Поворачиваясь на кровати, я открываю один глаз, затем второй; солнечный свет такой яркий, поэтому я жмурюсь и отгоняю остатки сна, в котором мне было слишком хорошо. Почему же мне слишком хорошо? Потягиваясь, я чувствую приятную боль в мышцах, как на утро после занятия йогой. Моя подруга Элис однажды сказала: «тело болит, словно после отличной ночи». Что ж, ночь действительно отличилась. И я отличилась. Не то чтобы секс с малознакомым человеком был чем-то новым для меня – всякое бывало, я ведь взрослая девочка. Но близость с мужчиной, с которым я едва перекинулась парой фраз, да и то – сугубо по делу и без перевода – это что-то невообразимое. 
Кстати, где он? 
Ещё разок сладко потянувшись, я шарю рукой по соседней половине кровати. Пальцы проходятся по твёрдым мускулам обнажённого пресса; Эдвард спит рядом, а, может, я уже разбудила его. Если нет, самое время. Между бёдер сладко ноет. Как будто мне мало трёх раз за ночь. Я вспоминаю, как это было. Один, самый первый, быстрый и стремительный, второй – с долгой прелюдией, когда он невыносимо, почти бесконечно ласкает меня, и третий, когда оргазм нагоняет меня на грани сна и бодрствования. Я уже засыпала, утомлённая нашей игрой, когда почувствовала, как Эдвард сзади проникает в меня. Целуя мой затылок и нежно сжимая грудь, он что-то бормочет на своём прекрасном французском и совершает волнообразные, медленные движения, побуждая раствориться в эмоциях, отпустить… И я отпускаю, а затем погружаюсь в самый глубокий, в самый крепкий сон, который был у меня когда-либо. 
Ничего не поделать, но улыбка касается моих губ, и я тут же пододвигаюсь к Эдварду и утыкаюсь носом в угол между его шеей и плечом, глубоко вдыхая пряный аромат его кожи. Мне нравится, как он пахнет. Это на уровне флюид, на уровне энергетики, на чёрт знает каком уровне, но он мне подходит. Поэтому нам было так хорошо этой ночью. Мой ум тут же начинает работать, и я думаю, что такого сделать, чтобы это европейское приключению не заканчивалось с наступлением утра. Слишком быстро, я ещё не насладилась. 
Наверное, я всё-таки бужу его, так как его руки обнимают меня, сжимая крепче. Запрокидывая голову, я смотрю в его сонное лицо, изучая каждую чёрточку. Россыпь веснушек на переносице, непослушный локон на лбу, я подмечаю даже самые мелкие детали. Боже, какие у него зелёные глаза, а ресницы длинные, брови чуть выгоревшие, будто он много времени проводил на солнце. Наклоняясь, он долго целует меня. 
- Bonjour. Comment vas-tu? 
Ничего не понимая, я просто улыбаюсь и киваю, наслаждаясь звучанием его грубого, шероховатого голоса. Он ещё не проснулся, но это так мило, что я не сдерживаюсь и пробую произнести: 
- Bonjour. 
В моих устах это звучит слишком резко, слишком по-американски, но Эдвард смеётся и целует мои смущённо закрытые веки и кончик носа. 
В конце концов, мы так увлекаемся поцелуями, что снова начинаем заниматься любовью. При свете дня всё происходит по-другому. Мы полагаемся не только на наши тактильные ощущения, теперь мы можем проследить за своими действиями взглядом. За прошедшую ночь мы кое-что узнали друг о друге. Кажется, Эдварду знакомо большинство самых моих чувствительных мест. Мои плечи и сгибы под коленями, крохотная точка за ухом, скулы и запястья, когда его губы оставляют короткие поцелуи на моей коже, я дрожу, пульс ускоряется, а нетерпение возрастает. 
Поэтому я настойчиво переворачиваю его на спину и перекидываю ногу через его бёдра. Ладонями он ласкает мои живот и тонкие чуть выступающие косточки, подталкивая меня выше, так, чтобы я могла свободно впустить его в себя. Я поддаюсь и опускаюсь на него, твёрдого и уже давно готового. 
И снова жар, и снова мы двигаемся в унисон, стараясь достигнуть края вместе, но он, как истинный джентльмен, пропускает меня вперёд, и только когда я, содрогаясь, без сил падаю ему на грудь, он позволяет себе кончить. 
- Que dis-tu d'un petit dejeuner?? – чуть позже спрашивает он. 
Я пожимаю плечами, не понимая, тогда Эдвард начинает выводить круги на моем животе, чуть щекоча, и, пока я смеюсь, касается пальцем моих губ. 
- А! – догадываюсь я. – Позавтракать? 
Теперь плечами пожимает он. 
- Знаешь, - говорю я ему, - это так странно, что ты не понимаешь элементарных английских фраз. 
Эдвард качает головой и утыкается лицом в подушку, тихонько рыча (видимо, изображая бессилие), а я глажу его по волосам. Хотя, чему я удивляюсь, вот французы, например, не опознают название своей столицы, произнеси я «Париж», хоть на десяти разных языках, для них он «Paris» и точка. Кстати, «s» не читается. 
- Ты бельгиец? – спрашиваю я у Эдварда, но он лежит на боку и просто смотрит на меня. 
Его взгляд изучающий и задумчивый одновременно, словно он складывает какую-то сложную логическую задачу у себя в голове. 
- Ох, уж эти европейцы, - бормочу я. – Кругом сложности. 
Наконец, Эдвард встаёт, чтобы уйти, видимо, за завтраком, если я правильно его поняла. Наша одежда разбросана повсюду, он посмеивается, выискивая в этом хаосе свою. В это время я лежу, подпирая голову рукой, и наслаждаюсь видом его тела, вначале обнажённого, потом уже одетого. Эдвард возвращается и обнимает меня, завёрнутую в простыню, и долго сладко целует, прежде чем направиться к выходу. 
- Ne pars pas, je reviens tout de suite, - произносит он, прежде чем уйти. 
Как только за ним закрывается дверь, с мягкой улыбкой на губах и долгим вздохом я откидываюсь на подушки. В уме проносятся картины, чем ещё мы можем заняться сегодня в Брюсселе. Например, почему бы нам не поесть морепродуктов на Рю де Эльтув или не сходить в «Мини-Европу», или не уехать подальше от города и не прокатиться на старом трамвае вдоль побережья? 
Моя фантазия уносит меня всё дальше и дальше, пока покой и тишину утра не нарушает настойчивая трель сотового телефона. Я не сразу понимаю, что звонит мой мобильный. Он молчал почти сутки (о неслыханная неслыханность!!!), и теперь это «если б я была богатой девочкой «на-на», никто бы не смог произвести на меня впечатление…» кажется звуком из другого мира, в который я ещё не готова возвращаться. 
- Да, Джеймс, - я всё-таки отвечаю. 
- Привет, крошка, - голос моего босса звучит устало (впрочем, он всегда ведёт себя так, словно вся тяжесть мира опустилась на его плечи), хотя, сколько у него сейчас там? Четыре? Пять? Утра, конечно. 
- Салют, шеф, есть новости? 
- Да, заказчик готов к переговорам. Его семейная ситуация вроде как уладилась и бла-бла-бла… Короче, не вникал я в подробности, но, слава Небесам, Белла, ты можешь уезжать из этой чёртовой Бельгии. Я уже заказал тебе билет на девятичасовой рейс. 
Подскакивая, я вытягиваю шею и смотрю на мигающие электронные часы на панели телевизора: до вылета меньше двух часов. 
- Что за… - хочу я выругаться, но Джеймс примирительно успокаивает меня. 
- Прости, милая, я знаю, слишком быстро. Но ты же у нас умница, ты же успеешь добраться в аэропорт вовремя. Достаточно твоей фамилии, подойдёшь прямо на стойку регистрации. 
Я ставлю телефон на громкую связь и начинаю носиться по номеру, собирая вещи. Выуживаю из чемодана свежий костюм. К чёрту, что не глаженный, всё равно помнётся в самолёте. Запихиваю в него старый, так и не сданный в прачечную отеля. Пока я наношу лёгкий макияж и пытаюсь расчесать растрёпанные волосы, мы обсуждаем с Джеймсом детали сделки, те выгодные моменты, на которые я должна «продавить» будущего поставщика. 
Наконец, разговор завершён. 
- Удачи, Белла, вернись с хорошими новостями, - желает он мне напоследок. 
Я заканчиваю звонок и опускаюсь на кровать. 
Эдварда нет. 
Я мну в руках край покрывала, гипнотизируя взглядом часы, но секунды неумолимо отсчитываются одна за другой. Мне надо ехать. А он не вернулся. 
Меня разрывает изнутри. Прекрасные картинки нас вдвоём в кафе, за чашкой горячего шоколада, или едущих вдвоём на трамвае, любующихся набегающими на берег волнами Северного моря разбиваются вдребезги. 
Его нет. А время идёт. 
Мне пора, иначе опоздаю на рейс. 
- Почему так? – спрашиваю я в пустоту, чувствуя, как щиплет глаза от невесть откуда взявшихся слёз. 
В ту же секунду я думаю, что, вероятно, довожу до абсурда всю ситуацию. Это было небольшое приключение. Просто так – секс на одну ночь. Не больше. Вероятно, я всё преувеличиваю. Ох уж эта моя склонность – напридумывать, навоображать того, чего и в помине нет. 
Где он? Почему ещё не вернулся? А, может… он и не собирался возвращаться?.. 
Ещё несколько минут я борюсь сама с собой. Время утекает, вместе с ним исчезают и призрачные надежды, что Эдвард придёт. 
Последний взгляд на часы, и я решительно встаю, и, пока не передумала, стремительно выхожу из номера, волоча за собой чемодан. 
Всё тот же тесный лифт, всё тот же пустой холл. Я всё равно оглядываюсь по сторонам, надеясь, что из-за какого-нибудь угла навстречу мне выйдет Эдвард. Кажется, я слишком медленно передвигаюсь, но даже мой неторопливый шаг не спасает ситуации. 
На улице ещё сонно. С тихим щелчком за мной закрываются двери гостиницы. Я понуро плетусь по тротуару и едва вскидываю руку, как рядом тормозит такси. 
Знакомая малолитражка и знакомое наглое лицо обращается ко мне. 
- Куда? – долетает до моих ушей. 
- А, месье Аро, - узнаю я. – В аэропорт, и на этот раз, попрошу без экскурсий по городу. 
- Сорок евро, - каркает он. 
Видимо, такса не меняется даже в зависимости от маршрута. 
- Это всё-таки грабёж, - вздыхаю я, но махаю на него рукой, - впрочем, грузите багаж. 
Пока месье Аро занимается моим чемоданом, я залезаю в машину и очень стараюсь не смотреть в сторону «Бэнтли». Наконец, крышка багажника закрывается, и этот «туркобельгиец» устраивается на водительском сиденье. Он даже не спрашивает, не возражаю ли я, просто закуривает, врубает на видавшей лучшие времена магнитоле какие-то восточные (в кошмарной записи) мотивы, и газует, срываясь с места. 
Мы отъезжаем, и с каждым проносящимся мимо перекрёстком тупая боль в груди растёт. Чувство, что я что-то делаю неправильно всё сильнее и сильнее. Я прокручиваю в голове вчерашний вечер, вспоминаю смущённого портье в холле отеля, а затем решительного мужчину у себя в спальне. Я думаю о том, как он входил в меня, и почти физическое ощущение, что он всё ещё во мне, где-то глубоко-глубоко, в самом центре моего сердца, заставляет меня вздрогнуть. Каждой клеточкой своего тела я помню его и не желаю забывать. 
- Так, стоп! – кричу я. – Поворачивай обратно! 
Решение приходит спонтанно, и слова вырываются неосознанно, но отчего-то на душе становится легче. Бог с ним с самолётом. Полечу на следующем. Никуда не денется этот поставщик, в конце концов, мы ждали, пусть и он подождёт, сделка и в его интересах тоже. А Джеймс?.. А Джеймсу скажу, что опоздала. Пробки… в Бельгии ведь великие пробки! Чем Брюссель не мегаполис (хотя я бы ещё поспорила)? 
- Обратно? 
- Да-да, - нетерпеливо подтверждаю я. 
- Обратно – это ещё сорок евро. Двойной заказ! - уточняет месье Аро. 
- Нате вам сотню и успокойтесь. – Я швыряю купюру ему на колени. 
Таксист воодушевляется и, насвистывая, разворачивает машину, и гонит с удвоенной (наверняка, запрещённой) скоростью к отелю. Я рычу на каждый светофор на нашем пути, но вот, наконец, знакомая улица. 
Только он тормозит, и я выскакиваю из такси. 
- Эй, а багаж! – кричит он мне вслед. 
- Ждите меня! – отмахиваюсь я и влетаю в холл гостиницы. 
Меня даже не удивляет, что дверь открыта, а пространство внутри заполнено людьми. Кто-то машет руками, и часть толпы уходит в другое помещение, по всей видимости, на завтрак. Группа китайцев, увешанных фотоаппаратами всех мастей, катит свои чемоданы к выходу, где их уже ждёт огромный двухэтажный автобус с яркой надписью на боку «Европа за три дня». От увиденного меня начинает пробирать смех, пока я сражаюсь с нескончаемой толпой сонных туристов, за право подобраться к стойке.
За конторкой портье не Эдвард, незнакомый мужчина – высокий, смуглый, черноволосый; я бью ладонью по столешнице, пытаясь привлечь его внимание. 
- Где Эдвард?! Позовите, Эдварда! – требую я. 
В этом шуме и гвалте он не слышит меня, тогда я жму на привычный звонок, и он оборачивается. Видимо, это что-то вроде выработанного годами рефлекса. 
- Чем могу помочь, мадам? – обращается он ко мне на английском с еле заметным акцентом, и я облегчённо вздыхаю, чувствуя, что задача по поиску Эдварда упрощается. 
- Слава Богу, вы говорите по-английски! 
Мужчина улыбается и кивает, а затем, не отводя от меня взгляда, принимает у кого-то из отъезжающих ключи. 
- Мне нужен Эдвард. Вы можете его позвать? Это срочно, - подчёркиваю я. 
- Эдвард? – хмуриться он. – Я не понимаю, о ком вы говорите. 
- Как не понимаете? – Я начинаю описывать ему Эдварда. - Вчера он помог мне заселиться и любезно донёс багаж до моего номера. 
Что было после я предусмотрительно пропускаю. 
Портье доверительно наклоняется ко мне и спокойно произносит. 
- Мадам, я всё понимаю, но не знаю никакого Эдварда. У меня нет такого сотрудника, уж это – можете поверить. 
- Как нет? – растерянно произношу я, отступая от конторки. 
Всё, как в тумане. И мне, вероятно, уже всё равно, что Эдвард не работник отеля, а я, по всей видимости, наивно ошибалась, самое главное – нам больше не встретиться. 
С призрачной надеждой я кидаюсь обратно к стойке и прошу портье посмотреть среди постояльцев, нет ли Эдварда, тот ищет по компьютеру и сверяется с журналом регистрации. 
- Вот, - наконец, восклицает он, и я впиваюсь пальцами в край стола, до боли в костяшках, сжимая кулаки. – Был… Месье Эдвард Мейсен… 
- Был? 
- Сдал ключ, - портье смотрит на часы, - минут пятнадцать уже как. Извините, мадам, это всё, чем я могу помочь. 
- Я понимаю, спасибо, - спокойно киваю я и прощаюсь. – До свидания. 
- До свидания, - бросает мне мужчина, и я плетусь к выходу, уже не торопясь на самолёт. 
В голове нет ни одной здравой мысли, там пустота. Но самое главное – неопределённость, я не знаю… не знаю, как всё могло быть, останься я в номере. Может, Эдвард вернулся. Может, не обнаружив меня, он махнул рукой и уехал, решил, что я сбежала, так же как я чуть ранее думала, что сбежал он. А может, он действительно и не собирался возвращаться, вернулся к себе в номер, взял вещи и уехал. 
Не зря говорят: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Я не сделала, не дождалась… и теперь ещё долгое время (зная себя, уж точно долгое) буду мучиться миллиардами вопросов, без конца прокручивая в памяти утро этого дня. 
- Куда? – спрашивает месье Аро, когда я сажусь обратно в такси. 
- В аэропорт, - безжизненно произношу я. 
И он даже уже не заводит разговор о сорока евро, просто трогает с места. На этот раз я позволяю себе оглянуться и ухватить отблеск золотистых букв на фасаде здания, когда оно скрывается за поворотом. 
 

- Bonjour. Comment vas-tu? – Доброе утро. Как себя чувствуешь? 
- Que dis-tu d'un petit dejeuner?? – Как насчёт завтрака? 
- Ne pars pas, je reviens tout de suite. – Никуда не уходи, я скоро вернусь.