Субботний день я провожу в библиотеке, устроившись на подоконнике. Я ещё не разворачивала подарок Шивон. Я решила хранить его в своей комнате до Рождества, и только после этого посмотреть, что она подарила мне. Невероятно мило с её стороны купить для меня что-то.

В шоке я понимаю, что тоже должна была что-то купить для неё. Возможно, я смогу вручить ей подарок, когда снова вернусь туда. Ведь это нормально, когда отдаёшь то, что получаешь?

На моих коленях учебник Эммета. Я начала с первой главы, надеясь, что смогу разобраться с этим, не изучая до конца свой учебник, и к моему удивлению, всё очень понятно. Я делаю кое-какие упражнения, чтобы проверить себя и радуюсь, когда всё получается безупречно.

Приятно знать, что я могу это делать. Опять же, дело в том, что цифры даются мне очень легко.

Я занимаюсь в течение дня, пока Элис не стучится в дверь библиотеки, держа в руках чашку чая.

– Эй, не перегружай себя. Знаешь, это и твои праздники, – улыбается она.

Я пожимаю плечами. Мне нравится тригонометрия. Меня это расслабляет.

Я благодарю её за чай, и она сидит со мной немного, болтая о своих планах на праздничные дни.

– Обещают, что снова выпадет снег, – с улыбкой говорит она. – Но, как предполагается, будет это уже после Рождества, значит, уверенности пока нет. Тебе хочется иногда заглянуть в будущее?

Я со смехом выдыхаю. Да, хочется.

Эсме заглядывает в библиотеку и, увидев нас, входит.

– Я надеялась застать вас здесь. Что вы будете сегодня есть на ужин? Мне нужно оставить деньги, чтобы вы смогли себе что-то заказать?

Элис смотрит на меня.

– Может, приготовим что-то вместе?

Ах, да, конечно.

– Ты уверена в этом, Белла? Ты не обязана, – говорит мне Эсме.

Знаю. Но я уже давно ничего не готовила и сделаю это с удовольствием. Эсме знает об этом. Поэтому, когда они с Карлайлом исчезают в гараже, я иду на кухню, чтобы посмотреть, что смогу приготовить. Элис следует за мной, сгорая от любопытства и готовая помочь.

Наконец, мы останавливаемся на сэндвичах, просто потому что их легко приготовить, несмотря на то, на что времени на это уходит немало. Когда Эдвард возвращается домой, он помогает нам, рассказывая о своём друге Бене, у которого был в гостях, и с которым большую часть дня они играли в видеоигры.

– Бен безумно влюблён в Анджелу, – качая головой, говорит Эдвард. – Но он даже не замечает этого.

Он вздрагивает, когда Элис тычет его в бок.

– Что?

– Ничего.

Он сужает глаза, но ничего не говорит и вскоре ужин уже готов. Эдвард выходит, чтобы всех позвать и когда возвращается, то предлагает нам поесть у телевизора.

– Присоединишься к нам? – спрашивает он меня и, взяв свою тарелку, я иду в гостиную. Эммет включил спортивный канал и вскоре все сосредотачиваются на игре. Я не понимаю, что в этом может быть интересного, но, как и остальные, сосредотачиваюсь на экране.

Когда все закончили есть, я встаю, чтобы отнести пустые тарелки. Джаспер вскакивает, чтобы помочь мне и вместе со мной идёт на кухню.

– Мы вовсе не ждём этого от тебя, – говорит он, настояв на том, чтобы самому поставить тарелки в посудомоечную машину.

Я ищу в кухонном ящике блокнот и ручку.



Он ухмыляется.

– Это правда. Но это не значит, что мы ждём, что это сделаешь ты.

Я встречаю его спокойный взгляд.



– А мы хотим тебе помочь, – отвечает он. – Это взаимозависимо, не так ли?

Эммет зовёт его из гостиной, чтобы сказать, что перерыв на рекламу закончился, и в последний раз посмотрев на меня, Джаспер выходит из кухни.

Я остаюсь, в недоумении от его слов. Что он имел в виду, сказав, что это «взаимозависимо»?

Сложив руки на груди, я расстроено вздыхаю. Мир больше не имеет никакого смысла.

Я остаюсь на кухне минут на двадцать, а затем за мной приходит Элис.

– Эй, ты в порядке?

Я глубоко вздыхаю и выпрямляюсь. Да, я в порядке. По крайне мере, могу сделать вид, что это так. Именно это я делала в течение долгого времени и могу продолжать в том же духе.

– Пойдём, – говорит она, видимо не купившись на это. – Давай сделаем для всех напитки и начнём вселиться.

Веселье в семье Калленов – это вечер кино. После очень долгих споров, какой фильм стоит смотреть, они, наконец, останавливаются на фильме ужасов и комедии.

И потому что фильм ужасов весело смотреть, когда темно, в первую очередь мы останавливаемся на комедии.

Элис и Розали вскакивают с дивана и уходят, чтобы сделать для нас всех попкорн, а Эдвард подготавливает фильм. Как всегда дрожа от холода, я, поджав под себя ноги, устраиваюсь в кресле с подголовником. Когда родителей нет дома, детям Калленам не разрешают разводить в камине огонь.

Эдвард замечает, как я дрожу и, встав с дивана, вытаскивает из-под Эммета плед и вручает его мне. Я беру у него плед и накрываю им свои ноги, но мне всё ещё холодно.

Я бы пошла к себе и легла спать, но они очень просили меня остаться.

Фильм даже мне кажется смешным. Когда все смеются, я улыбаюсь, и атмосфера очень лёгкая.

Я подавляю дрожь и, пытаясь побороть холод, немного ссутулю плечи.

– Я сейчас вернусь, – слышу я, как шепчет Элис и убегает прежде, чем Джаспер успевает спросить её, куда она идёт.

Спустя несколько минут она возвращается, держа в руках игрушку в виде какого-то животного. Слона. Она показывает его мне, а затем бросает на мои колени. Он тяжёлый, гораздо тяжелей, чем я ожидала, и уже в следующий момент я понимаю, что от него исходит тепло.

– Познакомься со слоником, – говорит Элис. – Он не даст тебе замёрзнуть.

– Он до сих пор у тебя? – смеясь, спрашивает Розали. – Я думала, мама давным-давно выбросила его.

Но Эсме этого не сделала, и игрушка согревает меня. Не сдержавшись, я засовываю её под плед и, положив к себе на колени, прижимаю к животу.

О, как хорошо! Широкая улыбка появляется на моём лице прежде, чем я успеваю себя остановить.

Заметив это, все добродушно посмеиваются, но меня это даже не волнует. Этот слоник тёплый и он согревает меня. Пытаясь отвлечь от себя внимание других, я поудобнее устраиваюсь в кресле и снова сосредотачиваюсь на экране телевизора.

Это срабатывает. Спустя несколько секунд все снова с интересом смотрят фильм. Я борюсь с желанием засунуть слоника под свитер, чтобы он оказался как можно ближе к моей коже.

Когда первый фильм подходит к концу, Эммет встаёт, чтобы поменять диски, а Джаспер и Розали приносят нам напитки.

– Он всё ещё тёплый? – спрашивает Элис. – Когда остынет, просто положи его в микроволновку на пару минут.

Я с благодарностью киваю и после быстрого перерыва на туалет, небольшого спора и подшучивания, все успокаиваются и начинают смотреть второй фильм.

Он не настолько страшный, как я опасалась, но когда я смотрю на остальных, вижу, что Элис почти полностью спряталась за Джаспером. Эммет ужасно напряжён, видимо, не такой уж храбрый, когда дело доходит до такого рода фильмов.

Розали держится стоически, а Эдвард вздрагивает на каждый, даже самый предсказуемый страшный момент.

Фильм о группе женщин, которые спускаются в пещеру, думая, что следуют по хорошо известному маршруту (п.п. – мне кажется, это фильм «Спуск» Нила Маршалла). Когда выясняется, что лидер группы им лгала, и что живым из этих пещер ещё никто никогда не выходил, начинается паника. Конечно, ситуация становится ещё хуже, когда оказывается, что в этих пещерах живут тёмные существа, видимые только приборами ночного видения.

Меня этот фильм оставляет равнодушной, и я чуть не смеюсь, когда Элис начинает визжать. Джаспер обнимает её и, успокаивая, поглаживает по голове.

– Это всего лишь кино. Режиссёр находится за кадром.

Чуть ли не убаюканная предсказуемостью фильма, на последнем повороте сюжета, я так сильно вздрагиваю, что едва не падаю со своего кресла, и теперь все смеются надо мной.

– Ты и правда, этого не ожидала? – снова став «храбрым», спрашивает Эммет.

– Боже, ужасный фильм, – наклонившись вперёд, вздыхает Розали. – Я предлагаю включить музыку.

– О, да! – хлопая в ладоши, восклицает Элис. Розали спешит к стереосистеме и начинает просматривать диски. Я встаю, чтобы использовать ванную и когда мою руки, слышу разрывающую колонки музыку.

Вернувшись в гостиную, я вижу, что Элис и Розали танцуют друг напротив друга, двигаясь в быстром темпе под музыку, которую я бесчисленное количество раз слышала по радио.

То, как они танцуют, оставляет мало места для воображения и Джаспер и Эммет смотрят на них словно загипнотизированные.

Эдвард смотрит на своих сестёр совсем другим взглядом и, похоже, всё это его веселит.

– Ну же, потанцуй с нами! – приглашает Элис и тянет Эдварда за руку, пытаясь заставить его двигаться под женскую песню.

Он смеётся, но не двигается с места. Вместо этого смотрит через плечо Элис и встречает мой взгляд, а затем снова обращает всё внимание на свою сестру.

– У меня нет желания танцевать.

– О, ты такой скучный, – жалуется она, и после ещё одной бесплодной попытки вовлечь его в танец, подходит к Джасперу и начинает с ним танцевать в манере настолько интимной, что мне приходится отвести взгляд. Краем глаза я вижу, что Розали делает то же самое с Эмметом.

Замерев и не зная, что делать, я стою между кухней и гостиной.

– Эй, видите себя поприличней, – пытается Эдвард, но на это лишь получает сухой ответ Розали.

– Будь нормальным, Эдвард.

Он раздражённо закатывает глаза.

Когда Элис и Джаспер начинают целоваться, а Розали и Эммет, судя по всему собираются это сделать, я отвожу от них взгляд и сорвавшись с места, бегу вверх по лестнице. Очевидно, что им нужно некоторое пространство. Они не нуждаются в аудитории.

Оказавшись в своей комнате, я срываю с себя одежду и заползаю под одеяло, задыхаясь от рыданий, которые пытаюсь сдержать.

Я знаю, что это существует. Я знаю, что подобное мне никогда не испытать. Я думала, что смирилась с этим.

Тогда почему это причиняет настолько сильную грёбаную боль?

Я слышу, как Эдвард поднимается наверх и исчезает в своей комнате. Его шаги тяжелы, и я понимаю, что он тоже раздражён.

Но я не могу обвинить две пары, оставшиеся внизу. То, что они делают – нормально. Я знаю это. Лишь моя вина, что я не могу с этим справиться.

Но почему Эдвард тоже поднялся к себе?



Яичница на завтрак никогда не надоест. Убрав со стола, мы рассаживаемся по двум машинам и берём курс на резервацию. Я нервничаю перед встречей с незнакомыми людьми, но Эсме заверяет меня, что я, скорее всего, увижу только Джейка и его отца – Билли Блэка.

Но я вижу там ещё приехавших на каникулы сестёр Джейка и Сью Клируотер, которая пришла специально для того, чтобы помочь приготовить для всех нас обед.

Сью Клируотер – врач, которая целую вечность назад проверяла моё горло.

Вскоре к Сью присоединяются двое её детей – Сет и Леа. Их отец не любит толпу, поэтому решил остаться дома. Сет, Эммет, Джаспер и Эдвард сразу же выходят на улицу, чтобы поиграть в мяч. Спустя какое-то время, с разрешения своего отца, к ним присоединяется и Джейкоб. Карлайл и Билли закрываются в спальне Билли, видимо, желая поговорить наедине.

Сью спрашивает о моём горле и, кажется, рада знать, что всё полностью зажило.

К счастью, сёстры Джейкоба сразу же уходят. Мы с Элис помогаем Эсме и Сью приготовить обед на очень большое количество человек. Я напряжена и очень сильно нервничаю, и Эсме это замечает.

– Если хочешь подышать свежим воздухом, то можешь просто выйти, – тихо говорит она. – Я понимаю, что это, должно быть, слишком для тебя.

– В чём её проблема? – громким шёпотом спрашивает Леа у Розали.

– Её проблема? – нормальным голосом переспрашивает Розали, враждебность в её тоне также очевидна, как и у Леа. – У неё нет никаких проблем. Ей просто не нравятся враждебно настроенные люди.

– В точку, – передавая мне нож, чтобы нарезать хлеб для бутербродов, шепчет себе под нос Элис, и я резко замираю, когда осознаю, что Розали только что заступилась за меня.

Снова.

Во время обеда я ничего не ем. Слишком много людей меня окружают. Но я вместе со всеми сажусь за стол, и стараюсь следить за тем, чтобы у всех было необходимое, наполняю стаканы водой и соком, и каждый раз вскакиваю, чтобы помочь, и только Элис и Эсме замечают, что на самом деле я ничего не ем.

В доме Блэков очень тесно. Это небольшой деревянный дом с тремя спальнями – все они находятся на первом этаже. Снаружи дом окрашен в красный цвет, а внутри стены выцветшие и запущенные. Сразу видно, что женщины под этой крышей не живут.

После обеда Билли и Карлайл снова всех покидают.

– Давайте сходим на Первый пляж, – говорит Джейкоб.

– О, да, давайте! – с энтузиазмом отвечает Элис. – Ты пойдёшь с нами, Белла?

– О, ты никогда не видела пляж? – спрашивает Сет. Ему около тринадцати. Он практически ещё ребёнок, но выглядит намного старше своего возраста.

Я медленно качаю головой.

– Ты должна это увидеть. Погода довольно сносная, думаю, можно даже будет разглядеть горизонт, – широко, от уха до уха, улыбается он и его мальчишеский энтузиазм мне кажется довольно милым.

В конце концов, все, кроме Карлайла, Билли и Леа идут на пляж. Это недалеко от резервации, от силы в двадцати минутах ходьбы.

Сет оживлённо болтает со всеми, кто готов его слушать. Джейкоб потворствует ему, и могу сказать, что во взгляде Сета на него читается восхищение.

Обняв себя руками и смущаясь в присутствии стольких мужчин, я стараюсь придерживаться Элис и Эсме. Элис идёт со мной, болтает обо всём подряд и о том, как она сожалеет о вчерашнем.

– Я, правда, даже не заметила, что ты была очень расстроена. Прости.

Я достаю из кармана свой телефон и пишу.



– Но мы, возможно, воздержались бы от этого в твоём присутствии, – тихо говорит она.

Я не знаю, как мне ответить на это. Я не согласна с ней.

– Я слышу шум волн, – радостно объявляет Джаспер и вместе с Сетом мчится к прибою. Джейкоб бежит вслед за ними, да и Эммет не отстаёт.

Сью и Эсме тихонько посмеиваются.

– Мальчишки есть мальчишки, – говорит Сью.

– Эй, – игриво хмурится Эдвард и, стараясь укрыться от холода, засовывает руки поглубже в карманы своего пальто.

– Пойдём, Белла, – восторженно говорит Элис. – Хочешь увидеть море?

Она ведёт меня и, в конце концов, заставляет чуть ли не бежать, и спустя несколько мгновений мы видим волны. Я люблю океан. Он огромен, забывчив и безжалостен. Бесконечный, всегда повторяющийся, он смывает печаль и берёт то, что хочет.

– Прохладно, да, – говорит Элис, когда подойдя ко мне, становится рядом.

Я вздыхаю, по какой-то причине чувствуя себя очень эмоциональной, и подхожу ближе к воде.

Парни играют на песке, теперь к ним присоединился и Эдвард. На пляже какие-то дети играют в мяч.

Когда они видят что теперь не одни, то прекращают игру и бегут к пришедшим. Мальчик и девочка, которым, думаю, не больше восьми, подходят к Эдварду. Эдвард становится на колени и обнимает их обоих, а затем поднимает девочку и начинает подбрасывать её. Девочка визжит от восторга и, когда Эдвард снова опускает её на песок, широко улыбается. Теперь приходит очередь мальчика, и Эдвард делает вид, будто не удерживает ребёнка, но ловит его в последний момент.

– Он отлично ладит с детьми, – стоя рядом со мной, тихо говорит Элис. – Так было всегда.

Так и есть. По какой-то причине дети тянутся к нему, и он так спокоен с ними. Они не против того, что он поднимает и подбрасывает их, на самом деле, кажется, они стремятся привлечь его внимание. Эдвард смеётся, низкий тембр его голоса доносится до нас.

Я сглатываю ком в горле, наблюдая эту беззаботную сцену. Никогда я не видела ничего подобного. Я вижу, что Сью и Эсме тоже смотрят на Эдварда, который вместе с двумя детьми бежит к остальной группе ребят. Затем они все вместе начинают играть в прятки.

Я наблюдаю за их игрой и слегка улыбаюсь. Девочка, которую Эдвард подбрасывал, отвлекается от игры и смотрит на меня. Очень решительно она бежит по песку в мою сторону. Оказавшись рядом, она поднимает на меня взгляд.

– Привет! Ты у нас впервые?

Не зная, что делать, я киваю. Никогда раньше я не взаимодействовала с детьми.

– Я Кейси, – широко улыбаясь, говорит она. – А кто ты?

– Она Белла, – встав на колени перед девочкой, говорит Элис.

Кейси переводит взгляд с Элис на меня.

– Ты не можешь говорить?

Элис очаровательно улыбается.

– У неё немного болит горло.

– О-о! Ты заболела?

– Нет, на самом деле, нет, – за меня отвечает Элис. – У неё болит только горло, совсем чуть-чуть.

– У меня вчера болел живот, – говорит девочка, переводя взгляд с Элис на меня. – Но мама дала мне горячего молока, и стало лучше.

– Вот и хорошо, дорогая, Я рада, что тебе уже лучше, – улыбается Элис.

Девочка смотрит на меня и неожиданно обнимает, чуть ли не с отчаянием обхватывает своими крошечными руками мои ноги. Прежде чем я успеваю решить, нужно ли мне коснуться её, она меня отпускает.

– Надеюсь, твоё горло скоро пройдёт, – она широко улыбается, показывая отсутствие двух передних зубов. А затем убегает, чтобы снова включиться в игру.

Я немного растеряна.

– Не могу винить детей, – улыбаясь мне, говорит Элис. Её слова цепляются за мой мозг, и я оставляю их в своём сознании.

Элис и меня просят присоединиться к игре. Я отказываюсь, но после моих заверений, что всё в порядке, Элис оставляет меня. Я какое-то время хожу вдоль прибоя, чувствуя на лице холодный пронизывающий ветер и понимая, что нужно время, чтобы обдумать и осознать всё, что произошло за последнее время.

Это становится трудно понять.

– Эй, Белла, подожди! – зовёт меня Эдвард, и даже сквозь ветер я слышу его шаги на песке. – Хочешь погулять? Здесь недалеко есть очень красивое место, с поваленными деревьями на берегу. Хочешь посмотреть?

Я настороженно смотрю на него.

– О Боже, да не буду я ничего делать. Разве ты ещё этого не поняла?

Увидев логику в его словах, я делаю глубокий вдох и киваю и мы идём вдоль кромки океана. Поначалу он молчит, лишь отмечая красоту того, что нас окружает.

– Тебе нужно поднять взгляд, – в какой-то момент усмехается он. – Если будешь продолжать смотреть вниз, увидишь только песок.

Место, о котором говорил Эдвард, напоминает лагуну. Я вижу пляж и красивые, изогнутые коряги. Это на самом деле очень красиво и, заметив с каким восхищением я всё рассматриваю, Эдвард улыбается.

– Я говорил тебе, что здесь красиво.

Да, говорил.

– Давай прогуляемся здесь, а затем вернёмся. Кажется, мне нужно немного отдохнуть от гормонального завода, – тихо, скорее самому себе, говорит он.

Какое-то время мы просто ходим, не говоря ни слова. Молчание кажется лёгким и непринужденным, и я задумываюсь над тем, должна ли я попытаться завести какой-нибудь разговор, о чём меня просила Шивон. Однако прежде чем я успеваю принять решение, Эдвард спрашивает сам:

– Ты в порядке?

Я достаю свой телефон и пишу.



Я вижу, что мой вопрос его шокирует. Его рука тянется к волосам, и я хочу извиниться за то, что осмелилась спросить, но он снова говорит.

– Думаю, буду в порядке.

Словно по молчаливой команде, мы оба садимся на поваленное дерево. Оно мокрое, но моё пальто достаточно длинное, чтобы брюки остались сухими. А Эдварда, похоже, это совсем не волнует.



Прочитав мой вопрос, он выглядит удивлённым, а затем встречает мой взгляд.

– Не хочу обременять тебя своими мелкими проблемами.

Уверена, что не такие уж они мелкие, но я узнаю его слова. Как часто я рассуждала именно так?



– Ты уверена?

Я киваю, неожиданно отчаянно желая узнать, что же его беспокоит. Я хочу узнать его. С ним всегда речь идёт только обо мне. Он всегда так заботлив и переживает за меня. И теперь мне хочется поговорить о нём.

Он вздыхает и потирает затылок.

– Я не знаю. Я видел, что ты расстроилась вчера, когда все начали танцевать.

Я пожимаю плечами.



Он усмехается.

– Я тоже буду жить.



– Я знаю. Но не уверен, что ты хочешь от меня услышать.

Я уже дрожу от напряжённости, которая сотрясает моё тело. Это что-то совершенно новое для меня, и я не хочу сказать что-то неправильное. Но он расстроен, я это вижу.



– Ты слышала, да?

Упс. Я краснею. И пытаясь скрыть это, отвожу взгляд.

– Но, да, я покинул гостиную. Мне там делать было нечего.

Что-то в его голосе заставляет меня посмотреть на него. Это что... тоска?

Он невесело усмехается.

– Я не должен беспокоить тебя этим.



– Беспокою. Вряд ли я могу сказать тебе, что скучаю по любви, не так ли?

Сказав это, он резко закрывает рот, словно понимает, что сказал слишком много. Он снова смотрит на воду, его тело напряжено.

Я сглатываю и пишу.



Краем глаза он смотрит на экран.

– Ну, только что я именно это и сделал, – он выдыхает. – Прости.

Мой взгляд должен передать удивление. Почему он извиняется?

– Потому что ты избегаешь любых контактов, а я здесь жалуюсь, что мне этого не хватает. Разве тебе это не кажется странным?



Он улыбается мне.

На мгновение задумавшись, я заставляю себя напечатать вопрос, который, как мне кажется, поможет мне многое понять. Молясь всевозможным божествам, чтобы его это не разозлило, я нажимаю на кнопки и формирую слова.



Прочитав вопрос, он встречает мой взгляд. Ну, по крайней мере, он не сердится. Пока нет.

– Думаю, мне нравится ощущение защищённости, которое даёт это чувство, – негромко говорит он, и его голос уносит порыв ветра, который треплет волосы и одежду.

– Мне нравится знать, что о тебе заботятся, что ты кому-то нужен. Что тебя любят. И что те же самые чувства ты можешь подарить другому человеку.

Я впитываю каждое слово, которое он говорит. То, как он это описывает, заставляет меня тоже этого хотеть.

– Эй, я могу спросить у тебя кое-что?

Он ждёт моей реакции, но я не знаю, готова ли я ответить на его вопрос.

– Тебе это знакомо? Я знаю, что прямо сейчас ты этого не хочешь, но тебе вообще это знакомо?

Носком ботинка я подрываю мокрый песок перед собой, но киваю. Да. Раньше моя мама обнимала меня каждый вечер, пока я не засыпала. Так было до того, как в нашей жизни появился Лоран.

– Тебе этого не хватает?

Моё дыхание невольно замирает. Чтобы ответить, мне необходимо какое-то время, но я это делаю. И я пишу, хоть могла бы просто кивнуть.



Он сглатывает.

– Тогда почему ты так закрыта? Почему отталкиваешь всех от себя? Уверен, мама хотела бы обнять тебя.



– Тогда почему? – он на самом деле хочет знать и действительно не понимает.

Я думала об этом, когда-то давным-давно.



– Ты боишься это потерять? Знаешь, этого не произойдёт. Не здесь, не с нами.

Не отвечая, я играю с телефоном в руке. Слова ничего не значат. Лучше отказаться от пустых обещаний, иначе последовавшая боль будет более глубокой, чем может причинить самый острый нож.



Его ответ становится для меня полностью неожиданным.

– Я знаю.

Мой удивлённый взгляд заставляет его уточнить, но прежде чем ответить он сглатывает, его лицо напряжено.

– Ты боишься боли, не так ли?

Я хочу убежать и скрыться. Я и не знала, что это настолько очевидно. Я хочу сказать ему, что это не имеет значения, что я в любом случае всё заслужила, но всё ещё слышу голос Шивон, который говорит, что в этом не было моей вины и он мешает мне сформировать слова.

– Тебе было очень больно? – тихо спрашивает он и его голоса почти не слышно из-за шума океана.

Я кусаю губу и сглатываю, а затем опускаю взгляд на свои руки, лежащие на коленях.

– Мне жаль.

В его словах столько искренности, столько тепла. Наклонив немного голову, я украдкой бросаю на него взгляд и вижу, что он пристально смотрит на меня.

– Я просто не могу это осознать. Я имею в виду, мама и папа никогда не били нас.



Его удивление невозможно подделать.

– Нет. Никогда.

Я с дрожью выдыхаю, чувствуя, как что-то скручивается в моём животе, но Эдвард продолжает говорить.

– А мы совершали много чего плохого, особенно когда были младше. Эммет однажды украл что-то в магазине спорттоваров. Его наказали, но не били. И я раньше показывал свой характер. Даже ломал вещи, – он выглядит смущённым, такое признание даётся ему нелегко. – Но мама и папа никогда не били нас. Ни разу. И я стал более спокойным. Теперь чтобы разозлить меня, нужно очень постараться. Спроси кого хочешь.

Снова кусая губы, я понимаю, что сомневаюсь в его словах. Уже несколько раз я видела его если не злым, то на грани. Сейчас или никогда, думаю я, и прямо говорю ему об этом.



Он читает мои слова и криво улыбается.

– Я никогда не злился на тебя, – поправляет он.

Когда я бросаю на него многозначительный взгляд, он кивает.

– Я хочу всегда… заботиться о тебе, – тихо говорит он. – Когда я вижу, что другие расстраивают тебя, мне хочется всё исправить.

Почему? Думаю я, но не задаю ему этот вопрос.

– Я не знаю, через что ты прошла, – говорит он и немного сдвинувшись, поворачивается ко мне лицом, – но я знаю, что это очень плохо. Мы уже говорили об этом, и я знаю, что тебе почему-то кажется, что всё это твоя вина, но я не могу, нет, просто не могу поверить, что это на самом деле так. Теперь ты с нами, и всё по-другому. Ты ведь это заметила, верно?

Да, заметила. Но я так боюсь, что это изменится. И не могу избавиться от этого страха. Единственный способ обрести уверенность – это сказать ему правду.



– Ещё нет, – улыбаясь, говорит он, но я качаю головой, отрицая его слова. Это не то, что я имела в виду.



– Позволю себе не согласиться. Ты так сильно отличаешься сейчас от той Беллы, какой была до того, как приехала к нам?

Нет, я так не думаю.

– Тогда не вижу никаких причин, почему я стал бы думать о тебе иначе.

Воцаряется тишина, и каким бы невозможным мне это не казалось, его слова завладевают мной и находят отклик в душе, добавляя к первым, очень хрупким росткам уверенности, которые уже начали всходить.

Высоко в небе на ветру кричит одинокая чайка.



– По чему?



О, этот грёбаный румянец.

– Да ладно, – вздыхает он и, вытянув перед собой длинные ноги, немного откидывается назад. – Пока это не с правильным человеком, это всё равно бессмысленно.



Мы ждём вас на форуме)))