Глава 1.
Снег едва сошел с оголенных деревьев, и на некоторых веточках только-только начали показываться едва набухшие почки. Природа подготавливалась, чтобы снова ожить. Наступала весна – время новой жизни.
Её взгляд был устремлен в окно на это великолепие. За годы, проведенные в этом месте, она научилась видеть красоту в обыкновенных вещах и восхищаться ею. Помимо любования пейзажем за окном она наблюдала за людьми, которые, конечно, об этом не догадывались. Почему-то все всегда куда-то спешили, ни разу ни один человек не остановился, чтобы посмотреть на красоту вокруг себя.
Возможно, если бы она была достаточно адаптирована к этому миру, то жила бы в такой же спешке и безразличии к окружающему. Но сейчас она живет той жизнью, которую уготовила ей судьба, пусть и не по своей воле, но она должна была следовать по этому пути.
В дверь комнаты внезапно постучали, она стремительно открыла дверь и пригласила войти пришедшую девушку. Гостья, молча, прошла вглубь комнаты и присела, крепко сжимая в руках папку с исписанными от руки листами бумаги и несколько шариковых ручек, которые всегда носила с собой, чтобы иметь возможность записать свои мысли.
- Думаешь, мою книгу кто-нибудь будет читать? – спросила гостья, вместо банального «Как дела?». Не было никакой необходимости задавать этот вопрос, потому что у всех дела здесь шли одинаково.
- Я думаю, каждый человек должен оставить что-то после себя, а твоя книга, это часть тебя, - ответила собеседница.
Девушка провела пальцами по своим каштановым волосам и кивнула в знак согласия. Они всегда говорили на философские темы, эти разговоры очень сближали их.
- К тому же ты сможешь излечить свои шрамы и помочь другим людям не повторять твои ошибки, - продолжила она. Какая-то неизвестная скорбь промелькнула в ее глазах, но она постаралась скрыть свои эмоции.
- А разве можно излечить шрамы в своей душе?
- Хочешь чаю? – предложила женщина, игнорируя вопрос гостьи. Та кивнула и села за стол, ожидая свой любимый чай с цитрусовым ароматом. Разлив чай по чашкам, она села напротив своей собеседницы и, наконец, ответила на ее вопрос:
- Наши шрамы остаются с нами навсегда. Время не лечит, просто мозг постепенно забывает всю эту боль, но если прикоснуться к ним, то она оживет и вспыхнет еще сильней от воспоминаний. У нас в душе остается вечный шрам.
Боль промелькнула в глазах женщины. Их боль была похожей, но у каждой своя. Несколько лет назад эта боль привела их сюда и сделала подругами, им нелегко пришлось тогда.
- Я помню, когда была маленькой, у меня жила кошка. Однажды она родила котят, и один из них оказался настолько слабеньким, что кошка несколько раз пыталась съесть его. Но я каждый раз спасала его. Этого малыша я потом поила молоком каждый день, ведь мама отказывалась его кормить. Когда спустя время котята открыли глазки, малыш совсем ослаб и вскоре умер. Я столько плакала из-за этого.
На кареглазую девушку нахлынули воспоминания, она едва сдерживала слезы.
- Ты была добра к нему и хотела лучшего, - ответила ей светловолосая собеседница и погладила по руке.
- Если б я была доброй, то позволила бы... – Девушка не успела договорить, как в дверь постучали и вошли.
- Мисс Хейл, Вас ожидают на прием, - пригласила приветливая шатенка в медицинском халате.
- Спасибо, Анжела. Я сейчас подойду.
Анжела вышла, прикрыв дверь, а светловолосая женщина мигом собралась и вместе с кареглазой спутницей вышла из комнаты.

Джейкоб
Никогда не думал, что должен буду рассказать это.

С другой стороны, я должен был это предвидеть. Никто не знал её лучше, чем я; именно я был с ней в самые страшные минуты нашей жизни.

Я был всегда рядом, даже тогда, когда в своём отчаянии не видел в этом ни малейшего смысла. Она так и не ответила на мои чувства.
Теперь, когда я обрёл смысл жизни, когда все предстало в новом свете, я все равно любил её. Спокойной, глубокой, родственной любовью.

И поэтому один вопрос мучает меня до сих пор: почему я не мог предвидеть? В какой момент подвели меня мои инстинкты? Почему я не смог помочь единственному другу, предупредить его?

То, что я сейчас расскажу, разбило мне сердце, но я не могу иначе.

После боя, который так и не состоялся, все встало на свои места. Моё новое предназначение давало мне силы жить дальше, моя жизнь обрела смысл. Семья была снова вместе, мир и спокойствие определяли наше существование.

Мне трудно сказать, сколько времени прошло с тех пор. Я был так счастлив, что не замечал его бега.
Я занялся работой с молодёжью в резервации. Все меньше квилетов перевоплощались; опасность миновала и уже не было столь огромной необходимости ежедневно защищать границы. Несмотря на это, молодые волки были подчас неуправляемы. Сэм не мог им больше помочь; уступив требованиям Эмили, он покинул резервацию вместе с ней. Она была беременна и стремилась ближе к городу.
Я принял его решение и был втайне рад: это давало шанс для Леи успокоиться и начать жить нормально.
Я должен был позаботиться о том, чтобы молодёжь посещала школу. Это было сложно, но вскоре мне удалось добиться того, чтобы наши герои регулярно присутствовали на занятиях.
Новые поколения приходили на смену старым и все меньше квилетов обладали тайной. Покой вернулся и в резервацию.

Меня беспокоил лишь мой отец. Он слабел с каждым днём. Будучи потомком Эфраима Блэка, он, тем не менее, не обладал геном, гарантирующим вечную жизнь и силу. Но он был спокоен. Он знал, что моя жизнь, равно как и существование резервации, находились вне опасности. Насилие и войны были в прошлом. В истории о вампирах и оборотнях верилось уже с трудом.

Вам необходимо ознакомиться с Правилами публикации произведений на нашем сайте тут и оставить в теме соответствующую запись. После этого мы сможем перевести Вас в группу "Фанфикшн". Далее Вы сможете начать выкладывать свою историю на RRU. Удачи!

В дверь стучат. Я вздрагиваю и стараюсь как можно быстрее взять себя в руки.
- Да? – отзываюсь я как можно более равнодушно и тщательно слежу за тем, чтобы голос звучал спокойно. Крепче сжимаю ручки кресла, чувствую, как повлажневшие пальцы соскальзывают с холодной обивки.
Любой стресс, волнение или сильные эмоции усугубляют моё состояние, но мне все равно. У меня сильное сердцебиение, граничащее с тахикардией, меня прошибает холодный пот. Только от стука в дверь.
Иногда я мечтаю о том, чтобы не видеть его больше. Но я тотчас же отбрасываю эту мысль, как почти святотатственную. Как будто я боюсь, что моё желание может быть услышано. Я должна его видеть. Даже если в последнее время я не могу избавиться от подозрения, что в гремучей смеси, заставляющей его здесь появляться, процентное соотношение чувств и долга меня бы больше не обрадовало. Ну да Бог с ними, с чувствами. Я готова на шантаж, на преступление, на ложь – только бы слышать стук в дверь и иметь право знать, что это он.
Дверь медленно открывается. Я стою так близко, что дверь неминуемо ударит меня, если я не отъеду. А что, это мысль. Тогда я могла бы получить солидный бонус в виде сочувствия, прикосновений, вопросов о том, все ли со мной в порядке и прочих потрясающих вещей. Но нет – надо играть честно.
Поразительно, сколько мыслей проносится в моей голове, пока я рассматриваю его.
Он выглядит прекрасно. Темно – синяя рубашка, рукава закатаны до локтей, чёрные брюки, вечерняя обувь. Судя по одежде, у него есть ещё планы на сегодняшний вечер. Желудок сжимает спазм, но я приказываю себе успокоиться. Я не хочу окончательно его отпугнуть. Его черты напряжены, глаза смотрят серьезно. Что-то не так.
Я подъезжаю к столу и останавливаюсь спиной к нему. Я краду у себя несколько мгновений наедине с его глазами, но иначе я не смогу взять себя в руки и хоть как-то подготовиться к тому, что подсознательно заставляет мои внутренности леденеть и сжиматься от боли.
Он покорно обходит стол и останавливается передо мной. Обычно он следит за тем, чтобы мы находились на одном уровне. Он садится на стул или на пол возле меня, и мы разговариваем. Но не сегодня. Он опирается руками на стол и опускает голову.
Тишина становится невыносимой. Мы до сих пор молчим; в этом молчании есть что-то угрожающее. Мне тяжело дышать. Из моего положения я могу смотреть на него только снизу вверх. Это заставляет меня чувствовать себя ещё более ущербной. Заставляет безмолвно умолять.
Я опускаю глаза. Мой взгляд скользит по его рукам. Гладкая, светлая кожа; простые, но дорогие часы на правой руке. Все. Я не могу больше молчать.
- Что-то случилось?
Он поворачивает голову. Его глаза – моя связь с внешним миром. Если я не вижу его глаз – мир закрыт для меня.
Наконец, он отвечает мне.
- Я не могу так больше. Не могу.

В прологе добавила пару пропущенных запятых :) В остальном - удачи! Размещайте свою историю)

Одержимость. 

Я помню, когда впервые увидел ее. В очередную пятницу, очередной тягучей недели. Толпы людей, отдаваясь манящей полутьме и дурманящей музыке, закидывались крепкими напитками, отмечая окончание рабочей недели. Дешевые эмоции. Иллюзия свободы, имитация счастья, посредством повышения градуса в крови. Кто пришел в компании, кто только вышел на охоту в поисках очередной порции утешения на одну ночь. Масса безмятежно двигающихся тел. Никаких связных мыслей, никакой морали. Словно животные, люди двигались в экстазе, отдаваясь музыке, ведомые одними рефлексами, похотью и жаждой. Жаждой наслаждения. Жаждой забвения, двигаясь в клубах дыма, пота и витающего в воздухе повышенного градуса возбуждения. 

Я сидел на веранде на втором этаже, расслабленно откинувшись на кожаное кресло, отдаленно наблюдая за людскими пороками, безумием, охвативших их тела, их мысли. Не задумываясь, скорее по наитию, нежели по нужде, я сканировал толпу, в поисках интересных экземпляров. Необычных, тускло сверкающих алмазов, которые сохранили натуральную природную сущность и не представляли для большинства людей никакой эстетической ценности, так как современный социум еще не успел превратить их в стандартизованный ювелирный продукт. Но для меня это были самые интересные экземпляры, которые сохранили способность думать, анализировать и абстрагироваться от коллективного интеллекта. Стирание личности, создание клонов, помпезность и иллюзия виртуальной жизни – издержки 21 века. Я был сыт этим дерьмом по горло. Работая и вращаясь в высших и привилегированных кругах общества, я устал от искусственно воссозданного сияния бриллиантов, а то и от подделок, которые не потрудились осыпать даже блеском, а просто покрасили серебряной краской. Спрос рождает предложение. Деньги вливаются, старания окупаются, земля продолжает наматывать круги. Все счастливы. Я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, отпив еще немного янтарной жидкости. Никто не привлек моего внимания. Смотря на них, я не видел людей, лишь только тени, бесформенные, безжизненные. Пустые глаза, пустые улыбки. Ничто не казалось мне интересным, ничто… до тех пор, пока я не увидел… 

Громыхающая музыка в клубе на мгновение смолкла, свет почти погас, ненадолго. Прожекторы пронзили темноту лучами света, отражаясь от всех кристальных поверхностей клуба. Свет был направлен на группу парней, которые, судя по одинаковым надписям на футболках «последний день свободы», отмечали мальчишник. Когда я стал терять всякий интерес к происходящему, зазвучала музыка. Тихо, набирая звук, в клубе заиграла Sweet dreams Мерлина Менсона. Послышался скрип железа, которое явно волокли по полу. Толпа удивленно расступалась, пропуская девушку, и тут же смыкалась, образуя полукруг. Она шла, в такт музыке, расслабленно, игриво, с грацией тигра, небрежно таща за собой стул. Словно это не стоило ей ни малейшего труда. Одетая в черные короткие кожаные шорты, рваные капроновые колготки и кожаный топ, она не оставляла места для воображения, заведомо разрушая все пути отступления для мужской половины зала, которые зачарованно наблюдали за каждым шагом девушки. Руки ее скрывали черные перчатки. Ноги обуты в черные туфли на неприлично высоком каблуке. Довершал образ роковой девушки длинные огненно рыжие волосы, свободно струящиеся по спине и выразительно накрашенные глаза. Пошло. Вот, как я охарактеризовал бы ее образ. 

Девочка будоражила мысли, но не это заставило меня отнять голову от кресла и заинтересованно продолжить наблюдать за разворачивающейся сценой. Нет. Я чувствовал ее дискомфорт, ощущал его на клеточном уровне, исходящую от нее борьбу с собой. Выглядело это так, словно ее заставили выйти в подобном образе перед толпой людей. Я умело разоблачал истинные чувства людей на уровне профессионала. Годы практики. Издержки профессии. Ситуация отдавало одновременно нелепостью и очарованием. Словно небесное создание переодели демоном и заставили спуститься в преисподнюю и заставить их следовать за собой. Я усмехнулся своему сравнению и сделал большой глоток виски, ставя на то, что девушка сейчас убежит. Как я уже и говорил, я слишком тонко чувствовал людей, чтобы не понять этого. Но затем, произошло то, что толкнуло ее продолжить начатое, тем самым сделав вечер незабываемым. Для меня, конечно. Она заглянула в глаза парня, вокруг которого улюлюкали его друзья и все сомнения опали с нее как оковы с пленников. В мгновение она преобразилась: расправила плечи и улыбнулась. Самой обворожительной улыбкой, которую мне доводилось наблюдать. Но то, что девушка вытворяла после, никак иначе как насилием, назвать нельзя. Насилием над мужской волей. Обойдя вокруг стула, она медленно опускается на него и начинает двигаться… Музыка раздается из каждого уголка, вибрирует в каждой клеточке тела, проникает под кожу. Ее движения дурманят мозг. В воздухе можно физически осязать напряжение, которое исходит от мужчин. Словно Симонетта Веспуччи для Боттичелли, девушка рождает желание писать, обожать себя, боготворить. Казалось, быть похороненным у ее ног – высшая награда, которую можно достигнуть. Никакой дешевизны и бульварной пошлости. Если бы балерина танцевала стрип, она бы делала это с меньшей грацией и эротизмом. 

Десятки тел невольно поддаются ближе к эпицентру эмоциональной напряженности. Девушка… Она творит невероятные вещи со своим телом. Каждое движение – искусство, каждый взмах – словно пером по оголенным нервам. Водя руками по своему телу, заставляя себя изгибаться под музыку, она танцует на стуле, расставив широко ноги, мучительно медленно повторяет неизменный маневр из всеми известного фильма и продолжает танец. Мой взгляд наполняется восхищением и интересом. Плавность движений, абсолютное владение своим телом, она полностью отдает себя музыке, без стеснения, единого колебания в движениях. Ничего эротичнее мне не доводилось видеть – невинность граничащая с похотью. Уж поверьте, мне было с чем сравнивать. Опустившись на четвереньки, выгибая спину, словно пантера, готовясь к прыжку, она поползла к парню, на котором не было лица. Посмотрев сверху вниз на него, она ухмыльнулась уголком губ и медленно, не отрывая от него взгляда и продолжая танцевать, поднялась. Песня закончилась, воцарилась тишина. Было слышно только ее учащенное дыхание. Друзья парня больше не улюлюкали, а виновато смотрели на девушку. 
Напряженную тишину разрушил ее голос: 

- Это тебе мой подарок на свадьбу, надеюсь, тебе понравилось, ведь ты всегда обвинял меня в зажатости. Надеюсь теперь ты счастлив. 

Расставив руки в стороны, она манерно поклонилась и удалилась, расталкивая толпу, пробираясь к уборным. 

Провожая ее глазами, я залпом допил свой виски. Да, ничто не предвещало интересное завершение вечера. Одно я знал наверняка – в скором времени я познакомлюсь с ней ближе. Очень близко. Все мое тело и разум жаждали тесного общения с ней. 
Подозвав к себе охранника, я велел ему привести ко мне ее. Не прошло и двадцати минут, как брыкаясь, и пытаясь вырвать свою руку из цепкого хвата охранника, зло и опасливо смотря на него, ко мне приближалась та, которая не оставила равнодушным ни одного мужчину в зале. Успев уже переодеться в джинсы и облегающую майку. Видя ее пыл, негодование, я предвкушал встретиться с ее темпераментом. Когда, наконец, он подвел ее ко мне и, поймав мой взгляд на его руке сжимающей девушку, отпустил ее, отойдя в сторону, она обратила на меня внимание. Девушка молча смотрела на меня, медленно анализируя, в ее глазах промелькнуло понимание. Она не стала спрашивать, почему она здесь, она была умной девочкой. 

- Несмотря на то, что Вы видели, я не шлюха. 

Я поморщился от выбора выражения. Только не так грубо, для такого дивного создания. 

- Конечно же нет. Ты – алмаз. И мне очень повезло стать тем, кто сделает из тебя бриллиант. 

Она нахмурилась и, защищаясь, скрестила руки на груди. 

- Кажется у Вас серьезные проблемы с восприятием окружающего мира. Вы видите и воображаете себе то, чего нет. Мне очень льстит Ваше внимание, правда, но я рискну его отклонить. Мне это неинтересно. Спасибо. До встречи... никогда. 

Развернувшись, она направилась к двери. Охранник быстро среагировал и закрыв дверь, встал перед ней. Девушка резко остановилась, замерев. Кажется, она перестала дышать. 

Медленно, нарочито растягивая движения, я встал с кресла и подошел к ней со спины. Не приближаясь слишком близко, оставляя все касания на потом, тихо произнес: 

- Вы ошибаетесь: у меня прекрасное восприятие окружающего мира. И я бы лично хотел Вам это продемонстрировать. 

Аккуратно взяв ее за плечо, я повернул ее к себе. В ее больших, зеленых глазах, от эмоций сверкающих ярче, чем изумруд, читался испуг. Она выглядела столь прекрасно и ранимо. Забыв данные себе обещания, я поднял руку и запустил ее в рыжие волосы, медленно проводя рукой по всей длине волос. Желание касаться ее было сильнее меня и моего самообладания. Разумным и правильным выбором для меня было бы отпустить ее прямо сейчас. Забыть, забыться. Не играть с огнем и столь сильными эмоциями. Но откровенно говоря, стоило мне опустить руку и пройтись по ее губам пальцами, и мне стало плевать на здравый смысл. Я уже не мог заставить себя повернуть назад, сойти с тропы. Отказаться добровольно от такого экземпляра? Не в этой жизни. 

Поглощенный своими эмоциями и мыслями, я не заметил, как с глаз девушки стекла слеза. Только заметив мокрый след, осознал, как сильно я пугаю ее. Отойдя назад и опустившись в свое кресло, уже с безопасного расстояния, я снова посмотрел на нее. 

- Не бойся, я не трону тебя… пока. 

- Пока? 

- Пока сама не будешь против. Ведь ты – воплощение порока. 

- Ты никогда не дождешься от меня благословения. 

Я усмехнулся тому, как почувствовав облегчение от моих слов, она непроизвольно перешла на «ты». 

- Ты даже не представляешь себе, сколько способов я знаю, чтобы добиться от людей того, чего хочу. 

Кивнув охраннику, я снова посмотрел на девушку. 

- До встречи. 

Ничего не ответив, она быстрым шагом покинула комнату, ни разу не повернувшись. 
Налив себе еще виски, я расслабленно откинулся в кресло, закрыв глаза. Воспоминания о ее волосах, коже, губах, отдавали легким покалыванием руки. Игра обещала быть интересной.

По поводу текста - в диалоге героев местоимения "вы"/"ваше" нужно писать с маленькой буквы, так как это выражение устной речи. С большой буквы "Вы" пишется только в случаях официально, деловой или другой переписки, когда тот, к кому обращаются уважительно, может прочесть это глазами. В остальном все замечательно! Не часто в последнее время встречаются фанфики с таким хорошим стилем Автора)

По поводу определения рейтинга истории: если в ней будут откровенные сексуальные сцены - даже одна - с подробным описанием полового акта и/или упоминание насилия, то тогда это 18+. Если же этого не будет, или сексуальные сцены не будут описаны детально, а насилие в истории только упоминается, а не описывается, то можно поставить рейтинг 16+ и разместить в разделе "Все люди".

Удачи с размещением истории на нашем сайте!

Темные стволы деревьев кажутся бархатными из-за плотного слоя мха. Первые заморозки поздней осени чуть приглушили зелень, сделали ее густой цвет еще более мрачным. Тяжелые лапы вековых елей согнулись под грузом прожитых столетий, храня тени прошлого. Этот лес словно застыл – вне времени, за пределами реальности. Прозрачную тишину не нарушает ни один звук. Кажется, природа замерла, погрузившись в странный сон, так похожий на смерть.
Внезапно мертвую тишину разрывают легкие шаги и похрустывание веточек под чьими-то ногами. Сквозь темную чащу изящно и уверенно, словно по оживленной улице города, танцующей походкой идет девушка лет шестнадцати, тоненькая и хрупкая. Ее смуглая кожа слегка сияет под несмелыми лучиками закатного солнца, едва пробивающимися сквозь кроны деревьев. Роскошные каштановые кудри рассыпались по обнаженным плечам. Кто она? Призрак, лесная фея, эльф? Ее легкое шелковое платье и изящные туфельки-балетки кажутся совершенно не уместными в этом застывшем, почти зимнем лесу.
Там, где темные исполины расступаются, образуя поляну, которая внезапно, как плохой сон, обрывается отвесной скалой, на самом краю пропасти девушка останавливается. Ледяной ветер зло вцепляется в ее распущенные волосы, треплет подол легкого платьица. Но она, кажется, не чувствует его мертвящих объятий. Девушка садится на край обрыва, свесив ноги вниз, и прислушивается к шуму океана. Выразительные глаза удивительно теплого оттенка молочного шоколада закрываются, на щеки падают тени длинных ресниц. Девушка прислушивается к рокоту волн или, может быть, к какой-то только ей слышной мелодии. Она улыбается.
Внезапно улыбка исчезает с ее лица – девушка открывает глаза. За ее спиной с легким шорохом раздвигаются кусты можжевельника. Огромный зверь, похожий на волка, с удивительной белоснежной шерстью смотрит на неё странными, осмысленными, совсем не звериными, белесыми глазами.
Но девушка не боится. На ее лице – раздражение и скука.
- Убирайся. Зачем ты таскаешься за мной? Я не хочу иметь ничего общего с вашей сворой.
Волк издает сдержанное рычание.
- Ну иди, иди. Пожалуйся папочке. Можешь передать ему, что меня не волнуют глупые запреты сборища блохастых псов! Я хожу там, где мне нравится! Беги, беги, щеночек. А то великий альфа будет недоволен. А ты ведь не можешь ему противоречить.
Волк вздыхает как-то совсем по-человечески и одним прыжком исчезает в зарослях.
Девушка встает и, обращаясь непонятно к кому, выкрикивает в закатное небо.
- Оставьте меня в покое! Все!

Пролог.
Селена
Ветер здесь сильный, остервенело треплет волосы, словно злится. Отвесные скалы широкой пустыни выжжены солнцем.
Я сижу на самом краю плато. Внизу земля, кажущаяся океаном золота. Бескрайние просторы и пустота до горизонта дарят долгожданное умиротворение. Ни людей, ни кого-то ещё живого… кроме меня самой, разумеется, но скоро и этот факт станет уже неактуальным. Я придвигаюсь ближе к краю. Ноги свободно качаются, не чувствуя под собой поверхности.
Ну, вот и всё, пора немного отдохнуть.
Ветер развевает волосы, будто пытается успокоить, дарит шанс выплакаться и найти в нём немого собеседника. Но сейчас это уже не нужно – я давно всё рассказала ему.
«Здравствуй, старый друг. Здравствуй и прощай»
Солнце встаёт. Я с радостью встречаю его, прежде чем самой уйти в тень. Смотрю кругом – засуха в этой пустыне сама по себе навевает мысли о смерти. Но несмотря ни на что это место удивительно красиво. А солнце всё выше, уже почти выбралось из-под горизонта, поджигая землю. И оранжевый океан где-то там, внизу, подо мной, становится огненным. Я представляю, как скоро потону в этой лаве, и по телу проносится дрожь ненормального возбуждения, чего-то странного, стоящего между страхом и предвкушением.
А ветер всё сильнее, ударяет прямо в грудь, будто пытается удержать меня здесь…
И я на секунду зажмуриваюсь, а потом широко распахиваю глаза, представляя, как сейчас уныло поблёскивает в их радужках знакомая бирюза, и отталкиваюсь руками, соскальзывая наконец с края скалы. Огненное море с головокружительной скоростью приближается. Я улыбаюсь, понимая, что на самом деле лечу к пустоте. И пустота поглощает меня, даря второй шанс.
Глава 1. Отшельник.
Роза
Мир изменился. Это не произошло за одно мгновение по щелчку пальцев или взмаху волшебной палочки. Просто в какой-то момент мы все ощутили эту перемену.
Однажды утром я проснулась в своей кровати и поняла: всё, что я чувствую теперь – это тревога.
Страх пришёл незаметно, сам по себе. Он преследовал нас всюду, скрываясь от солнца в тени, а по ночам вылезая наружу. Люди не видели того, что вызывало у них страх. Мы просто чувствовали, что нужно бояться.
И тревога прорастала в сердцах людей, своими корнями оплетая семьи, улицы, а затем и целые континенты.
Тогда я была ещё совсем ребёнком, но помню страх моей матери и моего отца. Я не понимала, что происходит с миром… никто, наверное, этого не понимал… но мы чувствовали: что-то приближается к нам.
Сначала были землетрясения. Они раскололи землю на множество частей, выпустив на поверхность тонны пыли и раскалённого воздуха. За землетрясениями пришли цунами, что своими волнами слизывали в океан целые города.
Мы умирали, нас становилось всё меньше с каждым месяцем. Что-то подсказывало – в итоге в живых останутся лишь единицы. И так человечество, веками ждавшее того дня, когда само себя погубит, было почти уничтожено своим собственным домом – Землёй. Планета избавлялась от нас будто от паразитов.
Но если хочешь избавиться от нежеланных гостей, действеннее всего будет пригласить дезинфекторов. Они сделают грязную работу качественно и быстро. Поэтому, когда всем уже казалось – самое страшное позади, пришли они.
Мы так и не успели придумать этим существам достойного названия. Они появились внезапно, все в одно мгновение. Темнота ожила, превратившись в хищника.
Их кожа была чернее ночи, а звериные пасти скалились, всегда готовые к укусу. Чудовища были больше людей, быстрее и сильнее. Каждый, кто попадался им на глаза, был обречён. Кого-то они рвали на части, кого-то съедали… а кого-то превращали в себе подобных тварей. Это делал с нами их яд. Если человек и выживал после встречи с чудовищем, то только с кровавым отпечатком зубов на своей коже. И тогда человека было уже не спасти – он необратимо менялся. Волосы чернели или вовсе выпадали, тело становилось бледным, как у мертвеца, зрачок закрывал собой радужку, и сами глаза наливались голодом. В течение нескольких дней на смену человека приходил обезумевший зверь, движимый лишь жаждой крови.
Вирус быстро распространился по всей планете. Нелюди убивали тех, кто сумел уцелеть, в мире царило безумие, и все, кто каким-то чудом ещё остались в живых, понимали – это конец, конец всему.
*** 
Лас-Вегас. 2016 год.
Когда-то меня звали Розой Гроук. Моя мать была родом из Швеции, а отец – шотландцем; от него мне достались кудрявые бронзовые волосы и ярко-голубые глаза, но чертами лица я всё же пошла в маму. По крайней мере, мне всегда так говорили. 
Как же это было давно… Так давно, что я уже не помню, кто это говорил. В любом случае, все эти люди уже мертвы.
Теперь никто не зовёт меня по имени. Его даже знать-то некому. Я здесь одна. И так будет всегда, пока не настанет черёд и мне уйти на покой.
Несколько лет уже прошло с тех пор, как я потеряла абсолютно всех. Рядом со мной отныне только пустыня – горячая, мёртвая и немая. Только она.
Родителей не стало ещё в самом начале. Их погубило одно из многочисленных землетрясений летом две тысячи десятого. Мне было тринадцать.
Мы тогда жили в Ванкувере. Многие дети в тот день как и я остались без семей, моя история не была особенной, а лишь одной из многих миллионов таких же.
Я помню, что любила их… Но разве теперь это важно? Ценности с годами меняются. Даже собственная жизнь уже не так важна, как прежде. В конечном итоге остаётся лишь безымянная цель, и ты идёшь к ней, двигаешься… просто чтобы идти и двигаться.
Не было больше городов, не было шумных улиц, магазинов, людей, машин – остались только я и пустота, отдающая мертвечиной.
Жизнь для меня превратилась в вечную дорогу. Я скиталась от одного города к другому, прячась в развалинах и полуобрушевшихся тоннелях метро. Чудовища продолжали рыскать кругом. Я слышала, как по ночам они воют, но удача, какой бы она ни была, пока что оставалась на моей стороне. Монстры будто намеренно избегали меня, освобождая дорогу. И я, не стесняясь, спешила воспользоваться этим, пока удача мне не изменила. 
Тем не менее, на улицу я осмеливалась выходить только днём и без промедления забивалась в какой-нибудь угол, как только солнце начинало садиться за горизонт. 
Правда, сегодня я решила немного изменить своим привычкам и в качестве укрытия выбрала себе крышу одной из городских высоток. Её голые коридоры пробирал сухой грубый ветер, зато с верха открывался потрясающий вид. 
Я смотрела на город подо мной и понимала – людей не стало, но это не значило, что всему остальному миру пришёл конец. Просто стало намного тише.
Шёл две тысячи шестнадцатый год, второй месяц весны. И на этот момент я уже успела добраться до Вегаса. Тот медленно, но верно превращался в пустыню, укрываясь песчаным одеялом . Ветер приносил с собой пыль и частички ярко-оранжевой породы, он поднимал их на крыши, оставлял на тротуарах, забрасывал ими сухой газон в парках. 
Но кроме песка и жары ещё в городе звенела пустота. Это стало обычным делом – я вполне могла оказаться единственным живым человеком на многие километры вокруг. И только на меня это место смотрело своими глазами-окнами, таящими в глубине себя мёртвое одиночество.
Города теперь все стали такими. Со временем они вымирали, так же, как и люди, превращаясь в прах.
Мой же путь тянулся день за днём, и иногда он казался мне бесконечным. Но я должна была, обязана была идти вперёд. Ради всех тех, кто остался позади. Ради всех, кто не смог идти рядом со мной.
Я заставляла себя думать, что у моей жизни до сих пор был определённый смысл. Сейчас мне нужно было добраться до Западного побережья, пока не наступили холода. Если они застанут меня в пути, долго я не протяну.
Солнце клонилось к западу. Оно уже скрылось за небоскрёбами. Некоторые из них уже покосились. Иногда из их окон с высоты тысячами блестящих птиц сыпались осколки стекла. Яркие лучи устремлялись ввысь, и их пожар полыхал в небе, поджигая молочно-белые облака. 
Сколько ещё таких закатов я успею прожить, пока за мной не придут? Сколько ещё раз я смогу встретить рассвет? Сколько таких, как я, всё ещё здесь? Может, скоро я останусь совсем одна… а может, последним останется кто-то другой?..
Стоило только мне в очередной раз закрыть глаза, как в сознании самопроизвольно вспыхивали образы и лица давно покинувших меня людей. Я скорбела по ним день ото дня. Это был один из самых мучительных призраков, что теперь следовали за мной по пятам и единственная причина, по которой я всё ещё была здесь. Мама, папа, подруги: Шерон, Кира и Эдит, а ещё Питер, Шарлотта, Линк, Эндрю - те, кто появился в моей жизни после, Кай… всех их больше нет. Все они теперь лишь прах и кости, и единственный человек, кто всё ещё хранит память о них – это я.
А ведь когда-то всё было по-другому. Вместо лохмотьев и походного рюкзака я носила школьную форму и сумку, увешанную дурацкими побрякушками. Раньше самой серьёзной из моих проблем была двойка за контрольную по химии. А теперь вся моя жизнь – одна большая смертельная проблема. Раньше, идя по улицам родного города, я встречала знакомых и улыбалась им… а теперь кругом лишь ржавые автомобили, чьи-то кости и брошенные вещи. Обычное дело.
Солнце село. Я проводила его, сидя на краю парапета. Мои ноги свободно болтались над пропастью, это заставляло меня чувствовать небольшую щекотку в груди.
Вздохнув, я подобрала ноги и свернулась калачиком на бетонном полу. Хорошо, что эта ночь обещала быть тёплой. Мои глаза закрылись. Кончился ещё один день.
*** 
После появления существ, события приняли более чем стремительный оборот. Всего за одну неделю города успели опустеть, и пространство наполнилось тишиной. Им не были страшны ни оружие, ни что-либо другое.  Человечество было бессильно перед ними будто слепые котята в мешке.
Мне было семнадцать. В ту неделю я потеряла человека, которого любила, своих друзей… лишилась семьи во второй раз.
Горе убивало меня, будто каждую секунду когти чудовищ разрывали меня на части, но никак не могли закончить начатое. Не помню, сколько я бродила по пустынным улицам днями и ночами. Я не пыталась никого найти, смысл жизни неуловимо ускользал с поля моего зрения.
Монстры выходили из темноты с началом каждых сумерек. Снова и снова я слышала вой и рычание вперемешку с человеческими криками, но это несильно меня волновало. В какой-то степени я хотела, чтобы они поскорее забрали и меня тоже. Довольно потерь на мою долю. Хватит.
И в одну из ночей они пришли за мной. Их было трое: два громадных зверя с чёрной кожей, острой чешуёй вдоль позвоночника, с хвостами и безобразными мордами; третий же больше походил на человека – его кожа была серебристо-белой, она плотно обтягивала кости, волосы существа были чёрными с редкими синими прядями, они свисали клочками до ключиц. Глаза, наполненные чернотой, впились в меня изучающим взглядом.
Все они появились будто из ниоткуда, за мгновение поднялись из теней, бросаемых на землю луной. Я застыла при первом же взгляде на них. И в этот момент что-то в моём сознании вспыхнуло ярким светом, болью отдаваясь в висках. Я испугалась смерти, я не хотела умирать.
Существа всё смотрели на меня своими чёрными глазами. То, что более других походило на человека, шагнуло ближе, оказавшись на расстоянии полуметра от меня. Белые облачка моего дыхания разделяли меня и чудовище передо мной. Сердце тяжело стучало в груди, будто пыталось вырваться из тела и дать дёру, все чувства в момент обострились, словно тело хотело навсегда запомнить, каково это — быть живым. Но сдвинуться я не могла – ужас сковал ноги, и те намертво приросли к земле.
Существо медленно склонило голову набок, а затем ещё немного приблизилось, втягивая мой запах. Рычание клокотало в его груди, заглушаемое глоткой. Ещё секунда, и для меня всё будет кончено. Я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на чудовищ.
Рычание всё доносилось из животного нутра, но потом внезапно прекратилось. Стало тихо.
Задыхаясь от страха, я приоткрыла сначала один глаз, затем второй. Передо мной снова была только пустота.
Не знаю, почему в тот день меня оставили в живых. Возможно, монстров отвлекло что-то более интересное, нежели маленькая костлявая девчонка, позабывшая от страха, как дышать.
Но та ночь стала решающей для меня. Именно тогда, позабыв на миг обо всех своих утратах, я смогла понять, что несмотря ни на что, буду ценить свою жизнь – страх заставил меня вспомнить об этом и никогда больше не забывать. 
С тех пор я бегу, и буду бежать, пока кто-нибудь или что-нибудь не остановит меня. Теперь есть только я, всё остальное осталось далеко позади – за полоской выжженной земли, за руинами городов, за грудами костей и праха.
*** 
Рассвет только-только занимался, разрезая ночную синеву тонкой полоской света. На востоке городская граница расплывалась и светилась под солнечными лучами, вдалеке небо скрывали низкие грозовые облака – скоро дождь доберётся и до сюда. Посидев на крыше ещё с минуту после того, как проснулась, я поднялась на ноги и, прихватив свой рюкзак, направилась к пожарному выходу. Здание внутри было разрушено, ступеней на лестнице кое-где не хватало, и приходилось перепрыгивать с пролёта на пролёт, но мне было не привыкать. Благодаря годам, проведённым в скитаниях, моё тело окрепло, стало сильнее, выносливей и гибче, кожа привыкла к нещадным солнечным лучам и грубому ветру, а желудок – к голоду. Всё это было необходимыми условиями для выживания. Правила как и всегда оставались неизменны: приспосабливайся или умри, третьего не дано.
На улицах было тихо: высокие здания здесь всё ещё могли укрыть от ветра и пыли.
С крыши своего бывшего убежища я смогла подробно изучить город и теперь планировала двигаться вдоль центральной улицы, чтобы пересечь Лас-Вегас напрямую и оказаться на его западной границе, но для начала нужно было запастись едой и медикаментами. 
После череды катаклизмов многие города на побережьях и в зонах сейсмической активности оказались разрушены до основания, но в глубине материка людям во многом удалось наладить производство и даже вернуть старый жизненный уклад... До той поры, пока монстры не вылезли из темноты После этого люди исчезли будто по щелчку пальцев... и, как бы страшно это ни звучало, такая быстротечность событий оказалась мне на руку: еды в магазинах, на складах, даже в квартирах и заброшенных домах осталось достаточно для того, чтобы выжить, обшаривая округу. У меня редко случалась нехватка в запасах, практически всегда удавалось раздобыть где-нибудь банку консервов или пакетик галет… в больницах было полным-полно  никем не тронутых лекарств. 
Вегас был большим городом. Я шла по широким раскалённым магистралям, по пути заглядывая в пустующие магазины и супермаркеты. Мне уже удалось разжиться несколькими пачками галет, пакетом чипсов (я не знала, насколько они ещё съедобны, но пройти мимо не смогла) и двумя бутылками воды. Всё это теперь лежало у меня в рюкзаке, хранящем всё моё добро.
Раскаты грома уже доносились до моих ушей. Нужно было укрыться где-нибудь на время грозы. Я забралась в первый попавшийся дом через разбитое окно. Обычная многоэтажка. Дверь одной из квартир на втором этаже оказалась незапертой. Посчитав пустующую квартиру достойным убежищем, я зашла внутрь и осторожно осмотрелась. Прямо по коридору кухня, слева – ванная, чуть дальше справа – единственная комната, вполне подходящее место для того, чтобы переждать дождь. Забаррикадировав входную дверь, я прошла на кухню, чтобы обыскать там шкафчики, рюкзак был оставлен на диване в гостиной. За окном вспыхнула молния, но шума дождя слышно ещё не было.
Я всегда пережидала дождь. Теперь он был совсем не тот, что когда-то в детстве, что-то случилось даже с ним. Дождь наполнял  тревогой, окружал словно стена, не пропускал звуков, не давал дышать. Вместе с ним приходила паника, и взгляд расплывался из-за вязких капель, которые нещадно всё падали и падали с небес. Вода стала серебристой, будто ртуть. И она убивала. Не быстро – медленно, как и положено самой страшной смерти. 
Я помню, как начался первый такой дождь. Он застал меня в Сиэтле две тысячи четырнадцатого, через несколько дней после того, как чудовища растерзали моих друзей. В то время там ещё оставались люди, и я добралась до города в надежде отыскать себе пристанище. В тех местах дождь – не редкость. Поначалу никто даже не обратил внимание на то, что началась непогода. Но то были первые капли… Несколько секунд понадобилось природе, чтобы превратить людей, находящихся на улице, в беспомощных слепых котят. А мы, те, кто оставался под спасительной крышей, стояли и смотрели, как дождь, такой привычный и живительный когда-то, безжалостно убивает несчастных. Никто не помог им, ни у кого даже не возникло и мысли об этом. Всего за несколько дней люди поняли – если позади тебя кто-то умирает, не оборачивайся и тем более не бросайся на помощь. Ты не справишься, темнота утащит и тебя. Лучше беги, беги – так быстро, как никогда до этого не бежал, уноси ноги, спасай себя сам и не оправдывайся, прими то, что все мы, выжившие – убийцы. И наше главное оружие – эгоистичное равнодушие. И я закрыла глаза, заткнула уши. Я сбежала из этого города, сбежала от людей, чтобы отныне не быть в ответе ни за кого, кроме себя самой. Только так теперь правильно, только так теперь возможно.
Забитый всяким хламом балкон в гостиной выходил как раз на ту магистраль, по которой раньше лежал мой путь. Расчистив себе там небольшой кусочек пространства, я выбралась туда, чтобы взглянуть на небо, успевшее стать чёрным за последние пару минут, молния, снова пронзившая его, заставила меня непроизвольно вздрогнуть. Гроза обещала быть сильной. Я глубоко втянула свежий холодный воздух. Волосы наэлектризовались и теперь «щёлкали».
Внезапно справа от меня снова что-то ослепительно вспыхнуло. Сначала показалось, что это молния ударила в землю, но, повернувшись, я увидела нечто другое. Брови нахмурились, я потёрла глаза, думая, что зрение меня подводит, но и это не помогло. Красно-золотистое пламя, стройное, быстрое и живое стремительно бежало вдоль дороги. 
Стоило ему приблизиться, и я с удивлением поняла, что внутри пламени двигался человек. Огонь обволакивал его с головы до ног, он стелился по его телу, ластился, будто кошка. В руках у этого человека был зажат длинный клинок – тот тоже казался мне столбом из огня. Никогда раньше мне не доводилось видеть подобного. Это было одновременно и прекрасно, и чудовищно.
Я завороженно смотрела, как человек в огне приближается, но вдруг заметила, что он не просто бежит… а убегает от чего-то… По спине ледяным змеем поползли щупальца страха, колени затряслись. Я сразу узнала того, от кого убегал человек: за ним по пятам, с лёгкостью догоняя, гнался огромный чёрный зверь.

С большим удовольствием буду следить за развитием этой интересной истории на страницах РРУ! Спасибо за замечательный стиль и слог) Размещайте скорее главы и собирайте комментарии, вопросы и благодарности Читателей)) Непрекращающегося Вам вдохновения!

С текстом все хорошо, но нужно поправить один момент и учесть на будущее.

Цитата

— Простите, Вы не могли бы повторить свой вопрос? —  выдавила я.

Местоимение "вы" здесь необходимо писать с маленькой буквы. В любых диалогах данное местоимение всегда пишется с маленькой буквы, так как, несмотря на уважительное обращение, это выражение устной речи, в которой нет заглавных букв. "Вы" с большой буквы пишется только в переписке (деловой или личной, не важно), когда тот, к кому обращаются, сможет прочесть это обращение к нему, соответственно здесь уважительное "Вы" уместно.

В остальном же - спасибо за историю)
Раздел давайте оставим авторский, тот, который Вы указали в своем сообщении.

Удачи вам и регулярного вдохновения!