.
.
.

Ждать пришлось недолго. Я осторожно тронул машину следом за такси, в которое только что запрыгнули Пэттисон и его сестричка. Нетерпеливый козёл. Наверняка, едет к жене ползать перед ней на коленях. Вот и отлично. Он сам меня к ним приведёт. После всего, я ему обязательно расскажу, что именно он привёл меня к ней. Это будет вдвойне приятно. Он будет мучаться и гореть в огне заживо. Я расхохотался почти счастливым смехом

.
.
.

Двери нам открыл Сергей. Он стоял в куртке и ботинках, явно собираясь уходить. Молча полоснув меня злым взглядом, он вышел сразу после того, как мы с Элис вошли.
Керстин стояла на пороге гостиной. На ней было тёмное шерстяное платье-футляр с воротничком-стоечкой. Тёмно-серый материал подчёркивал бледность лица. Она была такой худенькой и бледной, что, казалась, совсем невесомой и полупрозрачной. Глаза слегка припухшие и покрасневшие. Она плакала.
Сейчас Керстин стояла у стены, и её рука, в, скорее, бессознательном жесте лежала на горле, будто она сдерживала крик. На лице был написан откровенный страх и неимоверная боль плескалась в её огромных чёрных с изумрудом глазах. При осознании факта, что я виновен в этой боли, у меня сердце останавливалось. Из гостиной вылетели дети.
- Папа. Папа пришёл! - завопила Мелисса.
Алекс шёл следом и застенчиво улыбался, заглядывая мне в глаза. Он остановился и взял мать за руку, в то время, как Мелисса с разбегу прыгнула в мои объятия. Керстин вздрогнула и прикрыла глаза, на её лице отразилось страдание и что-то ещё. Но в этот момент Мелисса обхватила своими ладошками моё лицо и повернула к себе.
- Папочка! Мы так рады, что ты приехал.
- Да, малышка. Я тоже рад, что, наконец-то, нашел вас.
За моей спиной раздался тихий всхлип. Элис пряталась всё это время за мной, и сейчас она стояла, прижимая ладошку к губам, и плакала.
- Элис... - прошептала Керстин и сделала маленький шаг в нашу сторону. – о, Элис...
И женщины кинулись в объятия друг друга. Меня кольнула ревность. Значит, страх и неприязнь Керстин распространялась только на меня. Я тут же откинул эту мысль, но поздно, Мелисса ее услышала. Она склонилась к моему уху и прошептала.

- Мама не боится тебя. Она себя боится. Хотя, я не понимаю почему. Взрослые иногда думают такие странные вещи. - и малышка смешно сморщила носик.
- Ты можешь прочесть мамины мысли?
- Да... не всегда... но в основном могу. Иногда она специально прячется, а иногда забывает это сделать, и тогда я всё слышу.
Я улыбнулся дочке. Видимо, её талант был сильнее моего, она даже сквозь оборону Керстин проникала. Удивительно. Присев на одно колено с Мелиссой на руке, я протянул другую руку к Алексу. Сын подошёл ко мне и обнял. Подхватив их обоих на руки я встал и двинулся к женщинам, рыдающим в объятиях друг друга.
Керстин отстранилась от Элис. Щеки обеих были перемазаны красным и черным – кровавые слёзы и потёкшая тушь. Увидев себя, они расхохотались и, торопливо вытерев лица, женщины повернулись к нам.
- Элис, это Мелисса и Алекс. Дети, а это ваша тётя Элис.
- Здравствуй, Элис! - пропищали малыши хором. - Мама нам очень много рассказывала о тебе. - дети кинулись с моих рук в объятия Элис, и она снова разрыдалась, прижимая племянников к груди.
- Элис, а это правда, что у тебя самый большой гардероб в мире? Элис, а что такое гардероб? Элис, а ты покатаешь нас на машине? Мама говорила, что так, как ты, никто гонять не умеет. - Элис захохотала от такого напора.
- Вы мне покажете свои комнаты? Думаю, там мы сможем всё обсудить.
Дети схватили тётю за руки и потащили вглубь квартиры.

Мы с Керстин стояли одни в полутёмном коридоре и жадно смотрели в глаза друг другу. Нас разделял всего лишь шаг. Мне хотелось преодолеть этот короткий путь и сжать любимую в своих руках.
- Керстин... - голос показался мне самому хриплым и сдавленным.
Она вздрогнула и словно вышла из транса. Повернувшись на каблуках, Керстин пошла прочь от меня. Стройные ноги на высоких шпильках придавали ее походке еще больше изящества и уверенности. Я двинулся за ней. Мы вышли на террасу, и она опустилась на стул. На столике перед ней лежали пачка сигарет и зажигалка, стояла чашка кофе.
Керстин закурила. Ее тонкие пальцы с безупречным маникюром подрагивали, отчего шлифованые грани на обручальном кольце сверкали в лучах осеннего солнца. Я сел за стол на против нее.
- Ты куришь?
Она повела плечиком, выпуская дым сквозь такие желанные для меня губы. Я до сих пор чётко помнил их вкус, и мне жутко хотелось проверить, какие они на вкус сейчас.

Он сидел напротив меня. Всё такой же красивый и желанный. Глаза были чёрными, и золотые искры казались в них отражениями лучей солнца. Роберт смотрел на меня, неотрываясь, и я тоже не могла оторвать от него глаз. Сейчас, я как никогда хотела бы его ненавидеть, или быть к нему хотя бы равнодушной, но понимала, что на самом деле люблю его так же сильно, как в день нашей свадьбы. Весь этот год я старалась не думать о нём и не вспоминать. Но я не жила, а существовала, и если бы не дети, то, наверное, и вовсе бы уже не жила.
Роберт нервно прошёлся руками по волосам.
- Керстин, я так долго искал тебя.
- Ты уже говорил мне это однажды.
В его глазах отразилась боль.
- Между мной и Кристиной ничего нет и не было. Ни с кем у меня ничего не было. Я люблю тебя одну.
- Прекрати! - я резко затушила сигарету в пепельнице. Наклонившись к нему, я посмотрела со злостью ему в глаза. - не говори мне красивых слов о любви, Роберт. Это всё ложь. Ты забыл, что я видела вас собственными глазами? Я - нет. Эта картинка до сих пор преследует меня в кошмарах, я до сих пор отчётливо вижу твои руки на ее бёдрах.
Я откинулась на спинку стула.
- Я уже не та наивная девочка, Роберт, которую ты ослепил и подчинил. Я повзрослела. Ты заставил меня повзрослеть. Между нами больше нет ничего общего. Думаю, будет правильнее подать документы на развод.
Господи, как же больно! Я думала, что моё сердце уже давно разбито и восстановлению не подлежит, но сейчас чувствовала, как оно вновь истекает кровью. Я прикрыла глаза, стараясь сдержать слёзы. Спрятав от него лицо за чашкой кофе, я сделала вид, что наслаждаюсь напитком.

Раздалось рычание тигра.
- НЕТ! Я не дам тебе развода. Не из-за этого! Ты выслушаешь меня. Ты должна...
Я резко подскочила и склонилась над столом, упершись руками в холодную поверхность.
- ДОЛЖНА? - заорала я на него. - Я ничего тебе не должна! Ничего! Ты всё испортил, не смог держать руки при себе. Ты предал меня и детей! Так какого чёрта ты сейчас мне говоришь о том, что я тебе что-то должна?! Ты мерзкий, похотливый ублюдок! Я тебя ненавижу! Слышишь? Не-на-ви-жу!
Раздался грохот, и, как в кино с замедленной съёмкой, я увидела свой кованный столик, отлетающий в сторону, словно, пластиковая игрушка. Роберт стоял напротив, нависая надо мной, как скала. В глазах его полыхало столько эмоций, что на секунду я перепугалась, но гнев с новой силой вспыхнул во мне. Да как он смеет меня запугивать?!
- Где у тебя здесь душ?
Я округлила глаза от неожиданности.
- Душ?
В следующую секунду он уже перебросил меня через плечо и потащил вверх по лестнице. Я визжала, как заправская истеричка, и молотила кулаками по его спине. Роберт поставил меня на ноги, и тут же сверху хлынула ледяная вода. Я задохнулась от резкого холода.

- Ублюдок! Как ты смеешь? - замолотила я кулаками по его груди с новой силой.
- Мы не дома, так бы я дал тебе возможность поупражняться в меткости. - ехидно сказал он.
Я изо всех сил толкнула его в грудь. Роберт пошатнулся, но, по-прежнему, крепко держал меня в объятиях. Я уже не орала на него, а молча боролась. Ожесточённо. Изо всех сил. Он так же молча не выпускал меня из тисков своих рук. Вода и слёзы бессильной ярости заливали мне глаза. В конец опустошенная я рухнула на колени, рыдания сотрясали всё тело. Роберт опустился на колени вместе со мной. Он притянул меня к своей груди, и я молча подняла лицо, чтобы посмотреть в глаза мужа.
Он наклонился, и наши губы нашли друг друга. Поцелуй был нежным и осторожным. Медленно я подняла руки и вцепилась в его волосы. Тихо застонав в ответ, он прижал меня сильнее. Тогда я укусила его за нижнюю губу и почувствовала во рту сладкий аромат. Как же мне, оказывается, его не хватало!
Наши стоны смешались с шумом воды. Мы снова боролись, но, на этот раз не друг с другом, а с одеждой, намокшей и облепившей тела. Мы сдирали друг с друга ненужные преграды, как дикари, царапаясь и кусаясь. Господи! Как же я соскучилась по этому телу. Кажется, ща этот год, оно стало еще более совершенным год.
Струи холодной воды покалывали кожу. Его горячие руки и губы создавали невообразимый контраст. Мы забыли о времени и окружении, и просто любили друг друга. Дико и ненасытно.
Роберт припал с поцелуем к моей шее, спускаясь ниже, к груди. С тихим рычанием я вцепилась в его волосы и потянула наверх. Он со стоном поднял лицо, и мы снова сцепились в диком поцелуе, кусая губы друг друга и изо всех сил прижимаясь к друг другу. Его сильные пальцы впивались в моё тело, доставляя сладкую боль, заставляя дрожать от желания. Мы снова стояли на ногах под струями прохладной воды. Я выпустила его губы из своего плена и, обхватив руками его плечи, склонилась к шее, к ключице. Покрывая нежную кожу короткими жадными поцелуями и выискивая местечко, где пульс бьётся ближе всего к коже. Жажда грозила поглотить меня наравне с желанием, но, едва я укусила его в ключицу, как он с рычанием отклонился назад.
- О нет... так не пойдёт, солнышко. - пророкотал его голос над самым моим ухом, и я впечаталась спиной в холодный кафель душевой. Тело Роберта тут же накрыло моё.
Он прижался бёдрами ко мне и, собрав мои волосы в кулак, заставил меня задрать голову и посмотреть ему в лицо. Секунду мы разглядывали друг друга, наблюдая, как наши глаза теряют человечность, а потом он склонился ко мне и впился поцелуем в мои губы. Жадно. Грубо.
Его руки сжали мою талию и чуть приподняли наверх. Я тут же послушно обхватила ногами его бёдра, чувствуя его напряженное тело очень близко. Его вторжение было чуть грубым, он, словно, заявлял на меня свои права. Оторвавшись от его губ, я закинула голову назад и застонала. В этот самый момент его зубы вспороли кожу на моём горле. Обжигающий яд хлынул по моим венам, принося сумасшедшее удовольствие, в то время, как моё тело заново училось принимать его. Выкрикнув имя мужа, я погрузилась в это сумасшествие с головой. Разум отключился, уступив место диким инстинктам и неземному блаженству.

Мы сидели на балконе моей спальни. Я - в пушистом халате, а бёдра Роберта окутывало большое полотенце. Дымок от чашки кофе и табачный дым его сигареты. Я потихоньку поглядывала на мужа. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и, зажмурившись, наслаждался сигаретой.
- Ты же не думаешь, что ты прощён только потому, что соблазнил меня в душе? - выдала я, наконец.
- Нет, солнышко, я так не думаю. Но, ты же не думаешь, что я просто так сдамся, поверив твоим словам?
- Шах и мат...
- Тебе не кажется, что я имею право хотя бы рассказать о том, что на самом деле произошло в Ванкувере?
Открыв глаза, он посмотрел на меня в упор. Золотисто-карие. Как же я любила эти необыкновенные глаза. Каждый раз, глядя на Мелиссу и Алекса, я думала о нём.
- Роберт, я простила тебя в первый раз, поверив, что всё было не так, как выглядело...В этот же раз я видела всё своими глазами. – покачала я головой и отвернулась, пытаясь спрятать слезы, навернувшиеся на глаза.
- Ты видела то, что хотела Кристина. Я не спал с ней. В тот день она накачала меня наркотиками, и я был без сознания. Эммет приводил меня в себя. - неосознанным жестом он потёр челюсть, и я представила себе, каким именно способом Эммет приводил братца в сознание.
Я звонко рассмеялась, представив себе эту картину. Роберт недоверчиво посмотрел на меня.
- Ты мне веришь? – спросил он, наконец, когда мой полуистеричный смех затих.
- Не знаю.
- Вся семья стала свидетелями моего позора. - вздохнул он.
- А что с Кристиной?
Роберт тихо зарычал.
- Я чуть не убил ее, когда узнал, что она сделала. Она рассказала мне, что всё подстроила, когда узнала о твоём прилёте. Она не передала мне или кому-то из семьи о том, что ты едешь. Элис же молчала, считая, что ты хочешь сделать мне сюрприз...
- Почему же Элис не видела планов Кристины?
- А с чего бы Элис интересоваться будущим Кристины? – пожал он плечами.