Неужели я так похожа на принцессу-воительницу? Ха! Я была мирной женщиной с академическим складом ума, которая реализует свою мечту. Это Эдвард завоевал моё сердце и поработил моё тело. И мне это нравилось. Я наслаждалась каждой минутой своей жизни с ним.

Я никогда не стану тем Прекрасным Принцем, который ей нужен. И она должна об этом знать...

Ещё несколько секунд Белла лежала неподвижно, а потом осторожно приподняла голову и открыла зажмуренные от страха глаза. Но всё равно ничего не увидела — мир вокруг расплывался и дрожал, как будто она была пьяной или под наркозом.

Я знаю, что будет дальше. Я видела, как Тревор входит в глубину своей панической атаки, как она накатывает на него океанской волной, набрасывает сверху мелкую рыбацкую сеть, не дает выпутаться, режет по живому. И перво-наперво берется за дыхание. Самый лютый страх Тревора – начать задыхаться. Я знаю. Я уже это знаю.
Делаю вперед еще один шаг, что нас с мальчиком разделяет. Накрываю щеки ладонями, большими пальцами касаюсь уголков губ.
- Тревор. Я здесь. Все хорошо. Все сейчас закончится.

- Я позабочусь о Треворе, Falke. Все хорошо.
- Да уж, - он вздыхает, прочистив горло. - Извини, что я так срываю тебя с места.
- Не говори глупостей. Я выезжаю.
- Ты далеко?
- На Reichenberger strasse.
Осекаюсь, сказав адрес быстрее, чем понимаю, чем это чревато. На том конце повисает угрожающая тишина – за мгновение. Голос у Эдварда становится ледяным.
- В Кройцберге? Какого черта?

Гийом чуть прищуривается, проверяя мою искренность. Но потом, просияв, улыбается. Вздыхает.
- Это папа.
- Папа помог тебе, но ты и сам наверняка приложил немало сил, чтобы выучить немецкий, Гийомка.
- Нет, - малыш, качнув головой, привлекает мое внимание к своим словам, - это – папа. Когда я говорю на немецком, я – как папа. Я на него похож.