От лица Эдварда
Белла перелистнула страницу своего учебника и вдруг спросила:
- Так почему ты бросил учебу?
Вопрос из разряда «поддержим беседу», если не учитывать, что беседу мы не вели и шестым чувством я нащупывал нешуточный интерес.
- Ох, ну, знаешь, - в задумчиво-трагичной манере я растягивал слова. – Мы не сошлись характерами.
- Перестань, - угрожающе, но с оттенком усталости процедила она, а я, усмехнувшись, отвел взгляд от монитора ноутбука, чтобы в который раз оценить вид девушки перед собой.
Этот вопрос был первым за тридцать пять минут свидетельством того, что мисс Свон все еще помнила о моем существовании. Именно тридцать пять минут назад мы расположились в подушках у изголовья ее кровати: она – со своей толстенной книгой, я – с ее ноутбуком, чтобы довести до совершенства начатый вчера бизнес-план, и за это время мне не досталось ни одного слова, ни одного взгляда, молчу уже о поцелуях. Хотя я сам каждые три минуты недвусмысленно оглядывал сосредоточенное личико и поджатые губы, а также предпринимал попытки вернуть себе то, чем должен владеть безраздельно, – ее внимание. Но намеренные, точно рассчитанные толчки под бок не замечались, шумные выдохи под ухом удостаивались сердитого выговора: «Прекрати, мне надо заниматься» или «Ты дождешься, что я тебя выгоню вон», а когда я, разумеется, по чистой случайности накрутил на палец каштановый локон и потянул за него, Изабелла, закусив губу, села, достала из тумбочки резинку и жестоко расправилась со мной, собрав волосы в хвост.
Это невероятно, фантастически раздражающая девушка, которую я хочу. Сильно. Даже пугающе сильно. Для начала хочу хотя бы просто поцеловать. Я ведь имею на это право. И не только на это. Но по какой-то необъяснимой причине я медлю, жду, томлюсь и… горю уже от того, что ее маленькое тело прижато к моему боку пусть и самым невинным образом.
Изабелла снова перевернула страницу.
Твою ж мать! Разве мало она знает или мало практикуется, чтобы еще и над книгой корпеть? Лучше бы свой познавательный интерес она в меня вкладывала…
- Ты не ответил, - в ее голосе звучало ожидание и настойчивость, но чтение по-прежнему было предпочтительнее меня.
- Ответил, но ты мой ответ не засчитала.
- Будь серьезным хотя бы минуту, - проворчала Белла и одарила меня взглядом искоса. Хоть что-то!
Я не желал задумываться, как лучше объяснить, почему однажды проснулся и решил, что быть папиным клоном больше не главная цель в моей жизни. Вместо этого я желал опробовать пару вариантов растопить лед и резко превратить статус «холодно» в статус «горячо», раз уж Белле так нравится играть в эту игру. Разговоры по душам будут после... Если мы еще будем способны разговаривать…
Сняв ноутбук с колен, спустив его на пол и оставив там, я развернулся на бок и навалился грудью на плечо Изабеллы. Она не отреагировала. Вернее, держалась, потому что взгляд замер в одной точке страницы, а дыхание сорвалось.
- А что мне будет за то, – легко задев живот, я перекинул руку через ее тело, невесомо поместил ладонь на талию, - что стану серьезным? – приблизил губы к ее уху, выдохнул в изгиб шеи, глаза снова очертили эту аппетитную грудь.
Быть рядом с ней – значит закипать на медленном огне. Да я только рад этому…
- У-у-ух! – гневно простонала девушка, оторвавшись от учебника и взглянув мне в глаза.
Какая же она рассерженная. И волнующая, и красивая.
- Я тебя не стукну, вот что тебе будет.
Обожаю ее! Теперь сделаем максимальный запас воздуха, потому что надо приготовиться к долгому, очень долгому поцелую.
Закрыв глаза, я провел носом по ее переносице, впитывая ее аромат, ощущение тепла ее кожи, хрупкости ее тела, будто зарядился электричеством, пробуждающим не только мой член, но и затрагивающим всего меня, самую мою суть, которая требовала что-то странное и никак не определяющееся словами. Или все-таки определяющееся…
- Поцелуй меня.
Это вырвалось у меня внезапно и само собой, тогда как я потерялся в каком-то отчаянии. Желание, чтобы она меня поцеловала, зудело в голове, горело на губах, мешало свободно дышать.
Простейшее действие. И такое жизненно важное.
Даже свой двадцать первый день рождения, после которого я получал карт-бланш на все тяжкие, я ждал не с таким яростным нетерпением и безумной нуждой, как этот чертов поцелуй Изабеллы.
Я почувствовал кончики пальцев, поднявшихся вверх по груди к вороту моей рубашки. Совершенно одурманенный, словно загипнотизированный, я ощущал, как натянулся материал на моей шее, тревожа вдруг вспыхнувшую кожу, когда она потянула за уголки. Я ловил каждый ее частый выдох ждущими губами.
- Белла…
Последнее, что стал бы делать, - это просить замирающим шепотом, но… Я просил. И именно замирающим шепотом.
Я определенно не здоров… Я болен ею.
Немного отстранившись, я открыл глаза и взглянул во вселенную глаз напротив, и воздух вокруг нас наполнился таким колоссальным напряжением, что по коже пробежали искры.
Положив ладонь на мой затылок, перебирая пальцами волосы там, Белла с каким-то решительным выражением лица соединила наши губы.
Ответственно заявляю: каждый поцелуй с ней как зажигательный, офигенный и неповторимый первый раз.
Я прижал девушку к себе, перевернув ее на бок, вызвав стон у нас обоих. Полностью отдался движению ее губ: сильно, божественно, очень нежно, мучительно сладко. И как же мало!
…Так наивно с ее стороны дразнить, играть с моим голодом и страстью. Как будто она не чувствовала, что творит со мной.
Застонав, я обхватил мягкую щеку, разместив большой палец на подбородке, фиксируя этот рот, кладезь настоящего наслаждения, в одном положении. И, наконец, довел жадность и пожар нашего поцелуя до максимума.
И все сгинуло, став таким незначительным и тривиальным. Осталась только она, ванильно-персиковый рай ее запаха, жар и трепет податливого миниатюрного тела, так замечательно пристроенного к моему, головокружение и кайф обладания, а главное – терпкое тепло ее рта, куда она, сдавшись, впустила мой нетерпеливый страждущий язык.
Не думаю, что пресловутая мифическая амброзия слаще, чем ее вкус.
Я был предельно тверд, и каждый гребаный нерв во мне, казалось, пел фальцетом, откликаясь на малейшую ласку неторопливых рук, поглаживающих мою шею, потягивающих волосы на затылке.
Мне было по-прежнему мало ее, в то время как сам отдавал всего себя. И это лишало рассудка…
Расставшись с ее губами, я променял их на чувствительную, сладостно нежную кожу ее шеи и, опрокинув девушку на спину, в лихорадочной быстроте расстегнул пуговички ее жилета.
Минус один лишний предмет одежды, чтобы стать как можно ближе к ней… Слиться с ней…
Никогда не целовался до тяжелой одури в голове, но сейчас меня остановила бы только смерть. И Беллу, слава богу, тоже. Ее неровное дыхание, выгнувшееся тело и пальчики, прослеживающие рельеф моих бицепсов - лучшее поощрение для…
Задыхаясь и дрожа, я распахнул жилет, ладонь погладила плоский живот, пальцы ощутили тонкие косточки ребер, двинулись вверх, а губы обжигались и поглощали, прокладывая дорожку к вырезу футболки. Я замедлил ласку, обводя полукружия полных грудей, упивался этим балансированием на остром гребне между запрещенным и дозволенным.
Белла – дар небес. Ее надо раздеть, чтобы оценить и воздать должное каждой частичке ее потрясающего тела, вознося хвалу непрекращающимися стонами удовольствия и умирая в оргазме благодарности.
И сейчас, когда мой рот приветствовал тягучим влажным поцелуем ложбинку под стянутым вниз воротом футболки, я знал, что контроль над ситуацией и силой вожделения давно стал нелепым мифом.
Это контролировать вообще нельзя…
- Джаспер, - этот медово шероховатый шепот мог бы стать преддверием разрядки, а стал мешком со льдом, словно высыпанным на меня карающей рукой.
Рекордная быстрота опадания эрекции и возвращения крови в головной мозг. Браво, Джаспер!
И кто бы посмел обвинить меня в жестоком и кровавом убийстве после такого? Хейл, гори он в аду, уже влез в нашу с Беллой постель и загубил невероятную прелюдию!
Выругавшись про себя, я разжал объятия, отпустив свой волшебный сон, и сел. Было паршиво смотреть на то, как туман страсти уходит из потемневших глубоких глаз Изабеллы, заменяясь вопросом.
Может быть, сейчас сказать?..
Я мысленно проиграл в голове наш возможный диалог, восстанавливая дыхание и трезвость разума.
«Я не Джаспер, малышка».
«Тогда кто же ты и почему назвался этим именем?»
«Я Эдвард Каллен, и сама понимаешь, почему я соврал, а теперь давай продолжим то, что мы начали».
«Разве что в следующей жизни, мерзавец».
Смех и бред… Тут и к гадалке не ходи, ясно, насколько катастрофичны будут последствия. Так что я Эдвард Каллен уж точно не сегодня. Может быть, завтра… Или послезавтра… Или тогда, когда буду на сто процентов уверен: она останется со мной не смотря ни на что.
Шумно выдохнув и пробормотав что-то вроде «черт возьми», Белла села, смахнула за уши выбившиеся из хвостика локоны, сняла жилет, методичными и четкими движениями сложила его и убрала на прикроватную тумбочку. Точно сталкер, я следил за этим напускным спокойствием и отстраненностью. Возникало подозрение, что интенсивность и температура моего либидо прямо зависит от восхищения ее нелепым упрямством и показным равнодушием и растет без намека на малейшее снижение.
Я усмехнулся, когда она подняла упавшую на пол книгу и снова устроилась у изголовья, поправив подушки. И это серьезное, отстраненное выражение на лице, - будто каждый день во время зубрежки ее зажимает парень с просьбой о маленьком поцелуе, перерастающем в секс в одежде. Думает, я не замечаю, что она до сих пор не может привести в норму свое учащенное дыхание, и не вижу, какой симпатичный румянец расцвел на этих щечках, как она нервно покусывает нижнюю губу изнутри. Сколько секунд у меня займет сделать так, чтобы спектакль «Это все ничего не значит» объявил антракт? Проверим на практике.
- Уж не знаю, о чем ты думаешь, - Белла перелистывала страницы своего учебника в поисках нужной. – Но лучше об этом не думай.
Я громко рассмеялся, запрокинув голову. Моя мисс Рассудительность все еще не понимает или делает вид, что не понимает…
Довольно улыбаясь от уха до уха, я подтянулся к ней, накрыл торсом ее вытянутые ноги и, глядя в бесстрастное лицо, забрал книгу из несопротивляющихся рук.
Ее выдавали глаза: желание, обещание и капелька предупреждения…
- А я не могу об этом не думать, – я изогнул бровь, забавляясь тем, как в ответ она выгнула свою.
- Придется суметь. Потому что мы только друзья.
- Конечно, конечно, только друзья, - со смехом согласился я и пристроил ее теплую ладонь на свою щеку, для большей уверенности придерживая ее сверху своей.
Так приятно. Ее пальчики такие тонкие, маленькие и волнуют своим теплом.
- Клянусь, что буду целовать и ласкать тебя со всей дружеской страстью, - я притянул ладошку к своим губам, оставил поцелуи в ямке, любуясь выражением прекрасных глаз, в которых зарождались огоньки молний.
- Ты такой самоуверенный нахал, - Белле отчасти удалось вырвать ладонь, зато в моем распоряжении оказались эти милые пальчики, немедленно обхваченные губами.
Я мог бы сделать это своим постоянным десертом. Горячим десертом, потому что мисс Свон так великолепна, когда сопротивляется.
В конце концов, у нее получилось выдернуть свою руку, и я пошел по другому пути. Через мгновение я уже лежал на спине, крепко прижимая сверху деликатное, но такое соблазнительное тело своей девушки.
Пожалуйста, боже! Можно мне вечно чувствовать ее распластанной на себе… Бедра, груди... И чтобы бурное дыхание вот так электризовало мою шею и губы. Я буду хорошим мальчиком, обещаю.
- Ты что.., - Изабелла дергалась, сильнее разжигая бушующее во мне вожделение, но, удерживая ладонью ее затылок, я с жадностью прижал ее полураскрытый рот к своему.
И борьба была закончена, моя победа официально засчитана, когда она вернула мне поцелуй, так эротично и нежно пробежав языком по моей нижней губе, а ее пальцы поскребли пробивающую щетину на скулах, затем зарылись в волосы.
Мы оба словно отпустили себя… Ни при каких условиях я не оторвался бы от нее, смаковал, ласкал до горячки желанные рот и губы, водил руками по изящным линиям спины, путался пальцами в густых локонах. И захлебывался в девятом вале потрясающе ярких ощущений.
Я задрал вверх ее футболку, коснулся манящего шелка кожи. Мне нужно было еще: еще откровенных будоражащих касаний, еще глубоких страстных поцелуев, еще больше ее жара. Ощутить ее всю, обнаженную, подо мной, на мне, вокруг моей плоти…
Но, хренов парадокс!.. Именно так было превосходно и идеально: целовать ее, то сминая ее губы, то сдаваясь, встречая осторожный напор ее языка своим, плавиться в ее тепле, кажется, просачивающимся не только через одежду, но и через кожу, прослеживать пальцами каждый изгиб, впадинку, выпуклость на ее теле, пьянеть, страдать и сходить с ума.
Просто прижимать Изабеллу к своей груди, прямо к бешено мчащемуся сердцу…
***
Я проснулся от того, что затекла рука. Непонятная тяжесть давила на плечо, я пошевелился, приподнял голову и взглянул вниз, чтобы разобрать, что же именно прервало тот чудесный сон, где мы с Беллой, крепко обняв друг друга, не разрывая бесконечно длящегося поцелуя, танцуем какой-то убаюкивающе медленный танец.
На моем плече устроила голову Изабелла. Она безмятежно спала, сжимая в пальцах ткань моей рубашки. Я улыбнулся, глядя на ангельски умиротворенное лицо, овалом напоминающее сердечко: чуть вздернутый нос, припухшие губы, причудливое сплетение густых ресниц на закрытых веках, прядь волос, упавшая на фарфоровую бледную щеку.
В один прекрасный день, который все ближе и ближе, эта картина станет еще более совершенной. Она так же будет сладко спать на моем плече, утомленная часами постельных упражнений, и мы оба будем полностью обнажены.
Мышцы уже опасно онемели, поэтому я, бережно придерживая у груди свою девушку, лег на бок. Стало полегче, но процесс любования спящей красавицей был прерван. Белла глубоко вдохнула, перевернулась на спину, заставив меня отпустить ее, через секунду-другую ее веки затрепетали и открылись.
С довольной улыбкой я наблюдал за тем, как она приходит в себя после сна. Сначала она убрала с лица волосы, собрав их на лбу в кулачок, затем провела по щеке рукой, чувственно облизала губы, нахмурилась, словно что-то припоминая, мягко улыбнулась чему-то, вероятно, тому, что ей приснилось, а после, резко остановив дыхание, повернула голову ко мне. В увеличивающихся глазах недоумение сменилось испугом.
Да-да, малышка, это все не сон и было на самом деле.
- Привет, - негромко произнес я, располагая руку на ее талии. – Хорошо спала?
Она молчала, но во взгляде читалась тысяча слов, составленных в не понравившиеся бы мне предложения.
Отлично. Тогда я скажу вслух. И то, что ей понравится.
- Твои губы сейчас яркие, как малина. До чертиков хочу тебя поцеловать, но ты ведь не позволишь. Поэтому сделаю это попозже.
Белла будто поперхнулась, отвернулась, уложила сцепленные руки на живот. Я придвинулся к ней, прижался носом к нежной теплой щеке, заставив девушку вздрогнуть. Мои пальцы лениво закружили по ее боку чуть выше талии.
- Белла, - прошептал я.
Сейчас точно требовалось что-то сказать, чтобы озвучить… Закрепить то, что произошло… Достигнутые нами результаты… Нашу линию взаимодействия… В общем, что-то сказать, чтобы дать ей понять, что дальше будет больше и никак иначе.
Я сглотнул и криво ухмыльнулся, заметив, что нервничаю.
Какие же слова подобрать для того, чтобы объявить девушке о том, что она моя, и я давно вступил в права собственности?
С Изабеллой Свон их надо подобрать с максимальным приложением ума и осторожности.
Указательный палец, пробравшись под ткань ее футболки, провел по шелковистой коже живота. Экстрим – касаться ее, вдыхать ее запах и одновременно пытаться выстроить мысли в логический ряд.
Прижавшись кратким поцелуем к ее щеке, я, наконец, разродился:
- Давай теперь будем вместе…
Дьявол! Кособокая фраза, отдающая штампованной глазированной романтикой, срочно переделать.
- Проводить много времени, - конкретизировал я.
Да, то, что и нужно. Надо ли добавить: «голыми, в твоей или моей постели, потом будем выходить куда-нибудь, где весело или отлично кормят, а потом снова будем вместе, голыми»?
Девушка развернулась ко мне лицом.
Нет, пока добавлять не буду. Ее глаза подсказывают, что добавление будет забраковано, однако, бесспорно, прозвучавшее предложение она обязательно примет.
- Проводить время вместе? - Белла вскинула бровь, выражая что-то, неприятно смахивающее на скепсис, а я пододвинулся к ней, наши носы соприкоснулись.
Воздуха стало не хватать, да он к тому же снова зазвенел притяжением, но за долю секунды до того, как я припечатался бы ртом к ее восхитительным губам, Изабелла глянула куда-то за мою голову, затем приподнялась на локтях, вперив изумленный взгляд в окно, и быстро села на кровати.
- Вот черт!
Это что? Экспрессивное согласие на мою идею? Я польщен больше, чем задет.
- А есть ли развернутый ответ? – я тоже сел.
Белла бросила на меня обескураженный взгляд, но в следующий миг, сделав резкий разворот, спустила ноги на пол. Теперь я лицезрел ее спину, точнее, спутанные волны каштановых волос, которые распрощались с резинкой еще до того, как мы засунули.
- Черт, черт! – ругалась она, пока вставала, подбирала с пола свой учебник и устраивала его на верхушке стопки на письменном столе.
- Черт! – вновь нагнулась и выпрямилась с уже зажатыми в руках босоножками.
Не пора ли остановить это необъяснимое чертыхание и суету, вернув ее назад, в мои успокаивающие и обнадеживающие объятия?
Она, как раз на мою удачу, устроилась на краю кровати и в лихорадочной спешке принялась обуваться.
- Вставай скорее, - это совсем не похоже на ласковую просьбу, скорее, на приказ.
И куда же мы опаздываем? Я решил полюбопытствовать, что же творящееся за окном может вызвать такую нервозность, но кроме крон деревьев, бетона и блеска стекла соседнего здания, а также бьющего в глаза характерного красновато-желтого света закатного солнца ничего не увидел.
- Черт бы все побрал, - ворчала себе под нос девушка, застегивая обувь. – Почти ночь на дворе, ничего не выучила, ужин не готов, ум последний растеряла…
Я ухмыльнулся. Она такая забавная, вечно занятая. Такая… Что в покое это оставлять нельзя.
Белла тряхнула головой и хотела встать, но я опередил ее намерения, обхватив за плечи и повалив на кровать. Теперь я смотрел на нее через голову, - необычный, но удобный ракурс для того, что я задумал. В шоколадных глазах вспыхнула догадка об этом, однако до того, как она успела пошевелиться или выразить какой-то протест, я впился напористым поцелуем в пухловатую верхнюю губу.
…Идеально. Будто пробую карамель…
***
Белла решила преуспеть в скоростном приготовлении спагетти с фрикадельками. А я занял свое обычное место, на среднем табурете возле стола, наблюдал за деятельностью своей девушки и намеревался плавно навести ее на мысль прокатиться со мной после ужина.
- Сколько еще тебе надо готовить?
Изабелла глянула на таймер плиты:
- Еще двенадцать минут. Ты очень голоден, да? Может, достать сыр и маслины?
- Нет. Я думаю, минут через тридцать мы можем уже ехать.
Она прекратила помешивать соус и посмотрела на меня круглыми от удивления глазами:
- Ехать куда?
- Туда, - я заиграл загадочной улыбкой. – Машина, ты и я. И то место, которое я хочу тебе показать. Волшебное место, кстати. Ты должна его увидеть.
Нервно хмыкнув, Изабелла вернулась к помешиванию соуса:
- Прости, но я не могу. Я тебе говорила.
Конечно. А я не могу не взять тебя с собой.
- Ты можешь, - отчеканил я и подавил вспышку досады, взлохматив волосы и прикусив щеку изнутри.
Бля, она продолжает быть настоящим нарывом на заднице моих планов и моей самооценки!
- Не могу. Мне надо добить раздел, следить за Чарли. И Анджела… Ну, ее тоже надо держать в поле зрения, у нее самый опасный возраст сейчас.
Опасным может быть прикрывание отговорками, мисс Свон, а не возраст.
Она нарочито усердно помешивала соус. Уверен, его бешено вращающаяся воронка уже открыла середину кастрюльки.
- Ты хоть знаешь, на что обрекаешь себя? – спросил я, сменив зубовный скрежет на наглую улыбку.
Белла затушила газ под соусом:
- На веселое времяпровождение в кругу семьи и за учебниками?
Сделав пару шагов в сторону, она выдвинула ящик одного из столов, видимо, собираясь достать соусницу или еще что-то. Там-то я ее и поймал:
- Не совсем.
Ящик был задвинут назад ее попкой, которую я прижал бедром к столу, нос уткнулся в ее макушку.
Такая маленькая, тонкая и хрупкая. Кажется, если положу обе руки на ее осиную талию, средние пальцы точно коснутся друг друга. Где же в этом крошечно-кукольном теле хранилище вредоносной стойкости?
- А теперь представь, - с придыханием зашептал я, для большего внушения и контакта я прижался лбом к ее лбу, с талии руки соскользнули на бедра, взгляд утопал в темной карамельной глубине ее глаз. – Завтра утром ты проснешься и увидишь у себя под окнами эту мощную скоростную красавицу.
Белла замерла. Мы оба дышали часто и неглубоко, неотрывно глядя друг другу в глаза.
- Но, разумеется, у тебя будут дела, и ты снова не сможешь поехать со мной.
Очень хотелось обхватить ладонями упругие ягодицы и вжать ее бедра в свой пах. Я так сильно возбужден, и она будет согласна. Эти удивительные затуманенные глаза обещают такое блаженство… Мы могли бы легко заменить разговоры другой деятельностью. К примеру, я подсаживаю ее на эту столешницу, сдираю одежду с упоительного тела…
Нет. Надо двигаться постепенно. Я не хочу дать ей повод послать меня, мне осточертели уже те отказы, которые до сих пор сыплются точно из рога изобилия.
- А потом настанет следующее утро, - я едва мог продолжать, мой голос стал низким и хриплым, а взгляд примагнитился к ярким губам. – И следующее. И каждый день ты будешь видеть под своими окнами мою «Бугатти», готовую умчать тебя с захватывающей скоростью.
- Это угроза? - легким и чувственным шепотом отозвался ее рот, между пухлыми губами мелькнул кончик влажного языка.
Нет, это финал нашей беседы, в котором уже мой язык между ее губ, затем – глубоко в ее сладком рту.
- Угроза, - подтвердил я и остановил возможные возражения пылким поцелуем.
Но Изабелла увернулась, опустила лицо вниз, ее ладошки переместились с моих предплечий на грудь, пальцы принялись вычерчивать на шелке рубахи какие-то зигзаги, щекоча и прожигая кожу под одеждой.
Осторожно приподняв ее лицо за подбородок, я нежно коснулся встречающих меня губ, задел языком нижнюю…
- Упс! Я ничего не видела, ничего не видела!
Мы разорвали неторопливый поцелуй и обернулись в сторону двери. В проеме мелькнула спина в блузе салатового цвета и темные волосы, собранные в высокий хвост.
Не успев появиться, Анджела Свон уже ушла. И чудесно!
Взглянув в ошеломленное лицо Беллы, смотрящей вслед сестре, я наклонил голову и снова потянулся к ее губам.
Зов сирены? Нет, лучше: непреодолимая сила магнитного притяжения.
- Подожди, - девушка выгнулась и, взявшись за запястья, убрала мои руки со своих бедер. – Мне надо узнать, что она хотела.
Я разочарованно простонал и нехотя отступил, отпуская ее.
Пора увозить ее отсюда. Если и делить Беллу с кем-то, то только с тишиной, которая зависнет между нами после порции жгучих, глубоких и отнимающих дыхание поцелуев.
Дверь за мисс Свон закрылась, но, вероятно, Анджела осталась ждать в коридоре, потому что я вдруг услышал ее голос:
- Ну, извини, - фразу, которая могла быть обращена только к Изабелле, прервал смешок. – Я шла на запах мяса и спагетти, он перебил запах секса.
Я закрыл рот кулаком, удерживая свой громкий хохот: вот это девчонка! Размер ее наглости внушает восхищение.
- Анджела Свон, - с укором ахнула Белла. – Следи за своим языком.
- А что? Мне уже пятнадцать, Белли, глаза и ум у меня на месте, и я могу называть вещи своими именами, - голос немного отдалился, наверное, сестры отошли от двери.
Я покачал головой. Скоро попытки не рассмеяться потерпят фиаско. И отдал бы тысячу, чтобы взглянуть сейчас на лицо мисс Свон.
- Что ты городишь? – Изабелла уже сердито шипела.
- О боже, - устало простонала младшая сестра – Просто погляди в зеркало на свои волосы и губы. И если учесть, что вы несколько часов не выходили из твоей комнаты…
Ее внезапно прервал Бибер, вытягивающий: «О-а-а-о, я всегда знал, что ты самая лучшая, самая классная из знакомых девчонок…»
- Короче, я потом поужинаю. Видишь, мне звонят… Алло!.. Приветик… Нет, что ты. Конечно, свободна…
Высокий девичий голос удалялся, потом вовсе пропал. Изабелла вернулась на кухню только спустя три-четыре минуты, когда я, потерявший терпение, сделал два шага к двери.
- Разумеется, ты все слышал, - она не задержала на мне взгляда, а я восторгался залившим ее щеки горячим румянцем, пока она не отвернулась к своим кастрюлькам.
- Позабыл дома беруши. И не переживай, твои волосы и губы в потрясающем состоянии, - я вновь умостился на табурете, ликуя и улыбаясь. – Ведь твой «стилист» - это я.
Белла стукнула ложкой по столу, вызывая у меня приступ смеха:
- Не остри и не смейся, а то я никуда с тобой не поеду.
Вот это да! С ума сойти! Это не могло получиться так легко, где же тут подвох?..
- Так ты все-таки поедешь? – я был настороже, но порыва радости никто не отменял.
- Да. Но только если пообещаешь, что завтра дашь мне день для работы и учебы, - на секунду обернувшись ко мне, Белла подкрепила слова взмахом ложки и суровым взглядом.
А вот и подвох. И его довольно тяжело будет обойти.
- Утро и день твои, обещаю.
Девушка снова забегала по кухне, я едва успевал отслеживать стремительные движения, сопровождаемые эротичным перекидыванием волос, наклонами и вставанием на носочки, чтобы заглянуть в верхние шкафчики.
- И вечер.
- Вечер мой.
- Хорошо. Сегодня твоя красотка «Бугатти» прокатится до гаража.
- Прокатится, если это то место, куда ты хочешь поехать.
Белла неожиданно замолчала, разложила на столе салфетки и столовые приборы, достала тарелки.
- Белла.., - никакого ответа, лишь непроницаемый взгляд, замораживающий до костей, моя улыбка быстро пропала.
Тарелки заполнились, на столе появилась соусница, девушка уселась на табурет, взяла в руки вилку и меланхолично медленно накрутила на нее спагетти.
И до меня дошло: она обижена. Захватывающе, интригующе, завораживающе, но я предпочел бы, чтобы она мне улыбалась, а не дулась и не закрывалась. И что я такого сделал? И как это исправить?
Не церемонясь, я устроился рядом, уперся локтем в столешницу, устроил затылок в ладони и пытался заглянуть ей в глаза.
- Почему ты молчишь?
- А ты позволяешь мне говорить? – Белла промокнула губы салфеткой, испытующий взгляд вызвал уже знакомое переворачивание под диафрагмой. – Потому что, похоже, ты все решения принимаешь без моего участия.
- Я не могу принимать решения без твоего участия, потому что ты их непосредственный участник, - в чисто экспериментальных целях я изобразил кривую усмешку.
Не прошло: карие глаза гневно сверкнули.
Ух, ты! Я в восторге в той же степени, что и недоволен.
Почему она зациклена на том, чтобы отвязаться от меня? Я не так плох, чтобы быть отвергнутым. Безусловно, это забавно - наблюдать за ее тщетными усилиями, но... Или она считает меня недостойным…Или ей действительно нужно заниматься...
Если первое, то исправим. Если второе, не пойму, как могу мешать.
Во все глаза я смотрел на темноволосую красавицу, занятую исключительно своим ужином, и ждал, когда она снизойдет до меня, перестав обижаться и морозить своим равнодушным молчанием.
Пять минут превратились в десять. Белла ела крохотными порциями, медленно и весьма изящно, я бы даже завелся, если бы вдруг адреналин не переродился во что-то, близкое к панике…
- Белла…
Хорошо, я дам ей то, что она просит. Предоставлю ей кредит свободного от меня времени, но потянет ли она огромный процент по нему? Не моя забота. Моя забота и удовольствие – его затребовать.
***
До Массачусетского университета не было смысла разгоняться. Вообще не было смысла разгоняться, потому что рядом со мной сидела мисс Ледяная Королева и волновала меня желанием разогреть ее. Я посадил ее в свою машину и сейчас мчу навстречу наступающей ночи. И не имеет значения, что же там дальше. Я наслаждался, дегустируя каждую секунду, и внутри меня сильнейшие эмоции закладывали виражи: воодушевление на грани истерики, умиротворение и бьющая в голову крепостью столетнего виски эйфория триумфа.
Боковым зрением я видел, как буйствовал ветер в ее волосах, густую гриву которых она придерживала на затылке. Оранжевое солнце, спустившееся к горизонту, высекало в прядях пламенные искры, прищурившиеся глаза глядели вперед. Иногда Белла на минуту-две расслаблялась, откинувшись на подголовник, тени от длинных ресниц веерами ложились на разгоряченную от ветра и скорости кожу щек.
Прелестна…И я увижу ее только через сутки и приблизительно восемнадцать часов? Она явно издевается…
Бухта Савин-Хилл плескалась в красновато-оранжевых блестках заката. Несколько мгновений Изабелла, повернув голову в мою сторону, любовалась открывающимся видом, в значительной мере испорченным катерами и яхтами, стоящими на приколе, но все-таки не произнесла ни слова и даже мельком не посмотрела в мое лицо.
Как мило. Глянем, как она отреагирует на незначительный разгон, который начнется за этим поворотом.
Конечно, здесь, на бульваре Уильяма Морриси, запросто нарваться на штраф за превышение, но у меня хорошие предчувствия, что этого не случится. Рядом со мной сидел мой прекрасный талисман, так что неудача будет глотать пыль за колесами «Бугатти».
Восемьдесят миль в час, девяносто, девяносто пять… Я плавно обгонял редкие авто, сигналящие мне вслед. Адреналин поджег сердце и мозг, и присутствие Беллы, стиснувшей зубы, вжавшейся в сиденье, с огромными глазами на бледном лице, добавляло тяги этому огню. Все чувствовалось таким остро новым, фантастичным, летящим и мгновенным, что я начал задыхаться и дрожать.
- Да! – проорал я, выкинув вверх сжатый кулак. Такого безумного драйва я никогда не испытывал.
- Обе руки на руль, - прокричала Белла, на долю секунды наши взгляды пересеклись. Она не была напугана, но зато потрясена и очень зла. Темные глаза полыхали и вдохновляли на новые рисковые предприятия.
Я сбросил скорость, полностью удовлетворенный бурной реакцией своей девушки. Она права: здесь не подходящая трасса для преодоления отметки 150 миль в час.
- Ты сумасшедший? – выплюнула рассерженная Изабелла, когда мы вновь потащились с улиточной скоростью 55 миль в час.
Я хохотнул:
- Просто далек от понятия «норма». Но как только ты распишешь мне все прелести этой самой «нормы», обещаю, что вернусь к ней.
- Легко, - Белла убрала прядь волос, попавшую на губы, и метнула в меня грозный взгляд. – Нормальные люди не разбиваются в лепешку в результате аварии на автостраде.
- О, пробовал этот фокус, он не получился, - я продрался пятерней через бардак на моей голове и усмехнулся.
- Хочешь сказать, что ты уже попадал в аварию?
Я не смог оценить, без сомнения, бесценное выражение ее личика, так как обгонял какую-то черепаху на сером «Кадиллаке Эскалейт».
- Хочу сказать, доверься мне, малышка, - я дерзко подмигнул ей.
- Будто могу иначе, - насупилась мисс Свон.
Правильно, не можешь. И я счастлив от этого.
… Под грохот «Carpe Diem Baby» группы «Metallica» мы промчались по мосту Мун-Айленд-роуд, стрелка спидометра прилипла к делению с цифрой 160. По обе стороны простирала свои серо-стальные воды Олд Харбор, и, благодаря этой бешеной скорости, а также сумеркам, иллюзия свободного парения над морской стихией захватывала дух.
Потрясающе. Жизнь – неисчерпаемый источник кайфа.
Сбросив скорость, я свернул к Мун-Айленд-Шорс, у ворот ввел код и въехал на территорию поместья.
Белла молчала, взгляд скользил по темнеющей громаде дома, пока я вел «Бугатти» по подъездной дорожке из гравия. Солнце село, погружая нас обоих в сумрак, делающий все романтически расплывчатым и неясным. Я остановился и тоже устремил взгляд на дом, но до того, как воспоминания успели поиметь мой мозг, снова вернул внимание девушке рядом. Мне быстро надоело ласкать взглядом мягкий покат плеча и взбитые ветром волосы, я вышел из машины, подошел к пассажирской двери и вытянул Беллу наружу.
- Ты безумец! Маньяк, - бурчала она, когда я притянул ее к своей груди и спрятал в объятиях. – Я никуда больше с тобой не поеду. Чертов лихач!
Я чмокнул ее в макушку, лопаясь от радости и самодовольства. Наконец-то, я произвел на нее неизгладимое впечатление.
- Прекрати насмехаться, - вспылила Изабелла, подняв лицо и заметив мою широкую улыбку.
- Тебе понравилось, я знаю, - рискнул сказать я и, наклонившись, припал к ее губам.
Я целовал ее долго и сладко, крепко сжимая в кольце своих рук, и не собирался отпускать. Никогда.
***
Я переплел наши руки и нетерпеливо потянул Беллу за собой. Сейчас было самое время.
- Ты не собираешься показать мне дом? – девушка разглядывала портик парадного входа, который мы миновали. Греческие колонны, украшавшие его, по-прежнему выглядели аляповато-торжественно. Мун-Айленд-Шорс был построен с дымовой завесой показного историзма. А еще эти фонтанчики, скульптуры нимф и дриад в саду… Насколько неадекватен был архитектор, выдумавший такое? Надо будет показать Белле поместье при дневном свете и заставить задуматься над этим вопросом.
- Кроме пыли там нечего смотреть, - я вел ее за угол, гравий хрустел под нашими ногами, ладони грели друг друга. Приятное ощущение во влажной прохладе, оседающей тут по вечерам. – Тут есть только одно достойное место, и если ты его не видел, считай, что не жил.
- Это дом, в котором ты вырос?
Я прыснул:
- Шутишь? Я похож на манерного аристократа? Это что-то вроде выдуманного родового гнезда, а для моего отца удобное воздействие на акционеров, инвесторов и политиков.
Сумерки уже приобрели характерный лиловый оттенок, стрекот цикад оглушал. Сонное безлюдье, чистый воздух – медитативное расслабление после городской круговерти, я почти забыл это чувство…
- А теперь что? Ему это не нужно?
Я на секунду обернулся к Белле, сверкнув улыбкой: пытливая и любопытная, полностью поглощенная мною и моими словами, - вот оно!
- Теперь у него другие рычаги воздействия, главным образом, капиталы. В последний раз мы семьей были здесь восемь лет назад. И мне было пятнадцать.
- Ого! – это было обращено к лодочному сараю, построенному в виде ротонды.
- Да, знаю, еще один бзик архитектора, - я засмеялся и крепче сжал миниатюрные пальчики, уводя ее дальше. – Ты должна как-нибудь оценить их все, но для этого будет нужен дневной свет.
Мы почти пришли. Пока еще кирпичная ограда, разделяющая сад и берег, закрывала от нас половину вида, но очень скоро…
Ей должно это понравиться. И, возможно, так сильно, что она снова вернется сюда со мной однажды поздним вечером, и мы займемся любовью прямо там, под звездами, а морская гладь будет зеркально отражать небесный свод, и возникнет впечатление, будто в воде сверкают алмазы…
Черт возьми! Даже романтика на три четверти состоит из адреналина, если речь идет об Изабелле Свон.
- А теперь смотрите, мисс Свон, - напыщенным тоном конферансье произнес я, останавливаясь у обозначающегося в полутьме деревянного настила причала. – Единственная стоящая достопримечательность Мун-Айленд-Шорс.
Я сдвинулся в сторону, открывая вид, Белла замерла, большие глаза оглядели дали, на лице потрясение сменилось восторгом.
Да! Я знал, чем ее покорить!
- Красота, - счастливо вздохнула она, привлекая мой взгляд к раскрывшимся чувственным губам.
- Красота, - согласился я, имея в виду этот момент, зажженный ее взглядом, вбирающим расстилающееся море, тихим выдохом, взмахом ресниц и прекрасным лицом, на котором запечатлелось благоговение.
Когда я повел ее вперед по доскам причала, чтобы мы подошли к самой воде, я ощутил, что взбудоражен, взволнован и счастлив настолько, что не могу удержать дрожь в руках и бег сердца, работающего как маховик.
Не знаю, что со мной происходит, но что бы ни происходило, это было так же замечательно и невероятно, как и девушка, с которой это связано.
Мы встали на самом краю и, прежде чем повернуться к Белле и крепко ее обнять, я секунду восторгался пейзажем. Ради него я возвращался сюда время от времени, но сегодня меня больше волновали изумительной глубины глаза Изабеллы, в которых правдиво отразится все, что она чувствует и думает.
Огромный желтый диск луны восходил над Олд Харбор, но на стремительно темнеющем небе пока зажглось не больше десятка звезд. Море повторяло тот же сине-фиолетовый цвет, что приобрел небосклон, и только золотистая лунная дорожка, рассыпавшаяся по спокойным волнам, указывала, где в этом сюрреалистичном мире вода, а где воздух.
Я скользнул за спину Беллы, обнял ее за талию и прижал гибкое тело к своей груди. Наклонившись к плечу девушки, я позволил ей наслаждаться созерцанием, а сам всматривался в милые черты лица, легкую таинственную улыбку на губах, сияющие как драгоценные камни темные глаза.
И я улыбался тоже, полностью охваченный иллюзией, что мы стоим на краю земли, плотно соприкасаясь телами, согреваясь возбуждающим теплом друг друга. Неразделимые. Одни среди этой первозданной красоты, предназначенной исключительно для наших глаз. Будто мы Адам и Ева или первые люди на этой гребаной планете.
Вдохнув полной грудью дурманящий персиковый запах парфюма Беллы, смешанный с соленым, потянувшим с моря бризом, я оставил два мягких тягучих поцелуя на ее шее, чуть выше плеча и затем прошептал в ухо:
- Давай теперь разуемся.
… - Так ты бывал здесь с отцом и мамой? – уточнила Изабелла, усаживаясь рядом на край причала, опуская ноги в прохладную воду следом за мной.
Я немедленно обнял ее за плечи, притянув к своему боку, губы застыли на ее виске, целуя ароматный шелк волос, повлажневший от морского воздуха.
Лучше всего было бы усадить ее между своих ног, но не было гарантии, что она бы одобрила то, что там бы почувствовала.
Мы двигаемся постепенно. Теперь надо ознакомить с этим решением некоторые части своего тела.
- Давно не бывал, - ответил я, бережно отводя локоны волос с ее лица, они мешали мне смотреть на него.
- А когда бывал… Дай-ка угадаю, что ты здесь делал, - в сузившихся глазах, глядевших на меня, блеснула хитринка.
– На этом причале ты разгонялся до сумасшедшей скорости и прыгал в воду, - Белла уверенно кивнула, в тишине звонким колокольчиком зазвенел ее смех.
- Ты не угадала, - я тоже смеялся, ткнувшись лбом в ее макушку. – Ничего подобного. Я все время околачивался рядом с отцом. Миллиардные сделки и бизнес-стратегии были для меня круче прыжков в воду.
- О! Таким ты мне понравился бы больше.
- Зануда и папенькин протеже, ведущий дневник из биржевых заметок? Шутка удалась, мисс Свон, - я развернулся и обнял свою развеселившуюся девушку уже обеими руками.
Белла игриво сопротивлялась, но, в конце концов, ее смех и толчки прекратились, нежные ладони легли на мое лицо, обдав меня электрическим потоком жара, пальчики погладили пробивающуюся щетину на щеках, глаза, в сумерках ставшие черными безднами смотрели серьезно, околдовывали, тревожили душу.
Какая же она неописуемо красивая. И полностью моя.
- Ведь он такой, да?
- Кто? – спросил я, не понимая, почему мы до сих пор разговариваем и мой язык все еще не в ее сахарном рту.
- Эдвард Каллен.
Я дернулся и похолодел от шока. При чем здесь Эдвард Каллен? Она же только что собиралась страстно целовать меня, разве нет?
- Ты должен познакомить меня с ним.
***
От лица Беллы
Когда после душа я зашла в свою комнату, Андж по-хозяйски развалилась на моей кровати и вертела очки в руках. При моем появлении сестра села и лениво протянула:
- Итак, куда он тебя отвез?
Конечно, я должна была догадаться, где она: если Анджела дома, а в ее комнате не выводит свои трели Бибер, то она либо у меня, либо мертва.
Повернувшись к зеркалу над комодом, я сняла тюрбан из полотенца с влажных волос и принялась тщательно вытирать их. На вопрос маленькой нахалки я отвечать не намеревалась.
- Неважно, - я придала своему голосу оттенок безразличия. – Но он согласился познакомить меня с Эдвардом Калленом.
Ха! Может, я и потеряла голову от любви, но месть хорошенько засела в ней гвоздем.
- Ого! – сестра хихикнула и надела очки. – Как смело с его стороны.
- Смело? – я на секунду обернулась к ней, удивленная выбором слова.
Не понятно, что за выражение лица и дурацкое хихиканье.
- В смысле, мило, я оговорилась, - казалось, Андж давилась смехом, не выпуская его наружу.
Глупая девчонка снова углядела анекдот в обычной ситуации.
Удовлетворившись состоянием волос, я взялась за расческу:
- Уже поздно, и тебе, и мне пора спать…
- А я думала, ты захочешь поделиться подробностями свидания.
Вот дерьмо-то! И она туда же, куда и мои вышедшие из-под контроля мысли: свидание, поцелуи, объятия под луной, когда твои стопы ласкают волны прохладного прилива, его руки блуждают по спине, путаются в волосах, а его горячие губы…
Стоп, стоп!
- Не было никакого свидания, а теперь иди спать, Анджела, - для большей вескости я вновь обернулась к сестре и приструнила ее взглядом.
- О, боже! – она в театрально-трагичной манере прикрыла раскрытый рот. – Ты занималась сексом, даже не встречаясь с парнем. Ужас!
- Анджела Джоанна Свон, следи за своим языком, - прикрикнула я, бросив расческу на комод.
- И что тебе не нравится? – эта малолетняя заноза встала с кровати, величаво улыбаясь, будто знает больше меня. – Слово «секс»?
- Я тебе скажу, что мне не нравится, сразу же, как тебе стукнет восемнадцать, а сейчас иди к себе, - безапелляционно заявила я, указав на дверь.
- Да чего увиливать-то? Если бы вы только разговаривали, у тебя бы…
- Ни слова о моих губах, волосах и внешнем виде, - я уже направлялась к ней, чтобы выпихнуть вон. – Тебе пора в постель!
Негодница упиралась, но, в конце концов, моя взяла.
- Эй, Белли! Расскажешь мне, как прошло знакомство с Эдвардом Калленом, - прокричала сестра за захлопнувшейся дверью и тут же разразилась громким хохотом.
Переходный возраст и гормоны отлично объясняют беспричинный смех. Занятно, что это не лечится, лишь терпится.
Пожав плечами, я вернулась к выдиранию расческой своих колтунов, сегодня с волосами словно беда приключилась… Или приключились длинные пальцы Джаспера Хейла.... Тряхнув головой, я заставила себя сосредоточиться на расчесывании и только на расчесывании, боясь отпустить уже готовые сорваться в фривольные дали мысли.
Я специально подольше не ложилась, зная, чем мне грозит отход ко сну. Даже сделала укладку феном, словно собиралась выходить из дома. Затем я оправдала себя тем, что не засну в этом облаке аромата персика, ванили и хлопка – запахе моего постоянного шампуня, поэтому занялась уборкой, два раза переложила учебники на столе, включила ноутбук, полюбопытствовала, что же он сегодня делал с бизнес-планом. Да уж, не так и продвинулся… Так же, как и я со своей зоохирургией…
Да что же это такое! Впервые боюсь лечь в свою кровать. Какая же я жалкая влюбленная дурочка!
Он наиграется со мной и бросит. И что же в этом страшного и непонятного? Главное, что я увижу мерзавца Каллена. Хоть на эту идею у меня хватило ясности ума…
Еще он отлично… Нет, просто божественно целуется и невероятно ненасытен в этом. До инфаркта точно недалеко, так колотится сердце от малейшего его прикосновения… И так как я хотела обжиманий и поцелуев не меньше, мне не за что его распекать.
Спору нет, он знает, как обработать девушку, так чем мне быть недовольной? Тем, что поддалась на его обаяние? Кто бы осудил меня, увидев, как оттеняет зеленый цвет его глаз этот синий шелк рубашки, превращая его в почти аквамариновый. Или же заметив этот кусочек кожи в «прорехе» дизайнерских джинсов, соблазняющий своей «случайностью»…
Джаспер Хейл подвижен, неуловим, совершенен, необычен и неизбежен как ветер. «Ветер дорог» - вот точное определение этому самовлюбленному безумцу, написанное, кстати, на номерах его дорогующей «Бугатти». Проще открыть новую методику проведения операции по пересадке органов, чем не влюбиться в этого избалованного красавчика. В притягательные глаза, в растягивающиеся в улыбку, зовущие к поцелуям губы, в черты лица, с такой преступной тщательностью выточенные природой для чистого соблазна. А еще его тело… Тоже чистый соблазн.
Так, все! Я подумала о нем. Достаточно уже, можно теперь переключиться на сон.
Я поправила подушки, улеглась. Постель все еще хранила частичку его запаха: грейпфрут, хвоя, свежесть и сладость. Стоило мне вдохнуть его, и, разумеется, все наше дневное времяпровождение в этой кровати накрыло меня лавиной воспоминаний, погребло с головой и заставило трепетать от возбуждения…
Никогда, никогда не чувствовала себя так, как сегодня, как сейчас, обезоруженной, растерянной и опьяненной.
Он был предприимчив и в то же время подкупающе осторожен. Как будто я что-то значу для него, как будто обладаю особой ценностью…
А его слова о том, что будем проводить много времени вместе… Такая неуклюжая декларация о зарождающихся отношениях… Если они вообще зарождаются… Но интуиция подсказывает, что этого он не предлагал прежде никому.
И вечером, когда вернулись ко мне, он вообще не желал меня отпускать и не прекращал целовать, пока я не пожаловалась, что от поцелуев у меня разболелись губы и уже двенадцатый час ночи… Да, я лукавила, но лучше так, чем отдаться ему прямо в машине, на улице. Я была близка к этому с той минуты, как мои пальцы нырнули под полы его рубашки и коснулись твердой атласной кожи спины…
Как бы там ни было, я вынуждена признать, что именно по вине мистера Искушение вступаю сейчас в самую безответственную пору своей жизни и способна на любые экстраординарные поступки.
Источник: http://robsten.ru/forum/29-1552-3
0
Спасибо за главу! 
ммм, просто облизываюсь с них
Беллы "экстраординарные поступки"? 
