Шестая глава.

Выскочка: Почему вы не попытались бросить всё это?

Заводила: О чем вы?

Выскочка: Я представляю, как вам было больно. Разве не разумнее устранить источник, чем стараться привыкнуть или что-то исправить?

Заводила: Вы не понимаете, да?

Выскочка: Абсолютно не понимаю.

Заводила: Вы правильно сказали, мне было больно. Но знаете, что страшнее любой самой острой боли? Пустота. Без неё была пустота.

Выскочка: Вы ведь не один попадали в такую ситуацию. Со временем прошла бы пустота, надо было только решиться.

Заводила: Со временем? До сих пор ничего не прошло. И не пройдет уже.

31.12.08

Я считал прекрасным тот факт, что большие супермаркеты работали круглосуточно. И сейчас, мысленно отсылая благодарности гениям маркетинга, я стоял на кассе одного из таких. Половина пятого утра. Ровно.

Так странно устроен человек, ему во всем нужны плюсы и выгода. Даже в самом плохом. Даже в немыслимом. 

И вот он я. В предновогоднюю ночь. В супермаркете. Радовался тому, что совсем не было очереди, да и людей вообще. Искренне сочувствовал тем, кто придет сюда в обед или, не дай Бог, после обеда.

Меня немного волновал предстоящий вечер, но это было приятно и предвкушающе. Рождество мы праздновали со своими семьями, но Новый год собирались встречать в нашей компании. Мои родители уехали в Австралию на неделю. Я отвез их в аэропорт только несколько часов назад. И теперь у меня было столько дел, что я был практически счастлив от того, что не спал.

Да, я до сих пор не спал.

И как бы ужасающе это не звучало, я стал к этому привыкать. Вот она, животная сущность человека – адаптируемость. Приспособляемость. Мы привыкаем ко всему, даже к тому, что раньше сами же считали неприемлемым. Перетерлись. Приняли.

Я до сих пор старался проводить ночное время в горизонтальном или хотя бы сидячем положении, логично предполагая, что организму нужен был хоть какой-то отдых, но теперь не бездельничал, а самостоятельно доучивал немецкий язык. То, что мисс Фриц объясняла днём, я повторял еще раз ночью, делал больше упражнений, учил слова, смотрел обучающие короткометражки.

О моей нереальной аномалии до сих пор никто не знал, и теперь не из-за того, что я надеялся еще сам всё исправить. Это было уже больше по инерции. Никто не спрашивал - я не говорил.

Это может звучать так, будто я сдался и смирился, но положение дел было не совсем такое. Я действительно стал использовать свалившиеся на меня лишние восемь часов в своих целях, но и попытки разобраться в происходящем тоже не оставил.

Я еще раз разговаривал с доктором Гарольдом Нельски. Эта встреча, к слову, проходила совсем недавно. Что-то около недели назад.

Он, конечно же, не вспомнил меня сначала, но потом, когда я освежил в его голове информацию, на хмуром лице стали проступать нотки узнавания, а заодно и сочувственного недоверия, как и в прошлый раз.

В защиту мистера Нельски могу сказать, что в тот раз того самого недоверия или, скорее, скептицизма было меньше. Он даже удивленно вскинул брови, когда я поведал ему, что до сих пор не сплю. Выписал новое снотворное, немногим сильнее предыдущего, но все же.

И самое главное, он предложил мне пройти небольшое обследование. Суть которого состояла в недельном пребывании в больнице и фиксировании картин активности моего мозга ночами.

Естественно, я не мог на это согласиться. У меня была школа, огромное количество обязанностей и родители, которые даже не догадывались о том, что у их сына есть небольшая проблемка.

Но меня радовало то, что теоретически мне могли помочь. Я знал, что незамедлительно воспользуюсь его предложением, как только найду на это время. Возможно, стоило рассказать родителям, но по уже известным причинам, эта идея всегда воспринималась мной как неправильная.

Мне хотелось рассказать Джасперу, и я не понимал, почему не сделал этого до сих пор, но знал, что вскоре сделаю.

Мне хотелось рассказать Белле.

Моим мыслям нравилось кружиться вокруг этого маленького наваждения. Они никогда не упускали возможность поставить её первой в ассоциативный ряд к любому предмету и действию, проскальзывающему в моей голове.

Так я всегда мог с легкостью от мыслей об освещенности комнаты перейти к Белле. От рассуждения о непонятном устройстве грамматики немецкого языка – к Белле.

От разочарования проигрышем любимой хоккейной команды, от раздражения на зависающий компьютер, от утреннего мысленного хаоса. От всего. К Белле.

От Беллы к неконтролируемо разрастающемуся спектру чувств и эмоций, включающему в себя любовь, боль, отчаяние, счастье, ожидание, тоску, ревность, злость, заботу. Пропорции постоянно менялись. Наполнение оставалось всё тем же.

Я не мог, а главное, я не хотел что-то в этом менять. Мне так отчаянно нравилось любить её. Так разрушающе прекрасна была моя любовь. Я был страдающе счастлив. И, одновременно, восхитительно истощен этими эмоциями.

Но я чувствовал их. Я жил ими. Ей.

Принято говорить, что в первое время было очень трудно. Но всё это чушь. Трудно не было никогда. Я ведь сам стремился к ней. Я сам на это подписывался.

Было больно и немного смертельно. Но не трудно. Легко, как легко дается последний шаг в пропасть. Все предыдущие шаги переполнены сомнениями и страданиями. А последний – это легкость.

Белла знала теперь все. Она знала, что я люблю её, я знал, что я люблю её. И если меня это каждый день вдохновляюще ранило, то её по-настоящему пугало.

Но я справился с этим страхом. Так как мой страх потерять её даже в качестве друга, сестры, одноклассницы, кого бы то ни было, был в тысячи раз сильнее.

Мы переступили эту жалящую меня неловкость в её жестах, во взгляде, в словах. Мы выстроили заново наши отношения, где-то создавая новые границы, где-то стирая старые. Перекроили. Переиначили.

Но мы сделали это, и она осталась со мной. Она осталась со мной. Она осталась.

В необычно тихий и пустой дом я вернулся в половину шестого. Магазинных пакетов было огромное количество, я был просто в ужасе от понимания, что их слишком много для одного меня. К счастью, часам к трем должны подойти Джаспер и Эммет. В шесть мне надо будет забрать Беллу из дома. А до прихода Беллы всё должно просто светиться Новым годом.

Пакетов с украшениями было всего на несколько штук меньше, чем пакетов с продуктами. Из так любимых Беллой новогодних мелочей у нас в доме стояла только настоящая елка. Больше ничего. Эсме с Карлайлом не очень любили что-то менять в декоре.

Я буквально вибрировал от излучаемого мной счастья. Развешивая всевозможные красивые ленточки, стеклянные и бумажные игрушки, мишуру, и предвкушая её почти детский восторг.

Я сам его чувствовал, этот восторг. Он был во мне. Я всегда любил больше дарить, нежели получать. А теперь у меня был шанс порадовать любимого человека…

Уже к десяти часам моему дому мог позавидовать даже сам Санта Клаус. Было очень много всего, но при этом ничего лишнего. Всё выдержано в красно-бело-зеленых тонах, не вычурно, весело и по-новогоднему.

Я в последний раз внимательно огляделся по сторонам и удовлетворенно выдохнул. Даже при утреннем свете смотрелось замечательно.

Зимой рано темнеет. К тому моменту, как я привезу сюда Беллу, на улице будет уже темно. Надо дать Джасперу указания насчет праздничной подсветки. А лучше Эммету. Не хочется на Новый год загружать работой пожарных.

В доме было чисто, я совсем недавно проводил уборку, но чтобы занять себя чем-то, я еще раз прошелся по комнатам, которые, как предполагалось, станут спальнями для сегодняшних гостей.

Насколько я помнил, компания насчитывала десять человек, включая меня, но зная Джаспера и Эммета, не удивлюсь, если придет намного больше. Естественно, я не горел желанием проводить Новый год с малознакомыми людьми, но и ничего криминального в этом не видел.

До прихода парней оставалось еще четыре часа. Время идет так медленно, когда ждешь чего-то. Мне думается, это для того, чтобы показать значимость ожидаемого. Позволить прочувствовать его необходимость.

Я вернулся в гостиную. Большая и очень функциональная комната должна будет стать основным местом действия. Сколько бы нас ни было: десять, двадцать или даже тридцать – мы с комфортом здесь поместимся.

Помню, Карлайлу по работе надо было устраивать прием. Было приглашено сорок с чем-то человек. И все они собрались здесь. В этой гостиной. Правда, тогда она не была так грандиозно подготовлена к приходу гостей.

Я опустился на диван и прикрыл глаза. Каждый вдох приносил с собой запах праздника, ели и какого-то ожидания чуда. Давно уже вырос из того возраста, когда верят в исполнение новогодних желаний, но... Мне бы так хотелось верить. Я бы загадал её.

Сотовый телефон завибрировал в переднем кармане джинс.

«Я приеду вместе с Д и  Э, если ты не против. Родители странно добры сегодня =)»

«Мда, до последнего надеялся, что ты не приедешь вовсе».

«Иди-ка ты к черту, Эдвард!»

«Только если ты меня будешь там ждать;)»

«Хаха. Скоро приедем =)»

Я откинулся на спинку дивана и постарался усмирить улыбку, которая безжалостно растягивала губы. Она приедет совсем скоро и увидит всё, что я для неё приготовил.

Оставшееся время до их появления протекало медленно, но не бесполезно. Я намеренно долго возился в ванной, подбирал одежду и приводил себя в порядок. Хорошее настроение засунуло мою привычную внутреннюю меланхолию куда-то очень глубоко, и я даже заметил, что напевал себе под нос новогоднюю мелодию.

Они пришли, когда было уже почти четыре. Никому не надо было объяснять, что опоздание полностью лежало на плечах Эммета. Он всегда собирался намного дольше нас всех. Я понятия не имел, что он делал, но это было так.

Невозможно описать, насколько всеобъемлюще меня охватило волнение. Когда я помогал Белле снять куртку, когда отшучивался на привычные приколы Джаспера. Внешне это не проявлялось, но внутренне ощущалось так, будто все мои органы разом подхватили лихорадку.

Джаспер с Эмметом, толкаясь, прошли в дом, Белла поправляя переливающуюся синюю блузку, шла за ними, а я пытался заново научиться дышать, так как непривычное критическое состояние совершенно не было на меня похоже. Я задыхался одновременно от недостатка кислорода и от его же переизбытка.

Но всё прошло, когда я, наконец, вошел в гостиную. Белла стояла у самого входа, так что мне необходимо было сделать несколько шагов в сторону, чтобы видеть хотя бы её профиль. Она прижимала правую руку к губам и молчала. Её глаза, будто в сумасшедшей спешке перескакивавшие с одной точки на другую, увеличились, казалось, в несколько раз. Я видел такие в каком-то японском мультике.

Я не знал, как это, когда у тебя рождается первый ребенок, я не знал, насколько приятно получать согласие от любимой девушки на предложение руки и сердца, но я знал, что значит видеть неподдельный и живой восторг в этих глазах, понимать, что являешься тем, кто подарил его ей. И ради этого стоило жить.

- Эдвард! – Белла буквально врезалась в мою грудь и плотно обхватила руками. – Это просто чудо! – её голос хрипел от эмоций и впитывался куда-то под мои ребра.

Я обнял её в ответ и осторожно опустил подбородок на макушку. Она всегда была очень экспрессивной и эмоциональной. Когда что-то её волновало, она обычно хватала за руку ближайшего человека, чтобы разделить с ним свои волнения. Конечно, под ближайшими людьми я подразумеваю только себя, Джаспера и Эммета.

Такие вот благодарные объятья – это совершенно привычное дело. Для неё.

Я прижал её к себе еще чуть сильнее и постарался не думать о том, что если бы Джаспер не ушел на кухню, а всё еще стоял к ней ближе, чем я, то Белла бы не оказалась сейчас в моих руках.

Мне больше хотелось думать о том, что её волосы пахли так сладко, чем-то непонятным, абсолютно не различаемым, но чрезмерно прекрасным и опьяняющим. О том, что тонкая ткань её блузки совершенно не удерживала тепло, которое так приятно ощущалось моими пальцами.

Мне хотелось дотронуться губами до её виска, того самого, которому я когда-то давно рассказал о том, что люблю её. Проскользить шепотом по розовеющей скуле. Поцеловать уголок губ. И не останавливаться, ни в коем случае не останавливаться. Опуститься к нежной шее, заставить Беллу чувствовать себя со мной так хорошо, как я бы чувствовал себя с ней. Поцелуи где-то между восхищением и отчаянием. Наэлектризованные особой магией прикосновения.

- Так прекрасно, - чуть отстранившись от меня и еще раз оглядев комнату, произнесла Белла.

- Ты прекрасна, - прохрипел я, все еще не опуская свои руки.

- Спасибо, - было заметно, что мои слова смутили её.

Она еле заметно подалась корпусом назад, очевидно, не желая меня обидеть тем, что первая прерывает наше объятье. Мои руки сжались еще крепче. В голове до сих пор с бешеной скоростью вертелись картинки, которые я сам для нас придумал минутой ранее.

Белла чуть приоткрыла губы, скорее всего собираясь что-то сказать, но для меня это выглядело совсем по-другому. Мысли о том, что правильно, а что нет, перестали существовать как таковые. В моих руках была она, объект моей огромнейшей любви и страстного желания. Я подался чуть вперед, совершенно не контролируя свои действия.

- Ты тоже неплохо выглядишь, - на её лице заиграла привычная милая улыбка. Она осторожно поправила воротник моей рубашки и легко щелкнула по носу.

Меня просто затопило жгучим отчаянием и злостью на самого себя. Неужели я собирался сделать то, чего она не хотела? Разве мог я сделать что-то против этой улыбки на любимом лице?

Из меня вырвался какой-то отчаянный стон, я на секунду прижал Беллу максимально близко к себе, поцеловал в лоб, осторожно отпустил, сразу же развернулся и быстро зашагал к лестнице на второй этаж.

- Эдвард! – непонимающе позвала Белла. Я не откликнулся.

Только проведя почти полтора часа в своей комнате, морально и физически успокоившись и полностью овладев собой, я спустился вниз.

Джаспер, Эммет и Белла хозяйничали на кухне. Играла музыка, работал телевизор, и не смолкали разговоры. Эммет часто бывал у меня дома, он иногда лучше меня знал, где и что лежит.

Они смеялись и готовили что-то на вечер. Хотя, ума не приложу, что там можно было готовить. Мы договорились, что надо купить только закуски и что-то уже готовое.

Белла надела фартук Эсме, чтобы не запачкать красивую блузку. Я все еще отчетливо помнил, как она ощущалась на кончиках моих пальцев, поэтому постарался не акцентировать на этом внимания.

- Где гребаный перец? – проскулил Джаспер, заглядывая в один из миллиона шкафов, находящихся на моей кухне.

- Посмотри левее, - одновременно сказали мы с Эмметом.

Белла и Эммет повернулись в мою сторону, Джаспер последовал нашему совету и продолжил поиски. Никакого напряжения или неудобства не было вообще. Да и неоткуда ему было появиться, я полностью взял себя в руки.

- Поможешь мне с зеленью? – Белла кивнула на разделочную доску. – Ни один из этих гениев не знает, как правильно держать нож, я не говорю о большем.

- А я бы лучше поговорил о большем, чем о ножах, - Джаспер задвигал бровями.

Я присоединился к Белле, и вскоре мы сделали парочку простых салатов. Я неплохо умел готовить. Мне часто приходилось это делать, так как Эсме не всегда была в настроении для кухни. Но слово «приходилось» не очень подходило. Мне нравилось. И Белла знала это. Как и многое другое.

К одиннадцати часам вечера собралась вся компания. Двенадцать человек, не так страшно, как я думал. Пришла Анжела и еще одна девушка, которая приходилась то ли сестрой, то ли подружкой Питеру. Итого, девять парней и три девушки.

Около часу ночи, когда Новый год был встречен, а большинство людей необратимо пьяны, Джаспер предложил начать играть в какие-то сумасшедшие игры. Это должно было быть весело и, скорее всего, было, но не мне. Как всегда, мой организм стебался надо мной и нагло игнорировал алкоголь, с завидным постоянством в него поступающий.

А сегодня мне как никогда хотелось быть хоть немного пьяным. Самую малость. Просто чтобы не замечать всего происходящего. Просто чтобы не смотреть, как Белла при малейшей возможности дотрагивалась до Джаспера. Её глаза буквально горели от выпитого, а улыбка ни на секунду не покидала лица.

Я серьезно старался отвлекать себя чем угодно, лишь бы не замечать этого. Но глаза по привычке искали копну каштановых волос среди веселящейся массы. Она иногда подбегала ко мне. Совершенно заплетающимся языком говорила что-то неразборчивое и смеялась, облокачиваясь на моё плечо. Я вытаскивал очередной стакан из её пальчиков и ставил на стол, подальше, но она почти сразу же уходила, а когда возвращалась, в её руках опять что-то было.

Белла была влюблена в Джаспера, в этом не было никаких сомнений. Я понял это уже давно, но впервые столкнулся с такими очевидными доказательствами.

Было ли мне легче оттого, что Джаспер, казалось, совершенно не обращал на это внимания? Нет. Мне не было.

Зато ближе к трем часам ночи, когда все немного успокоились, и в гостиной стоял лишь равномерный гул голосов, я заметил, что настроение у Беллы значительно испортилось.

Она чаще хмурилась, мало смеялась и почти ни с кем не разговаривала. Только с Джаспером, который, впрочем, говорил параллельно еще с четырьмя людьми.

Видеть её расстроенной было выше моих сил. Я подошел к ней со спины и осторожно вытянул из руки очередной, уже полупустой стакан.

- Что случилось, принцесса? – я щелкнул её по носу, как ранее сделала она.

- Ничего, - вымученно вздохнула она, повернулась ко мне, улыбнулась и провела пальцами по моим волосам, поправляя.

- Насколько большое это твоё ничего?

- Не такое уж и большое, - она хихикнула и пожала плечами.

- Ну, вот и решена проблема, - я заправил локон её волос за ушко.

- Пошли, сядем? – она схватила меня за руку и потянула к большому дивану, на котором сидел Питер с Маргарет, кем бы она ему ни приходилась.

- Подожди секунду, Белла, - я рассмеялся её напору. – У меня есть сюрприз для тебя.

- Правда? – она остановилась и широко улыбнулась.

Я кивнул и теперь уже сам потянул её в дальнюю часть гостиной, где стояло новогоднее дерево. Белла, хоть уже и видела нашу елку, всё равно восторженно вздохнула и склонилась к ней, чтобы вдохнуть запах.

- Я сегодня убирал опавшие иголки, - начал я. – И мне кажется, заметил под деревом что-то с твоим именем, - мой тон был абсолютно серьезным и ровным.

- Не может быть, - Белла скептически посмотрела на меня.

Мы заранее всей компанией договорились не делать друг другу никакие подарки, но я просто не мог отказать себе в удовольствии впитать эмоции, которые излучала Белла, когда была особенно счастлива.

- Я мог ошибиться, - я пожал плечами. – Проверь.

Белла упала на колени перед елкой и заглянула под мишуру. Спустя секунду она вытянула оттуда плоскую коробочку, размером со среднюю книжку, завернутую в яркую оберточную бумагу.

- Здесь и вправду моё имя, - она указала на карточку.

- Чудо, - я вскинул руками в удивлении. – Санта, наверное, знал, что ты будешь праздновать здесь.

На короткое мгновение в её глазах действительно промелькнула эта священная детская вера в настоящее новогоднее чудо. Мне показалось, что я могу потерять сознание от собственного восторга.

- Пошли на свет? – она снова потянула меня к тому же дивану.

Я сел первым, Белла что-то ответила позвавшей её Анжеле и уселась рядом со мной. Она долго и аккуратно открывала коробочку, стараясь не порвать красивую бумагу. Наконец, когда с этим было покончено, она подняла крышку и вытянула красивый миниатюрный Ловец Снов.

- Ох, - она, еле касаясь, провела пальчиком по маленьким перышкам.

Я не стал говорить, что его несколько недель плели специально для неё. Что идея этого подарка пришла мне в голову еще очень давно, когда Белла только начала мне рассказывать о своих плохих снах. Я просто молча впитывал в себя её радость. Мне было достаточно.

Она осторожно вернула подарок на место, а коробку положила себе на колени. Мы просидели в тишине несколько минут, а потом я почувствовал, что она опустила голову на моё плечо.

- Спасибо, Эдвард, - прошептала Белла.

Она так и заснула. У меня на плече, на этом диване, в гостиной. Я легонько целовал её в макушку и наблюдал за тем, как вся компания потихоньку расходилась по спальням.

Я не помню, то ли я задремал на десять минут, то ли мысли в моей голове опять ввели меня в состояние транса, но я точно помню вот что: в гостиной никого не было, Белла всё так же спала на моем плече, а я был полностью и совершенно безнадежно счастлив.

------

О своей «маленькой проблемке» со сном Эдварду стоит рассказать:

А)Джасперу

Б)Родителям

В)Белле

Г)Никому не надо рассказывать.