EPOV

Жизнь так быстротечна. И это ты, вероятно, понимаешь только тогда, когда осознаешь ограниченность своего существования. Вот ты есть, а спустя мгновение тебя нет, твое тело превращается в ничто, а ты отправляешься в никуда. Не важно, как это случилось и сколько времени прошло от твоего личного начала. Все исчезает. И обратного пути не существует. Это навсегда. Длиною в вечность. И это пугает. До чертиков. Эта гребаная неизвестность и неопределенность. И невозможность что-то изменить.

Запах дыма все еще сидел в горле и ноздрях. Прекрасно понимая, что все гребаные ощущения ничто иное как чертовы игры разума после стресса, и я никак не мог ничего ощутить, находясь на достаточном расстоянии от машины, каждый раз, вдыхая, я ощущал чертов вкус пожара кончиком своего языка. И вспоминал, что Розали Хэйл больше нет. Вообще. Ее даже похоронить по-человечески не смогут, ведь от тела знойной блондинки осталась горстка гребаного пепла. И хуже этого, я понимал, что больше не могу на нее злиться, а это, мать вашу, сейчас было мне жизненно необходимо. Довести ее. Посмотреть еще раз в ее глаза. Снова спросить… о нас и ребенке. Но ее нет. Ее… НЕТ!

Я гнал по городу, уезжая в никуда, просто чтобы убраться оттуда и не стоять на месте. Я понимал – если остановлюсь, то попросту сойду с ума. Все, что я мог - это смотреть в пустоту перед собой и инстинктивно рулить тачкой, которая, учитывая мое состояние, в моих же руках была убийственной машиной. Нужно было остановиться, обезопасить себя и других, но я не мог. Просто вжимал педаль газа и на автомате переключал передачи. Бесконечные перекрестки, светофоры и улочки. Время шло, но, казалось, мимо меня. Я мог думать лишь о произошедшем. Новость уже разлетелась по городу, я уверен. А я все вжимал педаль газа в пол, не в состоянии остановиться и принять произошедшее. Просто существовал. Пока день не сменила ночь.

Я не знаю, сколько ездил по городу, но когда я въехал в свой квартал, прошел не один час. Улицы уже прилично были освещены фонарями, а в воздухе витала странная тяжелая влага, знаменующая приближение дождя. Остановившись у дома, я, подобно роботу, поднялся в свою квартиру, скрываясь от мира. Убежище. Мне нужно убежище от всего этого. Хотя я трезво понимал, что в этих стенах мне не скрыться ни от чего и ни от кого. Это просто была возможность отгородиться и отдышаться. Иллюзия. Гребаная иллюзия.
В той чертовой тачке должен был быть я, и это меня хотели убить? Или… все же целью была именно Розали? Слова судьи стали гребаным комом в горле. Но кто… кто мог пойти против него? Такие животные методы свидетельствуют о том, что заказчикам и исполнителям явно плевать на все. Такими методами хотят наказать и проучить. Но все же… кому было гребаное послание? Хэйлу или все-таки… мне?
Я никогда не боялся смерти. Были даже моменты, когда я жаждал ее, но сейчас, когда в моей жизни появилась Белла… моя сахарная девочка, я как никогда хотел жить. Но, видимо, жизнь подходила к концу. На меня и так открыта охота, а теперь прострелить мне голову будет хотеть каждый второй в этом городе. Все указывает на меня. Хэйл с утра натолкнулся на мое безразличие. Джеймс видел меня на месте. А у Лорана в баре, скорее всего, выросли чертовы уши.

Это, на хрен, гребаная точка моего существования.

Нет, это все бред какой-то происходит. Хэйл говорил, что ему угрожают, и на минуточку, есть за что. Было предсказуемо то, что когда-нибудь в какой-то момент существования этой вселенной появится человек, который не побоится пойти против судьи, и есть вероятность, что так оно и произошло. Возможно, и даже скорее всего, это просто обычный вызов или наглядный пример того, что никто не «неприкасаемый», и Хэйлу пора на покой. Возможно… это даже Джеймс со своими извращенными методами, наконец-то, определился, какая из сестер нужна ему под боком. И сейчас он просто добьет раненого зверя, чтобы захватить еще одну ветку власти. Или… Хотя нет, братец не настолько умен. Я… Просто… просто я оказался со своими гребаными детскими мыслями не в том гребаном месте. Или, черт подери, в том, и так и должно было все сложиться?
На еще одно мгновение я заставил себя подумать, что мишенью все-таки была Роуз. Дочь судьи, у которого много врагов, но мысль об этом снова-таки ушла очень быстро. Настолько смелых еще действительно нужно было подыскать. Смелых и безбашенных, и пока я не буду уверен в том, что такой человек появился в этом гребаном городе, отметая возможность того, что мозгами Джеймс дорос до такого изощренного плана, значит, мишенью был я. Дочери Хэйл были неприкасаемым запасом дам этого города. Но, тем не менее, кто-то посмел, и результат был очевиден.

Ополоснув лицо холодной водой, я упал на диван и закурил.
По всем каналам трезвонили о том, что старшая дочь судьи Хэйла мертва, на что сам судья, собрав пресс-конференцию, призвал общественность и служителей порядка помочь найти убийцу и наказать его по закону. Да, черт возьми, по закону! По собственному закону Хэйла «Убей и убей». Главное, лишь бы добраться!

- Черт, - бросил я в пустоту и потянулся к сотовому.
Батарея села, вот почему нет ни одного звонка.
Без особого желания я поднялся за гребаным зарядным устройством и, поколдовав, включил телефон. Нужно позвонить другу, он,вероятно, сходит с ума.
Гудков, когда я нажал на набор, не было. На той стороне ответили сразу.
- Джас… черт… Розали Хэйл мертва, - обреченно выдохнул я.
 

* * *

BPOV

Я сидела на останках своей жизни, размешивая коленками пепел. Истерика сменилась ступором. Будущего, наверное, уже не будет. Этот бар, который принес мне немало проблем после смерти Майка, так же и кормил меня, одевал, платил за мою квартиру и оплачивал все мои счета. Теперь этого всего нет, как и денег на ремонт. И, вероятно, суммы, которую я смогу выручить за продажу этого помещения, не хватит даже на то, чтобы перебиться, пока я попробую встать на ноги, учитывая то, что не все документы в порядке. Я вздохнула.
Воздух был горьким на вкус, стены обуглены, а пол выглядел болотным месивом. Выгорела большая половина заведения. Такое, наверное, раньше я выдела только во второсортных фильмах. Правда, в таких картинах проблемы решались сменой кадра, плана и надписью «спустя полгода» или что-то в этом роде. Но это была чертова реальность, в которой осталась я, мои проблемы и отсутствие возможности закрыть глаза и проснуться, когда все будет совсем иначе. И, надеюсь, Таня не додумается взыскать с меня на лечение из-за пожара, учитывая, что ее и близко здесь не должно было быть. Вот пусть только попробует!
Единственное, что не давало мне разреветься как последней истеричке - это вера в то, что я справлюсь, хотя и этого чувства было еле-еле. Воодушевления уже практически не осталось. С моих мыслей меня вырвало негромкое ритмическое постукивание. Я вздрогнула, но тут же словила себя на мысли, что реагирую иначе. Не было больше той паники, которую вызвал бы в моем сознании этот звук. Я… устала бояться. Устала бороться. Устала дрожать. Пришло время начать принимать события, которые со мной происходят. Моя бабушка когда-то сказала одну очень мудрую вещь: «нет смысла волноваться о том, что ты не можешь изменить».
Поднявшись, я отряхнула колени и выглянула на улицу. Это все те же рабочие, которых привез Эммет, прежде чем без каких-либо объяснений укатить, забивали окна бара снаружи. Один из парней примерно моего возраста улыбнулся мне, поправив молоток на поясе поверх широких серых штанов, и продолжил делать свою работу, пока я вдыхала воздух и рассматривала улицу. На дороге стоял технический автомобиль с материалами для забивки окон, но даже несмотря на шум, который издавали работники, никто из проходящих мимо людей даже не посмотрел в мою сторону. Вместе с пожаром пропал и интерес к произошедшему. Пора и мне брать пример с рабочих, начинать что-то делать и разгребать весь этот бардак, что творился внутри.

Спрятавшись обратно в помещение, слегка прокашлявшись от смены состава гребаного воздуха, я отряхнулась и пошла к бару, еще раз осматриваясь и оценивая разрушения и потери. Большая часть всего действительно была уничтожена, но и кое-что осталось. Этим кое-чем была практически не тронутая огнем барная стойка. Точнее, огонь до нее не добрался, только древесина была черная от копоти. Еще сохранилась некоторая техника, та, которая стояла по другую сторону барной стойки, вся остальная, увы, была больше непригодна к использованию; так же совсем не тронутой оказались подсобка и кабинет, служивший мне заодно и складом.

Балетки отвратительно шлепали по лужицам, оставленным пожарными. Стараясь не обращать на это внимания, я плеснула себе в один из немногих целых стаканов виски и, усевшись на барный стул, достала телефон. Просидев так, наверное, минут пять, обжигая горло спиртным в надежде заглушить боль, я все-таки решилась набрать Эдварда, но в итоге на том конце «провода» меня встретили лишь длинные гудки и автоответчик. Стало неимоверно тоскливо. Рядом со мной не было того, кто мне нужен, хотя сейчас, в этот самый момент, я была бы не прочь опереться на чье-то крепкое мужское плечо или зарыться носом в его объятия, чувствовать его сильные руки, поглаживающие в успокоительном жесте мою спину, и ощущать губы, которые дарили бы немые поцелуи. Да, черт подери, сейчас я нуждалась в Эдварде рядом, но справляться, насколько это возможно, пришлось самой.

- Ты одна, Свон, - прошептала я в стакан и отпила еще глоток. – Не строй иллюзий. Ты одна, и выгребаться тебе с этого дерьма тоже в одиночку. К черту Майка. К черту Эдварда. И к черту этот погорелый бар!

Позади раздался хруст, но у меня не было желания поворачиваться. Не было теперь вообще ни страха, ни первородного инстинкта самосохранения. Только глубокое горькое отчаяние от тупика, в котором я оказалась.
- Мисс, - прогромыхал голос рабочего, привлекая мое внимание, - мы тут закончили с окнами и поставили временный замок на дверь. Вот ключи.

За спиной звякнул металл, и повернуться в итоге пришлось.
Громила, довольно симпатичный, я бы даже сказала, в слегка великоватой для него робе, весь испачканный остатками пожара, поднес и протянул мне ключи. Это был тот самый парень, который улыбался мне, когда заколачивал окна. Однозначно, это был он.
- Спасибо, - кивнула я и попыталась выдавить из себя улыбку, но судя по выражению лица мужчины, стоявшего напротив, получилась гримаса.
- Мистер МакКарти велел спросить, когда будем делать отделочные работы внутри и менять стекла? – выжидающе смотрел на меня рабочий.

Моего остолбенения долго ждать не пришлось. Ремонт? Серьезно? С моим денежным запасом ремонта тут не будет никогда! Я едва истерично не рассмеялась, но все, на что меня хватило, это осушить остатки содержимого стакана на одном дыхании.

- Думаю, это не скоро… - выдавила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
- Мистер МакКарти уже оплатил все работы, мисс. Вот телефон нашей фирмы, - он протянул мне клочок бумаги, предварительно попытавшись вытереть руки о комбинезон. – Позвоните, когда решите с датой.

- Да, - растерянно кивнула я, сжимая в руках визитку. – Да, спасибо. Может… составите мне компанию?
Жалкое предложение слегка ошарашило паренька. Черт, сама не знаю, зачем я это ляпнула, указывая на остатки выпивки, но он только улыбнулся и, я бы даже сказала, слегка был смущен моим предложением.
- Я бы с радостью, мисс, - слишком сладко произнес он, - но у нас еще один объект сегодня.

Мужчина улыбнулся и ушел.
Я опять осталась одна среди развалин того, что было моим миром. Слезы предательски жгли глаза. К горлу подкатывала тошнота. Все мое безразличие к произошедшему и принятию ситуации сменилось приступом истерики. Выпив еще, я в который раз напомнила себе, что пора брать себя в руки. Мне нужно на что-то жить, а значит, мне жизненно необходимо привести в порядок этот чертов бар, чтобы решить, что делать. И после этого еще и собрать деньги, дабы вернуть Эммету. Я прекрасно понимала, что он не обязан решать мои проблемы, а значит, я верну все до последнего цента, даже если друг будет против.

Отодвинув стакан, я спрыгнула со стула и принялась убирать весь этот бардак вокруг, не замечая течения времени. Осознание того, что все, что касается ущерба в этом проклятом баре, могло быть намного хуже, росло так же быстро, как и количество мусорных пакетов, что один за другим наполнялись щепками, битым стеклом и прочим мусором. У стены вырастали кучи остатков мебели и результата погрома в геометрической прогрессии.
Пострадала половина… всего лишь половина заведения, как и, собственно, половина моей жизни. Ирония, черт подери!

День, который, казалось, будет длиться вечность, пролетел практически незаметно. Время уже двигалось к вечеру, а солнце – к закату. Желудок предательски выл от голода, душа от происходящего, а тело от проделанной работы. Выдохнув, я сварила себе кофе, решив устроить перерыв на несколько минут, прежде чем продолжить, понимая, что запас моей внутренней батарейки практически исчерпал себя. Устало потерев глаза руками, которые странно онемели и были мне словно чужими, я осмотрелась. Зал обрел более-менее приличный вид, и я невольно улыбнулась. Проделанную работу было видно.

- Тебе некуда спешить, почти безработная не-студентка-неудачница, - прошептала себе я, непроизвольно усмехнувшись.
Истерика была не за горами. Отпив глоток кофе, я еле успела его проглотить, прежде чем очередная волна смеха накрыла меня. Казалось, уже не хватало воздуха, но прекратить смеяться я никак не могла. Больше не было ничего! Я хохотала как умалишенная. Звон голоса отбивался от обгорелых стен, остатков посуды и воздуха, тяжелого и прогоревшего. В мгновенье я замерла, казалось, даже сердце остановилось, и, швырнув чашку с остатками кофе что было сил в стену, выдохшись, упала на барную стойку. Горло ужасно сжало, а глаза наполнили слезы. Истерический хохот плавно перешел в плач, от которого словно в припадке содрогалось все тело.

«Взять себя в руки» - твердила я самой себе, но проку было очень мало, успокоиться я не могла.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смогла успокоиться. Но даже когда слезы закончились, обессиленная, я просто сидела недвижимо и смотрела в одну точку. Быть может, я даже задремала, но если это и было так, то я сама уж этого никак не заметила.
Было почти десять, когда дверь открылась. Все мои нравоучения самой себе о том, что мне нечего терять и нечего бояться, слишком быстро испарились, а по телу прошел холодок. Застыв на месте от ужаса, я повернулась, ожидая сама не знаю чего, но явно ничего приятного, и выдохнула с облегчением, когда в бар вошел патрульный, а через приоткрытую дверь с улицы были видны беззвучные мигалки, синий цвет от которых, соприкасаясь с обивкой дверей, становился странного цвета.

- Мы… эм… закрыты, - прохрипела я.
Мужчина лет сорока пяти снял фуражку и улыбнулся. Чем-то он даже был похож на моего отца, которого сейчас так чертовски не хватало рядом и на которого я могла посмотреть только на той потертой семейной фотографии, которую мы сделали незадолго до того, как я уехала сюда, оставив дом и покой. В такие моменты, удерживая пальцами шероховатую бумагу, я даже хотела начинать жалеть о том своем поступке, но при первых позывах на это пресекала гребаные чувства в корне. Я не имею права жалеть, ведь это был мой выбор, и я его сделала. Теперь есть последствия, и жалеть я могу лишь о том, что не прилагаю достаточно усилий для того, чтобы выбраться из этого дерьма.
- Детектив МакКарти просил заехать и проверить, как вы здесь, мисс. И отвезти вас домой, если вы еще не будете там.

Эммет. Такой заботливый. Друг. Всегда думал обо мне даже в такие моменты, когда я о себе не думала. Решал мои проблемы. Подобно старшему брату, которого у меня никогда не было. Но теперь, благодаря МакКарти, он появился. И после всей его помощи и поддержки я просто ненавидела себя за то, что столько раз говорила, что осталась одна. Нет. Я не была одна. Со мной был Эммет. По телу разлилось странное тепло, и я улыбнулась мужчине в ответ.

- А Эммет…
- Он на задании, мисс, и до середины ночи, скорее всего, а возможно, и до самого утра будет недоступен. В любом случае, он свяжется с вами завтра.

Внутри что-то заболело, и тоска просто навалилась на меня. Уверенность была лишь в желании увидеть Эммета. Но не в остальном. Я не знала, хочу ли я домой. Я не знала, чего хочу вообще, но пришла пора начинать решать проблемы, и делать это по-порядку.
Перекатившись с ноги на ногу, я осмотрелась еще раз, и решение пришло само собой.

- Я, наверное, останусь, - улыбнулась я.
- Вы уверены?
- Да. И передайте детективу большое спасибо за заботу, - улыбалась, я не скрывая того, как действительно тепло мне стало от заботы друга.
- Тогда не забудьте запереть дверь. Хорошего вечера мисс, - отсалютовал мужчина и, улыбнувшись, покинул бар.

Пренебрегать чертовски хорошим советом я не стала, поспешила взять ключи и заперлась изнутри. Новый замок поддался не сразу, виной тому скорее были дрожащие руки, а не что-либо еще, но мысль о том, что если бар опять подожгут, и я не смогу быстро открыть дверь, чертовски моментально нахлынула на меня. Гребаная жалкая истеричка. Мне нечего здесь бояться. Мне вообще нечего бояться. Да и это место. Я не единожды коротала ночи тут: подготовка к экзаменам, отчеты по оборотам, пьяный и нервный Майк… Софа в кабинете позволяла тут переночевать, а в шкафу лежала пара пледов и подушка. Желания добираться домой не было. Если меня достанут… то какая разница, здесь или дома. Я нигде не в безопасности. И у меня уже совсем нет сил.

Открыв находящиеся в кабинете, а таких было два, маленькие и, к моему счастью, не пострадавшие и не заколоченные окна, впуская вечернюю прохладу в помещение, я достала сотовый.
- Эмм, спасибо за милого полицейского, но я переночую в баре, – оставила я МакКарти на автоответчике и упала на диван, который после тяжелого дня казался мне просто неимоверно удобным и мягким. Некоторое время я еще вглядывалась в экран.
Мой телефон сегодня молчал. Эдвард не перезвонил. Руки так и норовили набрать его еще раз, и я почти сдалась, но отбросив все мысли и телефон прочь, уставилась в потолок.

Не знаю, когда сон меня одолел. Я словно провалилась в темноту. И мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и понять, где я, когда сон начал отступать. Ни телом, ни головой я не чувствовала отдыха, и даже сказала бы, что я не спала, а просто провалилась в несколько минутную дрему, если бы не комната, в которой было светло независимо от лампы, которую я вчера не погасила. Солнце пробиралось сквозь открытые окна,нагревая помещение и словно пытаясь открыть в нем второе дыхание. Жизнь в городе уже кипела полным ходом, о чем свидетельствовали быстро проезжающие машины, то и дело сигналящие друг другу.

- Десять утра, черт, - выдохнула я, уставившись в телефон, на котором со вчерашнего дня сменились разве что дата и время.
Эдвард не звонил. Эммет тоже. А больше и некому.

Кое-как приведя себя в порядок и заварив кофе, я упала на уцелевший стул в углу зала и принялась разглядывать бумаги со счетами. Кроме кучи дел, которые черной тучей висели надо мной, еще мне нужно посчитать убытки, составить список того, что мне потребуется приобрести новое, а что можно починить своими силами…
После того как я едва начала прикидывать, во сколько времени, сил и денег это мне обойдется, я поняла одно – мне некогда жалеть себя, и, собравшись с силами, принялась спасать то, что есть… ну или осталось.

Первым делом взгляд упал на пол. После того как пожарные залили его водой, дерево повело, и он стал похож на кочки в лесу. У западной стены пол вообще превратился практически в обугленные куски. В центре был кусочек, который еще можно было хоть как-то спасти. Потом мой взгляд упал на уголок доски возле барной стойки, который, если рассуждать логически, не должен был бы торчать. Огонь туда не добрался. Вода вроде как тоже. Вес пожарников и оборудование… быть может. Или приподняться уголок заставило то, что целостность напольного покрытия в целом была нарушена?

Отложив бумаги и отставив кофе, я медленно подошла к стойке и, упав на колени, поддела дощечку. Она поднялась. Сглотнув, я потянула еще одну, и она тоже легко поддалась, словно так и было задумано. Потом третью. Четвертую. Это было похоже на тайник. Еще парочка частей напольного покрытия, и передо мной лежал черный кейс. Черный, мать его, кейс. Достав его, я с удивлением посмотрела на кодовые замки, которые были, к моему огромному удивлению, не закрыты. Сложилось такое впечатление, что прятали это сокровище явно в спешке, и, возможно, именно из-за нехватки времени доски и были уложены неправильно или неплотно, что в результате и сдвинуло их с законного места.

Я провела ладонями по слегка шероховатой коже. Кейс был не дешевым. На мгновение я даже подумала, что там бомба, отчего самой стало смешно, но доступ сюда был только у Майка, а значит, внутри то, что однозначно было важным. Я поймала себя на мысли, что даже не задумываюсь о том, нужно ли мне заглядывать внутрь, просто принялась поднимать плотные холодные металлические защелки над замками. Открыв его с осторожностью, я ахнула. Кейс полностью был забит пачками денег, а к верхней крышке крепилась внушительная прозрачная папка с бумагами. У меня сперло дыхание. Во-первых, я никогда не держала в руках столько денег. А во-вторых: я поняла точно, что это все не к добру. И, возможно, лучшим из вариантов было бы вернуть все как было, но…
Я уже была готова закрыть черный чемоданчик, как заметила на одной из бумаг имя Майка. И тут любопытство взяло свое. Судорожно хватая пальцами листки, я начала их читать, хотя и большей половины не понимала. Какие-то доки, какие-то счета аренды, акты покупок и свидетельства собственности и передач бизнеса. Я не была в этом сильна. Но мои глаза меня не поводили: на одном соглашении внизу стояло имя и подпись Майка, и… Джеймса, брата Эдварда.
А еще в отдельном файле, словно что-то предельно важное, находилось старое и слегка затертое свидетельство о рождении со странными и трудно разборчивыми именами. Сначала я подумала, что это какие-то старые облигации, но благодаря всезнающему интернету на моем телефоне поняла, что это далеко не так. Каллиграфические буквы в определенных строках были выведены уже давно не черными выцветшими чернилами. Я бы даже сказала, что этот документ довольно старый, если бы четко не увидела, что год был прописан как один девять восемь, а вот на последней цифре было пятно, и я не могла разобрать, три это или восемь. Да и этот вычурный почерк был похож на загадку. Да и имена… единственное, что я четко разобрала, это было три аккуратных буквы А Р и О. Кто это такой или такая? И чье это свидетельство о рождении? И что это за язык? Несколько минут в моей голове витали различные мысли, пока небольшое, возможно, надуманное и не до конца нормально прочитанное слово «Сицилия» натолкнуло меня на мысль, что это свидетельство было на итальянском языке.

Тут словно гром средь ясного неба ударил! Неужели это был тот самый чемодан и документы, которые от меня требовали бандиты? Неужели… Майк и вправду был настолько плохим?

Не к добру это! Быстро побежав к двери и дрожащими руками проверив, точно ли заперта дверь, я, сгребая все обратно, запихнула кейс туда, откуда он появился, и принялась названивать Эммету.
Ответил он не сразу. Но выхода не было – чем бы друг ни был занят, это важнее!

- Беллз, - сонно засмеялся он, зевая в трубку, - я почти выспался.
- Прости, - пролепетала я, - это срочно. Очень срочно!
- Что-то случилось? – резко выдал тот, и я услышала на фоне голос Джесс, которая спросила точно то же самое.
- Нет. Не знаю, – не могла успокоиться я.
- Эй, ты цела? Что произошло? – судя по голосу, друг уже проснулся и включил копа.
- Да. Со мной все хорошо. Но Эм… - я запнулась, - приезжай в бар. Дело срочное и не телефонное.
- Будь на месте, я скоро буду.

И хотя прошло не больше получаса после того как я поговорила с Эмметом по телефону, мне казалось, что прошла вечность. Время тянулось ужасно долго, а мое сознание играло со мной не лучшие игры, подсовывая предательские картинки с самых рейтинговых триллеров и фильмов ужасов. Я вздрагивала от звуков на улице, мне казалось, что вот-вот сюда кто-то ворвется, а друг попросту не успеет. Звук автомобиля, который остановился на дороге, я слышала, словно находилась в каком-то метре от машины, хотя это все было далеко не так. Я практически ждала, в какой момент и с какой стороны все пойдет не так как надо.
Когда в дверь раздался громкий стук, я в который раз вздрогнула, и лишь услышав голос друга, немного расслабилась.

- Белла? – опять прокричал Эммет, после чего последовали очередные соприкосновения его кулака с остатками двери, которую вчера обшили несколькими слоями какого-то материала.
- Черт, прости, я забыла о запертой двери, - мило улыбнулась я, пропуская здоровяка внутрь.
- Милая, - одной лапищей вовлекая меня в свои медвежьи объятья, засмеялся он, - это все на тебя плохо влияет. Да-да, я знаю, ты уже большая девочка, но ехала бы ты к маме.
- Эй! – толкнула я его в бок и рассмеялась. У Эммета сегодня было отменное настроение, даже несмотря на то, что я его разбудила.
- Позавтракаем? – опустив пиццу, которую он держал в другой руке, на стол, улыбнулся Эммет. – Это, наверное, ты тоже забыла?
- Я сказала, что у меня срочное дело, а ты поехал за пиццей? – открыв рот, уставилась я на друга, на что в ответ получила порцию громкого смеха.
- Ты такого плохого обо мне мнения? – но когда я просто молча посмотрела на него, он продолжил. – Как-нибудь скажешь Джесс спасибо за пиццу, которая должна была быть ее завтраком.
- И как она терпит меня в твоей жизни, - кивнула я и откинула картонную крышку, открывая вид на еще теплую, вероятно, недавно доставленную подружке Эммета еду.

Аромат свежей выпечки врезался в ноздри, желудок свело, и только сейчас я поняла, насколько голодна. Организм не обманешь, и голод ощущался практически физической болью. Я ничего не ела еще со вчерашнего утра, если не считать влитый в себя кофе и пару пачек орешков. А сейчас тонкий запах пепперони практически пробирался мне под кожу, брал в кулак все мои нервные окончания и скручивал их в огромный клубок, заставляя мое тело, в частности, желудок, изнывать от дикой голодной боли.

- Сварю кофе, - подпрыгнула я и, оторвав кусочек корочки от пиццы, чтобы закинуть его в рот и утолить голод хотя бы немного, направилась к барной стойке.
- Э нет, детка, лучше пива, у меня сегодня выходной, - рассмеялся он и, завалившись на уцелевший диван, отправил полкуска пиццы себе в рот. – И я тебя внимательно слушаю. Что за срочность?

На секунду я замерла, опять сводя все воедино, но потом заставила владеть ситуацией себя, а не панику внутри. Кроме меня, никто этого не решит. Значит, все дело во мне, на мне, со мной и вокруг меня. Все зарыто глубже, чем я думала. И самое главное, чтобы близкие мне люди не пострадали.
Эммет поможет. Он всегда помогал, и я могу ему доверять… да и больше некому. Поэтому сейчас я попросту все ему расскажу, и пусть он решает, что делать дальше.
Сварив себе кофе и взяв Эммету бутылку «короны», я села напротив него на табурет.

- Выкладывай давай, - внимательно уставился на меня друг, пока я сидела словно в ожидании гребаной казни, подбирая слова, с которых начать, хотя в голове ни одного правильного и близко не было.
- Вчера, когда рабочие ушли, - начала я и засмеялась, - кстати, спасибо за это, но не стоило, я не знаю, когда отдам тебе деньги, МакКарти…
- Брось, кушай и не отвлекайся, - вовлеченно произнес он и, сбросив чей-то вызов, уставился на меня в ожидании.
- В общем… сегодня с утра я кое-что нашла.
- Клад? Твой ненаглядный оставил заначку? – опять рассмеялся он. – Майки все-таки позаботился о тебе?
- Да, - сглотнула я и уставилась на друга. Шутка не прошла мимо меня, и тот кусок пиццы, что я закинула в рот, странным комом тошноты накатывал на меня, застряв где-то в районе горла. Я попыталась ровно дышать и успокоиться. Майк Ньютон был не из тех, кто в результате о ком-нибудь позаботился бы, и это прекрасно понимала не только я. МакКарти в мгновенье ока изменился. Его игривый тон исчез, лицо стало строгое и серьезное, и он смотрел на меня выжидающе. – Точнее, почти. Я не знаю, Эммет.
Я завертела головой в попытках привести мысли в порядок.
- Белла, что ты нашла? – подался вперед Эммет, отставляя пиво, вытирая руки салфеткой и слегка нервно опять сбросив чей-то вызов.
- Кейс. С деньгами и документами.
- Черный такой? С синей окантовкой и коричневой ручкой? – осторожно спросил Эммет, и я утвердительно кивнула, лишь спустя мгновение поняв, что Маккартни явно знает больше моего.

Повисла пауза.

- Ты кому-то говорила? – явно намекая на Эдварда, не унимался с вопросами друг, хотя, мне кажется, это я должна спрашивать, откуда он все знает. Но в какой-то момент мне стало плевать на кейс. Сердце что-то кольнуло. Эдвард второй день уже не на связи.
- Кому, Эм? У меня кроме тебя и нет никого, - залепетала я, задыхаясь. – Тебе-то и позвонила.
- Хорошо, - ответ прозвучал более для него самого, нежели для меня. Эммет опять сбросил вызов и сунул сотовый обратно в карман. – Покажешь мне?
- Ну да, - растерянно ответила я и, упав на колени возле барной стойки, принялась разгребать пол, чтобы достать чертов клад.
- Под полом? Ты серьезно? – рассмеялся он. – Может, помочь?
Но я уже справилась, вытаскивая на свет кейс, который сама же туда запихнула немногим ранее. Друг излучал сплошной шок. Дважды моргнул. А затем Маккартни даже выругался.
Положив чертово приданое на стол, я его открыла.

- Ты его вскрыла? – посмотрел с подозрением на меня Эммет.
- Нет. Он не был закрыт на замки, только на защелки, - я опустилась на табурет.
- Ты смотрела, что там? – я кивнула, а друг притянул кейс к себе, отодвинув пиво.
- Эмм, на самом деле, я не сильна в документах и ничего из этого не понимаю, - твердила я, пока Эммет одной рукой держался за голову, а второй перебирал листки. – Но вот тут, - я ткнула пальцем в парочку листиков, - внизу имя Майка и… Джеймса, брата Эдварда. Там еще есть имена, но я их не знаю…
- К сожалению, я знаю, - выдохнул Эммет так, словно он обречен, наступил конец света, и в нас с минуты на минуту врежется большой метеорит. – И, к сожалению, большому сожалению, это то, о чем я думал.
- Меня тогда об этих бумагах спрашивали? – тихо спросила я.
МакКарти лишь кивнул, не отрывая взгляд от текста. Значит, я права – это все приданое от семейства Каллен. Те самые проблемы, которые мне достались по наследству от Майка Ньютона.

- Понимаешь, милая, - осторожно начал он, - и, думаю, ты уже порядком в курсе, кто такой Каллен, его семейка и чем они занимаются…
- В общих чертах, - кивнула я, хотя и трезво понимала, что эти черты ой какие не общие, но где-то в глубине души я все еще пыталась верить в то, что даже по ту сторону горизонта есть хорошие люди. И я хотела верить, или даже верила, или убедила себя, что верила, что Эдвард, в отличии от своего брата, таковым и является. Но мир, который нас с Эдвардом свел вместе, до конца моих дней будет напоминать об обратном.
- Да не важно, - бросил Эммет, - мы очень давно наблюдали за ситуацией в городе. В участке есть даже парочка экстренных команд, которые готовы днем и ночью в ожидании того, что эти документы найдутся. Наш город очень лакомый кусок. А эти документы – это права собственности на те или иные части нашего города, и явно не в пользу населения. Твой Майк помогал Джеймсу с незаконным распределением территорий, и хуже того, они все это сливали новому хозяину по имени Аро.
- Да, это имя я тоже видела, - кивнул я.
- Где? – напрягся Эммет, прям метнув в меня холодный сверлящий взгляд.
- Не… не знаю, где-то там, в документах, - залепетала я, пытаясь вспомнить, и это прямо вертелось в моей голове, но я никак не могла свести мысли воедино.
- Джеймс слишком много на себя берет, - больше для себя, чем для меня, сказал Эмм. Его сотовый трезвонил, и он с такой силой его поднес к уху, что, казалось, телефон рассыплется.
- Да, черт возьми, - прорычал Эммет. Его лицо менялось в непонятных гримасах, пока из трубки кто-то яростно что-то рассказывал. – Что? Когда?! Все очень плохо? Да, я понял, не та ситуация, чтобы было хорошо. Да, я понял. У Ньютона в баре. Я понял. Сэм, сделай всем одолжение и успокойся. И собери ребят. Да, буду на связи.

Эммет отключил вызов и уставился на меня. Нужно быть ну очень тупым, чтобы не понять того, что что-то произошло. Но я молчала. Права лезть в дела Эммета у меня не было, да и друг, если захочет, все расскажет мне сам. Просто, похоже, у них там что-то случилось, а Эммет возится здесь со мной и моими гребаными проблемами.

- Белла, ты… - но МакКарти запнулся. – Ты смотрела новости?
- Нет, Эммет. Как ты заметил, больше здесь нет телевизора, - развела руками я, кивнув в сторону стены, на которой кроме следов пожала осталось только крепление от висящего там телевизора, а сам он стоял в углу, покореженный и более не пригодный к использованию.
- То есть ты ничего не знаешь, - бросил он, и мне стало плохо. Предчувствия накрыли с головой.
- Что случилось, Эм? – прокричала я, приподнявшись. Горло сжало, ноги стали ватными. Неужели это…тот самый конец, и он сейчас скажет, что Эдвард… не выходит на связь потому что…
- Вчера убили старшую дочь судьи Хейла. Подорвали на ее же машине возле здания суда.
- Что? – уставилась я на него и даже отчасти возненавидела себя за то, что, вздохнув с облегчением, села обратно. – Розали Хейл?
Блондинка. Красавица. Небезызвестная в городе. И… связанная с семьей Каллен. Что это? Угрозы? Месть? Истребление? Или зачистка концов?
- Эдвард?! – выдохнула я, не в силах больше терпеть.
Эммет промолчал, и мне опять стало не по себе. У друга на лбу появилась парочка морщинок. Он думал. Просто думал. Всего несколько секунд, но мне и этого хватило, чтобы начать терять связь с миром.
- Правильно, – прервал Эммет мой почти обморок, хлопнув ладошками по столу. - Давай так, звони Эдварду.
- Я звонила, вчера… он не брал трубку, - поникла я.
- Звони еще раз! – бросил Эммет.

Руки начали дрожать. Едва не уронив сотовый, я быстро набрала номер, но слушала только гудки. Снова. Волна ужаса опять начала накатывать на меня.
Включился автоответчик, и мне нужно было что-то сказать, вот только собраться с силами никак не получалось.
- Эдвард, как только услышишь это… срочно приезжай в бар…
Эммет завертел головой и, отобрав у меня сотовый, прорычал в него:
- Каллен, у меня сейчас в руках то, что убьет тебя, твою семейку и половину гребаного города. Да-да, сладкий, я о тех делах, которые твой братец крутил с Аро через Майка. Мы нашли документы! И в твоих же интересах приехать и решить это!

Эммет отсоединился и отдал мне телефон, складывая все документы обратно в кейс. А у меня появилась идея. Не знаю, насколько хорошая, но, вероятно, это была возможность просто сбросить с себя это дерьмо. Тем более это проблема не моя, а гребаная семейная, а я пока вообще никто каждому из них. Кроме того, если один Каллен меня избегает, второй явно возьмет трубку, так как обещал быть на связи.
- Я знаю, кому позвонить, - выдохнула я. – Карлайлу.
Я принялась набирать другой номер, который у меня остался после той «приятной» поездки в шикарный загородный дом.
- Ты серьезно? – практически подавившись пивом, уставился на меня Эммет с видом, словно ему только что дали по голове огромным булыжником, но я уже не обращала внимание на друга, который молча наблюдал за тем, как я задержала дыхание в тот момент, когда мне практически сразу ответили.
- Белла? – не скрывая удивления, прозвучало на том конце. – Чем обязан?
- Карлайл, - тихо произнесла я и уставилась на Эммета, но друг просто наблюдал, ничего не предпринимая, и, вероятно, это свидетельствовало о том, что это не наихудшая из моих идей. – Кажется, у меня есть кое-что ваше, и… мне нужна помощь.
- Где ты сейчас? – ровным тоном прозвучало с динамика спустя несколько секунд.
- В баре, который… - тихо ответила я и посмотрела на Эммета. Тот со странным выражением лица читал бумаги, делая вид, что меня не слышит.
- Да, я понял, Белла. Эдвард с тобой?
- Нет. Он… не берет трубку, - обреченно выдохнула я, и только сейчас до меня начала доходить сложная истина: а может, он и вовсе не хочет брать трубку? Может, он хочет побыть один или скорбит?
Думать о том, что его уже нет в живых, я попросту не могла. А вот принимать элемент ненужности было в моем духе. Мне часто не везло с мужчинами. Наверное, я ожидала от отношений слишком многого, а все просто сводилось к постели. Так и сейчас: мы провели ночь, и вот теперь он без предупреждения просто делает вид, что ничего не было.
- Хорошо, - после очередного секундного молчания ровным тоном произнес Карлайл и отключился.

«Хорошо?» Серьезно? И что мне делать дальше? Воспринимать это как «я скоро приеду?». Или это значит что-то вроде «я нашла ваши гребаные документы, можете приехать за ними, а заодно и убить меня к чертям».
Я еще парочку мгновений сжимала телефон в руках, а потом положила его на стол.
Эммет поднял на меня глаза, вероятно, больше не в силах терпеть и держать в себе свои вопросы и чертово удивление, которое он прятал за наигранной безразличностью.
- И давно ты водишь дружбу с большим папочкой? – саркастично, но без тени улыбки произнес Эммет.
- Я не вожу ни с кем дружбу, кроме тебя, - буркнула я и сделала глоток кофе. Холодный напиток отвратительно обволок горло, и я закашлялась. В моем понимании кофе должен быть горячим. Да и что я могла сказать, если я сама просила Карлайла оставить тот наш разговор между нами. А сейчас,я не знаю почему, но идея позвонить ему мне казалась наилучшей.
- Так, значит, Каллен-старший помогает первым встречным? – поднял брови Эммет, все еще не отрывая от меня глаз. – Не замечал этого.

Но мне нечего было ответить другу.
Я подошла к остаткам бара и плеснула себе в стакан виски. Нужно было включить мозги. Ну, или притупить чувства. Я уже не знаю. Желудок свело в очередной раз, и только сейчас я поймала себя на мысли, что так ничего и не поела.
- Я… - ладошки жадно начали терзать лицо, – это все сложно. Все, что касается Эдварда, сложно.
- О, я слышу нотки просветления в голосе, – зло расхохотался он. – Так, может, пришла пора найти себе что-то попроще, а не лезть в дерьмо с головой? Может, пришла пора понять, что не вариант для тебя быть с ним?
- А я и не с ним! – крик сам вырвался из горла. – Я вообще не знаю, кто я для него? Может быть, игрушка? Ты будешь доволен, если все окажется именно так?

Я чувствовала, как комок подкатывает к горлу, но не могла остановиться. И хуже всего, я в этот момент верила в каждое свое слово.
Я так хотела просто забыться, а потом выблевать все, что накопилось во мне, и просто почувствовать облегчение, но все, что получала в итоге - это невозможность соображать от переживаний и дикую отвратительную тошноту.

- Белл…
- Что? Ты же это хотел услышать? Что я понимаю все происходящее? Так вот, я понимаю, Эмм. Даже если я не говорю об этом вслух, я понимаю. И да, он, скорее всего, не берет трубку потому, что попросту не хочет! Ему неинтересно… не интересна обычная Белла Свон и все, что меня касается. А может, я просто мостик на пути к власти? И через меня он хотел добраться до документов, так как гребаный мать его Ньютон уже был вне зоны доступа?
- Он не такой, поверь мне, - тон Эммета смягчился и стал тише, но я уже не могла остановиться. Волна эмоций, которые я так прятала в последнее время, захлестнула меня с головой.
- О, теперь ты его защищаешь? – стукнула ладошками по столешнице я. – Это так мило, МакКарти.
- Я никого не защищаю, Белл. Просто…
- Ты знаешь его лучше, чем я, – смех сам вырвался из горла. – Да-да, я все забываю, что этот город чужд для меня! Спасибо, что напомнил.

Я плеснула еще раз себе виски, осушила стакан и, схватив со стола кусок пиццы, засунула ее себе в рот. Кусок оказался слишком большим, и я едва дышала, а для того чтобы жевать, мне приходилось с немалой силой двигать челюстями. И я жевала. Лишь бы не говорить ничего. А еще мне все еще было нужно угомонить ноющую голодную боль в желудке.
Эммет еще что-то хотел сказать, но я его перебила, едва мой рот освободился от еды:
- Хватит. Я не хочу об этом говорить, ладно?
МакКарти развел руками.
- Так или иначе, ты уже связана с этой семейкой, и говорить об этом ты будешь намного чаще, чем думаешь. – Эммет подвинул мне лист бумаги и ткнул в него пальцем. – Еще один прощальный подарок от Майка – бар не твой.
- О, ну и прекрасно, - бросила я и что было сил запустила стаканом в стену. Стекло рассыпалось на мелкие диаманты и со звоном упало на пол, - пусть тогда тот, кому принадлежит это место, и разгребает это все, а у меня нет ни времени, ни денег, и уже даже нет желания. Хотя знаешь…

Я просто подошла к Эммету и, отодвинув все мешающие мне бумаги, принялась доставать деньги, поймав очередной удивленный взгляд от друга.
- Что ты делаешь, Белл?
- А что, не видно? – огрызнулась я. – Майк прилично мне задолжал, поэтому я вправе забрать свою гребаную компенсацию!

Но я не успела достать все деньги, как и не успела разделаться с мыслью, что я однозначно об этом пожалею немного позже. От странного скрипа стало не по себе. Дверь в бар отворилась, и внутрь кто-то зашел. В полной тишине шаги по скрипящим половицам были особо неприятны для восприятия. Но если это место не мое, разве меня, мать его, должно что-то волновать. Плеснув снова виски в стакан, я подняла глаза на друга. Но выпить так и не смогла, ощущая неладное. И пусть я стояла спиной ко входу в бар, но глаза Маккартни сказали все лучше слов. Посетитель был не к добру. МакКарти напрягся, словно пума, готовящаяся к прыжку, пока я пыталась понять, что происходит. Образовалась какая-то зловещая тишина, затем Эммет со всей присущей для полицейского скоростью подскочил ко мне, а я повернулась.

Понимание, что конец близок, было чертовски реальным. Да и посетитель напоминал о том, что хэппи- эндом эта встреча закончится очень-таки вряд ли. Возле двери стоял Джеймс. Видок у него был не наилучший: распахнутая куртка, помятая рубашка, бледное лицо, огромные мешки под налитыми красными глазами. Он был похож на призрака, слегка пошатывался, словно был пьян, но его ухмылка четко давала понять, что он отдает отчет своим действиям. Как и то, что на вытянутой к полу руке он держал пистолет.

Чувствуя первобытный страх внутри себя, едва совладав со своим телом, я прижалась к Эммету, который всей своей натурой копа сейчас пытался защитить меня. Но защиты я не чувствовала, а просто смотрела вперед в пустые холодные глаза. Я уже видела Джеймса вблизи единожды и издали еще пару раз, пусть тогда и не до конца осознавала, кто он такой, но сейчас я прекрасно понимала, на что способен этот человек. А еще я была уверена: он к нам не на кофе зашел.