Глава 21

Белла должна была понять сразу, что Элис что-то задумала, когда она позвонила и задала не предвещающий ничего хорошего вопрос – ты готова к компании?

Это было очень непохоже на Элис – спрашивать разрешение для визита. Обычно Элис либо просто приезжает, либо звонит Белле, чтобы сообщить, что она в двух шагах от ее квартиры. Если, конечно, она не нуждалась в чем-то. Тогда Элис вежливо спрашивает заранее, чтобы убедиться, что Белла дома, прежде чем просто приехать.

Но вопрос о том, готова ли Белла к компании, Элис никогда ранее не задавала. Элис была предсказуемо спонтанна. И звонок с целью узнать, дома ли Белла, до того, как она выехала, не был спонтанным. И даже предсказуемым. Поэтому, когда Элис появилась часом позже, Белла не смогла предугадать, что она приведет с собой еще и Розали.

- Мы собирались пройтись по магазинам, но погода была настолько тоскливой, что я просто не захотела заморачиваться. Нет ничего отвратительнее, чем мокрая сумка на заднем сидении, понимаешь? – лепетала Элис, заходя в квартиру Беллы, словно не было ничего странного в том, что она привела с собой человека, с которым Белла была не в самых лучших отношениях.

- Начало рождественских покупок? – спросила Белла, решив подыграть. Не спрашивая, она поставила стаканы чая со льдом на маленьком столе в ее гостиной. В четверг днем почти в четыре тридцать - еще слишком рано для коктейлей и слишком поздно для кофе.

Элис покачала головой.
- Я уже начала. Просто осталось докупить несколько вещей. У нас на работе акция помощи приемным детям, и мне поручили доставить все подарки семьям, поэтому я хочу убедиться, что они получат все из списка. Я так взволнована!

Болтовня Элис о Рождестве заставила Беллу подумать об Энтони и о том, что он, возможно, захотел бы получить. Улыбка уже угрожала появиться на губах, и она мгновенно спрятала ее. Последнее, что ей нужно, это начать разговор о покупке самолетов и поездов с Розали, которая, вероятно, только закатит глаза и скажет, что она никогда бы в жизни не купила что-либо для чужого малыша.

- Эдвард заходил к нам в понедельник. Он сказал, что проводит День Благодарения с тобой? – спросила Элис.

Белла подняла глаза и увидела, что Элис смотрит на нее с нетерпением. Белла осторожно покосилась на Розали, чтобы понять ее реакцию на упоминание об Эдварде. Она просто смотрела на Беллу, также дожидаясь ответа.

- Да, - тихо сказала Белла, откашлявшись. - Мы празднуем День Благодарения здесь.
- Это так здорово, - кивнула Элис, смотря на Розали.

Белла мысленно закатила глаза на то, как очевидны были эти двое. Было ясно, что Элис провела с Розали какую-то зажигательную беседу о том, что Белла и Эдвард ходили на свидание, и что ей лучше не говорить ничего негативного об этом.

- Думаю, мы двигали этого слона уже по всем углам, но он по-прежнему в центре комнаты, - внезапно выпалила Белла, глядя на Розали.
- Ч-что ты имеешь в виду? – спросила Элис от имени Розали, смотря поочередно на своих подруг. – Что еще за слон?

- Розали? – спросила Белла, предпочитая игнорировать Элис в настоящий момент.
- Что? - спросила Розали оборонительно.
- Должны ли мы просто делать вид, что ничего не произошло? Словно ты не бросила трубку, когда мы в последний раз разговаривали?

Розали серьезно посмотрела на Беллу через всю комнату и раздраженно на Элис, когда та попыталась предотвратить дальнейшее препирательство между ними.
Но Розали проигнорировала призыв Элис к миру.

- На самом деле, да. Я надеялась, что мы сделаем вид, что этого просто не было, - она усмехнулась, выдерживая взгляд Беллы.
- Ну ... ладно, - смягчилась Белла, на самом деле не видя смысла и дальше спорить с Розали. - Но просто, чтобы уточнить, Эдвард является частью моей жизни, и я не хочу слышать ...

- Я знаю, знаю, - Розали вскинула руки вверх. - Я не собираюсь ничего говорить против него. Хотя, думаю, что ты могла бы найти и лучше ...
- Розали, - сказала Белла предупреждающим тоном.

- Но, - быстро добавила Розали, - ясно, что я не эксперт в оценке характеров и теперь вижу, что, возможно, недооценила его ... и тебя. Извини.
Это было большее извинение, чем Белла вообще ожидала получить от Розали, но она, не колеблясь, приняла его, потому что, во-первых, она заслужила это, и, во-вторых, было очевидно, что Розали нуждалась в друге. Помимо этого, она выглядела абсолютно ужасно, и Элис ранее предупреждала Беллу, что Розали переживает трудные времена.

- Почему ты не на работе? - поинтересовалась Белла. Розали работала усерднее, чем любой из двух людей, находящихся в комнате. Это было совсем не похоже на нее - взять отгул в четверг днем.
- Ну ..., - начала Розали.

- Ее уволили, - выпалила Элис. - Вот так! - она положила руку на сердце. - Не думаю, что смогла бы сдерживаться гораздо дольше. Белла, разве это не ужасно? Розали потеряла работу. Этот мудак, Дерек, выгнал ее.
Розали яростно покачала головой.
– Меня не уволили. Я сама ушла.

- Ну, после того, как этот болван украл твои показатели и настроил компанию против тебя. Что тебе оставалось? - спросила Элис.
Белла и Розали обменялись взглядами. На самом деле, Элис хотела как лучше. Она просто не знала, когда ... нужно промолчать.

- Я ушла, - Розали повернулась к Белле и уточнила, - потому что, когда я обвинила Дерека в краже моих клиентов, то мне ответили, что, если бы я была хорошим риэлтором, то мои клиенты не ушли бы от меня.
- Это неправильно, - возразила Белла.

- Да, это неправильно, - согласилась Розали. - Но я начинаю думать, что это был тот самый «тревожный звоночек». Я уже в течение нескольких лет задумывалась о своем собственном деле, и, думаю, что это был просто необходимый мне толчок.

- Но что ты собираешься делать, пока не найдешь работу? На что ты будешь жить? - спросила Белла заинтересованно.
- У меня есть небольшие сбережения. Зная, что это все, что у меня осталось, я буду мотивирована работать как можно упорнее, и, если что-то не получится, в доме престарелых всегда требуются дополнительные руки.

- Там работает Вики! – выплюнула Элис, как будто бы это имя было отравлено.
- Не произноси это имя в моем доме, - огрызнулась Белла. - Серьезно, если я когда-нибудь увижу эту женщину снова, то надеру ей задницу.

Розали подалась вперед в своем кресле.
– Почему? Думаю, это довольно смелое заявление в адрес женщины, не представляющей угрозы для тебя, - сказала Розали со слабой улыбкой; ее слова являли собой оливковую ветвь. Тем не менее, ее заявление было встречено напряженным блеском в глазах Беллы.

- Что? Я что-то пропустила? - спросила Розали.
- Она практически злоупотребляла маленьким мальчиком Эдварда, - ответила Элис, как если бы она была тем, кто стал свидетелем всего. - Белла пошла туда и спасла его.

- Она что? – спросила Розали в недоумении. - Она ударила его, что ли?
- Она ударила его, она накричала на него, она сквернословила при нем... хорошо, мы должны поговорить о чем-нибудь другом, пока я не села в машину и не поехала искать эту женщину, - сказала Белла.

Эдвард все же должен был разобраться с Вики и с тем, что она сделала с Энтони, и, хотя Эдвард предпочитал избегать конфликтов при решении сложных ситуаций, Белла думала по-другому. Ей нужно было расставить все точки.
- Ну, ты уже сбила с нее спесь и заполучила единственную вещь, которую она хотела – Эдварда, и я сейчас говорю о полном пакете, - язвительно заметила Элис. - Джаспер сказал мне, что она, в основном, домогалась Эдварда, но он продолжал отказывать ей.

Белла пожала плечами, тайно радуясь, что ее предположения подтвердились.
- Я так и думала, - сказала она.
- Поэтому, можешь не беспокоиться... если тебе интересно, - усмехнулась Элис. Белла покачала головой.

- Не очень тонкий намек, - сказала она.
- Что? - симулировала невиновность Элис. - Я просто хочу, чтобы ты была спокойна по этому поводу.
- Ты просто пытаешься разузнать, спала ли я с Эдвардом.

- Я не пытаюсь, - настойчиво сказала Элис. – А ты переспала?
Белла посмотрела на свои руки, прежде чем ответить.

- Нет, - сказала она тихо. Сам по себе этот факт не казался таким уж страшным. С одной стороны, они не очень долго близко общаются, и поэтому у них было не очень много возможностей побыть наедине. Но, с другой стороны, Белла чувствовала такую интенсивную эмоциональную связь с Эдвардом, словно она знала его в течение многих лет. Но было трудно понять, испытывал ли он то же, что и она.

Ну, это было бы трудно понять, если вы не были знакомы с Элис Брэндон.
- Я знаю, что вы отлично подходите друг другу, - гордо просияла Элис. – Когда я увидела, как он разволновался рядом с тобой на той вечеринке для Энтони, я просто знала, что вы двое поладите.

- В самом деле? – удивленно спросила Белла. В тот момент ей совсем не нравился Эдвард.
Элис кивнула.
- Он заходил в понедельник, и я подслушала, как он сказал Джасперу, что ты, кажется, добралась до него. Он действительно боится все испортить.
- Он не должен. Все идет отлично.

- Это хорошо, - улыбнулась Элис. – Он выглядит очень счастливым.
- И ты тоже, - спокойно добавила Розали.
Белла посмотрела на свою подругу.

- Да, - подтвердила она. Было трудно говорить о том, насколько она счастлива в своих отношениях, зная, что Розали только завершила не один, а сразу два неудачных романа. Вместо того, чтобы добавить соли на рану, Белла сменила тему, заговорив о своей первой индейке на день благодарения и спрашивая подруг, есть ли какие-либо секреты, чтобы довести это блюдо до совершенства.

День близился к вечеру, и Элис с Розали вежливо извинились, когда позвонил Эдвард, чтобы узнать, как дела. Хотя их целью было дать Белле возможность поговорить с Эдвардом наедине, краткость его звонка не гарантировала их уход. Он просто позвонил, чтобы сказать, что устал и планировал раньше лечь спать. Точно такой же звонок Белла получила накануне вечером, и, если бы она не понимала, что его отстраненное и замученное поведение совпало с его просьбой сопровождать его во время визита к матери, то, возможно, она бы начала волноваться.

Но Эдвард избегал этого разговора. Он молчал еще три дня, прежде чем снова упомянул Эсме, и Белла была немедленно разочарована. Она тайно надеялась, что Эдвард передумает или, по крайней мере, изменит их договоренность и назначит встречу в общественном месте или хотя бы без Энтони. Но, высказав свои истинные чувства по этому вопросу, она бы намекнула, что не доверяет Эсме или, как минимум, думает, что она неуравновешенна. Конечно, она сама сделала все, чтобы сложилось такое впечатление, но Белла знала, что лучше не упоминать об этом. Эдвард мог оскорблять свою мать, как ему хочется, но у нее не было права вмешиваться.

На четвертый день, когда Эдвард небрежно упомянул о поездке в дом Эсме, он заметил, как Белла скривилась при упоминании этого имени.
- Я думал, ты сказала, что поедешь со мной, - напомнил он.

- Раз сказала, значит, поеду, - заверила его Белла. – Просто это... ну ... мы действительно должны заставлять Энтони проходить через это? Что делать, если ты решишь, что не хочешь больше иметь ничего общего со своей матерью? Тогда это будет еще один человек, который вошел в его жизнь, а затем снова ушел.

Когда Эдвард замолчал, Белла подумала, что он рассматривает ее слова. Она дала ему еще несколько минут просто, чтобы все взвесить.
- Думаю, это здорово, что ты поговоришь с Эсме. Но ... Я не знаю ... может быть, ты немного слишком близко к ситуации прямо сейчас ... слишком близко к ... возможно, стоит взглянуть на все со стороны?

Эдвард кивнул.
- Я знаю это, - согласился он. - И именно поэтому попросил тебя поехать. Есть вещи, которые мне нужно выяснить. И у Эсме есть ответы, но цель поездки не в этом. Я согласился привезти Энтони с собой, и она пообещала не говорить ему, кто она на самом деле. Она просто ... друг. Она просто хочет его увидеть. И не собирается ничего делать.

Белла согласилась.
– Значит, просто короткий визит?
- Да, туда и обратно.

В субботу днем несчастная, но верная своему слову Белла сидела на пассажирском сиденье седана Эдварда, когда он направлялся по адресу, который Эсме нацарапала на теперь уже изрядно помятом листке бумаги.
Дом был старый и выглядел, словно за ним не ухаживали. Фонари на крыльце были покрыты паутиной, а дерево вокруг окон и карнизов потрескалось. Оливкового оттенка краска выглядела бледной от возраста и грязи. Однако кое-где были заметны небольшие усилия – недавно покрашенные ступеньки на крыльце и пара посаженных бегоний по каждую сторону от двери.

Белла осторожно покосилась на Эдварда и увидела, что он тоже озадачен внешним видом дома.
- Я вижу паука, - указал Энтони на одну из нитей, которые болтались рядом с дверью.

Эдвард нагнулся и взял Энтони на руки. Возможно, он сделал это, чтобы остановить мальчика от преследования восьминогого существа, но Белла была уверена, что Эдварду было также неудобно, как и ей, а, держась за Энтони, он чувствовал себя чуть-чуть лучше.

Белла подошла ближе к ним и положила руку на нижнюю часть спины Эдварда.
- Готовы? - спросила она.
Несмотря на дверной звонок, к двери была приклеена небольшая записка, сделанная от руки, которая гласила «Пожалуйста, стучите». Это выглядело недавно написанным.

Глубоко вздохнув, Эдвард шагнул вперед, а затем тихо постучал в дверь. Эсме открыла дверь так быстро, что было понятно, что она ждала этого по другую сторону.
Может, она и не ожидала, что Белла увяжется с ними, но не подала никаких признаков разочарования. Вместо этого она так сильно сцепила руки перед собой, что Белла могла видеть, как кровь отливает от ее белых костяшек всякий раз, когда она шевелила пальцами.

- Добро пожаловать, - она кивнула Эдварду, Энтони, а затем Белле. Отступив, она открыла дверь шире, жестом приглашая их войти.
Белла вошла в фойе и оглянулась, пытаясь услышать, заперла ли Эсме дверь изнутри.
Она этого не сделала.

- Я только что купила упаковку свежего печенья в магазине. Хочешь одно? - спросила Эсме у Энтони. Эдвард и Белла обменялись взглядами.
Купила в магазине... это лучше, чем испекла.

- Два, пожалуйста, - сказал Энтони.
- Одного будет достаточно, - хрипло сказал Эдвард.
Сухо и неловко они все пошли в комнату, которую указала Эсме. Это было похоже на простую гостиную со старой и выцветшей мебелью, которая, вероятно, была дорогой, пока была новой, но теперь было похоже, что она подходит для церковной распродажи.

- Я помню этот диван ..., - пробормотал Эдвард себе под нос, занимая место рядом с Беллой. Энтони поерзал на коленях Эдварда прежде, чем вскочил и сел с другой стороны от Беллы.
- Он твой, - удивленно сказала Эсме, не спуская глаз с Энтони. - Сходство почти пугающее.

Потом она непосредственно обратилась к Белле:
- Я должна показать тебе его фотографии, когда он был в этом возрасте, - она указала на Эдварда, - ты никогда не сможешь догадаться, кто из них кто.
- Все нормально, - прервал Эдвард. - Она верит на слово.

Он, очевидно, не был заинтересован в том, чтобы Белла смотрела его старые фотографии.
Разговор складывался вымученно и трудно. Были длинные периоды молчания, когда Эдвард и Эсме, казалось, танцевали вокруг определенных вопросов, скорее всего, пытаясь не отклоняться от подходящих тем для обсуждения перед Беллой и Энтони. Это было так неловко, что, когда Энтони объявил, что ему нужно «пойти на горшок», Белла вскочила со своего места, прежде чем он даже закончил предложение.

- Я отведу его, - быстро сказала она. Неважно, что, вероятно, было бы более целесообразно, чтобы его отец отвел его или позволить пойти самому; Белле просто необходимо было выйти из этой комнаты!
Выслушав объяснения Эсме о расположении ванной, Белла повела Энтони по коридору налево и в первую дверь справа.

- Я буду ждать тебя прямо здесь, - она указала на коридор, когда включила свет в ванной. Энтони кивнул, прежде чем закрыть дверь. Работа быстро научила Беллу, что конфиденциальность была очень важна для пяти-летних.

Белла осматривала стены, пока ждала Энтони. Там не было никаких современных семейных фотографий, только снимки начала девятнадцатого века, и Белла не могла сказать, были ли это родственники или просто старинные репродукции. Она предположила последнее после того, как заметила старые очки, перетянутую ремешком книгу и футляр для бинокля, аккуратно размещенные на полке.

Белла медленно шла вдоль стены, смежной с ванной, глядя на мрачные лица всех людей на фотографиях. Она была в восторге от истории, которая окружала ее. Между рамками с фотографиями были антикварные экспонаты: деревянная нераздвижная камера, застекленная витрина с серебряными монетами, пара дамских перчаток, крючок для застегивания пуговиц...
Теперь настала очередь Беллы сдерживаться, стараясь не протянуть руку и коснуться того, что было, вероятно, действительно старым и слишком дорогим, чтобы заменить, если она сломает что-то.

Ближе к концу стены располагалась рамка со страницами из газеты с одиннадцатой по семнадцатую. На них не стояла дата, но было очевидно, что они очень старые. Глаза Беллы просматривали объявления по продаже верхних женских юбок за тридцать пять центов... оно ссылалось на дилижанс, который, как было известно Белле, осуществлял экскурсионные перевозки в конце девятнадцатого и начале двадцатого века за счет продажи лотерейных билетов в колледже.

Белла наклонилась, чтобы поближе взглянуть на мелкий шрифт, отступая немного в сторону, чтобы лучше рассмотреть все в тусклом свете.
Ее тело наткнулось на что-то твердое и устойчивое. Потрясенная, Белла быстро повернула голову и встретилась взглядом с другой парой глаз. Пара глаз, которая бесстрастно взирала сквозь нее.

Белла резко втянула воздух, оценивая, что именно стояло перед ней.
А потом глаза моргнули.
Белла испустила леденящий кровь крик и бросилась к стене, пытаясь увеличить расстояние между собой и человеком, чтобы определить, была ли она в опасности.

Энтони вышел из ванной именно в этот момент и, пораженный криком Беллы, как можно быстрее приблизился к ней, чтобы, насколько было возможно, оказаться в безопасности, завернувшись в ближайшую пару рук. К сожалению, это была полная противоположность того, что хотела Белла, потому что она не знала, что делать с угрозой, стоящей прямо перед ней.

Эдвард появился на долю секунды позже, мечась взглядом между Беллой и Энтони.
- Что случилось? Что случилось?
- Я просто…я…там... кто-то есть, - бормотала Белла, пытаясь отдышаться и успокоить сердцебиение.

- Все в порядке? – спросила Эсме, стоя в нескольких метрах позади них в середине коридора.
- Папа, - Энтони коснулся Эдварда, чтобы тот взял его на руки. Он не знал, что случилось, но, увидев свою учительницу напуганной, почувствовал себя некомфортно. Он тоже испугался.

И тогда кто-то шагнул вперед.

Белла повернулась и посмотрела на Эдварда, убедившись, что он увидел, что она не сошла с ума, и что кто-то скрывался в углу.
- Эдвард, кто это? - прошептала она.
Но, когда она снова повернулась к нему, то увидела, что лицо Эдварда стало пепельно-белым, и он стоял, замерев на месте, выглядя так, словно на него навели дуло пистолета.

Человек, скрывающийся в тени, шагнул вперед и уставился на Энтони со своеобразным интересом.
- Папа? - спросил Энтони, разделяя опасения Беллы из-за мужчины перед ними и, следовательно, желая спрятаться.

Неожиданно из человека вырвался глубокий, маниакальный смех, и Белла подпрыгнула на месте. Он устрашающе уставился на Эдварда и указал на него пальцем.
- Папа? - невесело засмеялся он.

Каблуки Эсме застучали по полу, когда она пробежала по коридору мимо Эдварда и Беллы в сторону человека с диким взглядом в глазах.
- Нет, нет! - Эсме толкнула его обратно к открытой двери. - Карлайл, нет!

- Ты не можешь быть папой! – закричал Карлайл на Эдварда, будто там и вовсе не было Эсме, толкающей его обратно в комнату, из которой он вышел. - Ты забрал у меня возможность быть папой! Ты не можешь быть папой, ты убийца!
Белла мгновенно прикрыла рот рукой в ужасе от слов, которые пожилой человек кричал Эдварду.

А Эдвард просто стоял, вздрагивая от слов, как от ударов кулаком. Каждая фраза, каждый яростный комментарий заставлял его делать небольшой шаг назад, пока он не прижался спиной к стене, и отступать было больше некуда.
- Ладно, Эдвард, - Белла слегка встряхнула его. - Пойдем.

Этого было достаточно, чтобы заставить Эдварда прийти в движение и опрометью кинуться из этого дома. Он подхватил Энтони и схватил Беллу за руку, а затем потянул ее за собой, рванув к входной двери.
- Эдвард! - Эсме побежала за ними. - Эдвард, пожалуйста, подожди!

Но Эдвард не обращал на нее внимания. С диким отчаянием в глазах он поспешил с крыльца к машине. Белла, не думая дважды, выхватила у него ключи и уселась на место водителя. Если Эдвард и был против, то ничего не сказал. Убедившись, что Энтони был пристегнут, он сел в машину и запер дверь.
- Убирайся отсюда, - пробормотал он.

Отъехав от дома, Белла заметила зеленый оттенок лица Эдварда. Она повернула переключатель вентилятора на максимальный уровень охлаждения. Он кивнул в знак благодарности, наклонившись вперед и положив голову на приборную панель.
- Кто был этот человек? – спросил Энтони с заднего сиденья. - Он был страшным.

Когда Эдвард не ответил, Белла слегка улыбнулась Энтони через зеркало заднего вида. Этот человек был больше, чем просто страшный. Его поразительно светлые волосы, его пустые глаза и грозный смех. Этот человек был ужасающий.
Но он был родственником Эдварда.

- Это был твой отец? - прошептала Белла так, чтобы Энтони не услышал.
Но, возможно, Эдвард тоже не слышал, потому что, конечно, не ответил.

На самом деле, Эдвард не проронил ни слова всю дорогу до дома, и Белла съежилась, подумав о том, какой будет этот вечер для него и его сына с тем состоянием, в котором он сейчас находился.
- Папа, я хочу есть, - сказал Энтони с заднего сиденья. - Папа?
Белла посмотрела на Эдварда и слегка похлопала его по бедру.

- У тебя есть планы на обед? Энтони проголодался, - сказала она.
Эдвард неразборчиво что-то пробормотал.

Именно тогда Белла поняла, насколько хорошо Эдвард знал свои границы. Поэтому он хотел, чтобы она поехала вместе с ним. На всякий случай. Эдвард знал, что, если что-то пойдет не так, и он расстроится, ему потребуется Белла, чтобы вмешаться и присмотреть за Энтони, пока он придет в себя.

Хотя Белла не понимала, почему он допустил впутывание себя и Энтони в ситуацию, которая может иметь такие эмоциональные последствия, ей было понятно, что необходимость Эдварда в ее присутствии не закончилась, когда они вышли за дверь дома Эсме.

Белла быстро подъехала к первому свободному окну авто-кафе и заказала наиболее питательную еду для Энтони, которую смогла найти. Затем, не спрашивая Эдварда, она поехала к себе в квартиру и была удивлена, когда Эдвард вышел из машины и последовал за ней внутрь без пререканий.

Без слов Белла позволила Эдварду воспользоваться всем временем, которое ему было необходимо, для обработки того, что только что произошло, пока она кормила и развлекала Энтони. После обеда, кино и двух игр в крестики-нолики Белла решила уложить мальчика спать.

- В синей постели? - спросил он с любопытством. - Я буду спать здесь?
- Угу, - сказала Белла, стараясь свести разговор к минимуму, насколько это возможно.

- А мой папа? Где будет спать он? – захотел узнать Энтони.
- Э-э ... - Белла быстро метнулась взглядом туда, где на диване сидел Эдвард, подперев руками голову - потерянный для мира.

- Не волнуйся. Папа не оставит тебя. Он тоже будет спать здесь.
Белла сделала паузу, чтобы выслушать возражения Эдварда. Он ничего не сказал.
Энтони послушал две сказки на ночь, прежде чем, одетый в одно нижнее белье, устроился под голубым одеялом.

- Где будет спать мой папа? – спросил Энтони, когда Белла стояла в дверях, желая ему сладких снов.
- Не думаю, что он уже решил. Может быть, на диване ... или, возможно, я буду спать на диване и позволю ему спать в моей комнате. Почему ты спрашиваешь? – Беллу удивил этот вопрос Энтони.
- Иногда мне становится страшно, и я иду к нему в постель, - ответил Энтони.

Белла откинула голову к дверному косяку и посмотрела на маленького мальчика под одеялом.
- А что тебя пугает? - ее вопрос был пронизан заботой о воспоминаниях и мыслях, которые, возможно, преследовали Энтони, когда он закрывал глаза.
- Темнота, - коротко ответил Энтони.

- Ну, тогда я оставлю тебе свет, - подмигнула ему Белла, выходя из комнаты. Она уже была в конце коридора, когда услышала слабый голос Энтони, зовущий ее.
- Объятие, - попросил он.

Белла повернулась к нему лицом, положив руки на бедра.
- Как я могла забыть об этом? - она сделала вид, что ругает себя. Она быстро подошла к постели Энтони и крепко обняла его. После она оставила мягкий поцелуй на его макушке, пожелала ему сладких снов и пообещала прийти, если он будет нуждаться в ней.

Этого было достаточно, чтобы успокоить его на ночь.
Но, судя по всему, его отец не сможет расслабиться так легко.
Белла снова вошла в гостиную, поняв, что Эдвард перешел на кухню, где стоял и смотрел в маленькое окошко.

- Я сказала Энтони, что вы останетесь здесь со мной на ночь. Надеюсь, это нормально. Просто я подумала, что ты ..., - Белла замолчала, когда ей показалось, что Эдвард не слушает ее. - Эдвард?
- Да, это нормально, - тихо ответил он.

- Ты можешь занять мою кровать. Я устроюсь здесь на…
- Я не собираюсь забирать твою постель, Белла, - Эдвард казался раздраженным от этой идеи. - Я буду в порядке.
- Я просто подумала, что, может быть...

- Я же сказал, что все будет в порядке! – настаивал Эдвард.
Белла попятилась в молчаливой капитуляции. Она положила одеяло и подушку на диване, прежде чем запереться у себя в ванной со свежей пижамой.

Теплые струи воды обволакивали кожу Беллы и успокаивали нервы, когда она, сгорбившись, стояла в душе. Она задавалась вопросом, будет ли Эдвард все еще в ее квартире, когда она выйдет из душа, или решит удрать в ту же секунду, спасаясь бегством.

Наедине с самой собой Белла позволила себе задуматься о словах, которые она услышала в доме Эсме. Этот человек назвал Эдварда убийцей. Убийцей? И, что еще хуже, Эдвард промолчал в ответ. Он не отрицал преследующие слова старика, лицо которого имело тот же нос и жесткую линию челюсти, как у Эдварда.

Что бы ни означали слова того человека, это взволновало Эдварда. Белла никогда не видела, чтобы кто-то вел себя так безразлично, услышав столь резкие слова, и реакция Эдварда на бред старика была удивительной.

Вода стала остывать, и Белла восприняла это, как знак к завершению душа. Она не торопилась вытираться и переодеваться в пижаму, боясь того, что ждет ее, как только она выйдет из ванной. Будет ли Эдвард грубить и провоцировать ссору или останется безжизненной оболочкой человека, которой он стал, как только они покинули дом Эсме ранее во второй половине дня?

Когда Белла вошла в свою спальню и обнаружила Эдварда, сидящего на ее кровати, уставившегося на свои ботинки, она знала, что он не был ни в одном из предполагаемых ею состояний.
- Мне очень жаль, - пробормотал он. - Я не хотел огрызаться на тебя.

Белла подошла и села рядом с ним. Она немного поколебалась, прежде чем неловко положить одну руку ему на спину. Когда он не скинул ее, она подсела ближе и начала мягко тереть спину.
- Все в порядке, Эдвард, - прошептала она.

Он скептически фыркнул.
- Думаю, это так далеко от нормального, насколько это вообще возможно.

За то время, что они провели вместе, Белла узнала, что Эдвард часто занимается самобичеванием. Он доводит себя до такого исступления, что, если что-то вдруг идет не так, он начинает метаться, как заводная игрушка, в итоге приходя к непредсказуемому выводу.
Поэтому Белла молчала, потирая рукой легкие, повторяющиеся круги между лопаток.

- Я просто ... знаешь, Энтони здесь нравится, - пробормотал Эдвард. - Я не хочу, чтобы он уезжал, но первое, что мы сделаем завтра утром, это уедем отсюда.
Белла взяла Эдварда за руку. Он позволил ей это на мгновение, прежде чем наклонился и захватил руками горсть волос. В попытке успокоить его своей близостью Белла наклонилась и оперлась подбородком на его плечо.

- Ты знаешь, что не обязан уезжать, Эдвард, - заверила она его. - Я не хочу, чтобы вы уезжали.
Атмосфера была напряженной. Сердитый дождь стучал по подоконнику, захватывая Эдварда Каллена в навязчивое забытье.

- Ты слышала, что он сказал, - это было утверждение, а не вопрос.
- Кто? – спокойно спросила Белла.
- Он.

- Это был твой отец, Эдвард?
Эдвард невесело фыркнул.
- Он перестал быть моим отцом очень, очень давно.

Потом, когда он повернулся и посмотрел на Беллу, она ясно увидела Энтони в его чертах. Она видела вес потрясений, одиночества, потерь и страха; ох, как много страха.
- Ты слышала его, не так ли?

Белла задалась вопросом, стоит ли отвечать правдиво, но Эдвард смотрел на нее так пристально, что она знала, что он сможет понять, если она солжет.
Она кивнула.

- И ты хочешь знать, правда ли это, - сказал он.
- Я знаю, что это не так, - настаивала Белла.

Эдвард отодвинулся от нее.
- Но ты не знаешь. Как ты можешь знать, когда каждый второй человек, который знал меня тогда, уверен в обратном?

Белла пожала плечами.
- Я просто знаю.
- Как?
- Из-за того, насколько сломленным ты выглядел после простых обвинений ... если бы это было правдой ... Не думаю, что ты мог бы ... смолчать при этом, - прошептала Белла последние слова.

Эдвард не подтвердил и не опроверг оценку Беллы. Он просто продолжал смотреть на свои руки, углубившись в свои собственные мысли.
- Помнишь ту песню об иронических вещах? Все в этой песне, за исключением одного примера, было на самом деле нелепо? - неожиданно спросил Эдвард.
- Да, я так думаю, - сказала Белла, хотя не была уверена, какой ответ от нее ожидал Эдвард.

- Ну, это моя жизнь. Чистая ирония, - хмыкнул Эдвард. - Когда мне было десять лет, я попросил маму купить мне воздушное ружье. У старшего брата моего друга было такое, и ему тоже подарили, чтобы они вместе могли играть в его доме. Во всяком случае, я действительно хотел такое же, но моя мама отказала; она думала, что я еще слишком мал для этого.

- В течение многих месяцев я пытался уговорить ее, но она продолжала мне отказывать. Наконец, она сказала, что я могу получить его на мой двенадцатый день рождения. Я знал, что она думала, что я забуду, но не было никакого шанса, что я сдамся. И прямо перед моим двенадцатым днем рождения мой папа взял меня в магазин снаряжения в Форксе и заставил слушать получасовую презентацию по безопасному обращению с оружием.

Пока Эдвард молчал, Белла сидела, ожидая узнать, как все это было связано с тем, что его отец, ради всего святого, сошел с ума.
- Я могу сказать, что парень делал моему отцу одолжение и поэтому в два раза дольше, чем было необходимо, объяснял, как его чистить и устранять заедания. Я помню, как это было скучно до слез, - печально улыбнулся Эдвард. - Но это стоило того, потому что в ночь перед моим двенадцатым днем рождения моя мама подарила мне воздушную пневматическую винтовку, - Эдвард замолчал, улыбаясь воспоминаниям. - Они отдали мне его раньше потому, что я планировал провести свой день рождения, играя с моим другом и друзьями брата. Первое, что я сделал, когда получил винтовку, это позвонил Джимми и сказал ему, какая она тяжелая, и как сложно из нее стрелять. Мы провели все следующее утро, практикуясь, но мне все еще было сложно. У Джимми был небольшой пистолет, и мне он нравился больше, чем моя винтовка, так что мы играли с ним по очереди.

Эдвард внезапно прекратил свой рассказ. Было легко понять, что ему трудно продолжать из-за того, что его глаза начали слезиться, и он тяжело задышал через рот. Он пару раз открывал и закрывал рот, прежде чем, казалось бы, сдался и отказался от новых попыток.
Белла продолжала сидеть, ограничившись простым присутствием Эдварда. Она возобновила поглаживание нижней части его спины.

- Все в порядке, Эдвард, - успокаивающе сказала она.
- Мне было семь, когда она родилась, - пробормотал Эдвард. - Большую часть времени мне нравилось проводить время с ней. Она была такой маленькой... как Энтони. Ей нравилось, когда я брал ее с собой. Она могла крутиться рядом в течение многих часов, если ты позволишь ей. И большую часть времени я не возражал, что она была рядом. Но иногда я просто хотел быть с моими друзьями, понимаешь?

Белла боялась, что ее голос нарушит плавный рассказ Эдварда, так что она просто кивнула, чтобы показать свое понимание.
- Когда Джимми приехал, чтобы поиграть с пистолетами, я сказал ей выйти из моей комнаты. «Иди, посмотри, что делает мама», вот что я сказал. Джимми принес один из пистолетов брата из дома для меня, чтобы использовать его вместо моей тяжелой винтовки. Мне не хотелось, чтобы мои родители знали, что я не играю с ней, несмотря на то, так долго я просил ее, поэтому мы заперлись в моей комнате.

- Я даже не слышал, как она вошла - я был слишком занят, пытаясь выяснить, как стрелять из воздушного пистолета, так как он отличался от любого, которым я когда-либо пользовался раньше, - Эдвард фыркнул, нервно проведя рукой по волосам, хотя они и так уже были в полном беспорядке. - Я помню, как держал пистолет в руках, думая, что он гораздо тяжелее, чем тот, что был у Джимми. И еще не мог передернуть затвор. Я решил, что он дал мне сломанный пистолет или какой-нибудь игрушечный, который не работал, так что я подошел к нему и сказал об этом.

- Джимми ответил, что я просто не знал, как это работает, и, протянув руку, чем-то щелкнул на пистолете и нажал на курок, - голос Эдварда стал более грубым от эмоций. - Это имело неприятные последствия для моей руки, - он коснулся несуществующего синяка. - И это было настолько громко ... у меня в ушах звенело ... а потом Джимми начал кричать. А я засмеялся. Я чертовски засмеялся, потому что думал, что он кричал из-за того, что испугался. Но потом он указал ... и она ... она лежала на полу ... повсюду была кровь.

Белла ахнула от ужаса и прикрыла рот рукой, когда смысл рассказа Эдварда дошел до нее.
С пустым выражением лица Эдвард стал рассказывать, как его родители прибежали в его комнату и обнаружили, что стены забрызганы кровью, его сестра безжизненно лежит на полу с огнестрельным ранением в голову, а Эдвард стоит в середине комнаты с оружием сорок пятого калибра.

- Моя мама сошла с ума. Она начала рыдать и звать мою сестру, кричать кому-то, чтобы вызвали скорую помощь, кричать на моего папу, чтобы он помог. Но мой отец не двигался. Он просто стоял, глядя на меня с выражением ужаса на лице. А потом, когда он спросил меня, «почему», я понял, что я держал в руках, и о чем он подумал.

- Все после этого было размытым пятном, - продолжил Эдвард. - Джимми начало рвать, и, я думаю, что впал в ступор от шока ... Следующее, что я помню, это как появились копы, родители Джимми сказали, что это я сказал ему украсть пистолет ... а мои родители ... они ничего не сказали в мою защиту. Я продолжал спрашивать, что происходит, но никто ничего не говорил.

- Я провел ночь в изоляторе. И продолжал думать, что мои родители придут за мной. Потом пришла моя мама... четыре дня спустя. Они заперли нас в комнате, чтобы поговорить. Именно тогда я понял, что я попал в беду. Вплоть до этого момента я думал, что мои родители оставались с моей сестрой в больнице. Никто не говорил мне ничего, пока моя мама не пришла в тот день. Она сказала мне, что моя сестра умерла, и что родители Джимми наняли адвоката и подали в суд на моих родителей за халатность. Она сказала мне, что Джимми рассказал, что я взял пистолет из его дома, и что он пытался забрать его обратно, когда пришел ко мне. Она спросила меня ... она спросила, сделал ли я это…выстрелил ли я в мою сестру нарочно.

- Но ты сказал ей, не так ли? Ты сказал ей, что ты этого не делал, - перебила Белла.
- Моя мама пришла туда не для того, чтобы узнать мою версию произошедшего, Белла. Она пришла, чтобы сказать мне, что моя сестра умерла, что я буду отвечать за это, что я должен буду пойти в суд, чтобы рассказать правду о том, что произошло, и что я не могу вернуться домой.

Глаза Беллы наполнились слезами под тяжестью трагедии, о которой она только что узнала.
- Что случилось, когда ты пошел в суд? Почему они не поняли, что ты невиновен? Разве они не нашли отпечатки пальцев другого мальчика на спусковом крючке?

- Мои отпечатки пальцев тоже были на курке, Белла. Я пытался разобраться с пистолетом до того, как Джимми снял его с предохранителя и выстрелил ..., - вздохнул Эдвард. – Но, в конце концов, это было мое слово против его.

- Так никто из вас не был осужден? Все должны были понять, что ты был невиновен, - заявила Белла.
Эдвард пожал плечами.

- Все, что я помню, это то, что в один прекрасный день вопросы прекратились. Я не знаю, сколько прошло времени, но я был помещен в место, напоминающее тюрьму для детей, но меня больше никто не охранял, и люди были добры ко мне, по большей части. Во всяком случае, никто больше не спрашивал ничего о том, что произошло, поэтому я думал, что скоро буду дома. И тогда моя мама пришла ко мне в последний раз ...

Белла отвела глаза, когда услышала боль в голосе Эдварда, зная, что его слезы на подходе.
- Как гребанный идиот, я думал, что она пришла, чтобы забрать меня домой, - он покачал головой. - Но она даже не захотела войти в здание. Она просто стояла с другой стороны стекла, глядя на меня и плача. А потом ушла.

- В следующий раз я увидел ее, когда сидел напротив нее и отца в зале суда, слушая, как какой-то парень в бежевом костюме говорит мне, что мои родители считают себя непригодными для ухода за мной и хотят отдать меня под опеку государства.
- Они добровольно отказались от тебя? – потрясенно спросила Белла. - Зачем они это сделали?
Эдвард молча смотрел на колени в течение долгого времени.

- Этот же вопрос я задавал себе в течение многих лет, - сказал он. - И, наконец, нашел на него ответ: они думали, что я был виновен. Они думали, что я убил свою сестру, и, даже если это не было доказано, в своих мыслях они винили меня.
- О, Эдвард. Я так сожалею, - сказала Белла, хотя даже для ее собственных ушей это звучало слабо и недостаточно.

- Вот почему я поехал, понимаешь, - Эдвард впервые посмотрел в глаза Беллы за последние несколько часов. - Она ... Эсме ... в тот день в парке она сказала мне, что знает, что я не делал этого. Она сказала мне, что, если я буду готов дать ей шанс объяснить ее сторону истории, то я пойму, почему она поступила так. Она предложила мне свободу, Белла, жизнь без вины, если я просто позволю ей увидеть своего внука хотя бы раз..., - Эдвард замолчал, откинувшись на спину и закрыв лицо руками. Он не издал ни звука; ни одного движения. Он просто лежал там, окутанный стыдом к самому себе, как будто боли его прошлого не было достаточно.

Белла беспомощно наблюдала за Эдвардом, сломленным и полностью оголенным, намеревающимся закрыться от нее. Неуверенно, она протянула руку и положила ее ему на талию в попытке добавить комфорта. Он не сопротивлялся, но и не ответил. Было бы легче сдвинуть труп.

- Эдвард, - выдохнула Белла, плотно прижавшись к его телу, - я по-прежнему поражена твоей силой и мужеством, с которым ты встречал все препятствия, которые подбрасывала тебе жизнь, - мягко прошептала она ему на ухо. - Ты знаешь, кто ты, Эдвард. В своем сердце ты знаешь правду. Не позволяй никому забрать это у тебя. Я знаю, что слова твоего отца причинили тебе боль, но ты знаешь правду, когда он все еще ослеплен ложью о прошлом. Ты вырос из этого маленького мальчика, которого он знал, в ответственного, надежного, трудолюбивого, сильного человека. Он пропустил все это Эдвард. Он не знает тебя. Но ты знаешь себя. Ты знаешь правду. И всегда знал.

Белла продолжала шептать слова поддержки на ухо Эдварду. Снова и снова она перечисляла длинный перечень на тему силы, стойкости, мужества и невиновности. Эдвард лежал неподвижно все это время, и Белла задумалась, не заснул ли он. Она замолчала через некоторое время и попыталась встать. Но, прежде чем она смогла сделать это, Эдвард повернулся к ней. Он зарылся лицом в ее шею и обнял, держась крепко, как утопающий за спасательный круг.

Эдварду будет двадцать пять лет на его следующий день рождения, и, судя по разбитому мужчине, лежащему переплетенным вместе с ней, вдыхающему ее весомые слова, Белла была вынуждена осыпать его упущенными за тринадцать лет словами позитивного настроя. Поэтому, не теряя времени, она начала снова покрывать его щеки ласковыми поцелуями и шептать на ухо нежные слова.

- Ты луч яркого света для всех тех, кому посчастливилось быть связанными с тобой. Ты хороший, Эдвард. Я знаю это. Энтони знает. Эсме знает, - Белла замолчала, прежде чем добавить, - твоя сестра ...
- Клэр, - прошептал Эдвард.
- И Клэр знает это, - подтвердила Белла.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1601-1#1127192