Глава 1. Неприхотливое одиночество.

"... Занимался случаем одним, до сих пор ума не приложу, что да как... В общем, парень был, пропал лет пять назад, сидел с друзьями в ресторане часов до десяти вечера, болтал, прямо в центре города, а до дома - десять светофоров по прямой, не больше. Все его видели, все знают, где живет, был в трезвом состоянии и здравом уме. Расстался с друзьями, все нормально, сел в машину ( незаметная такая, маленькая, угонщиков не интересуют такие, да и тем более цвет- красный, никто бы не стал угонять) и поехал. Пять лет найти уже не можем, все магазинчики по дороге опросили, камеры видеонаблюдения просмотрели. Нет и не было. Даже зацепок никаких нет, ни следов. 
Родители потом к экстрасенсам ходили, и один сказал, тот, который деньги не взял: "Нет его ни здесь, ни там, нигде нет..."  - и сказал больше не возвращаться. Конечно, никто ничего не понял, вот так и ищем до сих пор. Обычный парень в центре города и вот так пропал..."

_____________________________________________________________________

Я всю жизнь чувствовала безопасность вещей, окружающих меня. Мир, в котором я смогла бы быть сама себе хозяйкой, рушился у меня на глазах. Я смотрела на это и ничего не могла сделать. Череда судебных разбирательств, истерик, ругани, рукоприкладства. Под воздействием всего этого я вдруг вернулась к старой привычке выкуривать по пачке сигарет в день, стала подолгу задерживаться на работе и, в конце концов, перестала отвечать на звонки старых знакомых. Над моим существованием снова нависла туча. И я была намерена бороться с ней, только вот она никуда не исчезала, а сил осталось на пару вздохов. В моей жизни не оставалось ничего безопасного, ничего нейтрального, только любимая работа и неизменный ноутбук перед лицом. Строчки скакали перед глазами, в этот миг я не существовала здесь и сейчас, а плавала где-то на волнах собственных слов. Наверно, в каждом сюжете, где главная героиня трудоголичка, должен присутствовать тот драматический момент, когда выбор стоит между работой и семьей. Что ж, значит, у бога на меня были свои планы. 
Стук в дверь прервал рассуждения, и я спокойно, но раздраженно произнесла: 
- Входите. 
Джессика стояла на пороге моего кабинета совсем как газель, перед тем, как ее сожрет лев. Наверно, она меня боялась или опасалась. Последнее время было далеко не лучшим в моей жизни. 
- Слушаю тебя, Джессика, - сказала я, пытаясь подавить свое раздражение. 
- Миссис Блек, звонил ваш муж, сообщил, что завтра он приезжает домой, чтобы забрать свою машину. 
- Какую это "свою машину"? - спросила я возмущенно. - С каких пор у этого альфонса появилась "своя машина"? 
Джессика посмотрела на бумажку в руке и дрожащим голосом произнесла: 
- Он сказал, это "BMV X 6". 
- Джессика, сделай одолжение, передай этому муда... моему мужу, что он ее не заработал, а значит, пусть катится к чертям собачьим. Машину он не получит. 
- Извините, миссис Блек, но ваш муж сказал, что это совместно нажитое имущество, а еще он предупредил, - она поднесла листок к глазам и зачитала: - "Если ты будешь мне препятствовать, то следующим моим шагом будет наш дом". 
Я хмыкнула. 
- Он не имеет право на это, дом - мой. Поэтому, как я и сказала, пусть катится к чертям собачьим. 
Джессика смотрела на меня и хлопала глазами. 
- Миссис Блек... 
- Ради всего святого, Джессика, - взорвалась я, - не называй меня больше "миссис Блек", я - Свон, мисс Свон, хорошо? Тем более, что я не чувствую себя замужней, а вскоре официально не буду таковой, так что обращайся ко мне по-другому, хорошо? 
Она робко кивнула. 
- Хм... мисс Свон, может, мне связаться с вашим адвокатом? 
- А вот это неплохая идея, и передай ему все, что сказал мне Джейк, хочу видеть его безучастную рожу в суде, когда машина все-таки вместе с домом останутся при мне. Ни один мужик не достоин того, чтобы я еще взяла и отдала свое имущество человеку, который палец о палец не ударил ради собственного. 
Она кивнула и немного улыбнулась. Я посмотрела на нее и рассмеялась, она подхватила мой смех, и вот мы уже вместе покатывались. 
- Мисс Свон, как вам удается? После всего того, что случилось... Я бы просто отдала этому идиоту все и забыла про него. 
- Джесс, да мне имущества не жалко, я просто хочу его разозлить. Знаешь, мне терять нечего, а вот он многого сейчас лишается. Да и тем более, я работала на этот дом несколько лет, в поте лица, да и на машину тоже, а он решил у меня все отобрать, и знаешь, что он увидит? 
Джессика покачала головой, а я показала средний палец и рассмеялась. Девушка улыбнулась и посмотрела на часы. 
- Можешь идти, Джесс, я еще посижу недолго. Ты уж извини, что отрываюсь на тебе последнее время, сама понимаешь, работы много, а тут еще горе-мужик под ногами крутится. 
- Ничего страшного, мисс Свон, я все понимаю. 
Дверь за ней мягко закрылась, а я положила голову на ладони и тихо вздохнула. Кажется, единственное, что есть хорошего в моей жизни - это стеклянный офис и мое одиночество. Оно такое ласковое и непритязательное, такое манящее. Да, сейчас я бы променяла все это на крики детишек, бессонные ночи и секс по пятницам и выходным. Наверно, смерть моего недельного ребенка - все, что я заслужила, а потом уход мужа, что же дальше? Я молча смотрела на тикающие часы. Время идет, мне - двадцать восемь. Все, казалось бы, шло по плану, так что же не так? За месяц моя жизнь превратилась из идеальной в чертовски отвратительную. Еще месяц назад я была беременна, а сегодня уже занята бракоразводным процессом. Я хотела верить, что меня ждет кто-то другой, что Джейкоб - просто не тот парень, но одновременно я ощущала у себя в груди, что время, проведенное с ним, являлось пустой тратой моих ресурсов. И вот, теперь я даже не могу спокойно жить в нашем общем доме, вместо этого снимаю маленькую холодную квартиру на Пятой улице, где одиночество ощущается с еще большим размахом, чем прежде. Даже не к кому прийти и сказать: "Знаете, мне так хреново, можно я поплачусь в жилетку?". 
Я встала со своего мягкого кожаного кресла и подошла к огромному французскому окну. Нью-Йорк, как всегда, был наполнен суматохой, город вечно бодрствовал, деловая дневная жизнь сменилась ночной и увеселительно-развлекательной. Когда-то я могла ухватить оба эти аспекта, но теперь ничто не поддавалось моему полному контролю, даже моя недвижимость. В какой из всех моментов я успела столько упустить? Когда Джейк перестал любить меня и начал любить мои деньги? Может, год назад, когда меня повысили, или два, когда я купила дом? Больше меня не занимали эти вопросы, я хотела тишины и отрешенности, но знала, что меня засосет в яму самобичевания, что явно не сделало бы мою ситуацию лучше. 
По дороге домой, я решила пройтись в свой любимый ресторан, чего-нибудь перекусить и выпить вина. Я всегда пила сухое белое вино. 
Странно, почему оно так многим не нравилось, лично мне оно казалось самым приятным из всех. Я заказала любимый напиток и отбивную с кровью. Вот уж через недельку у кого кровушки в суде отведаю. Скорее бы уже избавиться от всего и начать новую жизнь с чистого листа. 
Когда мне принесли заказ, я почувствовала, что голодна не на шутку, но прежде чем притронуться к пище, сначала открыла ноутбук и стала проверять почту. Личная почта - самый неприятный аспект дня, потому что, давайте смотреть правде в глаза, там всегда неприятные письма или оповещения, или требования. Именно поэтому мне было гораздо приятнее проверять электронный ящик в расслабленной обстановке и параллельно пытаться "заесть" стресс, а еще лучше "запить". 
Первые несколько сообщений были от моих общих знакомых с Джейком. Они содержали тревожные нотки по типу: "Я знаю, тебе сейчас не очень хорошо, но откликнись, мы переживаем, может, все-таки ответишь?" и еще "Белла, не глупи, Джейкоб тоже переживает из-за суда...". Ага, переживает он, слезы льет над моей фотографией, желая вернуть, именно поэтому ему приспичило отсудить у меня любимую тачку. Хрена с два. Но я никому не отвечала, потому что, черт, почему я вообще должна отвечать на такие сообщения? Меня это раздражает, занимайтесь своей семьей, пока она у вас есть, и нечего лезть в мою. Я страшно злилась и уставилась на отбивную с кровью, слегка посыпанную петрушкой. И ведь надо было еще сидеть, строчить сообщения полунезнакомому человеку, с которым когда-то ходили в клуб любителей пива. Хреновы друзья. 
Следующие несколько сообщений содержали в себе расчеты интернета за месяц, счет за вышеупомянутый клуб любителей пива и просьбу соседки сверху о помощи по борьбе с другим нашим соседом, который просто страшно обожал слушать музыку на весь дом. Я улыбнулась, не буду ей помогать, музыка у него потрясная, я сама несколько раз забегала к нему, чтобы спросить, какую группу он слушает на этот раз. Уж больно у нас совпадали вкусы. Но последнее сообщение с пометкой "крайне важно" заставило меня заинтересоваться. Тема письма была указана, как 
"Очень лично", а адресат "Cullen's chocolate" (CarlisleCullen@gmail.com). Неужели фирмы по производству шоколада начали распространять рекламу таким хитрым образом? Что-то вроде заманушки, мол, очень важно, прочтите. Но письмо не содержало в себе никаких ссылок, никаких рекламных буклетов, вместо этого сплошной текст. Я нахмурилась и отпила вино из бокала.

"Здравствуйте Изабелла Блек, 
Я прошу прощения за то, что вас беспокою. Наверно, вам покажется очень странной моя просьба, но все же дочитайте до конца. 
Дело в том, что последние лет пять я постоянно читаю вашу колонку о разных криминальных событиях, связанных с пропажей людей и даже иногда с их убийством. В связи с этим, я хотел бы переговорить с вами исключительно лично (я - человек публичный в определенных кругах, и не хотелось бы "светить" своими проблемами перед всеми). Но просьба моя проста. Я хочу, чтобы вы написали статью о преступлении, которое имело место быть в моей жизни. Но я не просто хочу написать эту статью, я также хочу попросить вас об одной персональной услуге. 
Существует также еще одно обстоятельство, препятствующее нашей с вами встрече. Дело в том, что я живу в Канаде, городе Морден. Это небольшой городок в южной части провинции Манитоба. Достаточно далеко от Нью-Йорка, на мой взгляд. Словом, завтра утром (третьего декабря) курьер доставит вам билеты до Виннипега, а там вас заберет мой водитель. Если вы не прилетите, я все пойму. В конце концов, у вас тоже есть свои дела, негоже занятой и замужней девушке ездить к какому-то вредному старику. Однако моя благодарность за вашу помощь будет очень щедрой и буквально безграничной. Человек я хоть и в преклонных годах, но все же достаточно состоятельный, чтобы позволить себе подобные капризы, как пригласить вас в собственный дом и просить вас. 
С уважением, 
Карлайл Каллен." 
Я смотрела на сообщение долгие несколько минут, вилка застряла на полпути ко рту. Быстро забив в Гугл "Карлайл Каллен", я начала просматривать, что он за личность такая, и с чем его едят. А едят его, как выяснилось, с горьким, молочным, белым и прочими сортами шоколада. Дело в том, что его шоколадное величество, точнее, его семья, с давних времен владела шоколадной фабрикой. И это не просто шоколад, а практически произведения искусства. Офис многомиллионной фабрики находился в городе Морден, провинции Манитоба, Канада. Наряду с простыми фактами, я не могла не заметить тревожные звоночки. 
"2006 год. Всемирно известный "шоколадный король" Карлайл Каллен в прямом смысле потерял дочь. 
Двадцатого октября сего года Элис Каллен вышла из дома в магазин и не вернулась. На данный момент полиция Мордена бросила все силы, чтобы найти Элис, но пока поиски безрезультатны". 
Было еще несколько статей подобного толка, но печатать подробности, очевидно, было заказано исключительно всем журналистам. Я провела в поисках информации минут двадцать, но кроме имени дочери Карлайла ничего больше не узнала, как и о его оставшейся семье. Этот важный человек явно не любит выставляться напоказ. 
Я действительно специализировалась на поисках пропавших людей. И для этого были свои причины. Моя мать, когда мне было лет шестнадцать, точно так же вышла из дома, чтобы полить газон, и не вернулась. Мало того, что мы жили в самом крохотном городке, какой только можно было представить, Форксе, так еще и исчезла прямо на нашем участке. Я помню, как она крикнула свое последнее: "Иза, я чувствую запах табака!". Помню, как в этот момент в скрюченной позе стояла на подоконнике, пытаясь выдохнуть дым как можно выше, чтобы он не проникал в комнату. А потом моей любимой Ренэ не стало. Она словно исчезла прямо у нас с отцом из-под носа. Полиция искала ее повсюду, газон был немного примят до шланга полевалки, а потом она словно испарилась. Не было вообще никаких зацепок. Как волшебство. Мы с Чарли (моим отцом) вообще не понимали, как такое возможно. Мы месяц ждали, пока она вернется, искали её у подруг, знакомых, опросили чуть ли не весь город, но никто ничего не видел и ничего не знал. Если честно, мы до сих пор находимся в некотором замешательстве. Мы даже не прочувствовали горя, мы просто не поняли. Был человек, затем вышел и все - ни следов борьбы, ни улик, ничего. Просто человек испарился в воздухе. Шли годы, а мы никак не могли ее найти. Я опустила руки, но мой отец по-прежнему не сдавался, он словно был зациклен на идее, что она все еще где-то ходит, где-то существует и что-то делает. Там были годы страхов, годы печали, годы отчаяния. Они выжгли все, но где-то внутри папы по-прежнему горел огонек надежды, а иногда он становился пламенем, но результата все равно это не приносило. 
Может быть, эти мысли и подтолкнули меня написать ответ. 
"Здравствуйте, Карлайл Каллен, 
Признаюсь, вы смутили меня своим письмом, но немного поразмыслив, я решила, что приму ваше предложение. Завтра же я беру отпуск на месяц и прилетаю по вашим билетам в Морден, чтобы помочь вам с вашими делами. 
Единственное, через неделю я официально снова стану Изабеллой Свон, так что можете обращаться ко мне просто Белла, без излишнего официоза. Я человек простой, так что обращайтесь ко мне по имени. 
С уважением, 
Изабелла Свон" 
Я выпила еще бокал вина и поймала такси, чтобы добраться до Пятой улицы. Таксист смотрел на меня укоризненно из-за того, видимо, что я была слегка нетрезвой, но, черт, какое его собачье дело? Поэтому я нагло улыбнулась ему в зеркало заднего вида, а в конце сунула деньги без чаевых - пусть знает, как осуждать людей. 
Дом у меня был непримечательный: серый, с синими дверьми и оживленной улицей. Таких тысячи в Нью-Йорке, я же выбрала первый попавшийся из объявления, а хозяйке наврала, что не курю. Соседка снизу догнала меня у лифта. 
- Миссис Блек, вы видели мое письмо? Когда будем накрывать этого бездаря? 
Я улыбнулась. 
- Во-первых, здравствуйте, во-вторых, я не собираюсь накрывать бедного парня. 
- Что это значит? - возмутилась она, складывая свои полные руки на груди. 
Я была не в том настроении, чтобы разговаривать. 
- Я очень устала, все завтра, все завтра... 
- Все очень сильно устают, а мне с хулиганами бороться! Вот это наглость, миссис Блек! 
Двери лифта закрывались, оставляя в маленькой щелочке гневное лицо соседки, и я закрыла глаза, опираясь на стенку лифта. Черт бы побрал этих вечно суетящихся людей, а самое главное, совершенно непонятно, чего они все время носятся с придуманными заботами. Занялись бы делом, договорились бы о покраске подъезда, наняли бы управляющего, но нет, надо винить во всем шумного паренька, который целыми днями учится в своем колледже и просто хочет послушать музыку вместе с какой-нибудь девчонкой в обнимку. В чем проблема? Хочет он, наконец, заняться сексом, пусть занимается, и нечего потом ходить по всему дому и ругаться на "странные звуки". Может, она тоже шумит, когда переваливает свое огромное тело с ноги на ногу, но ее соседи снизу понимающе молчат, а если бы они ей это начали выговаривать? Я уверена, что она, сто процентов, громко топала. Внутренне я усмехнулась этой мысли и весело рассмеялась. Мда... шиза, Белла, развивается. 
Дома я приняла спасительную ванну, достала свой маленький чемоданчик и приготовила все нужные вещи - уж очень сильно мне хотелось сбежать куда-нибудь подальше от всех своих проблем. Я даже хотела не пойти в суд, и эта мысль прочно засела у меня в голове. Может, вообще переехать? Этот город полон неприятностей для меня. Я потеряла ребенка, потеряла мужа, не смогла обрести друзей, да что уж там, даже себя утратила во всем этом. Вот честно, хочется сесть и разреветься, дать, наконец, волю своим чувствам, выпустить их. Самое страшное, когда теряешь ребенка, - у меня даже было еще молоко в груди, а свежая маленькая могилка уже была осыпана цветами. Так что же я никак не заплачу? Что же я никак не могу решиться и встретиться лицом к лицу со своей трагедией? Блека мне не жалко. Он только и знал, что тратить деньги и после смерти ребенка объявить, что любит другую женщину. Господи, как же это все подло, грязно, бесчестно. А мне только двадцать восемь, казалось бы, мир на ладони, все впереди. Но я ощущаю всеми фибрами такой вот неопределенный конец. Страшные события. Страшно это. Предательство самого близкого человека - ад на земле. Наверно, единственное чему я сопротивлялась - горю. Всю свою жизнь я боялась уныния. В день, когда исчезла мать, я боялась уныния, когда умерла моя дочь - того же, когда Джейкоб ушел... Наверно, я сбегаю, ну и что? Суд отложат, все отложат... Мне нужен отдых. 
Всю ночь я ворочалась, но так и не смогла заснуть, решив, что гораздо лучше посмотреть какой-нибудь фильм по телеку. Также я написала несколько писем, объявляя, что беру отпуск за свой счет в свете непредвиденных обстоятельств. Потом позабавила себя тем, что отправила Джейкобу фотку своего среднего пальца с гладко-накрашенным черным ногтем и подписала: "Уродом был, уродом остался. Вот тебе, а не машина и дом". Еще написала сообщение горничной, чтобы отогнала печально-известный "BMV" к себе домой и водила его, пока я не вернусь из командировки. Час за часом проходил незаметно, пока я развлекала себя шалостями, типа написания поста у Блека на стене в "Facebook", в котором расписывала, какой у него маленький член. Так и наступил рассвет. Моя бежевая комната с мягкими коричневыми шторами и пушистым полом озарились оранжевым, и я с улыбкой потянулась на мягкой кровати. Да уж, наверно, семейная жизнь не для меня, гораздо лучше просыпаться одной и валяться хоть на какой стороне кровати. Однако по привычке я  все еще ложилась на правую сторону, в тайне злясь на себя, что такая глупая. Поэтому я со злостным хохотом начала кататься по всей кровати, приговаривая: "Все же одной гораздо приятнее, валяюсь, как хочу, где хочу, а хочу - пукну на всю квартиру!". В момент моей утренней процедуры "радости одинокой женщины" прозвенел звонок в дверь. Я резко встала и пригладила волосы. Мельком глянув на себя в зеркало, скривилась. Может, подстричься сегодня? А что, замучу что-нибудь бунтарское и эдакое, но подумав второй раз, передумала. Люди обязательно начнут воображать, что я сошла с ума - не надо мне такого счастья. 
На пороге стоял какой-то седовласый мужчина в черном костюме и фуражке, в руках он держал увесистый пакет. 
- Извините, что так рано, миссис Блек. 
- Мисс Свон, - поправила я его. Мужчина чуть удивился, но быстро исправил свое выражение лица, за что получил плюс балл от меня. 
- Хорошо, мисс Свон. Самолет прилетел раньше, чем мы планировали, - я удивленно вздернула бровь. - Конечно же, самолет частный, и вылетел он раньше. 
- Ясно, - пробормотала я и оперлась о косяк, ожидая, когда мужчина передаст мне пакет. 
- Здесь билеты на самолет и адреса. Также телефон мистера Каллена и шофера, если вдруг он опоздает. 
Я кивнула. Мужчина передал пакет. 
- Спасибо. 
- Не за что, мисс Свон, - он посмотрел на меня внимательно и добавил: - К тому же, мистер Каллен невероятно счастлив, что вы согласились прилететь и помочь. 
- Он что же, уже прочитал сообщение? 
- Конечно, он очень ждал, пока вы ответите - не спал всю ночь. Самолет на сегодня, если вы не против, но его можно перенести. Как вам будет угодно. 
- Хм, - прокряхтела я, - извините, конечно, за мою бестактность, но к чему такая спешка? 
Он заглянул за мою спину и, видимо, заметил собранный чемоданчик посреди маленького коридора. 
- Вы походу тоже куда-то спешите. Не так ли, мисс Свон? 
Я опустила глаза на пакет у меня в руке. 
- Возможно. 
- В любом случае, мисс Свон, вы нашли очень благородную причину сбежать от своих проблем. Мистер Каллен... словом, для него очень важна эта история. Он, конечно, мужчина не без странностей, будем говорить честно, как и вся его семейка, но очень честный и порядочный человек. Он никогда не забудет вашу помощь, даже если вы откажетесь, он также будет вам признателен за внимание, уделенное ему. 
- Очень... приятная оценка человека. 
- Поверьте, он таков и есть. 
Я улыбнулась, а мужчина приподнял фуражку у себя на голове и удалился по коридору. Сосед напротив стоял, потягивая утренний кофе в дверном косяке. Его фланелевые пижамные штаны висели низко на бедрах, а торс был абсолютно голый и рельефный. Я улыбнулась. 
- Какая прелесть... - пробормотал он. - К тебе приезжают престарелые ухажеры в блестящих фуражках. 
- Это не ухажеры, Бен. Это водитель, который привез мне билеты до... - я задумалась, пытаясь вспомнить название. - О! До Манитобы. 
- Бог ты мой! 
Я открыла перед Беном дверь, и он зашел в мою квартиру, ставя свой стакан на мой стеклянный кухонный стол. 
- Ты могла бы убежать от Джейкоба на другой континент, но выбрала Канаду. Охереть, какая ты дура. Да еще в какую-то дыру. 
Я заправила кофеварку и принялась открывать пакет. 
- Меня там ждет работа. Ты, малолетний придурок. 
- О мой бог. Ты сбегаешь с работы на работу, пиздец. 
- Иди в жопу, Бен, мелкий негодник. 
- Ха, боюсь-боюсь. 
Наконец, я смогла, не чураясь помощи ножа, конечно, вскрыть конверт. Там была пара визиток, билеты на пять вечера и небольшая открытка с видами, как я предполагаю, Мордена. Сзади подпись: "Попутного ветра!". Бен выхватил открытку из моих рук. 
- Господи, да это в жопе мира. Морден. Хм, где-то я это уже слышал. 
Я забрала открытку обратно и оперлась на столешницу. 
- Ты меня подвезешь сегодня до аэропорта, и тогда я отговорю соседку снизу выселять тебя из квартиры. 
- Чего ради меня кто-то будет выселять из квартиры? 
- Девчонки, алкоголь, громкая музыка, - загибала пальцы я. 
- Прямо стиль жизни. 
- Так оно и есть, дурачок. 
- Окей, я отвезу тебя в аэропорт. Может, оставишь ключи от своей квартиры? 
- А не пошел бы ты куда подальше? Я не хочу по возвращении вдруг найти использованный презерватив или шприцы. 
- Э... я не нарик. 
Я вздохнула и устало налила кофе. 
- Ты хуже, Бен, ты - студент. Доверить тебе квартиру? Лучше убей меня. Тут же шведский белый ковролин с длиннющим ворсом и замшевый диван. Должно же быть что-то святое? О нет, убивай свою квартиру дальше, а мою не трогай. 
Он заржал, трясясь всем телом, и дурашливо притянул меня за плечо. 
- Белла Блек дефис Свон официально стала строгой мамашей. 
Слова его неожиданно резко кольнули меня в самое сердце. Бедный Бен просто не подумал, что сказал. В мгновение ока он испуганно посмотрел на меня. Мда... не стоило было пить с ним в первый вечер, как я переехала сюда, и рассказывать все свои злоключения незнакомому человеку. Я никогда не хотела, чтобы люди рядом со мной сознательно избегали каких-то тем или аккуратничали только потому, что не хотели делать больно. Поэтому я рассмеялась и отметила облегчение на лице Бена. 
- Знаешь, тебе бы стоило отрезать язык, - сказала я, - но сегодня твой день. Я в хорошем настроении. 
- Да, я везунчик. 
- Да, везунчик, тащи свою счастливую задницу в душ. 
Он рассмеялся, и я наблюдала за его накачанной спиной, удаляющейся в свою квартиру. 
- Дебил, - пробормотала я, улыбаясь. 
Меня Бен радовал только по той единственной причине, что он являлся одним из тех немногих "посвященных", кто не смотрел на меня с жалостью. Даже наоборот, чаще делал вид, как будто Джейкоб не муж, а просто какой-то парень-урод, и что у меня никогда не было ребенка. Он своим присутствием возвращал меня в то время, когда все было хорошо. И я всегда веселилась в его компании. Я любила таких людей и держала их при себе, чтобы всегда было с кем выпить. Хотя, я определенно нарушала закон, разрешая пить двадцатилетнему парню виски. 
Я допила кофе, сделала зарядку с обручем (после родов я поправилась, но сейчас снова возвращалась в норму), приняла душ, проверила сообщение, в котором мое нынешнее начальство в письменном виде "разводило руками" и "желало удачи в делах", прося "не забрасывать колонку и пытаться отправлять хоть немного". Затем я уложила волосы в стиле "дама, уже не девочка", добавляя больше объема у корней и делая небольшие волны. Потом оделась в бордовый смокинг, который стоил мне кругленькой суммы, но если уж ехать к состоятельному человеку, то при полном параде, и напялила черные ботильоны. Я покрутилась перед зеркалом, строя гримасы. 
"Какая красота, - утешала я себя, - кому достанется?". Красота от рождения ребенка злостно напоминала о себе. Крепкие ногти, красивые волосы, здоровый цвет лица. Это ужасно, но я казалась сама себе такой красивой, но тут же доходила почти до грани, вспоминая, почему у меня сейчас есть эта красота. Я старалась не представлять, как я держу ребенка на руках, это вводило меня в ступор, очень сильно огорчало. Я вообще по жизни старалась не думать о всяких таких вещах. Я никогда не была и не буду человеком, который любит смаковать собственное горе, красиво плакать, страдать на публику, просить подать руку помощи. Обычно я всегда сбегала от себя, своих мыслей, своих проблем. И вот, я собираюсь сбежать из своего города. Что ж, видимо, пришло время что-то менять. Снова.