Белла и я молча шагали на биологию. Мы прошли мимо Анджелы Вебер, которая остановилась на пешеходной дорожке, обсуждая с одноклассником домашнее задание по тригонометрии. На ходу я мельком заглянул в её мысли, ни на что уже особо не надеясь, ожидая лишь очередного разочарования, но поразился сквозившей в них щемящей тоске.

Оказывается, было кое-что, чего хотела Анджела – к сожалению, это не так-то просто завернуть, перевязать ленточкой и преподнести в качестве подарка.

Когда я услышал её безнадёжную грусть, мне на секунду стало странным образом спокойнее. Ощутив наше сходство, я на миг почти сроднился с этой доброй смертной девочкой.

Как бы чуднό ни звучало, но знать, что я не единственный, кто переживает любовную трагедию, было утешительно. Разбитые сердца, они повсюду.

Однако уже в следующую секунду во мне внезапно вспыхнуло возмущение. Разве история Анджелы обязана быть трагичной? Вовсе нет. Она – человек, и он – человек, а различие, которое казалось ей столь непреодолимым, по сравнению с моей ситуацией – просто пустяк. Для её страданий и разбитого сердца не было никаких причин. Что за напрасная печаль? Этой истории любви ничто не должно мешать обрести счастливый конец.

Я хотел сделать ей подарок?.. Что ж, вот и дам ей то, о чём она мечтает. Вероятно, если знаешь о природе человека столько, сколько знаю я, организовать это будет совсем не сложно. Я проник в сознание стоявшего рядом с ней мальчика,объекта её влюблённости; похоже, и она ему нравилась, просто он сам загнал себя в угол, вообразив те же преграды, что и она.

Всё, что мне требовалось сделать, – лишь незаметно подтолкнуть его к решению.

План выстроился быстро; сценарий в голове родился сам собой, даже без моих усилий. Самым трудным было уломать Эммета – мне требовалась его помощь. Человеческой природой управлять гораздо проще, чем вампирской.

Я радовался, что нашёл возможность сделать Анджеле подарок. Приятно для разнообразия отвлечься от собственных проблем. Вот бы они разрешались так же легко.

Когда мы с Беллой садились за нашу парту, моё настроение успело немного улучшиться. Может, стоило смотреть в будущее с бόльшим оптимизмом. Может, там был выход и для нас, просто я его ещё не видел – подобно Анджеле, которая не замечала очевидного. Вряд ли, конечно.Но зачем напрасно тратить время на терзания? Когда дело касалось Беллы, я не мог позволить себе терять время зря. Каждая секунда была на счету.

Вошёл мистер Баннер, везя подставку с допотопным телевизором и кассетным видеомагнитофоном. Нам предстояло изучение генетических заболеваний – раздела, который его не особо интересовал, – поэтому следующие три дня он планировал показывать в классе кино. «Масло Лоренцо» – фильм не слишком весёлый, однако это не помешало радостному возбуждению охватить весь класс. Ни конспектов, ни проверочных работ. Смертные ликовали.

Меня конспекты и контрольные не волновали при любом раскладе. Я не собирался обращать внимание вообще ни на что, за исключением Беллы.

Сегодня я не отодвинулся от неё на своём стуле в поисках возможности дышать. Вместо этого я сел так близко от неё, как мог бы сесть любой обычный смертный. Ближе, чем мы сидели в машине, и достаточно близко для того, чтобы ощутить левой стороной тела жар, идущий от её кожи.

Чувство было странным – одновременно и приятным, и мучительно тревожным, – но я предпочёл сидеть рядом с ней, а не у дальнего края стола. Это было больше того, к чему я успел привыкнуть, но очень скоро я осознал, что и этого мне недостаточно. Потребность в близости росла: чем ближе к ней я находился, тем ближе хотел быть.

В ресторане я упрекнул её в том, что она – магнит, притягивающий опасности. Прямо сейчас казалось, что это не метафора, а буквальное описание происходящего: я был опасностью, и с каждым новым дюймом, на который я позволял себе приблизиться к ней, её притяжение набирало силу.

А затем мистер Баннер выключил свет.

Темнота никак не влияла на моё зрение, поэтому оставалось лишь гадать, почему это настолько сильно всё изменило. Сейчас я видел окружающее так же идеально – ясно и чётко, – как и до этого. Каждую деталь, каждую мелочь в классе.

Откуда же в воздухе вдруг возникло напряжение,подобное электрическому? Неужели только из-за мысли, что я единственный, кто видит всё, а остальным мы с Беллой не видны? Как будто мы остались одни в тёмной комнате – только мы двое, сидящие так близко друг к другу.

Моя рука потянулась к ней помимо моей воли. Просто прикоснуться к её ладони и подержать её в темноте... Станет ли это настолько уж страшной ошибкой? Если прикосновение к моей коже её потревожит, ей нужно лишь отстраниться.

Отдернув ладонь, я плотно скрестил обе руки на груди и изо всех сил сжал кулаки. Никаких ошибок, как я и обещал себе. Подержав её за руку, я лишь захотел бы бόльшего – ещё одного незначительного прикосновения, ещё одного движения,приближающего меня к ней. Я чувствовал, как новое желание росло во мне, борясь с моим самоконтролем, стремясь его преодолеть.

Нет. Никаких ошибок.

Белла скрестила руки на груди,крепко сжав пальцы обеих в кулак – точь-в-точь как я.

«О чём ты думаешь?» – отчаянно хотелось мне шепнуть, но в классе было настолько тихо, что даже беседа шёпотом не останется незамеченной.

Фильм начался, класс тускло осветился. Белла взглянула на меня. Она заметила, в какой напряжённой позе я сижу – сама она сидела точно так же, – и улыбнулась. Её губы слегка приоткрылись, а взгляд стал призывным и наполнился теплом.

Хотя, возможно, я просто видел то, что хотел увидеть.

Я улыбнулся ей в ответ. Её дыхание сбилось, и она быстро отвела взгляд.

От этого стало только хуже. Я не знал её мыслей, но внезапно уверился в том, что чуть раньше был прав – она хотела, чтобы я её коснулся. Это опасное желание преследовало её в точности так же, как и меня.

Между нашими телами звенело электричество.

Весь час она не двигалась, сохраняя ту же самую сдержанную и напряжённую позу, что и я. Время от времени она поглядывала на меня, и каждый раз сквозь меня будто ток пробегал.

Этот час тянулся медленно, но всё же недостаточно медленно. Ощущения и эмоции были такими новыми для меня, что я мог бы сидеть вот так рядом с ней день за днём, просто чтобы испытать всю их полноту.

Пока текли минуты, рассудок спорил с желанием, а я придумал десятки аргументов в этом споре для каждой из сторон.

Наконец мистер Баннер снова щёлкнул выключателем.

Вспыхнули лампы дневного света, и атмосфера в классе вновь стала обычной. Белла вздохнула и,вытянув руки вперёд, разогнула пальцы. Должно быть, она устала так долго находиться в одной позе. Мне былонамного легче –неподвижность была для меня естественным состоянием.

Я усмехнулся, увидев облегчение на её лице.

- Что ж, это было интересно.

- Угу, – пробормотала она, отлично понимая, что я имею в виду, но никак не комментируя. Чего бы я только не отдал, лишь бы узнать, о чём она думала в эти секунды.

Я вздохнул. Как бы ни было велико моё желание, помочь с этим оно не в силах.

- Пойдём? – спросил я, вставая.

Она поморщилась и нетвёрдо поднялась на ноги, расставив руки для равновесия, словно боялась упасть.

Я мог бы предложить ей свою руку. Или той же рукой взять под локоть – осторожно, едва касаясь – и поддержать. Уверен, это не было бы таким уж ужасным нарушением.

Нет. Никаких ошибок.

Пока мы шли к спортзалу, Белла хранила молчание. Между её бровей наметилась морщинка – признак того, что она в глубоком раздумье. Мне тоже было о чём подумать.

Моя эгоистичная сторона решительно утверждала: одно прикосновение вреда не принесёт.

Я легко мог сдерживать собственную силу.Это было совсем не сложно, ведь моё осязание развито лучше, чем у смертных: я мог бы жонглировать дюжиной хрустальных бокалов, не разбив ни одного из них; мог коснуться мыльного пузыря, и он бы не лопнул. Но лишь до тех пор, пока на сто процентов контролировал себя.

Белла была совсем, как мыльный пузырь – хрупкая и уязвимая. Эфемерная.

Как долго я смогу оправдывать своё присутствие в её жизни? Сколько ещё у меня времени? Появится ли у меня ещё одна возможность, подобная этой возможности, этому мгновению, этой секунде? Ведь Белла не всегда будет так близко – всего лишь руку протянуть.

Дойдя до двери спортзала, Белла развернулась и, увидев моё лицо, распахнула глаза от того, что прочла в нём. Она ничего не сказала. Я рассмотрел в её зрачках своё отражение и ту борьбу, что шла внутри меня. Я видел, как изменилось выражение моего лица, когда лучшая сторона проиграла спор.

Моя рука поднялась, будто снова обретя собственную волю. Пальцы коснулись её щеки, поглаживая тёплую кожу – так нежно, словно это было тончайшее стекло или недолговечная оболочка мыльного пузыря. На её лице вспыхнул румянец, и я ощутил, как под почти прозрачной кожей пульсирует кровь.

«Хватит, – приказал я себе, хотя моя ладонь отчаянно стремилась прижаться к её лицу. – Хватит».

Трудно было заставить себя отвести руку и остаться на месте, а не подойти к ней ещё ближе. Тысячи разных идей пронеслись в голове за мгновение – тысячи разных примеров того, как я мог бы к ней прикоснуться. Кончиком пальца очертить форму её губ. Ладонью приподнять лицо за подбородок. Вынуть заколку из волос, чтобы те упали мне на ладонь. Обвить руками за талию и прижать к себе.

«Хватит».

Я заставил себя развернуться и уйти. Мои движения были скованными – тело сопротивлялось, не желая покидать её.

Я спешно удалялся, почти бежал от искушения, однако позволил разуму остаться за спиной и наблюдать за ней чужими глазами. Я уловил мысли Майка Ньютона – они были громче, чем мысли остальных.Он, негодуя, следил, как Белла, будто в забытьи, шла мимо– расфокусированный взгляд, пылающие щеки.И внезапно в его голове зазвучало моё имя в сопровождении ругательств. Не удержавшись, я чуть заметно усмехнулся.

Мою руку покалывало. Я согнул её, затем сжал в кулак, но невидимые иголочки всё равно продолжали безболезненно впиваться в неё.

Нет, я не причинил ей вреда – но всё же прикасаться к ней было ошибкой.

Ощущения внутри меня напоминали жар от тлеющих углей, как будто чуть притуплённое жжение моей жажды разлилось по всему телу.

Оказавшись рядом в следующий раз, смогу ли я сдержаться и не прикоснуться к ней снова? А если прикоснусь ещё раз, смогу ли на этом остановиться?

Нет. Больше никаких ошибок. На этом всё. «Наслаждайся воспоминанием, Эдвард, – мрачно подумал я, – а руки держи при себе».Или так, или мне придётся заставить себя уйти... каким-то образом. Потому что оставаться около неё недопустимо, если упорствовать в совершении неверных поступков.

Я глубоко вдохнул и постарался успокоиться.

Эммет нагнал меня на подходе к кабинету английского.

- Привет, Эдвард! – «Он выглядит лучше. Странно, но лучше. Счастливым».

- Привет, Эм.

Я выглядел счастливым? Может быть. Что-то вроде счастья я и ощущал. Несмотря на полный хаос в голове.

«Советую меньше трепать языком, мелкий. Не то Розали тебе его вырвет».

Я вздохнул.

- Прости, что тебе одному приходится с этим справляться. Злишься на меня?

- Не-а. Роуз переживёт. Белла бы узнала всё при любом раскладе. – «Учитывая то предстоящее, что видит Элис...»

Сейчас я совершенно не хотел думать о видениях Элис. Сжав зубы, я посмотрел вперёд.

Пытаясь отвлечься, я заметил Бена Чейни– он шёл прямо перед нами на урок испанского. О, а вот и возможность сделать подарок Анджеле Вебер.

Я остановился и положил руку на плечо Эммета.

- Подожди секунду.

«В чём дело?»

- Я знаю, что не заслужил, но ты не мог бы сделать мне одолжение?

- Какое? – спросил он с любопытством.

Чуть слышно – и с такой скоростью, что ни один смертный не разобрал бы ни слова, – я объяснил ему, чего хочу.

Когда я закончил, он уставился на меня, и на его лице читалось ровным счётом то же самое, что и в его мыслях: «Ничего не понимаю».

- Ну так что? – подтолкнул я его. – Ты мне поможешь?

Ему потребовалась минута для того, чтобы найти ответ:

- Но почему ты это затеваешь?

- Да ладно, Эммет! Почему бы нет?

«Кто ты такой, и что ты сделал с моим братом?»

- Разве не ты вечно жалуешься, что в школе всегда одно и то же? А это что-то новенькое, верно? Представь себе, что это эксперимент – эксперимент над человеческой природой.

Он ещё какое-то время смотрел на меня,прежде чем сдаться.

- Что ж, это правда что-то новенькое, с этим не поспоришь... Ладно, согласен. – Эммет фыркнул, затем пожал плечами. – Помогу тебе.

Я широко улыбнулся ему, ведь с его поддержкой мой план легко исполним. Розали –та ещё заноза, однако я в вечном долгу перед ней за её выбор: Эммет – лучший в мире брат.

Эммет не нуждался в репетициях. Пока мы заходили в класс, я шёпотом сообщил ему его реплики.

Бен уже сидел на своём месте позади меня, готовясь сдать домашнее задание. Мы с Эмметом сели за нашу парту и тоже достали свои работы. Тишина в классе ещё не наступила; приглушённое бормотание продолжится до тех пор, пока миссис Гоф не попросит внимания. А она не спешила, проверяя контрольные предыдущего класса.

- Ну так что, – начал Эммет, несколько громче, чем требовалось, – ты уже пригласил на свидание Анджелу Вебер?

Шуршание страниц у меня за спиной внезапно прекратилось. Бен замер, всё его внимание тут же сосредоточилось на нашем разговоре.

«Анджела? Они говорят про Анджелу?»

Отлично. Он заглотил наживку.

- Нет, – ответил я и медленно покачал головой, изображая сожаление.

- И чего мы ждём? – Эммет импровизировал. – Духу не хватает?

Я нахмурился.

- Нет, не в этом дело. Я слышал, что её интересует кое-кто другой.

«Эдвард Каллен собрался пригласить на свидание Анджелу? Но... Нет. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы он встречался с ней. Он... не подходит ей. Он... он опасен».

Не ожидал, что разбужу в Бене защитника и рыцаря. Я рассчитывал на ревность. Но неважно – главное, что план заработал.

- Вот,значит, что тебя останавливает? – усмехнулся Эммет, вновь импровизируя. – Боишься посоперничать за девочку?

Я прожёг его сердитым взглядом, но подхватил реплику.

- Слушай, думаю, что ей действительно очень нравится этот... какой-то Бен. Не собираюсь её переубеждать. Есть другие девушки.

На стуле сзади словно взорвалась невидимая миру бомба.

- Кто-кто? – спросил Эммет, возвращаясь к оговорённому сценарию.

- Моя напарница по лабораторкам сказала, что это какой-то пацан по фамилии Чейни. Вообще не помню, кто это такой, – ответил я, борясь с улыбкой. Только высокомерные Каллены могли прикинуться, что не знают каждого ученика в этой крошечной школе, не вызвав подозрений.

От изумления у Бена кружилась голова.

«Я? А не Эдвард Каллен? Но как же я могу ей нравиться?»

- Эдвард! – Эммет понизил голос и покосился на Бена. – Он прямо позади тебя, – произнёс он одними губами, но так заметно и чётко, что Бен легко мог прочитать его слова.

- О, – пробормотал я в ответ.

Я повернулся и бросил короткий взгляд на мальчика, сидевшего сзади. На мгновение в чёрных глазах за стёклами очков мелькнул страх, но затем Бен напрягся и расправил плечи, оскорблённый откровенно пренебрежительным выражением моего лица. Он вздёрнул подбородок, и гневный румянец сделал его смуглую кожу ещё темнее.

- Ха! – надменно сказал я и развернулся обратно к Эммету.

«Он считает, что лучше меня. А вот Анджела так не считает. Я ему покажу...»

Идеально.

- Но ты же вроде говорил, что она приглашала на танцы Йорки? – спросил Эммет, усмехнувшись: Йорки был знаменит своей неуклюжестью.

- Похоже, её уговорили подружки. – Я хотел подстраховаться, убедиться, что Бен всё понял так, как надо. – Анджела робкая девушка. Если Бе... в смысле, если парень сам не наберётся смелости, она ни за что не пригласит его первая.

- Любишь робких девушек, – сказал Эммет, снова импровизируя, и продолжил, уже мысленно: «Тихих скромных девушек. Типа... хм-м, не знаю. Может, Белла Свон?»

-Точно, – ухмыльнулся я и вернулся к спектаклю. – Может, Анджеле надоест ждать. Может, я приглашу её на выпускной.

«А вот и нет, – подумал Бен, распрямляясь на стуле. – Наплевать, что она меня выше. Если ей это не важно, то и мне тоже. Она самая милая, самая умная, самая красивая девушка в школе... и выбрала меня».

Мне понравился этот Бен. Похоже, он смышлёный и доброжелательный. Может быть, он даже достоин такой девушки, как Анджела.

Миссис Гоф встала, чтобы поприветствовать класс, и я под партой показал Эммету большие пальцы.

«Ладно, признаю – это было довольно забавно», – подумал Эммет.

Я улыбнулся про себя, довольный тем, что смог хоть чьей-то любовной истории дать толчок к развитию. Уверен, что теперь Бену хватит решительности довести дело до конца, и Анджела получит мой анонимный подарок. Мой долг был оплачен.

Как глупо поступают люди, позволяя разнице в росте в каких-то шесть дюймов разрушить их счастье. [Примечание переводчика: 6 дюймов равняется 15,24 см.]

Этот успех поднял мне настроение. Я поудобнее устроился на стуле и снова улыбнулся, готовясь развлечься. Ведь, как упомянула Белла за обедом, я ещё не видел её в действии на уроке физкультуры.

Среди гула мысленных голосов в спортзале мысли Майка уловить было проще всего. За последние несколько недель его мысленный голос стал мне слишком знаком. Вздохнув, я смирился с тем, что придется наблюдать через него. По крайней мере, я мог быть уверен, что он не обделит вниманием Беллу.

Я подоспел как раз к тому моменту, когда он предложил ей стать партнёром по бадминтону, а в мыслях прикидывал и иные варианты партнёрства. Моя улыбка погасла. Скрипнув зубами, я напомнил себе, что вариант «прикончить Майка» по-прежнему недопустим.

- Спасибо, Майк... но, знаешь, ты не обязан это делать.

- Не бойся. Я буду держаться от тебя подальше.

Она улыбнулась ему, и в голове Майка замелькали образы многочисленных несчастных случаев – все с непременным участием Беллы.

Поначалу Майк взял игру на себя, а Белла лишь нерешительно стояла в задней части корта, опасливо сжимая ракетку, как будто та могла взорваться от слишком резкого движения. Затем подошёл тренер Клап и велел Майку дать Белле возможность поучаствовать в игре.

«О-о...» – подумал Майк, когда Белла со вздохом вышла вперед, неловко выставив ракетку.

Исполненная мысленного самодовольства, Дженнифер Форд подала волан точно в направлении Беллы. Майк кинулся спасать игру, увидев, что Белла рванулась к волану, замахиваясь явно куда-то не туда.

Я с тревогой следил за движением её ракетки. Та врезалась в сетку, отскочила обратно, задела Беллу по лбу, изменила направление движения и ощутимо ударила по руке Майка.

«Ох ты ж... Ох. Вот же... Будет синяк».

Белла тёрла лоб. Было трудно усидеть на месте, зная, что ей больно. Но что бы я смог сделать, даже оказавшись там? Вроде бы ничего серьёзного не случилось. Так ни на что и не решившись, я продолжил наблюдать.

Тренер засмеялся.

- Сожалею, Ньютон. – «Ну и девчонка, просто какая-то ходячая катастрофа. В жизни такой не встречал. Не стоит навязывать её другим, ни в пару, ни в команду».

Он намеренно повернулся к ним спиной и ушел, чтобы посмотреть игру следующей пары; Белла смогла вернуться к роли наблюдателя.

«Ох ты ж...» – снова подумал Майк, массируя руку. Он повернулся к Белле.

- Ты как, в порядке?

- Ага, а ты? – смущённо спросила она.

- Ничего, пройдёт.

«Не хочу выглядеть плаксой. Но, чёрт, как больно!»

Поморщившись, Майк покрутил рукой.

- Я просто постою тут сзади, – сказала Белла, на её лице читалась скорее неловкость, чем боль от удара. Может, Майку досталось сильнее, чем ей? Я очень на это надеялся. По крайней мере, в игре она больше участия не принимала. С выражением глубокого раскаяния на лице она осторожно держала ракетку за спиной... Мне пришлось замаскировать смех под кашель.

«Над чем потешаешься?» – мысленно поинтересовался Эммет.

- Расскажу потом, – пробормотал я.

Больше Белла в игру не ввязывалась. Тренер делал вид, что не замечает её, позволяя Майку играть одному.

В конце урока я быстро разделался с проверочным заданием, и миссис Гоф отпустила меня пораньше. Шагая по кампусу, я внимательно слушал мысли Майка. Он принял решение напрямик спросить Беллу обо мне.

«Джессика клянется, что они встречаются. Почему? Почему ему взбрендило выбрать её?»

Он не понял, в чём заключалось настоящее чудо – в том, что это она выбрала меня.

- Итак?

- Что за «итак»? – удивилась она.

- Ты, значит, с Калленом... того? – «С этим придурком. Что ж, раз тебе так важно, чтобы парень был богат, то я бы...»

Я стиснул зубы, возмущённый его оскорбительным предположением.

- Майк, это тебя не касается.

«Не хочет отвечать. Так это правда. Чёрт».

- Мне это не нравится.

- Тебе и не должно, – выпалила она.

«Почему она не замечает, что вся их семейка – просто какой-то цирк уродов. Он же ненормальный. Как уставится на неё... у меня каждый раз прямо мурашки по коже».

- Он смотрит на тебя, как будто он... ты... не знаю... будто хочет тобой пообедать.

Я съёжился и замер, ожидая её ответа.

Она покраснела и плотно сжала губы, как будто задержала дыхание. Затем внезапно прыснула.

«Ну вот, теперь она смеётся надо мной. Отлично».

Майк развернулся и, глубоко обиженный, поплёлся в раздевалку.

Я прислонился к стене спортзала и попытался успокоиться.

Как могла она смеяться над обвинением Майка, настолько точно бьющим в цель, что я занервничал: не слишком ли много известно этому городку. С чего бы ей смеяться над предположением, что я могу её убить, когда она точно знала, что это правда?

Что с ней не так?

Может, у неё нездоровое чувство юмора? Это не соответствовало моему представлению о её характере, но мог ли я судить с уверенностью? А может, моя идея о бестолковом ангеле-хранителе попала в точку по крайней мере в одном: Белла была начисто лишена страха. Отважная, иначе и не назовёшь. Другой сказал бы «глупая», но я-то знал, какая она умница. И неважно, чтό тому причиной; важно другое – не из-за этого ли странного бесстрашия она так регулярно оказывается в опасности?И тогда, может быть, я всегда буду нужен ей рядом.

В мгновенье ока я воспрянул духом.

Если я смогу себя дисциплинировать, перестать быть для неё опасным, тогда, возможно, я буду вправе находиться около неё.

Когда она показалась в дверях спортзала, её плечи были напряжены,и она снова кусала нижнюю губу – верный признак беспокойства. Но как только наши взгляды встретились, она расслабилась, и широкая улыбка осветила её лицо, придав ему странно умиротворенное выражение. Она без колебаний направилась прямо ко мне и остановилась, лишь оказавшись настолько близко, что жар её тела окатил меня, словно волна морского прибоя.

- Привет, – прошептала она.

Счастье, которое я испытал в это мгновение, было безмерным.

- Привет, – сказал я, а затем, охваченный внезапным облегчением, не смог удержаться от того, чтобы подразнить её, и добавил:

- Как прошла физкультура?

Её улыбка погасла.

- Отлично.

Она была никудышной лгуньей.

- Неужели? – переспросил я, решив быть настойчивее, ведь я всё ещё волновался из-за того удара ракеткой. Не было ли ей больно? Но в этот момент мысли Майка Ньютона зазвучали так громко, что я отвлёкся.

«Ненавижу его! Чтоб он сдох! Пусть катится на своей сверкающей тачке прямо в обрыв! Почему он просто не оставит её в покое? Тусил бы с такими же фриками, как он сам».

- Что такое? – спросила Белла.

Я снова сосредоточил взгляд на её лице. Она посмотрела на спину уходящего Майка, а затем снова на меня.

- Ньютон испытывает моё терпение, – признался я.

Она изумлённо приоткрыла рот, и улыбка исчезла. Должно быть, она забыла, что в моей власти наблюдать за её спортивными злосчастьями через чужие мысли, либо надеялась, что я не воспользуюсь своим даром.

- Неужели ты снова подслушивал?

- Как твоя голова?

- Поверить не могу! – сжав зубы, выдавила она, а затем отвернулась и с сердитым видом, пылая от смущения, решительно направилась к стоянке.

Я шёл рядом, надеясь, что её гнев скоро пройдет. Обычно она меня быстро прощала.

- Ты же сама упомянула, что я не видел тебя в спортзале,– объяснил я. – Мне стало любопытно.

Нахмурив брови, она промолчала.

На парковке она внезапно остановилась, обнаружив, что путь к моей машине перекрыла толпа, состоящая в основном из учеников мужского пола.

«Интересно, а как быстро эта тачка разгоняется?»

«Смотри-ка, рулевые переключатели скоростей. Я такие только в журналах видел». [Примечание переводчика: см. картинку.]

«Классные боковые решетки!» [Примечание переводчика: см. картинку.]

«Эх, если бы у меня завалялись лишние шестьдесят тысяч долларов...»

Именно поэтому Розали предпочитала использовать свою машину исключительно для поездок за городской чертой.

Я протиснулся к своему автомобилю сквозь скопище охваченных вожделением мальчишек.После секундного колебания Белла последовала моему примеру.

- Показуха, – пробормотал я, когда она забралась в салон.

- Что это за машина? – поинтересовалась она.

- M3. [Примечание переводчика: «Эм-три» – одна из моделей кабриолетов BMW, см. картинку.]

Она нахмурилась.

- Я не говорю на языке «CarandDriver». [Примечание переводчика: популярный американский автомобильный журнал, см. подробнее.]

- Это BMW.

Я закатил глаза, а затем сосредоточился на том, чтобы сдать назад, никого не задавив. Пришлось взглянуть в глаза кое-кому из юнцов, не особо спешивших уступить мне дорогу. Похоже, что короткой, в полсекунды, встречи с моим взглядом хватило, чтобы их убедить.

- Всё ещё злишься? – спросил я её.

- Определённо, – отрезала она, но хмуриться перестала.

Я вздохнул. Возможно, не стоило её дразнить. Ну что ж. Наверное, можно попытаться загладить вину.

- Простишь меня, если я принесу извинения?

Она на секунду задумалась.

- Может быть... если ты это сделаешь искренне, – решила она. – А ещё пообещаешь больше так не делать.

Я не собирался врать ей, а потому на последнее согласиться никак не мог. Попробую предложить ей другие условия.

- Как насчёт искреннего извинения, а ещё я соглашусь на поездку в твоем пикапе в субботу? Ты будешь за рулём, – тут я мысленно вздрогнул.

Между её бровей обозначилась морщинка, пока она обдумывала новую сделку.

- Идёт, – согласилась она после недолгого размышления.

Теперь приступим к извинению... Я никогда не пытался целенаправленно завораживать Беллу, но, похоже, сейчас для этого подходящий момент. Выезжая со школьной автостоянки, я заглянул в глубину её глаз, гадая, правильно ли всё делаю. Используя свой самый соблазняющий голос, я произнёс:

- Поверь, мне очень жаль, что я тебя расстроил.

Её сердце забилось громче, и его ритм стал резким и отрывистым. Глаза широко распахнулись. Она выглядела немного ошеломлённой.

Я чуть заметно улыбнулся. Похоже, удалось. Конечно, мне и самому было трудно отвести от неё взгляд, ведь я был заворожён не меньше, чем она. Повезло, что я помнил эту дорогу.

- И я буду у твоего порога в субботу, ранним ясным утром, – добавил я, подтверждая второе условие нашего соглашения.

Она быстро моргнула и тряхнула головой, будто пытаясь прочистить мысли.

- М-м-м... – произнесла она, – ...придётся как-то объяснить Чарли, почему чей-то «Volvo» оставили на подъездной дорожке.

Уф, как же мало она пока обо мне знала.

- Я буду без машины.

- А как ты... – начала было она.

Я перебил её. Ведь мой ответ лишь породил бы новые вопросы.

- Об этом не волнуйся. Я буду, машины не будет.

Она склонила голову набок, и на её лице промелькнуло желание настоять на ответе, но затем она, похоже, приняла иное решение.

- Значит, то самое «потом» уже наступило? – спросила она, подразумевая наш сегодняшний неоконченный разговор в кафетерии.

Эх, надо было просто ответить на предыдущий вопрос. Потому что этот был куда более непривлекательным.

- Полагаю, наступило, – неохотно согласился я.

Я припарковался перед её домом, напряжённо думая, как же объяснить... не обнажив моё чудовищное нутро, не напугав её снова. Или преуменьшать мою тёмную сторону было неправильно?

Она ждала, с той же маской вежливой заинтересованности на лице, что и за обедом. Я бы рассмеялся над этим совершенно неуместным спокойствием, будь моё состояние менее тревожным.

- И ты всё ещё хочешь знать, почему нельзя смотреть, как я охочусь? – спросил я.

- Вообще-то меня больше удивила твоя реакция на сам вопрос, – сказала она.

- Я напугал тебя? – уточнил я,ничуть не сомневаясь в том, что она будет это отрицать.

- Нет.

Это было настолько очевидной ложью.Я постарался не улыбнуться, но не получилось.

- Прости, что нагнал страху, – после чего ни улыбки, ни шутливости как не бывало. – Просто мне даже думать жутко о тебе, оказавшейся там, где мы... охотимся.

- Это было бы плохо?

В тот же миг в моей голове возникла картина: Белла, такая уязвимая, одна, в темноте... я, не владеющий собой... Я попытался прогнать эти образы.

- Чрезвычайно.

- Потому что?..

Я глубоко вдохнул и ненадолго сосредоточился на полыхающей жажде. Я ощущал её, справлялся с ней, доказывал, что я сильнее, чем она. Я не дам ей опять обрести надо мной власть... я был твёрдо намерен добиваться этого. Я перестану быть опасным для Беллы. Всматриваясь в долгожданные облака, но не замечая их, я пытался убедить себя, что моя решимость сможет хоть что-то изменить, если во время охоты я случайно столкнусь с её запахом.

- Когда мы охотимся, то... полностью отдаёмся своим ощущениям, – пояснил я, тщательно обдумывая каждое слово перед тем, как его произнести. – Позволяем им возобладать над разумом. Особенно обонянию. И если бы ты оказалась где-то поблизости, когда я настолько отброшу самоконтроль...

Мучимый мыслью о том, чтό тогда наверняка – именно «наверняка», а не «может быть» – произойдёт, я покачал головой.

Я прислушался к её ускорившемуся сердцебиению, а затем, охваченный тревогой, повернулся и заглянул в её глаза.

Лицо спокойное, глаза серьёзные. Губы слегка сжаты – возможно, это признак беспокойства. Но беспокойства о чём? О собственной безопасности? Есть ли хоть какая-то надежда, что я наконец-то ясно обрисовал ей реальность? Я продолжал вглядываться, пытаясь точно определить, что кроется за этим неоднозначным выражением лица.

Она ответила мне столь же пристальным взглядом. Прошла секунда, и её глаза округлились, а зрачки расширились, хотя освещение не изменилось.

Мое дыхание участилось, и внезапно атмосфера в машине наэлектризовалась, совсем как в тёмном кабинете биологии сегодня днём. Между нами снова будто пробежал электрический разряд, и желание коснуться её на короткое время пересилило даже потребность утолить жажду.

Из-за этой ритмичной пульсации тока мне показалось, будто внутри меня снова бьётся сердце. Моё тело буквально запело. Как если бы я был человеком. Больше всего на свете я хотел ощутить её жаркие губы своими губами. Секунду я отчаянно, из последних сил, боролся с мечтой о возможности коснуться её кожи своим ртом.

Она судорожно вдохнула, и только после этого до меня дошло, что, когда я начал дышать чаще, она прекратила дышать совсем.

Я закрыл глаза, стараясь разорвать эту связь между нами.

Больше никаких ошибок.

Существование Беллы связано с тысячами тонко сбалансированных химических процессов, и каждый из них так легко было нарушить. Ритмичное расширение легких, приток кислорода в них – для неё это был вопрос жизни или смерти. Взволнованное биение хрупкого сердца могло остановиться,и для этого имелось множество возможностей: дурацкие несчастные случаи, болезни... или я.

Не думаю, что кто-то из членов моей семьи – за исключением, возможно, Эммета – колебался бы, получив предложение вернуть всё обратно, снова обменять бессмертие на смертность. И я, и Розали, и Карлайл тоже – мы взошли бы ради этого на костёр и горели на нём столько дней или веков, сколько потребовалось.

Большинство таких как мы ценили бессмертие превыше всего. Встречались даже люди, страстно этого желавшие, искавшие в злачных местах тех, кто мог бы преподнести им этот самый зловещий из подарков.

Но не мы. Не моя семья. Мы бы отдали всё что угодно за возможность быть смертными.

Однако никто из нас, даже Розали, никогда не жаждал вернуться назад так отчаянно, как я сейчас.

Я открыл глаза и уставился на микроскопические ямочки и трещинки, покрывавшие ветровое стекло, так пристально, будто в этих изъянах скрывалось какое-то решение. Электрическое напряжение не уменьшалось, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы удерживать руки на руле.

Пальцы правой руки опять ощутили безболезненные уколы невидимых иголочек – тех, что я сегодня уже ощущал после того, как коснулся её лица.

- Белла, думаю, тебе пора в дом.

Она немедленно послушалась, не сказав ни слова – вышла из машины и захлопнула за собой дверь. Неужели она так же ясно, как я, почувствовала, что вот-вот может случиться катастрофа?

Неужели ей было так же больно уходить, как мне было больно её отпускать? Единственным утешением стало то, что скоро я увижу её снова. Раньше, чем она увидит меня. Я улыбнулся этой мысли, опустил окно и наклонился, чтобы ещё немного с ней поговорить. Сейчас это было куда безопаснее, ведь жар её тела остался за пределами машины.

Она развернулась, с любопытством ожидая, что я ей скажу.

Всё ещё с любопытством, хоть я и ответил почти на все из множества её вопросов. А моё собственное любопытство осталось совершенно неудовлетворенным. Нечестно.

- Белла, а знаешь?

- Да?

- Завтра мой черёд.

Она наморщила лоб.

- Твой... какой черёд?

- Задавать вопросы.

Завтра, когда мы будем в более безопасном месте, в окружении свидетелей, я тоже получу ответы. При этой мысли я широко улыбнулся, а затем отвернулся, потому что она не собиралась уходить. И пусть её уже не было в салоне, остатки электричества по-прежнему звенели в воздухе внутри. Мне захотелось выйти и проводить её до двери дома –просто ради того, чтобы снова побыть рядом с ней.

Нет. Больше никаких ошибок. Отъехав, я вздохнул, когда она скрылась из вида. Казалось, будто я всегда бегу, – то к ней, то от неё, – и никогда не стою на месте. Если существовала хоть какая-то возможность стабильных отношений между нами, мне предстояло найти способ держаться рядом с ней, не убегая.

<<>>

Миновав наш дом, я загнал машину в гараж. Снаружи дом казался тихим и спокойным. Но внутри – в словах и мыслях обитателей – я слышал шум и смятение. С сожалением бросив взгляд на свою четырёхколёсную любимицу, пока ещё хранившую первозданный вид, я отправился на встречу с прекраснейшим из чудищ. И был им перехвачен, даже не успев преодолеть короткий путь от гаража до дома.

Едва заслышав мои шаги, Розали распахнула входную дверь и, обнажив в оскале зубы, встала у основания лестницы.

Я остановился в двадцати ярдах от неё [примечание переводчика: 20 ярдов составляют около 18 метров], и в моей позе не было агрессии. Я знал, что заслужил это.

- Я очень сожалею, Роуз, – сказал я ей до того, как она успела собраться с мыслями и накинуться на меня. После этого мне бы, наверное, не удалось произнести ни слова.

Она расправила плечи и вздёрнула подбородок.

«Как ты мог быть таким дураком?»

Эммет медленно спустился к ней. Я знал, что Эммет встанет между нами, если Розали нападёт. Не для того, чтобы меня защитить. А для того, чтобы удержать её от слишком сильной агрессии, способной спровоцировать меня на отпор.

- Я сожалею, – повторил я.

Я видел, что она поражена отсутствием сарказма в моём голосе и моей быстрой капитуляцией, но всё ещё слишком зла, чтобы принять извинения.

«Теперь ты счастлив?»

- Нет, – сказал я, и боль в моём голосе подтверждала, что я ей не вру.

«Тогда зачем ты это сделал? Зачем ты ей сказал? Только потому, что она спросила?»

Слова не слишком резкие... но их окрашивало чувство острее и безжалостней десятка заточенных стрел. Лицо Беллы в её мыслях было лишь карикатурой на то лицо, которое я любил. Как бы сильно Розали ни ненавидела меня в эти минуты, это было ничто по сравнению с её ненавистью к Белле. Она хотела верить, что её ненависть оправдана, основана исключительно на моих возмутительных поступках, а Белла являлась проблемой лишь потому, что стала опасной для нас. Нарушала правила. Слишком много знала.

Но я видел, как сильно зависть к «этой девчонке» искажает её рассуждения. Сейчас она завидовала не тому, что я находил Беллу гораздо привлекательнее. На первый план вышло другое. У Беллы было всё, чего хотела Розали. Человечность, смертность. Возможность выбора. И Роуз возмущало, что Белла ставила всё это под удар, заигрывала с тьмой, имея в распоряжении иные варианты.

Роуз даже полагала, что готова поменяться внешностью с «этой девчонкой», которую считала некрасивой, – лишь бы в результате такой сделки можно было вернуть себе человечность.

Хотя Розали и пыталась не думать обо всем этом, пока ждала моей реакции, она не могла полностью очистить голову от этих мыслей.

- Зачем? – спросила она вслух, когда я так ей ничего и не сказал. Она не хотела, чтобы я продолжал читать её мысли. – Зачем ты рассказал ей?

- Я вообще поражён, что ты смог, – сказал Эммет до того, как я успел ответить. – Обычно ты не произносишь это слово, даже при нас. У тебя оно не самое любимое.

Он подумал, насколько мы с Роуз в этом похожи, как мы оба всегда избегаем называть своим именем ненавистную нам не-жизнь, против которой Эммет не имел никаких возражений.

Интересно, каково это – чувствовать как Эммет? Быть таким же практичным, таким же свободным от сожалений? Быть способным так же легко принять себя и двигаться дальше?

Мы оба – и я, и Роуз – были бы счастливее, если бы могли последовать его примеру.

Чётко осознав наше с ней сходство, я вдруг понял, что мне уже гораздо легче прощать ей те отравленные стрелы, которые она продолжала в меня мысленно метать.

- Ты не ошибся, – сказал я Эммету. – Я вряд ли смог бы когда-нибудь сказать об этом сам.

Эммет удивлённо склонил голову набок. За его спиной, внутри дома, я услышал потрясённые мысли остальных. Не удивилась только Элис.

- И как тогда она узнала? – прошипела Розали.

- Не реагируй слишком остро, – сказал я ей, не особо надеясь, что она прислушается к совету. Её брови взлетели на лоб. – Это открылось непреднамеренно. Возможно, что-то вроде этого нам следовало бы предвидеть.

- О чём ты говоришь? – потребовала она объяснений.

- Белла дружит с правнуком Эфраима Блэка.

Розали замерла, поражённая. Эммета новость тоже застала врасплох. Как и для меня, такой поворот событий стал для них полной неожиданностью.

Карлайл появился в дверном проеме. С этого момента происходящее перестало быть просто ссорой между мной и Розали.

- Эдвард, что ты имеешь в виду?

- Нам следовало догадаться, Карлайл, что, когда мы вернёмся сюда, старейшины, несомненно, расскажут о нас молодняку. А молодняк, разумеется, ничего из этого не примет всерьёз. Для них это лишь дурацкие сказки. Мальчик, ответивший на вопросы Беллы, не верил во всё то, что рассказал ей.

Я не волновался о реакции Карлайла. Я знал, как он отреагирует. Но очень внимательно прислушивался к происходящему в комнате Элис, чтобы услышать мысли Джаспера.

- Ты прав, – сказал Карлайл. – Конечно, так и должно было случиться. – Он вздохнул. –Какое невезение, что потомку Эфраима попалась такая толковая слушательница.

Слова Карлайла слегка встревожили Джаспера. Но скорее он думал о том, что им с Элис, возможно, придётся покинуть эти места, чем о том, как заставить квилетов умолкнуть. Элис уже просматривала варианты будущего, возникавшие из его мыслей, и готовилась их отмести. Она не собиралась никуда уезжать.

- Невезение? Едва ли, – процедила Розали сквозь зубы. – Эдвард в ответе за то, что эта девчонка вообще что-то знает.

- Так и есть, – быстро согласился я. – Я в ответе за это. Я очень сожалею.

«Да ради бога! – Розали мысленно обратилась ко мне напрямую. – Достаточно смиренных повторений. Кончай изображать раскаяние».

- Я не изображаю, – сказал я ей. – Я знаю, что виноват во всём. Я так непоправимо всё испортил.

- Элис рассказала тебе, что я подумываю сжечь твою машину?

Я вяло улыбнулся.

- Рассказала. Но я это заслужил. Если тебе от этого станет лучше, вперёд, жги.

Она довольно долго смотрела на меня, воображая, как сделает это. Проверяя, не блефую ли я.

Я пожал плечами.

- Это всего лишь игрушка, Роуз.

- Ты изменился, – сказала она, вновь цедя слова сквозь зубы.

Я кивнул.

- Знаю.

Она развернулась и пошла к гаражу. Блефовала она, а не я. Если уничтожение автомобиля не причинит мне боли, какой ей смысл делать это. В нашей семье только она любила машины так же сильно, как я. Моя любимица была слишком красива [примечание переводчика: см. картинку], чтобы просто так, без причины, обойтись с ней по-варварски.

Эммет посмотрел ей вслед.

- Не думаю, что ты сейчас расскажешь мне всю историю.

- Не понимаю, о чём разговор, –с невинным видом сказал я. Он закатил глаза и ушёл вслед за Розали.

Взглянув на Карлайла, я одними губами выговорил «Джаспер».

Он кивнул.

«Да, могу себе представить. Я поговорю с ним».

В дверях возникла Элис.

- Он ждёт тебя, – сказала она Карлайлу. Карлайл ей улыбнулся, но улыбка вышла слегка кривой. Мы почти (насколько это было в принципе возможно) привыкли к Элис, но всё же неожиданные проявления её дара частенько вводили нас в ступор. Проходя мимо, Карлайл потрепал её по коротким чёрным волосам.

Я сел на верхнюю ступеньку, и Элис села рядом со мной. Мы оба прислушивались к разговору наверху. Элис оставалась расслабленной – она знала, к чему всё придёт. Она показала это мне, и я тоже расслабился. Конфликт закончился, не успев начаться. Джаспер восхищался Карлайлом так же, как любой из нас, и был рад следовать за ним... при условии, что ничего не угрожает Элис. Я обнаружил, что теперь гораздо лучше понимаю позицию Джаспера. Странно, как много я не понимал до Беллы. Она изменила меня больше, чем я считал возможным измениться без ущерба для собственного «я».

Переводчики: mened, surveillante, leverina, Kindy, MetoU, Homba, Dreamy_Girl,
редакторы: polina_che, anna9021908094, alisanes, Нея,
главный редактор: bliss_, куратор перевода, дизайн: OVMka.

Публикация перевода не преследует никакой коммерческой выгоды.
Данный перевод является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!

При переводе глав 1-12 частично были использованы
материалы reading-books.me