Я мягко остановила машину напротив ветхого, ничем не примечательного дома. Ни звуков сердцебиения, ни запаха крови — он казался абсолютно пустым, оставалось только догадываться, зачем Элис понадобилось оставлять мне этот адрес перед своим побегом.
На улице шёл дождь. Пока я шла по заросшей сорняком подъездной дорожке, он оставлял в моих волосах свои бриллиантовые капли, я чувствовала, как каждая из них просачивается глубже и стекает вниз.
Дверь скрипнула под давлением пальцев. Ветхое дерево, казалось, от малейшего прикосновения могло рассыпаться в пыль. Но вдруг я почувствовала это. Застыла на месте.
Слабый, едва-едва различимый запах. Элис была здесь. Это немного меня обнадёжило.
Двигаясь по её следу, я поднялась на второй этаж, а затем — забралась на чердак по хлипкой лестнице, перекладин в которой явно не хватало. Здесь-то я и узнала причину, по которой оказалась в этом месте.
— Тебя пришлось ждать дольше, чем я предполагала. Впрочем, мне спешить некуда.
Спиной ко мне в кресле-качалке сидело существо. Оно не имело запаха, и сердце его не билось. С интересом я подошла ближе, чтобы увидеть лицо, скрытое за высокой спинкой.
Существом оказалась женщина. Сложно было сказать, вампир она, человек либо кто-то ещё. Она не была похожа ни на кого, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело. Её волосы были белыми, как и кожа, глаза не имели ни радужки, ни зрачков, губы казались одной тонкой линией. Она была красива, но красота её казалась поистине устрашающей. Даже для вампира. Точно так же, как люди чувствовали скрытую опасность, исходящую от нас, я чувствовала опасность, исходящую от этой женщины. Но если Элис привела меня к ней, значит, всё должно пройти гладко. Сестре я доверяла.
— Вы… меня ждали? — спросила я у неё. Женщина подняла на меня своё странное лицо.
— Ждала, — ответила она. — Элис сказала, что ты появишься здесь, когда разгадаешь её загадку. Она никогда не обманывает. Поэтому я и согласилась.
— Согласилась на что? — Видимо, Элис просила её о помощи, но я даже не представляла, как это странное существо могло нам помочь.
— Меня зовут Дестини, — произнесла она. — Как ты уже, должно быть, поняла, я не человек… но и не вампир. Название таким, как я — нефилимы.
— Дети людей и ангелов? — мои брови в удивлении приподнялись. Разве возможно… так, это уже слишком, даже для меня!
Женщина улыбнулась, не показывая зубов.
— Таких, как я, на земле крайне мало, однако, Элис всё равно удалось меня разыскать. Впрочем, с таким-то упорством это и не удивительно, у неё не осталось иного выбора…
— О чём ты говоришь? — чем больше она говорила, тем больше меня запутывала.
— Элис видела, как вы проигрываете Вольтури. Многие из вас умрут, некоторые, в том числе и ты — окажетесь в плену. Аро пополнит вами свою коллекцию. Как бы много свидетелей вы ни нашли, сколько бы надежды в вас ни теплилось, исход един.
— Она не могла такого сказать! — рычание неконтролируемо вырвалось из моей груди.
Казалось, это никак её не смутило. Женщина плавно подняла свою руку.
— Прикоснись, и ты всё увидишь сама. Твоя подруга передала мне своё видение.
Я недоверчиво приблизилась к ней, тоже подняла руку. Касание было легким, почти невесомым.
В следующий миг я задохнулась, пространство вокруг меня сжалось, а затем через узкий разлом я провалилась в другую реальность. Та оглушила, но не звуками а… тишиной.
Заснеженное поле, на нём алыми лепестками под ярким солнцем сверкает кровь. Её медовым запахом пропитан воздух. Мне страшно. Страшно смотреть кругом, увидеть что-то помимо снега… кого-то ещё…
Но, набравшись мужества, я всё же поднимаю взгляд.
— О Господи…
Сердце… я снова могу его чувствовать, оно разваливается на куски. Как же больно!
Ноги подкашиваются, я падаю на колени, руки упираются в землю.
Я смотрю прямо перед собой, на мёртвое во всех смыслах тело.
— Эдвард…
Я знаю, это всё — неправда, этого ещё не случилось, мой любимый жив и ждёт меня дома. Как и вся моя семья. Но в будущем — он мертв. А значит — физически или морально — мертва и я.
— Эдвард…
Снова перед глазами чердак старого дома. Мои руки свешены по швам, руки женщины лежат у неё на коленях.
— Зачем тогда Элис привела меня к тебе? — мои губы почти не двигаются от охватившего страха.
— Я же сказала — я могу помочь, — повторила она, и на этот раз улыбка её сделалась шире, перерастая в хищный оскал. Инстинктивно я сделала пару шагов назад.
— Как?
— Нефилимам дарованы некоторые способности. Время — наш верный слуга.
— Хорошо… — пробормотала я. — Но я всё равно не могу понять тебя...
— Причин сражаться дальше у вас нет. Но есть иной выход — переписать время.
Я ничего не ответила ей на это, до сих пор не в состоянии понять, что конкретно она хочет мне предложить.
— Я перенесу тебя в прошлое, — наконец сжалилась она. — В тот момент, когда цепочка событий, ведущая к смерти вашего клана, ещё не будет запущена. Я подарю тебе шанс ещё раз выбрать свою судьбу.
— Ох… — теперь я не знала, что сказать, совсем по другой причине. В стальных тисках меня держало полное потрясение. — Ты правда способна провернуть такое?!
— Я бы не предлагала, если бы это не было в моих силах.
— И… как далеко?
Прикидывая, она поджала губы.
— Несколько лет… точно сказать сложно. Ты очутишься ровно в том моменте, когда будущее для тебя будет представлять чистый, ничем не запятнанный лист.
— Но… Ренесми… — вспомнила я.
Вдруг меня закинет в прошлое так далеко, что моей дочери просто не станет? Какова вероятность того, что я снова смогу когда-нибудь её увидеть?!
— Не волнуйся, если ты решишь снова зачать, рождённый ребёнок окажется именно ей. Своими действиями я не могу уничтожить душу, что уже создана, рано или поздно она должна будет воплотиться вновь.
— И… ты ничего не попросишь взамен на свою услугу? — с подозрением спросила я.
— Не переживай об этом, — ответила Дестини. — По твоим счетам уже расплатились. Считай это подарком от любящей сестры.
— Это просто безумие... — Руками я закрыла лицо, всё никак не могла прийти в себя после страшного видения. Но ещё колебалась. Прошлое могло стать большим испытанием… но навряд ли таким страшным, как судьба, что была сейчас всем нам уготована. Если у меня появится шанс уберечь остальных от нависшей угрозы… уберечь Эдварда и нашу любимую дочь, я сделаю всё, что угодно, пожертвую чем угодно. — Хорошо, делай, что предлагаешь.
Она снова улыбнулась, сверкнув клыками, мои слова явно обрадовали её.
— Ты приняла верное решение, Изабелла.
— Надеюсь на это, - тихо ответила я.
— Когда вернешься, будешь помнить всё, вплоть до этого момента. А дальше — твоя забота. Больше ты меня не встретишь.
Я понимающе кивнула и сжала руки в кулаках. Тонкий ободок моего обручального кольца впечатался в кожу.
Нефилим поднялась со своего места и, очутившись напротив меня, приблизило своё лицо к моему.
— Стой смирно, не шевелись, — приказала она, и я почувствовала, как её ледяные, в разы холоднее моих, губы, целуют меня.
Холод пронзил своей болью, и та вспышкой отдалась в мозгу, а после, когда свет померк и наступила тьма, сознание потонуло в ней, и я упала на самое-самое дно чёрной бездны.

Глава 1

Второй день моего пребывания здесь. 4:55
Сижу на подоконнике и рисую пальцем незамысловатые узоры на запотевшем окне.
Тромсё все еще спит, изредка выдыхая одиноких прохожих, шаркающих неспешной походкой с надвинутыми на лицах капюшонами.  В это время суток город спокоен и умиротворен как никогда, что доказывает легкий туман, просачивающийся сквозь все улочки и проспекты. Если прислушаться, то можно распознать размеренное и глубокое дыхание мальчишки - Тромсё, который оживится и повеселеет буквально через час, наполняясь
запахами пекарен, шумом транспорта и топотом каблуков по тротуарам.  И как раз через этот час я потеряю интерес к этому городу и отвернусь от окна, вернувшись  в такую ужасающе-привычную белую реальность
палаты.
Каждый день я встаю в пять утра, чтобы позавидовать этому спокойствию, чтобы попытаться украсть хоть часть этого чуждого мне чувства, впитать его в себя как витамин А, прозапас.  И мне не лень, просто для меня утро – единственное время суток, когда я живу, когда я не мучаюсь от проникающих сквозь оконную раму звуков: мужских баритонов, громкой музыки из близлежащий клубов, смеха, бьющегося стекла и криков. Для всех обитателей больницы это просто шум, небольшая нелепица, от которой можно спрятаться, провалившись  в сон, но для меня это прошлое, режущее скальпелем по телу, заставляющее сердце биться в ритме страха и ужаса. Это в как сказании о  Прометее - каждый день ты знаешь, что наступит ночь, и прилетят страхи вместе с уличным шумом, которые будут выклевывать твое спокойствие и желание жить, оставляя пустоту и слезы. А потом снова пять утра, и снова мой вечный друг - Тромсё.…

6.00

Сморю на часы, висящие почти под потолком в голубой пластмассовой рамке – чтобы я не достала, а если и достала, то не смогла бы себе причинить вреда. Ухмыляюсь в который раз и слезаю с подоконника, чтобы надеть носки, лечь в свою белую кровать и немного подремать до прихода Миссис Белый Халат, доброй и пожилой
женщины, которая принесет мне очередной безвкусный завтрак и попытается поднять мой боевой дух, который умер и уже гниет где-то в параллельной вселенной.

07.00

Раздался глухой стук в дверь:

- Белла, милая, ты как?

В дверном проеме появилась самая милая женщина, которую я только когда-либо видела. Румяные щеки миссис Грин сияли и полыхали, говоря о здоровье хозяйки, добродушные черты лица освещали каждого своей улыбкой. Она была полная, но это ничуть не портило вагон шарма и добродушия, которые исходили от нее. Может, я,
даже сама того не осознавая, питалась этой энергией. Сложно найти жизнь там, где есть онкология, безнадежность, страх, бессилие - да, но никак не жизнелюбие. Я подняла глаза и закусила губу, тщательно подбирая слова. Я не хотела ее обижать – нет. Есть люди, с которыми мы думаем, что говорим, а есть те, кого не так уж и страшно нокаутировать. Так вот миссис Грин была из первой категории.

- Каша – не моё, понимаешь. Эта склизкая жижа всегда мне больше напоминала слизь улиток вперемешку с их панцирями.

Миссис Грин залилась громким и искренним смехом. Господи, за какие грехи эта милая женщина была мне послана. В действительности, будь  у меня другая медсестра, то мне бы уже выламывали ложкой зубы, лишь бы влить что-то в рот. А тут кроме материнского тепла и морщинок вокруг глаз ничего не угрожает. Миссис Грин села рядом со мной и, положив свою теплую руку мне на спину, стала ритмично поглаживать вверх-вниз.

- Хорошо, милая, но пообещай мне, что поешь что-нибудь на прогулке. Если ты где-нибудь упадешь на улице от голода, то я себе этого никогда не прощу.

Карие глаза настойчиво смотрели на меня с беспокойством, желая получить утвердительный ответ.

- Да, ма, конечно.

- Отлично, - сказала она, вставая, - ведь мы с тобой знаем, что если ты что-то обещаешь, то обязательно выполняешь. За это я и люблю тебя. Будь на связи, а мне пора к другим пациентам.

- Да, ма, - промямлила я, потягиваясь и снимая пижаму.

Сняв пижаму и расчесав волосы, я стала натягивать на себя джинсы и зеленую флисовую толстовку, которую мне подарила миссис Грин на последний день рождения. Это был мой единственный и самый уютный подарок на двадцатилетие. Как-то я ходила по магазинам и увидела в бутике дорогую вещь, толстовку с Майли Сайрус
на бирке. Вообще-то я не падка на такие брендовые вещи, но в тот раз она меня зацепила. Вообщем, не знаю, как ма это удалось, но вскоре я уже радостно щупала драгоценную ткань. В тот вечер я впервые поругалась с миссис Грин из-за денег. Отдать две зарплаты медсестры за неё – вздор! Но, не буду кривить душой, это было чертовски приятно.
Очень давно миссис Грин стала мне чем-то большим, заменила мне родню, дала тепло и веру в своё хлипкое, но будущее. Тринадцать лет назад она забрала меня от пьющего отца,  заставив его за ящик пива и сумму сверху подписать отказ от меня. То есть вы представляете себе – за ящик пива и сто долларов. Ребенка мог «купить» кто угодно. Я не была расстроена, нет, но горькое чувство предательства до сих пор где-то сидит во мне. Позже,
отец еще не раз навестит меня, особенно после того, как узнал, что я получаю неплохие выплаты за ма как моего опекуна. В этот момент в нём проснулись отцовские чувства.  Смешно.
Скоро ма исполняется  пятьдесят пять лет, а мне хотелось ответить ей на ее щедрый подарок не менее роскошным. Не знаю, конечно, что выбрать, но для начала хотелось бы отыскать работу на полставки. Да, понятное дело, что человек с онкологией – не самая надежная рабочая сила, но что мешает слукавить или просто промолчать о болезни. Внешне я никак не похожу на больную в тяжелой форме, ну… слегка бледная, но кто в ситуации современной экологии не бледный?
Достав газету из-под матраса, я стала шуршать желтыми страницами еженедельной газеты и искать то, за что я могу получать хоть какие-то деньги. Банкир – явно нет, помощник повара – к сожалению, тут еще хуже, чем с математикой, юрист – нет, няня по вечерам – не умею обращаться с детьми – всегда страшно отключиться на глазах у ребенка из-за очередного приступа, помощник в приюте – вот это более реально, чем остальные предложения. «Посменно. Три раза в неделю. Вт, чт и сб. Оплата на руки. 20$ смена». Телефон и адрес. Краткость – это их конек. А обязанности? Ладно, выбирать не приходится. Меньше слов – больше дела.
И с этими мыслями я направилась к выходу из больницы, ускоряя шаг, чтобы не попасться на глаза какой-нибудь принципиальной и любящей свою работу медсестре, которая с удовольствием пожалуется дежурному врачу на нарушение режима. А мне меньше всего хотелось устраивать неприятности ма.

……08.00

Привет, мир. На улице шел снег, легкими хлопьями падая на землю и исчезая без следа. Природа севера дышала и пела, зазывая в свои глубинные и могучие леса. Я всегда любила снегопады, они замораживают жизнь и заставляют людей остановиться и задуматься о простых житейских вещах, а не о деньгах, спешке, весе, сексе и
новом автомобиле.  Многие люди даже не осознают своего счастья – они здоровы, они полны сил, а это уже неплохой старт для свершения великих дел. Конечно, я много раз думала о вселенской несправедливости, которая втоптала меня в землю онкологией. Но кто знает, ценила бы я белизну снега и свежесть северного воздуха, если бы не болезнь? Все мы знаем ответ – нет.

- сделайте, пожалуйста, пояснения сноской или примечанием автора о том, что Тромсё - это город в Норвегии: читателям будет и удобно, и полезно узнать что-то новое) Я вот сама спрашивала у Гугла, что же это такое));
- в первом абзаце исправила прилагательное на более подходящее стилистически;
- исправила одну опечатку.

Глава 1

Мы, когда-то дружили.Два молодых парня из обеспеченных семей не знающих что такое нужда.Не в чём себе не отказывали.Мой друг Эдвард, был необычайно красив, но и я не уступал ему ни в чём.Однако если мы с ним находились вместе, девушки почему-то выбирали его.— При взгляде на него, у любой девушки в нашем городе возникала только одна мысль — ХОЧУ!Некоторым из его поклонниц иногда везло.И очередная девица оказывалась у него в постели.Для него как он говорил, это был обычный трах.Ничего большего, никаких обязательств, просто одноразовый секс.Мерзавцем его нельзя было назвать он всегда был убийственно честен.И любая особа женского пола, всегда знала что ей ничего не светит и у неё всего несколько часов исключительно для траха.И для неё всё закончится, второго раза никогда не будет, он просто выкинет её их своей постели и из головы.Но вот что странно. они хоть и знали об этом по прежнему висли на нём, не замечая как ломались их души и разбивались сердца.А Эдвард не задумываясь шёл дальше не оглядываясь, а зачем к кому-то привязываться?Завтра будет другая.Ходили слухи что он не умеет не смеяться не плакать…Он был моим лучшим другом и моим злейшим врагом…Я помню те времена, когда Эд был сердцем и душой любой компании, улыбались его губы, глаза, он заряжал всех энергией, весельем любого кто оказывался с ним рядом.— И я наверное последний, кто ещё помнит его смех.-И я был единственным, кто видел его слёзы.

Пролог.

"Есть вещи, которые ты когда-то узнал или увидел, или прочёл, или посмотрел, или ощутил на вкус, цвет или запах, и теперь это навсегда. Навсегда — тот бар, в котором вы познакомились. Навсегда — свежевыжатый апельсиновый сок, потому что он первый раз сделал его у тебя на глазах. В конце концов, навсегда улицы разных городов, потому что ты ходила по ним и думала о нём. Так много этих «навсегда». Одни нечаянно всплывают в памяти, и ты улыбаешься тихо и никому незаметной улыбкой; другие мучительны, и они преследуют тебя, и ты помнишь о них каждый день. И мы все, чей короб навсегда забит доверху, мечтаем о дне, когда в нашей жизни появится человек, с которым не может быть уже так много «в первый раз», но с кем просто станут неважными и заброшенными в пыльный угол эти бесконечные «навсегда».
Пусть каждый живёт своей жизнью и делает свой выбор. Прошу вас только об одном: не дайте выработаться «Привычке расставаться»..." (с) фильм "Привычка расставаться"

Flashback. 2012 год.
- Так это всё? - она молча глотнула воздух, который предательски заканчивался. Глаза наполнялись слезами всё больше и больше, но никак не могли прорваться.
- Да... - он виновато поднял взгляд на ту, которую любил так сильно, до такой степени, что задушил своей любовью. Голос дрожал, внутри всё сгорало, уничтожалось, боль подступала к горлу.
- Пообещай, что будешь счастлив! - ей хотелось это прокричать, но вышел еле слышный шепот. Она так и не решалась поднять глаза на него. Человека, которого никогда не забудет, который перевернул её мир, изменил её. Сейчас всё рушилось, мир умирал, они задыхались от обид, горечи, слёз.
- Я... я постараюсь, - мужчина говорил всё очень неуверенно. Он не верил что такой день настанет, что ему придётся навсегда отпустить свою любовь. Но больше не было сил на всё это. Слишком тяжело. В комнате было темно, лишь лунный свет падал через окно, красиво очерчивая их силуэты. Они тут вдвоём, в своей квартире, где всегда царила любовь, но она же их и погубила. Съела всё хорошее, не давая никаких надежд.
- Нет. Пообещай! Ты должен! Черт! Должен! Будь счастлив без меня!!! - голос внезапно прорвался, а вместе с ним и слёзы. Больше не было сил. Девушка захлёбывалась, её колотило всю изнутри. Она просила, просила его выполнить последнюю просьбу. А мужчина просто стоял, он знал как ей больно, потому что сам испытывал эту боль. Он сделал шаг. Взял в ладони её лицо и посмотрел в самую глубину её прекрасных изумрудных глаз.
- Я обещаю. Я буду счастлив. Я научусь жить без тебя. Мы больше не встретимся. Никогда. Но ты тоже пообещай, что ты будешь радоваться каждому дню, улыбаться, веселиться, знакомиться, встречаться, жить... - он было хотел продолжить, но девушка перебила его.
- Да. Я буду улыбаться. Каждый день. Я буду рада что ты не со мной. Просто буду радоваться тому, что даёт мне жизнь, - снова какой-то шепот, всхлипы. Девушка уже не могла, ей хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы он ушёл и больше не появлялся в её жизни. Мужчина ещё раз посмотрел в её глаза и прикоснулся к губам, таким родным, тёплым, любящим. Последний поцелуй. И вот он уже идёт к выходу, но останавливается перед дверью, поворачивает голову назад.
- Прощай, Кристен.
- Прощай, Роберт. - И всё. Дверь закрывается. Она одна. С огромной болью в груди и с архивом воспоминаний о прошлом. Это был конец. Почему? Всё было прекрасно. И это главное - это было. Сейчас уже всё не так. Двое людей любили так сильно, что уничтожили друг друга, задушили чувствами. И они оба понимали, что такое больше не повторится никогда в их жизни. А вдруг?

- есть несколько пунктуационных ошибок;
- два раза опечатка: вместо мужского рода глагола - женский;
- ошибка с -ться и -тся;
- грамматически неправильно составленное предложение: "Глаза наполнялись слезами, набухая всё больше и больше, но никак не хотели прорваться". Если убрать деепричастный оборот, то получается: "Глаза наполнялись слезами, но никак не хотели прорваться". Ощущаете, что здесь что-то не так?

«Есть вещи, которые ты когда-то узнал или увидел, или прочёл, или посмотрел, или ощутил на вкус, цвет или запах, и теперь это навсегда. Навсегда — тот бар, в котором вы познакомились. Навсегда — свежевыжатый апельсиновый сок, потому что он первый раз сделал его у тебя на глазах. В конце концов, навсегда - улицы разных городов, потому что ты ходила по ним и думала о нём. Так много этих «навсегда». Одни нечаянно всплывают в памяти, и ты улыбаешься тихой и никому незаметной улыбкой; другие мучительны, и они преследуют тебя, и ты помнишь о них каждый день. И мы все, чей короб навсегда забит доверху, мечтаем о дне, когда в нашей жизни появится человек, с которым не может быть уже так много «в первый раз», но с кем просто станут неважными и заброшенными в пыльный угол эти бесконечные «навсегда».
Пусть каждый живёт своей жизнью и делает свой выбор. Прошу вас только об одном: не дайте выработаться «Привычке расставаться»…» © фильм «Привычка расставаться»

Flashback. 2012 год.
— Так это всё? — она молча глотнула воздух, который предательски заканчивался. Глаза наполнялись влагой всё больше и больше, но слёзы никак не могли прорваться.
— Да… — он виновато поднял взгляд на ту, которую любил очень сильно, до такой степени, что задушил своей любовью. Голос его дрожал, внутри всё сгорало, уничтожалось, боль подступала к горлу.
— Пообещай, что будешь счастлив! — ей хотелось это прокричать, но вышел еле слышный шепот. Она так и не решалась поднять глаза на него. Человека, которого никогда не забудет, который перевернул её мир, изменил её. Сейчас всё рушилось, мир умирал, они задыхались от обид, горечи, слёз.
— Я… я постараюсь, — мужчина говорил всё очень неуверенно. Он не верил, что настанет день, когда ему придётся навсегда отпустить свою любовь. Но больше не было сил на всё это. Слишком тяжело. В комнате было темно, лишь лунный свет падал через окно, красиво очерчивая их силуэты. Они тут вдвоём, в своей квартире, где всегда царила любовь, но она же их и погубила. Сожгла всё хорошее, не давая никаких надежд.
— Нет. Пообещай! Ты должен! Черт! Должен! Будь счастлив без меня!!! — голос внезапно прорвался, а вместе с ним и слёзы. Больше не было сил. Девушка захлёбывалась, её всю колотило изнутри. Она просила, просила его выполнить последнюю просьбу. А мужчина просто стоял, он знал как ей больно, потому что сам испытывал эту боль. Он сделал шаг. Взял в ладони её лицо и посмотрел в самую глубину её прекрасных изумрудных глаз.
— Я обещаю. Я буду счастлив. Я научусь жить без тебя. Мы больше не встретимся. Никогда. Но ты тоже пообещай, что ты будешь радоваться каждому дню, улыбаться, веселиться, знакомиться, встречаться, жить… — он, было, хотел продолжить, но девушка перебила его.
— Да. Я буду улыбаться. Каждый день. Я буду рада, что ты не со мной. Просто буду радоваться тому, что даёт мне жизнь, — снова какой-то шепот, всхлипы. Девушка уже не могла, ей хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы он ушёл и больше не появлялся в её жизни. Мужчина ещё раз посмотрел в её глаза и прикоснулся к губам, таким родным, тёплым, любящим. Последний поцелуй. И вот он уже идёт к выходу, но останавливается перед дверью, поворачивает голову назад.
— Прощай, Кристен.
— Прощай, Роберт. — И всё. Дверь закрывается. Она одна. С огромной болью в груди и с архивом воспоминаний о прошлом. Это был конец. Почему? Всё было прекрасно. И это главное — это было. Сейчас уже всё не так. Два человека любили так сильно, что уничтожили друг друга, задушили чувствами. И они оба понимали, что такое больше не повторится никогда в их жизни.
А вдруг?