10.3 глава Еще больше Калленов
Белла
Мне казалось, что все силы из меня высосали. Сегодня весь день я чувствовала это - боль, которая сидела у меня в груди, свернувшись как гадюка. У меня было только одно предположение, и я должна была убедиться для начала, что это не мой вымысел. Сегодня это число.
Едва обретя голос, я спросила. - Эсме, скажите, какое сегодня число? – она удивленно ответила.
- Двенадцатое сентября, – я застонала и опустила голову на руки, закрываясь от всего мира. Она нежно положила руку на мое плечо, терпеливо успокаивая мою немую истерику. – Белла, ты должна знать, что можешь рассказать мне все! Что тебя беспокоит? Может я смогу тебе чем-то помочь?
Мой тихий всхлип, казалось, разнесся по всей округе.
- Вы спрашивали меня о моей семье. Шесть лет назад в этот день умерла моя м..ма..мама, – последнюю фразу я еле выговорила, потому что болезненные воспоминания навалились на меня неподъемным грузом. Я снова была маленькой, снова была одна.
Через секунду я ощутила, как меня обнимают две на удивление крепкие руки. Эсме тихонько что-то нашептывала, нежно гладя по спине.
Почему так сложилось, что именно в объятьях членов этой семьи мне было так хорошо? Я находила успокоение и любовь в руках Эдварда. В объятьях Эсме я чувствовала заботу и любовь матери, которую так давно не ощущала.
Я и забыла, каково это - ощущать материнские руки на себе. Мне было тепло. Она так уютно пахла цветочным ароматом, тем самым, что я так отчетливо почувствовала в библиотеке в первый день, еще она пахла солнцем, карамелью и… просто мамой.
Чувствуя, как начинаю еще сильнее всхлипывать у нее на плече, я постаралась отодвинуться, чтобы не намочить ее одежду, жалея, что рядом нет коробки салфеток и Элис или папы, который всегда меня обнимал так крепко-крепко, укачивая в своих руках, как маленькую девочку.
Удивительно, как эта женщина могла понять, что мне надо. Попытавшись отодвинуться от нее, я была еще сильней обнята ее руками. Она что-то тихо напевала мне на ухо, пока я рыдала, оплакивая свое горе у нее на плече.
Наверно прошло достаточно времени, потому что мои всхлипы потихоньку превратились в слабые хрипы, я выплакала все свои слезы, теперь просто сидя рядом с Эсме, положив голову ей на плечо. И слушая ее тихое пение. У нее был удивительный голос, очень нежный, но сильный, он шел из самого ее сердца. Она пела для меня колыбельную так тихо, что только я ее слышала.
Впервые, со дня смерти мамы, я ощущала такой покой, будто она была рядом, любила меня, жила со мной.
- Милая, маленькая моя девочка. Не стоит…- остановила она меня, когда я начала вновь лихорадочно тереть свои щеки, мокрые от слез. – То, что мы чувствуем - внутри. Это жизнь, это значит, что мы до сих пор живы! Это дар. Мы помним наших любимых ушедших людей, но забываем, что надо жить дальше. Сейчас, ощущая свое горе, мы должны его отпустить. Как бы тривиально это не звучало, но дорогие нам люди останутся с нами навсегда. Здесь, – она положила ладонь мне на сердце. – Мы скорбим, помним и любим их. Но жизнь продолжается. Боль усмиряется, в памяти остаются лишь хорошие, светлые воспоминания. Вот их стоит помнить. Древние говорили: «Глаза, которые плачут, не способны видеть ясно» - это истина. Мы никогда не забудем наших любимых, но бесконечно оплакивая их, мы не сможем помочь ни себе ни другим. Подумай над этим, хорошо?
Когда я легонько кивнула, она довольно вздохнула. С каждым ее словом я будто рождалась заново. Просто чувствовала, как этот груз: тоска по маме, печаль о своей утрате - исчезает. И я снова дышу, дышу полной грудью…
- Расскажи мне дорогая, что любила твоя мама? Ты помнишь? – с нежной улыбкой спросила Эсме.
- Да! Это просто! Она любила писать пейзажи. На природе. Каждый наш поход в лес или прогулка в парк заканчивалась тем, что она доставала свой походный этюдник, исчезая для мира сего. Понимаете? Это было, как волшебство, я очень любила наблюдать за мазками ее кисти. По ним можно было сказать, какое у нее настроение, расположение духа, так сказать. Это имеет смысл? – спросила я в тишину.
- Конечно, все, что мы помним о людях: хорошее и не очень - все имеет смысл, ведь мы это прожили, правильно? Значит эти воспоминания уже часть нас. У тебя большое сердце, девочка, я знаю, что твоя мама гордилась бы тобой. У нее выросла замечательная дочь, любящая, страстная, нежная и внимательная девушка.
- Но вы же совсем меня не знаете! – мой возглас непонимания утонул в ее славном, мелодичном смехе.
- Мне хватило бы и пяти минут для того, чтобы понять, что ты чудесная девушка! Добрая, искренняя, любящая всем сердцем, чуткая и заботливая, но ранимая и хрупкая внутри, как цветок орхидеи.
- Спасибо вам за все! Ваши слова...для меня это важно, спасибо, – стараясь снова не расплакаться от ее похвалы и сказанных слов, я подняла голову , удивленно рассматривая хмурое сиэтловское небо, пока мы были здесь, солнце село, наступил вечер.
- Дорогие мои, я думала уже объявлять вас в розыск! – добродушно рассмеялась Клер, возникая из неоткуда. Ее не было-не было, и хлоп - она перед вами. Надо будет спросить на досуге, как она так бесшумно передвигается.
- Клер, только не полиция! Карлайл не переживет столько мужчин возле меня! – теперь смеялась и Эсме.
- Леди, уже почти время ужина, стоит поторопиться, пока доктор Каллен не заметил такой ценной пропажи, – все еще посмеиваясь и шутя, мы направились в сторону лифтов. Я несколько раз ловила Клер за рассматриванием меня, очевидно, она задавалась вопросом, почему я плакала, но не поднимала этот вопрос, за что я была ей благодарна без меры.
- Клер, проведи нас через коридор С, пожалуйста, – медсестра кивнула в согласии. И как только открылись дверцы лифта на нашем этаже, мы сразу же завернули в противоположную сторону от палат больных, еще пару раз свернув по коридору, мы оказались в том самом «С» отделении, Клер остановилась прямо перед стеклянной стеной.
Мои глаза удивленно распахнулись, когда я поняла, что за стеклом стоят люлечки с новорожденными. Я посмотрела на Эсме, которая улыбнулась мне, сжимая мою руку.
- Это еще одно мое любимое место в этой больнице. Когда мне плохо на душе, я прихожу сюда. Смотрю на этих малышей и понимаю, что все не зря. Вся наша жизнь на самом деле крутится вокруг них. Ждем ли мы их внутри себя или наблюдаем снаружи за чужими детками, мы всегда заботимся о них.
- В их глазах уже мудрость знатоков жизни, а им отроду только день или два. Каждый из них станет личностью, человеком, но в душе они, то есть мы, останемся этими беспомощными детьми. И только в семье и ее поддержке наша истинная сила. Это имеет смысл? – переспросила она, моими же словами.
- Конечно, Эсме! Это удивительно! – вся ее речь была такой проникновенной, так же, как и ее любящий, материнский взгляд, которым она разглядывала малышей. Для меня это звучало, как истина. Я могла понять, почему она любит это место, этих крох.
Здесь были ощущения, как в сказке. Само место, казалось, источало волшебство. Жизнь - это дар, ведь так? Значит, эти маленькие горошинки в подгузниках и пеленках и есть…дар.
К тому времени, как мы расстались с Эсме, мы успели договориться встретиться завтра в библиотеке в тоже время. Я чувствовала себя такой уставшей. Даже не взглянув на ужин, я легла в кровать, радуясь ее необычной мягкости, через секунду меня окутало тепло, которое принесло мне долгожданный покой.
Мои руки в его волосах, мои бедра на его талии, я чувствую его руку на своей спине.
Его толчки, жесткие и дикие, приближают мою разрядку.
Его глаза, о Боже, его пламенный взгляд и рык из его груди, заставляют сворачиваться мои внутренности в комок.
Я чувствую, как он замедляется, желая испробовать меня на силу воли, он хочет, чтобы я просила. Почти полностью покидает мое лоно, оставляя только головку во мне. Он смотрит, как я едва дышу, проклинаю его и прошу… Эд..Эдвард… пожалуйста!
Кажется, он удовлетворен моей потребностью в нем, потому что за секунду заполняет меня до отказа, и я чувствую, как моментально взрываюсь вулканом вокруг него. Мышцы сокращаются, наступает блаженное расслабление тела. Мои глаза закрываются, легкие переполнены кислородом.
Я чувствую, как через секунду после меня он приходит к своему пику, рыча мне в шею все ругательства мира, замедляя свои движения во мне.
Он поднимает на меня свой взор и что-то говорит, но я не слышу его, он тает у меня на глазах, как будто его никогда не было, как виденье.
Я понимаю, что кто-то зовет меня, с трудом открывая глаза, я вижу перед собой доктора К, который странно поглядывает на меня. Могу только надеяться, что его имя я не произнесла вслух, это было бы за гранью неловкости.
- Как ты себя чувствуешь? – я неуверенно пожимаю плечами, понимая, что к концу моего нахождения здесь буду ненавидеть этот вопрос, который звучит со всех сторон.
Не могу же я ему сказать: «Все замечательно доктор К. Меня только что во сне восхитительно отымел ваш сын».
- У тебя жар, – он кладет свою прохладную ладонь мне на лоб и неодобрительно кивает медсестре, что-то бормоча про успокоительное и жаропонижающее.
- Да, наверное, – мне с трудом даются даже эти два слова. Я до сих пор ощущаю каждое прикосновение Эдварда к себе, моя майка мокрая насквозь, о моих трусиках и говорить не стоит. Мне безумно неловко, вся эта ситуация невероятно смущающая.
Когда мне начали сниться такие влажные сны? Да, поздравляю тебя, Белла Свон, это был твой первый раз. Конечно это лучше и куда приятней, чем предыдущие кошмары, но отчего-то после этого сна мне захотелось еще спать и пить. Горло пересохло нереально.
Когда такой смущающий осмотр закончился, мне принесли завтрак, пришло время стандартных процедур, типа дико щемящего укола в мое мягкое место и раздражающего, но нужного, по словам сегодняшней медсестры, посещения гинеколога. С тяжелым сердцем я сдалась, направляясь на этаж ниже, на еще более неловкий осмотр, чем был у меня утром. Пережив унизительное раздевание-кресло-осмотр, я, счастливая, что все неприятное закончилось, сидела перед милейшей женщиной, Джианне легко давалось растормошить меня на нужные ей вопросы.
Я почти была горда собой, когда отвечала на вечные вопросы: «Когда был последний раз? Вы предохранялись? Как давно вы живете половой жизнью? Постоянный ли у тебя партнер? А цикл?»
Ох, ну не могла же я вывалить на нее весь запутанный клубок своих переживаний и эмоций. Поэтому отвечала я односложно: «Да…Нет…Наверное…»- что, казалось, вполне устраивало доктора. На самом деле все оказалось не так страшно.
Она была довольна, что я позаботилась о себе, сделав укол, предохраняющий от нежелательной беременности. Отвечая на все эти вопросы, я вынуждена была признаться в своей недавней «потере» невинности, что моя половая жизнь началась и закончилась в один и тот же день, вернее ночь.
Я будто летела, до двери, мечтая, наконец, выбраться из этого супер милого кабинета. Подальше от доктора который смотрит больше на твою вагину, чем тебе в глаза. Фыркая себе под нос, я попрощалась и закрыла дверь с другой стороны.
Но здесь меня ждал еще один сюрприз. Как только я на шаг отошла от двери, меня прижал к стенке чудовищно выглядевший мой бывший парень-друг. Джейк неровно дышал, на его шее гневно пульсировала вена, кадык дергался ,казалось, что у него сейчас пар пойдет из ушей.
Я постаралась не паниковать, зная, что мы в больнице, значит здесь люди. Люди - это хорошо, люди – помощь. Было ощущение, что он меня сейчас глазами четвертует или, как минимум, покалечит.
Обретя вновь дар речи, я задала самый идиотский вопрос, но он правда меня интересовал:
- Что ты здесь делаешь? – мой голос звучал на удивление спокойно и четко. Я сама себя похлопала по головке за актерское мастерство.
- Пришел к тебе, – выплюнул он, немного отступая от меня. Его руки хаотично и нервно дергались в воздухе. Почему я раньше не замечала, что они такие длинные? Как у обезьяны. Интересно, это стресс во мне говорит, или деградация мозгов?
- Это не отвечает на вопрос, что ты здесь делаешь, – я сделала ударение на «здесь», потому что, видимо, ему гнев перекрыл кислород в мозг. Я могла видеть, как сжимается его челюсть, руки в коротких волосах. Вена на шее по-прежнему пульсирует.
- Я здесь, потому что мне сказали где ты, я решил тебя перехватить, потому что тот выскочка запретил мне находится в его отделении, – на слове выскочка мне захотелось его самого пристукнуть. Как он смел!? Он что, не помнит, каким был невменяемым в нашу последнюю встречу? И в предпоследнюю? В конце концов, я из-за него здесь оказалась!
- И? – мой праведный гнев тоже стал вскипать, я хотела скорее вернуться в безопасность своей палаты, где, возможно, меня ждала Элис. Она, на удивление, не появилась сегодня в свое обычное, «петушиное» время, рано утром перед завтраком.
- Это я тебя должен спросить! И ты, мать твою спрашиваешь меня?! Да ты, блядь, шлюхой оказалась! Я пришел просить прощения, а ты, блядь, трахалась не понятно с кем за моей спиной! А строила из себя неженку, обиженную на весь мир. Тварь! – выплюнул он мне в лицо.
Всю свою тираду он произносил тихо, практически мне на ухо, каждый раз все ближе наклоняясь ко мне. Я чувствовала его огненное дыхание на себе, стараясь втиснуться в стену за спиной, только бы быть подальше от этого чокнутого.
Мои запястья сковали его руки, которые он прижал по моим бокам, когда я постаралась замахнуться на него в первый раз. Он легко перехватил их, зажимая в своих лапищах. И перекрывая мне доступ к отступлению. Джейк практически загнал меня в угол. Почти.
Моим спасителем явился проходивший мимо доктор. В бахилах и в той хирургической шапочке-кастрюльке.
- Молодой человек, советую вам отпустить девушку, сейчас же! Иначе я вызову охрану.
- Да пошел ты, – пробормотал Джейк. Но все же отступил от меня на шаг. Ох, я уже любила этого доктора! Когда задержанный от испуга воздух вновь зациркулировал по моему телу, сердце благодарно забилось, первый раз за утро я почувствовала, что счастлива. Живу дальше.
- Молодой человек, вас же предупреждали! – прогрохотал возле нас до боли знакомый голос доктора К.
Я, стоя сбоку, ощутила, как Джейкоб ссутулился и, кажется, даже уменьшился в росте, еще больше отодвигаясь от меня. Благодарно кивнув своим спасителям, я в ту же минуту рванула на свой этаж, без лифта. Сбегая, как трусливая дура. Но находиться там было выше моих сил.
Зная, что доктора выставят Джейка вон, я постаралась равномерно дышать, пока шла в свою палату. Это утро длилось вечно!
Через какое-то время в палату вошел доктор К с натянутой улыбкой и беспокойством в глазах.
- Он ничего тебе не сделал? – его голос звенел в тишине комнаты.
Я неуверенно покачала головой, все еще растирая свои красные запястья. Казалось, природная бледность никогда не вернется в этом месте. Слишком сильно он их сжал.
- Ты уверена? – что-то в его голосе напомнило мне Чарли, он так же спрашивал меня, когда хотел убедиться, что я в порядке.
- Да, доктор К… Каллен. – краснея исправилась я.
- Хорошо, тогда я попрошу медсестру просто сделать тебе охлаждающий компресс на руку, чтобы не было синяка. Надеюсь, он больше не появится здесь, если ему дорога жизнь и свобода! Напоминаю, Белла, что в твоем распоряжении адвокат больницы, который сможет тебе помочь оформить заявление в суд, если тебе это надо.
- Благодарю, доктор Каллен, я помню. Если все выйдет за рамки дозволенного, я обязательно скажу вам или папе.
- Значит договорились. Жди свои компрессы, если что, вызывай меня, я сегодня всю ночь на дежурстве, – кивнув еще раз, он покинул мою палату.
А меня покинули все силы. Я лежала в кровати, наслаждаясь тишиной и покоем, руки действительно ныли, и я была рада этим прохладным повязкам, которые принесла медсестра.
Перебинтованная и выглядевшая, как после второй атомной войны, я попыталась улыбнуься своему измученному отражению в зеркале. На десятый раз у меня вышло!
С этим положительным настроем я и вошла в библиотеку, надеясь, что привычная обстановка и, может быть, Эсме меня успокоят.
Но оглядываясь по сторонам, была вынуждена признать, что и здесь я была одна. Устало упав на рядом стоящее кресло, я прикрыла глаза.
Из полусна меня выдернул детский крик: «Бабушка! Смотри, что купила мне мама!» Распахнув глаза, я подпрыгнула от близости источника крика. Маленькая девочка лет шести застыла в двух шагах от моего кресла.
Ее яркие голубые глазки были широко распахнуты, бровки тревожно сошлись на переносице, а ладошка прикрывала ее ротик. Она с настороженностью за мной наблюдала. Наверно ожидая, что я первая заговорю.
В свою очередь я так же наблюдала за этим чудом. Девочка была маленькой красавицей. Ее белокурые волосы были завязаны в два хвостика. На ней был голубой джинсовый комбинезончик и желтые туфельки. В руках она держала какую-то папку.
- Эй, привет, – сказала я своим самым приветливым голосом, стараясь не напугать девчушку.
Малышка залилась таким знакомым мне румянцем, нервно накручивая на палец кончик своего хвостика и что-то тихонько прошептав, так что я не разобрала и слова.
- Розмари Керри Каллен! Если ты опять мешаешь… - громкий голос разнесся по библиотеке, когда в комнату вплыла Афродита нашего времени. Я могла с легкостью сказать, что это мама девочки, не только потому, что малышка моментально выпрямилась и отпрыгнула от меня еще на метр. Они были просто похожи, как две капли воды. Даже лоб хмурили одинаково.
Вошедшая блондинка остановилась на полуслове, увидев меня в кресле. Просканировав зал, она покачала головой, устало вздохнув, положила руку на свой уже большой животик, достаточно дружелюбно мне улыбаясь.
Проанализировав их появление и ее обращение к малышке, я заволновалась, у меня снова пересохло в горле. Боже, неужели я столкнулась теперь еще и с женой Эдварда? Меня как парализовало, я не могла вымолвить и слово, так же, как и оторвать взгляд от этой парочки, пытаясь понять, похожа ли малышка и на него.
- Рози, сколько раз я просила не убегать от меня далеко? –отчитывала блондинка свою сейчас чрезмерно тихую дочь. Что-то мне подсказывало, что это для нее необычное состояние, и скоро малышка выдаст себя с потрохами, уголок ее рта уже дергался, а на лице и подбородке появились очаровательные ямочки.
- Прости, – глухо сказала малышка в тишину комнаты.
- Это ты у милой девушки проси прощенья, ведь ее покой ты потревожила.
Малышка глубоко вдохнула и подняла свой взгляд на меня. Я утонула в ее небесных глазках. Там плескалось столько разных эмоций, но совершенно не было раскаянья. Эта шкоднюра чувствовала, что я не буду на нее злиться.
- Простите меня, мисс. А что вы думаете о кардиохирургии? – ее голосок слегка дрогнул, но в целом она выдержала свой урок, потому что ее мама довольно улыбнулась.
Ее вопрос о хирургии поверг меня в ступор. Все умные мысли покинули мою болезненную голову.
Мороз прошел по коже, когда я поняла, что это на девяносто девять процентов настоящая семья Эдварда, его жена, ребенок. Мои нервы скрутились в желудке в тугой узел, сердце бешено стучало в висках. Я была в безвыходном положении. Мне придется с ними познакомиться. Возможно, даже вести беседу. Повторив движение малышки, я глубоко вздохнула и произнесла.
- Ничего страшного, милая. Ты меня не потревожила. И я ничегошеньки не знаю о кардиохирургии. Не хочешь ли ты меня просветить? – выдавив из себя почти искреннею улыбку, я видела, как плечи Рози расслабились и она, наконец, позволила себе широко улыбнуться. Ее мать мелодично рассмеялась, опираясь на кресло перед ней.
- Вы простите нас, что так шумно вторглись сюда. Здесь обычно редко кто находится, кроме Эсме. Поэтому Рози так влетела, это их стандартное приветствие.
- Ничего страшного, – повторила я, пожимая плечами. Стараясь не выдать себя лишним словом. Не могу же я в лоб спросить ее, правда ли она жена того человека, который, и в снах и на яву, преследует меня в мыслях. А если это действительно его жена?
- А вы правда хотите послушать? – голос девочки отвлек меня от хмурых мыслей. Он почти звенел от того, что она пружинила на носочках и почти подпрыгивала. Ее хвостики тряслись вместе с каждым ее движением.
Рози так заразительно улыбалась и светилась вдохновением, принуждая меня сдаться ей без боя.
- Конечно, ты наверно уже много об этом знаешь? – она активно закивала, заставляя рассметься нас вместе с ее мамой.
- Прошу заметить, что вы вступаете на опасную территорию. Она может заговорить любого до обморока, она ослеплена идеей стать настоящим доктором, как ее любимый дедушка, – полушутя-полусерьезно изрекла ее мама, с любовью глядя на свое чадо.
Если бы я когда либо могла выбирать жену и ребенка Эдварду, я бы отдала предпочтение именно этим девушкам. Они были красивы, грациозны, умны. Просто…идеальны!
- Ох, где мое воспитание! – блондинка театрально хлопнула себя по лбу. – Еще раз простите. Я Розали Каллен, – она подошла ближе, протягивая мне руку.
- Очень приятно, миссис Каллен, – пожимая ее руку и чувствуя, как мое сердце сделало кульбит внутри при этом сочетании слов, я чувствовала себя лицемеркой.
Когда я знакомилась с Эсме, мне не было так больно. Сейчас же, когда я столкнулась с настоящей миссис Каллен, мой положительный настрой окончательно исчез.
- О,не стоит, миссис Каллен - это бабушка Эммета, а я просто Розали, – она приподняла свои идеальные брови, пока до меня не дошло, что я то не представилась.
Мне, конечно, очень хотелось провалиться сквозь землю в этот момент, но что я могла сделать? Убежать с криками: «Ааааа, меня преследует жена моего первого?» Боже, он даже не мой, теперь официально!
- Эм… да, простите. Меня зовут Изабелла Свон, – постаравшись вести себя вменяемо и адекватно, я перевела взгляд на малышку, которая, не обращая на нас внимания, ходила вдоль шкафов, просматривая книги, что-то мурлыкая тихонько.
- Рози, милая, нам пора. Раз бабушки здесь нет, она наверняка на процедурах. Идем, найдем Сабрину, подождешь бабушку в палате. Не будем мешать мисс Свон.
- Просто Белла, и можно на ты, – попросила я. – Если ты хочешь, можешь посидеть со мной, – мой язык бежал впереди разума. Но я не кривила душой сейчас, я хотела еще побыть с этой девочкой.
- Ты уверенна? – Розали с сомнением смотрела на свою радостно прыгающую дочь. От нее было столько визга, что я удивилась, как сюда никто не прибежал.
- Да, конечно. Мне будет не сложно, мы дождемся Эсме, – сказав это, я была атакована маленьким ребенком, который уже садился мне на руки и раскладывал свой журнал перед нами на журнальном столике. Неловко рассмеявшись, я приобняла девочку у себя на коленях.
- Мам, тебе пора! Иди уже. Изи еще стоооолько надо рассказать! – она повелительно показала на дверь Розали, та только закатила глаза.
- Хорошо, милая. Ты знаешь, что тебя заберет папа. Я позвоню Эммету. А мне действительно пора. Пока-пока! – помахав нам рукой, она выпорхнула из библиотеки. Уже из коридора мы услышали. - Алло, дорогой! Эммет у меня встреча с доктором, сегодня Рози на тебе…
Я чувствовала себя по идиотски, когда из меня вырвался удивленный вздох и имя:
– Эммет?
- Ну, да, глупая, а кто ж еще? Эммет - это мой папа, – она, как будто маленькой, объясняла мне простые истины.
Мне показалась, что я снова задышала полной грудью. И солнце вышло из-за облаков.
- Я думала, твой папа Эдвард, – она с любопытством повернулась ко мне.
- Ты знаешь Эдварда? – удивленно воскликнула девочка. Блин, язык мой - враг мой!
- Да, твоя бабушка пару раз говорила о нем, – не люблю врать, у меня всегда это плохо выходило. Но на этот раз, у меня получилось, потому что малышка понятливо кивнула, продолжая свой поиск.
- Эдди мой дядя, – спокойно продолжила девочка. - Вот, - показывая на картинку с человеческим сердцем в разрезе, самым деловым голосом она спросила: - Что ты знаешь о митральном клапане?
- Эм, он в сердце? – неуверенно проговорила я, косясь на картинку и пытаясь прочитать мелкий текст.
- И…это все?- огорчения в ее голосе не чувствовалось, поэтому я решила, что она будет рада восполнить этот пробел в моем образовании.
Следующий час был полностью посвящен моим никудышным знаниям анатомии. У нее был тот потрясающий анатомический атлас для детей, знаете, который показывал 3д органы, со всеми протоками и каналами...
Автор:Eva_summer
Редактор: Natka
_________________________________________
Похоже, Каллены сами того не понимая, все больше окружают нашу малышку. Белла сейчас так подвержена стрессу: воспоминания, дата Рене,
"дорогой" бывший, 
"жена и ребенок" Эдварда, 
тут у любой голова закружится. 
Дорогие мои, Вас как всегда жду на форуме!
Чай, кофе, 
П.С. Как вам малышка Розмари? Такая *сурьёзная* барышня...
Источник: http://robsten.ru/forum/35-1373-46
0
Спасибо!!! 
