«Хотя сердца еще бьются, они видят / Приближение смерти к их жизням».

Строки 638-639 «Антигона», Софокл

BPOV

Ветер трепал мои волосы, ослепляя меня на секунду. Мое сердце билось у меня в горле, и все, о чем я могла думать, это о фильме, где глупые подростки пытаются избежать смерти, а она неизбежно приходит за ними в виде нелепых случайностей.

Я должна бояться за свою жизнь, но все, на чем я могла сосредоточиться, это на этом фильме и на том, как, черт возьми, он называется!

Ветер немного приглушил ее голос:

- Давай уйдем с этого дождя.

Она взяла меня за руку и повела к спортивному автомобилю: черный цвет переливался на его гладких линиях фиолетовыми бликами.

Я знала, что она сильнее меня, и знала, что она не была человеком, но я не собиралась сдаваться без боя.

Но прежде, чем я смогла что-то предпринять, она подняла глаза:

- Даже не думай об этом. Я не хочу причинять тебе боль, Белла, но я могу, если это будет нужно.

- Пошла ты! Я никуда не пойду с тобой, - я попыталась ударить ее, но она схватила мою руку и сильно сжала.

Она вздохнула:

- Действительно, пожалуйста, не заставляй меня делать это. Он и так будет невероятно зол на меня за вмешательство, и я не хочу вернуть тебя покалеченной.

Страх пронзил меня, образуя тугой комок в горле, когда другая пара золотых глаз мелькнула в моей памяти.

Может быть, чтобы выбраться, мне стоит поговорить с ней?

Она улыбнулась мне:

- Это лучше. Теперь будь хорошим маленьким человеком и садись в машину. Дверь разблокирована.

Последние слова были сказаны слишком холодно, и я быстро выполнила ее требование, открыв дверь.

Я попыталась вытащить свой телефон и вслепую набрать номер Эдварда. Уже в машине мои пальцы двигались по экрану. Дождь бил по стеклам, заливая стекла и отгораживая нас от внешнего мира.

Она двигалась так быстро, что я даже не заметила, как телефон исчез из моих рук, пока не подняла голову и не увидела его у нее.

- Не думаю, что это хорошая идея. Он очень скоро сам выяснит, что ты не там, где должна быть. Он очень пристально следит за тобой.

- Ты знаешь Эдварда?

Она убрала мой телефон в карман и завела машину.

- Он мой брат.

Шок, должно быть, читался на моем лице, когда она взглянула на меня.

- Ну, не в буквальном смысле, не по крови. Но мы были семьей так или иначе.

Я сглотнула:

- Ты-знала… ты знала Джаса…

Она посмотрела на меня резко, и я вздрогнула от темноты в ее глазах.

- Не надо. Не произноси его имя.

Я сжалась на своем месте, пока она ехала через город – слишком быстро. Всего через несколько минут мы оказались за чертой города, улицы сменялись подъездными дорожками, и в конце концов и они исчезли в гуще деревьев.

- Где мы?..

- Мы собираемся на прогулку, и ты останешься тихой. Затем я буду говорить, а ты будешь слушать.

Я сжала зубы, чтобы сдержать слова, которые действительно хотела сказать.

Я смотрела в окно, пытаясь придумать, как убежать или получить свой телефон обратно. Я узнала шоссе, по которому мы ехали, и это было хорошо – по крайней мере, я смогу сориентироваться.

Ее голос ворвался в мои мысли через какое-то время:

- Я на два шага впереди всех твоих мыслей. Это не сработает.

Тяжелое молчание повисло между нами, и я, покусывая нижнюю губу, все еще пыталась придумать план побега. Размышляла: слишком ли быстро двигается машины, чтобы я смогла открыть дверцу и выкатиться на шоссе. Я медленно потянулась к ручке двери, но остановилась, услышав звук автоматической блокировки замков.

Мы достигли ее цели, и ее мягкий голос нарушил тишину:

- Джаспер был моим мужем.

Я чуть не подскочила. Неудивительно, что она казалась такой чертовски рассерженной. Вот и все: я умру в лесу, в одиночестве, и никто не услышит моих криков. Я всегда думала, что это будет какая-нибудь случайная авария.

Она продолжила:

- Эдвард был частью моей семьи, моего ковена. Нас было семеро. Мы считали Карлайла главой нашей семьи. У всех нас были спутники, за исключением Эдварда. Он не мог принять такую... «жизнь», ненавидел такой способ существования, и тот факт, что Карлайл не дал ему выбора. Эдвард чувствовал, что должен был умереть еще в 1918 году.

- В 1918 году?

Так значит ему больше ста лет.

Мой разум пошатнулся.

- Карлайл верил, что мы можем существовать без того, чтобы пить людскую кровь, без того, чтобы быть монстрами. Он учил Джаспера и меня кормиться животными. Это было трудно для Джаспера, с тех пор, как он был изменен, он... питался традиционным способом.

Она была осторожна, тщательно подбирая слова, и я слушала, очарованная этой возможностью получить дополнительную информацию об Эдварде. Я всегда хотела знать больше, но боялась задавать ему подобные вопросы. Его поведение всегда менялось от этого, и я научилась держаться подальше от этих тем.

- Около двадцати лет назад Эдвард случайно убил в колледже девушку, не справившись со слишком сильным искушением выпить человеческой крови. У них с Карлайлом возник конфликт, и Эдвард покинул семью, оставшись сам по себе.

- В конце концов, он нашел наставника, и нашел способ... пить кровь без убийства. Наша семья, мы не хотим быть монстрами, мы не хотим терять эту часть нашей человечности. Эдвард... он следовал своему пути какое-то время, пока не вернулся сюда, ближе к нам снова.

- Я даже думаю, что он сам не знает, почему оказался здесь, он еще не совсем понял это. Но я знаю. Я знаю, почему он вернулся.

Она замолчала на этом, и любопытство взяло верх надо мной:

- Почему он вернулся?

Она повернулась ко мне:

- Из-за тебя.

Я напряглась, не ожидая этого.

- Но я просто…

Она перебила меня:

- Ты не просто человек. Ты не просто случайный человек на улице. У Эдварда никогда не было спутницы за все время его существования. Он одинок, и он был одинок с тех пор как был… создан. Ты его спутница, Белла. Несомненно, он был с женщинами, но он никогда не был привязан ни к кому, кто бы держал его на этой земле. Ты делаешь это, Белла. Ты не знаешь об изменениях, которое случились с ним с тех пор, как он вернулся, но я вижу это, даже если не нахожусь рядом с ним.

Тяжело было чувствовать такую ответственность, знать, что я была той силой, которая каким-то образом держала Эдварда. A ведь он говорил мне раньше подобные вещи, но я списывала их на то, что Эдвард, ну... Эдвард.

Эта мысль вдруг пришла мне в голову, и я обратилась к Элис:

- Ты тоже можешь читать мысли?

Она улыбнулась и посмотрела на дорогу перед нами:

- Нет, но я могу видеть будущее.

Я не знала, что сказать на это. Мой разум пытался обработать всю информацию, которую она выдала мне об Эдварде и его семье.

Воспоминание о враче, который лечил моего отца, вспыхнуло в моей голове. В тот день в Форксе.

- Карлайл. Он похож на кеноподобного блондина с добрыми глазами?

Элис кивнула, хихикая:

- Да. Это был Карлайл в тот день в больнице.

Некоторые части этой головоломки начинали складываться вместе и все больше открывали мне Эдварда совсем не таким, каким я его знала.

Я увидела его совсем в другом свете.

И это давало мне много пищи для размышлений.

Я признавала, что за последние несколько месяцев я сознательно держала дистанцию с ним, зная, что это эгоистично – наслаждался лишь физической составляющей наших отношений. Я очень старалась не привязаться к нему эмоционально. Классические отношения в прямом смысле слова действительно пугали меня.

Я девушка совсем не конфетно-цветочного типа.

И Эдвард был тем, кем он был и каким он был, хотя и давал мне больше, чем другие мужчины. Мы не говорили о... любви... и я была рада этому.

Так или иначе, это было больше того, чем казалось, больше, чем секс, больше, чем жажда крови. Я чувствовала это каждый раз, когда он прикасался ко мне.

Но была в нем эта небольшая уязвимость, которая иногда проскальзывала и цепляла меня. Узнав больше о нем теперь, я только зауважала его сильнее.

- Почему ты говоришь мне об этом? - cпросила я.

Элис сделала паузу, прежде чем ответить:

- Иногда возможность знать будущее – это хорошо. Ты можешь исправить это. Люди меняют свое мнение, свои решения. Любая мелочь может изменить события, которые должны произойти.

- Эдвард пытается принять решение, касающееся тебя, но, кажется, он так и не сможет решиться на это. Так что я пытаюсь посодействовать. Ты сделаешь его счастливым, по крайней мере, таким счастливым, каким Эдвард может быть.

Она посмотрела на меня, подняв бровь:

- Ты знаешь, что я имею в виду... Он сам Мистер Задумчивость, когда играет на своем пианино. Он склонен к чрезмерным размышлениям обо всем…

- Подожди, - я прервала ее. - Что ты имеешь в виду, говоря, что он пытается принять решение, касающееся меня?

Глаза Элис вернулись к дороге:

- Белла, ты никогда не думала о том, какое будущее ждет вас с Эдвардом?

- Я стараюсь не слишком много думать о подобном дерьме. У меня были подобные отношения раньше, и они крепко укусили меня за задницу.

Элис поджала губы:

- Да. Может случиться именно так. Но Эдвард будет таким, какой он есть, всегда. А ты будешь продолжать становиться старше. Ты можешь заболеть. Захотеть детей. Он не сможет дать тебе детей.

- Я не очень дружу с материнским инстинктом. И кто сказал, что это должны быть долгосрочные отношения? - Я начинала нервничать.

Элис взглянула на меня:

- Мы создаем пары на всю жизнь, Белла.

- Что, черт возьми, это значит? Типа долбаных львов и прочего дерьма?

Я потянулась за сигаретой, и она опустила стекло рядом со мной.

- Можешь покурить.

Элис ждала, пока я прикурю и затянусь, прежде чем продолжила:

- Белла, что есть в твоей смертной жизни, за что стоит цепляться? Что если ты могла бы жить вечно? Я знаю, мой брат может быть лучше, чем он даже сам осознает.

Я выглянула в окно и поняла, где мы были. Она, должно быть, действительно вдавила педаль в пол, потому что обычно этот путь занимал у меня по крайней мере два часа.

Мы подъехали к кладбищу, где была похоронена моя мать.

Элис притормозила и припарковала автомобиль. Дождь утих и теперь только слегка моросил. Я вышла, и Элиса уже стояла передо мной. Я отскочила немного, но она улыбнулась мне, держа в руках большой черный зонт.

- Пойдем со мной, - предложила она.

Я последовала за ней и услышала, как завибрировал мой телефон в ее кармане. Она протянула руку и вручила его мне.

- Ты можешь ответить ему сейчас, -прошептала она, когда мы прошли мимо кованых железных ворот и увидели ряды влажных серых надгробий: некоторые старые, некоторые новые. Я взглянула на экран и увидела, что это был Эдвард.

- Алло?

- Белла? Где ты? - Я посмотрела на Элис краем глаза, думая, как много я могу сказать ему. - Я на кладбище, на могиле моей мамы.

- Твоя машина стоит у театра, а твой мотоцикл в гараже. Ты там с кем-то еще?

Я закашляла: - Ничего себе. Ты теперь сталкер?

- Ты не ответила на мой вопрос.

Я закусила губу, пытаясь решить, следует ли мне сказать ему, что Элис была со мной. Ему потребуется время, чтобы добраться сюда, и я знала, что она хотела рассказать мне намного больше, чем уже сказала. - Я здесь с Элис.

Низкое рычание, раздавшееся на другом конце линии, делало удивительные вещи со мной изнутри.

- Ты невредима?

- Пока все идет хорошо.

- Где кладбище?

- Эдвард, ты не должен…

- Я найду его сам, если ты не скажешь мне, Белла. Где?

Я дал ему адрес, и он обещал быть здесь, как только сможет.

- Не лети сюда со скоростью звука. Она кажется довольно дружелюбной, Эдвард. Я не думаю, что я в опас…

Он повесил трубку.

Я посмотрела на телефон:

- Прекрасно.

Элис взяла меня под руку, после того как я сунулa телефон обратно в карман. Она повела меня в сторону могилы моей матери.

- Откуда ты знаешь, где это? - cпросила я.

- Ты бы пришла сюда сегодня в любом случае, и я подумала, что это хорошее место для разговора.

Она была права: я хотела заехать к маме, рассказать ей о моих планах и Джейке.

И Эдварде. Больше всего об Эдварде.

Элис вела меня в сторону могилы моей матери.

Мы прошли мимо могилы маленькой Тани Денали. Несколько плюшевых медведей лежало у надгробия, которое теперь казалось заброшенным и старым. Один грустный медвежонок, когда-то бывший голубым, теперь стал серым. Его когда-то немного пушистый мех свалялся и испачкался, голова упала набок, его маленькие черные глаза были открытыми и безжизненными.

Дождь продолжал моросить, делая воздух тяжелым. Трава еще была желтой после зимы, земля пористой от оттепели и дождя.

Мы добрались до места, и я разглядела до боли знакомое имя моей матери. Как обычно, ее имя, высеченное в граните, заставляло замирать мое сердце, даже после всего этого времени.

Когда молчание стало слишком гнетущим, я посмотрела на Элис.

- Зачем ты привела меня сюда?

Не поворачиваясь ко мне, она стала говорить, ее глаза сосредоточились на каменном надгробье перед нами:

- Когда живешь так долго как я, начинаешь воспринимать свое существование как норму. Когда ты... бессмертна, твоя сущность меняется.

- Исчезает осторожность в человеческом понимании: тебе не может быть больно как человеку. Ты не можешь умереть. Твои эмоции: любовь, ненависть, зависть, горе – они становятся гораздо глубже. Тьма затмевает твою человечность, но... есть силы, которые могут вернуть ее обратно. Тебе просто нужно иметь желание сделать это.

Она замолчала, и дождь усилился, застучав по своду зонта.

- У меня было такое желание. Потому что у меня был Джаспер.

Я невольно вздрогнула от упоминания его имени.

- Но он ушел. Он мертв в самом прямом смысле. И я чувствую, что... тьма... захватывает меня. Так что я пытаюсь делать правильные вещи, пока не стало слишком поздно.

Эдвард никогда не говорил мне, что именно произошло в ту ночь, у меня были подозрения, но боялась спросить.

Наконец, она повернулась ко мне, ее золотые пронзительные глаза прожгли меня своим взглядом.

- Белла, у тебя есть выбор. Выбор, которого у многих из нас никогда не было. Но ты будешь вынуждена сделать это в ближайшее время. Я вижу большое будущее для тебя и Эдварда. Ты меняешь его, заставляешь темноту отступить.

- По законам, которые существуют в моем мире, ты человек, который знает слишком много. Я хочу, чтобы у вас был шанс. Ты должна знать возможные варианты. Я хочу счастья своему брату. Ну, - добавила она, поднимая свои идеальные темные брови, - oн будет счастлив, как никогда не был.

- Какие варианты? - Она же не предлагает…

- Белла, через пару недель ты умрешь. Я не могу сказать тебе больше, чем это. Если я скажу, это будет означать смерть для всех нас. Во всех отношениях.

Я чувствовала, как будто меня только что ударили под дых, и весь воздух покинул мои легкие. Взглянула на надгробие моей матери, глаза сфокусировались на дате ее смерти, и уже, казалось, запечатлелись в моих зрачках. Я не могла даже думать об этом, принять свою собственную смерть.

Мои глаза вернулись к ней.

- Как…

Она покачала головой:

- Я не могу тебе сказать.

Умру.

Через две недели.

Я не знаю, как долго я стояла там, пытаясь мысленно бороться с тем, что она сказала мне. Я прокручивала это в сознании снова и снова. Рассеянно закурила сигарету и затянулась, пытаясь успокоиться. Это несколько успокоило меня, и когда сигарета кончилась, я потушила ее, глядя, как разлетается пепел над могилами и кружит в воздухе.

Я облизала губы, во рту пересохло:

- Элис, ты сказала, у меня есть выбор. Варианты?

Она кивнула:

- Если ты станешь одной из нас, ты не умрешь.

Истерический смешок вырвался из меня, и я попыталась затолкать его обратно. Это прозвучало больше как стон удушья, когда я с трудом сглотнула.

- Боже. Я не знаю, что сказать по этому поводу. Это действительно чертовски нереально.

Мои ноги начали затекать от долгого стояния на одном месте.

Элис вздохнула рядом со мной.

- Эдвард скоро будет здесь, и я не хочу сражаться с ним перед тобой. Я просто хочу, чтобы ты знала: я не ненавижу вас обоих. Я люблю Эдварда очень сильно, я не должна, но ничего не могу с этим поделать.

Печаль в ее глазах никак не сочеталась с теплым цветом медовых глаз. Она попыталась улыбнуться, когда вручила мне зонтик.

- Подумай о том, что я сказала. - Ее пальцы были ледяными, коснувшись моих.

Я взяла у нее ручку и не успела опомниться, как она ушла. Смутно слышала рев мотора ее автомобиля, и затем он исчез, оставив меня здесь одну.

Я обратилась к своей матери:

- Ну, мама, держу пари: в своих мечтах ты не представляла меня разведенной заядлой курильщицей с истекшим сроком годности, не так ли?

Моя попытка пошутить не помогла мне почувствовать себя лучше.

Я закурила еще одну сигарету, наблюдая за тем, как дым растворяется во влажном воздухе.

Как, черт возьми, я докатилась от ассистента режиссера до потенциального вампира?

Хочу ли я быть вампиром?

Должна ли я бросить свою работу? Что вообще я должна делать? Что со мной будет?

А с Джес?

Я прямо могу представить этот разговор:

- Белла, почему у тебя ничего нет в холодильнике!

- Да, кстати, я перешла на жидкую диету.

- Что ты имеешь в виду под жидкой диетой?

- Я теперь пью только кровь. Думаю, я видела в журнале, что Пэрис Хилтон делает это, и решила попробовать.

Мое воображение отступило, когда волосы на затылке встали дыбом, и по коже пробежали мурашки.

Я повернулась, когда Эдвард подошел ко мне.

- Белла? Ты в порядке? - Он подошел еще ближе, его слегка влажные волосы растрепались, как будто он зачесывал их бесчисленное количество раз.

- Нет.

- Она тебе не навредила? - Его руки скользнули по мне, проверяя на наличие травм, и его прикосновения пускали ток к моим нервным окончаниям везде, где он прикасался ко мне.

Я посмотрел на него, и это был то же убийственно красивое лицо. Но зная теперь то, что я узнала о нем – что он страдал, а я каким-то образом могла облегчить это, могла помочь – я чувствовала себя решительнее.

Казалось, что я двигалась в замедленном темпе. Не заботясь о дожде, я бросила зонтик. Он приземлился, перевернувшись, собирая капли дождя как в чашу, пока ручка покачивалась из стороны в сторону.

Я подняла руку к его груди и медленно стерла капли дождя с этой стены, которая была так тверда и так молчалива. Было что-то в нем, что он прятал от меня, может быть, для моей же собственной безопасности.

Но я хотела освободить его.

Посмотрела ему в глаза, и спросила себя: что он видит в моих глазах? Моя рука скользнула ниже, к его ремню, и я прильнула к нему, другой рукой опоясывая его.

На этот раз он знал, что делать: он автоматически обнял меня, и я прислонилась лицом к его груди, пытаясь прижаться к нему крепче.

- Я обычно не люблю обниматься, Эдвард.

Его подбородок лег на мою макушку:

- Нет?

- Нет.

Его руки стянулись крепче вокруг меня, он привлек меня ближе, и наши тела идеально подходили друг другу. Я вдохнула его запах, и он успокаивал меня, прогонял маниакальные мысли, которые накрывали меня как приливная волна.

- Что Элис тебе сказала?

Я закусила губу:

- Она рассказала мне о тебе. О твоей семье.

Он ничего не сказал, но я чувствовала, что он слегка напрягся.

- Что еще она сказала, должно быть, было что-то еще?

- Она хотела, чтобы я знала свои... варианты.

- Варианты?

Я терзала свою губу зубами, и он оторвался от меня. Дождь мягко падал на мое лицо, пока его темно-красные глаза смотрели в мои.

- Что ты имеешь в виду под вариантами?

Я отвела взгляд от него, и мой внутренний голос спросил меня, будут ли мои глаза тоже красными… после…

- Белла?

- Она сказала, что я умру через две недели. Она сказала, если я… стану такой как вы, у меня будет шанс спастись.

- Нет, - вырвалось из его груди низкое рычание, он стиснул зубы.

Ком встал у меня в горле, и живот скрутило в узел. Я отступила от него, его руки повисли, давая мне отойти.

Я чувствовала себя отвергнутой, и это было больно, очень. Я не понимала раньше, насколько Эдвард проник в меня и мог причинить мне боль, делая меня уязвимой.

Скрестила руки на груди и попятилась от него еще дальше.

- Пойдем отсюда, неважно куда. Где ты припарковался?

Он спокойно потянулся за зонтиком и сумел сложить его после того, как стряхнул с него воду.

- Сюда. Пойдем. - Он хотел положить руку мне на талию, но я отшатнулась от него.

Он направился в сторону входа на кладбище, и я последовала за ним.

Его черный «Spider» был припаркован за воротами, и я смотрела на него, желая ударить, потому что его владелец сейчас вел себя как мудак.

Эдвард открыл дверь, и я села внутрь, но чувствовала себя неловко. И я действительно не хотела провести следующий час, или около того, в машине с ним.

Не после того, как он яснее ясного дал мне понять, что он ко мне чувствует.

Эдвард сел в машину, но не запустил двигатель.

- Белла, посмотри на меня.

- Просто заведи машину, Эдвард.

- Белла…

- Заведи чертову машину, Эдвард!

Его рука схватила меня за подбородок и притянула мое лицо к его. Oн склонился над консолью между сиденьями.

Голос у него был нежный:

- Ты расстроена.

- Иди ройся в чьей-нибудь другой голове, гений, - огрызнулась я.

Его губы дернулись в уголках, что только привело меня в бешенство.

- Почему ты расстроена?

Я смотрела на него, не в состоянии произнести и слова вслух.

Он поднял бровь.

- Прекрасно. Сейчас я повторю весь наш разговор, и твое тело само мне расскажет, если ты сама не хочешь.

Я упрямо продолжала сидеть там, скрестив руки на груди.

Он осторожно воспроизводил наш разговор, делая паузы, чтобы увидеть мою реакцию. Когда он добрался до той части, когда я говорила о возможности стать вампиром, я почувствовала, как мое сердце ускорилось. Его глаза отреагировали, я знала, что он мог услышать это, вероятно, даже лучше, чем я сама.

Он продолжил:

- И тогда я зарычал на тебя, за что прошу прощения.

Я чувствовала как тот же самый узел завязывался у меня в животе, и его глаза взглянули в мои.

- Ах. Кажется, ты расстроена этой частью разговора. О твоем превращении в вампира? - Он слушал, а затем продолжил: - Хм. Так или нет?

Мое сердце подпрыгнуло в груди, и я попыталась вырвать себя из его рук, но он не отпустил меня.

- Почему? Почему это так беспокоит тебя? - Он придвинулся ближе, и кожa сиденья под ним заскрипела. - Белла, поверь мне, ты не захочешь быть бездушным монстром.

Я сглотнула, он даже не понял, как это звучало для меня.

- Это не то, - сказала я тихо, мой голос скрипел от эмоций.

- А что тогда?

Я фыркнула:

- Это как будто идея о вечности со мной отталкивает тебя.

Он уставился на меня, и я заерзала, чувствуя неловкость от этой темы.

Я продолжила говорить, прежде чем он смог бы повторить свой отказ снова:

- Послушай. Я поняла, хорошо? Это своего рода обязательство, даже больше чем просто обязательство. У меня действительно не было времени подумать об этом, и хотя Элис сказала, что у меня есть выбор, на самом деле его нет. Это либо умереть, либо стать вампиром. После всего того дерьма с Джейком, есть небольшая часть меня, которая никак не может избавиться от ярлыка поврежденного товара. Он заставил меня чувствовать себя так им образом, будто со мной что-то не так. И это моя проблема, и какого черта я вообще говорю тебе об этом?

Я отвела от него свои глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на его внимательное красивое лицо.

Его рука сжала мою челюсть, большим пальцем лаская мою щеку. Oн ждал, когда я подниму на него свои глаза. Он заговорил, когда я это сделала, небольшая кривая улыбка играла на его губах:

- Ты не отталкивающая, Белла. И ты не поврежденный товар. И Джейкоб Блэк был идиотом, который не понимал и не ценил то, что имеет.

Ох.

- Белла, твоя кровь поет для меня, как никогда и ничья не могла. Я не знаю, что это значит; но что я точно знаю, так это то, что меня тянет к тебе, и я связан с тобой таким образом, каким я до сих пор никогда и ни с кем не был связан.

Ох.

- Так что поверь мне, когда я говорю, что ты далеко не противна мне.

Ох.

Он наклонился ближе, и его губы коснулись моих губ, язык лизнул мою нижнюю губу. Простое прикосновение заставило мои нервы взорваться калейдоскопом красок и ощущений.

Он немного отстранился:

- Возможно, это мое упущение, что я не сообщил тебе о том, что происходит здесь, - он поднял одну руку, чтобы указать на свой лоб. - Но я и сам только начинаю понимать, что со мной происходит, Белла. Каждый раз, когда я рядом с тобой, инстинкт кричит мне попробовать тебя на вкус, и с этим почти невозможно бороться. Я хочу тебя, даже прямо сейчас я чувствую огонь в горле, такое напряжение и желание обладать тобой во всех отношениях.

Я вздрогнула, когда его слова окутали меня как ласка, и мой разум отказался думать о чем либо, кроме его рук на моей коже, его губ на мне. Я чувствовала, как пульсирую, нуждаясь в нем.

Он снова поцеловал меня, а потом произнес в мои губы:

- Да, ты тоже это чувствуешь, - провел он рукой по моей шее, и мурашки разбежались по мой вспыхнувшей коже.

Он тихо рассмеялся:

- Видишь? Мы говорили о том, умрешь ли ты, оставшись человеком, или умрешь, став вампиром, и вот до чего в конечном итоге додумались: как быстрее сорвать нашу одежду и почувствовать нашу кожу, прижатой друг к другу. Ведь так?

Я сглотнула и кивнула.

Он поджал губы, взглянув на меня, и его взгляд из-под длинных ресниц встретился с моим.

- Я думаю, нам нужно сначала поговорить в этот раз. Я завожу мотор. Но безопасность прежде всего.

И прежде, чем я поняла смысл его слов, он потянулся через меня за ремнем безопасности, и я клянусь, его руки задели меня намеренно, медленно скользя обратно. Я чувствовала, как напряглись мои соски, и хотела выгнуться навстречу его рукам, желая большего.

Я посмотрела на его лицо: рубиновые глаза танцевали, он точно знал, что делает, и ухмыльнулся мне.

- Я отомщу тебе за это, - поклялась я.

Он поднял бровь:

- Ловлю вас на слове, мисс Свон.

Он завел машину и отъехал от кладбища. Дворники тихо царапали лобовое стекло, и он включил печку для меня, когда я задрожала от холода.

Мы ехали так какое-то время, и я слушала тихое мурлыканье мощного двигателя. Если бы дорога не было такой мокрой, я бы умоляла его ехать быстрее.

Через несколько миль, он нарушил молчание:

- Тебе есть о чем подумать, Белла.

- Да. Я все еще не знаю, что думать об этом. Все это кажется совершенно нереальным.

Его голос стал тверже:

- Я собираюсь поговорить с Элис, она знает больше, чем говорит…

- Я думаю, ты должен оставить ее в покое, Эдвард.

- Если она что-то знает…

- Она могла бы убить меня сегодня.

Его руки сжались на руле.

- Она могла бы убить меня, но она этого не сделала. Она могла бы убить тебя. Элис рассказала мне о том, что значит иметь спутника, о том, что заставляет тьму отступить.

Я сделала паузу, ожидая его реакции. Он только заметнее напрягся, и я буквально почувствовала, как он ощетинился рядом со мной. Посмотрела на него: желваки на его скулах клокотали, зубы скрипели.

- Почему это так напрягает тебя?

Он не ответил мне сразу.

- Эдвард?

Он не оторвал свой взгляд от дороги:

- Она права. Внутри нас скрывается тьма, она поглощает, затмевает часть тебя. Когда ты мертв, когда ты по сути своей становишься трупом, это тяжело, потому что твоя душа больше не в тебе.

На этот раз, он повернулся ко мне и продолжил:

- Я только начинаю понимать, что ты осветила своим присутствием во мне то, что, я думал, давно умерло, Белла. Это, как люди выражаются, будто колет иголками… Когда твои конечности затекли, верно? Во мне медленно просыпается человеческая сторона меня, и я нахожу в себе большее, чем звериный инстинкт, похоть, жажду.

Он оглянулся на дорогу, но меня будто прибило к сиденью.

- Что еще?

Он посмотрел на меня, его взгляд буквально прожег меня.

- Потребность, такую глубокую, неудержимую. Ты готов убить за это, отдать свою жизнь. И это чувство по силе своей превосходит то, что люди называют любовью, преданностью, обожанием. Оно подчиняет тебя себе, и ты хочешь подчиняться.

Мое сердце пульсировало у меня в горле, и я не знала, как реагировать на то, что он пытался мне сказать. Так что я тупо сидела молча.

Он протянул руку, с небольшой ухмылкой на лице снова. Его палец потянулся к моему подбородку, и он закрыл мой рот, который, я и не поняла как, был широко открыт.

Он вздохнул и повернулся к дороге.

- Нам нужны ответы. Нам нужно поговорить с кем-то, чей взгляд не искажен видениями будущего.

- Кто это?

- Мы собираемся увидеться со старым другом моего отца.

Перевод: rs-online
Редактура: Нотик

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1521-32