Глава 10.3. Да. Нет. Другие варианты

Звонок в дверь безмерно удивил меня. Кто мог бы прийти, если приема у нас не будет еще два дня, Чарли только что отправился улаживать дела с банком, Андж уже с десяти утра пропадала у подружки, а я никого не ожидала, занимаясь изучением набросков бизнес-плана, созданных моим будущим мужем для возможной аптеки на Уинчестер-стрит, отмечая те пункты, которые были мне непонятны.
Я поспешила открыть и, пораженная, застыла, увидев человека, ожидающего за дверью. Вернее, двух человек. Первый – это мой будущий родственник, Карлайл Каллен, собственной персоной. Безупречно сидящий темно-коричневый костюм, вероятно, стоящий столько же, сколько треть нашей клиники, холодный блеск глаз и поджатые губы. Второй человек, размер плеч и каменное выражение на лице которого внушали опасения, одетый в черные брюки и белую рубаху, с гарнитурой в ухе, видимо, являлся личным охранником Карлайла.
- Доброе утро, Изабелла, - на короткий миг двинувшись в стороны, уголки губ Карлайла изобразили улыбку, но цепкий взгляд не говорил о расположении. Скорее, напротив – о настороженности на грани враждебности.
Взаимное это у нас…
- Доброе утро, проходите, пожалуйста, - я шире распахнула дверь, постаралась искренне улыбнуться.
По какой бы причине он ни пришел, я должна быть с ним любезной. Как радушная хозяйка, как будущая жена его сына. Просто как человек, стремящийся к лучшему.
Каллен-старший повернулся к охраннику.
- Жди меня в машине, Том, - сухо распорядился он и вошел.
Закрывая дверь, я заметила, как Том направляется к черному «ролс-ройсу», припаркованному напротив входа в клинику.
Что ж, я знаю еще одного человека, так же игнорирующего места для парковки справа от здания. Правда, в последнее время он исправляется…
Я повернулась к будущему свекру и скрыла замешательство за вежливой улыбкой.
Черт возьми! Что мне с ним делать? Как себя вести? Чего вообще он хочет? Зачем соблаговолил нанести визит, и как мне удержаться, чтобы не высказать все, что думаю о нем?
- Вы хотели бы поговорить? – решилась уточнить я.
Серо-голубые глаза Карлайла, осмотрев холл, остановились на мне. Тяжелый взгляд. Испытывающий на прочность мою стойкость.
Да уж, такая надменность сделала бы честь даже императору.
Нет, его подданной я не стану. Пусть не старается.
- Именно, - бросил Карлайл. – В нашем распоряжении всего пятнадцать минут, а затем меня ждут в другом месте.
Кратко, нейтрально, по-деловому. Полагаю, мне стоит взять с него пример. Это выручит.
- Тогда пойдемте.
Через минуту Карлайл Каллен оказался в нашей гостиной. Внимательно оглядев обстановку, он отказался присесть и сразу же начал.
- Изабелла, вы умная девушка. Поэтому не стану терять времени на церемонии и сразу же поделюсь своими мыслями, выводами и планами. Вчера был не первый раз, когда я наблюдал за вашим с Эдвардом взаимодействием. Я заинтригован: вы единственная, кого он слушает и слышит. Даже я в лучшие времена не был для него так авторитетен.
- Что значит не первый раз?
Я собиралась было сесть в большое отцовское кресло, но так и осталась стоять, соприкасаясь голенями с ребристой обивкой.
Мой гость выразительно поднял брови, как бы говоря: «Ответ очевиден».
Дерьмо… Эдвард как-то шутил о том, что «под колпаком» у отца, тот отслеживает его траты, передвижения. Контролирует везде, где только может. Для меня это звучало настолько дико, что я верила и не верила. Одно дело регулярно получать распечатки счетов сына и совсем другое…
- Вы умная девушка, Изабелла. Все, что я делал, делаю и буду делать, - исключительно ради Эдварда, для его блага.
Видимо, на моем лице отразилось все недоверие, шок и неприятие, которые испытывала в тот момент, потому что взгляд и тон Карлайла Каллена стали жесткими и колючими:
- Вы можете рассказать Эдварду, что я следил за вами, но его это нисколько не удивит. Удивился бы он в том случае, если бы я остался в стороне, пустив все на самотек.
Повисло давящее молчание. Я понятия не имела, как следует реагировать на подобные заявления. Возмутиться? Указать Карлайлу на то, что человек, считающий такой контроль за сыном чем-то в порядке вещей, не производит впечатления нормального?
Нет. Не вариант…
Но ведь есть же вероятность того, что этот мужчина, сейчас пронзающий меня взглядом, когда-нибудь поймет, как сильно он заблуждается, как неправильно поступает? Есть. Не может не быть.
Эдвард. Он сам должен разобраться с отцом. Все, что могу сделать я, - сохранять максимальный нейтралитет.
Я заправила за уши пряди волос, вдохнула и выдохнула.
- Вы сказали, что поделитесь планами, - сменила я тему, постаралась сделать свой голос мягким. – Что конкретно вы хотите? Свадьба состоится в Бре…
Он нетерпеливо перебил меня:
- Да, Эдвард сегодня сказал мне. И опять же, даже в этом вопросе последнее слово он оставил за вами. Вы очень и очень разумно влияете на него.
Я нахмурилась, беспокойно бросила взгляд на кресло. Мне хотелось бы присесть, ведь этот разговор точно не из легких, но Карлайл не проявлял ни единого признака желания последовать моему примеру. Поэтому, если я сяду, мы не будем на равных. А мне следовало быть с ним на равных.
Этот человек подавлял всем: высоким ростом, респектабельной, без единого изъяна внешностью, ледяным взглядом, словами, исходящей от него аурой жесткой властности.
Он наконец прекратил замораживать меня своими светлыми глазами, но только для того, чтобы еще раз оглядеться и неторопливым шагом пройти к книжным полкам. Остановился, рассматривая размещенные на них семейные фотографии.
- У вас замечательная семья, - равнодушно констатировал он. – С вашим отцом еще предстоит познакомиться, а мать когда приедет?
Во мне забурлило глухое раздражение. Как же так? Пришел в мой дом, что (я это вижу) не доставляет ему ни капли удовольствия, всячески демонстрирует свою беспринципность, низость и бесчувственность, подавая их как величайшие достоинства, смотрит и играет со мной как кот с мышью.
- Вы сказали, что у нас есть пятнадцать минут. Я так же тороплюсь, как и вы, - процедила я, сложив руки на груди.
- Слышал, у вашей клиники хорошая репутация, - Карлайл невозмутимо продолжил, словно я не произносила ни слова, коротко улыбнулся, глядя на меня со спокойным вниманием человека, уже определившегося, чего можно ожидать. – Вы никогда не думали о расширении своего бизнеса?
- Не нуждаюсь в этом, - кратко ответила я.
- Нанять отличного бизнес-консультанта, который поможет выработать стратегию, сделает необходимые бизнес-планы? У меня как раз есть такой. Через год у вас было бы три подобных клиники, а доход увеличился бы более чем в два раза.
- У меня уже есть бизнес-консультант, помогающий в том числе и с бизнес-планами, - перебила я Карлайла. – Так что вы…
- Правда? – он в изумлении поднял брови. – Не поделитесь информацией, кто он?
- Странно, что это ускользнуло от вас. Потому что это ваш сын. Мистер Каллен, зачем вы приехали?
Мужчина вновь улыбнулся, но теперь улыбка получилась приятной.
- Радует такое слышать об Эдварде. Что ж, забудьте о трех клиниках. Самое лучшее решение – это сеть клиник, принадлежащих вашей семье. По всему городу. Десять – в первый год и уже около двадцати - во второй. Все, что нужно, - источник финансирования.
Я едва не поперхнулась. А вот это уже очень интересно. Значит, он пришел за тем, чтобы… купить меня?
- Будет ли наглостью с моей стороны уточнить: вы станете этим источником?
Я была напряжена так, что меня будто бил озноб. Карлайл Каллен, напротив, выглядел расслабленным. Довольным собой.
- Именно я. С большим удовольствием, Изабелла.
И весь негатив по отношению к отцу, который Эдвард прятал за шутками и иронией, вся моя утихшая ненависть к Каллену-старшему из-за того, каким образом мы почти лишились нашего бизнеса, все возмущение тем, с какой самоуверенностью этот человек ходит по нашей гостиной, рассматривает семейные фотографии и решает мою судьбу за меня – все это внезапно взорвалось во мне. Комната перед глазами словно посерела, воздуха стало не хватать, сердце отстукивало ритм в груди, горле, висках. Едва удержав на языке ругательство, я опустилась на подлокотник кресла, обеими руками смахнула со лба волосы и, вздохнув, дрогнувшим голосом произнесла:
- Щедрое предложение. Благодарю.
Нет, открытый конфликт неприемлем. Возможен еще такой исход, что Карлайл увидит когда-нибудь: в жизни не все решают деньги и влияние.
- А взамен, - я облизала пересохшие губы, - предполагаю, я продолжаю «разумно влиять» на Эдварда? Да?
- Лишь подталкивать в нужном направлении. Я бы так выразился.
В нужном его отцу направлении.
Карлайл теперь стоял напротив. Монументальная фигура. Безликая, но дорогая одежда, лицо – маска дружелюбия. Солнечный свет подсвечивал мужчину со спины, от чего от пшенично-русых волос как будто исходило золотистое сияние. Ореол уверенности и довольства.
- Но все же это не причина, Изабелла, - поджав губы, пояснил Карлайл, отвел пристальный взгляд от моего лица, чтобы свериться с наручными часами. – Я знаю то, о чем вы думаете. Это заблуждение. Эдвард еще не слишком разумен и разборчив, но его ждет большое будущее. Вы настояли на свадьбе в Брекнелл-холле – блестящее решение. Для него это будет первой ступенью, он обретет нужные связи. Но и вам не следует оставаться в стороне. Вы должны двигаться дальше, идти в гору вместе с ним. Вы, в отличие от него, думаю, прекрасно понимаете, что крепкая семья – это разные роли, разные характеры, но общие интересы и напор. Вот почему я с радостью профинансирую любой ваш проект. Все, что пожелаете. Это гарантия того, что вы с Эдвардом будете двигаться в одном направлении. Что вы надолго останетесь в его жизни.
Блестящее решение. О нет, больше таковым оно не кажется. А кажется громадной ошибкой…
Надолго останусь в его жизни… То есть, если откажусь продаваться, Карлайл Каллен будет напирать до тех пор, пока не появятся подписи в бумагах о разводе?
Я с трудом сглотнула, пальцы так крепко вцепились в обивку подлокотника, что онемели. Все тело точно сжатая пружина, но в голове – кристальная, умертвляющая ясность. И мысль: я, черт побери, не верю своим ушам!
- И еще вот о чем подумайте, - гладко, без унции давления или эмоций, добавил мой гость. – Брачный договор будет составлен с условием раздельного владения имуществом. Вы же понимаете, что это означает для вас, Изабелла?
А теперь этот мерзкий человек намекает, что, если я не возьму его деньги, не возьму вообще никакие. Как будто цифры на банковском счету – сама собой разумеющаяся цель для всех без исключения.
Я не удостоила его даже кивком. Просто равнодушно смотрела ему в глаза и ожидала той минуты, когда он скроется за порогом моего дома.
Надеюсь, он больше никогда не переступит его. Потому что иначе есть риск, что я позабуду о нейтралитете, о том, что Эдвард сам должен распутать этот узел. И о законах гостеприимства.
- Поэтому подумайте.
Я продолжала молчать и глядеть в это холеное лицо, так напоминающее лицо Эдварда, но вместе с тем такое другое: ледяные серо-голубые глаза, гранитные линии рта и подбородка, высокий лоб. Лоб человека, определенно могущего пробить себе им дорогу через любые препятствия.
- Мы договорились, полагаю, - с оттенком презрения проронил Карлайл Каллен, так и не дождавшись моего ответа. – Помните, я лишь хочу, чтобы вы были с Эдвардом на равных, чтобы чувствовали себя частью его жизни, а не домохозяйкой и владелицей крошечного бизнеса с годовым доходом, едва превышающим восемьдесят тысяч.
Я вскочила на ноги, руки сжались в кулаки.
Это просто бессердечная, всюду сующая свой нос и роющая вокруг себя землю сволочь!
- Вам пора, мистер Каллен, - выплюнула я. – Приятно было с вами повидаться.
В жирных-прежирных кавычках приятно.
И когда дверь за Карлайлом Калленом была захлопнута, тишина и одиночество захватили меня в такие тиски, что я затряслась. Смахнув покатившуюся по щеке, невесть откуда взявшуюся слезу злости, я взлетела наверх по лестнице в свою комнату, бросилась на кровать и, подхватив подушку, закрыв ею рот, закричала, выпуская ярость и отчаяние.
Только через час и две чашки чая с мятой я смогла обрести душевное равновесие и подвести неутешительные итоги. Во-первых, Карлайл Каллен никогда не примет меня ни как невестку, ни как человека, имеющего свое мнение и свой путь. Во-вторых, я в полной растерянности, моральном истощении и так раскаиваюсь в своей идее сплотить свадьбой семью, эту идею извратили и используют в совершенно других целях. И в-третьих, я вынуждена оставить все, как есть, до тех пор, пока Эдвард не определится, какова роль отца в его жизни. Мне было точно известно, что он не желает работать на Карлайла, отсюда и его предложение Аро Вольтурри стать самостоятельной компанией с единоличными правами на какую-то новую техническую разработку для спортивных автомобилей. Но то бизнес. Может быть, в жизни отец для него очень важен. Может быть, подсознательно он в нем нуждается…
Может быть.
Боже, пусть он определится побыстрее…

Дни замелькали за днями: счастливые, удивительные, изматывающие прессингом проблем и задач.
Я так ничего и не сказала Эдварду о том визите его отца. Смысл? Пожаловаться, вновь пережить безобразную сцену, пересказать все те унизительные слова? Ни за что. И сам Карлайл, судя по всему, не счел нужным посвятить сына в подробности пребывания у меня в гостях. Хотя, подозреваю, по иным причинам.
К тому же, меня донимала вина. Свадьба обострила отношения между отцом и сыном, а не улучшила их. Эдвард мрачно шутил о том, папа превратил женитьбу в настоящую пиар-компанию и намерен задействовать полмира в качестве ее участников или организаторов. При каждой встрече Карлайла ждало весьма двусмысленное приветствие от сына, а любая фраза отца парировалась или сарказмом, или презрительной усмешкой.
Катастрофа…
А встречи первые три недели после моего знакомства с семьей Каллен были часто. В честь нас с Эдвардом Эсме устроила два званых ужина и один благотворительный прием (где и объявили о нашей помолвке). А также родители Эдварда совершенно неожиданно нанесли нам визит однажды вечером. Комизм ситуации состоял в том, что мы были очень заняты друг другом в спальне…
Плюс еще завтраки, поездки, походы по салонам и магазинам с миссис Каллен, знакомство с ее подругами. Надо ли говорить, что я постоянно чувствовала себя марсианкой, вдруг по ошибке телепортировавшейся на планету Земля. Все казалось мне чужеродным и неестественным: обстановка, очевидное исполнение ролей всеми (вот только для меня не было суфлера, Эдвард не в счет: он постоянно говорил все, что думал, и открыто подтрунивал над всеми), дорогая дизайнерская одежда, слова, улыбки, дружеское участие. Все будто присыпано искусственными блестками «элитности» и щедро спрыснуто эксклюзивным парфюмом. Ну а я неловкая замарашка – была и остаюсь.
Эдвард чувствовал себя свободнее, непринужденнее в этой «зоне» жизни. По большому счету, он принадлежит ей. И если он захочет остаться в ней, то…
Понятия не имею, что. Но после того как Анджела показала мне мои, а также наши совместные с Калленом фото, наводнившие блоги и желтые страницы интернета, я заново переосмыслила как факт своего существования (в свете того, как прокомментировали эти снимки), так и то, какого «зверя» разбудила (выражаясь фигурально), просто дав зеленый свет Брекнелл-холлу и третьему октября.
Мне. Все это. Не нравилось. Это не я. И это не мое. Я обычный трудоголик-ветеринар, дочь, сестра и любящая невеста. И этого достаточно.
И, конечно, Карлайл может оказаться прав со своим понятием семейного счастья как совместного движения в денежную гору. В этом случае я не впишусь совсем…
Просто-напросто слеплена из обыкновенного теста, а не из смеси золотой пудры и бриллиантов.
Был еще один человек, который отлично помогал мне справляться и советом, и личным примером – поскольку находился рядом в критические моменты. Элис Брендон. Кто бы мог подумать, что после примечательного столкновения в «Уно» я смогу быть благодарна ей за многое, что мы вообще подружимся? Да, излишняя эмоциональность, восторженность, активность и смена настроений Элис временами утомляли, но неизменный оптимизм и искренность оценки не менее часто выручали. И еще: ее жизненные ценности и происхождение из простой семьи со средним достатком роднили нас.
Именно Элис настояла на том, чтобы я все-таки взяла в подружки невесты Анджелу, а сама Брендон с поистине детским энтузиазмом взвалила на себя все хлопоты, связанные с этой «должностью». Впрочем, и сестра не оставалась в стороне. Более того, Андж, по ее же собственным словам, была «в офигенно каком восторге» от Элис.
Ну да, еще бы! Вот уж кто со стороны действительно воспринимался как родные сестры: поведение и реакция идентичны…
Накануне того дня, когда должны были официально объявить о нашей с Эдвардом помолвке, мне и Элис удалось устроить «случайную» встречу: я и мой жених, она и Джаспер.
Оба парня были в шоке. Каллен на долгую минуту лишился дара речи, когда напротив нас за столик приват-зоны клуба сели Элис и Джаспер. Совершенно непринужденно, будто бы так и планировалось. Ну а Хейл был потрясен наличием у своего друга невесты, да и вообще новостью о скорой свадьбе. Еще большее потрясение он испытал, когда я с улыбкой осведомила его не только о нашем когда-то состоявшемся знакомстве, но и о том, что долгое время считала его своим парнем. Каллен был крайне занят ревностью и язвительностью, поэтому все объяснять пришлось мне самой. И, понятно, всегда встревающей Элис.
А Джаспер Хейл произвел впечатление хорошего парня, совсем не похожего на свою сестру. Во многом он даже оказался ее противоположностью. Обладатель тонких черт лица и легких, одухотворенных жестов, как у художника. И еще: весьма импонирующих рассудительности и спокойного достоинства. И, думаю, мы все четверо насладились бы «случайным» двойным свиданием и беседой, если бы не тихо бесившийся Эдвард, считавший своим долгом буравить Хейла предупреждающим взглядом и всячески демонстрировать права счастливого собственника на меня и мое внимание.
Наглое очарование и непосредственность ребенка. Еще и глядел на меня затуманенными умоляющими глазищами… И злилась бы на него, но люблю слишком… Безоглядно.
Элис тут же начала свою «кампанию по возобновлению контактов» с таким прицелом, чтобы Джаспер стал шафером жениха. Уже вторая наша совместная встреча прошла более успешно, а во время третьей Брендон добилась желаемого.
В сентябре в Бостон приехала Рене и сразу же с головой погрузилась в мейнстрим свадебной подготовки. Как раз во всяких донимающих меня мелочах она чувствовала себя как рыба в воде. Я же занималась работой, учебой, сестрой и отцом (подавленным уже пребыванием рядом бывшей жены и грядущим изменением моего статуса) и Эдвардом.
Я переехала к нему, уступив матери свою комнату, поскольку та должна была остаться до тех пор, пока я не стану миссис Эдвард Каллен. Учитывая, что я и ранее практически жила в квартире жениха, переезд изменил только одно: на вешалках и полках в гардеробной и ванной Каллена появились мои вещи.
Сентябрь подходил к концу. Помещение на Уинчестер-стрит было заново отделано, стена снесена, как и предлагал Эдвард. Я решила последовать его совету и открыть там ветеринарную аптеку. Уже и товар был закуплен и найден работник - Бен Чейни, хороший парень, студент.
Я почти привыкла к поразительным и грандиозным переменам в своей жизни. Вот только осталась одна-единственная нерешенная проблема: я так и не выбрала себе платье.
Вера Вонг, Каролин Эрейра, Стелла Маккартни – я перемерила все, что только возможно, и довела Элис до истерики, а мать – до приступа гипертонии. В каждом наряде я казалась себе помпезной, нелепой или же плоским штампом любой невесты.
Да, проще выйти замуж в джинсах, футболке и конверсах. Вероятно, так и придется сделать.
Каллен хохотал над этим моим решением и сказал: «Легко. Я тоже за рваные «Левис» и кроссовки. Так что мы выгодно выделимся». Затем последовало предложение о том, что идеальными являлись бы костюмы Адами и Евы, но это уже прозвучало в спальне, в разгар прелюдии…
А между тем день свадьбы приближался.

Брекнелл-холл, единственная достопримечательность парка Ледерман, больше всего напоминал готическое аббатство, которое в последний момент строительства решили преобразовать в веселый загородный коттедж.
Эсме пояснила, что это стиль модерн. Что ж, возможно. Значит, я не поклонница. Что действительно стоило посмотреть и чем насладиться: поблескивающей серо-синей гладью залива Чарльз, видневшейся в прорехах листвы деревьев, запахом моря и плачем чаек, который приносили в парк порывы бриза.
Сегодня здесь с раннего утра царили хаос, суета, в залах Брекнелл-холла пахло духами, цветами, вином и кофе.
Наверное, так начиналось большинство свадебных церемоний: волнение на грани умопомешательства, броуновское движение людей повсюду. Однако я знала: конкретно с этой, с моей свадьбой, с самого начала все пошло не так.
Плохая примета…
Церемония начиналась в десять, но мы – я, Чарли, Анджела и Элис – прибыли сюда в семь утра (мама должна была приехать вместе с Эсме Каллен, чуть позже). Мною сразу же занялись – прическа, макияж. Понятно, что на некоторое время я совершенно «выпала» из жизни и не смогла проконтролировать, чем заняты отец и сестра. Хотя с сестрой было проще: она находилась рядом, с острейшим интересом отслеживая всякую манипуляцию с моим лицом и волосами. Не прошло и часа, мне как раз закончили выдирать волосы и принялись укладывать их на макушке, как Чарли с удрученным видом зашел в комнату и сказал, что в чем-то измазал свой смокинг. На выручку пришла Элис, вызвавшаяся помочь ему привести себя в порядок. А буквально за полчаса до начала церемонии очередной несчастный случай приключился с Анджелой и букетом невесты. Сестра, все утро пребывающая в перевозбужденном состоянии, случайно села на него. Ее, рыдающую в три ручья, получилось кое-как успокоить и отправить к флористу за новым.
Но самым большим источником нервной дрожи, вопросов и дурных предчувствий была не надвигающаяся с каждой минутой церемония бракосочетания, нет. Не выход к толпе гостей, не ожидание, не круговращение мысли: «О боже! Неужели я выхожу замуж?!» Самым большим источником паники был мой жених.
Где он? Как он? Что вообще у него на уме?
Последние два дня он был странным (вот таким же, каким перед тем днем, когда на свет божий выползла правда про его спектакль с именем и местью). Напряженный, уставший. Даже в наших занятиях любовь ощущались какой-то надрыв и отчаяние. Я почти его не видела, сказывались хлопоты со свадьбой и с семьей и то, что он поздно возвращался домой – около полуночи, когда я едва перебарывала сон. Я напрямую спрашивала его, все ли в порядке, но Каллен ловко отшучивался, уводил разговор в сторону. Или еще хуже (ну, или лучше): начинал целовать, раздевая меня и заявляя, что сейчас ему хочется далеко не беседы.
Я чувствовала: он накануне принятия какого-то важного решения. Но кого оно касалось: Аро, Карлайла, меня – так и не выяснилось.
Вечер и ночь перед свадьбой по традиции мы проводили отдельно. Я устроила скромный девичник в гостиной собственного дома: мама, сестра, Элис, Мегги и Кейт, легкая музыка и разговор, белое вино и сыр – для нас, сок и печенье – для Андж. Мы разошлись около десяти. Я устроилась на диване, решив, что делить комнату с матерью именно в эту ночь – поступок не слишком мудрый. Но мне не спалось – ждала звонка от Эдварда, отправившегося на мальчишник. Он обещал позвонить в 11.30. Он и позвонил, но в начале первого ночи, когда я успела безнадежно испортить себе маникюр на ногте большого пальца, постоянно прикусывая его.
Мы не ругались, нет. Или все же ругались? Этот засранец сел за руль нетрезвым, хотя мы договаривались, что он либо не пьет сегодня, либо не водит. Вроде бы, я не была резка, просто расстроена. Высказала ему, насколько он легкомысленно поступил… Разумеется, мои слова сначала вызвали у него всплеск остроумия, затем – неуместной нежности. Разумеется, виновным он себя не признал. В итоге я не выдержала и сбросила вызов, пожелав ему быстрее протрезветь.
Весь следующий час я ждала, что он мне перезвонит. Нет, ни черта подобного. В сердцах я выключила телефон и попробовала уснуть. Ключевое слово – попробовала. Утром в половине шестого, как только встала и приняла душ, я снова включила сотовый. Ничего. Ни одного непринятого звонка, смс, голосового сообщения.
Я ожидала их в количестве минимум ста штук.
А он не хотел общаться со мной.
Утренняя традиция из цепочки сообщений: «Я люблю тебя – Я тебя тоже – Жду-не дождусь, когда увижу – И я думаю о тебе» знаменательно оборвалась именно в этот день, день нашей свадьбы.
Я переступила через себя, позвонив ему. Вызов шел, но ответа не было. Никто сегодня не пришел от него с приветом, вопросом. Вообще – с вестью…
Что происходит, я не имела понятия. Однако закон инерции беспощаден и глуп: я продолжала готовиться к бракосочетанию, держа в узде закипающие переживания и слезы.
Пятнадцать минут до начала. Элис застегнула потайную молнию платья от Веры Вонг (выбранного, кстати, только вчера), отошла на шаг, окинула меня критическим взглядом и, улыбнувшись в умилении, выдохнув и сложив ладони под подбородком, произнесла:
- Ты блистательна. И красива так, что глаз не оторвать.
Натянуто улыбнувшись, я посмотрела вниз на носки своих туфлей цвета слоновой кости, выглядывающие из-под приподнятого подола, поправила единственную лямку, стягивающую правое плечо. Надо бы и самой взглянуть в зеркало… Надеюсь, смысл в этом будет.
Массивная дверь в комнату, скрипнув, отворилась, и ко мне, возбужденно хихикая, щебеча комплименты, подбежали Кейт и Мегги, обе в пурпурных платьях подружек невесты, обе безупречные красотки.
- Ох, Белла, ты великолепна!
- Класс! Шик! Ну слов нет.
Они по очереди, с особой осторожностью, потискали меня, обошли, оценив и вид сзади, громко ахая от восторга.
- О! Там столько гостей собралось, - Мегги повисла на моей левой руке, хмельная от собственного упоения. – И столько потрясающих красавцев! Надо бы тебе и нас с Кейт пристроить теперь.
- А я уже нашла себе «цель», - кокетливо объявила Кейт, стоя позади меня, видимо, поправляя прическу у зеркала. – Такой милый блондинчик. Карие глаза, высокий. И такая фигура – м-м-м! Шафер, между прочим.
Я метнула взгляд на Элис, устроившуюся в кресле и решившуюся сделать глоток вина. Она побагровела и резко встала на ноги.
Кейт не жить – вот о чем говорили ее полыхающие глаза.
- К-хм, Элис, - я умоляюще улыбнулась ей. – Почему бы тебе не сходить и не проверить, как там Джаспер. И Эдвард…
Не сводя убийственного взгляда со спины Кейт, Элис презрительно фыркнула и благополучно удалилась.
Я облегченно выдохнула. Надо бы намекнуть Кейт…
В комнату вошли моя будущая свекровь и Рене. В руках они несли коробки.
- Ну, мы тебя оставим, красавица, - Кейт чмокнула воздух рядом с моей щекой. – Удачи тебе. Любим тебя.
Обе женщины, дождавшись, когда за моими подругами закроется дверь, точно по команде улыбнулись. Мама – с восхищением, Эсме – покровительственно.
Не удивилась, что Рене решилась на замысловатую укладку и костюм лавандового цвета. А вот крошечной шляпке того же оттенка, сидящей в красновато-каштановых волосах матери – безмерно.
Боже! Ну зачем? Идеально в шляпах выглядит только королева Виктория.
Эсме Кален, как всегда, сияла и блистала. Черное платье до середины лодыжек было изысканнейшим верхом простоты. И чтобы зеваки не обманывались, на шее Эсме красовалось колье из бриллиантов и рубинов.
Теперь понятно, кто есть кто.
Рене бросила взгляд на миссис Каллен, та благосклонно кивнула, позволяя маме начать первой.
Мне хотелось выругаться и закатить глаза, так ужасно выглядело это идолопоклонничество матери. Эсме стала для нее идеалом и непререкаемым авторитетом с первой же минуты их знакомства. Тут уже ничего не поделаешь.
- Дочка, у меня слов не хватит сказать, какая ты сегодня красивая, - мама аккуратно обняла меня, смахнула слезу со щеки, ее губы дрожали.
У меня сжалось сердце, и я обняла ее в ответ.
- Моя взрослая девочка, - Рене робко погладила меня по спине, отстранилась. – Так горжусь тобой. Будь счастлива, дорогая.
Дрожащими пальцами она открыла коробку. Внутри на черной шелковой подушечке лежало ожерелье из серебра со вставками из крошечных голубых бусин из бирюзы.
Мама, утерев еще одну слезу, помогла мне его надеть, скользнув за спину, застегнув замочек. Я провела пальцами по камешкам и тепло улыбнулась ей.
- Спасибо.
- Теперь ты настоящая принцесса, - Рене быстро коснулась губами моей щеки. – Сейчас пришлю к тебе Чарли. Вот только…
- Фата, - Эсме Каллен открыла свою коробку, демонстрируя ее содержимое – ослепительно белое кружево.
Сверкая улыбкой, нисколько не отражавшейся в глазах, миссис Каллен извлекла из коробки фату.
- Что-то новое, что-то голубое, что-то старое. Помнишь, я тебе говорила, чтобы ты не подбирала фату? Вот это, - красивые руки с идеальным маникюром расправили материал, - кружева ручной работы. Уже пятое поколение невест мужчин Каллен будет с гордостью носить их.
Я нервно сглотнула. Оригинально – райские птицы? Хороший узор… Ну, и еще это не просто необходимая часть туалета невесты, это то, что можно сдать в музей как величайшую реликвию.
И как ее прикрепить к моей прическе? По виду, фата довольно тяжелая и длинная…
Не вовремя я отослала Элис.
- А где Андж, кстати? – поинтересовалась Рене уже от двери.
- Эм-м, думаю, вышла в туалет, - я приняла фату из рук играющей улыбкой Эсме.
- Пять минут, Изабелла, - миссис Каллен тоже церемонно коснулась губами моей щеки. – Через пять минут ты сделаешь шаг за порог царственной красавицей-невестой моего сына.
В следующее мгновение я осталась одна: смешная маленькая точка в белом, затерявшаяся в просторах грота комнаты с высокими сводчатыми потолками и стенами, обшитыми темными деревянными панелями.
- Черт, - выругалась я сквозь зубы, удерживая фату в поднятой руке, оценивая ее грандиозную длину и вес. – И что мне с ней делать?
В растерянности я повернулась лицом к зеркалу. Воздух застрял где-то в горле, глаза в изумлении округлились.
Из зеркала на меня смотрела изящная невероятная красавица. Темные волосы, уложенные в корону-прическу, мягко мерцали, кораллово-розовые губы приоткрылись, расширенные карие глаза были искусно подчеркнуты легкими серебристо-серыми штрихами макияжа.
Ох, господи… Не думала, что однажды не узнаю себя в зеркале.
Я провела ладонями по ласкающему крепдешину платья¹. Простое, прямое, никакой пышности, никакого газа, корсета, оборок, лишь хитро переплетенные слои ткани. Да, с платьем в этот раз я справилась на отлично.
И именно в этот миг, когда спешка, все проблемы подготовки и мучительные переживания отодвинулись на второй план, уступив место удивлению и созерцанию, меня пронзило чувство нереальности происходящего.
Нет, это не я. Не я сейчас выйду отсюда в огромный бальный зал Брекнелл-холла, к девятистам тридцати одному гостю (среди которых два сенатора, дюжина популярных журналистов и даже один шоу-мен), чтобы пройти к украшенной лентами, розами и гардениями арке, где меня будет ждать самый любимый и самый невыносимый в этом мире человек. Не я во всеуслышание скажу ему «да», и не он скажет мне «да». Это не мы обменяемся брачными обетами и уйдем из этого дома уже мужем и женой.
Только вчера я делала инъекции, мыла собак, заламывала руки от выходок сестры, страдала вместе с Чарли и, облаченная в футболку и пижамные штаны Эдварда, наводила порядок в нашей квартире. А сегодня это уже не я, а непонятная незнакомка, вытащенная на свет софитов и богатства.
Вдруг ничего не получится? Вдруг все окажется провальным? Или кратковременным, навеянным лекарством от простуды сном, но этот сон будет стоить мне целостности сердца и души? Вдруг я шагну из этой комнаты в никуда?
Я скривилась, зеркало в точности воспроизвело мою гримасу. Ну наконец! Хоть что-то знакомое появилось в этом отражении: лицо не мое, но вот эмоции – да.
- Что ж, приступим, - выдохнула я, храбро отметя все мысли и страхи. Вооружившись шпильками, висящими в мешочке на одной из завитушек зеркальной рамы, принялась водружать фату на голову.
Дерьмовая это была затея, так я и думала. Шпильки не желали держать ярды вычурных кружев, пальцы подрагивали и подводили, а я сама выглядела в этой фате настоящим шаржем на невесту.
Черт! Черт!
В конце концов я гневно отбросила чертову полосу кружев в угол, выругалась, сложила руки на груди и хмуро уставилась в зеркало на свое отражение.
Похоже, невеста опоздает к алтарю. Это ведь не сочтут моветоном, и Эдвард ведь не поседеет?
Дверь медленно приоткрылась.
О! Это, должно быть, Чарли. Надо послать его за Элис…
- Белла?
- Ох, Элис, - от радости я подскочила на месте, надежда быстро воскресала. – Давай-ка помогай мне. Быстро!
Я сделала шаг к растянувшейся белой змеей фате, но застыла на месте, уловив в зеркале выражение лица Брендон.
Бледная, глаза огромные, полные ужаса. Что-то произошло.
- Ты только не паникуй, ладно? – Элис выставила перед собой ладони в успокаивающем жесте.
Не паниковать? Как не паниковать, если весь вид моей подруги орет: «Скорее паникуй! Дело дрянь!»
- Что… Что…
Я запнулась, а Брендон выпалила:
- Все хорошо, хорошо. Чарли ждет за дверью. Я попросила его подождать, сказала, мол, нам время нужно, пусть пока не заходит. Ничего страшного. Просто Эдвард куда-то пропал.
- А?
Я ощутила, как липкая холодная волна слабости и дурноты поднимается от моих стоп к животу, а затем – к груди. Сердце, поначалу молотившее как безумное, словно застыло на половине удара.
- Он был тут. Прикалывался надо мной и Джасом. Был, - Элис скручивала пальцы. – Потом… Понимаешь, он сказал, что ему надо сходить попить, в горле пересохло, ну и … Он пропал.
Оглушенная, я бездумно глядела на лепечущую, испуганную Элис.
- Я думаю, это нервы. Ты, в общем, пока не выходи, ладно? Я пойду проверю, может, он уже на месте, ждет тебя, - истерический смешок, ее красиво подведенный глаз дернулся. – Я вернусь. Скоро. Помни, что все хорошо. О’кей?
А потом она ушла.
Ноги меня подвели, и я осела на пол, не заботясь о чистоте и целостности платья.
Зачем?
Эдвард не пропал. Он просто ушел. Его решение, которое он все не торопился принять, касалось нашей свадьбы.
Я же знала, что скоропалительная женитьба не приведет ни к чему хорошему. Знала, что он не готов. Но он не слушал.
Он же знал, что отец будет давить и манипулировать, воспользовавшись предоставленной возможностью, но согласился на Брекнелл-холл. И потом отстоял себя. Таким вот образом.
Ушел. Не определился, что мне сказать, поэтому молчал, избегал серьезного разговора, а сегодня не брал трубку, не прислал ни одного сообщения.
Типичное для него зарывание головой в песок.
Все. Это точка. Это мой край. И я больше не могу.
Брошена у алтаря.
Опустив голову, я закрыла лицо ладонями.
Только не плакать. Никакого водопада слез по Каллену. Нет.

1. Свадебное платье Беллы можно посмотреть в шапке форума, под спойлером "Дополнительная информация"
От автора: Вот. Как-то так... За редакцию главы огромная благодарность Нине amberit и Насте ѼTwilight_BabyѼ. Ваши тапки и помидорки жду на форуме)