Глава 17

Alice POV

Мы улетели бы домой в тот же день, будь рейсы в Нью-Йорк ежедневными. Но это было не так, и пребывание во Флоренции продлилось еще на два дня. Они пролетели быстро.

Никакими словами нельзя описать то ощущение, когда человек, которого ты больше никогда не должен был увидеть, вновь появляется в твоей жизни, разговаривает с тобой, обнимает. Это чудо. Чудо, которое вдруг произошло. Белле постоянно хотелось плакать, и я понимала ее. Разве может осознание всего того, что произошло, уложиться в голове за такое короткое время? Конечно, нет. «Смерть» Эдварда была слишком тяжелой травмой для нас всех. И, думаю, даже через двадцать лет я не смогу вспоминать это спокойно, не ощущая холодок в груди. Это навсегда. Это не забудется.

Было сложно и странно. Я не знала, что сказать Эдварду, кроме того, что люблю его. И Белла не знала. Потому, большая часть общения приходилась на тактильные контакты. Мне хотелось подольше подержать его руку в своей руке, внимательнее рассмотреть черты лица и покрепче обнять.

Что и говорить о Белле… она не отходила от него ни на шаг. Хвостик. Если они не держались за руки, то его рука обязательно была на ее талии. Если он не обнимал ее, то их плечи обязательно соприкасались. Мне казалось, эта ее ледяная оболочка совсем растаяла. Но в тех немногочисленных словах, которые она говорила ему, была отстраненность. Ее голос не становился таким же мягким при обращении к нему, как когда-то бывало. В нем был холод. Нет, холод не к Эдварду. Просто в очередной раз она прибегла к такому способу скрыть внутренние переживания. Возможно, ей так легче именно сейчас, и это все временно.

Но она изменилась, и это нельзя отрицать. Она повзрослела. Казалось бы, разве может она еще сильнее напоминать взрослую женщину в свои годы? Оказалось, да. И эта разница сквозила во всем: в жестах, в мимике, в глазах.

Эдвард видел это. И я знала, каждое ее действие, каждое движение он сравнивал с тем, что привык видеть. Что он думал обо всем этом? Я не имела понятия и не спрашивала. Уверена, для него это было странно.

Ровно так же, как и для нас было странно находиться рядом с ним. Но никто ни о чем не спрашивал. Ни я, ни Белла не были готовы к тому, чтобы задавать вопросы и, самое главное, слышать ответы. Быть может, ей и вовсе это не нужно было сейчас. Сейчас Белле просто было важно видеть его, чувствовать. Спустя время она захочет все узнать. А пока… пока мы просто вместе.

Вечером я все так же гуляла с Джаспером. Я хотела так много сказать, но сказала всего лишь «спасибо». Хотелось признаться, что я влюбилась в него. Но тем самым вечером, когда в номере нас ждали запакованные чемоданы, а до отправления оставалось несколько часов, я чувствовала, что все поцелуи, все ночи, все взгляды останутся здесь, во Флоренции. Мы стояли на мосту и смотрели на блики огней, отражаемых Арно.

Неужели он не знает, как нравится мне? Неужели я сама ему не нравлюсь?

- Красиво, - произнес он.

- Будь обстоятельства другими, мне бы не хотелось уезжать, - глядя на свинцовое облако, плавно обволакивающее собой убывающую луну, ответила я.

- Понравилось во Флоренции?

«Понравилось с тобой во Флоренции, Джаспер».

Я кивнула, прикусывая язык.

В голове пронеслись мысли о том, что впереди меня вновь ждут ежедневные занятия, вылазки с друзьями по выходным, возможно, очередные поверхностные романы… И я поняла, как это тоскливо. Я поняла, как не хочу терять это ощущение, которое прямо сейчас у меня в груди. Я так чертовски не хочу, чтобы это был наш последний вечер. Вспомнились все те дни, проведенные вместе. В спешке, в проблемах и волнениях, но вместе. Прошло немного времени, но каждый момент мне запомнился. Начиная с часов, проведенных в его квартире, заканчивая прогулками по ночной Флоренции. И все это было особенным. И мне так не хотелось отпускать это. Мы приедем в Нью-Йорк, и нас не будет связывать больше ничего. И каждое проведенное вместе мгновение станет всего лишь воспоминанием. Джаспер, как же я не хочу это отпускать…

- А знаешь, мы могли бы съездить сюда еще раз… - вдруг заговорил он спокойно, заставляя меня посмотреть на него. – После твоих итоговых экзаменов. А затем на море…

- Джаспер…

Он повернул голову в мою сторону, мягко улыбаясь уголками губ. Спустя пару секунд я почувствовала его дыхание совсем близко.

- Это не последний вечер, Элис.

***

Bella POV

Говорят, что дорога домой кажется быстрее.

Мне было все равно, сколько часов уйдет на нее. Мне было о чем подумать в пути.

Склонив голову к плечу Эдварда и сжав его руку, я смотрела, как серая взлетная полоса остается далеко позади, как крыши домов становятся всего лишь красноватыми точками, а затем вовсе скрываются за белым полотном облаков.

Краем глаза я видела, как на соседнем ряду рядом друг с другом сидят Элис и этот мужчина, Джаспер. Я не спрашивала у Элис про него.

Кто он? Как они познакомились? Откуда он знает Эдварда? Как они оказались здесь?

У людей есть энергетика. У каждого, абсолютно у каждого. Она тоже говорит за человека. Так вот, его энергетика говорила о том, что он хороший человек. И мне достаточно было одного взгляда на Элис, чтобы понять, как она относится к нему. И, честное слово, он относился к ней так же.

Вообще, я не задавала никаких вопросов. Ни одного. Ни одного вопроса.

Я просто хочу домой. Просто хочу домой с ним.

Элис заранее позвонила Эммету, попросив встретить ее по прибытию. Как я узнала, для семьи она была в учебной поездке. Основной проблемой теперь было то, что мы не имели понятия, как бы сообщить родственникам обо всем. Первым обо всем узнает Эммет…

Аэропорт Нью Йорка. Элис и Джаспер получили багаж.

И я так волнуюсь, выходя в главный зал. Помню, как стояла здесь же несколькими месяцами ранее. Сжимая ремешок сумки холодными руками, и попеременно бросая взгляд то на табло, то на человека, которого я тогда совсем не знала…

И вот тут меня изнутри бьет током. До этого дня я не думала ни о чем. Ни о прошлом, ни о будущем, словно не существовало ни того, ни другого. Но сейчас воспоминания откликнулись в моем сознании, воскрешая в памяти хронологию событий, цепочки обстоятельств, все принятые мной решения… Все совершенные мной поступки. И бросает в жар. Но я не успеваю развить мысль, потому что из внутренних переживаний меня вытаскивает резкая встреча со знакомым лицом.

Эммет поначалу не узнал меня.

Его взгляд сперва не остановился на мне, лишь через несколько секунд он, по-видимому, начал понимать, что я – это не просто незнакомый человек в толпе. В выражении его лица можно было различить как и радость, так и некоторое оцепенение… Но потом его взгляд прошелся чуть выше, и одновременно с этим я почувствовала присутствие Эдварда за своей спиной…

Ох, черт. Дальше было что-то смутное.

Это нужно было видеть. Это я запомню навсегда.

Серьезно, Эммет просто не смог воспроизвести ничего кроме потока выражений, которые обычно не произносят при дамах. И я бы усмехнулась, если бы мне вновь не захотелось плакать. А потом… потом, спустя какое-то время, Эммет обнял своего младшего брата. Обнял, хотя конечно еще совсем не осознавал, что все это действительно происходит. И, черт, тут не нужны были никакие слова.

***

Я снова в этом городе? Как же я отвыкла от такого количества машин, огней и людей. Глядя на мелькающие высотки, все, что я видела – бетонные склепы. Гигантские бетонные склепы, нависающие над перегруженными дорогами. И это просто выбивало воздух из легких. Ни солнца, ни тех красных крыш, ни узких улочек, покрытых коричневой брусчаткой…

Я смотрела в окно, изредка переводя взгляд на Эммета, Элис, Эдварда. Если Элис уже немного отходила от состояния потрясения, то я все еще чувствовала долю невозможности происходящих событиях, а Эммет и того был в прострации, предпочтя сконцентрировать все свое внимание исключительно на дороге.

Мы ехали по трассе, отдаляясь от густонаселенных районов. За окном замелькали промышленные постройки, железнодорожные мосты и масштабные развилки, небольшие предприятия и все то, чему не место в самом центре Нью-Йорка. В эту категорию входило и то место, огороженное старым забором, с белыми гранитными плитами, усеявшими огромную площадь…

Почему же оно располагалось так близко к трассе?!

Мысли неприятно помутнели, и к горлу подступила тошнота. Я слегка подалась вперед, упираясь локтями в колени, закрывая лицо ладонями, пытаясь убежать от этого состояния. Казалось, еще чуть-чуть, и меня стошнит от накатившего напряжения и резко возникшей головной боли.

- Тебе плохо? Белла? – обеспокоенно спросил Эдвард, и снова в его голосе звучали нотки тех эмоций, которые я не могла расшифровать. Что-то похожее на раздражение, но не направленное в мою сторону.

- Что у вас там? Остановиться, Белла? – это были первые слова Эммета за всю дорогу.

- Нет, - выдавливаю из себя я, стараясь случайно не бросить еще один взгляд в окно. – Ради бога, Эммет, не здесь… не здесь…

Я не нахожу ничего лучше, чем зажмуриться и уткнуться лицом в грудь Эдварда, обнявшего меня за плечи. Так я просидела несколько минут, во время которых в голове шумели мысли, убеждающие меня в том, что сейчас все хорошо. Что все прошло, что я больше не увижу ту чудовищную могилу, больше не буду плакать рядом с ней. Закончилось. Все это закончилось. Но среди всего этого звенящего калейдоскопа затерялся тихий голос, едва слышно задающий вопрос: «Что было с ним, когда ты думала, что сидишь возле его могилы?»

Я не ухватилась за эту мысль… она исчезла так же быстро, как и появилась. Всего лишь вспышка.

Вскоре мы уже выехали к дороге, напрямик ведущей к дому Роуз и Эммета. То ужасное состояние уже почти улетучилось, а потому я просто продолжала находиться в объятиях Эдварда, с нетерпением ожидая момента, когда мы окажемся дома. Только в эту секунду до меня дошло осознание того, как же на самом деле мне было плохо без семьи, как же я на самом деле была пуста без них.

Автомобиль притормозил у обочины, и послышался глубокий вздох Эммета, который, облокотившись на руль, будто устало потер переносицу, о чем-то размышляя.

- В чем дело? – Элис озвучила вопрос, появившийся у всех.

- Я не знаю, как их везти домой, - сбивчиво пробормотал Эммет. Было заметно, в каком он состоянии… но что-то еще мучило его. – Встрече с Беллой она очень обрадуется, и это будет даже хорошо. Но вот… - он кивнул головой в сторону Эдварда, и было заметно, что его словно передергивает от своих же мыслей. – Я не знаю, как она отреагирует.

Я совершенно не понимала, о чем он говорит. Я пыталась уловить ниточку смысла, но не могла.

А вот Элис, кажется, понимала… Теперь ее лицо тоже приобрело задумчивое выражение.

- Я не думала об этом… Черт. Но ведь в любом случае мы должны придумать, как ей сообщить. Это как само собой разумеющееся.

- Элис, ты хоть представляешь, какой это шок? Сколько гребаных переживаний это вызовет?

- А радости? Представляешь, сколько радости? Ничего плохого не должно случиться, Эммет. От радости ничего плохого не будет!

- Я не знаю… - вновь пробормотал Эммет.

- В чем дело? – наконец не выдержала я, наверное, впервые за всю дорогу произнеся хоть что-то.

Эммет снова уставился в окно, а Элис, в свою очередь, глубоко вдохнув, развернулась лицом ко мне.

- Белла, - начала она, для чего-то сжав мою руку и пристально вглядываясь в глаза. – Роуз беременна.

Было решено не откладывать. Действительно, сегодня, завтра, послезавтра… какая разница?

И когда я увидела Розали, ставшую такой трогательной и хрупкой, я могла только радоваться. А ее встреча с Эдвардом… Вновь мне казалось, что все вокруг ненастоящее, ведь действительно, так не бывает. Так не бывает!

Периодически я ловила на себе взгляд Элис.

Чего она ждала? Она боялась, что у меня начнется истерика? Наверное, именно так. Она просто очень переживала.

Но все, о чем я резко начала беспокоиться в эту минуту, так это то, что Эдвард заметил странное беспокойство Элис. Он, конечно же, не понял, к чему оно было… Но он точно уловил наш с ней зрительный контакт.

Я так наивно полагала, что по возвращению все трудности исчезнут. Что просто все узнают о том, что Эдвард жив, и все будет легко и просто.

Черта с два. Так не бывает.

Первый день прошел как в тумане. Так бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься на знакомое место. И в первый день все действительно было не так уж плохо. Все было нормальным на столько, на сколько могло быть в такой ситуации. Конечно, по всем правилам психологии Роуз и Эммет отрицали происходящее, конечно, они не верили в то, что видят Эдварда в своем доме. Но это пройдет. Это – вопрос времени.

В голове было слишком много информации, и я не могла обдумать каждую отдельную мысль. Это был хаос. И с каждым часом я все сильнее ощущала тяжесть, появившуюся во мне именно в тот момент, когда в зале аэропорта невольно вспомнила об одном своем поступке. Осознание того, что на самом деле это – катастрофа, пришло только вечером. Оно ударило по моему сознанию. Резко.

Просто мы с Элис находились в моей спальне. Она сидела на кровати и болтала о чем-то пустяковым, просто чтобы перекрыть тишину, а я наконец-то принялась доставать вещи из моей единственной сумки.

В ее недрах показалось кое-что блестящее. Кое-что, что я положила туда еще несколько недель назад, забыв. Кое-что, что я так беспечно вытащила, ненамеренно привлекая внимание Элис.

- Что это?

Я махнула рукой, и кинула это «что-то» в ящик комода, желая быстрее убрать с глаз, своих и Элис.

Элис, пожалуйста, сейчас ты не должна быть любопытной.

Мои немые молитвы не были услышаны. Спустя несколько мгновений она уже открыла ящик и взяла в руки браслет.

- Красивый, - произнесла она, задумчиво повертев его на ладони. – Кто его подарил тебе?

- Я купила.

- Брось, Белла. Ты бы не купила такой. Кто тебе подарил его?

Я опираюсь о столешницу руками, перенося вес на одну ногу. Глубоко вздыхаю, на секунду опустив голову, а затем распрямляюсь, переводя взгляд в зеркало, на себя.

- Мне подарил его Аро Вольтури.

Почему-то я была уверена, что она знает, кто это. Но даже если бы это было не так, мои мысли все равно были бы о другом…

Видя мое состояние, Элис откладывает браслет в сторону. Пытается заглянуть в мои глаза, но безуспешно.

- Почему он дарил тебе подарки?

Я качаю головой.

- Этот был на Рождество.

Я коротко отвечаю на ее вопросы, но тем временем внутри сознания медленно подхожу к краю.

- Белла?

И я просто усмехаюсь. Иронично и отстраненно. Так делают тогда, когда уже все равно. Когда осознают, какую ошибку допустили, но исправить ее нет возможности.

- Белла, ты же… Ну, нет! Нет же?

Затем я перевожу взгляд на нее. И все становится понятно.

А затем проходит еще какое-то время, и мы обе сидим на краю кровати, тупо уставившись в одну точку. Элис разделят мои переживания. Не понимает, но разделяет их со мной.

- Почему? – тихий голос подруги проникает сквозь молчаливую пелену.

И я сама спрашиваю себя, почему? Потому, что я не могу контролировать свое тело? Потому, что мне так хотелось почувствовать себя нужной таким образом? Потому, что я хотела Аро?

- Так вышло, - бесцветно отвечаю я, прекрасно понимая, какую глупость говорю.

«Так вышло»? Серьезно, Белла? Я сама пришла к нему в ту ночь, я сама хотела.

«Так вышло»?!

- Он не должен знать… он не узнает, - прошептала я, говоря об Эдварде.

Элис лишь поджала губы, вздохнув.

И я знала, что сказать это гораздо проще, чем воплотить в жизнь. Но еще совершенно не представляла, как тяжело мне будет. Как то воспоминание начнет откликаться во мне.

Той же ночью, когда Эдвард целовал меня, его рука легла на мою шею… Без всякого подтекста. Но это заставило меня резко распахнуть глаза. Просто мне вспомнилось, что именно так делал Вольтури. И стоило этому проникнуть в мою голову, я больше не могла думать ни о чем другом. Мне стало ужасно плохо. Я просто вскочила с постели, оставив его в непонимании. Я ничего не объясняла. Он, наверное, спишет все на слишком большое количество эмоций, и окажется прав, в какой-то степени…

С этого вечера я чувствовала себя мерзко. Я чувствовала себя грязной и виноватой. И следующим вечером… И следующим… И следующим…

И я начала понимать, что больше ничего не будет простым.

POV Isabella

Я могла бы забыть это. Да, несомненно… Элис никогда не сказала бы ему. Он никогда не узнал бы.

Это ведь так просто, да? Вычеркнуть из памяти одну ночь. Вычеркнуть ее из череды всех других ночей и жить дальше, как ни в чем ни бывало.

Но я думала об этом. Не могла не думать. Каждый раз в голове вращались мысли, и все они были об одном. Каждый раз, когда Эдвард касался меня, я чувствовала давление. Я буквально чувствовала грязь на себе. Только эта грязь не смывается водой и мылом. Я хотела, боже, как же я хотела обнять его. Но не могла сделать это так же легко, как раньше. Как же я хотела поцеловать его. Но нет. Грязь, оставшаяся на мне, не давала мне это сделать.

Это казалось мне чем-то дико неправильным. Ведь ничего из этого не должно было случиться. Начиная с того, что нас ничто не должно было разлучить, заканчивая тем, что я никогда не должна была быть с кем-то другим. Ведь так и положено?

Как иронично, почему-то я до сих пор не осознала, что идеальные представления и реальная жизнь не имеют между собой ничего общего. Нет, скорее так: я осознавала это, но внутри себя продолжала отрицать.

И я действительно не знала, что мне делать. Не имела ни малейшего понятия.

А Тем временем все было спокойно… Все было спокойно и счастливо. Розали и Эммет ждали ребенка. Элис и Джаспер утопали в нежности. И, самое безумное и главное: Эдвард был рядом. И мне следовало бы окунуться с головой в это счастье, но я не могла. Я просто не могла.

И сейчас Эдвард подходит ко мне, и в его глазах я так же вижу эту тяжесть. Мы не разговаривали ни о чем. Мы пытались покрыть все произошедшее плотной пеленой, чтобы просто отгородить это от настоящего. Но какие бы вы стены ни строили, беспокойное прошлое всегда просочится сквозь них. Или же вы сами откинете эту завесу в сторону…

Я точно знаю, почему он так смотрит на меня. Я чувствую приближение разговора. Хочу ли я знать, что с ним было? Мне не должно это казаться важным теперь, когда он рядом. И все же я не могу принять все так, как есть. Мне нужно знать.

- Ты расскажешь мне?

Он не будет изображать непонимание. Эдвард прекрасно знает, вокруг чего сейчас вращаются мои мысли.

Медленный кивок. И я думаю, что он скажет мне это прямо сейчас, прямо так. Но он берет меня за руку и ведет в свой кабинет. Он наливает виски в два бокала, и, протянув один мне, приближается со вторым к окну.

Следовало ожидать, что история окажется непростой. А теперь я уверенна, что это будет самая непростая история, которую мне довелось услышать.

- Когда я оставлял тебя у Роуз с Эмметом, я делал это не без причин, - начал Эдвард, глядя в окно. - Вольтури недвусмысленно намекал на то, что будет использовать мое самое слабое место – тебя. Мне казалось, если ты не будешь рядом, ты будешь в безопасности. Однако Джаспер оказался прав: Вольтури просто направил мое внимание в сторону, только понял я это поздно. На самом же деле, действовал он весьма прямо. Авария действительно была. В то утро я ехал за тобой. Трасса была пустой, а скорость слишком высокой. Даже если бы Блэк не старался, я бы все равно не успел вывернуть руль в другую сторону.

Я сглотнула, услышав эту фамилию. Мне было страшно теперь. Блэк и Аро заодно?

- Автомобиль вылетел за полосу, и удар пришелся на водительскую сторону. Я отделался сотрясением и амнезией. Это стало большой проблемой для Вольтури, - он странным образом усмехнулся, а у меня сжалось сердце.

Медленно поднеся бокал к губам, я сделала маленький глоток. Так должно быть легче.

Он продолжил:

- И все же даже в таком состоянии я не подписывал то, что ему было нужно. Ему пришлось повозиться. Несколько месяцев я не помнил ничего. Никого. Некоторые воспоминания появлялись как вспышки, но были слишком расплывчатыми, чтобы хвататься за них. Вольтури пришлось в некотором роде подключить фантазию, чтобы добиться результата. И тогда мы поехали в наш с тобой дом.

Я встрепенулась, бросив на него очередной взгляд.

- Да, так совпало, что именно в тот день ты была там. Вольтури не знал об этом. К счастью. Знакомые помещения помогают. Я действительно начал вспоминать. Но затем в одной из комнат я увидел тебя. И услышал твой голос.

Я вдруг почувствовала, как по щеке течет слеза. Мне не снилось это… Он действительно был там… Уже тогда я могла знать, что он жив…

- Это было грандиозным толчком. И очень хорошо, что ты осталась в спальне, Белла. Вольтури так и не узнал, что в доме мы были не одни. Однако это не слишком изменило ситуацию. Когда память вернулась, единственным моим ответом на его требования было «нет». И он решил воспользоваться рычагами давления. Уезжая в Италию, я вновь рассчитывал, что чем дальше Вольтури от тебя – тем лучше. Оказалось, он это с легкостью исправил. И вот ты в Италии…

Я замерла.

- Эдвард…

- Я не мог дать знать о себе, ты бы не оставила все как есть. А твои попытки все изменить могли бы привести к новым решениям Вольтури. Я приходил к тебе ночью, - я оборвала его фразу, не дав закончить

- Все это время, пока я была там… Боже… - я схватилась руками за голову, приоткрыв рот. – Ты знал, что я там, ты видел меня… Ты читал мой дневник. Ты знал, что со мной происходит! Почему ты не сделал ничего? Разве я стала бы мешать твоим действиям? Но я бы знала, что ты жив… Я же… Почему? Почему ты не прекратил все это? Сколько это должно было длиться?

- Я не мог просто отдать ему компанию, Белла.

Все внутри как-то оборвалось. Нет, я не плакала и не всхлипывала. Просто по щеке скатилась еще одна слеза, а внутри стало пусто.

И вроде бы уже ничего не важно. Ведь он тут. Остальное ведь не важно?

Но почему то внутри все выжигает.

Он просто не мог отдать ему компанию. Я просто умирала в одиночестве.

И весь объем моих мыслей нельзя сформировать в предложения. Я не хотела верить, что все вот так. Я не хотела верить, что он предпочел держать меня в неведении и горе. Одну. Совсем одну, без единого намека.

Я понимаю, что это деньги. Большие деньги и он действительно не мог плюнуть на это. Но… как же я? Разве было похоже, что со мной все хорошо? Разве было похоже, что я готова спокойно пережить его отсутствие? А расскажи он все мне намного раньше… И тут я просто закрываю глаза, пряча лицо в ладонях. Нет, все еще не реву.

И я надеюсь, он не будет говорить «прости» сейчас. Это бесполезно. Что сделано, то сделано.

Мне не хочется больше думать обо всем, что он мне сказал. Я не хочу это обдумывать. Можно я просто приму это? Но все же одна мысль холодком закрадывается в черепную коробку.

- Ты приходил каждую ночь? – спрашиваю я тихо, надеясь, что голос меня не выдаст, но интуитивно чувствую, что так оно и будет.

- Нет. Не каждую.

Слышится мой выдох. Выдох, предающий меня.

- Почему ты спрашиваешь?

Мои плечи вздрагивают. Раздается всхлип. Но я уж точно не знала, что это он поймет немного иначе.

- Что он сделал? – подходя ко мне, спрашивает он голосом, от которого мне страшно.

А что мне сказать? Мне нечего сказать. Я молчу и плачу. Теперь еще и от того, что сейчас может появиться очередная ложь. Эдвард сел возле меня, пытаясь поймать взгляд. Нет, пожалуйста, не смотри на меня. Не думай, что я вновь невиновная жертва обстоятельств. Не думай, что я такая чистая и хорошая.

- Он ничего не сделал, Эдвард, - шепчу я. – Это я сделала.

И когда он резко поднимается на ноги, начиная смотреть на меня сверху вниз, первая моя мысль: Сейчас ударит.

И лучше бы ударил! Лучше бы он дал мне пощечину, такую, что до темноты в глазах. Я бы перенесла ее легче, чем тот взгляд, которым он смерил меня. Конечно же, сначала в нем проскользнуло непонимание. Или надежда на непонимание. Но затем все его сомнения в верности услышанного развеялись. А сомнения в моей верности появились. Да какие там сомнения…

Этот взгляд я никогда не хотела увидеть.

В нем была злость? В некоторой степени. Разочарование? Определенно. Я никогда не хотела, чтобы на меня так смотрели.

И даже не важно, то теперь мне так же обидно. Не важно, что я теперь знаю достаточно, чтобы можно было злиться и обижаться. Важно другое. Просто все летит к чертям. Просто теперь нас разделяет то время и те поступки. И глупо, действительно глупо было надеяться на то, что пережив все это, мы сможем быть такими же, как раньше. Не получится сделать вид, что все нормально. Потому что ничто уже не является нормальным. Это больно, но это так.

Он полюбил маленькую трогательную девочку, готовую ловить каждое его слово. Он полюбил тихую, хрупкую и ласковую. Он полюбил хорошую. Могла ли она выжить в этой буре слез и пустоты? Ответ очевиден. И теперь, смотря на меня, он конечно же будет искать ее где-то внутри. Но у меня нет переключателя режимов. И память не сотрешь. И забыть не заставишь. Все несет с собой последствия, и от них не избавиться. Можно только привыкнуть. А хочет ли он привыкать?

Этот вопрос прогремел в моей голове, щипля ребра изнутри. Было в моей надежде что-то сказочное. Мечтания о том, что каким-то чудом мы вновь будем вместе, были такими сахарными и воздушными, что у меня и мысли не закладывалось о том, что все будет не гладко. Ведь если бы это произошло, все бы было так волшебно и прекрасно! И ведь в конце обязательно была бы написана строчка «И жили они долго и счастливо»! А теперь я как никогда чувствую, что шесть слов могут быть легко заменены одним. Конец.

А теперь я действительно задаю себе вопрос: А хочет ли он привыкать?

И смогу ли я закрыть на все глаза? Смогу ли продолжать верить ему после того, чему он подверг меня? Вновь вспоминаю его рассказ…

«Из-за фирмы».

И теперь внутри действительно растет обида. Такая, что рвется наружу. Она хочет быть услышанной.

- Давай же, ударь меня, - поднимая взгляд на него, произношу я. – Ударь и будет легче! Мне будет легче! Если это способно вытеснить все то, что я пережила, то давай, пожалуйста, ударь меня! – теперь я стояла и просто выпускала из себя все то, что раздирало изнутри. – Если это поможет забыть каждый день, что я проводила на кладбище, то давай! Если это затмит хоть сотую долю того, что я чувствовала там совсем одна, в чужом доме, с чужими людьми, то бей меня! Можешь смотреть на меня как на шлюху. Пожалуйста! Но когда я спала с Вольтури, я действительно чувствовала себя более нужной, нежели сейчас, стоя здесь с тобой.

Его глаза горят, и я уже действительно думаю, что вот-вот, сейчас ударит. Но нет.

- Сколько бы это продолжалось? Если бы не Блэк, я бы все еще была в неведении, да?

- Белла…

- Что? Ты действительно не мог ничего сделать?

- Подпиши я те документы, я бы даже не смог обеспечить тебя. Это не просто так, это не просто роспись на листке бумаге. Это сложно. Это серьезно. Ты не понимаешь…

И вновь я обрываю его:

- Не понимаю? Конечно, Эдвард, я не понимаю. Да, это деньги и это не просто бумаги. Но когда ты говорил, что никогда не оставишь меня, я верила. Но, оказывается, я просто не понимала. Прости.

Я больше не могу быть в этой комнате. Я просто прохожу мимо и закрываю за собой дверь.

Мне кажется, что одно слово вместо шести будет написано очень скоро.

Pov Isabella

Скоро я буду ходить по руинам. Все вокруг меня рушится, а я сижу и наблюдаю за этим. Тут даже не нужно ничье участие. Стоило только сдвинуть один кирпич, и вот уже к земле приближается крыша. И кто виноват? Просто так получается.

Можно было бы посчитать все это ссорой. Да, обычной ссорой, с коими сталкиваются ежедневно тысячи людей. Но слишком уж велик масштаб. Слишком уж большие шаги сделаны в противоположных направлениях. И почему-то внутри больше нет урагана. Нет тайфуна. Он усмирился, отхлынул, прокатился по земле, небрежно покидая жалкие остатки чего-то. Эти останки молчали, не двигались и не взрывались. Они лежали мертвым грузом, своим видом воплощая уныние и пустоту.

Вот просто так? Просто так все закончится?

Возможно, да. Наверное, да. Скорее всего, да.

Я чувствую это. Это похоже на то, как вода утекает из ладоней. Вот вроде бы ты держишь ее, она рядом, но вскоре чувствуешь, как сквозь расстояние между пальцами просачиваются капли, стекая по рукам и падая на пол. Ты пытаешься что-то предпринять, соединить пальцы крепче, но от этого появляются другие расщелины, и капель становится больше, и вскоре вода просто льется, а ты просто наблюдаешь за этим, ничего не способная сделать, просто смотришь и не участвуешь. А затем, когда лишь на самой середине ладоней останется немного влаги, ты стряхнешь ее сама. Потому что уже нет смысла держать ее в руках.

Конечно, все видели, что происходит между нами. Но никто не вмешивался. Правильно.

Это не то, что решается простым разговором или толчком со стороны других. Это не то, на что можно махнуть рукой и сказать «забыли».

Если жить дальше, если сейчас решиться на то, чтобы привыкать к «новым нам», тогда нужно отдавать себе точный отчет о том, что делая это, ты подписываешься под тем, что никогда больше не вспомнишь этот год. Это значит, ты обязан забыть все. Не вспоминать это. Не упрекать в этом. Не плакать из-за этого. Не намекать на это. Никогда.

Я не готова. К этому не готово все, что поглощает меня изнутри.

Я не могу это взять и забыть.

Ущемленное самолюбие? Отнюдь. Каждый хочет быть любимым. Каждый хочет иметь того, кому можно верить. Я уже не верю. И я уже не знаю, что это было. Влюбленность? Желание? Мне казалось, что это любовь. Я была уверенна, что это любовь. Это должно было быть любовью.

Все так забавно получается: мы оба разом лишились того, что нам обоим было нужно.

Я – надежности и защиты. Он – моей верности.

И, получается, потеряв это, мы потеряли нить, на которой все держалось. Просто это являлось той самой картой, на которой держалась конструкция. Ее вынули. Раз – и карточный домик разлетелся.

Сейчас я не думаю о том, что буду делать дальше. Надо бы, но не думаю. Думать ни о чем не хочется.

По сути, ведь у меня ничего нет. И осознавая это, я понимаю, какой глупой была. Каким пустым было все. Все было не так, как должно быть в реальности. Все было спонтанно и не правильно.

Я должна была учиться, найти свое место в жизни, реализоваться. А что вместо этого? Роль жены? Это нужно было совмещать, как делают все.

И все эти факты делают те отношения все больше похожими на влюбленность. Ведь, правда, все черты влюбленности: нет мыслей о будущем, увлеченность, спонтанность, скорость.

Я не могу сказать, что у меня открылись глаза. Нет, это другое. Как будто у меня перед глазами была одна картина, но стоило мне моргнуть, и вдруг появилась другая.

Не хотелось сравнивать, кто виноват больше, и в чем. Не хотелось строить из себя единственную обиженную персону во всей ситуации. Но просто хотелось, чтобы были открыты все карты. Чтобы было известно все.

Это могло выглядеть так, словно я пытаюсь разжалобить его. Но разве мне хотелось бы, чтобы со мной были только из чувства жалости? Кажется, я итак вызываю достаточно жалости. Даже у самой себя. Поэтому, дело в другом. Я просто действительно хотела, чтобы он знал все.

Прошло уже достаточно времени с нашего прибытия в Нью-Йорк. Больше месяца. С того самого последнего разговора – две недели.

И эти две недели были просто каким-то вакуумом. Ни разговоров. Ни прикосновений. Ничего.

Однако сейчас я намеревалась еще раз поговорить. Хотя, я собиралась просто сказать кое-что. Ответные слова мне были даже не очень нужны.

Он вновь находился в своем кабинете.

Одной из самых сложных проблем сейчас являлось донесение информации о ложности его смерти до других. Но я даже не знаю, как они с Джаспером это все обрисовали. Не знаю как. Не знаю, что из этого выйдет. Но факт оставался фактом: работы было много, хотя к финальной цели они приближались.

Когда я вошла, он посмотрел на меня. Долго, внимательно. Так же, как и все эти молчаливые недели. Я не волновалась, потому что не было смысла, но все равно не знала, как начать. И да, одновременно с этим, мне так грустно было осознавать, что с Вольтури мне было разговаривать легче, чем с Эдвардом сейчас.

- Я не все рассказала.

Теперь роль слушателя переходила к нему. Я села в кресло рядом с его столом. Это было неправильным положением, но ладно. Конечно, стол разделял нас, и это, пусть и символически, но отдаляло нас еще больше. Со стороны мы выглядели как партнеры по бизнесу, сидя вот так. И пусть.

Я закатала рукав платья до предплечья, открывая вид на сгибы локтей. Эдвард взглянул на то, что я показывала, и, присмотревшись, действительно увидел маленькие шрамы вблизи от вены.

- Это от капельниц, - предвосхищая его вопрос, сказала я. – Просто я провела в больнице очень большой отрезок времени. Просто за день до аварии я узнала, что я беременна.

На его лице, до этого времени выражавшем сосредоточенность, отразилось что-то сродни легкому шоку.

- Мне даже удавалось носить этого ребенка некоторое время… - горько усмехнулась я. – Совсем недолго. Возможно, я смогла бы его выносить, если бы не сорвалась один раз на истерику. На третьем месяце.

Эдвард слушал меня, и да, я видела в его глазах сожаление. Но что это может изменить? Ничего.

- Я просто хотела, чтобы ты знал. На этом все. Я рассказала все.

Еще минуту он сидел на своем месте, затем, поднялся и подошел ко мне. Я тоже встала. Мне просто хотелось встать.

- Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. Это моя вина. Ты должна знать, что я сожалею о том, что было.

Мы стояли на расстоянии друг от друга. Сердце начало биться быстрее. Это был тот момент, когда можно было что-то исправить.

Но…

Но как правильно он поступил, не произнося слово «прости». Как правильно он сделал, произнося слово «было». Наверное правильно.

Я поняла, что сейчас я не могу обнять его, чтобы все исправить. Обида и боль стягивают веревками и тянут в противоположном направлении.

Я. Не. Могу.

А он… А он ведь тоже не может.

Ведь так?

Внутри гремит: "Ты будешь жалеть, ты будешь жалеть, ты будешь жалеть". Но все плохое, что накопилось, пересиливает меня.

Я несколько раз киваю, скорее неосознанно, прикусывая язык, чтобы немного сосредоточиться.

- Но… это ничего не меняет, - произношу, предполагая, что это будет утверждение, но выходит что-то вроде вопроса.

И он смотрит на меня. Долго, обводит взглядом черты моего лица, но мне кажется, мысли у него немного отвлечены.

Медленный поворот головы, означающий отрицание.

Это действительно сейчас происходит? Я хочу проснуться!

И мне кажется, вот и все. Вот и руины. Я уверена, что вот он, последний целый кирпич падает, крошась в песок.