Проводив Джейка и Таню, Эдвард закрыл дверь. Погасив свет в прихожей, он зашел в спальню к Ренесми. При слабом свете ночника Каллен увидел, как безмятежно спит малышка.
Она свернулась калачиком, и подложила руку себе под щеку. Как она сейчас была похожа не Беллу. Эдвард тяжело вздохнул и поправил, одело, нагнулся и поцеловал дочь в лоб.
Белла стояла у окна в гостиной и смотрела на улицы ночного города. Окна комнаты выходили на проезжую часть одной из старых улиц Бостона. По узкой дороге проезжали редкие в столь поздний час автомобили. Светили уличные фонари. Блики оранжевого света оставались на противоположной стене комнаты. По окну барабанил косой дождь. Эхом вторил глухими ударами по карнизу. Капли медленно стекали по стеклу.
Белла подышала на запотевшее стекло и протерла его рукой. На ладони осталась влага. Если бы можно было стереть весь этот день из памяти. Но все равно след остался бы, как эта вода на руках.
Эдвард подошел сзади и притянул к себе любимую. Он бережно убрал волосы с плеча, обнажив шею девушки. От такого жеста Белла задрожала.
Каллен невесомо начал целовать ее шею, щекоча кожу своим горячим дыханием и двухдневной щетиной. Белла просто доверилась ему. Сейчас, Ей больше всего на свете хотелось, что бы это мгновение длилось вечно.
- Несси спит, - тихо произнес ей на ухо Эдвард, - она похожа на маленького ангелочка.
Еще не много помолчав, он добавил:
- Белла, как много я пропустил. Первое слово, первый шаг, первые разбитые коленки. Беллз, милая, ну почему ты молчала? Прошу, скажи!
Белла повернулась к нему. Свет от фонаря падал на лицо Эдварда, высвечивая глаза. Вздохнув, девушка тихо ответила:
- Эдвард, ты сказал, что так будет правильно. Я верила тебе, делала всё, как ты говорил. Ты сказал, что я буду чемпионкой. Я ей стала, преодолевая себя. Ты захотел, что бы я ходила. Я научилась, хотя веры в это у меня не было. Ради тебя я старалась делать первые шаги, словно ребенок. И когда ты уехал… Сказал, что так нужно, тебе необходимо играть. И я решила не быть тебе обузой. Я любила тебя, Эдвард. И мне было плевать, что ты старше, что у тебя есть жена. Ты оставил мне самое лучшее, что только возможно на этом свете – ребенка, дочь, нашу дочь? Понимаешь?
Белла плакала, слезы горьким потоком бежали по ее щекам. Эдварду нечего было сказать. Он прижал девушку к себе, чувствуя, дрожь ее тела и мокрые следы у себя на майке.
Эдвард знал, что он виноват и был готов любым способом искупить свою вину перед этой сильной и такой любимой девушкой. Вернее, красивой и желанной женщиной.
Белла немного отстранилась, и посмотрела на него.
- Эдвард, то теперь делать? Тебе не дадут жить спокойно в этой стране. Да и мне тоже. Но ты не можешь без игры. Тебя это сломает, и ты не будешь прежним никогда. Я понимаю это, наверное, как никто. Я научилась жить безо льда. Но иногда, самыми темными ночами мне снится один и тот же сон – я совершаю головокружительный прыжок, и ты смотришь на меня с восхищением. Хотела бы я пережить это еще хоть раз. Но, увы. Я даже в парке зимой не могу кататься. Боль усиливается, старая травма напоминает мне о том, что прошлое не изменить.
- Белла, - Эдвард пытался пересилить себя и унять боль в голосе, - милая, прости за все. Если бы я тогда не сорвался, не побежал в грозу... но мне нужна была ты, только ты - вся до конца и без остатка.
- Эдвард, не смей извиняться. Итогом этой ночи стала Ренесми. А она – самое дорогое, что есть у меня. И если бы я прожила свою жизнь заново, то непременно бы, так же. Ничего бы не изменила. Не единой минуты и секунды, проведенных с тобой.
- Малышка, я не заслуживаю тебя, - Каллен прижал девушку к себе, - я люблю тебя, Белла. Я так ждал тебя. Только ты смогла осветить мне мою беспутную жизнь, проведенную в темноте. Женщины, много женщин, алкоголь. И спорт - победы, работа над собой, преодоления. Я умею бороться. Но в любви проиграл. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
- Эдвард, - еле слышно произнесла она, - не оставляй меня.
Каллен наклонился к Белле, и поцеловал ее - мягко, бережно, со всей нежностью, на которую был только способен. Белла ответила на этот поцелуй. Девушка одной рукой гладила спину Эдварда, другой перебирала непослушные каштановые вихры.
Этой ночь не походила ни на какую из прежних, что они провели вместе. Дождь стучал по крыше в ночной тишине. Белле казалось, что ее сердце замерло, от переполнявшей ее чувственности.
Эдвард двигался в ней плавно, ритмично, медленно. Он наслаждался податливым и мягким телом Беллы, ее ответными движениями и тихими стонами. Ему казалось, что в этом извечном ритме сплелись в тугой узел все его чувства, переживания, чаяния и разбитые мечты. Горечь от осознания того, что он сам разрушил свое счастье и столько лет был вдалеке от самых любимых людей на свете.
Каллен никак не мог насладиться телом любимой женщины, он жаждал ее вновь и вновь. Эдвард буквально растворялся в Белле. Она была его.
Каждый ее вздох, каждое движение говорили ему об этом. Их сердца перестали стучать в обычном ритме. Они замедлили своё биение.
Теперь они стучали в унисон, с каждым движением Эдварда внутри Беллы, с каждым ее стоном.
Движение… стук сердец… еще движение… вздох…снова стук… одно большое… другое чуть поменьше… один звук на двоих… одна боль… одна радость… одна беда… одно счастье… одна жизнь на двоих…
Это само естество, смысл жизни - чувствовать любимого человека внутри себя. Еще недавно ты была одна. И вот теперь у тебя есть тот, кому ты принадлежишь. Он входит в тебя, и ты знаешь, что именно так должно быть: меч входит в ножны, солнце заходит на Западе, а восходит на Востоке. Незыблемый закон жизни и природы.
Вся вселенная сейчас подчинена этому неспешному ритму. Где-то далеко, среди мириад звезд древние боги любят другу друга. Брахма пронзает Майю своим копьем и она извивается в экстазе. Так будет длится не один день, и не один век. Когда они сольются воедино, свет ночного и дневного светила погаснет и небеса упадут на землю.
А пока, смертные, приравниваются к богам и наслаждаются телами друг друга, обмениваются душами и замедляют биение собственных сердец. Частичка божественного есть в каждом из нас.
Эдвард продолжал свои движения, и Белла со всей страстью отдавалась ему. Он бесконечное количество раз твердил ее имя, а она вторила ему, произнося его имя в ответ.
Сколько раз Белла, когда была близка с Калининым, произносила имя Эдварда – самое святое для нее… Она в забытьи страсти кричала это имя с отчаянием, все ждала, чуда. Ей грезилось, что она откроет глаза и увидит зелень вместо позолоты. Но на нее всегда смотрел Влад своими теплыми золотистыми глазами.
Сейчас же, Белла произносила имя Эдварда, умоляла его не останавливаться, дать ей еще почувствовать его там, внутри, заполнив ее всю до конца.
Эдварду казалось, что еще чуть-чуть – и его сердце остановится окончательно. Он ловил звук своего имени и хотел, что бы Белла так чувственно, полушепотом постоянно звала его. Ему было мало. Мало движений. Мало рук, губ, прикосновений, объятий, поцелуев. Он хотел ее всю без остатка, жаждал растворится в этом мгновении.
Почувствовав, как ее мышцы начинают ритмично сжиматься вокруг него, Эдвард замер. Он наслаждался видом Беллы, которая смотрела на него пьяными от страсти глазами.
Его любимая вцепилась к нему в печи своими ногтями и оставила там две красные полоски. Эдвард глухо зарычал и излился в нее, без сил опускаясь на Беллу. Она тяжело дышала, теперь ее сердце трепетало, словно пойманная птица в клетке. Эдвард, пытаясь восстановить дыхание, поцеловал ее и убрал мокрые от пота пряди волос с шеи.
Дождь все еще стучал, по окнам и по крыше. Эдвард и Белла лежали неподвижно в темноте. Слов не было. И они не нужны. Они и так все сказали друг другу без слов.
Все слова будут потом – на телекамеру, для миллионов чужих людей, которые не хотят принимать их любовь.
Шум дождя убаюкал Беллу.
Она прижалась к груди Эдварда и спала, ровно дыша. Каллен перебирал ее волосы и смотрел в окно. Второй раз он не отпустит ее.
И пусть, то что он задумал, полное безумие. Но это необходимо. В первую очередь самому Эдварду. Таким образом, Каллен попросит прощения у любимой женщины, перед которой безумно виноват.
Он будет гореть в аду за эту свою любовь. Но пока здесь на грешной земле, Эдвард Каллен пребывает в раю. И с этими мыслями Эдвард смежил глаза и провалился в сон. В первый раз ему не снились кошмары и он не проспался в холодном поту.

Часть 2.

За прошедшую неделю скандальные новости облетели всю Америку. Все ток-шоу и спортивные обозрения говорили о ребенке Эдварда Каллена, рожденного от порочной связи молодой фигуристкой. Газеты печатали их снимки на первых полосах и разворотах.
Беллу и Эдварда осаждали звонками журналисты, репортеры и просто знакомые, жаждущие подробностей.
Белла не пустила Несси в школу и оставила под присмотром Шарлотты. К своему облегчению, Лотти не сказала ни слова. Она, как никто понимала девушку. Шарлотта родила своего старшего сына в шестнадцать лет и отказалась отдать его на усыновление.
Девушка поссорилась с родителями, ей пришлось жить в приюте для неимущих, пока она не встретила Питера. Теперь у нее семья, трое замечательных малышей, муж любит всех детей, без исключения, не разделяя на «это мои», а «этот твой».
Поэтому Лотти приняла Несс без разговоров и не позволяла своим детям смотреть при ней телевизор, что бы не травмировать девочку ненароком.
Белла ходила на работу, как ни в чем не бывало. С гордо поднятой головой, игнорируя косые взгляды, шепоток и насмешки коллег. Редакция разделилась на два противоборствующих лагеря – за «Свон» и за «Чейз». Но Стиви Мартин быстро положил этому конец, пригрозил особо ретивым спорщикам поменять место работы.
Прилетел Влад, который был возмущен происходящим. Именно он позвонил Эдварду и предложил пойти на конфронтацию и создать свое собственное ток-шоу – максимально искреннее и реалистичное, обнажить на экране все свои эмоции, раскрыть душу. Эдвард ухватился за эту идею, как утопающий хватается за соломинку, в призрачной надежде, что это поможет.
Подключились и Джейкоб с Эмметом. Тем более, что Джейкоб Блек являлся ведущим консультантом НХЛ, а Эммет Харрис – кандидатом на роль тренером сборной. Таких молодых административных работников и бывших звезд спорта НХЛ еще не знала. Случай был беспрецедентный.
Эдвард же нашел в России еще одного участника событий шестилетней давности. Дело оставалось за малым. Провести передачу на двух языках и потребовать извинений у CNN за ложные факты и беспочвенные обвинения.
Спустя месяц на телестудии началась съемка программы.
Режиссер дал отмашку, пошла запись и Влад смотрел в камеру. Улыбнувшись, он произнес:
- Здравствуйте! На телеканале «Russia to day» программа «Разговоры и о спорте, и не только…». Сегодня я веду ее один, без своей коллеги Беллы Свон. Она присоединится к нам немного позже.
В последнее время имя этой женщины, талантливой журналистки и в прошлом, успешной спортсменки не сходит с экранов телевизора и полос бульварной прессы. Что из сказанного Лорен Чейз правда, а что вымысел? Оправдан ли повышенный интерес публики к этой запутанной и дурно пахнущей истории? В этом разобраться нам поможет наше независимое расследование и гости в студии.
Джейкоб Блек, ведущий консультант НХЛ, Эммет Харрис, недавно утвержденный тренер национальной сборной по хоккею, и первый тренер мисс Свон, Алекс Смирнов.
Начну с вопроса к мистеру Блеку. Скажите, как Белла Свон познакомилась с мистером Калленом?
- Э, - начал Джейк, - это произошло двеннадцать лет назад. Беллу в Бостон привез Алекс. Мы шли на тренировку и увидели девочку, разговорились и поняли, насколько это чудный ребенок. Я, Эдвард и Эммет подружились с ней сразу. Она была живая, искренняя, добрая и ужасно одинокая.
- И напоминала котенка, - сказал, молчавший до этого Эммет. Джейку очень странно было видеть своего друга в деловом костюме, с безупречно завязанным галстуком и белыми манжетами.
Харрис выглядел необычайно серьезным. Блек отвернулся, что бы не засмеяться. Эта роль явно пришлась по вкусу Эммету, - она нам стала младшей сестренкой, которую мы любили. Но девочка выросла, мы все это признали. Один только Эдвард цеплялся за прошлое и не хотел признавать очевидного. Но все же, чувства были сильнее рассудка.
Эммету эта фраза далась с явным трудом, сидел насупившись. Калинин быстро понял его затруднение и обратился к Смирнову:
- Мистер Смирнов, что вы хотите сказать?
- Белла Свон – величайшая чемпионка современности, если бы не ее травма она бы до сих пор блистала на льду. И основная борьба на олимпиаде развернулась бы между Свон и Стрельниковой, никакой Стэнли там и близко не было. Белла сильная, целеустремленная. Самая лучшая моя ученица. И я хочу прилюдно извинится перед ней. Если бы не моя тренерская оплошность, то она не получила бы травму. Я признаю свою вину. И Эдвард Каллен был прав, когда ударил меня. Этим воспользовался уже отстраненный от тренерства Диккенс. У него давно был зуб на Каллена. И он не преминул воспользоваться выдавшейся возможностью побольнее уколоть его.
- То есть, мистер Смирнов, вы хотите сказать, что отъезд Эдварда Каллена из США был вынужденным и никак не связан с отношениями с вашей подопечной?
- Я говорю об этом прямым текстом. Каллена, звезду номер один НХЛ выдворили из страны, не оставив выбора. Про его отношения с Беллой не знал никто.
- Мы все вас прекрасно поняли. Спасибо.
Влад перевел дыхание. Все идет гладко. Теперь главное не отходить от намеченного плана.
- А теперь я бы хотел, что бы мы и телезрители выслушали самого Эдварда Каллена. Внимание на экран.
Позади Калинина, на стене весел огромный экран. Сначала он был темный, но вот он ожил, замерцал холодным белым светом. И появилась картинка. Эдвард Каллен крупным планом, позади него темный фон, который создавал приглушенный свет бра.
- Я Эдвард Каллен и хочу внести ясность в эту историю, что уже месяц будоражит умы соотечественников, и заставляет меня и мою любимую женщину, вздрагивать от каждого звонка телефона. Мы устали ловить косые взгляды прохожих на улице и слышать шипение в спину официантов в кафе.
Я не стою около трибуны с американским гербом, позади меня не реет национальный флаг. Я не лицемерный политик, не продажный прокурор, что молит прощение за ночь с проституткой у всей страны. Хотя, это прощение они должны вымаливать у своей жены.
Я спортсмен и привык к честной игре. Выходя на лед, я знал, что я могу упасть, и будет больно. Но всегда поднимался и шел к своей цели. Разил ворота противника шайбой, обходил соперников, совершал рывки и пробросы.
Но сейчас складывается впечатление, что против меня был совершен запрещенный болевой прием, и рефери не остановил ход матча. В этой игре роль пристрастного судьи выполняют люди. И судят они исключительно по себе. Им доставляет удовольствие поливать других грязью, и самим при этом выглядеть чуть более чистыми. Но дело обстоит иначе.
Да, я виноват. Заявляю об этом прямо и открыто. Но я не каюсь перед вами. Моя вина состоит в том, что я был женат на нелюбимой и этим испортил ей жизнь.
Я виноват в том, что полюбил молодую девушку, и она ответила мне взаимностью. Я пытался уйти от этой любви, убеждал себя в том, что она греховна и нелепа. Но чувства выше доводов рассудка.
Я виноват, что оставил ее, не боролся до конца. Шесть долгих лет я провел в аду, в который сам же себя загнал. А она обрекла себя на муки, рожая нашу дочь. Хотя могла не делать этого.
Против нас все - обстоятельства, возраст, ее травма, мой отъезд. Но несмотря на все невзгоды, мы выстояли. И мы вместе, нравится это кому то, или нет.
В студии повисла пауза. Джейк тихо ругался себе под нос. Чертов Каллен! Что он творит!? После этого душевного стриптиза ему вообще на улицу не выйти.
Калинин вновь посмотрел в камеру и произнес:
-Что же хочет сказать нам мисс Свон…
И опять на экране появилась та же комната. Только на этот раз там была Белла. Она была необычайно серьезна. В глазах горел вызов.
- Я Белла Свон. И вот моя история. С 5 лет я стояла на коньках. И твердо знала, если ты падаешь – нужно встать, отряхнуть ледяную пыль и смело идти вперед, к свершениям и победам. Когда мне было двеннадцать лет я оказалась в Бостоне, движимая мечтой стать чемпионкой.
Тогда же я впервые и увидела Эдварда Каллена. Сказать, что была очарована им – значит не сказать ничего. Кто же в то время из девчонок не целовал его фотографию на ночь?
Он поддерживал меня в трудные минуты. Так же, как Джейкоб Блек и Эммет Харрис. Пока мне не исполнилось 16 лет, и я стала чемпионкой Америки. И все ради него. Ради этого человека я выучила русский язык, ради его восхищенного взгляда совершила над собой небывалое усилие – прыгнула тройной прыжок.
Меня тянуло к нему, словно магнитом. Первая любовь кружила голову, утянула в свой омут. Но Эдвард не поддавался. Я призналась ему в любви, и он начал избегать меня. И тут я упала…
Я бы осталась инвалидом на всю жизнь, если бы не Эдвард. Ради него я сделала свои первые шаги, долгие семь месяцев реабилитации пролетели, как один день, потому что он был рядом. Когда он решил уехать, мое солнце погасло.
Я решила оставить хотя бы крошечную частичку Эдварда с собой. Но так вышло, что он остался во мне. И наша дочь – самое настоящее чудо. Мне не разрешали ее рожать, особенно после недавней травмы. Но я привыкла рисковать. И я люблю свою Несси больше всего сущего на свете.
Я хочу поблагодарить своего тренера Алекса Смирнова за тот характер, который он помог создать. И Эдварда, за умение преодолевать боль. И если бы мне представился шанс выбирать себе жизнь, я бы не сомневаясь, прожила ее вновь. Рядом с любимым человеком и в разлуке с ним.
- Спасибо всем, это был Влад Калинин. Вы смотрели «О спорте и не только». Выводы делайте сами. Всего доброго.
Все находящиеся в студии ошарашено оглядывались по сторонам. Первым не выдержал Эммет, развязывая, узел галстука:
- Вашу мать! Что это было?! Они совсем с ума посходили?
- Так надо, Эммет, - позже ты все поймешь.
- Но где, Эдвард и Белла? – спросил Джейкоб, - я думал, что мы встретимся в студии.
- Нет, они уже далеко и вряд ли скоро появятся. Этой стране необходима встряска. Люди еще пошумят и эта история забудется. Скоро очередная красотка проедется на своем «Ламборгини» пьяная и без трусов. И люди начнут ее порицать. Тогда, может быть, Белла и Эдвард вернутся. Но я в этом сомневаюсь. Они выбрали свой путь.
- Где они? – жестко произнес Джейк.
- В России, - просто ответил Влад.