Я пинаю камушек, идя по освещённой дороге с соблюдением всех правил, так, чтобы видеть фары встречных машин, если таковые появятся на горизонте. Послушная дочь, не способная проигнорировать комендантский час отца-шерифа. Прилежная ученица с всегда хорошими оценками. Лучшая подруга, пообещавшая непременно позвонить друзьям, чтобы сообщить о благополучном возвращении домой. В скором времени выпускница школы, которая ни разу в жизни не притрагивалась к спиртному и даже не уверена, что сделает это по случаю окончанию образовательного учреждения. Мечтательница, надеющаяся вырваться из Богом забытого маленького городка. Многие мои одноклассники так и останутся здесь. Или вернутся обратно, не добившись чего-то значительного в крупных городах, несмотря на все попытки закрепиться. Иногда я думаю, что могла бы продаться. Поехать, куда глаза глядят, выследить состоятельного, но не слишком старого мужчину, соблазнить его и позволить ему делать со мной всё, что вздумается, лишь бы не влачить унылое и жалкое существование, когда каждый день больше похож на борьбу, чем на счастливое бытие. Но потом я вспоминаю, как юна и совершенно не сведуща в общении с противоположным полом, и что мне никто и никогда даже не нравился, и весь энтузиазм купить билет в один конец потухает во мне, словно спичка на ветру.

До отчего дома остаётся пройти не больше пары кварталов, когда яркий свет ксенона за спиной отбрасывает тень от моего тела на асфальт впереди. Машина приближается на большой скорости, пока шум не становится гораздо тише, выдавая замедление хода. Автомобиль вскоре равняется со мной. Серебристый. Блестящий. Эффектный. Идеально чистый. Или кажущийся таким в весенних сумерках. У него номера Такомы. Водитель проделал немалый путь прежде, чем его занесло в Форкс. Наверняка именно занесло. По случайности или ошибке. Я не знаю никого, кто бы стремился сюда сознательно, и, обдумывая это, наблюдаю за движением тонированного стекла вниз. Вольво полностью останавливается. Хотя двигатель продолжает работать. Левая мужская рука красива. Точнее её кисть. Всё, что выше запястья, скрыто тканью серого пальто. Так же, как и тело. Но не лицо, не волосы и не глаза. И эти глаза смотрят словно внутрь меня. Пронзительный зелёный малахит. Уставший от времени, проведённого за рулём, но яркий и изучающий. Заострённые и строгие черты в обрамлении волос, цвет которых неизвестен. Света фонарей уже недостаточно, чтобы разглядеть его. Наверное, оттенок радужки доступен моим зрительным рецепторам лишь потому, что мужчина чуть склонил голову в сторону своего окна. Мужчина, не парень. Зрелый и, скорее всего, состоятельный. Точно не первокурсник и не студент старших курсов.

Я отворачиваюсь, устыдившись своего затянувшегося разглядывания, и собираюсь ускорить шаг из-за пребывания на пустынной дороге, где мне никто не поможет, когда слышу чарующий голос, поднимающий мельчайшие волоски повсюду на моей коже и зарождающий томление внизу живота.

- Школьница?

- Мои родители с детства твердили мне не разговаривать с незнакомцами, какое бы доверие они не внушали.

- Может быть, ты не заметила, но ты уже заговорила, малая.

Я не знаю его, но по голосу понимаю, что он наверняка смеётся надо мной. В первое мгновение мне хочется оглянуться и проверить свою догадку. Победить собственное смущение, заливающее румянцем щёки, и вообще перестать краснеть, чтобы заполучить немного уважения, но это ничего не изменит. Я ведь школьница, как и было сказано. Ходящая в потрёпанной куртке, маленькая и легко способная потеряться в толпе среди более привлекательных ровесниц.

- У меня при себе есть перцовый баллончик, поэтому вам лучше оставаться в своей машине.

- Это, конечно, всё меняет, - и снова я улавливаю насмешку. И прикусываю нижнюю губу зубами, чтобы не сказать какую-нибудь колкость в ответ. Руки сжимаются на груди словно в целях дополнительной защиты. Наверняка со стороны я начинаю выглядеть ещё более нелепо и забавно. Но плевать. Мы никогда не увидимся вновь.

- Вы потерялись? - из вежливости спрашиваю я, но по-прежнему продолжаю смотреть вперёд. Машина двигается вслед за мной, что даёт некое успокоение. Иначе царила бы тишина. И тогда звук открытия двери не укрылся бы от моего слуха.

- Нет. Я точно в курсе, куда направляюсь. И нам, кстати, по пути.

- Откуда вы знаете?

- Потому что мне нужно за город. А ты явно не собираешься идти пешком столь далеко, колибри, несмотря на свой длинный и быстрый шаг. Давай я тебя подвезу.

- Причём здесь колибри?

- Это самые маленькие птицы, обитающие на планете, но при этом с помощью своих мощных крылышек, работающих, как пропеллер, за исключением ночи они всегда находятся в состоянии полёта и начинают лететь ещё до того, как покинут ветку, на которой сидели. Скорость взмахов крыльев настолько быстрая, что наблюдатель видит только едва заметный ореол, окружающий птицу, и слышит жужжащий звук. Ты не замечала, малая, что делаешь новый шаг, толком и не поставив предыдущую ногу на землю? Ну так что, помочь тебе побыстрее оказаться в своей кроватке?

- Я сказала, что знаю о том, что заговаривать с незнакомцами не лучшая идея, а вы полагаете, что я сяду в вашу машину? - я останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к транспортному средству, подлавливая мужчину на очевидной усмешке. Она делает его губы ярче выраженными, но не уверена, что касается глаз. Они просто смотрят на мои ноги в шнурованных ботинках, и я опускаю взгляд вниз, с радостью обнаруживая отсутствие грязи или пыли поверх чёрной кожи.

- Я не маньяк, колибри.

- Маньяки не признаются в том, кто они есть.

- Твоя правда, малая.

- Почему вы так меня называете?

- Логично, что от того, что понятия не имею, как тебя зовут, - совершенно буднично заявляет он, объезжая яму умелым вращением рулевого колеса. С явным знанием, где она находится. Что подводит нас к тому, что...

- Вы здесь кого-то знаете, верно?

- Как ты это поняла?

- Вы не въехали в яму, а предприняли манёвр, чтобы её обогнуть. Значит, вы здесь далеко не в первый и, вероятно, не в последний раз.

- Ты наблюдательная.

- Издержки воспитания. Или... В общем-то я уже пришла.

Вольво останавливается между мною и двухэтажным панельным домом. Мужчина переводит взгляд на него и, я знаю, однозначно замечает припаркованный на подъездной дорожке полицейский автомобиль.

- Или того, чья ты дочь. Тебя явно ждут, колибри, - негласным подтверждением этого служит то, что в гостиной на первом этаже горит свет. Сейчас напротив окна никто не стоит, но иногда по возвращении с вечеринок мне случается замечать силуэт отца. Я никогда не признаюсь в этом вслух, но я люблю встречаться с ним в прихожей. Но теперь искренне надеюсь, что он слишком увлёкся телевизором и потерял счёт времени. Не хочу, чтобы меня расспрашивали, с кем это я была и о чём говорила с человеком внутри машины.

- А вас ждут? - я без понятия, откуда берётся этот вопрос. Он просто возникает, и всё.

- А что это означает?

- Что вы нужны, и что вас любят.

- Чтобы быть нужным, необходимо отдавать самого себя не меньше. В противном случае, принимая что-то, мы просто закрываем дыры в себе.

- Так вы закрываете дыры?

- Я просто нахожусь там, где должен, и тебе, вероятно, следует подумать о том же. Сладких снов, колибри, - отвечает мужчина и, обратно скрывая себя за тонированным стеклом, резко газует, исчезая из поля зрения в течение считанных мгновений.