Глава 37 - Я знаю, что ты меня ждешь

Первый снег у нового дома появился и исчез вместе со снеговиком, вылепленным Энтони и Эдвардом и украшавшим переднюю лужайку в течение многих недель.

Остальные значительные изменения в доме Калленов-Свонов произошли менее помпезно. Все началось медленно; экспериментально. Эсме ненадолго заходила в среду или в субботу днем по пути в магазин, чтобы передать какую-нибудь безделушку, купленную для Энтони. Или она встречала статью или рецепт, который напоминал ей о разговоре с Беллой, и привозила вырезки, уверенная в том, что Белле будет это интересно.

А потом, в одну дождливую субботу, Эдвард пригласил Эсме остаться на обед, и она с готовностью приняла приглашение. После этого субботние обеды стали регулярными, а если у Эдварда и Беллы не было планов, то Эсме была в их доме в любую погоду, будь то снег или град.

В один особенно влажный день в середине февраля Эдвард остался поработать сверхурочно, а Белла взяла короткую передышку от планирования свадьбы, чтобы посмотреть планы предстоящих уроков в детском саду. Эсме и Энтони сидели за обеденным столом в нескольких метрах от нее, играя в настольную игру. Победный крик мальчика просочился сквозь сознание Беллы, когда она обдумывала будущий урок семейной истории.

Она могла четко представить себе схематичное дерево, словно оно было нарисовано прямо перед ней. Дети должны были написать свои имена на ветке, а затем дорисовать различных членов семьи: папу, маму, сестру, брата и т.д.

Для нее проблема была не в том, что Энтони предстанет перед выбором, кого записать мамой – ее или Джессику, а в том, как он видит Эсме – матерью его отца или же своей бабушкой.

Мальчик уже привык называть ее «Месме» и считал другом семьи. Несмотря на то, что Эдвард однажды сказал, что Эсме была его матерью, он никогда не обращался к ней таким образом. Белла задавалась вопросом, не пострадает ли уровень доверия Энтони к Эдварду, если он вдруг сложит два и два вместе и поймет, что по субботам он развлекается со своей бабушкой.

- Ах, как красиво, - Эсме незаметно подошла к Белле и увидела фотографии декоративных фонарей, которые Белла хотела приобрести для свадьбы в июне.

- Они еще и практичны, - быстро заявила Белла. - Так как мы решили сыграть свадьбу на заднем дворе, то аромат мяты и лаванды будет отгонять насекомых.
- Красиво и умно.

Эсме протянула руку и заправила прядь волос Беллы за ухо, и после этого жеста Белла поняла, что комментарий предназначался ей, а не фонарям.
- Спасибо, Эсме, - прошептала Белла.

Эсме не позволила тишине между ними стать неловкой. Вместо этого она разгладила юбку и села рядом с Беллой за небольшим кухонным столом. За несколько минут до этого она дала Энтони детские ножницы и старые журналы, поручив вырезать всех животных, которых он найдет, пообещав позже создать из них зоопарк.

- Если сработает, то я попробую это в качестве занятия в своем классе в дождливый день, - сказала Белла, взглянув через плечо на Энтони.

- О, это сработает, - заверила ее Эсме. - Эдвард сидел часами, когда был маленьким, разрезая мои старые журналы. Конечно, он вырезал только автомобили, грузовики и тракторы, но это удерживало его занятым.

Белла неловко посмотрела на стол, позволяя словам Эсме зависнуть в воздухе. Было так освежающе узнать что-то о еще несломленном Эдварде, и, пока она не отводила глаз от крошки на столе перед ней, она могла отчетливо себе это представить. Но в тот момент, когда Белла взглянула на Эсме, она увидела смятение в глазах такого же цвета, как и у Эдварда.

- Мне очень жаль. Я сказала что-то не так? – спросила Эсме, неправильно истолковав отсутствие зрительного контакта Беллы.
- Нет, - быстро ответила Белла, - нет, конечно, нет, - она покачала головой, чтобы подчеркнуть свои слова. - Просто... редко можно услышать что-то подобное об Эдварде. Он не говорит много о своем детстве.

Эсме слабо улыбнулась.
- Надеюсь, в один прекрасный день он сможет заполнить пробелы и для меня, но я вижу, что он не готов к этому. И я также могу сказать, что он не совсем готов к тому, чтобы я заполнила эти пробелы для него.

Белла пристально посмотрела на Эсме, позволив себе увидеть ее независимо от представления, которое создал Эдвард.
Она увидела женщину, которая любила и не была любима взамен; мать, которая лелеяла опустевшее раньше времени гнездо и жену, состоящую в браке с одними только воспоминаниями о муже.

- Вы... вы готовы заполнить эти пробелы? – надавила Белла.
Эсме открыла рот, чтобы ответить, но затем заколебалась, обдумывая свой ответ.

- Думаю, я понимаю, о чем ты спрашиваешь, и если быть полностью честной, - Эсме остановилась, тихо усмехнувшись, - должна сказать, что буду готова, как только Эдвард захочет.

Когда Белла нахмурилась в замешательстве, Эсме продолжила.
- Мне нужно чувствовать себя комфортно с тем, как Эдвард видит меня, прежде чем я смогу рассказать ему некоторые подробности того, через что мы с его отцом прошли... точнее, через что я прошла, так как я не особо знаю мысли Карлайла. Например, о похоронах его сестры - где она похоронена и тому подобное.

Как бы сильно ни хотелось Белле спросить о состоянии отношений Эсме с мужем, она промолчала, зная, что это может быть истолковано как грубость.

Тем не менее, она также не хотела быть посредником между прошлым и настоящим Эдварда. Несмотря на то, что они не обсуждали это, Белла чувствовала, что было бы несправедливо по отношению к Эдварду расспрашивать его мать о его жизни - несправедливо как к Эсме, так и к Эдварду - потому что это станет процессом заживления для них обоих, и они заслуживают того, чтобы в это никто не вмешивался.

Когда между ними снова повисло молчание, Белла задумалась, действительно ли Эсме так думает и не надеется ли, что Белла начнет подталкивать Эдварда. Тем не менее, когда она осторожно взглянула на нее, то увидела, что Эсме сосредоточена на нескольких образцах ленты.

- Я помню, как планировала свою свадьбу, - вздохнула Эсме с тоской. - Это было счастливое, но напряженное время.

Белла сразу согласилась сменить тему.
- Почему это настолько напряженно? - спросила она. – Мы с Эдвардом на той же странице, оба хотим что-то маленькое и согласны во всех деталях. Кажется, все встало на свои места, но все же, я все равно волнуюсь.

- Думаю, это просто способ мозга принять то, что уже знает сердце. Подготовка действительно большое дело, - улыбнулась Эсме.
- У вас была большая свадьба? - спросила Белла.

Эсме кивнула.
- Ах, да. Мать Карлайла была больна, она пользовалась своим состоянием, чтобы получить желаемое, и одним из желаний была большая свадьба и венчание. Так мы и сделали. Это была чудовищная суета, но в конце дня я должна была признаться, что это была одна из лучших свадеб, которые я когда-либо видела.

- Все было традиционно?
- Очень. Обеты, платье, фата, расставание с женихом на двадцать четыре часа - мы все это делали.

- Мне кажется, что я сошла бы с ума, если бы мне запретили видеть Эдварда накануне свадьбы. Мою голову бы наполнила масса «что, если». Я и так уже достаточно нервная.

- Из-за чего ты беспокоишься? - спросила Эсме.
И ответ нашелся достаточно быстро.

- Я думаю обо всем, - призналась Белла. – Как Энтони будет относиться к нашему браку, когда станет достаточно взрослым, чтобы понять, что случилось. Изменится ли наша жизнь после свадьбы. Изменимся ли [i]мы[/i] после свадьбы.

- Но ты же знаешь, что если будешь тратить время на беспокойство о вещах, которые не можешь контролировать, то не сможешь радоваться тому, что происходит здесь и сейчас, - Эсме посмотрела на Энтони, по-прежнему деловито вырезающего животных, как бы подчеркивая свою точку зрения.

- Я знаю, но это не мешает мне думать об этом. На прошлой неделе школьный секретарь сказала мне, что она разводится. Я слышала ее разговоры с мужем; они казались такими влюбленными, а сейчас... это просто пугает меня немного. Я не могу себе представить, что когда-нибудь захочу уйти от Эдварда, - Белла повернулась к Эсме, уверенная, что увидит осуждение на лице своей будущей свекрови, но Эсме сидела неподвижно рядом с ней.

- Я почти развелась с Карлайлом... дважды.
По неизвестной причине Белла была шокирована откровением Эсме.

- В самом деле? – в ужасе спросила она.
Эсме кивнула.

- Статистика показывает, что большинство пар, которые пережили смерть ребенка, не могут с этим справиться. Они либо отдаляются, либо сближаются, либо замыкаются в себе. Ну, Карлайл ушел в себя.

- Сначала я не знала, что с ним не так. Все, что я знала, это что мой муж, моя опора, не помогал мне, когда я больше всего нуждалась в нем. Мне не к кому было обратиться кроме него, а он полностью закрылся от меня. Я была так зла, потому что думала, что он обвиняет меня. Поэтому я ушла, - Эсме остановилась, чтобы сделать глоток кофе, который Белла поставила перед ней.

- Что заставило вас вернуться? - спросила Белла.
- Конечно, я любила Карлайла, и мне просто было больно, потому что я чувствовала, что он отвергает меня, так что это был всего лишь вопрос времени, когда подходящая причина или, скорее, оправдание позволит мне вернуться к нему. Оправдание появилось в виде повестки в суд, и мне нужен был деловой костюм. Когда я вернулась домой, чтобы забрать его, Карлайл сидел на полу у двери в той самой одежде, в которой он был, когда я ушла. Он ничего не сказал и не сделал, когда я вошла через дверь. Он просто посмотрел на меня со страхом в глазах... это был тот же страх, который я увидела в глазах Эдварда, когда его забрали у нас... - неожиданные слезы прервали рассказ Эсме, но она покачала головой, отказываясь от поддержки, которую Белла поспешила ей предложить.

- Я в порядке, - настояла она, прежде чем продолжить. - Тогда я поняла, насколько мы нужны друг другу, а затем, немного погодя, один из назначенных судом адвокатов предложил Карлайлу провериться на психическую нестабильность. И, конечно, после назначенного диагноза я не посмела покинуть его. Ты не представляешь себе нехватку заботы людям, полностью зависимым от системы, - Эсме вздрогнула от этой мысли.

- Когда был другой раз? - Белла чувствовала себя смелее, задавая вопросы, так как Эсме первой затронула тему своего желания подать на развод.

Эсме тихо усмехнулась.
- Мы только поженились и переехали в небольшую квартиру рядом с больницей, где Карлайл заканчивал свою резиденцию. Во всяком случае, место было настоящей свалкой, и владелец сказал, что мы можем сделать любые изменения, которые захотим. Поэтому мы решили переклеить обои, - Эсме повернулась к Белле с серьезным выражением на лице. – Я могу дать тебе один совет: никогда не клей обои со своим мужем. Я уверена, что это одна из причин разводов в этой стране.

Две женщины рассмеялись, и в то время как Эсме покосилась на часы, Белла заметила вспышку бронзы и исчезающую по коридору фигуру.

Она не слышала, как Эдвард вошел через переднюю дверь, а Энтони не стал, как обычно, выкрикивать приветствия. Когда Белла посмотрела на мальчика, то увидела причину его молчания - он крепко спал на полу в гостиной среди множества журналов.

Белла приняла к сведению, что Эсме, казалось, не заметила, что ее сын проскользнул в дом, а незаметный вход Эдварда намекнул, что он слышал лакомый кусочек рассказа матери, и что он пытался увеличить дистанцию между собой и яркими воспоминаниями из ее прошлого.

Или, возможно, он просто очень запачкался на работе. В любом случае, Белла хотела убедиться, что Эдвард поприветствует свою мать перед ее уходом, и, судя по ее ерзанью, создавалось впечатление, что это произойдет в любую секунду.

- Мне нужно отойти на минуту. Я знаю, что вам пора идти, так что я скоро вернусь.
Белла вышла из кухни и обнаружила Эдварда сидящим в середине их постели, безвольно опустившим руки между колен и склонившим голову.

- Малыш? - Белла провела рукой по его шее и плечам.
- Мне просто нужна минута, Белла, ладно? – хрипло попросил он.

- Хорошо, - тихо сказала Белла. Она заколебалась у двери, решив напомнить Эдварду, что его мать была на кухне, и что она в ближайшее время собирается уходить.

- Ты выйдешь и поздороваешься?
- Скажи ей... Я позвоню позже на неделе.

Это было новым. Эдвард обычно не предлагал перезвонить, и уж тем более своей матери. Тем не менее, Белла думала, что это меньшее, что он мог сделать, так что не стала дальше комментировать то, что он сказал, и просто вышла из комнаты.

Когда Белла вернулась на кухню, Эсме сразу же направилась к двери, а, увидев Беллу, указала на спящего Энтони.
- Скажи ему, что я просила оставить животных, и что мы построим зоопарк в следующий раз, когда я приду.

- Обязательно, - улыбнулась Белла. Она собиралась передать слова Эдварда, когда Эсме вышла за дверь и увидела его автомобиль. Она повернулась к Белле с запутанным взглядом; и, если Белла не ошиблась, то на ее лице отразилась боль.

- Эдвард дома? - спросила Эсме.
- Он сказал, что позвонит вам позже на этой неделе, - быстро сказала Белла. - Думаю, что у него был тяжелый день на работе, - Белла была уверена почти на 99,9% , что самоизоляции Эдварда не была связана с работой, но в тот момент Белла вцепилась в 0,1% неопределенности, которые не давали ее совести мучиться.

- Он так сказал?
Белла увидела мгновенный эффект своих слов в глазах Эсме.

- Да. Существует ли определенное время, в которое он должен позвонить?
- В любое время. Он может звонить мне в любое время, днем или ночью, - быстро сказала Эсме.

После новости о предполагаемом телефонном звонке Эдварда Белле было легко попрощаться с Эсме, прежде чем вернуться обратно внутрь, чтобы узнать, что на самом деле было с ним не так. Белла подозревала, что он подслушал часть ее разговора и тяжело воспринял это, но, когда она спросила его об этом, он уклонился от ответа на вопрос, переведя тему на Энтони.

- Как долго он спит? - Эдвард направился к спящему ребенку и взял его на руки. Его попытка разбудить мальчика была очевидна. - Если он поспит сейчас, то не захочет ложиться спать вечером.

Результатом резкого подъема стал капризный и плаксивый Энтони, и Эдвард задался целью поднять настроение своего сына и развлекал его весь оставшийся вечер. Возможно, это было просто совпадение, или он знал, что Белла не будет пытаться заставить его говорить перед мальчиком.

Но прямо перед ужином, когда Энтони отправился в ванную, чтобы вымыть руки, и Эдвард пришел попробовать то, что так многообещающе пахло, Белла снова спросила его. Мужчина отмахнулся от нее, и на этот раз беспокойство о сточной канаве позади дома было более важным для обсуждения, чем то, что было не так с Эдвардом, когда он пришел домой с работы.

Очевидно, Эдвард не хотел говорить об этом, и это был один из множества его способов закрыться от нее, когда он чувствовал в этом потребность. Просто Эдвард был таким человеком, и он проделал длинный путь до сих пор, но в такие моменты становилось ясно, как много еще работы впереди.

Белла не затрагивала этот вопрос снова в тот вечер не потому, что она знала о подобном исходе, а потому, что уклончивость Эдварда задевала ее, и так же, как Эсме ранее в тот день, она чувствовала горький укол боли.

- Мам, я теперь могу выйти из ванной? – крикнул Энтони Белле, когда услышал, как она идет по коридору. Мальчик не всегда называл Беллу мамой, но это происходило все чаще и чаще, и, если они не были в классе, она приветствовала каждую его инициативу.

- Ты кристально чистый? - спросила Белла.
- Да.

- И пальцы, и нос, и локти?
Энтони захихикал.
- Да!

- Хорошо, тогда можешь выключить воду и выйти, - Белла развернула большое пушистое полотенце для Энтони.

После небольшой помощи мальчику с пижамой и расстиланием кровати, Белла отослала его пожелать спокойной ночи папе, который, казалось, испарился в воздухе.

Энтони не было всего пару минут, а когда он вернулся, то сразу забрался в постель, наслаждаясь множеством светящихся в темноте звезд, когда Белла выключила свет.

- Это было быстро. Ты пожелал папе спокойной ночи?
- Дважды, потому что он не услышал меня в первый раз. Он просто сидит в гараже, уставившись в стену, - Энтони пожал плечами, когда Белла накрыла его одеялом.

Белла сделала вид, что надулась.
– Это несправедливо! Он получил целых два пожелания спокойной ночи, а я только одно! Как теперь я буду спать?

Энтони засмеялся и протянул руки к Белле, чтобы обнять ее за шею. Когда она наклонилась, он поцеловал ее в щеку, и она сделала то же самое.
- Я люблю тебя, - сказала она ему.

- Почему?
Белла была озадачена вопросом, потому что не ожидала его.
- Почему я люблю тебя? – переспросила она.

Энтони кивнул.
- А почему я не должна любить тебя? – плохо спародировала Белла мультяшный голос. – Тебя невозможно не любить, Энтони Каллен.

Но игривый ответ Беллы не удовлетворил любопытство мальчика, поэтому она пригладила его волосы и приготовилась серьезно ответить ему.

- Я люблю тебя, потому что твоя улыбка для меня ярче солнца, - начала Белла. - Я люблю тебя, потому что твои объятия самые лучшие в мире. Я люблю тебя, потому что твой смех для меня подобен перезвону колокольчиков. Я люблю тебя, потому что ты всегда идеально рисуешь мои волосы на картинках…

- Я использую свои темно-красные и коричневые карандаши, потому что иногда на солнце твои волосы становятся красными, - вставил Энтони.

- Вот еще одна причина, почему я люблю тебя - ты такой умный, - Белла провела пальцем по его носику. - Но в основном я люблю тебя только потому, что тебя невозможно не любить. Ты замечательный человечек, Энтони.

И улыбка на его лице подтвердила, что она ответила на его вопрос.
- Оставить свет? - спросила Белла, держа руку над выключателем. Но вместо того, чтобы ответить ей, Энтони задал еще один вопрос.

- Мама?
- Да, малыш?
- Почему папа никогда не говорит мне «Я тебя люблю»?

Уже второй раз за эту ночь Белла была застигнута врасплох. Ее плечи поникли, когда она уставилась на ковер, задумавшись, какие подобрать слова, чтобы ответить на этот вопрос.

А потом она услышала скрип матраса и движение тени в спальне напротив. Она знала, что если она могла услышать звуки, то Эдвард, безусловно, так же может услышать, что происходит в комнате Энтони.

И поэтому он должен понять, что пора ему вмешаться. Но только он этого не сделал...
- Знаешь что, Энтони? Это хороший вопрос. Думаю, ты должен спросить это у своего папы в следующий раз, когда увидишь его.

Однако если Эдвард и слышал разговор, то не подал вида, когда Белла вошла в их комнату и направилась в душ. Посмотрев на него, Белла поняла, что сильно возмущена поведением Эдварда, и, скажи он ей что-то не то прямо сейчас, то, вероятнее всего, они поссорятся.

Поэтому она заперлась в ванной, желая, чтобы горячая вода смыла ее тревожные мысли и обиды.

Почувствовав себя немного лучше после душа, она забралась в постель, не сказав ни слова Эдварду, и улеглась, повернувшись к нему спиной. Она была уверена, что он получил намек, поэтому, когда он обнял ее за талию и притянул ближе к себе, была немного удивлена.

- Устала? - пробормотал он, мягко поцеловав ее в голое плечо.
- Ммгм, - промычала Белла.

Эдвард вплотную прижался к Белле своими бедрами, без слов делая ясный намек.
- Хочешь заняться любовью? – спокойно прошептал он.

Белла, чьи глаза были плотно закрыты, вдруг уставилась в окно на другом конце комнаты в попытке обуздать эмоции.
- Ты проверял масло в машине? - спросила она.

- Что?
- Масло. В грузовике. Ты его проверял?

- Э-э... да. На прошлой неделе, а что? С ним что-то не так?
- Нет, мне просто было интересно, не забыл ли ты проверить его.

- Ох... Да, я проверил.
А потом Эдвард вернулся к своему более раннему занятию – поглаживанию рукой бедра Беллы, мягкому покусыванию ее плеча и шеи.

- Так... ты хочешь?
- Ты не забыл заехать в банк сегодня?

- Что происходит? – спросил Эдвард, резко сев. Его весьма неодобрительный тон дал Белле понять, что он не особо доволен крушением его планов.

- Что? Ты имеешь в виду то, что твои вопросы полностью игнорируются? - Белла вытянула шею, чтобы посмотреть на него. - Это своего рода раздражает, не так ли?

Белла снова легла так, как лежала раньше, услышав, как Эдвард повернулся на спину с длинным, преувеличенным вздохом.

- Я не всегда хочу разговаривать о таких вещах. Ты это знаешь, - грубо сказал он.
- Да, знаю. А еще я знаю, что тебе, так же, как и мне, хотелось бы, чтобы тебе отвечали, когда ты задаешь вопрос. Тебя бы не убило просто сказать: «Я не хочу говорить об этом».

Эдвард ехидно рассмеялся.
– Ты же прекрасно знаешь, что такой ответ не устроил бы тебя.
- Устроил бы.

- Нет, не устроил. Ты бы попыталась заставить меня говорить об этом, а потом бы злилась, пока бы я этого не сделал.
- Нет, я бы не стала злиться.

- Прекрасно. Я не хочу говорить об этом.
- О чем именно ты не хочешь говорить? О том, что твоя мать была здесь, когда ты вернулся домой, или о том, что... возможно, что-то услышал из ее рассказа?

- Белла, я сказал, что не хочу говорить об этом.
- Прекрасно.

Белла ударила свою подушку - отчасти потому, что та немного смялась на одну сторону, и отчасти потому, что она была чуть-чуть зла.
- Ты злишься.

- Я не злюсь.
- Ты думаешь, я не могу определить, когда ты злишься?
- Видимо, нет, потому что я не злюсь.

- Хорошо. Давай займемся сексом.
- Я устала.

Эдвард пробормотал ругательства под нос, прежде чем повторил позицию Беллы и повернулся к ней спиной.

Белла не могла до конца понять свое раздражение. Она знала Эдварда, и что Рим был построен не за один день... но она также знала, что он научился доверять ей довольно важные вещи за короткий период времени – например, сына. Так почему же теперь ему так тяжело довериться ей?

Она лежала неподвижно еще несколько секунд, слушая звук дыхания Эдварда, прежде чем откинуть одеяло и направиться на кухню за чашкой чая.

Успев окунуть чайный пакетик достаточное количество раз, чтобы цвет чая стал насыщенным, и добавив нужное количество сахара, она услышала, как Эдвард переместился в гостиную и включил телевизор. Случайно выбрав канал с распродажами, он оставил его только потому, что она начала смотреть. Когда в тускло освещенной комнате Белла взглянула на него поверх края своей кружки, то поняла, что он тоже смотрит на нее.

- Хорошо, хорошо! Ты прав. Я злюсь, - наконец призналась она.
Эдвард усмехнулся, будто заявив «Я же тебе говорил», прежде чем вернуть свое внимание к телевизору. Белла думала, что это конец, пока вдруг телевизор не замолчал, а Эдвард не вошел в кухню и встал перед ней.

- Дело не в тебе, - спокойно сказал Эдвард.
- Я не пытаюсь лезть не в свое дело, - сказала Белла. - Но я собираюсь стать твоей женой, Эдвард. Мы собираемся стать одной командой. Когда ты поймешь, что я на твоей стороне?

- Я знаю, что ты на моей стороне.
- По тебе не скажешь.

- Белла, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо еще на этой планете. Тебе это известно.

- А еще мне известно, что для того, чтобы ты открылся мне, нам нужно поспорить, затем ты разозлишься, скажешь, что случилось, и только после этого почувствуешь себя лучше. Всегда бывает именно так. Почему мы не можем пропустить ссору и просто добраться до части, где мы поговорим, и ты почувствуешь себя лучше?

Эдвард плюхнулся в кресло напротив Беллы и запустил пальцы в волосы.
- Я пока не готов иметь с этим дело, Белла, ладно? Когда мы говорим о чем-то, мне приходится разбираться с этим, а я не готов сделать это прямо сейчас. Я люблю тебя, и дело не в нас с тобой, ладно? Просто... поверь мне. Так я пытаюсь справиться.

Белла почувствовала, как злость стала уменьшаться после слов Эдварда.
- Хорошо, - тихо сказала она.

Эдвард потянулся через стол и взял ее за руку.
- Я не закрываюсь от тебя, - настаивал он. - Я просто... пытаюсь разобраться сам.

Белла кивнула и позволила Эдварду отвести ее обратно в постель. В ожидании сна ее мысли направились к Эсме и тому, как она справляется с отцом Эдварда - мужчиной, который спокойно «разбирался сам» уже более десяти лет.

Последняя мысль Беллы перед сном была о том, как долго ей придется ждать Эдварда и что ей делать все это время.

Темнота ночи сменилась рассветом, и, как всегда бывает, все выглядело менее страшным в утренней дымке. Белла поднялась навстречу воскресному дню с облегченным сердцем.

Энтони уже сидел за кухонным столом, когда она подошла налить себе первую чашку кофе, и он сделал все возможное, чтобы накрыть на стол для нее и отца – в меню были хлопья.

- Вы только посмотрите, - похвалила Белла его усилия. - Это было очень мило с твоей стороны, Энтони.

- Я не знал, какие хлопья вы захотите, поэтому поставил оба вида, - мальчик указал на две разные коробки хлопьев. Белла притворилась, что колеблется между измельченной пшеницей и «Капитаном Кранчем», прежде чем остановиться на «своем виде хлопьев». Эдвард вошел в кухню вскоре после Беллы и без колебаний схватил коробку с мультяшным пиратом, насыпав себе целую миску.

- У нас одинаковые хлопья, пап, - сказал Энтони, счастливо размахивая ложкой.
- Да, - ответил Эдвард без особого энтузиазма из-за сонливости.

- Тебе нравится?
- Угу.

- А как же я?

Белла неожиданно поняла, к чему Энтони задал этот вопрос, и быстро посмотрела на Эдварда, молясь, чтобы он не упустил важности момента в своем сонном тумане.

Эдвард уставился в окно, и Белла увидела, как глаза мальчика стали наполняться разочарованием от того, что его игнорируют.
Белла подтолкнула Эдварда под столом.

- А? Что? - Эдвард посмотрел на Беллу, а затем на сына. - Что?
- Я тебе нравлюсь? – повторил вопрос Энтони.

- Конечно, ты мне нравишься. Ты моя правая рука, - сказал Эдвард, подняв кулак, чтобы мальчик ударил по нему своим собственным кулачком.

Белла знала, что произойдет, и не сводила глаз с Эдварда.
- Ты меня любишь? - спросил Энтони.

Эдвард опустил кулак, по которому Энтони так и не ударил, и выгнул брови.
- Конечно. Конечно, люблю.

- Но ты никогда не говоришь об этом.
- Разве? - Эдвард нахмурился, словно эта информация была для него новостью.

Мальчик покачал головой, и Белла сильно занервничала, пытаясь придумать, как дать понять Эдварду, что это было очень важно для Энтони, и что он не может отнестись к этому несерьезно.

Но у Эдварда все было под контролем.
- А когда я гладил тебя по голове или щекотал твой животик, разве я не говорил, что люблю тебя? - спросил Эдвард.
- Нет, - ответил Энтони.

- Хм. Я думал, что говорил, - Эдвард сидел озадаченный. - Ну, а когда укладывал тебя спать, обнимал и целовал?
- Нет.

- А когда ходил с тобой есть мороженое?
- Нет.

- В парке?
- Нет.

- А когда просто играю с тобой?
- Нет, - Энтони находил вопросы Эдварда смешными, и его односложные ответы сопровождались небольшими смешками.

- А когда оставался спать с тобой после того, как тебе приснится плохой сон?
- Э-э-э-э.

- Когда я не переживаю из-за того, что ты вытираешь свой сопливый нос о мою рубашку во время простуды?
Энтони заговорщицки засмеялся.

– Нет.
- А как насчет того, что я позволяю тебе смотреть мультики, хотя на другом канале идет CSI? (п/п: CSI: Crime Scene Investigation - американский телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории на канале CBS)

Энтони запнулся на мгновение, не понимая, что такое CSI, прежде чем покачать головой.
- Нет.

- А как насчет того, что, когда я иду на работу, то убеждаюсь, что у тебя есть все, что нужно, и немного того, что тебе бы захотелось, забочусь, чтобы ты был в безопасности, накормлен и счастлив?
- Нет.

- Ну, знаешь, что?
- Что?

- Я делаю все эти вещи, потому что люблю тебя. Так что даже если я не говорю это, я надеюсь, что показываю тебе, - Эдвард положил ложку, дожидаясь, когда сын посмотрит ему в глаза, прежде чем продолжить. - Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - хихикнул Энтони. - И ты забыл сказать про то, когда ты играешь со мной в поезд, и когда мы работаем в гараже.

- Я люблю тебя, когда мы играем с поездом, и когда мы работаем в гараже, - покорно повторил Эдвард.

Белла заметила, каким оживленным и счастливым стал Энтони после этих слов Эдварда, и она подождала, пока мальчик вышел из-за стола, чтобы сказать Эдварду, как она гордится им.

- Я ждал слишком долго, чтобы сказать ему, - ругал себя Эдвард.
- Он сказал тебе, когда ему потребовалось услышать это от тебя, Эдвард. Он в порядке, - успокаивала его Белла. - И мне интересно, была ли это действительно хорошая импровизация, или же ты практиковался.

Эдвард усмехнулся, прежде чем ответить.
- Я слышал, как он спросил тебя вчера вечером, и слышал, что ты посоветовала ему спросить у меня. Я знал, что это произойдет.

- Да ты любитель подслушивать, - сказала Белла. Ее слова намекнули на кое-что еще, и она знала, что Эдвард точно понял, о чем она говорит, когда он замер и напрягся. Словно подтвердив то, что она именно это имела в виду, Белла напомнила ему. - Ты помнишь, что обещал позвонить своей матери на этой неделе?

- Помню, - сказал Эдвард, отодвинув свой стул и встав из-за стола. Другими словами, он все еще «разбирался сам» и не хотел это обсуждать.
Белла оставила все как есть.

Она не напоминала о телефонном звонке на протяжении следующих нескольких дней, хотя ее так и подмывало напомнить ему, что у Эсме было свободное время в среду, и что она могла бы оценить быстрый звонок. Она также ничего не сказала и во время приближения выходных, задаваясь вопросом, станет ли отсутствие желания Эдварда к общению причиной отмены приглашения, и приедет ли Эсме в субботу днем, как она привыкла делать.

Вполне возможно, что это было именно так, потому что Эдвард не звонил, а Эсме не явилась на обед в субботу днем.
- Где Месме? – спросил Энтони, крутя в руках «родословную», которую сделал в начале недели в классе.

Белла решала свою дилемму по поводу того, кого Энтони запишет своей мамой, не позволяя этому стать проблемой. Вместо этого она предоставила всему своему классу возможность записать более одной мамы или одного папы на своем дереве, если они чувствовали в этом необходимость. Энтони нарисовал картинку Джессики в квадратике с надписью «мама», а затем добавил рядом другую картину с именем Беллы. Сердце Беллы сжалось от радости, а глаза наполнились слезами, пока она не увидела, что Энтони сделал на левой стороне своей работы.

В области, предназначенной для отцовской линии его семьи, Энтони нарисовал картинку Эдварда над словом «папа», а затем прямо под ним, там, где было написано «Бабушка – мама папы», Энтони нарисовал картину Эсме, которую подписал большими, черными буквами «Месме».

Энтони самостоятельно сложил два и два вместе, на что Белла не стала указывать Эдварду, опасаясь, что он неправильно истолкует ее слова как назойливое напоминание, что он до сих пор еще не сдержал свое слово и не позвонил матери.

Если у Эдварда и был ответ на вопрос Энтони о местонахождении Эсме, то он не торопился озвучивать его. Вместо этого он ничего не сказал, а просто пожал плечами, прежде чем вернуться к проекту, который он начал в то утро – сборка космического челнока для сына.

Пока Эдвард был занят, Белла убралась в доме и решила несколько вопросов по поводу свадьбы, поговорила с матерью в течение часа, а затем позвонила Дэвиду, чтобы Энтони смог пообщаться с дедом. Работа с родословной заставила мальчика тосковать по Дэвиду, и с тех пор он стал просить о звонке ему каждый день.

И как только Дэвид услышал Энтони по телефону, то сказал ему, что Эдвард обещал привезти сына в гости в этом месяце, и что они очень скоро встретятся.

- Мне жаль, что он сказал ему об этом, - пожаловался Эдвард позже той ночью. - Теперь Энтони будет спрашивать меня об этом каждую секунду, пока мы не уедем.

- Думаю, в этом и был план Дэвида, - улыбнулась Белла. - Он хочет убедиться, что ты сделаешь это, как и обещал. Очевидно, что это важно для него, и он хочет убедиться, что ты сдержишь свое слово.

Когда Эдвард не ответил, Белла оторвалась от книги, лежащей у нее на коленях, и увидела, что он раздраженно уставился на нее.

- Что? - спросила она. Что такого она сказала, что так разозлило его?
- Ничего, - сказал Эдвард, выбравшись из постели, чтобы подобрать пижамные штаны, брошенные на полу. Надев их, он направился к двери.

- Эдвард, в чем дело? - спросила Белла. Он зол на нее из-за простого разговора?
- Ничего, - сказал он своим обычным тоном. - Я просто еще не устал. Пойду посмотрю телевизор или еще что-нибудь.

-Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – предложила Белла.
- Нет. Все в порядке. Можешь читать свою книгу, - кивнул Эдвард в сторону ее чтива в мягкой обложке.

Он вел себя немного отдаленно, но Белла пожала плечами и устроилась поудобнее под одеялом. Она была на самом деле очень рада, что Эдвард не просил ее присоединиться к нему в гостиной, потому что она только что начала действительно интересную главу и хотела закончить ее, прежде чем пойти спать.

Тем не менее, героине в рассказе Беллы потребовалось больше времени, чем ожидалось, чтобы исправить роковую ситуацию, и через полчаса глаза Беллы стали закрываться, а слова начали терять всякий смысл. Положив книгу на тумбочку, Белла дважды проверила будильник и выключила свет. Она уже почти спала, когда Эдвард присоединился к ней в постели.

- Белла? - прошептал он.
- Хм? - выдавила она.

- Я позвонил своей матери.
- Ммхм.

- Я... я подслушал, о чем вы говорили в прошлую субботу, но кое-что из ее слов на самом деле разозлило меня, и я не хотел встречаться с ней, пока не приду в себя. Но у меня не получилось забыть об этом, поэтому, когда я позвонил ей сегодня вечером, то спросил об этом. Оказывается, я совершенно неправильно понял то, что она сказала, - Эдвард боролся со своими мыслями в темноте в течение нескольких минут. - Белла... Я пойду встретиться с ней завтра после работы. Мы поговорим... действительно поговорим.

Но Белла не могла позволить себе роскошь и послушать откровение Эдварда, потому что крепко уснула за несколько минут до этого.