Три года и восемь месяцев назад
................................................................................
С тех пор, как мне исполнилось двадцать один, идея моей матери найти для меня хорошую девушку, которая бы стала, с одной стороны, прекрасной женой мне, с другой – не менее прекрасной невесткой ей, превратилась, можно сказать, в навязчивую. Я ее не винил и даже не смеялся мысленно над этим. Они с Карлайлом поженились сразу же по окончании колледжа, и вообще были вместе чуть ли не с пеленок, поэтому тот факт, что я на момент своего выпуска не обзавелся невестой или, на худой конец, постоянной девушкой, был для Эсме чем-то из ряда вон выходящим.
Что касается меня, я не пускался во все тяжкие, но воздержание тоже не проповедовал, списки не вел, но случалось, путался в именах, не гнался за количеством, но было бы неплохо, если бы оно иногда качеству соответствовало. Как любой самовлюбленный индюк, я гордился тем, что могу заполучить любую, стоит лишь подмигнуть или поманить пальцем. Это подкармливало мое эго, но от ожирения оно умереть все-таки не успело.
У меня никогда не было настоящих отношений, и в женском вопросе я двигался от общего к частному: беспорядочные, неразборчивые связи на одну ночь через год сменились на еженедельную охоту за исключительными красавицами, которая, в свою очередь, преобразовалась в наличие одной-двух постоянных любовниц, и то лишь за тем, чтобы снять напряжение. К двадцати пяти годам я поумнел настолько, что понял, серьезные чувства – миф, и все девушки, в принципе, доступны, глупы, смертельно скучны и раздражают получше зубной боли. Мне говорили, что следующая стадия – это презрение к женскому полу, граничащее с женоненавистничеством, но до нее я еще не добрался.
А пока я перебирал девиц и набирался опыта в том, как правильно сказать женщине «прощай», не обозвав ее при этом прилипчивой дурой, моя мать тоже перебирала девиц, но для других целей, совершенно противоположных моим. Сначала это были высокомерные богатые стервы с аристократическими корнями, затем – избалованные и недалекие дочки уважаемых бизнесменов. Как-то очень быстро Эсме обнаружила, что высший свет ничего не может предложить ее сыну, продолжающему оставаться одиноким и абсолютно равнодушным к ее попыткам отыскать для него единственную среди убогого множества. Не в моих правилах было спорить с матерью или стараться ее переубедить в чем-нибудь. Я просто ждал, когда мой скепсис перейдет и к ней, и она на личном опыте убедится, какими пустыми, утомительными и лживыми могут быть девушки.
Впрочем, ее усилия окупились хотя бы с моим старшим братом. Мисс Розали Хейл, дочь известного банкира, сначала предназначалась мне и показалась матери почти идеальной кандидатурой. Но Эммет перехватил ее, загоревшись с первой же встречи, тогда как во мне даже искры не вспыхнуло от голубых глаз и безупречной фигуры. «Тщеславная эгоистка», - так я называл ее про себя, но брат мой определенно был без ума от нее. Что же, я счастлив за него и за себя тоже. Розали смотрелась гораздо лучше в роли моей невестки, нежели в роли моей придушенной через день после свадьбы жены.
К июлю месяцу, после четырех лет напрасных стараний, Эсме уже махнула рукой, отчаявшись сосватать мне идеальную девушку, и все свои силы направила в другое русло. Ее антикварный салон, открытый полгода назад, вернул сторицей все вложенные в него деньги. Теперь бизнес требовал расширения и перехода на новый уровень. Эсме была поглощена идеей получить к себе в помощники специалиста-реставратора. Я вздохнул с облегчением: наконец одержимость матери никак не связана с моей персоной. Но поторопился…
Изабелла Мари Свон, девушка из семьи со средним доходом, получающая степень бакалавра в области художественного искусства, скромная, стеснительная, лишенная амбиций, но отлично подкованная в работе, жизненно важной для Эсме. Это был замечательный улов, осуществленный мамой на одной из художественных выставок после двух недель бесплодного бомбардирования заявками кадровых агенств. Изабелла, как студентка последнего курса колледжа, обрадовалась возможности работать по специальности, притом, что работодатель не требовал от нее обширного опыта и свято верил, что она справится со всем, что бы ей ни поручили.
Когда я узнал об этом, мисс Свон уже месяц проработала с моей матерью и успела абсолютно влюбить ее в себя! Челюсть моя отвисла: Эсме наняла кого-то без рекомендаций, практически с улицы, доверила ей самое ценное, пустила в свой дом и, более того, заботилась о ней как о собственной дочери! Это была кардинальная перемена для нашей семьи, живущей обособленно, соблюдающей все предписанные нормы этикета от мелочей, связанных с походом в туалет, до более глобальных вещей – с каким выражением лица следует отвечать на вопросы репортеров, ласково именующих нас «семейкой снобов».
Прошла еще пара недель, когда я почувствовал себя в центре какого-то заговора. Вся моя семья, включая даже Розали, невесту Эммета, успела познакомиться с этой самой Беллой и брызгала слюной в восторге от нее, а для меня она все еще оставалась темной лошадкой. На меня обрушивались потоки информации, как Элис летала с ней в Париж на выходные, Эммет и Розали брали на автомобильное шоу, Эсме таскала на театральные премьеры, а Карлайл обсуждал с ней проблемы современной медицины.
Каждую среду и пятницу я ужинал с семьей, и все эти сведения буквально выносили мне мозг, а с челюстью я уже давно попрощался. Не будь я таким гордым и упертым, уже давно бы спросил: «Мама, а когда ты познакомишь с Изабеллой меня?» Но я крепко держал язык за зубами, а ухо в остро, ожидая фразу, типа «Эдвард, приходи к нам завтра, я позвала Беллу на ужин», однако ничего подобного не озвучивалось.
Поначалу я был растерян и огорчен из-за того, что не удостоился чести быть представленным мисс Свон, а потом забил на все это и занялся продвижением на рынке антибиотика нового поколения - работой, к которой я тщательно готовился целый год.
На середине исполнения, во время моей полной погруженности в стратегию, цифры и достигнутые договоренности, я почувствовал, что леска натянулась… Значило ли это, что я заглотил наживку? Возможно. Тогда крючком послужил забытый Изабеллой кардиган… Но обо всем по порядку.
В тот день в начале сентября я приехал к отцу за советом по поводу большого займа. Было стыдно признать, но я больно широко развернулся для маленькой компании, существующей всего три года, пусть и дочерней от семейного бизнеса.
Дом был пуст. Эсме исчезла куда-то перед самым моим приходом, странным образом выражая нетерпеливое ожидание встречи с сыном, а отец еще не вернулся из офиса.
Я присел на диван в гостиной и погрузился в мечтания о том, как в скором времени буду снимать сливки первых прибылей и заслужу завистливое ругательство Эма «сукин сын», но не все же ему оставаться номером один в семье! Запах денег уже манил меня, но вдруг преобразовался в совершенно другой. Запах… магии. Призрачный цветочный аромат. Аромат робкой страсти и романтических признаний…
Боже! Какой я сентиментальный осел! Это же просто женские духи!
Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ни единой души, источавшей этот дурман, я принюхался тщательней. Да даже больше! Я почувствовал, что готов идти за этим потрясающим ароматом хоть на край света и найти его источник! Бля! Какое счастье, что этот самый источник лежал на спинке дивана сантиметрах в тридцати от меня. Всего лишь вязаный светло-серый женский кардиган, пахнущий тонким ароматом фиалки. Может, фрезии или розы… Или все сразу. Без разницы! Главное, что мой мозг был взорван, а член слегка укрепился.
Что за хрень! Чья вообще эта вещь?..
- О! Белла забыла кардиган! – над ухом раздался голос Эсме, и я заметно подпрыгнул на своем месте от неожиданности.
- Она сегодня была здесь? – спросил я, крайне удивив себя самого. Ведь для себя я решил, что сберегу покой, если тема «Изабелла Свон» станет для меня табу.
- Только что ушла, - сказала мама, усаживаясь рядом.
- Ты знала, что я сейчас зайду, и поспешила выпроводить ее? Ты скрываешь ее от меня? Почему?
Вот дерьмо! Только что я успешно разыграл роль собаки-ищейки, подавил давно не проявляющую признаки существования эрекцию, поднял запретную для меня тему и задал глупейший в своей жизни вопрос! Сегодня не мой день? Или я всегда был кретином, но только сейчас узнал об этом?
Эсме посмотрела на меня с хитрой улыбкой.
- Я не знала, что ты хочешь с ней познакомиться. В конце концов, она моя помощница, простая служащая, которой я плачу зарплату.
Мама пожала плечами, а я возвел глаза к потолку и набрал в легкие побольше воздуха:
- Мама, ради бога! С ней знакомы все, даже Розали Хейл, пока еще не ставшая членом нашей семьи. Я чем-то оплошал? Или ты боишься, что я решу ее соблазнить?
Последняя мысль понравилась части меня, расположенной в штанах. Хорошая попытка! Но служащие отца и матери попадали в ту же категорию, что братья и сестры – никакого интима, даже мысленного!
- Отлично! – воскликнула Эсме, довольно хлопнув по моему плечу. – Хочешь с ней познакомиться, тогда буду рада видеть тебя в оперном театре через две с половиной недели, двадцать восьмого числа! Будет открытие сезона!
О, черт! Да она издевается надо мной! Ненавижу оперу! Никакая Изабелла Свон не стоит трех часов моих мучений!
Я открыл рот, чтобы отказаться, сославшись на важную деловую встречу именно в этот вечер, или на поход к зубному, или на аллергическую диарею на цифру двадцать восемь, но тут Эсме стянула со спинки кардиган и взяла его в руки, аккуратно складывая. Новая волна волшебного аромата ударила мне в мозг, и я нашел себя непривычно возбужденным и опьяненным. Такого со мной никогда не случалось! Я был увлечен миражом, девушкой-тенью! Черт, скажите мне, что это шутка! Эсме я так и не отказал.
В следующий раз леска натянулась через неделю, и меня посетило предчувствие, что я вот-вот окажусь выброшенным на берег и попаду в умелые руки рыбака… На этот раз я встретился уже не с парфюмом Изабеллы, а с ее спиной. Прогресс замечательный! И зрелище незабываемое!
Через неделю после нашего с Эсме разговора о том, чтобы познакомить меня с мисс Свон во время семейного выхода в оперный театр, мама позвонила мне и попросила заехать к ней в салон после работы. Ей понадобилось срочно поговорить со мной, поэтому в шесть сорок пять вечера я уже парковал машину под вывеской «Аура старины. Антикварный салон Эсме Каллен».
Я собирался уже вылезти из мерседеса, но тут некстати мне пришло сообщение от Анджелы, моего секретаря, об изменениях в завтрашнем расписании. Когда я оторвал взгляд от дисплея, то увидел мелькнувшее передо мной видение. Закрыв дверь салона и повернувшись ко мне спиной, по улице шествовало божество: идеальные длинные ноги, обтянутые джинсами, короткая легкая куртка, совсем не скрывающая совершенную округлость бедер и подчеркивающая тонкую талию. Темно-каштановые, цвета горького шоколада, волосы укутывали плечи, ветерок весело играл их мягкими локонами…
Я перестал дышать. Как завороженный, я наблюдал за этим неземным явлением, оказавшимся на грешной земле (и первое доказательство ее грешности – мои мысли!), пока оно не скрылось за ближайшим углом и, по моему мнению, слишком быстро! Разочарование непременно убило бы меня, если бы внимание не отвлекло вполне ожидаемое затруднение в паху. Постепенно способность делать логические умозаключения вернулась ко мне: раз девушка вышла из салона моей матери, у меня есть неплохой шанс с ней познакомиться…
Да, очень неплохой! Он будет через полторы недели! Я понял, что незнакомкой с ослепительной … спиной была ни кто иная, как Изабелла Свон, как только зашел внутрь салона. В воздухе еще витал еле уловимый отголосок ее аромата, но мне этого было достаточно. А если нет, то ведь первым вопросом матери, кода она увидела меня, был: «А ты разве с Беллой не столкнулся в дверях?»
Никогда раньше полторы недели не казались мне такими долгими, даже бесконечными! А последние часы были особенно невыносимы!
Шесть тридцать пять. Через десять минут я должен убираться из офиса, чтобы успеть заехать домой переодеться и привести себя в порядок, а потом мчаться в театр. Но нет! Вместо сортировки дел и короткого последнего инструктирования Анжелы Вебер, я смотрю в круглое полное лицо старого козла Томаса Бейли, вдруг заупрямившегося в последний момент и требующего трех процентов сверху от оговоренных прибылей.
Через двадцать минут морального траханья я, наконец, избавился от этой пиявки, уступив лишь полтора процента. Еще легко отделался!
Попав домой, я повел себя хуже девицы-девственницы, собирающейся на первое свидание. Пять раз я думал, что мне нужно побриться повторно, но менял свое решение из принципа не бриться чаще, чем положено. Даже ради прекрасной … спины мисс Изабеллы. Трижды продирался расческой через волосы, пытаясь привести хаос к подобию порядка (личный рекорд для меня!), но тщетно. Послав все к чертовой матери, в том числе свое странное волнение, я успокоился, оделся и поехал навстречу другим мучениям.
Разумеется, я опоздал. Когда я зашел в ложу, купленную нашей семьей на сегодняшний вечер, в зале как раз погасили свет. Бля! Я даже поздороваться ни с кем не успел, не говоря уже о том, чтобы наконец-то познакомиться с лицом Беллы.
Стараясь производить как можно меньше шума, я занял свое место и приготовился к массированной атаке моего слуха, мысленно прикидывая, много ли клеток головного мозга погибнет до антракта, и буду ли я достаточно вменяем, чтобы поддержать непринужденный разговор с Беллой.
Через минуту глаза привыкли к темноте, и я стал сканировать темные силуэты, находящиеся в ложе вместе со мной. Первые кресла занимали Эсме и Карлайл. По правую руку от матери сидела Розали Хейл, свет со сцены подсвечивал ее блондинистые пряди. А где Эммет? Ха! Ему повезло, он сумел отделаться от семейного выхода сегодня! Во втором ряду сидели Питер и Шарлотта Карлмайклы, друзья нашей семьи, плюс их дочь-подросток с неадекватной реакцией на меня. Как там ее зовут? Не помню. Это все равно значения не имеет. Мне нужно разглядеть единственного человека, из-за которого я согласился отдать свой мозг на заклание.
Я совсем на ней помешался, иначе, почему я почувствовал ее раньше, чем увидел. Волны электричества исходили от одной из фигур, сидящих справа передо мной. Две девушки: одна с короткой прической, с небрежно уложенными кончиками. Элис, без сомнения. А вторая… Я впился глазами в скрытый полумраком профиль. Маленький прямой носик, небольшой лоб и идеальной формы подбородок. Волосы убраны назад, закреплены в тяжелый узел на затылке, предоставляя на обозрение нежную шею и грудь, прикрываемую тонкой тканью платья.
Изабелла… Несомненно, это имя подходит такой совершенной девушке!
На сцене начался обычный апокалипсис, но кому это, спрашивается, нужно, когда в пяти с половиной метрах от меня сидит это чудо! Я пришел сюда за эстетическим наслаждением, и я его получал сполна, плавая на волнах электрических импульсов и глубоко дыша воздухом, в котором чувствовался лишь намек на ее аромат, но все-таки чувствовался! Я не отрывал от мисс Свон глаз, уже соображая, когда смогу пригласить ее на ужин, и как долго меня должны сдерживать приличия до, собственно, срывания банка. Я даже не ужасал сам себя, капая слюной при каждом ее движении, мечтая как можно быстрее иметь возможность поговорить с ней, коснуться ее.
Было заметно, что и ее утомляют эти терзания на сцене, она или перешептывалась о чем-то с Элис, или теребила прядку волос, или крутила кольцо на пальчике. Если бы она посмотрела хоть раз в мою сторону, я бы немедленно поднялся с места и увел бы ее отсюда, показав более интересные места. Жаль, что пока не занятия.
Прошло около часа после начала, действо на сцене достигло кульминационной точки скуки, когда Белла встала, дав мне долгожданный шанс оценить длину ее платья и восхититься изгибами фигуры, и покинула ложу, не глядя ни на кого, низко опустив голову.
Я догадался, что это побег под прикрытием посещения дамской комнаты. И да, это еще и мой счастливый случай сказать «привет» раньше антракта, уже посмотрев ей в глаза, а не в точку пониже спины…
Выждав минуту после ее ухода, я вышел вслед за ней в фойе и прислонился к стене рядом с входом в ложу.
Отлично! Ловушка готова, поджидаем добычу!
Со мной творилось что-то невообразимое! Сердце, по всей видимости, решило от радости сплясать чечетку, адреналин подбирался к отметке выше допустимой, я едва справлялся с эмоциями. Сейчас я увижу ее, уже не скрытую полумраком, а она увидит меня… Я машинально поправил галстук, взъерошил непослушные вихри волос на голове… Рассказывала ли ей Эсме обо мне? И что именно? Я не сомневался, что мама способна говорить обо мне только хорошее. Но ведь Белла еще и с Эмметом общалась! А этот дурно воспитанный бабуин мог рассказать ей обо всех моих похождениях, о которых знал, просто так, чтобы скрасить скуку за чашкой чая. Дьявол! Пусть и знал он не много, но этого было достаточно, чтобы оттолкнуть уважающую себя девушку, а Изабелла Свон, судя по рассказам Элис о ней, такой и являлась…
Я чуть не взвыл от отчаяния. Если бы здоровяк был здесь, я бы немедленно вытащил его из кресла и вытряс бы правду, что и как он рассказывал Белле обо мне. Но этот счастливчик сберег свою задницу, считай, дважды!
В мирной тишине послышался стук каблучков. Возможно, это Белла…
Дрожащими руками я извлек из внутреннего кармана телефон, отрабатывая легенду внезапного звонка. Я ведь не хотел, чтобы в первую встречу мисс Свон приняла меня за одержимого ею сталкера, даже если так оно и было на самом деле.
Звонкое неторопливое «тук-тук» приближалось к месту, где затаился я. И вдруг абсолютно неожиданно для себя я обнаружил, что могу продуть дело из-за встрепенувшейся проблемы в моих штанах. Стук каблучков Беллы рассыпающимся эхом отражался в пустом фойе и породил в моем воображении запретную на данный момент картину ее безупречных ножек, обутых в туфельки на высоких каблуках, а та, в свою очередь, вызвала у моего члена желание тоже сказать Белле «привет», как только она появится.
Черт! Черт! Черт!
Теперь у меня было два выхода. Первый: взять свое тело под жесткий контроль и осуществить задуманный план. В этом случае вечер станет в тысячу раз приятнее и удачнее. Второй выход: скрыться с позором в полумрак ложи и лишиться, таким образом, возможности побеседовать с девушкой тет-а-тет, без назойливого внимания моих родственников.
Стук каблучков стал еще ближе, Изабелла вот-вот повернет за угол. Решайся, Каллен, на что-нибудь!
Я прислонился к стене и поднес телефон к уху. Сердце в груди отсчитывало секунды, я отговаривал кровь устремляться в пах, перечисляя в уме названия штатов в алфавитном порядке, затем перемножая четырехзначные числа. Но когда, в конце концов, Изабелла Мари Свон вывернула из-за угла и замерла в трех метрах от меня, застигнутая врасплох моим присутствием, я понял, что даром потратил силы.
Она была ошеломительно прекрасна. Ангел во плоти, и, черт меня возьми, в сногшибательной плоти! Что было незамедлительно подтверждено моим членом, наплевавшим на получение результатов умножения 3 438 на 255. Оптимальную длину ее облегающего платья, закрывающего колени, я успел оценить раньше, также как и соблазнительные изгибы фигуры. Но вот эту девственно чистую, завораживающую, сияющую на фоне черного платья кожу ее шеи, груди, плеч – еще нет.
Ох! Спасибо, Господи! Такого подарка я и ждал всю жизнь!
Но что действительно сбивало дыхание и заставило мой рот приоткрыться в восхищении – это взгляд ее карих глаз с бархатной глубиной, робкий, неуверенный… Судьбоносный. Эти глаза рассказывали мне все об их владелице и провоцировали нарушить границы приличия… Я сразу понял, что она не похожа на всех остальных, такую девушку будет нелегко сделать своей. Но если я благополучно сумею избежать обычных ляпов, связанных с отсутствием мозга в головке моего пениса, то такая возможность весьма вероятна. Точнее, я сделаю эту возможность сказочной реальностью!
Прекратив пялиться на нее как деревенский дурачок, я отвел взгляд, взял себя в руки и приступил к разыгрыванию спектакля, по важности ни в какое сравнение не идущим с тем действом на либретто, демонстрирующимся сейчас на сцене оперными исполнителями.
- Да-да, конечно… Простите, но в данный момент я не могу говорить. Я перезвоню вам позже, - выразительно сказал я молчащей трубке и сделал вид, что отключился.
Снова посмотрев на нее и дерзко улыбнувшись одним уголком рта, я спросил:
- Отелло вас не впечатляет?
Она чуть расслабилась и тоже улыбнулась мне, пусть и слегка, но это все равно сделало мою улыбку полноценной и широкой.
- Нет. Как может впечатлять герой, задушивший свою ни в чем не повинную жену в приступе ревности, - произнесла мисс Свон, и я разомлел от звука ее голоса. Потрясающе! Вот что я с радостью слушал бы три часа подряд и от чего получал бы настоящее наслаждение!
Она забавно сморщила носик и в отвращении покачала головой, прибавив:
- К тому же, все это исполнение на итальянском… Я, наверное, просто не привыкла к этому.
Я снова приоткрыл рот в следующем приступе восхищения, уже граничащего с преклонением. Редкая красавица, умница, совершенство - и тоже не любит оперу! Идеальна!
Я решил брать быка за рога.
- Эдвард Каллен, - протянув ей руку, представился я.
Давай, Белла! Назови мне свое имя, и перейдем уже на следующую стадию задела нашего счастливого будущего!
- Изабелла Свон. Прошу, называйте меня Белла, - ответила мне она, зардевшись розоватым румянцем.
Я тяжело сглотнул. Эдвард Каллен, ты близок к эмоциональному оргазму! Никогда раньше ни одна девушка не заставляла меня чувствовать себя таким беспомощным и вдохновленным!
Белла шагнула вперед и прохладными пальчиками коснулась моей протянутой ладони. Разряд тока прошел сквозь меня, я жестко подавил начинающую реакцию моего дружка, а также наступил на горло желанию ухватить покрепче эту бледную ручку и рывком притянуть девушку в свои объятия. Даже целомудренный поцелуй руки, разрешенный этикетом, будет ошибкой. Ведь если она вновь покраснеет (а она непременно покраснеет!), я за себя уже не ручаюсь. Поэтому я слегка сжал изящные пальцы и еще раз ободряюще улыбнулся.
Казалось, она тоже была в замешательстве, и было видно, что старается побороть свою застенчивость, вызывающую этот заводящий меня румянец.
- Мы вроде как знакомы, - я так и не отпустил ее руки. Интересно, я так вечность собрался провести?
- Да, - согласилась она с полуулыбкой, не отводя от меня взгляда своих потрясающих глаз. – Заочно. Я слышала о вас так много рассказов…
Мое сердце вместе с укрепляющейся эрекцией ухнуло вниз. Эммет! Ты покойник!
В приступе паники я выпустил ее руку, а улыбку как ветром сдуло.
Какой же я идиот! Эта идеальная девушка никак не может быть предназначена для меня!
Но Белла развеяла мои пораженческие идеи следующими словами:
- Ваша мама и сестра говорили о вас с таким восторгом, что я теперь чувствую себя неполноценной дурочкой рядом с таким прекрасным человеком, как вы.
Я облегченно выдохнул и воспрянул духом. Уж я позабочусь о том, чтобы Эммет не смел даже рта раскрыть в ее присутствии!
Подстрекаемый ее ироничной фразой, я рискнул еще раз:
- Белла, во-первых, это я чувствую себя неполноценным дурачком рядом с вами после всего услышанного. А во-вторых, предлагаю перейти на ты, раз мы так тесно знакомы.
Давай же, обалденно красивая умница!..
Она округлила чувственные губки в спирающую дыхание «о»…
Малышка, ты даже не представляешь, что делаешь со мной!
- Хорошо, - кивнула она и опустила взгляд вниз.
Я снова бросился в бой.
- Так чем тебе не нравится итальянский? – поинтересовался я и был вознагражден ослепительной искренней улыбкой.
Это победа!
Когда на нас нахлынул гул голосов, и из дверей начали высыпать люди, радуясь возможности размять ноги и избавить свои уши от звуковых мытарств, мы с Беллой уже беседовали как добрые старинные друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Я сохранял наш разговор в безопасном русле, не переходя на личные темы, не отвешивая комплименты, которые заставили бы эту скромную девушку чувствовать себя неловко, и пару раз даже сдерживал свой резвый язык, готовый предложить «Белла, может, ты согласишься завтра поужинать со мной?» Я уговаривал себя подождать, чтобы не отпугнуть, и это было мозгодробительно, потому что ждать я не мог!
Я протянул с этим предложением до следующего вечера, и один бог знает, чего мне это стоило!
Заявившись в салон Эсме ко времени закрытия с видом «я тут мимо проезжал», я приветствовал Беллу этой идеей и получил отказ.
Следующие два отказа были как удары по почкам, а третий – как удар в сердце.
Я горел в аду отчаяния, растерянности, сомнений и жалости к себе. Я забрасывал ее цветами, мелкими знаками внимания и беспрекословно принимал приглашения матери посетить то благотворительный вечер, то выставку какого-нибудь новоявленного таланта, то просто поужинать всей семьей, как только узнавал, что там будет Изабелла. Я не сводил с нее глаз, ревниво охраняя свою драгоценную собственность, которая и знать не знала, что ею является, и был готов выбить челюсть любому представителю мужского пола, осмелившемуся бросить в ее сторону похотливый взгляд. Я старался, как мог, но она была такой другой, такой загадочной для меня. И предпочитала общаться со мною как с другом, умерщвляя равнодушной вежливостью.
Наконец, когда я сдался, сожрав сам себя, подняв вверх лапки, и был готов рухнуть к ногам Беллы бездыханным трупом, я оказался вознесенным в рай, получив свой первый поцелуй раньше, чем первое свидание.
Кардиган Беллы
"ОТЕ́ЛЛО” — опера Дж. Верди, созданная в 1884—86 гг., один из шедевров оперной музыки XIX в., едва ли не самое значительное и совершенное воплощение шекспировской темы в оперном искусстве.Партия Отелло (драматический тенор) принадлежит к числу величайших художественных откровений мирового оперного репертуара.
Источник: http://robsten.ru/forum/35-469-1
0
А она эму не верит! 
