Провинция... До...



Я смотрю, как Белла плачет, и не знаю, что я сделал.

Занятия у неё начинаются в понедельник. Выпускной класс. Это должен был быть наш последний день лета. Она сказала, что хочет лежать под ивой и целовать меня до тех пор, пока у нас в лёгких не кончится воздух. Я ждал её. Ждал, кажется, вечность.

Я прошёл по чёрной земле, перемахнул через белую изгородь и стоял у неё на заднем дворе, глядя на окно её спальни до тех пор, пока не мог больше ждать.

Я четыре раза подряд позвонил, и когда она - лицо в пятнах, глаза красные - открыла входную дверь, никто из нас не сказал ни слова.

Я пошёл за ней наверх в её спальню, и теперь очень боюсь спросить, что же я сделал не так.

Так что я просто смотрю на неё.

И когда она говорит, моё сердце перестаёт биться.

- Думаю, я беременна.

- Что?

- Я беременна.

Она начинает плакать, и я не знаю, что делать.

- Как?

Она свирепо смотрит на меня, и этот взгляд пробирает до самых кишок.

- Я имел в виду, откуда ты знаешь?

- У меня задержка. И я странно себя чувствую.

Блядь. Блядь. Блядь.

Я не знаю, что делать. Мне хочется прикоснуться к ней, обнять её, но я просто стою на месте словно кретин.

- Эдвард, мы не можем иметь ребенка, - говорит она сквозь слёзы. В её голосе слышатся нотки, которых я не узнаю.

- Хорошо.

- Мы не можем. – Она говорит это так, словно я не расслышал с первого раза.

- Хорошо, - говорю я немного громче, чем хотел. – Можно же сделать тест или ещё что-нибудь? – Я расхаживаю взад-вперёд, запустив руки в волосы.

- Да.

- Тогда почему бы нам не купить его?

Её глаза мгновенно смотрят в мои глаза.

- А что если он положительный? – Она боится, а я не знаю, как быть смелым.

Я тяну за шнурок на своей футболке.

- Я не знаю, но всё равно ведь нужно его купить?

Она кивает, прикрывая лицо подушкой. Мне хочется укутать её в свои объятья, но я этого не делаю.

- Они есть в магазине на углу?

- Я не знаю.

- Я вернусь, - говорю я, целуя её в щеку. – Я мигом.

Я оставляю ей одну, плачущую в комнате. Потому что не могу этого вынести. Смотреть, как она так плачет, мне хочется умереть.

Я решаю поехать на машине, но у меня нет страховки. Меня наверняка остановят и защёлкнут в наручники, и что тогда будет делать Белла? Так что я иду пешком. Это не так далеко. Я тысячу раз ходил по этой дороге.

Я иду не спеша, хотя знаю, что следовало бы поторопиться.

Она просто использует тест, и тогда всё будет хорошо. Ей станет лучше, как только она увидит.

Солнце слишком жаркое, и от дороги поднимается пар. Вокруг, сколько хватает глаз, ни души. Даже птицы молчат. Может, я последнее живое существо на Земле.

Ни одна машина не проезжает мимо меня по дороге к магазину на углу. Вывеска светится и гудит, и я почти не могу дышать. От звонка на двери мне хочется что-нибудь ударить. Или кого-нибудь.

Я ищу по всему магазину. Отказываюсь спрашивать. Нахожу тесты на беременность рядом с презервативами. Их так много. Я беру два самых дорогих.

Продавщица понимающе смотрит на меня.

- Это не для меня, - вру я.

Она смотрит на меня так, словно я как раз такой парень, который может обрюхатить девушку.

Я указываю на сигареты. Она знает, какие я курю.

- Одну пачку или две?

- Только одну.

- Знаешь, ты не должен курить рядом с беременной женщиной.

- Я знаю, - бросаю я. Но я, блядь, не знаю.

- Пакет нужен?

- Бумажный. – Я же не пойду домой с тестами на беременность в руках. Плевать, если в этом захолустном городишке одни наркоманы.

Я иду, держа мятый бумажный пакет в одной руке, а сигарету в другой.

Что если она беременна?

Я пытаюсь представить её с животом. Я пытаюсь представить, как она держит малышку, укладывает спать, кормит, одевает её.

Я бы не знал, что делать. Но она бы знала. Она бы делала свои домашние задания. Она бы научила меня.

Я гадаю, что скажет мой отец. Что скажет её отец.

Может, Эмметт сможет устроить меня на работу в «Корма и зерно». Может, всё будет не так уж плохо.

Может, её родители разрешат мне переехать к ним. Может, я приберусь в отцовском доме, и мы сможем жить там. Может, мы сможем жить в своем собственном доме. С нашим ребёнком.

Я никогда не держал на руках ребёнка. Не видел ни одного близко. Я знаю, что они много плачут.

Она не беременна.

Моё сердце бьётся слишком быстро, и я не думаю, что это страх. Это что-то ещё. Мы можем это сделать. Она научит меня.

Над головой кружат стервятники, ждут, когда что-нибудь умрёт. Вороны сидят на столбах изгороди и каркают в небо. Я гадаю, что же изменилось за последние двадцать минут.

Я иду посреди дороги, и чувствую, что не стоит этого делать.

Машины проносятся мимо, протяжно сигналя мне, и этот звук похож на гудок поезда. И мне больше не хочется идти посреди дороги. Впервые, насколько я могу вспомнить. Я не хочу идти посреди дороги.

Остаток пути я иду по земле, и ощущения очень странные. Потому что меня волнует, что со мной происходит. В этот день, в эту секунду – волнует.

Выкурив две сигареты, я достаю из пакета один тест на беременность. Я пытаюсь прочесть указания по применению, но чувствую, что меня может стошнить. Белла разберётся. То, что одна маленькая коробочка определяет, какой отныне будет наша жизнь – это слишком, чтобы думать об этом.

Лошади на ферме Бредли не смотрят на меня, когда я прохожу мимо. Они поворачивают головы во все стороны, отказываясь видеть. Но уши выдают их.

Рубашка липнет к спине, и я чувствую запах жары.

Что, если она беременна?

Сидя на изгороди и глядя на лошадей с прижатыми ушами, я держу сигарету до тех пор, пока от неё не остаётся один переел. Закуриваю ещё одну. И ещё одну. Швыряю остальную пачку в птиц, которые настолько черны, что я не вижу ни их глаз, ни остальных черт. Это единственный способ остановиться.

Снаружи дом Свонов выглядит точно так же, как всегда. Идеально. Не знаю, почему я рассчитывал, подойдя, увидеть что-то другое.

Я вхожу в дом, и в футе от лестницы вижу миссис Свон. Она подпрыгивает от неожиданности, но приветствует меня улыбкой.

- Боюсь, Белла плохо себя чувствует, Эдвард. Она в постели с головой болью и сказала, что хочет побыть одна.

Я показываю бумажный пакет.

- Я знаю. Я принес ей… кое-что.

Она склоняет голову на бок и улыбается одними губами.

- Как мило с твоей стороны, дорогой. – Я не знаю, искренна ли она.

Я поднимаюсь по лестнице слишком быстро, и чувствую, что сейчас упаду в обморок. Вечность стою перед её закрытой дверью. Когда я поворачиваю ручку, оказывается, что дверь заперта.

- Белла, - шепчу я. Я не узнаю свой голос. – Белла, - повторяю я.

Дверь медленно открывается. Я жду, что она будет стоять и смотреть на меня, но она отходит даже раньше, чем я успеваю увидеть её лицо. Она стоит у окна спиной ко мне, и я не знаю, что делать.

- Прости, - говорю я.

Она качает головой, и я благодарен ей уже за то, что она не спрашивает, за что я извиняюсь. Потому что я не знаю. Я просто извиняюсь.

Я тянусь, чтобы коснуться её руки, но останавливаюсь. Я никогда раньше не думал, что она хрупкая.

Она часто дышит. Это хуже, чем плач.

- Не могу поверить, что была такой дурой.

Я не знаю, что это значит.

Она обхватывает руками свои рёбра, словно собирая себя в кучу.

Даже, несмотря на то, что я боюсь, что она стряхнёт мою руку, я провожу пальцами сзади по её руке, там, где заканчивается рубашка и начинается голая кожа. Она даже не шевелится. Я держусь за её локоть, пока, наконец, её рука не находит мою.

Я обнимаю её так крепко, что боюсь, что сломаю её.

Прижимаюсь губами к её щеке.

- Белла, скажи мне, что делать.

Долгое время она молчит.

- Не отпускай меня.

И я не отпускаю.

Я обнимаю её. До тех пор, когда она готова использовать тест на беременность. И когда она идет с бумажным пакетом в ванную, я задерживаю дыхание.

Сижу на её постели. Расхаживаю. Пытаюсь стоять совершенно неподвижно. Минуты медленно проходят, её нет слишком долго. Кажется, на коробке было сказано про две минуты. Или пять. Прошло гораздо больше пяти.

Я представляю, как она сидит на бортике ванны и боится сказать мне. Я решаю постучать. Она не отвечает.

Я стучу снова. Дверь со скрипом открывается, и она стоит там и не плачет. Я облегчённо выдыхаю.

Я притягиваю её в объятья, и она зарывается лицом мне в шею, прежде чем прошептать:

- Положительно.