Обыск на женской половине ни к чему не привёл, и злые, как черти, морпехи Элбрука ушли со второго этажа, оставив Беллу наедине с молодыми афганками. Девушки смотрели на неё с огромным интересом, как на диковинного зверя, — на её форму, тяжелые армейские ботинки и короткую стрижку. Белла подумала, что они вряд ли до этого видели своими глазами американскую женщину. Состоятельные афганцы держали своих жён и дочерей взаперти, и гулять позволяли только по двору, а за всем нужным в магазины и на рынок ходили слуги. 

— Это Белла-джан, — представила её Аиша. — Она мой друг. Белла-джан, это хала Малала и хала Гути, жёны старейшины, — показала она на двух женщин, одной из которых было примерно столько же лет, сколько Рене, а вторая была, наверное, лишь немного старше Беллы. — А это Зейнаб-джан, Мариам-джан, Гульали-джан, Лейла-джан и Джамиля-джан — дочери старейшины. 

Белла поприветствовала их по всем правилам, хотя не была уверена, что все сказала верно. Но афганки были явно впечатлены ее познаниями в их родном языке. 

— Ва-алейкум ас-салям, хамшира (прим. — И тебе мир, сестра), — почтительно ответили ей в один голос женщины. 
Они были очень благодарны ей за то, что она защитила их от своих сослуживцев. 

— А кто из них Джамиля-джан? — спросила Белла, хотя она и видела её однажды на фотографии, но девушки — черноволосые и волоокие — были так похожи, что отличить одну от другой оказалось трудно.
— Третья справа, рядом с Мариам, — ответила Аиша, и Белла с интересом посмотрела на жену «Джубы». 

Она была невысокой и стройной, лишь на пару лет старше Беллы. С чёрными волосами и чёрными глазами. Сдержанная и спокойная. Кажется, она была единственной, кто не рыдал, когда морпехи сдирали с них бурки и рылись в их вещах. 
На ней было красивое оранжевое с красным платье, похожее на индийское сари, красные шаровары и много золотых украшений. 

Джамиля почувствовала, что Белла смотрит на неё, и вежливо улыбнулась. 
Интересно, знает ли она, чем занимается её муж? И поддерживает ли она его? Или он просто приходит к ней, ничего не объясняя, и она принимает его, не задавая вопросов? 

— Аскары! Приехали аскары! — воскликнула вдруг Гульали, самая юная из девушек, отодвинув плотные занавески на единственном в комнате окне. 

Белла тоже подошла к окну, которое выходило во двор, и увидела, что внутрь дувала въехали две машины с солдатами в зелёной форме. Похоже, Абдулла сообщил местным военным, что к нему наведались американцы, и те тут же приехали разбираться. Из первой машины вышел уже знакомый Белле майор Махбуб Сангар. Навстречу ему направился лейтенант Харви Джейкобс и, поприветствовав друг друга, они вместе скрылись в доме. 

— Они такие красивые! — воскликнула с придыханием Гульали. — Вот бы отец выдал меня за одного из них! 
— Они все бедняки, а офицеры все старые и страшные, — скривилась Зейнаб, самая красивая из дочерей старейшины, с огромными миндалевидными глазами с поволокой. Такие глаза даже из-под сетки на парандже поразят в самое сердце, и Зейнаб знала силу своих глаз. 

— А друзья Бехзада совсем не страшные, — возразила Гульали. 
— Друзья Бехзада не офицеры. Они моджахеды, — заявила со знанием дела Зейнаб. — А воины Аллаха всегда красивы. Я стану женой моджахеда, вот увидите. 
— Замолчи, глупая, — воскликнула старшая жена старейшины, бросив обеспокоенный взгляд на Беллу, но та старательно сделала вид, что ничего не понимает и рассматривает шёлковую подушку с искусной золотой вышивкой. 
Полезно иногда послушать пустую девчачью болтовню о парнях… 

Но тут внимание её привлёк один из аскаров, который приехал с майором Сангаром. Он почему-то показался ей знакомым. И когда парень задрал голову и посмотрел наверх, Белла тут же его узнала. 
Мехди! Мехди Шахрази в зелёной форме Национальной армии Афганистана. 

Значит, Феодоракис сказал правду — Мехди действительно поступил на службу к Сангару, чтобы прокормить семью. 
Форма была ему к лицу. В ней он тут же стал выглядеть не рыночным мальчишкой-оборванцем, а настоящим мужчиной. 

В руках у него был автомат Калашникова — ISAF пока не успели обеспечить местных военных современным вооружением. 
Мехди разглядывал дом и замер, как будто увидев в окне Беллу. Она даже хотела помахать ему, но сдержалась. Феодоракис хотел, чтобы она наладила с ним отношения. Но Феодоракис теперь в госпитале. А значит, ей совершенно незачем общаться с этим парнем. 

Тем более, Мехди почему-то вызывал у неё оторопь. Он явно не любил американцев, но с Беллой был приветлив. Она вспомнила его ясные голубые глаза и сладкий инжир, который он дал ей на рыночной площади. Тогда он совсем не испугался направленных на него винтовок. И это было чертовски странно для простого лавочника. Хотя, быть может, это и нормально для человека, который вырос в стране, где война не прекращается уже тридцать лет, и дети вместо колыбельных засыпают под звуки выстрелов. 

— Какой красавец, — мечтательно проговорила влюбчивая Гульали. — Я видела, он нам раньше лепёшки с базара приносил. А теперь у Бехзада служит. 
К ней подошла Джамиля и, ласково погладив сестру по плечу, проговорила: 
— Он был бача-бази. Он плохой муж для женщины из нашего рода. 

Белла не знала, что такое «бача-бази» и хотела спросить об этом Аишу, но не успела. Пол под ногами вдруг закачался, а снизу послышался такой гул, словно под землёй проехал поезд метро. 
Но это, конечно, было не метро. 
Это был взрыв. 
*** 
Афганки испуганно переглянулись и посмотрели на Беллу так, словно та должна была знать, что произошло. Но Белла не знала. 

Она высунулась из окна и увидела, как во двор высыпало сразу несколько морпехов. 
В этот момент под землей снова прокатился рокот, громче прежнего. Пол под их ногами задрожал, и тревожно зазвенела посуда на столике. 

Белла посмотрела на Джамилю и увидела на её лице выражение ужаса. Она знала, что они пришли за её мужем, и поняла, что американцы до него добрались. 

Не зная, что делать, Белла вместе с афганками смотрела из окна на панику во дворе. И в этот момент на женскую половину ураганом ворвался Харви Джейкобс. Смотреть на него было страшно. Глаза темнокожего лейтенанта налились кровью, на шее канатами вздулись вены, а из горла раздавались яростные хрипы. 

— Где эта шлюха? — проревел он и тут увидел Беллу, которая, не зная, куда бежать, уже готова была выпрыгнуть в окно. Но Джейкобс не стал её отчитывать, вместо этого он рявкнул: — Ты знаешь, кто жена этого грёбаного снайпера? 

Белла поняла, что спрашивает он о Джамиле, и посмотрела на девушку. Та стояла вместе с остальными, скромно прикрыв лицо платком, и не шевелилась. 
— Кто? — снова рявкнул Джейкобс. 
— Третья слева, сэр, — ответила Белла. 

Лейтенант тут же подошёл к Джамиле и схватил её за руку. Девушка вскрикнула, но Джейкобс даже не подумал ослабить схватку. Волоком он потащил афганку к двери. 
— Ей больно, сэр! — воскликнула Белла, увидев, как исказилось лицо Джамили. 
— Быстрее язык развяжется, — сквозь зубы выплюнул Джейкобс и потащил пленницу к лестнице. Там к нему присоединились ещё двое морпехов, готовые атаковать любого, кто бросится на помощь Джамиле. 

Белла в ужасе смотрела, как лейтенант грубо столкнул афганку по ступенькам, и та едва устояла на ногах. Свон не понимала, в чём дело. Но чувствовала, что вспышка ярости Джейкобса имеет серьёзную причину. Неужели Али опять кого-то убил? От этой мысли Белле сделалось дурно. 

— Сейчас ты мне всё расскажешь, сука! — Джейкобс толкнул Джамилю на софу и встал перед ней с винтовкой в руках. — Где твой муж? Куда он пошёл? 
Джамиля не понимала его, но на лице её был ужас. 

— Позовите терпа (прим. — переводчика, от англ. in<b>terp</b>reter), мать вашу! — заорал Джейкобс, и к нему тут же подскочил Саид, иорданец, служивший переводчиком в третьем взводе. 
— Спроси эту тварь, где сейчас её муж, — потребовал лейтенант. — Мы загнали его в кяриз, и он подорвал тоннель за собой. Куда он пошёл со своими головорезами? Где у них логово? 

Саид добросовестно перевёл его слова, но Джамиля молчала. 
— Скажи, что я отдам её на забаву своим парням, если она не заговорит, — сказал Джейкобс. 
Белла очень надеялась, что это блеф. Но даже угроза изнасилования не заставила Джамилю заговорить. То ли она была так предана мужу, то ли так его боялась, но она лишь сжалась в комок и смотрела на него глазами дикой кошки. 

— Говори, шлюха! — рявкнул Джейкобс и схватил Джамилю за волосы, накрутив их на руку так, что девушка вскрикнула от боли. На глазах у неё выступили слёзы. 
— Что вы делаете, сэр! — возмутилась Белла. Она не могла допустить, чтобы лейтенант перешёл от угроз к настоящему избиению. 
— Её муж только что взорвал лейтенанта Каллена и двух моих ребят! — сказал Джейкобс и рывком поставил Джамилю на ноги. — Говори! 

Белла больше не пыталась ему помешать. Её словно выкинуло из реальности. 
Что он сказал? Али взорвал лейтенанта Каллена? Каллен мёртв? 
Не может быть! Этого просто не может быть! 
Значит, во время этих странных взрывов в подземелье Каллен был там? 
Белла не могла даже переживать по этому поводу. Она просто не могла в это поверить. 

Каллен всегда казался ей чем-то незыблемым, как сама морская пехота. Он был её персональным демоном, который раз за разом подрезал ей крылья и в то же время толкал вперёд. Он страшно бесил её. Но она ни в коем случае не желала ему смерти. 

Нет, не может быть! Да, конечно, Каллен вовсе не был неуязвимым супергероем. Он был ранен в прошлую командировку и получил сотрясение от снайперской пули в этой. Но ей казалось, что он как и отец выберется из любой передряги пусть даже и потрёпанным, но живым. Как же переживёт смерть единственного сына Эсми Каллен? А полковник, который не позволил сыну откосить от командировки по медпоказаниям? А маленькая, не по годам умная Карли? Она ведь так любит отца! 

— Не может быть! — воскликнула Белла, и в этот момент Харви Джейкобс вдруг подскочил на целый фут, лягнув ногой, как взбесившийся конь. 
Кто-то маленький, как мячик, отскочил от него и ударился о стену, издав тонкий вопль. Под ноги Белле прилетел испачканный в крови нож. 

— Мать твою! Этот ушлёпок воткнул мне нож в ногу! — заорал Джейкобс и бросил злой взгляд на морпехов, стоявших рядом. — Куда вы смотрели, членоголовые?! 
Те виновато молчали, а Белла в изумлении увидела лежащего возле стены ребёнка: мальчика лет шести в белой рубашонке. Лицо его было в крови — видимо, Джейкобс крепко приложил его своим армейским ботинком. 

Но мальчик не плакал. Он сидел на полу и смотрел на американца со злобой зверёныша. Проворно, как дикий кот, он пополз к ножу, но Белла схватила его раньше. Мальчик взвыл и что-то закричал ей, но один из морпехов схватил мальчишку и поднял в воздух. Тот извивался и орал, как бешеный. 

— Муса! — в ужасе вскричала Джамиля и рванулась к ребенку, но Джейкобс толкнул её обратно на диван. 
— Так значит, это твой ублюдок, — взревел он. — Сын этого грёбаного русского? Ну-ну, каково дерево, таков и плод. Дюк! — позвал он морпеха, с трудом удерживавшего в тисках орущего Мусу. — Свяжи эту личинку террориста и кидай сюда. 

Получив от другого морпеха найденную в доме верёвку, Дюк быстро выполнил приказ и швырнул связанного мальчика в ноги Джейкобсу. Харви легонько пнул его и ухмыльнулся, глядя на перепуганную Джамилю. Затем повернулся к Саиду: 
— Скажи ей, что если она не заговорит, я отрежу ее ублюдку нос и уши. 
Саид мрачно посмотрел на офицера и перевел его слова. В глазах Джамили появился животный ужас. Её взгляд заметался по залу и остановился на единственной женщине в зале — Изабелле Свон. 

— Во имя Аллаха милостивого и милосердного, — взмолилась она, глядя Белле прямо в глаза. — Сестра, скажи ему, чтобы он пощадил Мусу! Он глупый! Он ребенок! 
Белла почувствовала, как уходит земля из-под ног. Её щеки загорелись, а все тело наоборот покрылось холодным потом. 

— Просто скажи то, о чем он спрашивает, и он отпустит твоего сына, — пробормотала, с трудом выговаривая слова, Белла. 
Джейкобс наклонился к Саиду, и тот перевел ему слова Беллы. Харви взглянул на неё, и ничего не сказал. 
— Я ничего не знаю, ханум. Клянусь Аллахом, я ничего не знаю. Я всего лишь его жена. С женами не говорят о делах, — воскликнула Джамиля. — Я только делала для него всё, чего он хотел. Он не говорил мне, зачем приехал! 

— Никто не спрашивает тебя о его делах. Просто скажи, когда он приехал? — спросила Белла. 
— Два дня назад, — ответила Джамиля. 
Харви кивнул Белле. Он хотел, чтобы она продолжала задавать вопросы. Боже, казалось бы, вот он, ее звездный час. Она ведь так мечтала быть нужной. Но почему тогда ей так хочется бежать отсюда без оглядки? 

Джейкобс пронзил Беллу взглядом и бросил ей: 
— Спроси ее, сколько человек с ним было? С кем эта сволочь встречалась? Зачем он приезжал? О чем они говорили? Допрашивай ее, черт побери, пока она не передумала! 
— Есть, сэр, — дрожащими губами отозвалась Белла и повернулась к Джамиле: 
— Он сказал тебе, зачем приехал? 
— Нет, но… я слышала, что он приехал на джиргу, — проговорила Джамиля. 
— Что такое эта грёбаная джирга? — прорычал Харви. 
— Совет старейшин племени, на котором они решают, как племя должно поступить в том или ином случае, — пояснил переводчик Саид. 

— И когда будет джирга? — спросила Белла. 
— Она уже была. Вчера, — ответила тихим голосом Джамиля. 
— Здесь? В вашем доме? — осведомилась Белла и, посмотрев на Харви Джейкобса, увидела, что тот весь обратился в слух. 
— Нет. В доме судьи Башардоста, — сказала афганка. 
— А почему у него? — удивилась Белла. 
— Судья Башардост — глава совета старейшин. 
— Мохаммед Башардост? — уточнила Белла, вспомнив лукавые глаза главного полицейского. 
— Нет, его отец, — проговорила девушка. — Он один из старейших мужчин племени. Все уважают его. Наш род второй по знатности в племени после его рода. 

Круто. Так значит, Башардост тоже всё это время знал, что Али приедет в кишлак, и не сообщил американцам. Да они же здесь просто окружены врагами! 

— И зачем созывалась джирга? 
— Я не знаю, ханум. Женщин не посвящают в дела племени, — печально ответила Джамиля. — Я только слышала, что мой муж приехал на джиргу как представитель саиба Сейфуллаха и должен был передать старейшинам его послание ко всем верным моджахедам. 
— Послание, в котором он призывал всех на джихад? 
— Я не знаю, ханум, — снова заговорила Джамиля, и слеза скатилась у неё по щеке. — Я больше ничего не знаю! Отпустите Мусу! Вы обещали отпустить его, если я всё расскажу! 

Белла повернулась к Джейкобсу, но тот отрицательно помотал головой. 
— Пусть сучка колется дальше, — сказал он. — Наверняка она знает больше, чем говорит. 
Белла, проклиная свою судьбу, посмотрела на Джамилю с искренним сочувствием и произнесла: 
— Мой командир считает, что ты не всё нам рассказала, Джамиля-джан. Мужчины думают, что женщины ничего не знают об их делах. Но женщины всегда всё знают. А если не знают, то догадываются. Что они могли там решать, на джирге? Наверняка вы обсуждали это у себя на женской половине. Ты снова обнимешь сына, если всё нам расскажешь, Джамиля-джан. Я обещаю. 

Белла чувствовала себя последней сволочью, шантажируя мать жизнью сына. Но похоже, её внушение сработало: Джамиля опустила глаза в пол и произнесла: 
— Старейшины были у нас в гостях до совета. Хала Малала вместе с другими женщинами разносила им воду для омовения ног и слышала, как отец говорил кому-то из них, что саиб Сейфуллах просит каждый кишлак срочно предоставить ему по двадцать воинов и требует, чтобы все аскары и полицейские в уезде поддержали восстание против американцев. 

Белла похолодела и с ужасом посмотрела на Джейкобса. 
Тот, дослушав перевод Саида, грязно выругался и мрачно произнёс: 
— Каллен был прав. Мы по уши в дерьме. Вызовите ко мне Сангара и этого урода Халиля. У меня появилось к ним много вопросов. 
___________________________ 
(5) Гранола - традиционный для США снэк, а также блюдо для завтрака из него, содержащий плющеную овсяную крупу, орехи и мёд, иногда рис, которые обычно запечены до хрустящего состояния. Бывает рассыпчатым и в батончиках. 
(6) «Песочница» — так на американском армейском слэнге называют Ирак. 
(7) Бурка - то же самое, что паранджа.