Я почти не виделся с гостями Джаспера за те два солнечных дня, что они провели в Форксе. Я вообще появлялся дома только затем, чтобы не волновать Эсме. Я следовал тенью, куда только можно, за объектом своей любви, своей одержимости. И где только можно старался увидеть, услышать её посредством мыслей тех, кому в эти солнечные дни повезло пройти мимо неё и иногда – по чистой случайности – задеть её руку. Тёплые прикосновения её ничуть не смущали.

Никогда раньше вынужденный пропуск занятий не становился для меня настолько серьёзным испытанием. Однако я не возражал: солнце, казалось, делало её счастливой.

В понедельник утром мне довелось подслушать разговор, исход которого, вероятно, мог сказаться на моей самоуверенности и превратить в настоящую пытку время, проведённое вдали от неё, но он сделал день только лучше.

Майк – следовало испытать к нему хоть немного уважения, потому что он оказался храбрее, чем я думал, – решил не сдаваться вот так просто и, укрывшись, тайком зализать свои раны. Он собрался попробовать снова.

Белла появилась в школе очень рано и в ожидании звонка устроилась на одной из редко используемых скамеек для пикника: очевидно, намеревалась воспользоваться возможностью насладиться солнцем. Его лучи запутались в её волосах и неожиданно для меня придали им рыжеватый оттенок.

Вот там-то вновь рисующей какие-то каракули, и застал её Майк, который явно не мог поверить своей удаче.

Мне, и без того беспомощному, привязанному из-за яркого солнца к лесной тени, пришлось наблюдать за их беседой, что само по себе являлось мучением.

Она довольно-таки воодушевлённо приветствовала Майка, что, в отличие от меня, привело его в полный восторг.

«Видите, я ей нравлюсь. Она не улыбалась бы так, если бы не нравился. Спорим, ей хотелось пойти со мной на танцы. Интересно, что такого важного там в Сиэтле…»

Он подметил изменения в цвете её волос:

– Раньше я и не замечал, что твои волосы отливают рыжиной.

И пропустил прядь её волос сквозь пальцы, в ответ на что я случайно выдернул из земли молодую ёлочку, на которую опирался рукой.

– Только на солнце, – сказала она.

Он заправил прядь волос ей за ухо, и – к моему большому удовольствию – она слегка отпрянула от него.

Чтобы набраться храбрости, Майку понадобилась минута, которая ушла на пустую болтовню.

Она напомнила об эссе, которое всем нам требовалось написать к среде. По слегка самодовольному выражению её лица стало понятно, что она уже всё закончила. Однако Майк напрочь забыл об этом задании, и его свободное время тут же значительно сократилось.

В конце концов он всё-таки умудрился добраться до главного – мои зубы сжались так, что, наверное, могли бы растереть гранит в пыль – но он так и не задал вопрос напрямую.

– Я собирался спросить: не хотела бы ты куда-нибудь сходить.

– О, – сказала она.

Наступило короткое молчание.

«О»? И что это значит? Она собирается сказать «да»? Погоди-ка, я, кажется, толком и не спросил».

С трудом он сглотнул.

– Ну, мы могли бы поужинать где-нибудь, а потом я занялся бы своим эссе.

«Дурак, это ведь тоже не было вопросом».

– Майк…

Боль и ярость, вызванные ревностью, были точно такими же, как и на прошлой неделе. Мне захотелось со всех ног – слишком быстро для человеческих глаз – пересечь школьный двор, схватив девушку и утащить её прочь от этого мальчишки. Сейчас я настолько сильно ненавидел Майка, что мог запросто убить его, да ещё и порадоваться.

Скажет ли она ему «да»?

– Думаю, это не очень хорошая идея.

Я выдохнул, из тела ушло напряжение.

«Всё-таки Сиэтл был просто отговоркой. Не стоило даже спрашивать. О чём я только думал? Спорим, это всё придурок Каллен…»

– Почему? – мрачно поинтересовался он.

– Полагаю… – заколебалась она, – …но если ты хоть кому-нибудь проболтаешься о том, что сейчас скажу, я с радостью изобью тебя до смерти…

Угроза, что вылетела у неё изо рта, заставила меня расхохотаться – потревоженная сойка пронзительно вскрикнула и улетела прочь.

– Полагаю, это задело бы чувства Джессики.

– Джессики? «Что? Но… о. Ну ладно. Наверное… так-так».

Его мысли утратили ясность.

– Майк, ну правда, ты что, слепой?

Я разделял её чувства. И хотя ей не следовало ожидать, что все будут проявлять такую же проницательность, что и она, вот этот случай был более, чем очевидным. Неужели Майк, которому настолько сложно далось приглашение Беллы на свидание, представлял, что Джессике было бы проще? По всей видимости, эгоизм сделал его слепым по отношению к остальным. Белла же была настолько бескорыстной, что замечала всё и вся.

«Джессика. Так-так. Ничего себе. Так-так».

– О, – только и сумел сказать он.

Белла решила воспользоваться его замешательством и уйти.

– Пора на урок, мне нельзя снова опаздывать.

После этого на Майка уже нельзя было положиться. Размышляя на тему Джессики, он обнаружил: ему нравилось то, что она нашла его привлекательным. Но в то же время ему понравилось бы больше, если бы то же самое могла почувствовать Белла.

«Хотя она, наверное, миленькая. Неплохая фигура, сиськи больше, чем у Беллы. Лучше синица в руке…»

И он с головой окунулся в новые фантазии. Они выглядели не менее вульгарно, чем те, что касались Беллы, но уже не приводили меня в ярость, а просто нервировали. Он не заслуживал ни одной из девушек: они казались ему почти взаимозаменяемыми. И я стал держаться подальше от его мыслей.

Стоило Белле скрыться из виду, как я свернулся калачиком на высохших ветвях раскидистого земляничного дерева и, принявшись порхать по мыслям разных учеников, стал следить за ней, радуясь, если получалось наблюдать через сознание Анджелы Вебер. Мне даже захотелось изыскать какой-нибудь способ поблагодарить Вебер за то, что она была такой славной. Я чувствовал себя лучше, зная, что у Беллы имелась хотя бы одна настоящая подруга.

Независимо от того, кто позволял мне подсматривать за Беллой, я не мог не заметить по её лицу, что она снова выглядела расстроенной. Я изумился – мне-то думалось, что солнца будет достаточно, чтобы она улыбалась. Увидев, что за обедом девушка то и дело поглядывала на пустовавший стол Калленов, я разволновался: возможно, она тоже скучала по мне.

После школы она собиралась увидеться с другими девушками – я машинально спланировал наблюдение – но Майк пригласил Джессику на то свидание, на которое прежде предполагал позвать Беллу, и встреча перенеслась.

Прежде, чем направиться прямо к её дому, я быстро прочесал окрестный лес: убедился, что ни одна из опасностей не подобралась слишком близко. Мне было известно, что Джаспер, используя мою невменяемость и в качестве объяснения, и в качестве угрозы, предостерёг своего бывшего собрата, чтобы тот не смел соваться в городок, однако рисковать не хотелось. Питер и Шарлотта не намеревались конфликтовать с моей семьёй, но намерения всегда могли перемениться.

Ладно, я перегнул палку. Я знал об этом.

Проведя добрый час внутри дома, Белла, будто бы осознала, что я мучился, так как не видел её, и, сжалившись надо мной, наконец вышла на задний двор. В руке она сжимала книгу, под мышкой несла одеяло.

Тихо-тихо я взобрался на верхушку ближайшего дерева, откуда просматривался весь двор.

Расстелив на влажной траве одеяло, она улеглась на живот и принялась листать потрёпанную, очевидно, не единожды читаную книгу: пыталась найти нужное место. Я стал читать через плечо девушки.

Ах, опять классика. Разум и чувства. Она была поклонницей Остин.

Я ощутил, что под открытым небом, на солнце, её аромат изменился: зной, казалось, сделал его слаще. Горло полыхнуло желанием, и из-за того, что я так долго находился вдали от девушки, боль снова сделалась неистовой. Некоторое время я вдыхал через нос: пытался взять себя под контроль.

Она читала быстро, болтая в воздухе ногами. Сюжет был мне известен, поэтому я принялся наблюдать за тем, как солнечные лучи и ветер играют с её волосами. Однако, закончив вторую главу, девушка напряглась – её рука замерла на странице, которая начиналась со слов: «…возможно, обе дамы не выдержали бы такого длительного испытания, несмотря на требования приличий и материнские чувства…», – а потом перевернула сразу кипу листов, да так резко, словно её разозлило что-то. Но что? Она находилась в самом начале истории. Описывался зарождающийся конфликт между свекровью и невесткой. Был представлен главный герой, Эдвард Феррарс. Восхвалялись заслуги Элинор Дэшвуд. Пытаясь отыскать что-нибудь потенциально оскорбительное в чрезмерно обходительной прозе Остин, я обдумал содержание предыдущей главы. Что могло её расстроить? [Примечание переводчика: фрагмент книги «Разум и чувства» цитируется по переводу Ирины Гуровой]

Книга, которая была сборником романов, раскрылась на новой истории «Мэнсфилд-парк». На этот раз Белла успела добраться до седьмой страницы (теперь я читал вместе с ней) – до момента, когда миссис Норрис принялась расписывать возможные последствия того, что будет, если Том и Эдмунд Бертрамы не встретятся со своей кузиной Фанни Прайс, пока все они не повзрослеют, а потом стиснула зубы и захлопнула книгу. Сделала глубокий вдох, словно хотела успокоиться, отбросила томик в сторону и перевернулась на спину. Потом, чтобы подставить солнцу как можно больше кожи, закатала до локтей рукава. Почему она так среагировала на историю, которая, очевидно, была ей знакома? Очередная загадка. Я вздохнул.

Она лежала совершенно неподвижно и пошевелилась только раз – убрала волосы от лица, и те каштановой рекой раскинулись вокруг её головы – и затем снова замерла.

Залитая солнечным светом, она являла собой исключительно безмятежную картину. Казалось, что на неё наконец снизошло то умиротворение, которое она никак не могла найти. Её дыхание замедлилось; спустя несколько томительных минут её губы затрепетали, и она начала бормотать во сне.

Мне стало неловко, пусть даже мои еженощные наблюдения были куда более отвратительным поступком, чем не самое примерное текущее времяпрепровождение. Я не совершил никаких преступных действий, формально даже не вторгся на их территорию: дерево росло на соседнем участке. Но мне было известно: наступит ночь, и я продолжу поступать неправильно.

Даже сейчас часть меня хотела нарушить границу: спрыгнуть на землю и, подкравшись на цыпочках, устроиться внутри кольца солнечного света. Чтобы стать ближе к ней. Чтобы казалось, будто она шептала мне.

Меня сдерживали отнюдь не сомнительные нравственные принципы, а мысль о том, как я выглядел на солнце. Хватало того, что моя кожа была похожей на камень и не выглядела, как человеческая и в тени. Я не хотел смотреть на себя рядом с Беллой при свете солнца. Разница между нами была непреодолимой, мучительной и без этой картины у меня в голове. Мог ли я выглядеть ещё несуразнее? Я представлял себе тот ужас, который она могла бы испытать, если бы открыла вдруг глаза и увидела меня рядом с собой.

– М-м-м... – простонала она.

Прижавшись к стволу дерева, я ушёл ещё глубже в тень.

Она выдохнула:

– М-м-м...

Я не опасался того, что она могла проснуться. Это был просто едва слышный, наполненный тоской шёпот:

– Эдмунд, ах.

Эдмунд? Я снова подумал о фрагменте, на котором она оставила чтение. Том, где впервые по имени был назван Эдмунд Бертрам.

Ха! «Ей снюсь совсем не я», – с унынием осознал я, и стал ненавидеть себя ещё больше. Ей снились вымышленные персонажи. Наверное, и прежде её сны были заполнены Хью Грантом в шейном платке. Чересчур для моего самомнения. [Примечание переводчика: молодой Хью Грант действительно исполнял главную роль в экранизации одного из романов Джейн Остин, но не Эдмунда Бертрама в «Мэнсфилд-парке», а ранее упоминавшегося Эдварда Феррарса в «Разуме и чувствах», 1995 г.]

Ничего вразумительного она больше не произнесла. Время шло, и мне, снова почувствовавшему себя беспомощным, осталось только наблюдать за тем, как солнце медленно опускалось за горизонт, и по газону к ней заскользили тени. Мне захотелось оттолкнуть их назад, но темнота, разумеется, была неизбежной, и они всё-таки накрыли девушку. Когда свет исчез, её кожа стала выглядеть слишком бледной – призрачной, а волосы, снова потемнев, на фоне лица казались почти чёрными.

Было жутко наблюдать за тем, как сбываются предвидения Элис. От погружения в кошмар меня удержал только звук ровного, сильного сердцебиения Беллы.

Когда домой вернулся её отец, мне стало легче.

Я мало что сумел услышать, пока он ехал по улице к дому. Неясную досаду… но та была уже в прошлом, кое-что из случившегося за рабочий день. Предвкушение, которое перемешалось с голодом – я догадался, что он с нетерпением ждал ужина. Но его мысли были настолько тихими и сдержанными, что мне удалось уловить только самую суть, да и то я сомневался в своей правоте. Мне стало любопытно, как должна была звучать её мать, чтобы получилась такая уникальная генетическая комбинация.

Белла проснулась и села как раз в тот момент, когда шины отцовской машины зашуршали по мощёной подъездной дорожке. Огляделась по сторонам и, казалось, была сбита с толку неожиданно наступившей темнотой. Коснулась взглядом теней, среди которых я укрывался, но быстро его отвела.

- Чарли? – продолжая всматриваться в деревья, окружавшие небольшой двор, тихо окликнула она.

Захлопнулась дверь машины – она оглянулась на звук, потом быстро поднялась на ноги и, ещё раз посмотрев в сторону леса, собрала свои вещи.

Я перебрался на дерево, которое росло ближе к заднему окну – ближайшему к маленькой кухне, и слушал, как они проводили вечер. Было интересно сравнивать слова и приглушённые мысли Чарли. Его любовь и забота о единственном ребёнке почти ошеломили меня, однако говорил он немного и только по делу. Бόльшую часть вечера они провели в уютной тишине.

Я подслушал её планы относительно завтрашнего вечера: вместе с Джессикой и Анджелой она собиралась пройтись по магазинам Порт-Анджелеса, и одновременно уточнил собственные действия. Джаспер не просил Питера и Шарлотту держаться подальше от Порт-Анджелеса. И хотя мне было известно, что те совсем недавно питались и не собирались охотиться поблизости от нашего дома, я присмотрел бы за ней – так, на всякий случай. Как-никак, подобные мне имелись везде. Да ещё все те человеческие опасности, о которых раньше мне даже не приходилось задумываться.

Я подслушал её явное волнение из-за того, что, оставив отца, она вынудит того самостоятельно готовить ужин, и улыбнулся доказательству собственной теории – да, его она тоже опекала.

Зная, что вернусь, как только она уснёт, я ушёл.

Я не стал бы вторгаться в её секреты, подобно подглядывающему Тому. Я явился бы для её защиты, а не для того, чтобы бросать на неё плотоядные взгляды, чем без сомнения занялся бы Майк Ньютон, если бы оказался достаточно ловким и умел бы вскарабкиваться на верхушки деревьев. Я не поступил бы таким образом.

Когда я вернулся, дом стоял пустым, и это меня устроило. Ранее я не упустил из виду сбивчивые или унизительные мысли, которые подвергали сомнению моё здравомыслие. Эммет оставил записку, приклеив ту к нижней лестничной балясине:

«Давай сыграем в американский футбол возле Рейнир? Ну, пожалуйста!»

Отыскав ручку, я накарябал под его просьбой слово «извини». Так или иначе, но команды будут набраны и без меня.

Отправившись на самую короткую охоту, я довольствовался маленькими зверьками, что были на вкус не так хороши, как хищники, потом переоделся в чистую одежду и побежал обратно в Форкс.

Сон Беллы был неспокоен: она то и дело сражалась с одеялом, а её лицо становилось то встревоженным, то печальным. Я стал гадать, что за кошмар навестил её… но потом осознал, что на самом деле не хотел знать об этом.

Когда она начинала бормотать, в основном презрительно и мрачно высказывалась о Форксе. Единожды со вздохом произнесла «вернись» и раскрыла ладонь в бессловесной просьбе, и у меня появилась надежда, что, возможно, ей снился я.

Следующий школьный день – последний из тех дней, когда солнцу надлежало держать меня в плену, казался почти таким же, как и предыдущий. Белла выглядела ещё мрачнее, и я подумал, не откажется ли она от своих планов, поскольку, очевидно, находилась не в том настроении. Но это была Белла, а она, вероятно, поставит интересы друзей выше собственных.

Сегодня на ней была блузка тёмно-синего цвета; удачно оттеняя её кожу, он делал ту похожей на свежие сливки.

Уроки закончились, и Джессика согласилась подвезти обеих девушек.

Отправившись домой за машиной, я обнаружил там Питера и Шарлотту, поэтому позволил себе дать девушкам преимущество в час или чуть больше. Мне не хотелось ехать за ними следом: езда в пределах скоростного режима была отвратительной вещью.

Все собрались в хорошо освещённой гостиной. Без энтузиазма извинившись за своё отсутствие, я поздоровался с Питером и Шарлоттой: пожал ему руку, поцеловал её в щёку, и они отметили мою рассеянность. Будучи не в состоянии сосредоточиться, я не стал присоединяться к общему разговору, а, как только этикет позволил мне уйти, проследовал к фортепиано и спокойно заиграл.

«Что за странное создание, – подумала белокурая, такая же маленькая, как и Элис, Шарлотта. – Он был таким нормальным и обходительным в нашу последнюю встречу».

Мысли Питера, как обычно случалось, совпадали с её размышлениями.

«Должно быть, всё дело в животных. Рано или поздно недостаток человеческой крови сводит их с ума», – сделал он вывод.

Его волосы были такими же светлыми, как у неё, и почти такими же длинными. За исключением габаритов – Питер казался немного ниже Эммета – они были очень похожи и мне всегда казались подходящей парой.

«Зачем было вообще возвращаться домой», – сыронизировала Розали.

«Ах, Эдвард, не могу спокойно смотреть на его страдания». Эсме разволновалась, и всё её веселье тут же ушло. Должна была разволноваться, воображаемая ею история моей любви с каждым мгновением всё больше походила на трагедию.

«Желаю вам повеселиться сегодня в Порт-Анджелесе», – жизнерадостно подумала Элис. – Дай знать, когда я смогу наконец пообщаться с Беллой».

«Ты безнадёжен. Не могу поверить, что вчера ночью ты пропустил игру, чтобы следить за тем, как кто-то спал», – проворчал Эммет.

Спустя минуту все, кроме Эсме, уже перестали думать обо мне, и я стал играть ещё тише – так, чтобы больше не привлекать внимания. Постаравшись забыть об их присутствии, я позволил музыке отвлечь меня от тревог. Девушка и ранее исчезала из виду, но ещё ни разу мне не становилось настолько тоскливо. Когда прощание стало подходить к концу, я прислушался к беседе.

– Если снова увидите Марию, – несколько настороженно произнёс Джаспер, – передайте, что я желаю ей всего хорошего.

Мария была той вампиршей, что создала и Джаспера, и Питера: Джаспера во второй половине девятнадцатого века, Питера совсем недавно, в сороковых годах двадцатого. Как-то раз, когда мы жили в Калгари, она заглянула к Джасперу. Визит был настолько насыщенным, что после него нам в срочном порядке пришлось переезжать. Джаспер вежливо попросил её впредь держаться на расстоянии.

– Не думаю, что наши пути скоро пересекутся, – со смехом сказал Питер. Мария, несомненно, была очень опасной; между ней и Питером не имелось особой привязанности. В конце концов, причиной отступничества Джаспера стал именно Питер. В то же время Джаспер оставался любимцем Марии, несмотря ни на что: да, когда-то она собиралась его убить, но теперь считала это несущественным. – Но если это случится, то непременно передам.

Перед уходом они пожали друг другу руки. Не доведя мелодию до финала, я оборвал её и торопливо встал.

– Шарлотта, Питер, – кивая, сказал я.

– Было приятно опять увидеться с тобой, Эдвард, – с сомнением в голосе произнесла Шарлотта.

Питер ограничился ответным кивком.

«Одержимый», – бросил мне в спину Эммет.

«Идиот», – одновременно с ним подумала Розали.

«Бедный мальчик». Эсме.

И упрекающий голос Элис: «Они отправятся прямо на восток, в Сиэтл. Порт-Анджелеса и близко не будет». В качестве доказательства она продемонстрировала мне свои предвидения.

Я сделал вид, что не расслышал. Мои оправдания уже давно перестали быть убедительными.

В машине мне удалось наконец расслабиться. Басовитое урчание мотора, который в прошлом году, пребывая в лучшем настроении, форсировала Розали, успокоило меня. Находиться в движении, знать, что с каждой проносящейся под колёсами милей я становился всё ближе и ближе к Белле, стало облегчением.

Переводчики: mened, surveillante, leverina, Kindy, MetoU, Homba, Dreamy_Girl,
редакторы: polina_che, anna9021908094, alisanes, Нея,
главный редактор: bliss_, куратор перевода, дизайн: OVMka.

Публикация перевода не преследует никакой коммерческой выгоды.
Данный перевод является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!

При переводе глав 1-12 частично были использованы
материалы reading-books.me