард Каллен бесподобен. И теперь, когда его волосы почти высохли, их медный оттенок ещё больше напоминает мне о прошлом, в котором я представляла, как они ощущались бы на ощупь. Но всё это было очень давно, и из добрых побуждений мой человеческий долг лишь одолжить телефон.

- Я хотела бы попросить прощения за своих племянников. Надеюсь, они не заехали вам по голове своим дурацким мячом. И вот мой сотовый. Для звонка друзьям. Вы можете оставаться здесь столько времени, сколько им потребуется, чтобы приплыть за вами, но в течение ночи мы достигнем другого острова, так что расстояние увеличится.

- Ты меня не узнаёшь? - он спрашивает, глядя прямо в мои глаза. Чёрт. Неужели он меня помнит? Как такое возможное? Хотя, даже если так, имени-то он точно не мог знать. Если я и представлялась, то никто не желает помнить имён обслуживающего персонала. Люди просто хотят побыстрее получить свою выпивку, а официантки готовы сбиться с ног ради чаевых. Таков негласный закон того, как всё устроено в барах. Но теперь моё имя Эдварду Каллену известно. Причём не тот вариант, который записан в документах о рождении, а версия лишь для близких и друзей. Я бы никогда не назвалась Беллой публично. Из всех чувств растерянность наиболее близка к тому, что я испытываю сейчас. - Бостон. Гарвард. Бизнес-школа. Ты ведь закончила её, Белла?

- Я помню тебя, и здорово, что ты в порядке, но мы фактически незнакомцы, Эдвард. Что было, то было. В общем, ужин уже наверняка на столе, так что позвони друзьям или кому-то ещё и поднимайся потом наверх.

Без прочих слов я ухожу к семье, чтобы мужчина мог поговорить без свидетелей. Диксон и Мэттью по-прежнему носятся с мячом, на этот раз вокруг стола, и клянусь, я хочу, чтобы вещь просто вылетела за борт. Но это жестоко. Тем не менее, сдержаться не выходит.

- Прекратите наконец беготню и сядьте. У меня от вас голова кругом. Мэдисон, Эрик, я люблю вас и ваших детей, но, если они что-то разобьют, клянусь, я не стану платить за ущерб.

- Но перед тем дядей мы извинились, - говорит Диксон, будучи старшим, в то время как Мэттью прижимает мяч к себе, словно боится его лишиться. Вздохнув, я обнимаю ребёнка, пока Мэдисон переглядывается с мужем и вновь смотрит на сына:

- Извинились за что, милый?

- Мы играли в коридоре и случайно ударили его мячом по ноге.

- О Господи, Диксон. Вы точно попали лишь по ноге? - порой Мэдисон бывает излишне эмоциональна. Сейчас именно такой момент. Я делаю глоток воды, когда Мэттью, видимо, решает временно держаться на отдалении от мамы и садится рядом справа от меня. В предыдущие вечера это место всегда занимала Розали, но, поняв всё правильно, сейчас она садится напротив. Стул же Элис снова в её полном распоряжении. По мою левую руку.

- Не драматизируй, Мэдисон. Он в порядке. Это просто мяч. Я дала свой телефон, так что к утру на яхте, я уверена, не останется посторонних.

- Белла! - восклицает мама с очевидной укоризной в голосе. - Он не какой-то там бомж, который не мылся несколько месяцев. С тобой тоже могло бы произойти нечто подобное.

- Это вряд ли. Я не катаюсь на мотоциклах. Ни на обычных, ни на водных.

- Это не преступление, Белла, - говорит папа, - у каждого свои увлечения.

Странно слышать это от него, учитывая то, как он отзывался об Эдварде Каллене лет восемь назад, но это окончательно подтверждает мою догадку, что отец и думать забыл о плохише, который крутил романы как бы у меня под носом. Ещё одна причина желать того, чтобы Каллен покинул яхту как можно скорее. Я просто не могу находиться с ним на одном судне. Все эти трудности на предпраздничной неделе мне совершенно ни к чему, как бы эгоистично это не звучало.

- Я знаю. Кстати, где его гидроцикл?

- Я видел его закреплённым у борта, - сообщает Эрик, - мне даже захотелось прокатиться. Наверное, у парня всё отлично, если он может себе позволить гидроцикл. Его же надо где-то хранить, верно?

- Он не мой. Просто арендовали с друзьями на несколько дней, - Эдвард Каллен появляется в дверях за спиной отца, сидящего во главе стола, - я не подслушивал вас, не думайте. Я позвонил другу, но он не ответил, и я отправил сообщение. Уверен, он перезвонит. Поэтому не беспокойтесь, мне недолго осталось вас стеснять.

- Вы не стесняете нас, Эдвард. Садитесь рядом с Розали. Единственное свободное место.

Папа само дружелюбие. Я снова тянусь за стаканом, одновременно с чем Эдвард проходит мимо и беззвучно опускает телефон на стол рядом с моей тарелкой. Розали немного смещается в сторону вместе со стулом, видимо, чтобы предоставить Каллену больше пространства. Он улыбается ей всё той же улыбкой, что я многократно видела на его лице при общении с девицами в баре. Обольстительной и чарующей. Ничего не изменилось. Так что я едва различаю вкус еды, пока ем и вынужденно наблюдаю за тем, как Роуз разговаривает с мужчиной, явно пребывая в радостном настроении. Мне же хочется просто закончить и встать из-за стола, но от осуществления задуманного меня отвлекает оживлённый голос подруги, которым она обращается к нам всем:

- Ты можешь провести завтрашний день с нами, если твои друзья не будут против, когда перезвонят. Никто ведь не против, чтобы Эдвард задержался? Что скажешь, Белла?

- Я уверена, Эдвард хотел бы как можно скорее вернуться к людям, которые о нём переживают, а мы собираемся на остров, помнишь? - нетрудно понять, чего хочет Розали. Точнее, кого. Но видеть её флиртующей с Калленом ещё труднее, чем просто быть поблизости от него так, как сейчас. Она не прекратит. И, зная его, он тоже вряд ли откажется от того, что само идёт в руки. - Эдвард, вы ведь...

Вибрация моего телефона заставляет звенеть некоторые столовые приборы. Я смотрю на экран. Незнакомый номер. Наверное, его приятели. Те, которые были раньше, или новые.

- Это, вероятно, меня. Я могу взять?

- Да.

- Простите, я отойду ответить.

Только он уходит, как Розали принимается меня уговаривать, наклоняясь ко мне:

- Белла, я всё понимаю, у нас свои планы, но он такой красивый. Ты не обязана соглашаться. Тогда я просто спрошу его номер, и всё.  

Розали говорит о своих намерениях душераздирающе легко. Не припомню, когда в последний раз она была кем-то так... одержима. Она напоминает мне тех девушек, которые шептались об Эдварде Каллене и кокетничали с ним у барной стойки, если ему случалось подходить за выпивкой лично, порой оставляя свою тогдашнюю возлюбленную за столиком с приятелями. Но тем девчонкам было не больше двадцати двух, ведь именно в этом возрасте я закончила университет, уволившись из бара ещё до выпуска. Мы же с Розали гораздо старше, и, наверное, в том числе и поэтому я не должна позволить ничему встать между нами. Даже мужчине, в которого, вероятно, по-прежнему влюблена.  

- Хорошо. Но только на один день. До завтрашнего вечера. И ты скажешь ему об этом сама.

- Спасибо, Беллз. Кстати, как насчёт сыграть в игру «Скажи иначе»? Вчера ведь было круто.

- Точно, Розали. Я с тобой согласен, - мой отец откидывается на спинку своего стула, - интересная игра. Я готов хоть сейчас. Мальчики против девочек.

- Папа, вас всего двое, как и накануне. Если только Диксон и Мэттью вдруг не захотят присоединиться, - напоминаю я, и вот сюрприз, Мэттью тут же скрывается под столом, а Диксон садится на диван чуть поодаль. Не то чтобы игра сложная, но, стоило Мэдисон разъяснить правилам мальчишкам прежде, чем мы сели играть вчера, они нахмурились и занялись чем-то своим прямо на полу. - Ну вот, что и требовалось доказать.

- Вообще-то теперь нас трое, милая. Эдвард ушёл поговорить, но скоро вернётся.

- Даже с его учётом нас пятеро, пап.

Обслуживающий персонал в составе экипажа тем временем начинает убирать тарелки со стола. На улице становится совсем темно, и на яхте включаются навигационные огни. Их отражение чуть рассеивает мглу при движении судна по чёрным водам. Плавный ход, свежий ветер, приятный бриз.

- Ну кто-то из вас мог бы перейти в команду к нам и тем самым запросто всё уравновесить. Кто хочет?

Когда вызывается Розали, я лишь обнимаю себя руками. Это было предсказуемо. Отец явно доволен, что всё так быстро разрешилось, и руководит нами, кто где должен сесть. Мальчики с одной стороны, девочки с другой. Мы с Элис остаёмся на своих местах, единственные, кому не надо никуда идти. Я избавляюсь от обуви под столешницей, чтобы дать отдых ногам. Сладкая Пина Колада тоже влияет благотворно. Приятное чувство расслабленности словно растекается по венам после первых же глотков через трубочку. И мне почти удаётся игнорировать присутствие Эдварда Каллена, пока он объясняет термины своей команде, чтобы другие игроки отгадали их как можно быстрее. В течение игры в ход идёт буквально всё. Синонимы, цитаты, определения своими словами. За каждый правильный ответ команда получает баллы, позволяющие продвигаться по игровому полю на соответствующее количество делений. Я становлюсь немного пьяной к тому моменту, как мы проигрываем, а Каллен, Розали, Эрик и мой отец радуются победе. День был насыщен на события, поэтому мы ограничиваемся одним раундом, а даже если бы другие захотели сыграть ещё, им пришлось бы продолжить без меня. Постепенно около моей каюты воцаряется тишина, дети наконец заканчивают свои похождения после всех обязательных ритуалов перед сном вроде чистки зубов, и я настраиваюсь на недолгое чтение под мирную качку и едва уловимый плеск морской воды. Но спустя сколько-то минут, уже лёжа в кровати в ночной сорочке, вдруг осознаю, что давным-давно не видела собственный телефон. Господи. Неужели он у Каллена, позабывшего вернуть мне его после разговора? И что делать? Идти самой или, быть может, постучаться к Розали? Вдруг она ещё не спит. Нет, она не поймёт, почему я прошу её. Чёрт.

Натягивая халат поверх сорочки и признавая отсутствие альтернативы, я тихо ступаю за дверь. Всего на яхте пять кают, и мне известно, какая пустовала до того, как на борту стало больше на одного человека. Она в самом конце коридора, куда я и направляюсь. Но моему взгляду предстаёт распахнутая настежь дверь. Потока света, попадающего немного внутрь комнаты из коридора, вполне достаточно, чтобы обнаружить отсутствие человека в кровати. И куда он делся? Гулять поздним вечером по яхте как-то не входило в мои планы. Впрочем, делать нечего. Приходится подняться наверх, где я вижу телефон лежащим по центру столешницы из красивого дерева с переливами оттенков. У меня нет код-пароля. Было бы так легко изучить всю информацию, но, наверное, Эдвард Каллен всё-таки не делал этого.

- У тебя замечательная семья. Как и друзья, - голос из-за спины проходится по моей коже незваным теплом. Я чуть покачиваюсь на босых ногах, обвиняя в этом волнение моря, но даже несколько коктейлей с алкоголем тут ни при чём. - Твой отец явно не помнит меня. Но на моей памяти никто из отцов так не заботился о своей уже взрослой дочери.

И что на это я должна ответить? Что Эдвард Каллен хочет, чтобы я сказала? Руки плотнее запахивают обычный белый халат, напоминающий те, которые предоставляют гостям в дорогих отелях. Я поворачиваюсь лицом к собеседнику, который оказывается сидящим по центру трёхместного дивана, где ранее сидел мой старший племянник. На мужчине те же вещи, что и за ужином. Могу только представлять, как неуютно будет спать в джинсах. Не уверена, что стала бы надевать чужое нижнее бельё, даже если бы мне одолжили подобные вещи моего размера, десятки раз заверив в их чистоте. Боже, и о чём я только думаю?

- Он хороший человек и хороший папа. Многим из того, что у меня сейчас есть, я обязана ему и маме. Гарвард был не совсем нам по карману, но вместе мы справились.

- Замечательно, что ты ценишь их и всё, что они делали, уже сейчас. Не придётся сожалеть о чём-то спустя годы. В общем, друзья заберут меня завтра около шести часов. Тебе не придётся сильно долго терпеть моё присутствие, Белла.

- Нет, я... Я бы не назвала это так. Оно не невыносимо, знаешь. Я рада, что ты здесь. Что не там. Не за бортом. У меня бы началась паника прямо-таки сразу, - я принимаюсь объясняться, потому что не хочу, чтобы он считал меня кем-то вроде чудовища, безразличного к чужим бедам или трудным ситуациям. - А ты провёл там столько часов, и... Ты думал о ночи до того, как отключился?

- Скорее нет, чем да. Полагаю, у меня просто не было особого выбора, кроме как ждать помощи и надеяться, что она придёт. В багажнике оставалось немного воды, когда я уснул. Я просто рад, что живой, - отвечает он, оглядываясь через плечо на море, хотя там только темнота и звуки волн. - В дальнейшем, если что, буду брать с собой GPS. Ну, я... Извини, что тебе пришлось вставать и искать меня. Спасибо за телефон ещё раз. И доброй ночи, Белла.

- Доброй ночи, Эдвард.

Эдвард Каллен поднимается, чтобы уйти, и уходит. Я иду в том же направлении не сразу, но иду. Сначала читая книгу, впоследствии из-за обилия мыслей, которых не было в прошлые дни, я засыпаю, скорее всего, только к полуночи. Но с детьми нереально проспать завтрак. Их энергия и производимый шум просто не оставляют шансов. Поутру я заканчиваю приводить себя в порядок в ванной и выхожу как раз тогда, когда к двери подходят Розали и Элис.

- Привет.

- Доброе утро.

- Розали хочет позвать Эдварда к завтраку. Ты его ещё не видела?

- Нет. Но я позову его сама. Идите.

- Ну хорошо.

Роуз с Элис уходят направо, а я двигаюсь в противоположном направлении. Сейчас дверь в каюту закрыта. Я стучу тихо на случай, если Каллен ещё спит вопреки тому, что мы все уже встали, но он открывает буквально через считанные мгновения, освещаемый дневным светом из окна. Сегодня не так солнечно, как вчера, хотя всё равно светло.

- Здравствуй. Мы собираемся завтракать, но, если ты пока не хочешь, я передам, чтобы тебе оставили поесть. Просто мы скоро отправимся на остров. Ластово. Так он называется.

- Привет, Белла. Но я ведь с вами.

- Да, верно, - не то чтобы я забыла о приглашении Розали, но, наверное, мне бы хотелось, чтобы он остался здесь. Хотя какому мужчине в здравом уме понравится коротать время на яхте, когда снаружи такая хорошая погода, и привлекательная женщина позвала его гулять. Уже вскоре они обменяются номерами, и мне остаётся лишь принять всё, что будет. - Ну, тогда пойдём.

После непродолжительного завтрака мы причаливаем к берегу на лодке. Якорь яхты брошен в длинной извилистой бухте, где она и будет ждать нас вечером. Небольшой размер, территория, объявленная национальным парком, и одноимённый город у подножия горы. Вот что представляет из себя остров, который окружён ещё сорока шестью небольшими островами. Они необитаемы, но всё вместе это архипелаг. Согласно информации из интернета, Ластово пользуется меньшим вниманием туристов из-за своей удалённости, благодаря чему на острове и сохранились многие оригинальные обычаи и фольклорные представления. Наши с Мэдисон родители отправляются посмотреть собор и ещё несколько старинных церквей, а детям интересен маяк, так что сестра с Эриком ведут их к мысу на юге острова. Эдвард остаётся со мной и девчонками, предлагая побродить по городу, но мне не особо любопытно, а вот Розали да. Я же просто хочу провести время у воды, прилечь в тени какого-нибудь дерева, сначала немного позагорав, а потом и поплавать. Элис изъявляет то же желание.

- Ну, тогда созвонимся. Пойдём, Эдвард?

Каллен вроде как медлит, задумчиво смотря на меня, но недолго. Розали радостно улыбается нам, когда он уходит чуть вперёд. Я не должна ей завидовать или считать его своим без всяких оснований. Он не мой. Никогда им не был. Она заговаривает с ним о чём-то, и он смеётся. Его смех доносится до меня. Я крепче обхватываю ручки сумки с пляжными принадлежностями внутри. Сплошной купальник уже на мне, под лёгким летним платьем, а вот полотенца и крем от солнца в ней. Почти белый песок, прозрачная вода лазурного оттенка, умиротворяющий шелест волн, тёплое солнце. То, что необходимо, чтобы отвлечься от ситуации, которую всё равно не изменить.

- Похоже, Роуз наполовину влюблена.

- Наполовину? - мне приходится ответить Элис, когда она заговаривает об этом. Хотя я бы охотнее притворилась, что задумалась и всё прослушала. Но в её понимании я многозадачная, а значит, услышу что-то, даже если буду вся в своих мыслях в тот или иной момент. - Это как? Ты что, тоже влюблена в Джаспера лишь частично? Я не понимаю.

- Всё ты понимаешь. Наполовину это когда ты только познакомилась с кем-то, и он кажется тебе красивым, а вот остальное уже зависит от процесса узнавания друг друга. И тогда ты либо влюбляешься окончательно, либо что-то в характере человека или его привычках тебя отталкивает, и вся симпатия уходит. Давай честно, во всех твоих отношениях всё складывалось неплохо, но лишь до поры до времени. Значит, рано или поздно ты узнавала нечто, что не могла принять. Но, будучи хорошей, оставляла это при себе, избегая выносить всё наружу, даже чтобы поделиться с нами, своими подругами.

- Я не хорошая, совсем нет. Это они были таковыми, - садясь на своём полотенце, я снимаю солнцезащитные очки, когда поворачиваюсь лицом к Элис. - А я не заслуживала их, и чтобы они меня любили. Потому что я чувствовала это лишь однажды. Но не по отношению к ним. Я... Не могу поверить, что собираюсь рассказать это тебе спустя столько лет.

Элис хмурится, и по выражению её глаз ясно, что она уже сама не своя от беспокойства. Её шумный вдох словно затрагивает все мои нервные окончания, из-за чего я начинаю немного дрожать, будто мёрзну. Неприятное ощущение. И даже очень.

- Ты пугаешь меня, Белла. Я вполне серьёзно.

- Не надо, - я поспешно касаюсь её руки ради нас обеих, - я просто... Когда Эдвард Каллен оказался на яхте, это была не первая наша встреча. Он тоже учился в бизнес-школе и часто приходил в бар, где я подрабатывала.

- И?

- Что и?

- Вы типа встречались?

- Нет, Элис. Хотя в каком-то смысле, может, и да. Он встречался с кем-то на моих глазах. Много разных девушек. Но я никогда не интересовала его. Мне просто приходилось подавать им напитки. Ему и его компании.

- И ты отпустила Розали с ним?

- А что я должна была сделать?

- Да хотя бы сказать, что, пока мы трое учились в разных университетах, ты была знакома с этим... с этим мужчиной, и что он бабник, - почти кричит на меня Элис, словно мы говорим о какой-то девочке-подростке, которую надо непременно защищать от неугодных парней, потому что она сама на это не способна, но у Розали есть своя голова на плечах. Она взрослая женщина. Как и все мы.

- Может быть, мне и стоило сказать, однако Роуз не маленькая девочка. Не мне решать, с кем ей общаться, дружить или встречаться. Я видела то, что видела, но это не означает, что сейчас всё точно так же. Люди склонны меняться.

- Ты не знаешь его, чтобы говорить о любви... к нему.

- Ты права. Не знаю. Но он нравился мне. Сильно.

- Или всё ещё нравится? - спрашивает Элис, поворачиваясь боком к солнцу и доставая бутылку воды из сумки. - Ты сказала, что не заслуживала тех, с кем встречалась. Из-за него? Из-за Эдварда Каллена?

Я смотрю на свои ноги. На горячий песок вокруг и всюду. Его жар немного ощущается даже через полотенце. Может быть, стоило надеть раздельный купальник. Ветер овевал бы больше кожи, позволяя не чувствовать себя такой уж разгорячённой. Но мне всегда было уютнее именно в сплошных.

- Я в курсе, что это звучит глупо и является таковым. Честное слово, Элис, я не дура.

- Я и не называла тебя ею. Просто Роуз хочет не только номер его телефона, Белла. Если у них что-то начнёт происходить, нужно будет сказать. Так будет правильно. Розали бы вряд ли молчала, увидев, что нам нравится кто-то, кто когда-то был не слишком разборчив в связях. А дальше пусть решает сама.

- Хорошо. Я скажу ей, когда мы увидимся вновь. Пойдём что ли поплаваем.

Мы проводим на пляже ещё около двух часов. После очередного купания Элис звонит Джаспер, её парень, и поскольку к этому моменту я всё равно уже собираюсь, чтобы прогуляться, то оставляю её одну, чтобы она могла поговорить без свидетелей. Я не иду никуда конкретно, просто вдоль берега, откуда спустя некоторое время становится видно маяк, к которому и ушли мои родные. Он на горе на противоположном берегу, где песчаные склоны покрыты низкими кустарниками, а по воде тем временем скользит чей-то парусник. Прекрасный, захватывающий вид. Я делаю несколько снимков с различных ракурсов и двигаюсь дальше, наблюдая за судном, пока из-за высокого дерева с пышной кроной не становится видно деревянные качели, свисающие с сооружённой из стволов конструкции. И там уже сидит Эдвард Каллен. На второй из двух качелей. Слегка покачиваясь туда-сюда в полном одиночестве. Это как бы странно. То, что он тут без Розали. Они что, потеряли друг друга из виду? Но тогда она бы, наверное, позвонила. Учитывая, что мы, так сказать, в ответе за него и по идее не можем покинуть остров, оставив Эдварда тут без денег и без связи с друзьями.

- Эдвард. Ты что тут делаешь? С Розали всё нормально?

Он вскакивает с качели, словно испуганный. Хотя это не исключено. Он мог пребывать в своих мыслях, пока я не появилась. Или он что-то сделал? Обидел Роуз? Если да, то мне не будет совестно оставить его справляться со своими проблемами самостоятельно.

- Да. Просто она ушла. В сувенирный магазин, кажется. И сказала, что я не обязан её ждать. Так я оказался здесь и собирался спустя некоторое время пойти к лодке, чтобы быть там на случай, если вы поедете обратно на яхту.

Ушла. Да ещё и сказала не ждать. Ну надо же. Это интересно. Розали Хейл предпочла выбирать магниты и прочую символику на память вместо того, чтобы гулять с Эдвардом Калленом везде и всюду?

- Для тебя это, должно быть, сущее разочарование.

- Разочарование? - спрашивает он, и уголки его губ опускаются вниз, а выражение лица становится непонимающим и растерянным. - Что ты имеешь в виду?

- Ты был постоянно окружён девушками, не знал от них отбоя, а сегодня моя подруга, которая в твоём вкусе, бросила тебя одного. Это наверняка обидный и неприятный удар. Ты оказался не настолько интересен, как когда-то.

Каллен зажмуривает глаза яростно и сильно. Его лоб словно вспарывают борозды горизонтальных морщин. Во многом мучительная картина, как будто вот теперь мужчине действительно мерзко. Я крепче стискиваю ручки сумки, находящейся в правой руке. Ноша словно становится тяжелее к тому времени, как Эдвард вновь смотрит на меня исподлобья, но не настолько свирепым взглядом, каким я ожидала его увидеть.

- Я и сам собирался уйти, так что не надо утверждать того, о чём не имеешь ни малейшего понятия. Твоя подруга говорила слишком много всего, а я просто не хотел её обидеть ни за что, так что для меня стало облегчением, когда она захотела за сувенирами. По молодости я встречался со многими девушками, признаю, но мы чужие люди, поэтому полегче с выводами, Белла, - жёстко предостерегает он, из-за чего я робею и одновременно беспокоюсь о собственной реакции. О том, насколько она оправдана и имеет право на существование. Хочется будто извиниться. Нет, не надо. Ни к чему.

- Моя подруга не болтушка.

- В моём понимании всё иначе. Не хочу обидеть и тебя, но на ней свет клином не сошёлся.

- Ну, как бы то ни было, учитывая твою ситуацию и то, что я единственное связующее звено между тобой и твоими друзьями, ты должен пойти со мной. И постарайся не отставать, - говорю я и разворачиваюсь прежде, чем повернуть обратно. Даже не оглядываясь, мне слышно, как Эдвард Каллен идёт позади, иногда шаркая обувью по песку или камешкам при очередном шаге. Одежда Эрика так или иначе подошла, но вот в ботинках я не уверена. Вряд ли у нашего гостя и мужа моей сестры одинаковый размер. Хотя, если что, именно в таком виде Каллен наверняка и поникнет яхту. Не просить же его оставить вещи. Впрочем, решать, разумеется, Эрику. Может быть, Эдвард переоденется в своё, отдаст то, что было одолжено, и лишь потом уплывёт вместе с друзьями. Я хочу вернуться к тому, как всё обстояло прежде. До того, как он появился. Или должна хотеть.

- Где-то в феврале-марте тут, скорее всего, интереснее, чем сейчас. Твоя подруга упомянула кое о чём.

- И о чём же?

- Про один праздник. Название не отложилось у меня в голове. Но там что-то связано со спуском разряженной куклы с горы на верёвке и последующим сожжением. И всё это под грохот петард. Это необычно. Я бы посмотрел.

- Так вернись сюда в нужное время и всё увидишь, - отвечаю я, внимательно наблюдая за рельефом земли и периодическими неровностями. Только бы не споткнуться обо что-то прямо на глазах у Эдварда Каллена. Я точно растянусь в той или иной степени, потому что поблизости нет ни единого деревца, схватившись за которое, можно было бы устоять на ногах.

- А мы можем пообщаться нормально? Без нравоучительного тона? Я иду с тобой, как ты и хотела. Необязательно быть и дальше такой... такой... колючкой. Тогда ты воспринимала меня иначе.

- Тогда ты был гостем бара, в котором я работала, а клиент всегда прав. Чем быстрее принесёшь напитки, тем выше вероятность получить нормальные чаевые. И ты явно не знал отказа в деньгах, - Эдвард Каллен происходит из семьи, способной многое себе позволить. Не миллиардеры, конечно, но и не средний класс. Слышала однажды в коридоре. Про отца, вскоре после рождения сына основавшего собственную консалтинговую компанию и отправившего его учиться в Гарвард, чтобы в дальнейшем наверняка передать дело по наследству. Может быть, они поругались из-за будущего и самоопределения, и потому Каллен исчез. Может быть, не захотел заниматься тем же, что и глава семьи. Хотя всё это лишь мои догадки.

- Их получала и ты, так что не надо изображать из себя оскорблённую официантку, которую единственную вдруг обделили.

- Полагаю, ты судишь по себе, да? Ты даже не доучился. Возможно, потому, что отец прознал, что ты мог бы стараться и лучше, а ты послал его куда подальше и покинул в том числе и семью?

Я не собиралась этого говорить. Наверное, не собиралась. Но слова сами срываются с уст, когда Эдвард Каллен немного обгоняет меня, хотя, услышав, тут же останавливается, как вкопанный, и поворачивается ко мне лицом, внушая страх своим недобрым взглядом в сочетании с руками, сжимающимися в кулаки до побелевших костяшек пальцев. Я сглатываю и думаю, что если бы глазами можно было убить, то я упала бы замертво прямо здесь и сейчас.

- Не говори о моём отце. Ни о ком из моей семьи, - он указывает на меня пальцем и, зло посмотрев, уходит прочь быстрым шагом. Я стою на месте минуту или две, пока не прихожу в себя достаточно для того, чтобы вспомнить, что Каллен всё равно без меня не протянет. Может, у него и есть деньги на счетах, но сейчас при нём нет налички, и он финансово зависим. Не хотелось бы, чтобы он побирался где-то или даже рискнул украсть какую-нибудь еду.