Назвать помещение Свон примитивным словом «каюта» у меня не поворачивался язык. На глаз сюда влезли бы три моих жилья.

Огромное помещение, очень чистое и… пустое. Если приглядеться, на стенах можно было различить квадратные и прямоугольные серые панели, кое-где подсвеченные по периметру светло-зеленым.

Так вот она какая — каюта старшего пилота! Только вот после увиденного я не был уверен, стоит ли стремиться к повышению звания. Мне больше по душе было свое вполне уютное логово. Койка, две тумбочки (с запрятанным в один из ящиков тем самым сломанным стилусом Беллы-студентки), диковинный чемодан с креслами в придачу, приклеенные магнитоскотчем к стенным панелям плакаты с изображением любимых музыкальных групп древности. Также на стене напротив койки висела большая электронная рамка (на которую я не пожалел солидной части дохода) с изображением отца, позирующего в парадной форме с россыпью медалей на груди. Наград у него было поболее, чем у нашего командора.

У Беллы же в апартаментах не имелось ни кровати, ни кресла, ни даже табуреточки с веревкой и крюком в потолке на случай внезапного осознания, что без уюта счастья нет.

Осматриваясь по углам, я искал, за что зацепиться глазу. Ну хотя бы за аквариум с огромной амебой или за летающую противно жужжащую муху, возомнившую себя домашним питомцем. Ничего подобного. Квартирный пейзаж выглядел пустыней без песка и даже малюсенького оазиса.

— Ну как тебе? — осторожно спросила Белла. Ее весь этот минимализм не смущал. Еще бы, ведь она была его хозяйкой!

— Пусто, — положив книгу на пол возле двери, отрезал я, смягчив сухость слов небольшой улыбкой, чтобы любимая не сильно расстраивалась. — И скучно, как в грузовом лифте.

Белла мелодично рассмеялась и посмотрела на меня так, будто соскучилась по моим шуточкам, которые, вообще-то, всегда были недалеки от истины. В каждой шутке есть… дальше вы знаете.

— Зато мы здесь никогда не застрянем, — соблазнительно улыбнулась она и вкрадчиво добавила: — только если сами этого не захотим.

— Я хочу, — тут же вырвалось у меня, и я не стал забирать слова обратно.

Теперь уже Белла расхохоталась над моей непосредственностью, которую в некоторых кругах назвали бы озабоченностью.

— В моей каюте чуть менее тоскливо. Там есть хотя бы небольшое панорамное окошко, — аккуратно перевел я тему, стараясь так подбирать слова, чтобы Белла не сильно расстраивалась от невзрачности своего жилья. — Панорамное, конечно, сильно сказано, но если залезть на койку, уткнуться носом в прозрачное стекло и не дышать, можно увидеть, как падают орлы.

На долю секунды Белла замерла, но быстро сообразила, о чем я.

— Как жаль, что однажды мы улетим прочь от Веги. Мне будет так не хватать ее сияния, — Изабелла улыбнулась с ноткой грусти, я ответил ей тем же. Своим ответом майор продемонстрировала, что поняла мою премудрую шутку. В одном из древнейших языков Земли «Вега» означала «падающий орёл» — в городах-кораблях об этом знал каждый, кто в должной степени уделял внимание школьному курсу.

— Эдвард, но «небольшое окошечко» есть и у меня.

Белла подошла к расположенной возле входа в апартаменты стене и несколько раз нажала кнопки на невидимой мне панели управления. Каюту майора затопило (в прямом смысле слова) голубым сиянием. Я обернулся и не поверил своим глазам. Стена напротив входа в каюту словно растворилась…

Казалось, сделаешь пару шагов и вывалишься в открытый космос! Обалдеть, не знал, что у руководящих пилотов такой вид из иллюминатора. Мечты о повышении заиграли новыми красками.

Я не заметил, как Белла подкралась ко мне сзади и, подхватив под руку, бережно подвела меня к прозрачной стене. То, чем я восхищался на капитанском мостике, предстало перед моим взором: мириады звезд и звездочек, часть из них еле заметно двигалась. Конечно же, это были не звезды, а отражающие их свет объекты. Я закрыл глаза на секунду, а когда открыл, неописуемая красота никуда не исчезла.

— Я мог бы любоваться видом из твоего «окошка» вечно, — прошептал я сипло. Настолько меня поразило увиденное, как и осознание, что у кого-то дома есть подобная прелесть, доступная по мановению пальца.

С нежностью поцеловав чуть ниже уха, Белла обогнула меня и встала спереди. Я опустил взгляд на ее лицо и был поражен его выражением: открытым, доверчивым и восхищенным.

— А помнишь?.. — произнесла она, больше не сказав ни слова, но молчаливо задавая миллион, как звездочек на небе за иллюминатором, вопросов, скопившихся у нас за время разлуки.

— Помню… — просто ответил я.

Но я, правда, помнил практически обо всем, так или иначе связанном с Беллой. А некоторые особо трогательные моменты прокручивал в голове не раз, когда тосковал по нашей любви.

Ее красивые глаза цвета темного шоколада засверкали. Любовь светилась в них, отражая, я был уверен, все чувства в моих.

— Знаешь? — спросила она. Ее губы чуть заметно подрагивали.

На этот многозначительный вопрос я знал единственный верный ответ. Я знал, что не могу полноценно жить без нее. Я знал, какую боль приносят разбитые мечты. Я знал, каково жить без надежды, потому что вся она осталась там, в прошлом, где ОНА была с тобой.

— Знаю.

Мой голос отчего-то тоже дрожал, и я прочистил горло.

— Я всегда тонула в твоих зеленых глазах, — не отводя взгляда, хрипло произнесла Белла. — Они невероятные. Ты невероятный.

Я приоткрыл рот, чтобы что-то сказать. Надеюсь, что-то не слишком глупое, типа «мы же не виделись несколько лет, срок годности истек, наверняка я испортился». Но Белла, слава богу, опередила мой порыв, хотя и озадачила.

— Ты только не смейся, — Белла робко посмотрела на меня, — я всегда сравнивала твои глаза с гринфластенами. Один раз я видела камень вблизи, и, поверь, цвет очень похож.

Да ладно. Я был удивлен.

Гринфластены — редчайшие изумрудно-зеленые камни. Они мало того что были сами по себе прекрасны, испуская переливающееся сияние множества оттенков зеленого спектра, так они еще и «пели». Их «пение» для человека слышалось как гудение на низких частотах и оказывало лечебный эффект. Некоторые неизлечимые болезни «уходили» после того, как на человека воздействовали этим камнем. Каким бы оптимистичным не казалось это явление, также оно было и очень странным, до конца необъяснимым.

Я с жадным интересом поглощал все статьи, что публиковали насчет исследований гринфластенов. Больше всего меня удивляло то, что камни не были родом с Земли, но могли лечить земные болезни, точнее, человеческие… Все это опять и снова наводило меня на вопрос: откуда мы взялись на зелено-голубой планете? Может быть, где-то существует наша настоящая родина?

И надо же, Белла сравнивает цвет моих глаз именно с этим необычным камнем.

Как я уже говорил, гринфластены являлись большой редкостью — людям для изучения были доступны всего три образца. К сожалению, находились они не на The FUTURE. Иначе я бы все свое свободное время проводил где-то возле них, словно музейный паломник.

— Видела? Когда?

— Два года назад, когда мы в очередной раз пытались вылечить маму. Но, как ты понимаешь, не помогло.

— Кстати, как она? — спохватился я. Рене, мама Беллы, нравилась мне, хотя симпатия не была взаимной.

— Все так же, Эдвард. Не очень хорошо. Иногда, кажется, состояние ее здоровья улучшается, но потом, хотя врачи продолжают терапию тем же методом, все сходит на нет. Будто ее организм сам не хочет бороться. Боюсь, я не успею найти новую планету для нее, — произнесла Белла обреченно.

Я прижал майора к себе, крепко обнял, разделяя с ней ее боль. К сожалению, мы не всесильны. Человечество периодически находит всякие «гринфластены», поэтому ни в коем случае нельзя опускать руки. Мы не спасем тех, кого не успели, но дадим надежду другим!

— Спасибо за поддержку, — Белла крепко обняла меня в ответ, — но не будем о грустном. Мама жива, относительно в порядке. Ее состояние лучше, чем у некоторых других, больных этим недугом. Возможно, лекарство вскоре будет найдено.

Белла практически озвучила мои мысли. Я бережно обхватил ее подбородок, приподнял ее лицо и нежно прижался к губам.

— Я уверен в этом.

На несколько минут мы замерли, обнявшись у иллюминатора, разглядывая великолепный космический пейзаж, думая каждый о своем. Ноги устали после долгого рабочего дня и беготни по коридорам. Очень хотелось по-мужски развалиться на чем-то и вытянуть все конечности. Я огляделся, рассчитывая обнаружить незамеченный мной ранее диван или хотя бы кушетку. Но нет. Кругом было по-прежнему пусто, зато мне было хотя бы не одиноко.

Белла, видимо, заметила мой тоскливый взгляд. Или разнылась ее заживающая рана…

Не выпуская моей руки, Свон потянула меня вперед и направо, рассекая пустоту бескроватного жилища, что выглядело несколько странно, так как не имело большого смысла.

Она хотела, чтобы мы вместе постояли у той стены, обсуждая ее цвет и ровность структуры? Ради любимой я готов был и на это.

Оказалось, приблизительно так майор все и задумала, но с небольшим дополнением. Изабелла подошла к стенке и замысловато провела по одной из панелей пальцами, словно введя одной ей понятный код. Поверхность отреагировала мгновенно — не успел я моргнуть (по правде говоря, несколько раз), как передо мной красовался серебристого цвета диван, жесткий на вид…

— Откуда он взялся, из-под пола?

Я настолько устал от всех сегодняшних телодвижений, что собирался плюхнуться на диван, не дождавшись от Беллы ответа на вопрос.

Свон же была сегодня на удивление догадлива. Рассмеявшись (наверняка от моего обескураженного вида), она подтолкнула меня к диванчику, в процессе мастерски развернув, и я приземлился прямо посередине сиденья.

— Отдохни пока, а я переоденусь, — услышал я, всеми силами оценивая мягкость дивана. Однако практически мгновенно все приоритеты моего внимания сместились, когда я понял, что именно сказала Белла.

Расстегнув незаметные застежки, с блаженным стоном майор стянула с себя ужасную пластиковую кофту, навязанную отцом, оставшись в обтягивающей майке. Серая ткань так великолепно облегала потрясающую грудь Свон с напрягшимися горошинками сосков, что я отключился на миг. Миг длился до тех пор, пока девушка не отвернулась, направившись к той же стене, на которой находился пульт управления диваном. Что-то нажав там, Изабелла потянулась внутрь ниши за отъехавшей в сторону панелью. Там оказался гардероб, полный одежды.

М-да. А квартирка-то с кучей секретов. Взять хотя бы примечательный диван. Он показался мне очень удобным, я на таких прежде не сиживал — твердо-мягкий, обладающий всеми приятностями вспененного полиуретана. Сидение немного прогибалось подо мной, но я не ощущал, что куда-то проваливаюсь — телу было комфортно.

Утолив природную любознательность, я контрольным движением поелозил по дивану и откинулся на спинку, забросив на нее вытянутые руки.

Еще раз окинув взглядом пространство, я небрежно спросил:

— А в какой из ниш прячется твоя бабушка?

Белла все еще стояла ко мне спиной, роясь на полке.

— Какая из бабушек, Эдвард? — задумчиво пробормотала Белла, доставая с верхней полки шкафа тонкий на вид кофейного цвета свитерок и натягивая его поверх секси-майки. — У меня их две. Одна сейчас подписала контракт исследователя-аналитика на FORWARD, а другая совершает кругосветку по известной части галактики. Насколько я знаю… И вообще, о чем ты? Бабушка, еще и моя, да в нише — с какого перепугу? — Белла повернулась ко мне с удивлением на красивом лице. — Это встреча с Элис так на тебя повлияла? Ты ведешь себя необычно, а я знаю, что в этом плане Элис Брендон очень заразна.

— Все верно, Свон, — удерживая на лице серьезную мину и соглашаясь с некоторыми из ее вопросов, кивнул я, собираясь разъяснить непонятки. — Я спрашиваю о твоей бабуле.

Брови Беллы поднялись выше, вынудив меня все же засомневаться в скорых выводах.

— Кого же тогда имела в виду почти нормальная, но, заметь, с оговорками Брендон, когда сообщала тебе о своих ухаживаниях? — я немного насупился. — Кому она советовала временно перейти на огурцы, исключив из питания карандаши?

Белла миленько улыбнулась, причем я видел, что она очень хотела рассмеяться, но сдерживалась, щадя мои чувства. Приехали.

— Элис говорила не о бабулях, тем более моих, — чуть шире улыбнулась Белла, — а о моем друге, за которым ухаживала последние несколько дней. И в чем ты прав, этот друг действительно живет в нише. Причем у него там целый дом!

Белла отвлеклась от дальнейшего переодевания, так и не сняв, к ясности моего сознания, штанишки с кучей белых карманов, и подошла к стене справа от меня. Парочка пассов по ее неприметной поверхности – и квадратная панель стала прозрачной, явив взору жилище для некоего существа.

— Хомяк? — вырвалось у меня ассоциативно.

Я встал с дивана и подошел к майору, приглядываясь к необычной «клетке».

— Почти что… — задорно улыбнувшись, произнесла Белла и отодвинула прозрачную дверцу, потянувшись куда-то вглубь правильного гексаэдра ниши. Автоматически внутри клетки зажегся рассеянный свет. Наверняка жилище для питомца было оборудовано климат-контролем и автоматической подачей пищи, разве что не любви.

«Хм-м, — проворчал я про себя, — зато мой хомячий чемодан раритетный, и с вентиляцией в нем полный порядок».

Вообще, в каюте майора Свон все было на порядок оцифрованней, чем в моей. Хотя, казалось бы, разве такое возможно в наше-то время, когда пиксели и навороты ожидают тебя под ножкой любого задрипанного стула?! Оказалось, да. Моя каюта была позорно архаичной.

— Это миссис Дейзи, — шепотом произнесла Белла, дотянувшись до пушистого белого не комочка, но комка и бережно погладив его кончиками пальцев. — Морская свинка. Она очень любит поспать.

Я сам не заметил, как подошел ближе. Внутри жилища свинки помимо колеса для бега и коврика находились предметы мебели, стилизованные под человеческие. Удлиненный шкаф, комод и тумбочка — я видел подобные на картинках с Земли. У меня захватило дух. Не знал, что Белла, как и я, заинтересована в древностях!

Еще у свинки была маленькая низкая кроватка, застеленная розовым пушистым одеяльцем, где она сейчас и спала. В центре комнатки стоял невысокий столик с парой стульев — сомневаюсь, что свинка сидела на них, но чем черт не шутит.

— Идеальный питомец, — протянул я, обнимая Беллу со спины. Она убрала руку из клетки, с легким щелчком захлопнув дверцу, и свет внутри погас. — Спит когда надо. А я, наоборот, не хочу спать, — прошептал я с намеком, прижав губы к шее майора и слегка прикусив.

Изабелла глубоко вздохнула, расслабляясь в кольце моих рук, но ненадолго. Она развернулась, не разрывая объятий, и прижалась к моим губам. Поцелуй был нежным и чувственным — долгим. Мы словно праздновали то, что теперь вместе несмотря ни на что. Я бережно обхватил Беллу за шею, другую руку оставив на ее пояснице почти без малейших пошлых мыслей. Она была рядом – открытая, искренняя и вся моя.

К сожалению, поцелуй не мог длиться вечность.

— Эдвард, нам надо поговорить, — оторвавшись от моего рта, мягко произнесла Изабелла. В этом вопросе я был с ней солидарен, хотя и надеялся, что мы отложим разговор на потом. Лишний раз вспоминать (да еще и подробно разбирать), как Таня и Джеймс обвели нас вокруг пальца, было неприятно. — Сядь, пожалуйста. А я наконец переодену эти ужасные папские брюки. Постой-ка, ты поужинал? — спохватилась Белла.

Ее пальцы чуть дрожали, взгляд бегал. Свон явно оттягивала разговор на сложную тему.

— Да, — кивнул я, стараясь успокоить ее улыбкой.

— Я тоже сыта, — продолжала болтать она. — И хотя больничная еда вполне прилична, за эти дни я соскучилась даже по нашей столовой: по шуму разговоров, скрипу ножек стульев по начищенному роботами-уборщиками полу, мягким стукам подносов о поверхность стола.

Не имея сил отвести глаз от смущенного выражения на ее лице, ее покрывшихся румянцем щек, я кивнул. Подарив мне выразительный взгляд, Белла замолчала и направилась к шкафу, развязывая тесемки пояса брюк.

Желая отвлечься от небольшого стриптиза, я отвернулся к миссис Дейзи, и хотя в ее домике было темно, я представил, как она сладко спит.

— Эдвард, я уже окончательно запуталась в той истории, устала вычислять врунов и виновных, поэтому спрошу напрямик: как поживает ваш с Таней ребенок? Ты же видишься с ним? Не бросил? — моя голова дернулась в направлении голоса Беллы. А мозг с трудом пытался осмыслить сказанное. — Ведь в твоей анкете он не указан. Наверное, растет с матерью… — рассуждала Свон, стоя ко мне спиной. Она все еще возилась со шнуровкой. Но после долгой паузы и откровенного молчания оглянулась. Видимо, заметив ошарашенное выражение на моем лице, она вопросила тихо, но твердо. — Она же была беременна от тебя, Эдвард?

— Эм-м, Белла, вообще-то, нет, — с запинкой, вызванной глубочайшим удивлением, произнес я. И добавил тверже. — Нет.

Отвернувшись, Белла продолжила расплетать шнуровку на штанах, шепча себе под нос что-то вроде «Как она могла играть такими вещами?!».

— А ты какую Таню имеешь в виду? — уточнил я, желая сразу расставить все точки над и, даже самые нелепые. Хотя большой разницы от моего уточнения не было, ведь детей от меня ни у кого не было. Насколько я знал. — Таню Гольдаман?

— Угу, — опустив голову, пробормотала Белла словно между прочим, все еще дергая завязки. — Ее самую, Таню, — сталь и злость (фактически стальная злость) зазвучали у Беллы в голосе, когда она произносила это женское имя. — Во время учебы на Ринаструме что именно было между вами? — агрессивно добавила она, уже пристально глядя на меня, словно это я придумал жуткие нелепицы о несуществующих детях и отношениях.

Я только собрался ответить — мол, не было ничего, все вранье (что, я чувствовал, буду делать часто, когда речь зайдет о выдумках Гольдаман), но тут Белла наконец справилась с завязкой брюк и одним рывком спустила до щиколоток кричащие об отцовской безвкусице белокарманные штаны, оставшись в одних трусиках.

От увиденного мое сознание раздвоилось, а сам я впал в ступор, как какой-нибудь обалдевший вампир.

— Эдвард, я спрашиваю, что-то серьезное было у тебя с ней? — привстав на цыпочки, Белла потянулась за новыми штанами на расположенной высоко полке. Ее длинные стройные ноги стали визуально еще длиннее и стройнее, мышцы ягодиц напряглись. — Эдвард?

В ее вскрике проглядывали истеричные нотки. Но Белла не понимала, что виновницей задержки моего ответа была она сама.

Возведя глаза к потолку, чтобы хоть таким образом пережить сложный для меня момент, я смог наконец ответить.

— Конечно, нет! — мое возмущение вышло хоть и запоздалым, но категоричным.

— Приятно слышать, — Свон несколькими резкими движениями натянула взятые с полки домашние штанишки. — Выуживаю из тебя информацию, как из шпиона. Неужели трудно сразу ответить?

Я прочистил горло. Ну как объяснить женщине, что в таких условиях мужчина не может внятно не то что думать, а вообще извлекать изо рта нечто осмысленно-разумное?!

— Между мной и Таней не было ничего, кроме ее приставаний, которые я всегда пресекал, — уверенно ответил я. — Тогда в моих мыслях была одна ты. И сейчас ситуация не изменилась, — Белла без слов пристально смотрела на меня, будто оценивая, насколько она может верить мне. — Белла, я не обманывал тебя ни в чем. Я отвечаю за все, что когда-либо сказал. Не знаю, что именно тебе наговорила Таня… и, полагаю, Джеймс тоже постарался, но наверняка практически каждое их слово – ложь.

Пока Белла упоминала только Таню, но я был уверен, что Джеймс сыграл свою роль и в этом вранье насчет беременности.

Белла смущенно улыбнулась. Она взглянула на меня потеплевшим взглядом, словно оправдываясь за наезды, и затем воскликнула:

— И как она не постеснялась врать о ребенке и ваших отношениях, зачем надо было придумывать подобные небылицы, чтобы рассорить нас? Как она могла?

Покачав головой, я промолчал, пожав плечами. Ответы на подобные вопросы часто коррелируют со степенью извращенности ума, а Таня и Джеймс в этом компоненте, скорее всего, давно перешагнули уровень, который мы с Беллой считали приемлемым.

— А у тебя есть дети? — решился осторожно спросить и я.

Я анкет Беллы не читал, потому что просто-напросто в глаза их не видел. Хотя мог, если бы вмешал в свой интерес маму. Однако в течение последнего совместного года работы я считал, что Белле на меня глубоко наплевать. Поэтому мне незачем было изучать данные своей экс-герлфренд. Пусть я и любил ее до сих пор — это к делу не относилось.

Поднимая с пола разбросанные вещи, Белла кинула на меня пристальный взгляд сквозь упавшие на лоб волосы.

— Нет.

Я сел ровнее. Ее «нет» оказалось приятно слышать, но я не стал говорить этого вслух. Будь Изабелла матерью, несомненно, я был бы только рад. Ведь она бы осталась моей Беллой, а ребенок — частичка ее.

Белла прибралась, запихнув снятую с себя одежду куда-то в стену, а после зажгла свет в апартаментах, произнеся: «Мари, пожалуйста, мягкий верхний свет». Потолок ненавязчиво засиял, равномерно освещая пространство. Ого! У Свон еще есть и дистанционная система управления помещением!

Хотя этому я не завидовал. Невидимое сознание-раб меня бы больше настораживало, чем радовало. Лучше я сам не поленюсь, встану и включу или выключу свет. И никто не будет за мной следить и докладывать обо всем или о чем-то главе Отдела безопасности по его запросу. Или без оного.

Со словами «чтобы ты не отвлекался» Белла скрыла из виду космический пейзаж и весь благостный свет Веги, спрятав иллюминатор за панелями-ставнями. Затем достала из недр очередной своей стены большую круглую подушку снежно-белого цвета, плюхнула ее на пол напротив «моего» дивана и уселась как древний йог – замысловато, но несомненно сексуально переплетя ноги.

— Таня пришла ко мне. В тот день… день, полный счастья и надежд, — ее голос резал будто бритвой. Или просто мне было больно представлять, что испытала она, и вспоминать свои мечтания…

Я навострил уши, понимая, что мы с Беллой не совсем плавно, но подобрались к выяснению отношений. Наконец-то. Хотелось уже отмучиться, обсудив все неприятные моменты, и жить дальше. Я верил и надеялся – жить вместе, ведь сам я ничего плохого не совершал, да и Белла, со всей ее имплантированной вселенским разумом искренностью и добротой, я был уверен, тоже.

— Таня заявила, что любит тебя, ты любишь ее, и она является твоей невестой, — Белла несколько секунд помолчала, и правильно, надо было дать мне время осмыслить эти глупости. — От Таниных слов мне стало очень смешно. Я расхохоталась: веселилась, наверное, минуты две, — Свон рассказывала о той утехе с серьезным лицом, и от этого становилось жутко. — Гольдаман, напротив, была трагически печальна, строя из себя оскорбленную невинность, — в голосе Свон появилось презрение. — Ты знал, что она собиралась прийти ко мне?

— Нет, — покачал я головой. — Первый раз слышу.

Белла дунула на свою челку и пропустила пальцы через волосы, зачесав их назад перед тем, как продолжить рассказ.

— Таня сказала, что вы близко встречались до того, как я появилась в поле твоего зрения. Ваши характеры оказались совсем разными, из-за чего вы много ссорились. И со мной ты начал встречаться в тот момент, когда у вас с ней был очередной разрыв. Но позже вы помирились уже у меня за спиной. И ты ходил к ней после наших романтических свиданий, — голос Беллы начал немного дрожать. Ее глаза наполнились слезами. — Думаю, это неправда, но даже представить подобное тяжело.

«Думаю…» Значит, Белла хоть на мизерную долю, но еще сомневалась. Я поспешил успокоить ее.

— Это неправда, Белла, — мой тон был чуть более резким, чем следовало. Я не мог спокойно слышать, как какая-то тварь наговорила лжи моей девочке, сделав ей больно. Да до сих пор причиняя боль ложью. — Таня всегда ошивалась где-то поблизости, но никогда не интересовала меня как женщина, — Белла с надеждой смотрела на меня. Мои категоричные слова насчет отношений с Гольдаман ее успокоили. — Что еще она тебе наговорила? Расскажи.

Восстановив картину событий, мы сложим два и два, а потом три и три. Очевидно, нас с Беллой предали и обманули. И это сделали люди, которые посчитали, что имеют право играть чужими жизнями.

Я был очень зол.

— Хорошо, — Белла на несколько секунд закрыла глаза, собирая силы для пересказа чужого вранья. — Она говорила очень резкие слова… что ты, как и большинство мужчин, любишь разнообразие, и она не против иногда делиться тобой… Что ты приходишь к ней после меня и трахаешь ее от души, раз я такая неженка и с трудом раздвигаю перед тобой ноги. Что хоть ты и негодяй, она все равно любит тебя и простит. Причем… она рассказывала это все, вытирая обильные слезы, прямо при моей маме, которая подошла посмотреть, по какой причине раздается плач!

Я изумленно ахнул: наглость Тани поражала. Задействовать Рене для своих игр… Моему возмущению не было предела — хотелось придушить мерзавку своими руками.

— Ее слова шокировали меня, но я не поверила им, — я кивнул – правильно, нечего верить всяким глупостям, — я собиралась позвонить тебе и спросить. Пусть бы ты сам опроверг или подтвердил сказанное Таней (здесь я строго глянул на Беллу, она пожала плечами). Но Таня показала мне кое-что еще, и это полностью деморализовало, — не специально, но Белла сделала паузу, будто подготавливая меня. Ее слова действительно оказались шокирующими, — фото вашего ребенка.

— Что? — я вскочил, потому что не мог оставаться на месте. — Ребенка?

— Да, — с горестным выражением на лице Белла кивнула, следя за моей реакцией.

— И сколько ему было на той фотографии? С чего ты решила, что он мой? Мы же не спали с Таней. Я уже вообще ничего не понимаю, — стараясь не повышать голоса, произнес я речитативом.

Чтобы наши с Изабеллой глаза были на одном уровне, я снова сел. Подавшись вперед, я облокотился на колени, напряженно всматриваясь в лицо Беллы. Мысленно я сопоставлял факты, свои воспоминания.

Абсурдность ситуации, конечно, зашкаливала.

— На самом деле, это было не фотографией в обычном смысле, — шептала Белла, сильно побледнев, — а трехмерным изображением эмбриона. В подписи стояли ее фамилия и имя в графе «пациент» и твоя в графе «отец», — голос Беллы затих. Я потрясенно хмыкнул: как же искусно Таня ее развела.

Мы оба понимали сейчас, что Таня опустилась до того, чтобы первые снимки чьего-то малыша выдать за свои или… Я задумался, что, возможно, Таня и вправду была беременна, но выдала ребенка от другого мужчины за моего. Другой вопрос, как Таня подрисовала мое имя на снимке: подкупив врача или же самостоятельно с помощью обычного девайса в одной из графических программ.

Бедная моя доверчивая Белла! И я дурак. Попали в расставленную Таней (и Джеймсом) ловушку.

Я опустился на колени возле подушки Изабеллы и взял ее руки в свои.

— Эдвард, ты не понимаешь! — глаза Беллы были широко раскрыты, ее руки подрагивали и, по-моему, ее всю начало колотить. — Она мне столько наговорила, пока показывала снимок, что я не могла не поверить. Я заставила себя поверить… Она давила на то, что ты со мной лишь дружил, иногда пользуясь моей доступностью. Она не знала, что секса между нами так и не случилось. И… и я подумала тогда, что… что, возможно, ты запутался, выбирая между ней, твоей бывшей, и мной, твоим просто другом, с которым иногда целовался и развлекался… раз я не была нужна тебе в этом смысле…

Я обхватил Беллу и крепко прижал к себе, исступленно шепча ей на ухо.

— Была нужна. Очень нужна. Я ждал, пока ты будешь готова к этому, не торопил! — Беллу еще колотило. Она была очень напряжена, и я поторопился заверить ее. — Таня во всем наврала тебе! Я строил столько планов, мечтал о нашей с тобой семейной жизни на новом корабле, о только нашей отдельной каюте… Лишь ее больной мозг мог выдать подобную гнусность. Что она говорила тебе еще? Скажи мне сразу!

Белла тихонько всхлипнула и судорожно вздохнула.

— Ну еще она сказала, что тебе противно объясняться со мной. И ты запланировал уехать молча, но Таня уговорила тебя разрешить объяснить мне хоть что-то в благодарность за то, что я помогла вам вновь сойтись, — произнесла Белла на одном дыхании, а мне только и оставалось, что успокаивающе потирать ее шею и незаметно целовать локоны. — Часть меня не сдавалась, не верила Таниным словам, — Белла повысила голос, — но ее последний довод прозвучал так обезоруживающе правдоподобно…

— Какой? — я еще сильнее прижал ее к своей груди, ожидая услышать нечто «правдоподобно кошмарное».

— Я же помню, как однажды в кафе она, глядя тебе в глаза, утверждала, что я не подхожу тебе. А ты… ты молчал! — произнесла с обидой Белла. — Ты продолжал улыбаться мне, по-дружески держа за руку и никак не опровергая ее речь. Словно молчаливо соглашался с ее словами. И хотя я постаралась забыть этот ужасный вечер, Таня привела твое поведение как аргумент, что я уже тогда была тебе не очень-то нужна…

— Конечно, я молчал! — я старался сдерживаться и не кричать, поэтому только шептал в ухо Беллы, сильнее прижав ее дрожащее ослабевшее тело к своему. — Я был уверен, что ты в курсе, как я отношусь к тебе, поэтому и не затыкал Таню тогда. Знал бы, как все повернется, заклеил ей рот магнитолентой по всей окружности головы.

Мы немного помолчали.

Белла словно впитывала мои заверения в любви, поцелуи и мои объятия. Немного успокоившись, она продолжила рассказ.

— А потом в разговор вступила мама. Рене очень расстроила Танина речь, снимки ребенка. Она, поверив, сразу перешла на ее сторону. Оказалось, Джеймс давно подзуживал маму, рассказывал, насколько нечисты твои намерения, что ты хочешь только использовать ее дочь. Ох, Эдвард! В тот момент в моей голове творился настоящий кавардак! Я хотела связаться с тобой, чтобы все выяснить, и по глупости заявила об этом во всеуслышание. Конечно, мама не позволила мне этого сделать. Ей стало плохо от одной мысли, что я вновь унижусь перед недостойным, по ее мнению, человеком — тобой. Вдобавок на пороге нашей квартиры в тот момент возник Джеймс.

— Черт возьми! — не сдержался я.

Насколько сильная артиллерия была направлена в те часы на мою добрую, податливую в общении Беллу, которая всю смелость и твердость духа применяла в учебе! В общении со сверстниками она представала ранимой и доверчивой.

— Да. Вместе с мамой они решили, что я неадекватна и не могу принимать взвешенных решений. Джеймс настоял, что я должна отдать на время ему свой студенческий Ттт-передатчик… пообещав, что свяжется с тобой. Рене горячо поддержала его. Он звонил тебе? — сильно волнуясь, спросила Белла.

— Нет, — сквозь зубы выдавил я.

Голос Беллы был таким дрожащим, расстроенным, я не мог злиться на нее, тем более что все эти события произошли давно, и мы оба получили свою долю страданий, которых могло не быть, если бы Таня и Джеймс не вмешались в наши отношения. И Рене.

Изабелла глубоко и как-то печально вздохнула, я навострил уши. Я хотел знать, что же было потом.

— Через пару дней Джеймс отдал мне мой Ттт, в котором уже не было твоего номера. Он сказал, что ты и Таня попросили его стереть всю информацию, каким-либо образом связанную с тобой, так как не хотели, чтобы я докучала вам. Я поверила его объяснениям… Эдвард…

Белла так сильно разволновалась, что снова чуть не плакала. Я прижал ее к себе, посадив на колени и шепча в ухо, что люблю ее. Меня (помимо всех сожалений об упущенном времени, злости на Таню и Джеймса) окутало теплое чувство оттого, что Белла не отказывалась от меня, никогда.

Она не собиралась расставаться со мной. Изабелла Свон тогда испытывала ко мне сильные чувства, она не предавала меня. Два наглых клоуна возомнили себя вершителями судеб.

— Я плохо помню следующие несколько дней, — положив голову на мое плечо, тихонько проговорила она. — Мама изо дня в день потчевала меня какими-то успокоительными, причитая, что все пройдет и я еще встречу подходящего человека.

Я с отвращением фыркнул, представив, как рядом с Рене хитро ухмылялся Джеймс, считая, что он и есть судьба Беллы.

— С Ринаструма я улетела на последнем студенческом корабле, который почему-то на неделю задержался на планете. По истечении долгих месяцев после нашего расставания я пыталась построить новые отношения… — не поднимая головы, продолжала Белла. Ее фраза ранила меня в сердце, но я старался не подавать виду — контролировал дыхание и силу объятий. — Недолго жила с одним парнем, когда устроилась на должность третьего пилота на корабле, где проходила практику. Но отношения продлились недолго. Я не любила его. Хотя пыталась полюбить. Роберт хороший человек — добрый и честный… Но он не ты, — печально констатировала Белла.
Я промолчал — слишком много сил тратил на нормализацию дыхания – и несколько минут успокаивал внутренний голос, желающий выяснить, какая фамилия у этого Роберта. Я и хотел, и не хотел узнать больше. Так что пока закрыл для себя этот вопрос.

Возникла пауза, которую я не хотел заполнять информацией о том, сколько женщин у меня было после расставания с Беллой.

Не сразу я понял, что никто не способен ее заменить. Только после этого я успокоился и просто жил, надеясь когда-нибудь вытравить любовь к Белле, до тех пор не желая делать это за счет ни в чем неповинных девушек. Затем меня по некоей прихоти провидения (или командор постаралась) назначили на THE FUTURE под бочок к мамочке и, как оказалось, в подчинение майору Свон. Вот я удивился-то! Искал Беллу по всем человеческим кораблям, базам и академиям, затем (когда решил, что она не хочет быть со мной) избегал ее, в том числе и мысленно. Но судьба-шутница решила все по-своему.

— Хочешь, расскажу, как ты рассталась со мной? — Белла резко вскинула от изумления голову, чуть не заехав по моему подбородку. Я еле успел увернуться, с улыбкой прижав ее стройное тело крепче к себе. — Ты записала голосовое сообщение… — мы с Беллой синхронно и невесело усмехнулись из-за того, как нелепо это прозвучало, ведь она сего действа не совершала. — До сих пор неприятно вспоминать, — скривившись, сипло прохрипел я. К счастью, Белла этого не видела.

Но она не собиралась позволять мне страдать втихомолку. Изабелла тут же приподнялась и, развернувшись, оседлала меня, прикоснувшись к моему рту губами в чувственном поцелуе. Она в очередной раз напоминала нам обоим, что произошедшее давно в прошлом, а в будущем — она и я, вместе без преград.

— Я ждал тебя до самого отлета, — мне тоже необходимо было выговориться. — И я бы кинулся к тебе, чтобы выяснить, куда пропала моя женщина… если бы не появился Джеймс и не включил мне твой записанный в файл голос. Ты как-то так обреченно пробормотала, что не любишь меня и мы не можем быть вместе…

— Но я не говорила тебе такого! — Белла возмущенно дернулась, а потом и вовсе выскочила из моих объятий и принялась нервно вышагивать по полу майорских апартаментов. — Что за дерьмовщина?!

Я наблюдал за взбешенной Изабеллой Свон, стараясь дословно вспомнить, что именно слышал в тот день. Определенно, голос принадлежал Белле, но она утверждала, что не говорила подобных слов. В мой адрес.

— Хорошо, Белла, а ты могла сказать эти слова в адрес кого-то другого? Например, Чака Гилти. Помнишь, он воспылал чувствами к тебе на последнем курсе?

— Да… — Белла остановилась, заправила за уши растрепавшиеся пряди и задумчиво посмотрела на меня, — такое вполне могло быть.

— Когда девушку замечает один молодой человек, другие юноши сразу же словно просыпаются и включаются в охоту, чтобы не упустить стоящий женский экземпляр, в один момент заигравший для них новыми красками. Сколько раз я видел такое!

Я подошел к замершей Белле, отрешенно покусывающей ноготь на большом пальце, мягко обхватил ее кисть и поцеловал. Белла чуть встревоженно наблюдала за моими действиями, обеспокоенная прошлым. В эту секунду она была очень красива, и я не смог противостоять искушению. Еще раз поцеловав ее руку, а затем костяшки пальцев, я обхватил ее лицо и притянул к себе.

Я упивался тем, что сейчас мог без утайки любоваться Беллой, мог по первому своему желанию или ее зову подойти и поцеловать ее нежные губы, мог обнять, да просто имел возможность находиться рядом!

Чувства накрыли меня с головой. Держать Беллу в своих руках — неделю назад я не мог об этом и мечтать, а сегодня она призналась мне в любви. Расставание и расстояние не смогли разлучить нас, я был уверен – нам свыше предназначено быть вместе.

Кончиком языка я провел между губ Беллы, и ее сладкий ротик приоткрылся. Она приглашала меня, и я взял то что хотел и что предлагала мне Изабелла. Поцелуй казался бесконечным, он был наполнен страстью и любовью, нежностью и жаром, путешествием к неизведанным мирам и в то же время ощущением «дома», который я никак не мог обрести с тех пор, как мы со Свон расстались. Каждое движение языков приносило новую нотку в создаваемую нами симфонию.

Когда мы поставили в том прекрасном поцелуе последнюю точку, я бережно взял Беллу за руку и отвел ее к дивану. Мы еще недоговорили, и я не собирался слушать ее на расстоянии — хотелось все время касаться моей девушки, ощущать ее тепло рядом, на мне. Разместившись на сидении, я потянул ее на себя. С довольной и в то же время искушающей улыбкой Белла забралась сверху, поставив колени по обеим сторонам от моего тела, а свою прелестную попку разместив на моих бедрах. Ее щеки раскраснелись, а полные губы так призывно приоткрылись, что я с трудом удержался от нового поцелуя, который грозил перерасти в нечто большее… Силой воли я заставил себя продолжить разговор.

— Попробуй вспомнить, в последний учебный год, скорее всего, в крайние перед отъездом месяцы, Чак или кто-то другой подходил, общался с тобой на романтические темы? Такие, чтобы ты могла сказать, что любишь другого и вам никогда не быть вместе.

— М-м, да… — счастье никуда не ушло с лица Беллы, но выражение стало более серьезным. Вспоминая, красавица слегка прикусила нижнюю губу, и мои мысли снова попытались уплыть в определенном направлении, но произнесенная ею новая информация отрезвила, виртуально окатив ведром ледяной воды. — Во время первых итоговых экзаменов, за пару месяцев до отлета с Ринаструма, когда нам с тобой не удавалось часто видеться, Джеймс измучил меня предупреждениями и убеждениями, что ты не тот, кто мне нужен, и кругом куча намного более достойных ребят. Однажды он привел Шона, и тот признался в чувствах…

Вот те на! Я нахмурился, Белла не рассказывала об этом.

Шон Маккрори с первого курса Академии учился со мной в одной группе, а после и с Беллой, которая присоединилась к нам ближе к концу обучения на Ринаструме. Он был моим другом, не самым близким, но мы часто тусовались вместе. Не сразу я понял, что Белла очень понравилась ему с той самой встречи в студенческом кафе, на которой присутствовал и Шон. Получается, все это время он не оставлял надежды заполучить Беллу, хотя, видя его интерес, я серьезно поговорил с ним, когда понял, что наше с Изабеллой Свон общение перерастает в серьезные глубокие отношения.

Видимо, до парня мои доводы не дошли в полной мере, и он продолжил подкатывать к моей девушке.

— И да… Я говорила ему что-то наподобие того, что перечислил ты. Что я люблю тебя, а не его. Только как это могло попасть на флешку? Неужели Джеймс посмел записать мой голос?

Изабелла выпрямилась, все еще сидя на моих коленях, ее глаза были полны боли от предательства близкого тогда друга семьи Джеймса. А вот я совсем не был удивлен подлости его натуры. Как я и считал все это время, он оказался чертовски причастен к нашему расставанию.

— Да, моя хорошая, — я позволил себе назвать Беллу так, как любил раньше называть, и ее взгляд немного смягчился. Положив ладони на упругие бедра Изабеллы, я стал поглаживать их медленными, но сильными разминающими движениями. — Посмел. Не забывай, что он был не один. Каким-то образом он объединился с Гольдаман и они провернули всю эту схему по разлучению тебя и меня.

— Причем, как помню, после того как Шон, разочаровавшись в моем отказе, ушел, Джеймс хитро так заявил, что этот персонаж тоже недотягивает до звания моего мужчины. И снова завел волынку про тебя: что с тобой я только зря трачу время и ты наверняка вскоре предашь меня и бросишь, как всех предыдущих своих дам, которых до наших отношений менял как перчатки. Тогда я проигнорировала его треп. Но после появления Тани с фотографией эмбриона Джеймс вновь активировался и напомнил мне несколько историй о твоем поверхностном обращении с прекрасным полом.

— Я не знал, что такое любить, пока не встретил тебя, — с грустью усмехнулся я. — Да и «перчаток» у меня было не так уж и много — до тебя я был в отношениях всего с двумя девушками.

Белла понуро кивнула — упоминание о моих бывших не пришлось ей по душе. Покачав головой, она потрясенно выдохнула.

— Но как, Эдвард, как? Как они могли так поступить с нами? Джеймс и Таня воспользовались нашим доверием к ним и, наплевав на наши чувства, желания и мечты, рассорили нас! Я ненавижу их обоих!

Белла была так сильно возмущена, что я постарался ответить максимально спокойно, хотя все внутри меня восставало против поступков этих сволочей.

— Не знаю, что сказать! То, что они совершили, не укладывается у меня в голове, тем более что ты так и не стала девушкой Джеймса, а я парнем Тани, — я перевел дух, глубоко вздохнув и выдохнув. — Она домогалась меня еще некоторое время, пока мы проходили практику в составе одной группы, но я мог думать только о твоем непонятном исчезновении. Надеюсь, им воздастся за их предательство и игру нашими жизнями. Эта парочка рассчитывала, что мы с тобой никогда не сможем сопоставить факты, раскрыть их интригу…

Изумляясь тому, что выяснили, мы с Беллой синхронно покачали головами, поджав губы. Да уж. Бывают же личности.

— Кстати, — я решил немного оживить наш диалог, — ты слышала, что Таня здесь? Ею пополнили пилотную группу, пока ты выпала из обоймы.

— Не-а, — Свон слегка покачала головой, не зная, как воспринимать новые данные. — Неужели она стала одним из тех пилотов, которым затыкают «дырки»?

Я рассмеялся над шуткой.

— Как бы то ни было, моя хорошая, планы у нее грандиозные. Она очень, я бы даже сказал, всеми силами стремилась занять твое место, — брови Беллы приподнялись в изумлении, обозначив на лбу милые морщинки.

— Да ну? — судя по выражению лица, эти новости совсем не обрадовали майора Свон. — Она еще та змея, как мы поняли. Пролезет в любую щель.

— Ты права. Хотя квалификация Тани для ее целей оказалась низка, да и Аро, к моему вящему удовольствию, знатно прищемил ей хвост. У него возникли на меня свои планы, пока не совсем понятные, — я постарался загадочно улыбнуться. — В общем, Таня заняла мое место второго пилота. А я…

— А ты-ы? — подхватила Белла, пытливо заглядывая мне в лицо. Ее глаза радостно поблескивали. Кажется, она догадалась, о чем я хотел рассказать.

— А я — твое. Место командира нашего звена. Пока ты отсутствуешь. Вольтаэр, очень образно говоря, сказал, что хочет найти мне некое другое место…

— Представляю, насколько «очень образно», — звонко рассмеялась Изабелла, наверняка соскучившаяся по Аро и его перлам.

— Но теперь я, знаешь ли, против другого места работы, — я искушающе облизал губы и подвигал бровями, — то, что ты моя начальница, так возбуждает! Всегда возбуждало… но сейчас мы можем воплотить мои фантазии в реальность!

Белла так радостно и задорно улыбнулась, что я в этот миг испытал какое-то особенное счастье от того, как все складывается. Она нагнулась, одарив кратким поцелуям, и прижалась ко мне всем телом, горячо зашептав на ухо.

— Меня тоже это дико заводит, капитан Мэйсон. Конечно, моя служба и безопасность корабля на первом месте, но в свободное от смен время я планирую иногда командовать вами!

Всосав мочку моего уха, отчего я еле слышно застонал, Белла прочертила невидимую дорожку языком до уголка моего рта и хорошенько поцеловала, волнующе покачивая на мне бедрами. В какой-то момент она оторвалась и села ровно.

— А что Таня?

Несколько секунд я мог лишь моргать, соображая, какая такая Таня? О чем Свон вообще? Хотелось схватить своего майора, раздеть и сделать наконец то, о чем мы так долго мечтали. Но Изабелла с интересом смотрела на меня, ожидая ответа. Пришлось взять волю в кулак и продолжить разговор.

— Таня переписывается с Джеймсом.

— Да?

— Угу. Я случайно увидел сегодня экран ее Ттт. Компрометирующее сообщение некоему Большому Дж. Дж. Такое совпадение вряд ли случайно, учитывая, что оба находятся на одном корабле.

— Думаешь, опять что-то затевают?

— Необязательно. Может, встречаются ради поддержания здоровья, — я обхватил ягодицы Беллы и немного сжал, намекая, что нам бы тоже не помешало. — Но держать ухо востро нам с тобой не повредит.

Не отрывая от меня взгляда, Белла задумчиво кивнула.

— Эдвард, а давай, даже если Таня и Джеймс узнают о том, что мы снова вместе, не будем говорить им, что мы раскрыли тот их заговор? Пощекочем им нервишки, пусть они поломают голову, понервничают. Повеселимся за их счет.

Я широко улыбнулся — план Беллы пришелся мне по нраву. Я прижал к себе ее голову и, вдохнув аромат волос, поцеловал местечко над ухом. Однако одна ее фраза не давала мне покоя…

— Я не ослышался, ты сказала «даже если Таня и Джеймс о нас узнают»? — не подозревая о подвохе, с блаженной улыбкой на губах протянул я. — Уже завтра о «нас» узнают все! Я лично прослежу за этим.

После моих слов Белла напряглась и села прямо, выбравшись из моих объятий. Она словно вся окаменела, и я отчего-то испугался. Что опять не так?!

— Эдвард, я хотела обсудить с тобой одну тему… — я вопросительно приподнял брови, а Белла немного замялась. — Как ты помнишь, оба моих родителя не очень хорошо воспринимают наши отношения.

Я прищурился. Ну да, ну да. И как я мог забыть об этом.

— Нет, я не собираюсь отказываться от тебя. Снова, — поспешила успокоить меня Белла, чуть виновато заглядывая в мои глаза. — Но хотела попросить пока держать «нас» втайне.

— Ты шутишь? — улыбнулся я.

Но Белла с серьезным выражением на лице покачала головой, отрицая, и я вмиг посерьезнел.

— Как ты собралась скрывать наши отношения хотя бы от Чарли — главы Службы безопасности? Он раскусит нас в два счета!

Я внутренне содрогнулся, вспомнив взгляд Чарли Свона, когда Амадеус пристыковался к звездолету в последний раз. Он винил меня в ранении Беллы и был прав. Зачем еще усугублять наше с ним общение, точнее, его отсутствие этой тайной? Нет, я был против предложения Изабеллы.

— Эдвард, — тон Беллы стал просящим, ее взгляд наполнился самыми разнообразными чувствами и, мне показалось, я даже увидел набежавшие в глазах слезы, — моя мама чувствует себя хуже, чем я говорила ранее… Я просто боюсь лишний раз касаться этой темы, поэтому не рассказала сразу. Сейчас у Рене очередной неблагоприятный период… Сегодня я разговаривала с ней по видеосвязи: она в медцентре, очень слаба. И… вдруг кто-нибудь расскажет ей о нас? Пусть это маловероятно, я не хочу рисковать, учитывая ее мнение о тебе и то, как она воспримет наши отношения после рассказанной Таней истории. К сожалению… организм мамы вновь не желает принимать витамин D… — нижняя губа Беллы задрожала. — Мне так страшно. Вдруг именно это ухудшение станет роковым?!

Она тихо заплакала, а я — как и большинство мужчин в такие моменты — растерялся. Но не навсегда.

— Малышка, — я притянул всхлипывающую Беллу к себе и успокаивающе погладил по спине, нашептывая на ушко ободряющие слова. — Все будет хорошо. Мама справится, она у тебя упрямая и сильная — вся в тебя, — Белла хихикнула сквозь всхлипывания, а я крепко-крепко сжал ее в своих руках. — Конечно, сделаем, как говоришь. Я столько ждал тебя, уже не верил, что когда-нибудь мы будем вместе. А поиграть в кошки-мышки с Чарли — вообще было за гранью моих мечтаний. Пусть маме станет лучше, и мы сразу обрадуем твоих родителей, — закончил я полушутя-полусерьезно.

Белла лишь пробормотала: «Эдвард, я люблю тебя», и уткнулась носом в ямку между моим плечом и шеей, глубоко дыша, иногда судорожно всхлипывая.

Я мог только представить, что испытывала Свон в связи с маминым нездоровьем, потому что переживать о родном человеке, по-настоящему волноваться за его здоровье… Я понял, каково это, когда ранили Беллу. Белла была моей любимой, но мама… наверное, переживания о ней совсем другие.

Мама — человек, который приводит ребенка в этот мир, и у него с ним на всю жизнь особенная связь. Я никогда не мог нащупать ее хотя бы потому, что командор Каллен была моей матерью, как я считал, номинально. Смутных воспоминаний из детства не хватало, чтобы я мог что-то понять и узнать об узах между матерью и сыном. Но я хотел попытаться это сделать, возможно, через отношение Беллы к ее маме…

Я прижимал Беллу к себе и гладил ее, иногда целуя. Всхлипы постепенно затихали.

Через несколько сотен нежных поглаживаний Беллы я понял, что она так и уснула – полулежа-полусидя на мне. Полностью расслабившись, Белла накрыла меня собой, словно теплым одеялом, под которым я мечтал находиться вечность…

Я не имел понятия, как переделать этот милый диванчик майора в кровать, возможно, этот предмет мебели вообще находился в другой стене или потолке. Может быть, где-то здесь у Беллы была запрятана еще одна комната — спальня. Но об этом я узнаю утром.

Она уснула, уткнувшись носом мне в шею, безмятежно посапывая возле моего уха. Я чувствовал, как от выдыхаемого ею воздуха развеваются мои волосы, а небольшой кусочек кожи обдувается прохладной струей, вызывая периодические мурашки, и чуть сам не провалился в сон.

Но все же сначала нам обоим требовалось улечься получше.

Крепко прижав Беллу к себе, я переместился в лежачее положение на все же твердоватом покрытии дивана. Мои веки сразу же наполнились тяжестью — глаза почему-то так и хотели закрыться.

О моих хомяках можно было не беспокоиться: перед тем как покинуть сегодня каюту, я пополнил запасы воды и корма в чемодане. Надеюсь, они не будут скучать по мне – успокаивало то, что Кай и Маркус всегда есть друг у друга.

Надеясь без лишнего напряга погасить свет в комнате Беллы, я произнес в пустоту, имитируя высокий голос Свон:

— Мари, выключи свет. Пожалуйста.

Через секунд пять свет погас. То ли моя просьба подействовала, то ли Белла установила автоматическое отключение освещения на это время. Ну и ладно.

Я боролся с собой еще несколько минут, всем телом впитывая тепло Свон, приятный вес стройного тела моей женщины и ее родной запах. Поняв, что сон одерживает надо мной верх, я сдвинул левую ногу чуть в сторону, согнув колено, отчего бедра Беллы вместились аккурат между моих ног. Теперь не только Белла укрывала меня собой, но и я как бы обволакивал ее.

Воспользовавшись служебным положением, я обхватил ягодицы Беллы, слегка сдвинув ее вверх по своему телу, и крепче прижал малышку к себе.

Перебрав в уме несколько событий последних часов, я снова и снова вспоминал, как переживал их: Белла поцеловала меня в палате, сказала заветные, изменившие все слова; как девчонка бегала по коридорам корабля за мной, не оставляла ни на секунду, даже уснув.

Чуть повернув голову, я зарылся носом в ее мягкие локоны и достаточно быстро вырубился.

Редактор: tatyana-gr

Огромная благодарность Татьяне за проверку главы!