Глава 3

17 апреля 2012 г., вторник

 

- Что ж, господа, думаю, мы достигли понимания в данном вопросе. На следующей неделе мы назначим встречу в нашем офисе, чтобы обсудить предварительный контракт, – произнес высокий красивый мужчина в дорогом сером костюме, вставая из-за стола.

Этим мужчиной был ни кто иной, как тридцатипятилетний Эдвард Каллен – старший партнер юридической фирмы «Хэмптон Хардмэн». В данный момент он, вместе со своим боссом, Клэр Хэмптон, находился в ресторане гостиницы «Фейрмонт Олимпик Хотел»1 на деловом обеде с представителями компаний в сфере производства продуктов быстрого приготовления, планирующих объединение капиталов с целью занять лидирующую позицию на рынке Олимпийского полуострова. Данная сделка обещала быть непростой, но благодаря усилиям Каллена и Хэмптон обе стороны в данный момент выглядели довольными и расслабленными.

После положенного обмена любезностями, включающего благодарности за прекрасный обед, рукопожатия и выражение надежд на дальнейшее плодотворное сотрудничество, один из боссов – пожилой невысокий мужчина с блестящей лысиной на макушке и галстуком-бабочкой под подбородком, который, судя по его комплекции и распирающему пуговицы жилета животику, являлся большим поклонником собственной продукции и всю встречу не сводил восторженного взгляда от владелицы «Хэмптон Хардмэн» – задержался еще на пару минут. Подойдя на расстояние, куда более близкое, чем позволяли нормы приличия, он буквально захватил руку Клэр Хэмптон и оставил на тыльной стороне её ладони влажный и продолжительный поцелуй.

- Милая Клэр, я не мог не выразить своего восхищения вашей красотой! Пообещайте мне, что после завершения всех этих юридических заморочек вы согласитесь сходить со мной в ресторан! – глядя снизу вверх, произнес он, все также не выпуская руки Хэмптон из своих ладоней.

- Конечно, мистер Арриага, однако пока предлагаю сосредоточиться на наших, как вы выразились, заморочках, – вежливо ответила женщина, при этом не забывая обворожительно улыбаться.

- Ох, конечно-конечно! Буду с нетерпением ждать нашей встречи на следующей неделе! До свидания Клэр, мистер Каллен, – попрощался пронырливый старичок и покинул зал ресторана.

Каллен, все это время с трудом сдерживающий желание рассмеяться, наблюдая за комичным поведением клиента, наконец, позволил себе расплыться в хитрой ухмылке и произнести:

- Ну, милая Клэр, уверен, что со стороны мистера Арриага никаких проблем при разрешении юридических «заморочек» не возникнет. И всего-то надо, чтобы ты садилась во время совещаний ровно напротив него!

- Во-первых, перестань паясничать, как-никак, я все же твой работодатель, – строго посмотрела в сторону подчиненного Хэмптон, тщательно вытирая салфеткой ладонь, которую минуту назад с такой страстью лобызал мистер Арриага.

- Как-никак, я при этом твой лучший завершающий, – нисколько не смутившись тона начальницы, ответил Эдвард. – А во-вторых?

- А во-вторых, я рада, что мы представляем вторую сторону в этой сделке, потому как иначе я не пережила бы частых встреч с таким страстным клиентом, – несколько мрачно закончила Клэр.

- Ну, переборщил старичок на завтрак с Виагрой. А с его ростом он только и мог сосредоточиться на уровне твоего декольте, – снова хохотнул Эдвард.

- Каллен, еще слово, и я не посмотрю, что ты мой лучший завершающий…

- Молчу-молчу! – подняв ладони в знак смирения, тут же сказал Эдвард. – Ну, а кроме шуток, этого престарелого макаронника понять можно: не так часто встретишь столь молодую, успешную, красивую и умную женщину, да еще владелицу собственной юридической фирмы. И ты сама прекрасно это знаешь, – а пару секунд спустя, снова ухмыльнувшись и выразительно выгнув правую бровь, добавил: – Если бы ты не была счастлива замужем, я сам был бы не прочь…

- Все, Эдди! Пошутили, и хватит. В офисе нас ждет уйма работы, – отрезала Хэмптон, перейдя в режим начальницы-стервы.

Услышав ненавистное «Эдди», которым Каллена позволялось называть лишь двум людям – Клэр и матери – Эдвард лишь хмыкнул, поскольку этой идиотской производной его имени Хэмптон пользовалась только в случаях, когда он переходил определенные границы, что случалось крайне редко. А потому Каллен молча проследовал за ней до машины и также молча сел в салон. В итоге, до офиса «Хэмптон Хардмэн» на Третьей авеню они ехали в полной тишине, которая совсем не тяготила обоих.

Откинувшись назад, периодически поглядывая на Клэр, Эдвард задумался о том, что, несмотря на все свои шутливые намеки, он никогда, даже при их первом знакомстве, не интересовался Хэмптон как женщиной. С первых же дней работы в «Хэмптон Хардмэн» Каллен проникся большим уважением к своей руководительнице и не предпринял ни единой попытки её соблазнить, что было совершенно логично: начинать карьеру в новой компании с интрижки с дочерью владельца и непосредственным начальником в одном лице было бы крайне глупо. Однако, было несколько странным то, что Эдвард даже ни разу не задумался о самой возможности каких-либо отношений с ней, кроме как профессиональных или дружеских.

Сейчас ей было тридцать девять лет, но разница в их возрасте точно не была причиной отсутствия его интереса к ней, ни сейчас, ни, тем более, восемь лет назад. Клэр Хэмптон действительно была очень красивой женщиной. Её медно-рыжие волосы, сливочная кожа, большие серо-голубые глаза и пухлые, без каких-либо вмешательств пластической хирургии, губы создавали поистине яркий образ, к которому мало кто из мужчин был способен остаться равнодушным. А точеная фигура и длинные ноги в совокупности с безупречной грацией и плавной походкой львицы заставляли не только мужчин провожать её восхищенным взглядом, но также завистливо вздыхать женщин. Ко всему прочему, несомненно успешной карьере в модельном бизнесе или киноиндустрии Клэр предпочла обучение на Юридическом факультете в Гарварде и возможность стать преемницей отца в основанной им компании, бразды правления которой она окончательно приняла пару лет назад.

Умная, красивая, невероятно сексуальная женщина, и она не интересовала Эдварда Каллена – не менее красивого, умного и сексуального мужчину. Расстраивало ли это саму Клэр? Отнюдь. С её стороны также никогда не было никаких претензий на место в постели Каллена. Это было первое, но далеко не последнее, в чем они находили полное взаимопонимание. Они очень быстро сработались, создав команду, способную разрешить практически любую юридическую проблему. В итоге, даже самые злые языки в «Хэмптон Хардмэн» и за его пределами не могли слишком долго мусолить тему Каллена, любимчика-тире-любовника Хэмптон, и уже через год тандем Каллен-Хэмптон ассоциировался исключительно с профессионализмом и непременным успехом. Ну, а сами Эдвард и Клэр, по негласному соглашению исключив попытки флирта, стали хорошими друзьями и могли полностью доверять друг другу. И, как настоящий друг, Эдвард непременно порадовался за Клэр, когда она, наконец-то, встретила мужчину, который смог завоевать сердце его красивой подруги. Более того, на их с Дэвидом свадьбе Эдвард и тогда пятилетняя Лилли представляли «подружек невесты», если так можно было назвать взрослого мужчину и его маленькую дочь. А все потому, что красивой, умной и успешной девочке из обеспеченной семьи всегда нелегко было найти подруг, а уж после того, как у Клэр появилась грудь и толпа поклонников, их количество и вовсе сошло на нет. Однако саму Клэр это нисколько не смущало.

Сегодняшняя же реакция на довольно безобидную и вполне приемлемую после восьми лет дружбы шутку объяснялась очень просто: Дэвид, муж Клэр, который, к счастью, не имел отношения ни к юриспруденции в целом, ни к корпоративному праву, в частности, к несчастью, отсутствовал уже почти месяц, находясь в длительной командировке с целью аудита сети его охранных предприятий, разбросанных по всей территории США, с головным офисом в Сиэтле. Клэр скучала по мужу, не имея возможности вырваться к Дэвиду даже на пару дней. Собственно, из-за необходимости присутствовать на сегодняшнем обеде ей пришлось отменить поездку в Чикаго. Поэтому, когда Эдвард неосторожно упомянул мужа, Хэмптон не сдержалась. Но Эдвард действительно был хорошим другом, а потому быстро понял, в чем дело, и вовремя заткнулся.

Доехав до офиса «Хэмптон Хардмэн» Эдвард и Клэр тут же выкинули все лишние мысли, уже с порога окунаясь в столь привычную атмосферу корпоративной суеты и одновременно перевоплощаясь в мистера Каллена и миссис Хэмптон.

~~~

Остаток дня пролетел быстро. Уже на парковке, ослабив галстук и намериваясь сесть за руль собственного автомобиля, чтобы, наконец, поехать домой к дочери, Эдвард спросил:

- Клэр, поехали к нам, а? У Лилли сегодня было прослушивание на конкурс, уверен, она будет очень рада тебе о нем рассказать. Да и Эсми будет кого накормить. А в папином погребе найдется бутылочка отличного красного вина. И ты можешь остаться на ночь в гостевой. Поехали?

- Спасибо, Эд. Но я что-то так сегодня устала… Я лучше поеду домой и завалюсь спать. А ты передавай привет Лилл, и скажи, что в следующий раз я постараюсь отпустить папу на её выступление, – немного грустно улыбнулась Клэр.

- Ну, ладно… Тогда обязательно отоспись, – ответил Эдвард.

- Буду стараться… И, Эдвард, – окликнула женщина, – прости, что днем вспылила на пустом месте.

- Ничего, Клэри, пустяки, переживу, – отмахнулся Каллен. – Ты лучше, как следует, отдохни. Да и Дэвид, думаю, вернется уже к выходным. Не хандри!

- О’кей, – кивнула напоследок Хэмптон, после чего оба разъехались по домам.

~~~

Заехав в гараж дома Калленов, Эдвард предвкушал встречу с дочерью, и на его лице незамедлительно расплылась счастливая улыбка. Стоило ему зайти в дом, как на втором этаже раздался торопливый топот ножек, и мысленно досчитав от пяти до одного, он услышал радостное:

- Папочка! Ты дома! – после чего маленький ураган с косичками с разбегу запрыгнул ему на шею.

- Привет, милая, я тоже очень рад тебя видеть, – целуя дочку в макушку, произнес Каллен.

- Пап, пойдем скорее тебя кормить! Мне надо так много тебе рассказать! – затараторила Лилли, хватая отца за руку.

- Хэй, позволь своему уставшему старенькому отцу пойти переодеться и помыть руки перед едой, о’кей? – остановил девочку Эдвард.

- Ты у меня совсем не старенький, а очень даже красивый! – захихикала Лилли. – Но, так и быть, иди, снимай свою удавку, а я буду ждать тебя на кухне, – и девочка, дернув отца за галстук, вприпрыжку побежала в сторону кухни.

Это было именно тем, что всегда придавало Эдварду сил, каким бы разбитым он себя не чувствовал – улыбка на лице его дочери. И теперь, поднимаясь в свою комнату, снимая пиджак и галстук на ходу, он ощущал новый прилив энергии, которая ему была необходима для того, чтобы провести вечер в компании неугомонной восьмилетней Лилли Каллен.

Пока руки Эдварда автоматически совершали все необходимые для переодевания действия, его мысли унеслись на восемь лет назад. Мужчина с легкой улыбкой вспоминал свою растерянность, когда он вместе с младенцем вернулся в родительский дом. До рождения малышки все казалось таким простым и правильным, на деле же все оказалось правильным, но не таким простым. А все потому, что Эдвард Каллен решительно запретил своей матери, Эсми, бросать работу, чтобы стать нянькой для внучки, а допускать совершенно постороннего человека к собственному ребенку он не желал. Да, было бы куда проще, найми он какую-нибудь приходящую няню на полный рабочий день или согласись на предложение матери, но речь шла ни о ком-то, а об Эдварде Каллене, принципиальность которого поражала учителей и родных еще в школьные годы. Это было его решение – оставить ребенка – а значит и его ответственность. В итоге, по окончанию четырехнедельного отпуска, который Эдвард взял сразу после Рождественских каникул, он положил на стол своего начальника заявление по собственному желанию. Да, он прекрасно понимал, что тем самым рискует собственной карьерой, но решил ближайшие полгода посвятить ребенку.

Итак, из некогда перспективного молодого юриста Эдвард Каллен превратился в заботливого отца в декретном отпуске. Это были совсем непростые месяцы в семье Каллен, ведь присутствие малышки задело абсолютно всех – от уважаемого финансового директора крупной компании Карлайла Каллена и до Элис Каллен, студентки первого курса Вашингтонского Университета. Эдвард же, пусть и под чутким контролем выпускающего редактора журнала «Puget Sound Business Journal»² и по совместительству его матери, прошел все круги ада молодого родителя: бессонные ночи, бесконечные подогревы бутылочек, грязные подгузники, потерянные пустышки, внезапные колики, сопровождаемые плачем младенца и паникой неопытного родителя, а также нежелание ребенка засыпать тогда, когда этого требует организм измотанного папаши, и, наконец, болезненный процесс появления первых молочных зубов.

Когда малышке Лилл исполнилось семь месяцев, а первая сессия Элис была успешно сдана, на семейном совете Калленов постановили, что теперь Эдварду пора бы вновь задуматься о карьере и приступить к поиску работы. Данное решение мало было связано с финансовой стороной, поскольку Каллены были весьма обеспеченной семьей. Родителей куда больше волновало то, что Эдвард зарывает свой талант первоклассного специалиста в сфере корпоративного права. А так как Элис была полностью свободна в ближайшие два месяца, да и Лилли не требовалось постоянное присутствие отца, Эдварду ничего другого не оставалось, как подчиниться мнению большинства и начать рассылать резюме.

«Хэмптон Хардмэн» была четвертой юридической фирмой, куда Эдвард Каллен пришел на собеседование после трех не совсем удачных интервью. Дело в том, что, на вопрос потенциальных работодателей о том, почему он уволился с последнего места больше шести месяцев назад, но работу ищет только сейчас, Эдвард честно отвечал, что все это время посвятил заботам о новорожденной дочери. После такого ответа на лицах занимавших высокие посты мужчин неизменно возникало крайне озадаченное выражение. Никто из них не мог понять, как это – бросить успешную карьеру ради того, чтобы менять подгузники ребенку. В итоге, дальнейшая речь Эдварда о его профессиональных достижениях никак не сказывалась на результате собеседования. И хотя Каллену обещали непременно перезвонить, он прекрасно понимал, что никакого звонка в ближайшее время не последует.

Придя на собеседование в «Хэмптон Хардмэн», Каллен уже был внутренне готов в очередной раз увидеть недоумение на лице одного из высокопоставленных боссов, но тут Эдварда ждал небольшой сюрприз. Интервью с ним пришла проводить сама Клэр Хэмптон, которая как раз подбирала молодых и талантливых юристов, способных привнести нечто новое в развитие Компании. Рассказ Каллена о том, что последние полгода он занимался воспитанием ребенка, причем по собственной инициативе, не только не смутил женщину, а, скорее, наоборот прибавил Эдварду очков. В результате почти часового обсуждения разных юридических тонкостей и последнего нашумевшего в прессе процесса Хэмптон практически не сомневалась, что Эдвард Каллен станет её новым сотрудником. Попрощавшись с ним в тот день, Клэр провела еще два собеседования, после чего только еще больше утвердилась в своем выборе. Уже в следующий понедельник Эдвард приступил к обязанностям в штате «Хэмптон Хардмэн», о чем ни он, ни Клэр ни разу не пожалели за все восемь лет.

~~~

Зайдя на кухню, Эдвард наблюдал картину, которая всегда его восхищала, сколько бы раз он это ни видел прежде: его чудесная малышка и его чудесная мама в очередной раз колдовали над каким-то новым рецептом выпечки. При этом на лице девочки было столь сосредоточенное выражение, будто бы она, как минимум, готовила десерт для королевской семьи. Но именно кулинария была второй страстью Лилли, после гитары. Поэтому Эдвард не смог удержаться и, тихонько подкравшись сзади и приложив к губам палец, прося Эсми не выдавать его раньше времени, обмакнул другой палец в приготовленный крем и мазнул им по носу дочери.

- Папа! – воскликнула девочка, поворачиваясь к отцу, и, уперев кулачки в бока и прищурив в притворном гневе глаза, сказала: – Ты опять это сделал! Ты еще хуже, чем дядя Джас!

- Ну, нет, – протянул папа Каллен, – если бы тут был дядя Джас, он просто похитил бы миску с твоим кремом и прятался бы на чердаке до тех пор, пока все бы не съел! И вообще, кажется, кто-то обещал накормить своего уставшего отца… – выпятив нижнюю губу и сложив руки на груди, обиженно добавил он.

- И вот этот мужчина считается одним из лучших юристов Сиэтла, ты можешь в это поверить, Лилли? – качая головой и улыбаясь, произнесла Эсми.

- Нет, бабуль, я вообще удивляюсь, как его терпит тетя Клэр… – поддерживая шутливый тон бабушки, ответила девочка.

- Так! Поговорите мне еще тут, юная леди! – воскликнул Эдвард и, подхватив дочку, закружил по комнате, от чего девочка звонко рассмеялась.

Поставив спустя пару минут дочь на пол, Эдвард спокойно устроился за столом, где Эсми уже успела поставить наполненную тарелку. Лилли же перенесла все необходимое, чтобы завершить приготовление десерта, и, устроившись так, чтобы видеть папу, стала рассказывать о прошедшем дне.

- Сегодня на прослушивании я познакомилась с девочкой. Её зовут Кэтти, и она мой новый друг! – сообщила Лилли, старательно размазывая ложкой крем по коржу.

- Вы познакомились только сегодня, и ты уже уверена, что эта девочка твой друг? – спросил Эдвард, удивляясь такому категоричному заявлению дочери. – Друг – это очень важное и ответственное слово, которое проверяется долгим временем.

- Я знаю, пап, но Кэтти точно станет мне настоящей подругой, я уверена! Она очень хорошая и добрая. И еще она очень скромная! Она сегодня замечательно выступила, но нисколечко этим не хвасталась. И мне даже пришлось самой дать отпор одной розовой хамке, которая обижала Кэтти! – на этих словах Лилли сжала кулачки, вспоминая противную девчонку Джессику.

- Дать отпор? – удивился Эдвард. – Лилли Каллен, ты, что, с кем-то подралась? – строго спросил он, про себя все же радуясь тому, что научил дочь постоять за себя, но как хороший отец, понимал, что не должен поощрять драки.

- Нет, пап! Я ни с кем не дралась, хотя этой Джессике Стенли не помешала бы хорошая взбучка, – все также хмурясь, ответила девочка.

- Так что же все-таки произошло?

- Когда Кэтти поднималась на сцену, эта девчонка, Джессика, специально её толкнула, я видела! А потом, за кулисами, я услышала, как она говорит Кэтти всякие гадости и хихикает, хотя сама отвратительно выступила! Кэтти чуть не расплакалась, ну и я сказала этой девчонке извиниться перед ней! – к концу своей речи Лилли уже не могла усидеть на месте и теперь эмоционально размахивала руками, жестами подкрепляя свое негодование.

- Ну, тогда ты правильно поступила, что заступилась за Кэтти, – резюмировал Эдвард, сажая дочь к себе на колени и вдыхая такой родной запах.

- Да, тетя Эл тоже так сказала, – ответила Лилли, мгновенно успокаиваясь в объятиях отца.

- Почему же Кэтти позволила этой девочке себя обижать? – спросил Эдвард.

- Ну, она очень скромная, и еще у нее нет папы, который бы её научил давать сдачи, как ты меня учил, – еще теснее прижимаясь к груди отца, тихо ответила Лилли. – У нее есть только мама.

- Ох… – только и выдохнул Эдвард, понимая, что они снова задели болезненную тему для девочки.

Тот самый вопрос – «А где моя мама?» – которого Эдвард страшился с самого рождения дочери, Лилли задала, когда ей было три с половиной года. К этому времени Каллен часто обдумывал, как на него ответить, и в итоге вместе с родителями и сестрой они решили дать Лилли максимально правдивое объяснение. Нет, в три года они ограничились более туманной версией «Мама уехала далеко», но когда девочка подросла, Эдвард рассказал Лилли о том, что почти сразу после её рождения мама однажды вышла из дома и больше не вернулась. Он не мог сказать ей, что Франческа отказалась от собственного ребенка, вместо этого объяснив, что мама потерялась, а они долго пытались её искать, но так и не нашли, и теперь не знают, где она может быть. Отчасти это было правдой, поскольку Франческа действительно ушла после рождения дочери, и с тех пор он ничего о ней не знал, но вот поиски пришлось выдумать. Возможно, проще было бы сказать, что мама умерла, но Каллены посчитали, что будет хуже, если вдруг когда-нибудь Лилли встретится с матерью. Поэтому, когда Лилли однажды выдвинула версию, что её мама потеряла память и теперь живет с другой семьей, и у нее все хорошо, все Каллены дружно её поддержали. Однако, каждый раз, когда девочка видела проявление материнской любви к другим детям – будь то фильм, или реальность на детской площадке – она крепче сжимала ладонь тети, бабушки или дедушки и начинала тут же что-то рассказывать. А если при этом рядом оказывался Эдвард, то она и вовсе молча обнимала его, уткнувшись носом в шею.

Вот и теперь они сидели так уже несколько минут, и Эдвард, желая перевести со столь непростой темы разговор, осторожно спросил:

- А Кэтти тоже играет на гитаре?

- Нет, она, как и ты, играет на фортепиано, – все еще обнимая папу за шею, ответила Лилли. – На прослушивании она исполняла вальс Грига, и у нее это очень здорово получалось.

- Да, вальс Грига – красивое произведение, я и сам когда-то его исполнял, когда был в начальных классах музыкальной школы. И оно не такое уж простое. Кэтти, должно быть, очень талантливая девочка, раз уже может играть его, – кивнул Каллен.

- Да, пап, я же говорю, что она очень хорошо выступила! – наконец, оживилась Лилли и посмотрела на отца, от чего Эдвард с облегчением вздохнул. – Вот только у них дома нет настоящего инструмента, только электронные клавиши, и я сказала, что Кэтти может приходить к нам и играть на твоем рояле. Ты ведь не будешь ругаться, что я сначала не спросила у тебя?

- Ну, это не очень хорошо, что ты не спросила разрешения у меня, дедушки или бабушки, – слегка нахмурился Эдвард, – но я конечно бы разрешил. Так что, если мама Кэтти не будет против, то она может приходить к нам и играть на настоящем инструменте, тем более, что он давно стоит без дела, – улыбнулся он.

- Правда? – воскликнула девочка, а затем, чмокнув отца в щеку, вскочила с его колен и, подпрыгивая на месте от нетерпения, затараторила: – Тогда я прямо сейчас позвоню Кэтти и расскажу об этом, ладно?

- Ладно, – улыбаясь, ответил Каллен и, глядя вслед уже взбегающей по лестнице дочери, добавил: – Но если мама Кэтти будет ругаться, что ты разбудила её дочь, будешь сама разбираться! И у тебя десять минут, а потом ты должна пойти в ванную, потому что через полчаса я приду с книжкой.

- Хорошо, папочка! Я поняла! – перевесившись через перила, ответила Лилли, посылая отцу воздушный поцелуй, а уже через мгновение, срываясь с места.

Сказка на ночь была еще одним непременным ритуалом в их маленькой семье, который приводил Эдварда в благоговейный трепет. Это началось еще в младенчестве, но даже когда Лилли научилась читать, она каждый вечер ждала папу с книжкой. Эдвард же всегда старался вернуться с работы не слишком поздно, чтобы не пропустить эту их маленькую традицию. Когда же ему приходилось уезжать в командировки, что случалось не часто, но случалось, он умудрялся звонить дочери и по телефону успевал прочесть хотя бы несколько страниц, даже если их разделяли несколько часовых поясов.

 Вспомнив, что книга осталась в его комнате, он поднялся на второй этаж.

~~~

- «У людей есть сердца, — сказал он, — и они всегда могут прислушаться к их зову и сделать то, что полагается. Но у меня нет сердца, и потому приходится постоянно быть начеку. Когда великий мудрец Оз даст мне сердце, тогда уж можно будет немножко расслабиться»³, – прочитал Эдвард и закрыл книгу. – Вот, на сегодня все. А теперь пора ложиться спать.

- Ох, это была интересная глава, – зевая, протянула Лилли.

- Следующая будет тоже интересной, – пообещал отец, накрывая одеялом девочку. – Спи, сладких тебе снов, – и поцеловал дочку в лоб.

- Спокойной ночи, папочка, – ответила девочка, послушно закрывая глаза.

~~~

Покинув комнату дочери, Каллен спустился на первый этаж, где тут же услышал сигнал входящего SMS своего телефона. Открыв сообщение, он сразу понял, что сделал это зря. Оно было от одной из женщин, некогда приходившейся ему любовницей. Каллен написал короткое «Нет, поговорим завтра» и отключил телефон, после чего, налив себе большую кружку зеленого чая, поднялся в свою комнату и включил ноутбук, намериваясь поработать с документами по слиянию. Пока компьютер загружался, Эдвард раздраженно смотрел на аппарат.

За эти годы Каллен несколько раз пытался завести постоянную любовницу. У него даже имелась небольшая квартира недалеко от офиса «Хэмптон Хардмэн», где он хранил запасную одежду и иногда ночевал при большой загруженности на работе; но чаще он использовал её для встреч с женщинами. Он не стремился к ежедневным оргиям, но здоровый мужской организм нуждался в периодических разрядках, поэтому пару раз в неделю, иногда реже, он посещал квартиру на Третьей авеню в компании женщины.

Эдвард никогда не был большим любителем ночных клубов, а с рождением дочери он и вовсе позабыл про «ночную» жизнь. Вместе с ней он лишился и такого простого, но сомнительного способа знакомства с девушками, однако ничуть от этого не страдал. Во-первых, он никогда не был обделен женским вниманием благодаря внешности и отсутствию стремления залезть под юбку каждой встречной красотки. При этом ни одной из женщин не приходило в голову сомневаться в его гетеросексуальности, несмотря на зачастую очевидную холодность, которая в глазах дам представала, как независимость и даже некоторая брутальность. В итоге интерес к Эдварду Каллену только еще больше возрастал. Ну, а во-вторых, в его распоряжении по-прежнему оставались бары и многочисленные деловые вечеринки по случаю очередной успешной сделки. Как результат, в его квартире появлялись новые девушки, некоторые из которых задерживались в его постели дольше, чем на один вечер. Но для этого претенденткам на место в его жизни, как думали они, но по факту – лишь на место в его постели, необходимо было обладать не только привлекательной внешностью, но и определенным интеллектом, а главное – терпением. Далеко не каждая девушка была согласна на те правила, которые он в достаточно мягкой, но доходчивой форме озвучивал, если его интерес не иссякал после первого раза. На самом деле, их было всего три: никаких незапланированных встреч – кто бы ни выступал инициатором «свидания», его обязательно нужно согласовывать заранее; никаких ночевок вместе – независимо от того, когда и где они встречались, они не засыпали и уж тем более не просыпались после этого вместе; никаких попыток познакомиться с его семьей. Поэтому девушка, если она не была откровенно глупа, а пустышки уже отсеивались к этому этапу гонки, главным призом в которой было внимание Эдварда Каллена, достаточно быстро понимала, что единственное, что он может предложить – не очень частые свидания, заканчивающиеся, а иногда и начинающиеся, на шелковых простынях его кровати на Третьей авеню. И вот тут женщина должна была сделать для себя выбор – или смириться и принять правила игры, или добровольно сойти с дистанции, гордо вскинув голову, а иногда и громко хлопнув дверью. В первом случае дама становилась любовницей Каллена, во втором – сохраняла чувство собственного достоинства и, в качестве утешительного приза, забирала воспоминания о незабываемом сексуальном приключении.

За все это время Эдвард сменил шесть женщин, кого бы он, пожалуй, мог назвать «постоянной любовницей». Чаще всего такие связи заканчивались вполне мирно и естественно, поскольку такие ненавязчивые отношения с самого начала устраивали обе стороны, а значит, и претензии априори возникать не могли. Более того, некоторые из этих девушек на данный момент пребывали в браке, а две даже успели стать мамами, и ни одна из них не могла сказать ничего плохого об Эдварде Каллене. Однако, седьмая попытка не оказалась столь же удачной.

С Оливией они познакомились примерно восемь месяцев назад, на деловой встрече, где девушка присутствовала в качестве личного ассистента управляющего одной крупной строительной компании, интересы которой представляли «Хэмптон Хардмэн». Она была привлекательна и совсем не глупа и первое время даже не отвечала на попытки флирта со стороны Эдварда, что, как и следовало ожидать, только еще больше распаляло его интерес. Через месяц заигрываний её крепость пала под натиском обаяния Каллена, и их первое свидание в ресторане закончилось там, где и должно было – на тех же шелковых простынях в квартире на Третьей авеню. Секс с Оливией Эдварду понравился – она была страстна и неутомима, а их общение на протяжении нескольких недель убедило его в том, что и за пределами постели им есть о чем поговорить. Поэтому он тут же поведал о своей дочери – он вообще никогда и ни от кого не скрывал наличие ребенка в его жизни – и предложил встречаться на его условиях. Оливия быстро согласилась, чему Каллен только порадовался.

Около полугода все шло прекрасно, но потом случилось то, чего Эдвард совсем не ожидал – Оливия в него влюбилась. И, как любой влюбленной женщине, ей уже было не достаточно того времени, которое был готов делить с ней мужчина. Но дальше – больше. Так как на протяжении всех этих месяцев Эдвард был ласков и внимателен, дарил цветы, приглашал в рестораны, театр и музеи, покупал небольшие подарки и проявлял искреннюю заботу, а затем и вовсе совершил фатальную ошибку – выдал ей комплект ключей от квартиры – незаметно для самой себя девушка начала мысленно примерять фамилию Каллен. Ей казалось вполне естественным, что именно она станет той, кого Эдвард – один из самых завидных холостяков Сиэтла – поведет под венец. Поэтому, под впечатлением от своего открытия, продолжая рисовать в своих фантазиях счастливое будущее миссис Оливии Каллен – а как, черт возьми, это хорошо звучит! – девушка почти сразу нарушила все те правила, которых до этого момента она придерживалась по настоянию Эдварда. Она стала часто ему звонить и писать сообщения далеко не приличного содержания, что сначала вызывало у Каллена интерес в предвкушении всех её обещаний относительно следующей встречи. Но постепенно это стало приводить мужчину в недоумение, а затем и вовсе переросло в раздражение, поскольку все чаще это происходило в самые неподходящие моменты, как правило, пока он был на работе, или еще хуже – когда он находился с Лилли. Эдвард сбрасывал её звонки и игнорировал сообщения. В итоге, она сама пришла в его офис и, невинно хлопая ресницами, бросилась ему на шею со словами «Ах, как же я соскучилась!», а после поинтересовалась, почему он не приходит домой, где она его ждет уже несколько вечеров подряд. Услышав этот более чем странный вопрос, мужчина попытался напомнить, что они никогда не оставались в его квартире на ночь, а его дом находится там, где живут его дочь и его родители. На это Оливия лишь мурлыкнула: «Конечно, милый», – а затем стала щебетать о том, как здорово будет познакомиться с его родными.

Этот разговор, выбивший почву из-под ног Эдварда, произошел три дня назад, и тогда, сославшись на большую занятость на работе, он смог выпроводить Оливию, пообещав поговорить позже. Все эти дни девушка не уставала забрасывать его сообщениями, и ему пришлось признать, что настало время поставить в их отношениях жирную точку и, видимо, сменить замки на Третьей авеню. Каллен понимал, что им предстоит нелегкий разговор, итогом которого, скорее всего, станет истерика, ведь в том, что Оливия успела выдумать их совместное будущее, он не сомневался. Его же это будущее ни в коей мере не интересовало. И причина этого была одна: чтобы Эдварду пришло в голову жениться, он должен был встретить женщину, в которой видел бы не только любовницу, приятную собеседницу и возможную спутницу, но, прежде всего, ту, которая смогла бы стать его дочери матерью. Оливия, при всех её талантах в постели и способности разбираться в тонкостях делопроизводства, на роль матери не годилась. Она вообще практически не интересовалась Лилли, изредка и исключительно из вежливости задавая вопросы, когда Эдвард первым упоминал о дочери. Таким образом, их разрыв, о котором еще не подозревала девушка, был неминуем. А получив последнее сообщение Оливии, в котором она спрашивала, придет ли сегодня Эдвард, потому что она собралась готовить лазанью лишь в одном фартуке, он убедился, что дальше тянуть нельзя.

Вынырнув из своих нерадостных мыслей, Каллен убрал подальше с глаз телефон и сосредоточился на документах по будущей сделке.

~~~

¹ «The Fairmont Olympic Hotel» («Фейрмонт Олимпик Хотел»), пятизвездочный отель в центре Сиэтла, в нескольких минутах ходьбы от рынка Пайк-Плэйс и башни Спейс-Нидл.
² «Puget Sound Business Journal» – еженедельный журнал о предпринимателях, бизнесе и событиях, связанных с деловым миром Сиэтла и штата Вашингтон. В 2010-м году издание стало финалистом Пулитцеровской премии за серию статей о кризисе банка Washington Mutual и его последующем банкротстве, которое на данный момент остается самым крупным банковским банкротством в истории США.

³ «Удивительный Волшебник из Страны Оз», Лаймен Фрэнк Баум, глава 6 «Трусливый лев», перевод С. Белов.

Источник: http://robsten.ru/forum/29-1268-4